Своими глазами. 3 страница

Но самые жестокие и кровопролитные бои с огромными потерями с обеих сторон завязались на подступах к Пскову за обладание высотой с отметкой 55, 6 м над уровнем моря. Это был кромешный ад. Высота была немцами превращена в неприступную позицию. Перед высотой был вырыт глубокий противотанковый ров, колючая проволока, мины, железобетонные доты и блиндажи, соединенные ходами сообщения с тыловой (??? Неразборчиво) стороной высоты и оврагом. Вот за эту то высоту и разыгралась ожесточенная борьба, т. к. она контролировала шоссе на Псков и подходы со стороны Псковского озера.

Высота 55, 6 по несколько раз в сутки переходила из рук в руки. Труднее конечно было нашим частям, т. к. приходилось подниматься на высоту пологому длинному спуску насквозь простреливаемому немцами, поэтому наши наступали в основном ночью. Потерь было очень много. Трупы и наших и немецких солдат при овладении высотой и мы и немцы сбрасывали в противотанковый ров, который в конечном итоге стал огромной общей братской могилой. Выпадавшей временами снег заносил трупы во рву, но, поскольку по поверхности высоты днем было опасно передвигаться в сторону позиций, то приходилось (о ужас, брр) пробираться по дну рва, т. е. по замерзшим, окоченевшим трупам. Если бы не видел и не пережил всего этого сам – ни за что бы не поверил. Но это была все же хотя и горькая, но чистая правда.

В одной из ночей вблизи к немцам, а нейтралки по существу не было, окопы были совсем рядом наши от немецких и мы свободно перебрасывались гранатами, завя(IMG_1509)зался скоротечный но жестокий бой. Немцы сначала отошли, но потом ударили нам во фланг, когда мы уже спустились по эту сторону вновь (??? Неразборчиво) в овраг – пришлось отступить. При этом был тяжело ранен в ногу наш разведчик – Лешка Смирнов, едва его унесли в свой окоп, и пропал без вести Сашка Паномарев (??? Уточнить) и его закадычный друг тихоокеанский матрос Чебыкин (??? Уточнить) (внешне очень похожий на киноактера Сорокина) Как ни пытались мы установить их судьбу – не удалось. Была версия, что они по всей вероятности попали в плен.

После того как наши части прочно завладели высотой наш полк был выведен во второй эшелон, на переформирование – уж очень он был потрепан. Но наш взвод продолжал выполнять свои задачи, расположились мы в овраге на берегу речки, вернее ручья, в большой палатке, обложенной со всех сторон дерном на метр высоты от осколков, т. к. в овраг частенько залетали тяжелые немецкие мины. Ходили в поиск. Теряли понемногу своих боевых товарищей.

Весной 1944 г. меня неожиданно назначили командиром взвода автоматчиков во вновь формируемую роту автоматчиков полка. Видимо было принято во внимание, что я по существу окончил военно-пехотное училище, хотя бы по сокращенной программе, а так же мой опыт боевых действий в составе взвода разведки. Скажу откровенно, что во взводе разведки мы жили как одна дружная семья. Да и как иначе – мы постоянно рисковали, нередко смотрели смерти в глаза, и тут была необходима полная уверенность друг в друге, взаимовыручка, готовность за товарища отдать свою жизнь. У нас был железный закон – ни раненого ни убитого товарища не оставлять немцам, непременно вытащить его из опасной зоны. Не запомнились фамилии всех моих разведчиков, все же текучесть кадров (IMG_1511) была большая, да и время прошло много. Но вот таких моих боевых друзей, как старший лейтенант Мячин (??? Уточнить) Генка, старший сержант Сашка Воробьев из Горьковской области, сержант Каляк(г)ин (??? Уточнить) Витька – Санин (??? Уточнить) сторуктор (??? Уточнить) – из Вологды, остряк и балагур, младший сержант Суворов Володька из Калязина, рядовой Мишка Лападхай (??? Уточнить), беспризорник бывший из Читы, Лешка Смирнов из Ленинграда, старшина Складнов, Федя Букач (??? Уточнить) с Украины – их я запомнил на всю жизнь. Многие из них погибли, судьба других мне неизвестна. И вот с этими ребятами мне пришлось расстаться, чтобы принять на себя командование другими незнакомыми мне людьми.

К этому времени в полк прибыло пополнение, в основном 1926 г. рождения, только на год моложе меня. Командиром роты стал старший лейтенант Петя Зраев (??? Уточнить), командирами взводов – лейтенант Витя Смирнов – ленинградец, младший лейтенант Гриша Жуковский (??? Уточнить) из Днепропетровска и я, старший сержант, а к июню 1944 – младший лейтенант. Звание так же присвоено с учетом учебы в военном училище. Каковы главные задачи роты автоматчиков? Это хорошо оснащенные автоматическим оружием мобильные подразделения, предназначенные для выполнения наиболее ответственных задач по борьбе с врагом.

К лету 1944 г. мы уже научились воевать по-новому, с учетом накопленного опыта. В частности рота автоматчиков использовалась для совершения глубоких рейдов в тыл отступающего противника, чтобы посеять там панику, заставить врага развернуться из походного в боевые порядки, и, тем самым, навязать ему свою волю в борьбе. Рота часто использовалась и как резерв командира полка для усиления наступающих или обороняющихся стрелковых батальонов. За один из таких удачных рейдов я был награжден осенью 1944 г. орденом «Красной Звезды». ~~В июне 1944 г. был принят в ВКП(б) было это накануне нашего наступления~~ (IMG_1512) ~~на левом берегу реки Повать~~ (??? Неразборчиво) ~~между городами Псковом и Кстровом~~ (??? Неразборчиво), ~~когда дивизия вошла в состав нового фронта – 1-го Прибалтийского.~~

В июне 1944 г. произошло и еще одно важное событие, которое в будущем и определило во многом мою жизнь – я был принят в партию большевиков. Что значит, «определило во многом мою жизнь»? Действительно после войны моя работа, моя служебная карьера были в прямой зависимости от членства в партии. Три года я работал в аппарате максатинского райкома партии, два года служил в Ленинградском высшем военно-морском инженерном училище им. Дзержинского в должности секретаря комитета комсомола паросилового (??? Неразборчиво) факультета и а(о/г)вобожденного (??? Неразборчиво) секретаря парторганизации электромеханического факультета, после окончания военно-юридического факультета Военно-Политической академии им. В. И. Ленина с 1953 по 1976 год я неизменно занимал должности политработника, по-простому – комиссара. Естественно все эти должности могли заниматься только членами партии. Но все это в будущем. А что же побудило вступить в партию коммунистов в это время, в самый разгар войны, когда мне еще не было и девятнадцати лет? Раньше я как то не задумывался над этой темой. Вступил и вступил, многие вступали. Но вот каковы мотивы вступления? Может быть было бы вполне достаточно принадлежать к комсомолу? Не карьеристские же цели я преследовал, за должностями не гонялся, да и какие могли быть карьеристские цели у 19-летнего деревенского парня. Назначение командиром взвода автоматчиков и представление на присвоение первичного офицерского звания никак не было связано с партийностью. Значит, что-то другое побудило к вступлению в партию. Что же? Был у нас в полку ничем не приметный, скромный и обаятельный человек – пропагандист полка, капитан, а потом майор, Привалов. Он частенько бывал у разведчиков, а затем и у автоматчиков, вёл спокойные, непринужденные беседы на (IMG_1513) самые различные темы, причем беседы, я бы сказал, неофициальные, доверительные. Чувствовалась в нем прежняя довоенная профессия, по всей вероятности учителя. Вот он-то и подтолкнул меня к мысли о вступлении в партию. Было бы неправдой сказать, что я глубоко осознал идейную, идеологическую сторону этого шага. Ведь по существу я даже отдаленно не знал истории партии ее программ и устава, школа не дала таких знаний. Я же даже в 10-й классе не учился, а из 9-го класса был призван. В училище тоже этой теме не уделялось внимания. Скорее всего, главным мотивом вступления в партию было чувство глубокого патриотизма, самым веским доказательством готовности защищать свое Отечество до конца, до последнего дыхания. И это не просто красивое слово, это сознательное волеизъявление преданности Родине. Мы прекрасно понимали, что в случае, если по какой либо причине (бессознательное состояние, тяжелое ранение и т. д. ) окажемся у немцев с партбилетом в кармане, пощады нам не будет. И это подтверждалось жизнью.

А так что требовалось на фронте от рядового члена партии? Хорошо воевать. Личным примером увлекать других бойцов на выполнение боевой задачи. А это главное. ~~Сегодня, в 90-е годы, когда~~ Майор Привалов и был моим ~~одним из~~ крестным отцом по партии, он и рекомендовал меня в ВКП(б). Сегодня в 90-е, когда партия коммунистов в результате вопиющего предательства и перерождения многих ее руководителей типа Горбачева М., Яковлева А., Ельцина Б., Шеварнадзе Э., Кравчука Л. и целого ряда других, рангом по меньше, когда она эта партия, по существу разогнана и разгромлена, когда все причины развала экономики, культуры, искусства, падение морали и нравственности, разгула преступности, распада Советского государства, межнациональных кровавых сражений, беспрецедентного падения состояния боеготовности армии и флота, когда во всем этом обвиняют огульно партию коммунистов, а (IMG_1514) значит и меня в их числе, я против всего этого гневно протестую и со всей ответственностью заявляю: не верю этой заказной лжи, не валите все в одну кучу, не допускайте огульного подхода.

Партию и народ предали ее лидеры, ее верхушка, рядовое и среднее звено партии бескорыстно выполняло свой партийный долг, работали не за награды и привилегии, они их никогда не имели, а работали и жили по законам коммунистической морали и нравственности. И если в последующие десятилетия партия стала утрачивать былой авторитет и авангардную роль в обществе, то виноваты в этом, прежде всего верхи, которые уже не могли и не хотели оздоровления партии. Особую ответственность перед историей несут Ельцин, Кравчук и Шушкевич за ликвидацию СССР. Это главное и наиболее тяжкое, гнусное преступление века. За одно только это преступление, они заслуживают анафемы и самого сурового уголовного наказания. Не меньшая вина за это преступление на тех депутатах Верховных Советов РСФСР, УССР и БССР, которые проголосовали за ратификацию этого преступного Беловежского соглашения. Завладев безраздельно средствами массовой информации, современные правители сумели одурачить огромные массы людей своих республик, народ оказался заложником этой подлой и предательской политики.

После разгона КПСС я в партии не восстанавливался, т. к. не вижу такой партии сейчас, которая бы сумела повести за собой рабочий класс, крестьян и честную интеллигенцию на борьбу против капитализации страны и превращения России в сырьевой и людской придаток западных государств.

Вот на такие мысли навели меня воспоминание история со вступлением в ВКП(б) (??? Редактировать)

Хочу далее высказать свою точку зрения на речь И. В. Сталина в годы войны и после ее окончания. (IMG_1515)

Скажу прямо: я – сталинист. Почему? Видимо сказалось все то, что я видел и слышал и в давние годы, и в годы войны, и в послевоенный период. Это сложный и запутанный вопрос и всю правду мы и не знали, и не узнаем при жизни нынешнего поколения. Многое, в чем обвиняют Сталина нынешние политики и их угодники – историки вызывает крайнее сомнение. Взять хотя бы такую проблему, как отделение от СССР в начале 90-х годов Прибалтийских республик – Эстонии, Латвии и Литвы. Сталина обвиняют в оккупации Прибалтики по сговору с Гитлером в 1939 году. Но ведь этот шаг был вынужденным, он продиктован интересами всего Советского Союза перед угрозой фашистского нашествия. Ведь и Петр I и все последующие правители России проводили внешнюю политику на Балтике исходя из общенациональных интересов, и как знать как бы сложилась судьба Ленинграда да и Москвы если бы к началу войны Прибалтика оставалась буржуазной, зависимой от Германии.

Великие государства должны иметь и великие цели и интересы. А Горбачев с подачи Яковлева, затем Ельцин и его демократы с легкостью неимоверной вернули Прибалтику в лагерь империализма, даже нисколько не позаботившись о десятках миллионов русских там проживающих. Так что Сталина обвинять в агрессии против Прибалтики могут только люди позабывшие историю и желающие зла России и русскому народу.

Сталина обвиняют в узурпации всей власти, в культе личности. Личность Сталина бледнеет по сравнению с той, действительно неограниченной диктатурой, которой наделен нынешний Ельцин, а до него и другие генсеки, которые лишь формально прикрывались коллективностью руководства.

Самые тяжкие обвинения Сталину предъявляются в осуществлении им массовых репрессий, в депортации целых народов. Всей правды мы не знаем, но кое что проглядывается. Так ли уж безвинны были в годы войны некоторые народы Кавказа, Крымские татары, (IMG_1516) многие буржуазные националисты из прибалтийских государств. Даже по законам нашего, сегодняшнего времени, такие репрессированные при Сталине деятели – и военные, и люди науки, и представители так называемой творческой интеллигенции – подлежат уголовной ответственности, не говоря о моральном осуждении. Ведь сейчас, по сути, совершенно открыто некоторые деятели распахнули двери капиталистам в самые тайники нашей военной готовности (??? Неразборчиво), науки, политики, дипломатии и т. д. Разве можно опровергнуть тот факт, что на всем протяжении существования Советского государства нам постоянно вредили капиталисты, как огня боялись распространения социализма в свои страны и использовали для борьбы с нами все самые изощренные форму и методы. Конечно в борьбе с врагами были допущены большие перегибы, но в целом отрицать необходимость борьбы никак нельзя.

Лучше всех и правдивее всех оценку И. В. Сталину дает маршал Г. К Жуков, которого никак нельзя заподозрить в излишней к нему симпатии и который так же не избежал суровой кары от вождя. Вот что он пишет в своих «Воспоминаниях и размышлениях»: « Сталин был талантливым организатором. Благодаря и его участию мы смогли в войну организовать нашу государственную машину, направить все на победу. И поэтому в моем сознании его плюсы перевешивают над его минусами».

Ну а как быть с лозунгом: «За Родину! За Сталина! » В сознании людей, по-моему, не совсем правильно воспринимается этот лозунг. Считают, что в атаку ходили именно с этим призывом. Это, на мой взгляд, ошибочное представление, отложившееся в нашем сознании скорее из кинофильмов и газетных статей. Я не припомню, чтобы во время атаки раздавались такие призывы, хотя ходить в атаку приходилось много раз. Даже крики (IMG_1517) «Ура! » звучали далеко не в каждом наступательном бою. В моей практике это было лишь дважды и то, когда бойцы выскочили из своих окопов, чтобы двигаться к траншеям противника, но после нескольких метров продвижения этот клич затухал. Во время поиска разведчиков и во время рейдов в тыл врага автоматчиков, естественно соблюдалась полная тишина, ни о каком призыве и кличе не могло быть и речи, все делалось по заранее отработанному сценарию.

И все же у фронтовиков Сталин был непререкаемым авторитетом. С его именем связывались многие важнейшие события войны. Нельзя умалить и выдвинутые лично Сталиным еще в начале войны тезисы о роли пяти постояннодействующих факторов обеспечивающих разгром агрессора, и среди них такой из них как моральный дух армии. О преимуществе нашего морального духа армии над немецкой и говорить не приходится, оно было гораздо более высоким, особенно после Московского сражения и Сталинградской битвы, когда наши люди, в том числе бойцы фронтов, реально ощутили возможность победы над фашизмом. А достигался этот высокий моральный дух в не меньшей мере и усилиями политработников и коммунистов на фронтах.

Армия не может существовать вне политики, изолированно от жизни своего народа. Приходится только удивляться и поражаться взятому нашим молодым руководством Минобороны России, пришедшему к военной власти в результате августовских событий 1991 г., курсу на свертывание политработы в Вооруженных Силах, на упразднение самого института политработников, на деполитизацию армейской жизни. Армия де должна быть вне политики, но жизнь опровергла эти реакционные взгляды, а последующие события, и, в частности события 3-4 октября 1993 г., показали, что и нынешняя армия не обходится без политизации. Армия, действиями своих отдельных московских (IMG_1518) частей запятнала себя кровью безоружных людей находившихся в это время в Доме Советов и вокруг него. Это позорная страница в истории Советской Армии лежит на совести непосредственно президента Ельцина, министра обороны Грачева, министра внутренних дел Ерина. Слыханное ли дело, когда в мирное время за подавление мирного населения военные получают высшие награды и огромные денежные вознаграждения! Потомки не простят этого преступления.

Но вернемся к событиям лета 1944 года.

1-й Прибалтийский фронт

К лету 1944 г. 245-я С. Д. перешла в состав 1-го Прибалтийского фронта. В середине июня 1944 г. и началось наше наступление с плацдарма на реке Ловать между Псковом и Островом. С этого момента и до 13 октября 1944 г. наступление по существу не прекращалось. Оно проходило сначала по русской территории, затем по территории Эстонии и Латвии. Особо крупных сражений не было, на напряжение не спадало ни на один день. С нашей стороны в наступательной операции участвовали в основном подразделения штатного состава дивизии, в некоторых случаях при поддержке крупнокалиберной артиллерии вплоть до артиллерии РГК, а также небольших подразделений танков и самолетов.

Основная нагрузка таким образом приходилась на стрелковые части, т. е. пехоту. Но она таяла буквально на глазах. Я со своим взводом уже давно находился в стрелковом батальоне и наступал вместе со стрелковыми взводами, а затем они перемешались, и командовал простым стрелковым взводом. В ходе наступательных операций подразделения пополнялись за счет так называемой тотальной мобилизации из тыловых подразделений полка (ездовых, миновых (??? Неразборчиво), связистов, комендантской службы и т. д. ).

(IMG_1519)

Куда-то исчезли Гриша Жуковский и Петя Зуев (??? Уточнить) из роты автоматчиков, не стало и самой роты, командиром похоронной команды определился Витя Смирнов – один из взводных автоматчиков роты. Во время одного из огневых налетов по нашим тылам мина из шестиствольного миномета нежданно попала прямо в фаетон (??? Неразборчиво), в котором ехал Витя. Рассказывали, что разнесло его в куски. Вечная ему память нашему Вите.

Что возмущало нас, идущих впереди полка? Несмотря на неоднократные чистки тылов, в рядах передовых, действительно сражающихся подразделений, личного состава было в несколько раз меньше, чем всякого рода обеспечивающих подразделений. Дело доходило до того, что в боевом строю полка находился всего один строевой батальон, а в батальоне – одна рота, а в роте – один взвод. Абсурд какой-то! Выручало нас то, что немцы не пытались дать нам бой сколь либо значительными силами, т. к. сами были крепко обескровлены, не располагали боеспособными частями, а также и то, что они боялись оказаться отрезанными в Прибалтике наступающими нашими соединениями южнее Риги. Тактика немцев сводилась к следующему: ночью они отводили свои главные силы в сторону г. Риги, оставляя огневой заслон для сдерживания нашего дневного продвижения. Но эти заслоны нередко представляли значительные силы, превосходящие наши передовые части. Наша задача заключалась в том, чтобы во время обнаружить эти заслоны, не дать застигнуть себя врасплох, развернуться в боевой порядок и, атаковать заслон, опрокинуть его и преследовать насколько позволяют обстоятельства. И таких операций на мою долю выпало летом и осенью 1944 г. несчетное количество. Подет/потом/перед (??? Неразборчиво) завязывались затяжные бои на несколько суток, соответственно были немалые потери.

Обстановка усугублялась еще и тем, что (IMG_1520) если на русской территории нам, как говориться, и стены помогали, хотя редко встречались живые наши советские люди, при отходе немцы жгли все подряд, то на территории Эстонии и Латвии мы ощущали не просто холодный, а нередко и враждебный прием со стороны гражданского населения. И что еще характерно: фольварки ((польск. folwark от диалектизма нем. Vorwerk) — хутор, мыза, усадьба примечание УАС), т. е. хуторы эстонцев и латышей в основном оставались невредимыми и дома, и подворные постройки. Не были разрушены и освобожденные нами города Валга, Резекне, П(А/Л)л(п)укскнэ (??? Неразборчиво), да и сама Рига. Вот что значит классовая капиталистическая солидарность! На территории Эстонии, может быть больше, чем в Латвии дитоымвали (??? Неразборчиво) буржуазию националистические военные формирования вроде 20-й дивизии «СС».

Наш полк наступал сначала по территории Эстонии, а затем по территории Латвии. При этом на пути нашего наступления девять раз встречалась река Гауя. Сама по себе она небольшая, не широкая, но глубоководная, часто с заболоченными берегами. Вот ее и приходилось формировать самыми различными методами и, как правило, под огнем немецких солдат.

В ходе наступления в Прибалтике было много случаев, когда только каким-то чудом я оставался жив. Ну вот, хотя бы некоторые из них. Однажды заградительный отряд немцев встретил нас в лесу, по другую сторону специально подготовленного лесного завала, пришлось остановиться, чтобы подтянулись полковые пушчонки, для подавления огневых точек. Далее, где-то во второй половине дня нам доставили из кухни термоса с обедом. Оставив наблюдателей и часовых на краю просеки на небольшой полянке стали обедать. Сели в кружок, разложили продукты на земле и стали есть. В стороне от нас где-то постреливали, над нами прошипели мины из (IMG_1522) залпа «Ишака» (6-ти ствольного немецкого миномета) – позднее выяснилось, что именно одна из этих мин угодила в Фаэтон Вити Смирнова. И вдруг над нашими головами вспышка и взрыв – немецкая мина попала в вершинку сосны и разорвалась. Я сидел на корточках, по-турецки. Ощутил сильный толчок в грудь и свалился взад себя. Но потом встал, ребята тоже повскакивали, осмотрел себя, шинель была накинута на плечи, не застегнута, рукава, полы шинели были изрешечены осколками. Кто-то засмеялся, возможно, от радости, что остался цел, но вот один боец продолжал лежать, подбежали к нему, вроде видимых следов осколков нет, а он мертв. Оказалось, что маленький осколок попал ему прямо в сердце. Но тут и я стал внимательно осматривать себя. Оказалось, что в левом нагрудном кармане гимнастерки есть дырочка. Достал из кармана его содержимое – а это блокнот с адресами и фотокарточками, пачка писем, деньги, партбилет. Так вот все эти вещи пробиты осколком, который на вылете застрял в обложке партбилета. Долго хранил я этот осколок, потом где-то потерял, а вот несколько фотокарточек, пробитые осколком, храню и до сих пор.

Что это? Случайность, судьба? Наверное.

Или такой случай. При наступлении на один из участков мне было поручено с группой солдат оседлать шоссейную дорогу, пересекавшую узенький лесной массив, и удерживать ее до особого указания. По этому лесу мы выдвинулись к дороге, пересекли ее и метрах в 50-100 от дороги окопались. Грунт был песчаный, рядом с группой оказалась еще одна, во главе с лейтенантом из соседнего полка, который тоже имел такое же задание. Все было сначала тихо. Но под вечер мы (IMG_1523) услышали на немецкой стороне шум моторов, котоорый все нарастал, а затем увидели двигающихся в нашу сторону нескольколегких немецких танков и бронетранспортеров. За ними бежала немецкая пехота.

У нас же никаких противотанковых средств, кроме гранат не было. Начался бой. Немецкие БТР стреляли с большого расстояния прямой наводкой, стали рваться мины, ударяясь о верхушки деревьев.

У меня был автомат ППС, из которого я, как и все, находившиеся в окопчиках, вели огонь по пехоте. Но вдруг сильный взрыв совсем рядом со мной и я потерял сознание. Сколько времени я лежал в окопчике, заваленный землей, сейчас трудно сказать, но когда я очнулся и понял, что живой, то вокруг было тихо видны лишь вспышки отдаленных выстрелов из пушек и стрелкового оружия далеко сзади нас, т. е. там, откуда мы начали движение к дороге, начались уже сумерки. Я вылез из окопчика, автомат был весь в песке и невозможно было отвести затвор, вокруг окопов валялись наши убитые солдаты и среди них этот лейтенант, для меня, к сожалению, безымянный. Что делать? Идти к своим лесом – нарваться на немцев. Я решил выйти из леса и двигаться лугом, лощиной. Вышел на край болота, перелез через изгородь и стал по болоту пробираться в сторону перестрелки, зашел с тыла нашего штаба полка, который оборонялся всеми наличными силами от напиравших немцев. Спасли положение несколько пушек выкаченных на прямую наводку.

В 1980 г. во время встречи ветеранов нашей дивизии в Москве, я впервые после войны встретился с бывшим тогда начальником штаба 901 стрелкового полка, подполковником, а ныне генерал-майором Медведевым Владимиром Абрамовичем, который (IMG_1524) тогда, в 1944 г. и организовал оборону штаба полка. Вспомнили и этот случай, обоим нам он хорошо запомнился. Я тогда получил тяжелую контузию, которая дает себя знать и сейчас, особенно слух.

Так что и на этот раз судьба оказалась ко мне благосклонна. На войне долго ходила версия, что кого долго не ранит, того сразу убивают. Для меня это было тревожной мыслью, т. к. кроме одной легкой царапины в спину от осколка еще под Пустошкой, я так и прошел почти два года на передовой без ранений. Мы откровенно завидовали тем бойцам, которые не с очень тяжелыми ранениями убывали в госпиталь, а следовательно в тыл и на какое-то время освобождали свои нервы от постоянного напряжения фронтовой жизни, в ожидании каких-то тяжелых последствий.

Некоторые же солдаты были на фронте всего несколько дней, даже несколько часов, получали свою порцию свинца и навсегда покидали фронт. Устраивали свою жизнь в тылу, учились, получали образование, профессию, некоторые защищали кандидатские и докторские диссертации.

Нашему же брату, кто тянул лямку войны несколько лет подряд, не вылезая из окопов, было куда сложнее и труднее. Прежде всего, повторюсь, это постоянное нервное сверхнапряжение, которое превращало человека в машину, механизм, подчас безразлично относящийся к своей собственной участи и судьбе. Мне кажется, психологи совершенно непростительно не обратили внимание на эту сторону фронтовой жизни.

13 октября 1944 г. наша дивизия вошла (IMG_1525) в Ригу. Я не помню, чтобы нас забрасывали цветами, как это было позднее во многих городах восточной Европы, а вот пулеметные очереди из чердаков домов на некоторых улицах раздавались. Города был цел, если не считать взорванного моста через Даугаву (Западная Двина примечание УАС) и отдельных домов. В Риге мы не задержались, а двинулись дальше на юго-запад, прошли Слоку (район Юрмалы примечание УАС) и остановились в Темери (Кемери) (Кемери район Юрмалы примечание УАС) курортном городке. По-нынешнему в Юрмале. Из трех стрелковых полков дивизия наскребла личного состава на один, который и был направлен в район Тукумса – там немцы решили обороняться до конца. Наш полк тоже, весь личный состав с частью офицеров, направил в другой полк, остались офицеры, часть взвода разведки и несколько автоматчиков для охраны Знамени полка и штаба.

Таким образом, мы получили передышку от боевых действий, своего рода отпуск.

Хочу коснуться еще вот какой темы: о роли месте командира взвода на войне. Поднимаю этот вопрос и потому, что знаю его не понаслышке, что в этой шкуре я видел многих моих товарищей и в ней немало времени побывал сам. Статистика беспристрастно показывает, что больше всех из командного состава, в том числе и сержантского, выходило из строя командиров взводов, особенно стрелковых взводов. Оно и понятно, взводный все время находился в боевом порядке подразделения, т. е. одинаково с солдатами наступает и обороняется. Но рискует взводный постоянно и несравненно больше.

Если солдат в обороне вырыл ячейку, создал укрытие от пуль и осколков и ждет там противника, чтобы встретить огнем или контратакой. В наступлении солдат передвигается, сообразуясь с обстановкой, с рельефом местности. Командир же взвода должен обеспечить оборону или наступление своих солдат, побывать у каждого солдата, проверить, дать совет, подбодрить и т. д. В наступлении, во время атаки взводному надо увлечь солдат своим примером, пренебречь опасность, (IMG_1526) преодолеть и внутри себя прежде всего страх. Это только люди, не побывавшие в атаке или психически не нормальные, могут утверждать, что они не боятся смерти, что им не страшно. Страшно всем, но разные люди преодолевают этот страх по разному. Человеку очень трудно оторваться от земли, выскочить из окопа на открытое пространство и подставить свое по сути ничем не защищенное тело под пули и осколки, каждый миг ожидая с ними встречи.

Так вот командиру взвода нередко приходилось почти силой поднимать отдельных солдат в атаку, иногда даже под угрозой оружия. Или случай, когда атакующие солдаты залегли перед окопами противника, прижатые огнем из пулеметов и автоматов, а надо одним броском преодолеть это проклятое, смертельно опасное пространство. Тут и гибнут поднимая людей чаще всего наши взводные.

Смешной случай произошел со мной и моим взводом в Прибалтике. Командир батальона вызвал меня к себе на КП, на чердак дома, и указал маршрут наступления на окопавшегося противника на небольшой высотке. Но надо было сначала выбить заслон из небольшого хутора-фольварка. В поддержку нам была придана самоходка – С4-76. Заслон, увидев нас и самоходку, убежал из хутора, их было всего несколько человек, засевших в окопчике в саду фолварка. Мои солдаты позанимали эти окопчики и сидят там, не торопятся вылезать на открытую местность за хутором. Никакие мои призывы, крики, угрозы не помогают. Правда, надо признать, что солдаты взвода были мне не знакомы, я только-только, несколько часов тому назад как принял командование над ним. А немец ведет по нам огонь из минометов и пушек. И вот тут то помогли мне пчелы, ульи, находящейся на хуторе пасеки. Одна из мин угодила в улей и разбросала его. Пчелы же как остервеневшие, набросились на солдат и давай кусать так, что не было от них (IMG_1527) никакого спасения, кроме как покинуть хутор. Пришлось атаковать, да бегом, высотку и занять ее.

⇐ Предыдущая 1 234 5 Следующая ⇒