Катя Риз - Тебе назло 13 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 13 из 23Следующая ⇒

— Да.

— По шее получил?

Он скривился.

— Не твоё дело.

Я усмехнулась.

— А ты чего здесь сидишь? Скрываешься от кого или огромное чувство вины лелеешь?

— А в чём это я виноват?

Мы взглядами встретились, и я невольно разулыбалась.

— Дай подумать, даже не соображу так сразу.

Генка выпрямился, на кресле развернулся, и руки на столе сложил.

— Вась, ты чего пришла?

— Я же сказала, мне одной дома плохо. Не по себе.

— Тебе нельзя сюда приходить.

Я глаза опустила.

— Да мне много чего нельзя. — Музыка в зале стала громче, и я поморщилась. Видимо, люди прибывают. — Кстати, ты в курсе, что твоя Света в Яблоневке? Явилась сегодня, как ни в чём не бывало. — Я открыто смотрела на Генку. — У некоторых прямо ни стыда, ни совести, согласись.

Генка растянул губы в вынужденной улыбке.

— И не говори. Вот смотрю и поражаюсь.

А я поинтересовалась:

— Сильно стараться пришлось, чтобы вину загладить?

— Она умная девочка.

Я презрительно фыркнула.

— Не такая уж и девочка. Под тридцать.

— Ох, Васька…

— Ну что? Не так?

Он смотрел на меня с насмешкой, правда, взгляд всё более въедливым становился. Я же легко махнула на Завьялова рукой, стараясь снять лишнее напряжение.

— А вообще, мне всё равно. Если ты думаешь, что я буду истерики тебе закатывать, то зря. Хочешь на ней жениться? Ради Бога. Можно подумать, что от этого что-то изменится. Ты через месяц от неё устанешь и ко мне же прибежишь.

Генка на кресле откинулся, поедая меня взглядом.

— Я знал, что ты не просто так приехала. Бесишься, да?

— Из-за того, что ты меня хочешь, а на ней женишься? Ген, — я голову чуть на бок склонила, пытаясь смягчить свой тон и слова, — я столько твоих глупостей пережила, как и ты моих, что я уже давно не рыдаю по ночам в подушку. Женись. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Как быстро ты меняешь своё мнение.

— А ты специально хочешь меня из себя вывести? Тебе приятнее станет, если я устрою истерику? Ты соскучился, как я понимаю? — Я пальцем по гладкому подлокотнику поводила. — Мне не всё равно, что ты жениться надумал, — решила я поговорить с ним на чистоту. — Не всё равно, что ты с ней спишь, а она считает, что имеет на тебя какие-то права. Просто я окончательно поняла, что ничего не меняется. — Я глаза на него подняла. — Любим — не любим, но нас тянет друг к другу. Лично я не знаю, что с этим делать, и не скажу, что меня это сильно радует. Вот ты взрослый, и скажи мне, как всё исправить. Тебе жениться, а мне замуж выйти, как ты придумал? Разъехаться и не встречаться никогда? Это решение? — Поддавшись искушению, я поднялась и медленно обошла стол, а руки поднялись к груди и расстегнули верхнюю пуговицу на платье. — Я не настырная и не упрямая, просто я не понимаю… Я не вижу причин, Гена. Ты так много раз говорил мне, что нельзя, невозможно, неправильно, а я не вижу для этого причин, как ни стараюсь. И поэтому не могу уйти.

Генка глаз с меня не сводил, а на лице такое выражение, словно он из последних сил с собой борется. Он против того, что я затеяла, но молчит, не останавливает меня и не прогоняет. Только наблюдает внимательно, как я пуговицу за пуговицей расстёгиваю. В какой-то момент его взгляд заметался из стороны в сторону, но в итоге снова вернулся к моей груди. Я аккуратно втиснулась между его креслом и столом, и на край присела.

— Ты же не хуже меня понимаешь, что после вчерашнего, дело лишь в нескольких часах, в нескольких днях. Это всё равно случится.

Кажется, он уже меня не слушал. Смотрел на бледно-розовый лиф моего корсажа, на чёрное кружево, а я, чтобы его подстегнуть, ногу на сидение его кресла поставила. И Завьялов сдался. Напряжённость из него ушла, он в кресле откинулся, ладонью моей ноги коснулся, погладил, а следом поинтересовался:

— Ты дверь заперла?

— Конечно.

Он губами к моей коленке прижался, а я на мгновение зажмурилась, в душе ликуя оттого, что мне всё удалось. Хотя, я не сомневалась, что удастся. Что я, Завьялова не знаю? Он себе отказать может, а мне — никогда.

Генка меня руками обхватил, ягодицы сжал, но притягивать меня к себе не стал, сам придвинулся, а я оказалась в весьма провокационной позе перед ним, но разыгрывать из себя скромницу уже поздно. Я платье сама сняла и к Генке наклонилась, чтобы его поцеловать.

— Ты мой, — шепнула я между поцелуями, обняв его за шею. — Я люблю тебя. А ты дурак.

Он резко поднялся, ко мне наклонился и в глаза заглянул. Взгляд цепкий и требовательный. Голову мне назад закинул, а я с улыбкой подтвердила:

— Дурак.

Завьялов большим пальцем по моей нижней губе провёл, потом осторожно поцеловал. Я к нему прижалась, обняла, стараясь сделать так, чтобы он этот поцелуй надолго запомнил, а когда он отстранился, поняла, что своего добилась. От сомнения в его взгляде и следа не осталось.

За дверью грохотала музыка, слышались шаги обслуживающего персонала по коридору, даже их голоса и смех, пару раз казалось, что прямо за дверью кабинета. А потом вдруг всё стихло — ни музыки, ни шагов не стало слышно. И мы с Генкой это наверняка бы заметили, если бы не так сильно заняты были. К тому моменту он меня на диван перенёс, почти раздетую его усилиями, и нас уже мало интересовало то, что происходило снаружи. После стольких месяцев разлуки не хотелось думать ни о чём постороннем. Я ладонью по Генкиной спине водила, отвечая на его поцелуи, ногтями красные дорожки чертила, а когда ногти впивались в кожу на его затылке, Завьялов судорожно втягивал в себя воздух и целовал меня так, что в искренности его чувств уже можно было не сомневаться. Он скучал, он ждал и я ему нужна, прямо сейчас.

А потом в дверь требовательно постучали. Мы с Генкой в первую секунду замерли, он неохотно от моих губ оторвался, и я увидела, как его брови на переносице сошлись. Мы ещё тяжело дышали, вздрагивали, и я только тогда поняла, с какой силой меня Завьялов в диванные подушки вжимает, почувствовала, как сердце его стучит, сильно и нетерпеливо. А тут нас прервали, и Генка на меня непонимающе смотрит, а в глазах пустота и тьма. Головой потряс.

— Кто?! — рявкнул он, а я в напряжении ждала ответа.

— Там менты приехали, — послышалось из-за двери. — С ордером на обыск. Что делать?

— Ген, музыки нет, — вдруг дошло до меня, и на него я со страхом посмотрела.

Завьялов выругался и с дивана, а точнее, с меня, вскочил.

— Иду! — сказал он в сторону запертой двери. — Скажи им, что я иду! — Генка штаны подхватил, когда они вниз поползли, загремел пряжкой ремня. На меня посмотрел. — Одевайся, быстро. — Он моё бельё со стола сгрёб и кинул на диван.

— Гена, что им надо? — спросила я, застёгивая крючки на корсаже. Чёрт меня дёрнул его надеть сегодня! Для Завьялова старалась, а теперь из-за трясущихся рук никак с крючками справиться не могу.

— Думаю, они сами этого не знают. Что найдут, тому и обрадуются!

— А ордер?

— Вася, одевайся! — Он к этому моменту уже рубашку застегнул и за пояс брюк её заправил, подал мне платье. — Давай, давай, котёнок. Быстрее.

— Не могу я быстрее, — шикнула я на него. Платье, наконец, застегнула, к зеркалу подошла, постаралась себя в порядок привести, губы подкрасила. А Генка подошёл, меня за плечи взял и к себе развернул, пальцем мой подбородок приподнял.

— Останешься здесь, — приказал он. — Сядь за мой стол, включи компьютер, поняла?

Я кивнула. Но выглядела, наверное, слишком перепуганной, потому что Генка вдруг ко мне наклонился и быстро поцеловал.

— Делай всё так, как я говорю. Хорошо?

Я смогла выдохнуть только когда он вышел. Села за стол Завьялова, как он просил, ноутбук открыла. А потом на спинку кресла откинулась и глаза закрыла. Сердце в груди стучало громко и даже болезненно.

Прошло минут пять, прежде чем в коридоре снова послышались шаги. Неспешные, но и не осторожные. Человек шёл по коридору и открывал все двери подряд. У меня внутри всё замерло, я на дверь кабинета смотрела и ждала, когда она откроется. А как только дверная ручка опустилась вниз, взгляд перевела на экран компьютера, а руку в кулак сжала. Судорожно втянула в себя воздух.

— Добрый день.

Я подняла глаза на вошедшего. Молодой человек, лет тридцати, с кожаной папочкой под мышкой, стоял в дверях и мило мне улыбался. Чересчур мило. А взглядом по углам кабинета рыскал вполне профессионально. Я внутренне сникла. Точно милиция.

Чуть нахмурилась, наблюдая за ним, делала вид, что он меня от работы оторвал.

— Добрый, — сказала я в ответ на его приветствие и тут же решила проявить бдительность: — Вы кто?

Он достал из внутреннего кармана пиджака удостоверение и мне продемонстрировал.

— Старший лейтенант Шмелёв. Мы проводим обыск. Вы не в курсе? Кажется, всех оповестили и попросили выйти в зал.

Я подниматься не торопилась, хотя крышку ноутбука и захлопнула.

— Я не слышала. А в чём, собственно, дело?

Молодой человек, не стесняясь, меня разглядывал, и продолжал улыбаться и настаивать:

— Выйдите в зал.

Я не стала сдерживать раздражённый вздох. Взяла сумочку и вышла из кабинета, всем своим видом демонстрируя недовольство.

Оказавшись в зале, я быстро огляделась, и поняла, что отдала бы что угодно, лишь бы в этот момент оказаться подальше отсюда. В зале было полно людей, но на клиентов мало кто из них был похож. Все посетители куда-то испарились таинственным образом, лишь двоих молодых людей допрашивали люди в форме, требовали у них документы, удостоверяющие личность. Весь персонал собрался у сцены — повара, официанты, девочки-танцовщицы щебетали по привычке, правда, чуть напугано, и с охранниками переглядывались. А рядом с ними омоновцы в масках и с автоматами. Одни просто стояли, как истуканы, другие вместе с милиционерами по клубу рыскали, заглядывая во все углы и щели. А за центральным столом сидели двое мужчин в штатском, и по выражению на их лицах, по тому, как они наблюдали за происходящим, я поняла, что они здесь главные. Распорядители сего беспорядка. Перед ними на столе были разложены бумаги, а поверх них лежал телефон Завьялова. Сам же Генка стоял за их спинами и с каменным выражением на физиономии наблюдал, как омоновцы его клуб вверх дном переворачивают. Я даже розыскную собаку заметила, её водила на поводке женщина в форме, а пёс тыкался носом всюду и выглядел так серьёзно, словно сам был генералом. Вот ведь я попала… И беспокойство не отпускало. А вдруг они что-нибудь найдут? Я кинула на Завьялова взгляд полный сомнения.

— Ещё одну нашёл, — радостно сообщил мой провожатый, непонятно для чего прихватив меня за локоть.

На меня обернулись, взгляды нисколько не заинтересованные, равнодушные, даже чуть брезгливые. И только реакция Завьялова заставила следователей проявить интерес. Он шаг вперёд сделал и Шмелёву приказал:

— Руки от неё убери!

Мужчины за столом брови вздёрнули, а я нетерпеливо дёрнула рукой.

— Действительно. Не надо меня хватать. Вам не по рангу, молодой человек.

Один из мужчин поднялся, продолжая меня разглядывать.

— Это кого ты к нам привёл?

Я смело взглянула ему в глаза.

— Очень бы хотелось задать этот вопрос вам, уважаемые. Что ищем?

Генка не выдержал, подошёл ко мне, а Шмелёва настойчиво оттеснил. Мне же от него достался свирепый взгляд, но я понимала, сейчас не тот момент, чтобы на такие глупости отвлекаться.

— Сядь в сторонке, — шикнул он на меня, — и не мешай.

— А уйти мне нельзя?

— Нельзя, — порадовал меня мужчина при погонах, более весомых, чем у Шмелёва, это явно. — Гражданин Завьялов, у девушки документы имеются?

Генка скривился.

— Может, хватит меня гражданином называть? Вы пока на моей территории.

— Вот именно, — поддакнула я, от волнения тараторя. — Частная собственность. Обращение " господин" более уместно.

Этому замечанию даже Генка не обрадовался, а других оно попросту насмешило. А мне ещё раз про документы напомнили.

— Нет у меня с собой документов.

— Очень жаль. Придётся вас задержать до выяснения вашей личности.

Я вскинула на Завьялова удивлённый взгляд, а тот глаза закатил.

— Начинается. — Посмотрел на представителей правопорядка. — Вам заняться нечем больше? Она здесь случайно…

— Так никто же и не спорит. — Следователь, что из-за стола поднялся, посмотрел на своего коллегу, который заполнял какие-то бумаги, и добавил: — Господин Завьялов. Но вы же знаете, что существуют правила. Девушка находилась в вашем клубе, во время проверки, и необходимо установить её личность. — Он снова ко мне повернулся: — Так как, девушка?

— Меня зовут Василиса Филин. — Я обвела собравшихся выразительным взглядом. — А паспорта у меня с собой нет. Это всё ещё проблема?

Я почувствовала появившуюся напряжённость, мужчины между собой переглянулись, а я, воспользовавшись заминкой, присела на освободившийся стул, и даже ногу на ногу закинула. Подумала и телефон из сумки достала, стараясь действовать решительно.

— Звонить нельзя! — сразу объявили мне.

Я безмерно " удивилась".

— И папе нельзя позвонить? А почему? Меня не арестовали, не предъявили обвинение, а даже если так, имею право на один телефонный звонок. — Я улыбалась, а палец по кнопкам телефона бегал, отыскивая нужный номер. — Мне папа рассказывал. Про мои права. Так я могу позвонить?

На этот вопрос мне никто не ответил, старший лейтенант Шмелёв вообще как-то растерялся, переложив всю ответственность за происходящее на начальство, а у тех, видимо, тоже не было подготовлено верного ответа. Они снова переглянулись между собой, а мужчина, который что-то писал всё это время, самый старший из всех присутствующих, и самый спокойный, как мне показалось, ручку отложил и мне улыбнулся. По-отечески так.

— Василиса Кирилловна…

— Аркадьевна, — поправила его я.

— Аркадьевна, — не стал спорить он. — Что вы здесь делаете?

— Странный вопрос. — Я на Генку посмотрела. — Он меня охраняет.

— Правда? — Мужчина засмеялся.

А вот я сурово сдвинула брови.

— Не вижу ничего смешного. Намного более интересно, что вы здесь делаете.

— Вася, — попытался заткнуть меня Завьялов, но свой вопрос я уже задала и теперь ждала ответа.

— У нас проверка.

— Проверка?

— Да. Проверяем ночные клубы. Контролируем ситуацию. Это нормальная практика.

— Да что вы мне рассказываете? — фыркнула я. — Вы все клубы так проверяете? — Я кивнула на небольшую армию омоновцев за своей спиной. — Маски-шоу, собаки розыскные. Вы что ищете? Думаете, здесь мешки с героином у стены стопкой сложены?

Завьялов надо мной странно крякнул, и я поняла, что сболтнула лишнего.

— А они здесь есть?

— Что? Мешки?

Следователь, возвышавшийся надо мной, покивал, поглядывая на меня со снисходительной улыбкой.

— А как же! — Я прямо встретила его взгляд. — Специально для такого случая держим. — Я, наконец, вспомнила про телефон, и решила, что тянуть дальше опасно, а то и правда изымут. На кнопку вызова нажала, и телефон к уху поднесла. С меня не спускали напряжённых взглядов. — Пётр Янович, это Василиса. Приезжайте в " Логово", здесь обыск. Ах, нет! Проверка.

— Адвоката вызвали? — со смешком поинтересовались у меня.

— Как не стыдно обманывать, Василиса Аркадьевна.

— Мне стыдно? — Я снова на Генку посмотрела, закинув голову. — Про это мне папа ничего не рассказывал.

Генка смотрел на меня сверху вниз, лицо серьёзное, а вот глаза смеялись.

— Очень плохо, что не рассказывал, — вроде бы посетовал мужчина в годах. А я лишь плечами пожала.

Петра Яновича я вызвала очень кстати, как позже оказалось. Я до конца так и не разобралась в том, что происходило и с чем связан такой доскональный обыск, Генка хранил молчание, что и понятно, с нас глаз не сводили, особенно усердствовал молодой Шмелёв. Чем-то мы ему не понравились, и он наблюдал за нами с таким выражением на лице, словно мы шайка бандитов и обвиняют нас в чём-то ужасном. И именно этому доказательства ищут. Да ещё Завьялов начал на меня злиться, просто за то, что я здесь оказалась, да ещё так некстати. Наверное, уже предчувствовал, что с ним сделает Филин, когда узнает…

Я пересела за столик у стены, решив, что лучше держаться от милиционеров подальше, они и так поглядывали на меня с особым смыслом, и наблюдала за тем, как проходит обыск. И на часы в нетерпении поглядывала, ожидая появления Петра Яновича.

— Ген. — Я Завьялова за руку дёрнула, и он опустил на меня глаза. — Что они ищут? — практически одними губами спросила я.

А он так же мне ответил:

— Помолчи.

Я глаза опустила и недовольно вздохнула в сторону.

А потом они нашли. Заставили открыть дверь дальней комнаты и там обнаружили у стены стол, затянутый зелёным сукном. И так этому обрадовались, что я поневоле возмутилась.

— Вы что, издеваетесь?

— Василиса Аркадьевна, вы бы ехали домой! — посоветовали мне в некотором раздражении.

— Да? — удивилась я. — То есть, вы нашли стол, и надобность во мне отпала? Замечательно! Ген, ну скажи им! Что за бред, в конце концов?

— Это игральный стол! — объявил Шмелёв, по всей видимости, специально для меня.

Я на Генку посмотрела, который всё стремительнее темнел лицом, потом кулак в бок упёрла.

— Да у меня дома такой стоит, вы что, и ко мне придёте с обыском?

Мне сладко улыбнулись.

— Если понадобится — придём. Не сомневайтесь. Гражданин Завьялов, я думаю, вам придётся проехать с нами. Для разъяснений.

Я только рот открыла.

— Что? Это произвол.

— Вася, замолчи, — в который раз шикнул на меня Генка.

Я губы поджала, чтобы хоть как-то заставить себя замолчать, а ещё, чтобы никто не заметил, как они затряслись. Я не понимала, почему Генку должны везти в прокуратуру или куда там ещё возят подозреваемых. И Пётр Янович пропал куда-то! Просто провалился, а ведь я сказала, что у нас срочное дело!

— Нельзя допрашивать человека без адвоката!

— А никто допрашивать и не собирается, — успокоили меня. — Мы просто побеседуем. Постараемся выяснить, чем клиенты этого клуба занимаются в этой комнате за этим столом. Это просто приглашение на беседу.

— Да, на дружескую, — поддакнул злой Завьялов.

— Почти. Не первый раз ведь встречаемся. Да, гражданин Завьялов?

Генка красноречиво хмыкнул, персонал клуба взглядом обвёл, все притихли, как по команде, а он взгляд на дюжем парне остановил, и сказал, кивнув на меня:

— Отвези её в Яблоневку.

— Я не поеду, — зашипела на него я, — я дождусь Петра Яновича.

— Поезжай домой.

— Гражданин Завьялов!

— Да иду я! — Он на меня последний взгляд кинул, серьёзный такой, а потом неожиданно подмигнул. А мне от этого ещё страшнее стало. Как-то не игриво у него получилось. Настолько не игриво, что у меня кошки на душе заскребли.

Я беспомощно наблюдала за тем, как люди в форме покидают клуб, и Генка вместе с ними выходит. На минуту в зале воцарилась тишина, было похоже, что все прислушиваются к удаляющимся шагам, а потом люди потихоньку заговорили, начали перешёптываться, подниматься со своих мест и расходиться.

— Василиса Аркадьевна, давайте, правда, я вас домой отвезу.

Я на охранника посмотрела.

— С ума сошёл?

Как специально, Самойленко появился уже через несколько минут. Я вскочила при виде его.

— Пётр Янович, где вы были? — накинулась я на него. — Его только что увезли!

Пётр Янович в клуб вошёл, огляделся без особого интереса, а пока ко мне шёл, платок из кармана пиджака достал и лоб промокнул.

— Василиса, успокойтесь. Я видел, как они уезжали, и даже поговорить с Геннадием смог.

— Вот скажите мне, вы ведь адвокат, разве они могут из-за какого-то стола!..

— Да не в столе дело. А вам я советую успокоиться. Сейчас я поеду и всё улажу.

От его уверенного тона мне, на самом деле, стало спокойнее. А потом попросила:

— Можно я с вами поеду?

Он хотел возразить, я по его лицу это видела, и решила его опередить:

— Я не буду мешать, подожду в машине. Пожалуйста.

Он посмотрел с сомнением, но, в конце концов, кивнул, соглашаясь. А охраннику, который вознамерился меня сопровождать, согласно приказу, я сказала, чтобы он на автомобиле Завьялова за нами ехал.

В машине Пётр Янович мне вдруг сообщил:

— Этот слух уже некоторое время по городу гуляет.

— Какой? — не сразу поняла я.

— Что в " Чёртовом логове" игра идёт.

Я нахмурилась. Потом головой качнула.

— Вряд ли. Зачем это Генке? Лишняя головная боль.

— Да кто знает. Может, кто-то и играет.

— Хотите сказать, они целенаправленно искали доказательства игры?

Самойленко кивнул.

— Такое чувство, что на нашей семье теперь клеймо, — пробормотала я. — И кто мог сболтнуть?

— Да кто теперь узнает?

Ждать пришлось долго. Я в машине почти два часа просидела, изнывая от тревоги и беспокойства. Даже охранника отпустила, его хождения вокруг автомобиля Самойленко, стали меня раздражать. Уже темнело, а я смотрела на окна районного отделения милиции, почти в каждом из них свет горел, и это только прибавляло мне беспокойства. А потом, наконец, дверь открылась и вышли Генка с Петром Яновичем. Я так обрадовалась, что едва не выскочила из машины, чтобы навстречу им броситься. Точнее, ему, а не им. Заставила себя выждать, подышала глубоко, а когда из машины вышла, старалась улыбаться приветливо и не более того, хотя Завьялова при виде меня натуральным образом перекосило.

— Я же сказал, чтобы ты домой ехала! Что ты упрямая такая? — набросился он на меня, а я Самойленко улыбнулась.

— Спасибо большое, Пётр Янович. Ведь всё в порядке?

— В порядке, в порядке, Василиса. Кроме старого стола у них никаких доказательств, об этом я им и сказал. Да и сами это понимают, не знаю, на что рассчитывали. Но, Геннадий, теперь вам нужно быть вдвое бдительнее. Всё это неспроста.

Генка кивнул.

— Спасибо, — ещё раз поблагодарила я Петра Яновича и вслед посмотрела, когда он к своей машине направился.

— Выпороть бы тебя, — тихо проговорил Генка за моей спиной. Я на него обернулась, увидела, как он пиджак надевает.

— Не могла я домой, — извиняющимся тоном сказала я. — Я бы там с ума сошла. Ген, точно всё в порядке?

— Тебе же сказали!

— А что ты на мне срываешься?

Он вздохнул.

— Ладно, пойдём. — По сторонам огляделся, свою машину неподалёку заметил и к ней направился. Взял у меня ключи. И, видимо, на самом деле себя виноватым почувствовал, потому что даже дверь машины передо мной открыл. Правда, на меня старался не смотреть.

— У тебя в клубе играют? — спросила я его, как только он на водительское место сел. Генка аж подпрыгнул от этого вопроса.

— Не твоё дело.

Я на сидении откинулась.

— Значит, играют.

Завьялов на меня уставился.

— Вась.

— Ну что — Вась? Тебе оно надо?

Он машину завёл, и мы выехали на дорогу. Генка молчал пару минут, потом сказал:

— У меня нет казино, просто есть несколько человек, которые любят покер. Вот и всё.

— Ты это сказал ментам?

— С ума сошла? Я тебе говорю, а теперь забудь, поняла?

Я кивнула.

— Хорошо, — устало согласилась я. Но заметила: — И всё равно кто-то проболтался.

— Я это решу.

— Только не увлекайся.

— Не буду.

Я посмотрела за окно. Машина на большой скорости ехала по центральной дороге к выезду из города. Мы направлялись в Яблоневку. Я голову повернула и на Генку посмотрела.

— Поедем к тебе, — попросила я.

Завьялов в руль вцепился и промолчал. Машина неслась вперёд, мы целый квартал проехали, я уже расстроиться успела, прежде чем он машину развернул, и мы поехали в обратном направлении. Я улыбнулась в темноте автомобильного салона.

Это самое умное, что Завьялов сделал за последнюю неделю.

Я над Завьяловым нависла, наблюдала за выражением истомы на его лице, наклонилась, чтобы поцеловать, а следом рассмеялась. Выпрямилась, а Генка воздух сквозь сжатые зубы втянул и за талию меня удержал.

— Подожди, подожди, не двигайся.

Мне самой ещё не удавалось с дыханием справиться, припухшие от поцелуев губы облизала, и снова к Генке наклонилась. Поцеловала его в бровь. Выгнулась, чувствуя его горячие ладони на своей спине. Спутавшиеся после сна волосы назад откинула и сказала ему:

— С добрым утром.

— Васька.

— М-м.

— Что мне с тобой делать, а?

— Давно уже пора бы понять. Любить, — выдохнула я ему в губы и с Генки слезла. С довольным видом наблюдала, как он потягивается, похожий на сытого и обласканного кота. Собой я, конечно, гордилась, но мой внутренний голос всё-таки отпустил ехидное замечаньице по поводу того, что стоило бы этого котяру прямо сейчас с кровати-то скинуть, чтобы жизнь мёдом не казалась. Чтобы разницу прочувствовал, до самой глубины. Но…

Но, но! Генкой я тоже была довольна, так что зазря ехидничать, да ещё сегодняшним таким прекрасным утром, всё-таки не стала. Прилегла рядом с ним, голову на его плечо положила и несколько секунд с удовольствием слушала, с какой частотой у Генки сердце колотится. Потом на часы посмотрела, с некоторым сожалением. Ночь закончилась, за окном солнце вовсю светит.

— Знаешь, что мне снилось сегодня?

Генка пошевелился, руку одну за голову закинул и переспросил:

— Что?

— Мама. Так странно, она мне никогда не снится.

— Это не мама, это совесть твоя.

— Ой, да ладно.

— А что? Ты к ней за неделю так и не съездила.

— У меня было много дел.

— Конечно.

— Правда! — Я зубами чуть прикусила кожу на его плече, а Генка рассмеялся.

— Прекрати.

Я его руками обхватила и крепко прижалась на несколько мгновений.

— Я так скучала по тебе.

— Да. Настолько, что замуж собралась.

Я голову подняла, чтобы ему в лицо посмотреть, заметила ехидную усмешку на его губах, и локтём свою голову подпёрла, чтобы поудобнее было.

— А сам-то.

Зря я это сказала, Завьялову мои слова и тон не понравились, хотя, скорее всего, он попросту не знал, что мне ответить. Он сделал попытку сесть, и мне пришлось отодвинуться. Я на подушку откинулась, за ним наблюдая.

— И настроение у нас пропало, — прокомментировала я его поведение.

— А чего ты с утра начинаешь?

— Я начинаю? Это же ты сказал!..

— Ладно, Вась, всё. — Генка руку вскинул, меня останавливая, и с кровати поднялся. Я на его татуировку на спине уставилась.

— Просто тебе сказать мне нечего, вот и весь разговор, — проговорила я негромко.

— Вась, ты скоро в Москву вернёшься.

— Ты мог бы поехать со мной.

— Что ты выдумываешь? — Он остановился в дверях спальни, прикрываясь халатом, и на меня оглянулся.

Я же старалась говорить уверенно и ни в коем случае не перегнуть.

— А что? На данный момент московским филиалом занимаются наёмные сотрудники, управляющий вообще мне не нравится. А мы с тобой могли бы…

Генка голову на бок склонил, приглядываясь ко мне.

— Я тебе поражаюсь. У тебя голова работает без перебоев и остановок. Тебе эта гениальная мысль пришла сегодня ночью?

Я встретила его взгляд, спокойно покачала головой.

— Нет.

Завьялов красноречиво поджал губы.

— Ясно.

— Что тебе ясно? — выкрикнула я, когда он с моих глаз скрылся. — Думаешь, мне не надоело тебя уговаривать? Но я предлагаю тебе единственное верное решение! Мы уезжаем в Москву, занимаемся семейным бизнесом, и всё, наконец-то, сложится. Гена, это ведь ненормально, столько лет по углам прятаться. И не говори мне, что всё это ничего не значит! Болван упрямый, — добавила я тише.

— Я слышу, между прочим.

— Вот и хорошо, что слышишь.

Из коридора послышался его смешок.

— Кто-то собирался платье свадебное в Милане заказывать.

Я на постели вытянулась, край лёгкого одеяла на груди расправила.

— Ну и закажу, в чём проблема-то.

Генка в спальню заглянул.

— Мозги парню крутишь, да?

— Нет. Просто перебираю варианты.

— Вот слышал бы тебя Филин.

Я усмехнулась.

— Если бы он слышал, ты бы передо мной сейчас не с голым задом стоял, а с цветами и обручальным кольцом.

Ни одного намёка на веселье я в Генкином взгляде не заметила.

— У тебя уже есть одно.

Я кольцо, подаренное Никитой, с пальца потянула. Хотела сделать это красиво, театрально, а оно вдруг застряло, я даже губу закусила от усердия, а оно всё равно никак не снималось.

— Вот то-то и оно, — хмыкнул Завьялов.

— Ладно, — согласилась я на дальнейшие объяснения и, повысив голос, когда Генка снова из спальни вышел, — давай зайдём с другого бока! Поговорим о твоей Свете. Что она тебе сделала такого ужасного, что ты собираешься её жизнь в ад превратить?

— Не собираюсь.

— Собираешься. Господи, Завьялов, я с тобой четыре года мучаюсь, мне лучше знать. Да ты её жизнь в кошмар превратишь. Когда она поймёт, что ты за человек, она самой себе не поверит, что замуж за тебя вышла. Она ведь и про " Чёртово логово" не знает, я права? А когда узнает? А когда все узнают? Её папа — директор школы, а зять, значит, содержатель притона?

— Вась, я тебя в ванне утоплю, ты дождёшься.

— Не утопишь, ты без меня не сможешь. Я просто пытаюсь рассуждать. — Я кулаком по Генкиной подушке стукнула, полюбовалась на образовавшуюся вмятину. — В Москву нам надо. Чтобы ото всех подальше. — И шёпотом добавила: — Ото всех родственников. — Я всерьёз этой идеей увлеклась. Смотрела в стену напротив, на картину, которую сама когда-то на вернисаже купила, и раздумывала. Как мне Генку уговорить, отцу всё объяснить, и вообще, как свою дальнейшую жизнь строить. Замуж за Никиту я уже не выхожу, в этом сомнений нет. А замуж, между тем, хочется. И свадебное платье из Милана хочется, и просыпаться каждое утро вот так, как сегодня, и именно с этим мужчиной, тоже хочется. И мне уже не восемнадцать. Чего я, вообще, боюсь? Папка меня всегда учил, что нужно уметь ставить перед собой правильные цели, а потом идти к ним. Главное, не переборщить и удачу не спугнуть. В моём случае, у удачи есть имя — Генка Завьялов. Его нельзя спугнуть, ни в коем случае.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒