![]()
|
|||||||
Катя Риз - Тебе назло 10 страницаВ кухне, на столе, обнаружилась большая миска с клубникой. И рядом никого. Я выбрала самые крупные ягоды и села на широкий подоконник, в окно посмотрела, на цветы в саду. Всё-таки, что не говори, а дома хорошо. И спокойно. И хоть Ника утверждает, что в Яблоневке теперь не протолкнуться, за высоким забором этого не чувствуется. — Доброе утро. Я ягоду прикусила и тогда уже посмотрела на вошедшую Светлану. Кивнула ей, правда, без особой радости. — Доброе. — Вы рано проснулись. Она, что же, думает, что я до обеда всегда сплю? Меня принцессой совсем по другой причине называют. — Я всегда в это время просыпаюсь, — пояснила я. — Я тоже люблю рано просыпаться. Совсем по-другому себя чувствуешь, правда? Особенно летом. Кажется, отличное настроение этим утром не только у меня. Что весьма странно. У неё-то с чего? Я снова отвернулась к окну, высунулась наружу, чтобы посмотреть, чему Фима так радуется, что так лает. Хвостик от клубники выкинула, а когда услышала Генкин голос и поняла, что он на кухне, от неожиданности чуть наружу не вывалилась. Ахнула, за подоконник схватилась и сама же рассмеялась. Села нормально, голову подняла и тут же встретила Генкин взгляд. Он смотрел на меня со снисходительностью и тревогой одновременно. — Я чуть не вывалилась, — объяснила я. — Надо осторожнее, — сказала Света, а Завьялов мне кулак показал. Светлана это вряд ли заметила, она вынимала из холодильника продукты, и я не сразу сообразила, что она собирается Генке завтрак готовить. Наблюдала за её действиями в замешательстве, не понимая, с какой стати она это делает. Что за семейная идиллия ни с того, ни с сего? Завьялов же на часы посмотрел, потом воротник рубашки поправил, а сам всё на меня исподлобья посматривал. — Пять минут, Ген. Он снова на меня глянул, а Свете сказал: — Не торопись. Я же непонимающе вздёрнула брови. — А что, у нас больше нет кухарки? — поинтересовалась я на всякий случай. Генка подозрительно насупился, даже отвернулся от меня, а Света глаза на меня подняла и улыбнулась. — Гена уже привык, что я ему завтрак готовлю. — Правда? — повторила я вслед за ней, чувствуя, что настроение моё отличное внутри тугим узлом закручивается. Ногу на ногу закинула, а пальцы сами собой в край подоконника вцепились. Смотрела, как Света ловко нарезает хлеб, разбивает в тарелку яйца, у неё даже ни одной скорлупки в тарелку не попало. Потом куски хлеба в молоко окунает. — Замечательно, — проговорила я, понимая, что раздражение своё надо куда-то выплеснуть, иначе я попросту задохнусь. — Нет, это, правда, очень хорошо. А то ведь Завьялов у нас совершенно дикий тип. Без твёрдой женской руки точно пропадёт. Генка кинул на меня свирепый взгляд, приказывая замолчать, а вот Света на меня через плечо обернулась и рассмеялась. — Ничего, я переучу. — Да? — Мужчины, они все такие. Сначала сопротивляются, а потом уже вспомнить не могут, как одни жили. На этом их холостяцкие привычки исчезают. — Может, хватит уже? — рыкнул всё-таки Генка. — Я, вообще-то, здесь стою. — Так мы не про тебя, Геночка, — успокоила я его, — а про мужчин. У него такое лицо стало, презрительно-насмешливое, второе его " Я" вылезло во всей красе. Я даже пожалела, что Света не видела его в этот момент, отвернулась очень не вовремя, своими гренками дурацкими занялась. А я спиной к стене прислонилась, одну ногу на подоконник поставила, принимая вызывающую позу и поглядывая на презрительно ухмыляющегося Завьялова с вызовом. А потом клубнику к губам поднесла и очень медленно, со смаком откусила, а следом и языком по губам провела. Генка сразу напрягся, долгим взглядом меня окинул и поспешил из кухни выйти. Сбежал, по-другому не назовёшь. Мужик, называется. Света спустя пару минут от плиты отошла, сковороду с готовыми гренками на стол поставила, и, кажется, только в этот момент поняла, что Завьялов ушёл. На меня посмотрела. — Он в столовой? — Понятия не имею, — ответила я, не собираясь помогать своей сопернице. С подоконника спрыгнула, но не утерпела и в сковороду заглянула. Гренки были красивые и поджаренные, вот только: — Гена такое не ест, — сказала я, указав пальцем на кусочки хлеба. — Он терпеть не может всё, что связано с омлетом. Ему гренки надо жарить без молока. И без сахара. Довольная собой, я вышла из кухни. — Клубника обалденная, — сообщила я, присаживаясь за стол в столовой. И с улыбкой добавила: — Доброе утро. — Привет, — сказал Ванька, и нахмурился сильнее, водя ложкой в тарелке с кашей. Папка наблюдал за ним, потом хмыкнул и головой качнул. — Ешь кашу, — попросил он. — Я ем. — Я не вижу. Я на папку посмотрела, потом на Нику, которая по телефону разговаривала, стоя у большого французского окна, а Ваньке предложила: — Давай клубники в кашу положим? Будет вкусно. Ванька подумал и согласился. Я сходила на кухню за ягодами, а по пути всё оглядывалась, пытаясь понять, куда Завьялов делся, но он, как сквозь землю провалился. — Я хотела компот сварить, а вы всё съели, — развела руками Ника, вернувшись к столу, и увидев, что мы с ягодами делаем. Потом присела и на мужа посмотрела. — Лёва говорит, что немцы ещё два заезда планируют. Папка на стуле откинулся. — Так это хорошо. — Хорошо-то хорошо. Но, Кирилл, нам нужно всё устроить с Нижним Новгородом. Прошлых накладок быть не должно. — Так я работаю над этим. Ника чуть язвительно улыбнулась. — Очень на это надеюсь. Я налила себе чаю. — Вот так и понимаешь, кто в доме хозяин, — проговорила я негромко, делая первый глоток. И тут же примирительно рассмеялась, когда папка хотел меня за ухо схватить. — Я пошутила. — Я посмотрю, как ты со своим мужем разговаривать будешь, — сказал он. — Ну, до этого ещё долго. — Да не так уж и долго, раз задумала. Я только плечом дёрнула, не желая этим утром говорить о наметившемся замужестве. — Только я слышать ничего не хочу о свадьбе в Москве, — сказала Ника. — У нас своя гостиница, мы примем всех гостей. — Она выразительно взглянула на меня. — Вась. — Да ради Бога. Бизнес есть бизнес. Филин довольно усмехнулся, глядя на меня. — Моя девочка. — А Генка? — спросила Ника. Я в первый момент вскинулась, взглянула испуганно, но мачеха смотрела совсем не на меня, а на мужа. И вот тогда я уже непонимающе моргнула. А папка тем временем спокойно ответил: — А ему " Пескари" отдадим. Зачем ему гостиница? Я чашку осторожно на блюдце поставила. — Я что-то не поняла. Ресторан Завьялову отдать? С какой стати? Ника немного удивилась. — А ты что, не знаешь? — Усмехнулась. — Он жениться вроде надумал. У меня чай в горле встал и я закашлялась. — Как? — Ну, как, — папка отмахнулся, снова принялся за яичницу. — Пора уж, четвёртый десяток. А он у нас ещё ни разу… Пусть попробует. Я руки под стол сунула и сцепила их до боли. — На ком? — Голос, кажется, не дрогнул. — Так на Свете нашей. Я криво улыбнулась. — Она уже наша? Мне никто не ответил, наверное, я хорошо старалась, и моего волнения никто не заметил. Папка с Никой снова о Нижнем Новгороде и немцах заговорили, а я в чашку свою взглядом уткнулась, чувствуя, что внутри всё снова предательски затряслось. Выждала немного, потом из-за стола поднялась, но не утерпела и спросила: — А когда они сообщили? Ника посмотрела на меня. — Да недели две назад. А что? — Она нахмурилась. — Вась, с тобой всё в порядке? Я кивнула. И пошла к лестнице. А в голове только одна мысль: он меня опередил. Как будто специально я теперь постоянно сталкивалась со Светланой. Везде. В коридоре, в саду, на кухне. Я её видела, и у меня сердце кровью обливалось, по-другому и не скажешь. Меня выводило из себя её спокойствие, доброжелательность, улыбки бесконечные. Она была милой и чуткой, как говорила Ника. " Хорошая девчонка", сказал отец. А Завьялов пошёл дальше всех и решил на ней жениться. На этом полевом цветочке! От злости и отчаяния у меня голова кругом шла. Я не вспоминала о Никите, я забыла о собственном замужестве, я смотрела на Свету и понимала, что мне плохо. Со мной снова беда. Я и раньше Генку ревновала, с ума сходила, стоило ему обратить внимания на какую-то женщину, но на мои теперешние чувства это похоже не было. Потому что до появления Светы, я знала, что, не смотря ни на что, я ему нужна. Только на меня он смотрит по-особенному, только мне не может отказать ни в чём, и восхищается только мной. И пусть у нас совершенно дурацкие отношения, но я единственная женщина, на которой он когда-нибудь решится жениться. Я занимала особое место в его жизни, а теперь лишилась всего этого, и даже не заметила, как это произошло. Конечно, ради собственного успокоения можно попробовать убедить себя в том, что Генка снова мне назло всё делает, но почему-то не получалось. Он, на самом деле, меня опередил, причём вполне осознанно. И, наверное, здорово посмеялся, когда я пришла рассказать ему о своём замужестве. Я-то, дура, мучилась, гадала, как ему сообщить, а он даже не потрудился рассказать мне о переменах в своей личной жизни. И всё случилось за те полгода, что я отсутствовала! Это что, великая любовь приключилась, что через несколько месяцев знакомства, он ей предложение сделал? Я больше трёх лет ждала решительных действий с его стороны и не дождалась, а тут… Мне по-настоящему больно и обидно. — Вась, прекрати, — тихо попросила Ника, а я непонимающе взглянула на неё, очнувшись от своих размышлений. — Ты со Светы глаз не сводишь, — пояснила она. — Чем она тебе так не нравится? Хорошая девушка. — Вот этим и не нравится. Тихоня. Мило улыбается и обо всех переживает. Терпеть таких не могу. — Да? — Ника улыбнулась. — А я раньше иногда жалела, что не могу такой быть. Насколько бы проще была моя жизнь. Я лишь фыркнула. — Тогда бы папка на тебе никогда не женился! — Думаешь? — Уверена. Ника рассмеялась. — Наверное, ты права. А я не выдержала. Наблюдала за тем, как Света с Ванькой играет, и негодование из меня рекой полилось. — У меня просто в голове не укладывается, что Завьялов в ней нашёл. Ник, вот ты их вместе представляешь? Да лучше бы он себе домработницу путную нанял, зачем ему такая жена? — Детей нянчить. Я на Нику посмотрела. — Каких ещё детей? Ника рассмеялась. — Боже, Вась, расслабься. Я же пошутила. Я гордо отвернулась. Но Ника первой не выдержала и принялась свою мысль развивать: — А чем она для Генки партия плохая? Из хорошей семьи, родители интеллигентные, воспитанные люди. Так что, ему повезло. Я вообще долго думала, что он на какой-нибудь стриптизёрше женится. А вот посмотри-ка, дочка директора школы! — Вот именно! О чём он с тестем говорить будет? Как его дважды из школы исключали и за что? Ника заинтересованно вздёрнула брови. — Правда? Я стушевалась, глаза отвела, но пробормотала, подтверждая: — Правда. — Забавно. — Ника в плетёном кресле откинулась, и руки на груди сложила. — Но всё равно, для Генки это хорошо. Может хоть Света из него человека сделает? Я сглотнула появившийся в горле ком. — Что-то я сомневаюсь. — Ты слишком много об этом думаешь, — ответственно заявила Ника. — Думай о своей свадьбе, а не о чужой. А то ещё кто-нибудь заметит… — Что заметит? Ника смешно повела рукой, а улыбку попыталась скрыть. Я же ещё сильнее нахмурилась и повторила: — Что? — Что твоя юношеская влюблённость в Завьялова порой оживает. И поэтому тебе так активно Света не нравится. Не знаю, побледнела я или покраснела, но с моим лицом явно происходило что-то не то. — Ника, ты что говоришь-то? Я влюблена в Завьялова?! — Я не сказала, что влюблена, я сказала, что была. Разве нет? Да ладно тебе, — она меня по руке легко ударила, — все девчонки в восемнадцать лет влюбляются в тех, кто постарше и поопытнее. В этом нет ничего страшного. — Это было заметно? — вырвалось у меня, прежде чем я успела язык прикусить. — Ну… — Ника пожала плечами. — Ты иногда так на него смотрела! Даже мне покраснеть хотелось! Она смеялась надо мной, над той влюблённостью, которая во мне когда-то, как полагала Ника, жила, уверенная, что это всё позади, а я всё равно испугалась. Решительно покачала головой, надумав отказаться от своего признания. — Ерунда какая-то. — Вот именно, — согласилась Ника. — Но сейчас ты всё равно злишься. И знаешь почему? — Почему? — Потому что ты слишком привыкла, что Генка — это твоя территория. Он всегда рядом, когда тебе нужен и исполняет только твои желания. Вот и боишься теперь, что всё изменится, и Света тому виной. Но думаю, это вряд ли случится. Генка — это Генка. Я закусила нижнюю губу, раздумывая, а после осторожно поинтересовалась: — А папа знает? — Про твою влюблённость? Думаю, да. По крайней мере, он догадывался, это точно. Помню, он мне ещё рассказывал, что ты Завьялову квартиру обставляла. Говорил, что в тебе хозяйка проснулась, и ты на Генке тренируешься. Я только глазами хлопала, слушая мачеху. Вот так вот и вылезают наружу все самые страшные тайны. Ты стараешься, скрываешь, врёшь, и настолько этим процессом увлекаешься, что перестаёшь замечать, что происходит вокруг, и как реагируют на твои отговорки окружающие. Я все эти годы жила уверенностью, что мы с Генкой всегда были очень осторожны, что я едва ли не великий махинатор и лгунья, а оказывается, со стороны всё было заметно и понятно, просто всерьёз никто моих чувств не принимал и не пытался вывести меня на честный разговор, чтобы не смущать. И всё равно я выгляжу пострадавшей стороной! Это надо мной, оказывается, смеялись, меня жалели и умилялись моей же детской влюблённостью. Как я глупо выглядела, бросая на Генку Завьялова пылкие взгляды! А может, я ещё чего-то не знаю? Я едва дождалась появления Завьялова. Мне очень хотелось поскорее всё прояснить, настолько, что в какой-то момент решилась на телефонный разговор, но потом пришла к выводу, что с этим иезуитом нужно разговаривать, глядя ему в глаза, иначе он снова сумеет вывернуться, и я ничего не узнаю. Он приехал ближе к обеду, я его машину из окна своей комнаты увидела и помчалась вниз, надеясь его перехватить, но опоздала. Генка в дом вошёл не через главный вход, а через веранду, и сразу на кухню прошёл, и когда я там оказалась, вокруг него уже Света кружила. Мне оставалось только кулаки в бессилии сжать. Я уже начинаю всерьёз уставать от присутствия этого Цветочка в нашем доме. Я остановилась, не заходя на кухню, пару минут слушала, о чём они говорят, что-то про воскресный обед у родителей было сказано, а когда всё стихло, осторожно заглянула. Если честно, боялась, что они целуются, поэтому и примолкли. По крайней мере, мы с Завьяловым по другой причине надолго никогда не замолкали. Но нет, ничего провокационного на кухне не происходило, всё чинно и благородно, а как только я в дверях появилась, Генка на меня глаза поднял. Я, ничего не говоря, кивнула в сторону, пользуясь тем, что Света ко мне спиной стоит и видеть меня не может. Генка же только брови вздёрнул, дурачком прикидываясь, а я одними губами проговорила, обращаясь к нему: — Немедленно. Я дождалась его у открытой двери в папкин кабинет. Того не было дома и можно было спокойно поговорить за закрытой дверью. Я Генку ждала, в нетерпении пальцами по двери постукивала, а он появился недовольный, и ко мне направился не спеша, доводя меня тем самым до бешенства. За что и поплатился, как только мы в кабинет вошли. Завьялов только рот открыл, чтобы поинтересоваться, что ещё мне от него понадобилось, а я с такой силой его в грудь толкнула, что он сделал большой шаг назад и на дверь налетел. — Сволочь ты такая, — зашипела я на него. — Рассказывай мне всё! Генка сурово сдвинул брови, видимо понял, что настроена я решительно и явно что-то произошло. — Ты о чём? — Да обо всём! Например, о папке. Что он знает о нас? Завьялов разом поскучнел. — Ничего не знает. — Не ври мне. Лучше скажи, что он про тебя не знает, а я у него, как на ладони, оказывается. Это ведь я была настолько глупа, что влюбилась в тебя, и это все видели! Он даже в курсе, что я твою квартиру обставляла! Откуда он узнал?! Генка тоже разозлился. В одну секунду лицом потемнел, и подбородок вперёд выставил. — А до тебя только сейчас доходит, да? Я сколько лет тебе объяснить это пытаюсь, а ты не хочешь ни слышать, ни понимать! Это Филин! Он знает всё, что происходит в городе, а уж про свою семью — и говорить нечего. Или ты думаешь, кроме меня ему рассказать некому? Да таких желающих — полгорода! И как, по-твоему, от него могло укрыться, что ты в мою квартиру зачастила, да ещё такую бурную деятельность развила? Мебель, декораторы, консультанты!.. — Он едва удержался, чтобы не сплюнуть в сердцах. Я же отступила на шаг, пытаясь с дыханием справиться. — Он с тобой говорил? Генка с ответом помедлил, затем коротко кивнул. — И что сказал? — Я смотрела на него в упор, почти с ужасом ожидая ответа. — Чтобы я был с тобой терпеливым. Я растеряно моргнула. — В каком смысле? — Вась. — Генка посмотрел на меня со значением, а мне противно стало, настолько глупо я себя почувствовала. — Понятно, — пробормотала я. — Просил тебя девочку не обижать и не расстраивать. Не спугнуть… А ты, наверное, кивал и со всем соглашался. А мне ничего не сказал. — А тебе зачем это знать? Я руками всплеснула и нервно рассмеялась. — Ну, конечно, мне не зачем об этом знать! Разве меня это как-то касается? — Я волосы с лица смахнула. — Ты ведь этого разговора тогда испугался, признайся. И Оксана не при чём. Филин начал замечать, и ты испугался. А меня выставил полной дурой! — Не кричи. Я не мог тебе рассказать, ты в то время… Ты бы таких дел наворотила! — Это каких? Призналась бы во всём отцу? — Я даже усмехнулась, понимая, что именно так бы и поступила, заведи папка или Ника со мной разговор о Завьялове. И он тоже это понимал, и сделал всё, чтобы уберечься. Генка и сейчас промолчал, только смотрел на меня, и пусть на какое-то короткое мгновение, но его взгляд стал виноватым. Только меня это мало утешало. Я чувствовала себя так, словно меня обвели вокруг пальца. — Я хотела этого больше всего на свете, — тихо сказала я, — ты об этом знал, и всё равно… — Ты не хотела, Вася. — Не смей! — Я снова его толкнула, не желая слышать, как он опровергает все мои слова. Он всегда так поступал, и это приводило меня в отчаяние. Хотела из кабинета выйти, даже до дверной ручки дотянулась, но Генка схватил меня одной рукой, обхватив поперёк живота, и на месте удержал. — Я поступил так, как должен был, — сказал он твёрдо. — Ты ничего не соображала, никакого выхода не было. Да и быть не могло! — Он был! Был. Единственный и правильный, а ты бежал от него, как чёрт от ладана. И куда прибежал, Завьялов? — Я, наконец, смогла перевести дыхание, немного расслабилась, чувствуя нестерпимый жар от его ладони на своём животе, и уже не срывающимся от волнения голосом, а наоборот, решительно проговорила: — Если ты женишься на ней, Ген, я тебе всем, чем угодно клянусь, я с тобой больше никогда не заговорю. Он раздражённо усмехнулся. — Нике надо язык оторвать. Я руку его оттолкнула. — Никогда, Гена. Ты меня знаешь. Я из кабинета вышла, и дверью хлопнула. На следующий день приехал Никита. А я, хоть и ждала его именно в этот день, всё равно несколько удивилась. Не его приезду, а его присутствию. У меня голова совсем другим занята была, я снова думала о Завьялове, зла на него была, но отвлекаться от своих ощущений всё равно не хотела. Я столько месяцев гнала от себя мысли о нём, что сейчас, не смотря на свою обиду и боль, радовалась своим переживаниям, как старым знакомым. За Генкой со стороны наблюдала, ловила на себе его взгляды, и ощущала жар, расходящийся по телу и затмевающий рассудок. И оставалось только сожалеть, что в жизни всё так сложно и неоднозначно. Я очень долго играла в игру, а как оказалось, не знала правил, так что ничего удивительного, что осталась в дураках. Кому-то нужно проигрывать, и если ты идёшь на все условия с закрытыми глазами, у тебя изначально мало шансов обойти соперника. Жаль, что я не догадывалась о том, что Завьялов мне именно соперник, я уверена, что смогла бы его обыграть. И тогда бы он не разговаривал со мной, как с маленьким ребёнком, демонстрируя сожаление и снисходительность. Мы бы посмотрели, кто бы смеялся последним. Никита приехал не один, со своим двоюродным братом, Владом. Влад был младше меня на пару лет, но разница в возрасте его с братом друг от друга не отдаляла, он за нами всюду следовал. Они с Никитой были лучшими друзьями, и с этим приходилось мириться. У меня, наверное, на судьбе написано — терпеть братьев и сестёр моих возлюбленных. Но, встречая их на пороге дома, я приветливо улыбалась. Никиту поцеловала, когда он ко мне наклонился и рукой по его тёмным волосам провела. — Привет, как добрались? — Нормально добрались. А ты? Скучала? А то как же. Я растянула губы в улыбке. — Конечно. — Схватила жениха за руку. — Проходите. — Привет, Ась, — сказал Влад, за плечи меня приобнял и в щёку поцеловал. — Неплохой у вас посёлок. — Неплохой, — согласилась я. А сама глазами по сторонам стреляла. Знала, что Генка где-то рядом, он не упустил бы возможности к новым людям присмотреться, для начала со стороны, оценивая их, он всегда так поступал. Из гостиной выбежал Ванька, провожаемый громким Фиминым лаем. Гостей увидел, остановился и очень важно поправил колчан с пластиковыми стрелами, висевший за плечом. — Здрасти, — вспомнил он о том, что мама учит всегда здороваться с взрослыми. Потом ко мне подошёл и за руку меня взял, а сам к Никите с Владом присматривался, чуть подозрительно прищурившись, совсем как папка. — Это Ваня, мой брат, — представила я его ребятам. — Вань, а это Никита. И Влад. Пока ребята ему улыбались, Ванька Никиту разглядывал. А после голову закинул, чтобы на меня посмотреть. — Ты за него замуж выйдешь? Таким тоном спросил, словно я жуткую глупость задумала. Я тут же его от себя отпустила. — Так, иди. Куда ты там шёл? И Фиму забери! Ванька гостям заулыбался. — У меня есть лук и стрелы, — сообщил он. — Дядя Гена меня стрелять учит! — Здорово, — вполне миролюбиво заявил Никита, а сам на меня поглядывал и посмеивался. А когда ребёнок убежал, поинтересовался: — Кто такой дядя Гена? Отличный вопрос, Никита как в воду смотрит. Подобная проницательность точно не для моих натянутых нервов. — Начальник службы безопасности. Влад присвистнул. — У вас штат охраны? — Он оглядываться перестал, прошёл к дивану в гостиной и сел. Устало потянулся. Я только плечами пожала, не желая говорить об этом, а потом Никите улыбнулась, когда он меня обнял. К себе прижал, обнял крепко и поцеловал. А я попросила себя быстренько вспомнить, что ещё совсем недавно я против его поцелуев и объятий не возражала. Я даже была уверена, что они мне нравятся и почти необходимы. Никите всегда удавалось меня успокоить и избавить от ненужных воспоминаний и мыслей. Подумав об этом, я сама его обняла и даже рассмеялась, когда он притворно застонал, намекая на то, что я чересчур усердствую и ему больно. — Ты своим уже рассказала? — спросил он негромко. Я только успела кивнуть, как в гостиной Ника появилась. Сразу заулыбалась, а я заметила, как у ребят слегка вытянулись лица, когда они её увидели. Особенно, у Влада, он, кажется, искренне поразился. Я же только усмехнулась про себя. Да уж, что-что, а производить впечатление на мужчин Ника умеет. Особенно на молодых и неподготовленных. — Добро пожаловать, — проговорила Ника с улыбкой. И на меня посмотрела. — Давай, знакомь меня. — Это Никита, — я к жениху прижалась, изображая восторг. — А это его двоюродный брат, Влад. А это моя мачеха, Вероника. По взгляду Ники я поняла, что она несколько удивлена тем, как я её представила, но спорить не стала. Обменялась с гостями рукопожатием, каждому подарила улыбку, а потом извинилась за мужа, который в данный момент немного занят, но присоединится к нам в самом скором времени, потому что ему не терпится познакомиться с женихом дочери. Всё это было сказано с милой улыбкой, гости закивали, а вот я ни на секунду в это благодушие не поверила, и даже немного насторожилась, боясь, что папка появится из кабинета хмурый и подозрительный. Ему не так уж и не терпелось с Никитой познакомиться, он мне об этом ещё вчера вечером сообщил. Попросив домработницу показать гостям их комнаты, Ника ко мне повернулась и кулак показала. Я же её под руку подхватила, и улыбнулась Никите, который обернулся на меня, поднимаясь по лестнице. — Я что, тебе мачеха? — немного обиженно поинтересовалась Ника, а я только рукой махнула. — Я знаю, что делаю. Пусть знают, что ты хозяйка дома. А если увидят, как запросто мы с тобой общаемся, тебе покоя от них не будет. Особенно, от Влада. — Я хмыкнула. — А то ещё уведёшь у меня жениха. Я, может, остерегаюсь? — Васька, ты нахалка. — Вот кстати, о Ваське. Вы не забывайте, что в Москве я — Ася. Не надо " васькать". — Это ты мне говоришь? — Тебе. А ты передай всем остальным. — Очень мило. — Папка где? — Где? Настраивается морально. Я подошла к большому зеркалу, посмотрела на себя, поправила лёгкую оборку на платье, перевязала бантик на поясе, а в глаза своему отражению взглянула с мукой. — Кажется, это будет трудный день. — А ты как думала? — Затем Ника ко мне подошла и негромко проговорила: — А он симпатичный. — Симпатичный, — согласилась я, правда, без особого восторга. — Он, вообще, хороший. — Очень за тебя рада. А я за себя рада? Завьялова я обнаружила на веранде. Он сидел на перилах и курил. И, явно, с веранды за приездом важных гостей и наблюдал всё это время. Но сейчас делал вид, что случайно здесь оказался только минуту назад. Наблюдал за тем, как Ванька неподалёку стрелы с присосками в приделанную на дереве доску пускает. А когда я на веранду вышла, кинул на меня лишь один короткий взгляд. — Куришь? — поинтересовалась я. — Нервы? Генка отвечать не стал, отвернулся от меня и Ваньке крикнул, чтобы тот ногу вперёд не так далеко выставлял. Я тихонько усмехнулась, подошла к нему и сигарету из его пальцев взяла, затянулась. И Завьялову сообщила: — Какой сегодня чудесный день! Не правда ли? Завьялов тяжёлой головой мотнул и усмехнулся. — Ты чего добиваешься? — Ничего. Делюсь с тобой своим хорошим настроением. — Будем считать, что я проникся. Сигарету верни. — Тебе жалко, что ли? — Не жалко, но через три секунды Кирилл будет за твоей спиной. Я едва дымом не подавилась. Сигарету обратно Генке сунула, а дым вниз выпустила, после чего сделала глубокий вдох. Обернулась и улыбнулась папке, который, на самом деле, из кабинета появился мрачным и с сильным подозрением во взгляде. На нас с Завьяловым посмотрел, подошёл ближе, и у меня поинтересовался: — Приехали? — Приехали, — кивнула я, и заметила, как папка принюхался. — Ты курила? Я сделала большие глаза. — Нет, конечно. Это всё Генка. — Я Завьялова в бок толкнула. — Сколько раз говорила, не кури при мне! Мне от дыма плохо! Тот такую улыбочку изобразил, блаженную какую-то, сигарету затушил, и клятвенно пообещал, что впредь будет беречь моё здоровье. — Ну и где он? — вспомнил о главном папка. — В своей комнате. Ты бы ещё попозже вышел, а он бы в гостиной тебя ждал, поражая всех своим терпением. Сейчас они устроятся и к обеду спустятся, тогда и познакомитесь. Филин брови сдвинул. — Они? — Никита приехал с двоюродным братом. — Для моральной поддержки взял, — поддакнул Генка, а я изобразила удивление. — Боже, какие мы слова знаем! Поддержка, да ещё моральная! Готовился, что ли? Папка меня за рукав платья дёрнул. — Ладно, не кусайся. — А что, я не права? Между прочим, это чистой воды неуважение с твоей стороны было. Нужно было выйти. Он только руками развёл. — Я работал! В отличие от его папы-депутата, я иногда работаю. — Вот этого при Никите повторять не надо. В конце концов, ты хочешь, чтобы он меня замуж взял или нет? — Взял замуж? — повторил Филин вслед за мной, кажется, поражённый тем, как это прозвучало. — Мы ещё посмотрим, кто кого замуж брать будет. Я примирительно улыбнулась и по плечу его погладила. — Спокойнее. Уверена, что он тебе понравится. — Направилась к гостиной, но на пороге обернулась, чтобы и им напомнить: — И меня зовут Ася. А-с-я! Обед прошёл напряжённо. По крайней мере, для меня. Я никак не могла расслабиться, каждую минуту ждала, что что-нибудь произойдёт. Старалась улыбаться — и Никите, и папке, и очень надеялась, что никто не замечает, как сильно я нервничаю. Хорошо ещё, что Завьялов с нами за стол не сел, вообще уехал куда-то. Мне хватало пристальных и придирчивых взглядов отца, направленных на моего жениха. Но надо отдать должное Нике, она старалась мне помочь и хоть как-то разрядить обстановку. Только Влад не напрягался, с аппетитом ел и по сторонам поглядывал с любопытством. Кажется, даже не прислушивался к разговору, который за столом шёл. Папка Никите вопросы задавал: про его родителей, про учёбу, про планы на жизнь. А Никита отвечал с таким уважением и степенностью, что я невольно им загордилась. Вот Никита не боится отстаивать свои чувства ко мне. Не то что некоторые…
|
|||||||
|