СТИЛЕТЫ И БЕЛЬКАНТО 9 страница

После объединения Италии в 1861 году молодое государство столкнулось с необходимостью пресечь лавину преступлений. Мало кто знает, что в начале XX века в Риме с населением около 300 000 душ водители омнибусов‑ трамваев из‑ за напряжённой криминогенной обстановки имели право на ношение пистолета. В целях улучшения имиджа Италии в глазах других государств 6 июля 1871 года был принят закон, запретивший под угрозой тюремного заключения ножи, имевшие клинки длиннее 10 см, а также все виды пружин и механизмов, позволявших фиксировать лезвие ножа в открытом виде[533].

Эта мера не остановила дуэли, но их начали маскировать под несчастные случаи и самооборону. Даниэле Боски в работе, посвящённой дуэлям на ножах в Риме, писал, что народные дуэли крайне редко фигурируют в судебных протоколах тех лет. Он объяснял это тем, что в делах об убийствах и ранениях, каждая из двух сторон была крайне заинтересована приуменьшить свою степень вины и преувеличить ответственность другой стороны. Вне зависимости от того, как на самом деле проходил поединок, потерпевший, если он остался в живых, утверждал, что не давал ни малейшего повода для нападения, в то время как сам нападавший стремился доказать, что был спровоцирован и действовал исключительно в порядке самообороны. Если к этому добавить, что и свидетели далеко не всегда были беспристрастны, то не удивительно, что в уголовном судопроизводстве подобные прецеденты часто описывались размыто и противоречиво.

Одним из немногих убийств, которое можно чётко классифицировать как дуэль на ножах, являлось убийство Питеро дель Пропосто, совершенное девятнадцатилетним плотником Энрико Федеричи. Надо заметить, что об этой дуэли стало известно благодаря показаниям всего лишь одного свидетеля. Им был некий знакомый Федеричи – парикмахер по имени Паскуалини, с которым тот разговаривал 8 декабря 1888 года, за несколько часов до убийства Пропосто. Хотя Федеричи и признал, что убил своего противника, но он искусно интерпретировал этот инцидент как результат ссоры: якобы в пылу спора дель Пропосто внезапно накинулся на него с ножом, и он, обороняясь, нанёс ему роковое ранение, оказавшееся смертельным.

Рис. 71. Джованни Джолитти (1842–1928).

Но властям удалось установить, что ссора произошла не за несколько минут, а за несколько часов до драки и что оба участника заранее договорились встретиться на площади Сан Пьетро в Монторио, чтобы сражаться на ножах. Прежде чем направиться к месту фатальной встречи, Федеричи сказал Паскуалини, что ещё до заката он окажется или в больнице, или в тюрьме, но все в Риме узнают, чего стоит мужчина из Асколи – его родного города. Дуэль была недолгой, и хотя в результате Федеричи нанёс дель Пропосто смертельный удар в сердце, он и сам был тяжело ранен. Таким образом, можно сделать вывод, что в действительности гораздо большее количество смертей и тяжёлых ранений являлись следствием поединков на ножах, чем это следует из материалов судебных дел[534].

Агрессивный характер римлян и их склонность к поединкам на ножах иногда рассматривались как психологическая особенность, связанная со специфической атмосферой и традициями Вечного города. Но к концу XIX столетия криминалисты и другие эксперты выяснили, что злоупотребление оружием, особенно ножами, было широко распространено не только в Риме, но и во многих других областях Центральной, Южной и островной Италии. Они также отметили, что именно из‑ за этого уровень убийств в Италии был значительно выше, чем в более «цивилизованных» странах Центральной и Северной Европы. В результате правительство Италии обратилось в парламент с просьбой о принятии законопроекта, ужесточающего наказание за незаконное ношение оружия и ранения, нанесённые ножом. Во вступительном докладе при рассмотрении этого законопроекта парламентом было отмечено, что «в некоторых областях Италии, «дикари» злоупотребляют смертельным оружием, почти ежедневно обеспечивая темы для газетных сообщений и помещая нашу страну среди наименее цивилизованных государств Европы»[535].

12 августа 1908 года газета «Мальборо экспресс» писала: «Что может сделать Италия, чтобы избавиться от сомнительного лидерства в кровавых преступлениях, которое она удерживает среди цивилизованных народов? Этот вопрос горячо обсуждался в палате представителей в связи с внесением на рассмотрение законопроекта представленного премьер‑ министром Италии Джолитти, о «ношении ножей и другого оружия». Хотя этот вопрос уже и раньше неоднократно поднимался в парламенте, но все обсуждения неизменно заканчивались тем, что его передавали различным комиссиям для дополнительного исследования. И несмотря на то, что количество кровавых преступлений тем временем росло, подобные проекты изменений в законодательстве каждый раз вызывали бурное негодование либерального большинства. Законодателям Италии было практически невозможно запретить или ограничить ношение ножей и иного оружия, чтобы не вызвать протесты либералов по поводу нарушения всевозможных свобод[536].

Рис. 72. Arditi – Отважные. Бойцы ударных отрядов итальянской армии в 1915–1918 гг.

И тем не менее, несмотря на отчаянное сопротивление либералов, оружейного лобби Скарперии и Маньяго и протесты южан, 8 ноября 1908 года, после долгой и продолжительной борьбы, законопроект Джолитти был принят. Всё‑ таки сказался огромный политический опыт этой лисы – к моменту принятия законопроекта Джолитти был в политике уже 26 лет, из которых 16 – на посту премьер‑ министра.

В первую очередь новый драконовский закон ударил по производителям ножей – Маньяго в Тоскане и Фриульской Скарперии. Одним из его требований было ограничение максимальной длины клинка ножа четырьмя сантиметрами. Хотя позже под давлением производителей в закон всё‑ таки внесли поправки, и длина клинка была увеличена до шести, а для ножей без острия и до десяти сантиметров. Закон не затронул только кухонные, столовые и охотничьи ножи. Именно после закона Джолитти в моду вошли опасные бритвы и ножи с остриём, срезанным под прямым углом, такие как моцетта или разолино – «бритвочка»[537]. Эти детища Джолитти, выпущенные после ноября 1908 года, можно узнать по коротким клинкам без острия и штампам «permesso dalla legge» – «разрешено законом».

А вскоре грянула Первая мировая война, и ножи в ранцах своих хозяев из Неаполя, Апулии и Калабрии, с Сицилии и Сардинии отправились на фронт, в траншеи Изонцо и Трентино. Ещё в 1860 году «Русский вестник», описывая бои гарибальдийцев в ломбардской кампании при Мадженто и Сольферино, писал: «Сицилийские picciotti дрались в этой битве хорошо; они смело бросались в штыки и отбивали кавалерийские атаки. Но особенно отличились калабрийцы. Они дрались со страшным ожесточением и вместе с тем с блистательным хладнокровием. Эти калабрийские пастухи бросали ружья, к которым мало привыкли, и кидались с кинжалами на неприятельские ряды. Так истребили они многочисленный отряд баварцев»[538].

Если не знать, что эти строки написаны за полстолетия до Первой мировой, можно подумать, что это заметка военного корреспондента, описывающего бои в районе Трентино в 1915 году. «Нью‑ Йорк таймс» от 12 августа 1915 писала, что итальянские войска, сражавшиеся под Исонзо, включали несколько подразделений, с юга Италии, с Сардинии и с Корсики, которые, когда дело доходило до рукопашной, отбрасывали винтовки и орудовали кинжалами и стилетами. Автор статьи заметил, что, хотя итальянские офицеры постоянно убеждали своих солдат, что штык, прикреплённый к винтовке, значительно эффективней кинжала, те пропускали это мимо ушей и, когда добирались до австрийских траншей, пускали в ход не штыки, а ножи[539].

На фронтах Первой мировой умением обращаться с ножом особо славились бойцы элитных итальянских штурмовых подразделений, известных как ардити. Название это происходит от итальянского «ардито» – «смельчак» или «храбрец». «Reparti d'assalto» – штурмовые группы, были сформированы летом 1917‑ го полковником Басси и не относились к пехоте, а представляли собой самостоятельные боевые единицы. Расформированы эти подразделения были в 1920 году.

Рис. 73. Различные типы кинжалов ардити. Armes Militaria Magazine № 29, февраль 1988 г.

Рис. 74. Лейтенант ардити Карло Сабатини [второй слева) с товарищами у Монте Корно в Трентино, 1918 г.

Каждый боец штурмовых бригад независимо от звания носил кинжал, прекрасно вписывавшийся в манеру боя ардити. Кинжал было легче и эргономичней обычного штыка, имел перекрестье для защиты руки и был идеален в качестве бесшумного оружия. Штатные штурмовые кинжалы изготавливались из укороченных штыков от старых итальянских винтовок Веттерли‑ Витали образца 1870 года. На одном и том же клинке монтировалось множество разнообразных типов рукояток, как, например, круглые рукоятки, известные как «напильниковые». Другие кинжалы были переделаны из стандартных штыков образца 1891 года или из трофейных штыков Штейера‑ Манлихера. Одним из самых востребованных был хромированный кинжал, выдававшийся частям NCO. Часто солдаты гордо демонстрировали трофейные штурмовые кинжалы Австро‑ Венгрии, называемые «штурммессер». Нередко ардити носили кинжалы и вне службы[540]. Образ бесстрашных ардити широко эксплуатировался в итальянских «агитках». На сотнях плакатов и открыток эти бойцы врывались в неприятельские траншеи, вооружённые лишь ножами и гранатами.

Среди австро‑ венгерских войск ходили слухи, что все ардити – виртуозы кинжала и все они выходцы с Сицилии, известной своими дуэлями и искусством поединков. Среди членов этих подразделений и на самом деле было немало выходцев с юга. Так, ещё Хью Далтон в своей книге «With British Guns in Italy» отметил, что большую часть ардити составляли сицилийцы, демонстрировавшие высокие бойцовские качества[541].

Как писали газеты в августе 1918 года: «Ардити, или храбрецы – это подразделение, набранное из самых бесстрашных смельчаков со всех концов королевства Италия, но преимущественно из выходцев с Сицилии, Сардинии и из Калабрии. Они никогда не сидят в окопах – их вызывают перед атакой. Они лучшие из лучших и первыми начинают бой. Горе тем австрийцам, которые столкнулись с их штыками и ножами! »[542].

Паоло Джудичи, описывая тренировки ардити, экзальтированно рассказывал: «Вот набитые соломой чучела, на которых тренируются ардити, втыкая в них клинки кинжалов: волосы дыбом, выпученные глаза, орут во всё горло, лица искажены. Ардити яростно бросаются на условного противника и бьют точно в сердце». Анжело Гатти дополняет: «Каждый бахвалится своим личным ударом ножа и собственным способом ликвидации противника». Мастерство, достигнутое ардити в фехтовании кинжалом, позволяло разрабатывать достаточно опасные элементы. Марио Палиери рассказывает: «Было и метание кинжала: ардити прислонялся к деревянной двери, друзья по очереди бросали в него кинжалы, втыкавшиеся в дверь на уровне головы». Ардити, державший голову неподвижно или наклонивший её ровно настолько, чтобы избежать летящего кинжала, считался самым храбрым[543].

Многие бойцы, прибывшие в штурмовые подразделения, особенно выходцы из Центральной и Южной Италии, хорошо знали, как использовать нож. Упомянутый в работе Пироки об истории ардити сержант Дельи Эспости рассказывал, что в боях, в которых он принимал участие, сицилийцы, под которыми он, очевидно, подразумевал всех выходцев из Южной Италии, были очень искусны в обращении с ножом, и что не менее эффективная техника была у романьольцев.

Известный итальянский поэт и драматург Габриэль д'Аннунцио, воевавший в Первую мировую в чине майоре в лётной эскадрилье, прозванной «Воздушными ардити», не расставался с символом ардити – кинжалом с рукояткой из слоновой кости[544]. Корреспондент «Нью‑ Йорк таймс», бравший в июне 1918 года интервью у одного из офицеров ардити, описал его оружие как «турецкий кинжал с гравировкой на лезвии». Когда журналист задал офицеру вопрос, сколько австрийцев он убил этим кинжалом, тот пожал плечами и задумчиво ответил: «Слишком много, чтобы считать»[545].

Среди подразделений ардити особым умением обращаться с ножом славились бойцы бригады Сассари. Эта бригада, названная в честь одноимённого сардинского города, была сформирована 1 марта 1915 года на Сардинии, в местечках Темпио Паузания и Синнай, из двух пехотных полков, укомплектованных практически полностью сардинцами. В Первой мировой войне бригада понесла самые большие потери из всех итальянских подразделений, но и количество награждённых в ней было самым высоким.

Первая мировая война и положила конец многовековой итальянской традиции дуэлей на ножах. Именно потому, что она была первой – первой во всём: в массовости убийств, в применении отравляющих газов и танков, в жестокости. 12 миллионов человек было убито и 55 миллионов ранено. Около 20 миллионов человек умерло от голода и эпидемий. В результате этой войны прекратили своё существование четыре империи: Османская, Германская, Российская и Австро‑ Венгерская.

На фоне ужасов войны все эти архаичные понятия о чести и манера хвататься за нож из‑ за пустяковых обид теперь казались смешными и нелепыми. Сицилийские, калабрийские, апулийские или сардинские солдаты, пережившие ужасы траншей Первой мировой – голод, болезни, вражеские пулемёты и танковые атаки, вшей и иприт, – возвращаясь в родные деревни, не хотели больше крови, насилия и смертей. Последствия этой войны, затронувшие практически все аспекты жизни европейских народов, по фатальному эффекту можно сравнить с эпидемиями чумы, выкосившими средневековую Европу.

Первая мировая не только поделила жизнь западного мира на «до» и «после», но и кардинально изменила и трансформировала привычную картину мира. Рушились старые идеалы и системы ценностей, раскачивались традиционные общественные устои, и ощутимо теряла свои позиции религия.

Однако с Первой Мировой в прошлое канула только массовая культура народных дуэлей – «дуэлло рустикано». Замкнутого сообщества каморры все эти метаморфозы не коснулись, а новые веяния обошли его стороной. Поэтому и сегодня, как и 300 лет назад, неофиты постигают таинства зумпаты под руководством умудрённых опытом «уомо д'оноре» и, как многие поколения их предшественников, решают дела чести в поединках с ножами в руках.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒