Король Давэд 4 страница

Стефан был драконом. Большим черным драконом с оранжевым огнем. Он подумал о крыльях Стефана шириной с дом, тело содрогнулось. Лука был не одним менти в семье. Стефан оказался сильнее Луки, и если бы не Таня, Лука был бы мертв.

- Слушаешь? – возмутился Джеральдо. – Я сказал, это не предсказанная битва.

- И что? – рявкнул Лука. – Что с того? Мы их отбили. Они убежали, поджав хвосты, - его бравада скрывала вину, что терзала его.

- О, это важно, - продолжил Джеральдо, - потому что мы снова столкнемся с ними, помяни мое слово. И ты еще сразишься со своим братом-драконом.

Лука не хотел думать о бое с драконом. В этот раз было тяжело. Ему было страшно.

- Какой же гад, - возмутился Джеральдо. – Он с Орденом Просвещения борется с менти, когда сам менти. Грядет расплата. Будет твоя семья против нас. Твоя семья. О которой ты не рассказал нам. Не доверяешь, да, Лука Саринтия?

Лука только повесил голову.

- Доверие заслуживается, малый. И меня не волнует твой статус при рождении. Ты теперь один из нас. Ты заслужил это право, даже если мне мало нравишься.

Лука впервые повернулся к Джеральдо. Его слова удивляли.

- Иди. Иди и помоги моему сыну с ранеными, - Джеральдо помахал, словно прогонял раздражающую собаку.

Лука не мешкал. Он пошел в лазарет к Нико, тот исцелял столько раненых, сколько мог. В палатку попал огонь в бою, остались черные следы стрел. Лагерь тушил огонь, начав с лазарета, чтобы раненые были в безопасности.

- Что я могу сделать? – спросил Лука.

- Тем солдатам нужно сменить бинты, - сказал Нико. – Бинты на столе – Нико вытер пот со лба. Он был бледен, руки дрожали.

- Тебе нужно отдохнуть, - сказал Лука. – Ты использовал слишком много силы.

Нико покачал головой.

- Я должен им помочь.

Лука оглядел палатку. Везде были раненые – менти и солдаты Стефана – помощники, как Таня и Вин, или разные мази и бинты. В палатке напротив менти-алхимики делали зелья исцеления.

- Ты не поможешь им, доведя себя, - напомнил Лука. – А ты уже истощил себя. Поспи час-другой. Я присмотрю за ранеными.

Нико нахмурился, но Лука видел, что он слушается. Он отдал Луке мокрую ткань и вышел из палатки.

- Я часами это ему говорила, но он не слушал, - сказала Таня. Ее темная кожа казалась серой. Она тоже устала, но держалась лучше Нико. – Он упрям, как его отец.

Лука взял бинты для солдат. Он улыбнулся Тане и хотел идти, но замер.

- Спасибо.

Таня опустила взгляд.

- Это пустяки.

- Ты спасла мне жизнь, - сказал Лука.

- Пустяки.

- Ты сражалась яростнее всех, - продолжил Лука. – Я не знал, что вода может быть так опасна.

Глаза Тани вспыхнули, она хитро улыбнулась.

- О, ты будешь удивлен.

Таня посмотрела ему в глаза, Лука ощутил жар в теле. Он опустил взгляд и пошел к солдатам. Он занялся обработкой раны, чтобы не думать о Тане. Его реакция на ее взгляд и прикосновения пугала его. Казалось, чем больше он знал о Тане, тем меньше думал о Реве. Это ему не нравилось. Рева с детства была его любовью. Она была для него, он хотел ее, но не мог получить. Он даже думал о ней на смертном одре в крепости месяцы назад. Казалось, то было давно. Столько всего случилось, столько изменилось, что это словно было в другой жизни. Он с болью вспомнил Матиаса. Он хотел, чтобы брат увидел его сейчас. Он хотел бы поговорить с Матиасом.

Что сказал бы ему старший брат? Рева потеряна для тебя. Таня здесь, она красивая. Она не как Рева, но у нее много хорошего. Доброта, ярость, дух…

- Я вас знаю, - прохрипел солдат. – Принц Лука. Вы… вы…

- Не говори, силы кончатся, - сказал Лука. Он работал методично, разматывая бинты в крови, как его научил Нико.

- Не важно, - сказал солдат. – Мне конец, - он указал на рану на животе. – Ни один солдат не выживал от такого. Ваш паренек пытался исцелить. Это замедлило процесс, но не более.

- Он отдыхает. Я попрошу его попробовать еще, когда он вернется, - сказал Лука.

- Ага, но я за себя не переживаю. Это того не стоит. Мне конец. Я не должен был идти в армию. Нужны были деньги. Это казалось хорошей идеей тогда. Ваш брат мне никогда не нравился. Вы всегда были лучше, если честно. Но потом вы убили наследника, и все сломалось. Принц Стефан, - процедил солдат, - лидер без части. Осторожно, Ваше высочество. Он скверный. Он пьет кровь врагов по ночам. Говорят, это делает его сильнее, но он не силен. Говорят, он – воплощение Аниоса, но никто не знает, что за Аниос. Какой-то бог правды. Никто в это не верит. Даже его друг, Брат. Миккел. Забавный он, - солдат застонал, Лука убрал последние бинты. – Вот. Моя кровь. Она есть у всех, да? Я видел кровь менти, она как моя, - он сжал плечо Луки и притянул его ближе. – Убейте брата. Скорее. Он погубит мир. Он превратит королевство в пепел, - глаза солдата закатились, он выдохнул в последний раз.

Лука опустил голову мужчины на пол, собрал бинты. Тут он заметил дрожь своих рук. Он закрыл глаза солдата и повернулся унести из палатки грязные бинты и сообщить Джеральдо о смерти, когда к нему подошел брат Аксил.

- Он умер, - сказал Лука.

- Я вижу, - сказал Аксил.

Что-то невысказанное мелькнуло между ними. Лука вспомнил их путь, когда его терзали вина и горе из-за смерти брата. Брат Аксил говорил ему простить себя, говорил, что это не его вина. Но он теперь только видел правду в словах Аксила. Он еще не простил себя, но понимал, что однажды сможет, и этого пока что хватало.

- Джеральдо устроит похороны, - сказал Аксил. – Как ты, Лука?

- Честно? Я пытаюсь все осознать. Стефан…менти, дракон. Он намного сильнее меня, и это пугает меня. Я боюсь за Эсталу, за всех.

Аксил серьезно кивнул.

- Понимаю.

- Что мы будем с ним делать? – спросил Лука.

Голубые глаза брата Аксила были печальными.

- Мы одолеем его, Лука. Так делают хорошие люди, когда испорченные вредят миру. Стефан пересек черту. Он стал опасен для королевства, но я верю, что ты сможешь его одолеть.

- Он сильнее меня.

Брат Аксил вывел Луку из палатки в угол лагеря.

- Он сильнее тебя, Лука, но не сильнее нас.

Лука кивнул. Бой был не только его. Он был и для мятежников менти. У него были Джеральдо, Нико, Таня и остальные. Они найдут больше, они смогут отыскать других мятежников. Мысль о войне сдавливала все внутри Луки, но брат у власти пугал сильнее. Как и мысль о том, что менти убивали просто за их вид. Он выступит и будет сражаться. Он сделает это ради Матиаса, Ревы, Тани и Нико. Он сделает это ради себя, чтобы смотреть на отражение и не стыдиться.

Стефан

Стефан проснулся в Долине теней с двумя мыслями. Он был обнажен, лицо обгорело. Он коснулся красной кожи на щеке и закричал от боли. Он огляделся, мятежники за ним не последовали. Это хорошо. Остальное – нет.

Он встал на ноги и огляделся. По пути он отметил, что почти вся Долина теней выглядела одинаково, и он снова подумал об этом. Он лежал на участке жесткой травы у голого дерева. Сапоги пропали, как и одежда. Солнце было высоко в небе, грело его кожу, жгло его лицо. Он хотел в тень, но тут было только голое дерево.

Вода. Он пошатнулся вперед. Он знал, что нужно идти на восток, чтобы найти Темную реку. Вода остудит его. Вода утолит его жажду.

Он двигался с трудом, мышцы болели, спина устала. Он был без сил, как загнанная лошадь.

Стефан шагал по желтой траве долины и думал о сражении в лагере мятежников. Он подумал о своем превращении в дракона, о том, что ожогов на лице не хватало, чтобы наказать его за то, каким он был. Он не заслуживал жить. Он был проклят. Он был менти. Брат Миккел всегда говорил, что его избрал Аниос. Стефана никто раньше не выбирал, тем более, бог. Но как бог правды мог выбрать лжеца? Все менти были лжецами. Они врали о магии. Все было неправдой. Только люди жили правдой. Менти были как звери, слушались желаний и силы.

Но Стефан был один из них.

Он хотел упасть на колени и рыдать. Но не стал. Он сделал еще шаг. Нога зацепилась за корень. Он удержался и пошел дальше.

«Отец меня убьет, - подумал он. – Я не справился. Я ни на что не гожусь. Альберто получит корону. Я – менти».

Эти два слова звенели в голове.

«Нужна вода. Я – менти. Если не дойду до реки… Я – менти. Может, брат Миккел… Я – менти», - это было в каждой мысли. Менти. Менти. Менти.

Когда стало видно реку, Стефан побежал. Он хромал, как подбитая собака. Он чуть не прыгал, спеша добраться до реки. Вода дразнила, манила, была близко, но и далеко, и тело болело от усилий. Оставалась пара футов, Стефан сорвался, споткнулся и упал на живот на расстоянии руки от берега. Дальше он полз, повторяя: я – менти, я – менти. Свежая вода могла помочь ему, но это не уберет.

Он полз к воде. Тут трава была зеленой, как изумруды, но вода была темной. Стефан старался не думать, почему река темно-синяя. Он сосредоточился на том, как вода успокаивала обожженную кожу. Он был рад пене на бурной реке, бегущей к Пепельным горам. Он не хотел видеть свое отражение.

Он придвинулся, думая, больно ли умирать, утонув. Он впился в траву и опустил лицо в воду, закричал, когда холод ударил обожженную плоть щеки. Ожоги были плохими, он был уверен. Его брат выпустил белый огонь в него, Стефан пострадал от этого. Стефан убил бы его, если бы не гадкая менти. Он пил из реки, думая, как близко был к тому, чтобы убить Луку.

Хватка Стефана на троне всегда была слабой, пока Лука был жив, хоть и был грязным менти. И он был менти. Но Стефан мог скрыть силы, а вся Эстала знала о Луке и смерти Матиаса из-за него. Стыд Луки был известен, а свой Стефан мог скрыть.

Он выбрался и прошел по берегу, вода там была спокойнее, была как зеркало. Он опустился на колени и охнул. Он закрыл глаза от увиденного. Менти. Монстр. Когда Стефан открыл глаза, он знал, что это правда. Он был монстром.

Огонь Луки сделал левую часть его лица неузнаваемой. Кожа была красной и в волдырях, брови и ресницы сгорели, даже часть волос на голове пострадала. Он не смотрел на отражение, склонился и зачерпнул воду. Он полил водой голову и ожоги.

- Я – менти, - сказал он.

Он сделал это снова, думая о Луке. Может, если налить больше воды, он родится снова. В этот раз чистым. Он встал и прошел к воде. Большой палец снова болел. Он забыл о ране, посмотрел туда. Ладонь опухла, большой палец был багровым. Он не замечал раньше, переживая из-за лица. Не важно, в нем многое было сломано. Он шагнул в воду и зашел по плечи.

Он шел дальше. Он хотел погрузиться в воду. Орден верил, что вода очищала душу, потому они часто топили жертв. Стефан в этом участвовал. У них было три смерти. Утопить, повесить, пронзить. Стефан подумал, как капитан бился под морской водой. Стефан вонзил в его живот нож, и братья повесили его у входа в их пещеру.

Смерть Стефана не будет тройной, но очистит его. Он шагнул вперед, вода ударила в нос.

- Ваше высочество!

Стефан не слушал. Ему это требовалось. Наглотаться воды и все отпустить. Луку, отца, борьбу с тем, кем он должен быть. Он - менти. Он не этим должен быть. Никто этого не хотел, тем более, он.

- Принц Стефан!

Он опустил голову в воду и закрыл глаза. Вода заполнила уши, и он не слышал голос. Стефан выпустил воздух из легких и ждал, пока вода наполнит его тело.

Но рядом прозвучал всплеск. Руки обвили его тело. Он вырывался, а руки тянули его к берегу. Он пытался кричать «Нет, я – менти! », - но слова были бульканьем. Его вытащили на берег к тому, что он хотел забыть.

- Что вы делаете, мой принц? – брат Миккел. Конечно. Верный гувернер защищал его.

- Я… я… - Стефан откашлял воду. – Я – менти, - он заплакал. Брат Миккел держал его, голого, как ребенок, мокрого и рыдающего, как новорожденный.

- Ничего, - сказал Миккел. – Вы – менти, и что? Аниос сделал вас таким, но это не значит, что вы должны быть как остальные. Разве это не проверка, мой принц? Других драконов-менти ведь нет? Я не видел. Вы все еще избранный. И у вас будет вся власть над Эсталой, Зантосом и не только. Вы, мой милый принц, избраны очистить мир и вернуть нам Аниоса.

Стефан вдохнул, исцеляя легкие.

- Да?

- Да.

Брат Миккел помог Стефану встать, укутал Стефана в свою мантию, оставшись в легкой тунике. Брат застегнул на нем пояс с молнией на коже, и Стефан вдруг ощутил себя лучше.

- Я потерял меч, - сказал Стефан со смешком. – Когда стал большим драконом, я потерял все вещи.

- Так у многих оборотней, - ответил Миккел. – Так мы их ищем. Если ходят слухи о голых людях в городах и деревнях, мы их отыскиваем.

Стефан подумал, что, не будь он принцем, на него могли бы охотиться братья. Конечно, Стефан не был обычным оборотнем. Он был драконом. Единственным известным, значит, он был другим. Если бы брат Миккел не нашел Стефана, он утонул бы как обычный менти. Он не понял бы, что миссия не завершена. Аниос его не бросил. Он потер палец и прислонился к Миккелу, они пошли обратно по Долине теней.

- Мы вернемся к бухте, - сказал Стефан. – Там мы найдем целителя, обработаем мои раны. И отправимся в Эсталу, если хватит людей для кораблей отца. Лорд Рамсиран подождет. Мне срочно нужно в крепость Несры.

- Как пожелаете, Ваше высочество – сказал Миккел, тонкие губы изогнулись в улыбке. – Что мы будем делать, вернувшись в Эсталу?

Но Стефан не ответил. Только улыбнулся.

Рева

Рева почти всю жизнь была у берега. Она всегда любила соль и холодный ветер моря. Первым делом она сорвала грязные повязки и прошла в океан. Море было холоднее, чем она привыкла, и она охнула, но была рада, когда песок терся о ее кожу в мозолях.

Женщины устали, но были бодрее, чем раньше. Они переродились на свободе. Они поспешили по пляжу на юг. Им нужно было покинуть пляж и отправиться в Мадеро, деревушку у порта Монте. Сестры отправляли корабли с товарами в этом порту, так что им придется быть осторожными. Рева знала, что сестры заняты пожаром и зверями, но не была бы удивлена, если бы они уже послали людей в порт выискивать их.

Они прошли дальше по пляжу, она сказала девушкам быть осторожнее. Они шли ближе к утесам, оставались на открытых участках пляжа. Рева хотела войти в море, чтобы вода успокоила натертые лодыжки, но не могла. Она должна была дальше оставаться на шаг впереди сестер.

Когда они добрались до порта Монте, адреналин побега рассеялся. Они были голодны, хотелось пить. Рева думала поймать и приготовить крабов на пути в Мадеро, но переживала, что это их замедлит. Они помогли друг другу перебираться через песчаные дюны на востоке порта. Рева замерла, нашла лучший путь, чтобы их не заметили. Им придется пригибаться, чтобы не попадаться на глаза. А потом держаться подальше от троп, что сильно вытоптаны.

- Я пойду вперед, - сказала Лотти на последней дюне. Подъем был сложным, по спине Ревы стекал пот. Лицо Лотти было бледным, она задыхалась, но пыталась говорить. – Я поговорю с Диего и упрошу его помочь нам.

- Осторожно, - предупредила Рева. Ей было не по себе, что-то ужасное могло произойти. Она вспомнила рану Эмми, кровь на земле.

«Прости, Эмми, - подумала она. – Прости, что не вернулась за тобой»

Они нашли уединенное место меж двух последних дюн и решили ждать Лотти там. Рева опустила голову на плечо Карины и хотела спать. Веки слипались, но разум будил ее. Лотти была в плену почти год. А если Диего переехал? А если Лотти схватят по пути в Мадеро? Девушка в цепях сразу пострадает. В Эстале были люди хуже Просвещенных сестер, хотя редкое было хуже цепей. Ей было больно. Она не знала до этого, как сильно. Если бы лекарь сказал ей, что все ее тело изломано, она бы ему поверила.

Рева встряхнулась, чтобы не спать. Она решила проверить остальных. Было опасно, хоть они и были меж дюн. Она двигалась среди женщин, многие спали. Они так устали. Но были такими храбрыми. Ее горло сжалось от эмоций, взгляд скользил по лицам. Они пошли за ней. Они терпели, надеясь найти лучшую жизнь. Они не смирились с судьбой, а решили изменить ее, и она любила их. Но она была уверена, что девушек стало меньше. Часть пропала, ее сердце сжалось. Они потеряли женщин в лесу? Вероятнее всего. Там было темно, все происходило быстро. Ее охватил стыд. Она загнала их. Она бросила людей. Но как она могла поступить по-другому?

Рева медленно забралась на дюну, чтобы посмотреть на порт Монте. Она месяцами видела только Сады, было непривычно видеть людей без цепей, мантий или брони. Она видела знать в камзолах, торговцев в цветных жилетках, женщин в длинных платьях, что подметали землю. Она впервые в жизни скучала по тем платьям. По красной, синей и зеленой ткани, вышивке на рукавах и корсете. Ей не нравилось раньше учиться вышивать, но сейчас она была бы рада часами шить себе платье, только бы избавиться от грязной туники.

Порт кипел. Он был не таким большим, как Порт королей, но много торговцев разгружало товары, белые паруса красивых кораблей хлопали на ветру. Моряки сидели на палубах, закрыв глаза, отдыхая. Среди всего этого Рева увидела фигуру, что лишила ее дыхания. Она пригнулась за дюной, вдохнула, успокаивая сердце.

«Не может быть, - подумала она. – Как она уже попала сюда? ».

Рева выглянула из-за дюны и проверила, что глаза не обманывают ее. Сестра Валерия была в порту. Она говорила с капитаном, кивала и улыбалась, и Реве было не по себе. Женщина играла Сестру. Она притворялась святой, скромно горбилась. Валерия благодарно похлопала мужчину по плечу, прошла к рыбаку, что продавал белую рыбу на подносе на шее. Еще пара улыбок, и она прошла к морякам, играющим в кости.

Рука сжала плечо Ревы и развернула. Рева вскинула руки, но их убрали.

- Рева! Диего здесь! Он разрежет наши цепи. Рева, я свободна! И ты скоро узнаешь, какая ты менти! – Лотти покраснела.

Рева взяла Лотти за руки, не взглянув на Диего.

- Нужно работать быстро. Сестра Валерия в порту.

Ноги Лотти были свободны, и Диего нашел Лотти новую одежду. Простое платье, что было велико в талии, но было хорошей идеей. Теперь Лотти не заметят в Эстале.

- Тогда ускоримся, Диего.

Рева не могла описать радости от свободы от оков. Несмотря на опасность, Рева хотела обнять Диего до боли в его ребрах. Она потирала кожу лодыжек, двигала ногами, пока Диего помогал остальным кусачками и маленькой пилой. Он был юным и нервничал. Он поглядывал на Лотти, она улыбалась ему.

- Он любил меня когда-то, - призналась Лотти, передав Карине флягу воды. Диего принес оливки, и они жадно ели их. – Мы не виделись больше года, но он меня любил. Мы поженились бы, если бы сестры не забрали меня.

Рева грызла ноготь, желая, чтобы Диего торопился. Их ноги были без оков, они бы двигались быстрее, но они все еще были в одежде грязных пленниц. Им нужно уходить, придется разделиться. Так больше шансов выжить. Эту часть плана Рева не продумала. Кто ей поможет? Куда она пойдет? Она подумывала отправиться в крепость Несры, попросить аудиенции короля, но кто ее впустит? Она не выглядела как аристократка. Она снова выглянула из-за дюны. Сестра Валерия ходила по порту, и стало ясно, что она не одна. С ней было два стража. Не хватит, чтобы поймать всех, но ранить их они смогут. Может, Валерия не собиралась гнать пленниц в Сады. Может, она пришла мстить. Это не радовало.

- Поешь, - Карина дала Реве две оливки.

Она взяла их, но они были горькими. Это была ее первая еда после бульона и хлеба перед побегом. Они работали весь день перед побегом, не спали – ехали всю ночь и шли все утро. Рева не хотела говорить им, что грядет бой.

- Нужно уходить отсюда, - сказала Рева. – Диего, куда мы можем уйти? Где будет безопасно?

Диего открывал и закрывал рот. Он был милым, с большими голубыми глазами, что казались Реве добрыми.

- На вашем месте, - он нервно облизнул губы, - я отправился бы на юг. Если украдете вещи и помоетесь в море, сможете работать в Тианте или на рынках Илкты. Но нужно быть осторожными. На торговой дороге полно бандитов. Некоторым лучше идти в Реялон или к семьям. Или… - он сделал паузу, - если доплывете до Зантоса за Морем королей, можно попасть в лагерь мятежников у Пепельных гор.

- Лагерь мятежников? – спросила Рева.

- Там менти. Те, что были против короля Давэда, когда он запретил магию. Там менти смогут укрыть вас.

Рева обняла Диего.

- Спасибо. За все, что ты для нас сделал. А теперь иди. И береги себя.

- Куда ты пойдешь? – спросила Карина, Рева провожала юного Диего взглядом.

- Думаю, отправлюсь к Пепельным горам Зантоса, - сказала Рева. – Я хочу найти мятежников и научиться, как быть менти.

Карина сжала ее руку.

- Я бы тоже хотела.

Рева посмотрела на сломанные оковы на песке.

- Странно, но я всегда думаю о замке Унны, когда вижу железо. Я даже немного скучаю.

- А что там? – спросила Карина.

- Там я жила, пока меня не поймали Сестры. Не лучшее место, но я все равно скучаю.

- Почему железо напоминает тебе о замке?

- Оно было там всюду. Францис украсил им стены и двери, даже нашу кровать. Я была закована в железо.

Карина нахмурилась.

- Он знал, кем был, но не знал, какая ты. Райна…

- Меня зовут Рева.

- Рева, железо не только подавляет силы менти. На женщин оно влияет сильнее.

Рева посмотрел на Карину.

- Железо не дает нашим детям расти. Мешает размножению. Понимаешь?

- Что? – выдохнула Рева.

- Ты говорила, что не могла родить. Ты сказала, что все дети остались в замке. Да?

- Да, - признала Рева.

- Ты не виновата, Рева. Это из-за железа в замке. Оно не давало родить здорового ребенка.

- И это… делает их… кривыми? – спросила Рева с дрожью в голосе.

- Железо путает нашу магию. Порой ребенок может быть получеловеком, наполовину зверем. И… наверное, ты, когда превратишься…

Колени Ревы дрожали. Карина схватила ее локоть, чтобы она не упала в песок. Мир кружился в тумане. Это могло быть правдой? Она жила с виной из-за выкидышей. Она терзала тело болью из-за шрамов и живота. Она считала себя виноватой, знала, что это было ее частью. Но все же… А если это было правдой? А если железо мешало, а она не знала? Карина сжала ее плечи, трясла, но почему? Потому что она плакала. И плакала громко.

Женщины окружили ее. Столько лиц смотрело на нее. Они знали? Знали о ее стыде? Или это уже не стыд? Она съехала по мягкой дюне. Это была не ее вина.

Эмми была бы рада.

Францис простил бы.

«У меня есть шанс на другую жизнь».

Так Рева думала. А потом услышала крики и треск железного хлыста. Карина упала, вытянув руки, Рева зажала рот рукой. Она моргнула раз, другой, и увидела Эмми на земле с кровью, вытекающей из нее.

Не в этот раз.

Сестра Валерия и два стража напали на пленниц, и тело Ревы задрожало. Ее руки стали крыльями, ноги покрыла чешуя, из спины вытянулся хвост. Она возвышалась над женщинами. Сестра Валерия перестала бить Карину и повернулась к новому облику Ревы, хлыст выпал из ее руки. Карина оттолкнула Валерию, Рева двигалась инстинктивно. Она бросилась, схватила Валерию зубами. Кровь сестры была теплой, но горькой. Она понесла кричащую и корчащуюся Валерию к морю. Рева знала, что люди кричали, но бросила Валерию в море. Она смотрела, как падает в воду женщина, что заковала ее в цепи, и ревела. Она выпускала с ревом всю боль и гнев. Ревела из-за потерянных родителей, мужа, подруги и детей.

Она ревела, пока не лишилась сил.

А потом оказалась голой, сжавшейся Ревой, которой касалась волна. Карина подбежала к ней.

- Ты – дракон, Рева, - сказала Карина. – Дракон.

Рева смотрела на подругу. Ей показалось? Она вытянула руки, и они стали крыльями? Она видела чешую на коже и выдохнула желтый огонь на Валерию, бросив ее в море? Она впервые убила?

Да. Она это знала. Она все это сделала. Карина была права, она была драконом, и теперь она знала свой путь.

Король Давэд

А вот и новость. Прошло больше недели с его полета, он едва спал с тех пор. Он поступил глупо, он знал. Но любопытство одолело его, и он полетел к Пепельным горам.

Там он увидел сына, принца Луку за работой. Он трудился. Мальчик строил дом голыми руками, копал яму среди вони под палящим солнцем. Впервые принц Лука действовал как сын, которой он всегда хотел. Лука был сильным, умелым, не боялся работы. Он был не слабаком, как раньше.

В облике сокола король ощущал все проще. Он хотел сыну жизни, даже если он был менти. Не важно, что он сказал Стефану, он хотел, чтобы Лука жил. Но не знал, как защитить Луку, не раскрыв, что и он – менти.

Давэд знал, что стоит вернуться, но когда увидел сына, бегущего предупредить друзей об атаке, не смог оторваться. Он смотрел. Смотрел, и птичье сердечко трепетало в груди. Он смотрел, как смело бился Лука с людьми принца Стефана, и он болел за Луку. Он радовался, когда Лука побеждал, даже когда бойцы-менти порой помогали и спасали Луку. Он видел Стефана, сидящего на лошади и смотрящего на бой свысока.

Но менти проигрывали. Давэд помнил слова карги, старался верить, что хотел менти смерти. Но храбро сражающийся сын тронул его. Если умрут менти, умрет и его сын. Он полетел к холму, где был Стефан. Может, он как-то раскроется Стефану. Может, сын его послушает. Но потом он увидел, как Лука идет по холму к Стефану, и решил выждать и увидеть, что будет.

Лука выступил, чтобы защитить остальных. Это было благородно, хоть и глупо. Давэд знал, что Стефан не даст мятежникам жить, даже если Лука будет в цепях. Давэд давно правил, понимал политику войны. Лука – нет.

Его сыновья бились. Давэд переживал, но не решил, остановить ли это. Он летал вокруг них, бил крыльями, переживая из-за ударов мальчиков. Ни один родитель не хотел бы видеть, как дети убивают друг друга. Даже король.

И он увидел Брата, что подкрадывался к Луке. Стефан знал, что задумал Брат, это точно. Он видел, как Стефан с пониманием улыбнулся, не увидев Брата среди остальных. Стефан не остановил Брата, он мог победить без чести. Гнев заполнил птичье сердце Давэда, он действовал инстинктивно. Он напал на Брата, терзал его глаза. Брат Миккел закричал от боли, но успел ударить кинжалом под левым крылом. Давэд завопил и улетел, пока по нему не попали снова. Крыло беспокоило его, он медленно перелетел море, порой опускаясь так низко, что мог попасть в воду и утонуть. Но выжил. Он вернулся в крепость и считал себя трусом.

Он бросил сыновей в забытом богом месте, они все еще бились. Он бросил их посреди боя, не знал, каким был результат. Хуже было, что ему приходилось делать вид, что он не знал о случае в Пепельных горах. Будто он не побывал там один, в пути его сопровождали только чайки. Было сложно объяснить, где он пропадал, и откуда рана на ребрах.

Неделя была невыносимой. Но вести прибыли.

- Его королевское высочество, принц Стефан Саринтия.

После дня жалоб напыщенных лордов король Давэд сел прямее на троне.

- Стефан? – прошептал он.

Сердце сжалось. Стефан вернулся, значит, принц Лука не выжил. Он сжал подлокотник большого позолоченного трона. Если Лука мертв, то Стефан Змей точно как-то подставил его.

Большие двери распахнулись, его сын вошел в зал с высоко поднятой головой. Лорды и леди охнули. Мальчик выглядел плохо. Он потел. Волосы прилипли ко лбу, он шел сбивчиво, словно сильно старался. Но толпа охнула при виде жутких красных шрамов на левой стороне его лица. Он был обожжен от скальпа до шеи, лицо было в жутких ожогах. Он подошел ближе к трону, и Давэд увидел, что его нос течет. Мальчик шмыгнул и вытер его платком из кармана камзола. Он был без меча. Это было необычно. Он учил принцев всегда носить мечи.

Сын не успел заговорить, король Давэд рявкнул:

- Двор окочен. Я поговорю с сыном в своих покоях.

Стефан стиснул зубы, глаза вспыхнули. Король встал, подумал, что вспышка гнева в глазах сына могла оказаться и триумфом. Не было времени переживать об этом. Ему нужно было наедине с сыном узнать о судьбе Луки, чтобы не слышали лорды и стражи. Ему нужно было скрыть от двора чудовищную версию сына. Он не хотел, чтобы на кухнях обсуждали смерть Луки и раны Стефана. Его реакцию на смерть Луки не должен запомнить двор, несмотря на гнев, Давэд переживал, что заплачет при всех. Он плакал о Матиасе в своих покоях, но после недели тревоги и почти без отдыха он мог не подавить эмоции.

- Отец, нужно многое обсудить, - сказал Стефан. Его голос звучал сдавленно от простуды или ожогов. Давэду не нравилось смотреть на лицо сына. – Было умно пойти в твои покои, - он держал руки за спиной, словно старался выпрямить спину сильнее. Может, так он скрывал дрожащие руки. – Отец, ты не спросишь о ранах? Как видишь, из боя я вернулся раненым.

Давэд не ответил. Он не мог слышать голос сына, не доверял себе говорить, стражи все еще были при нем. Наедине он все выскажет. Но пока они шли по извилистым коридорам крепости, он молчал, как хороший король, что знал, что и когда делать. Его разум был полон картинок судьбоносной ночи в Пепельных горах, но он не хотел это показывать. Он шел так быстро, как несли ноги. Стефан шмыгал, и Давэд подавлял желание отбить его, как муху. Что его так злило? В этом была проблема. Он знал, что с такими ранами должен жалеть сына, выражать переживания. Но он не мог. Что-то в нем отталкивало. Давэд знал, что не любил его. Не любил. Остатки любви пропали, когда он увидел, как работает и храбро сражается Лука. Давэду было сложно любить без уважения. Он любил Луку в ту ночь. Может, это было не вечно, но он любил его.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 9 10 111213 Следующая ⇒