СТИЛЕТЫ И БЕЛЬКАНТО 7 страница

Эти генуэзские ножи, очевидно, за сходство со шпагой получившие прозвище «spadella di Genova», или «генуэзская шпажка», можно увидеть за поясом бандитов‑ бригантов, и в руках римских булли на многочисленных гравюрах Бартоломео Пинелли. Встречались и довольно необычные модификации «генуэзцев», известные как «а пассакорда», в клинках которых было спрятано длинное шило. У некоторых моделей «а пассакорда» в форме шила была переточена верхняя часть клинка. Своим появлением эти необычные ножи были обязаны строгим «антиножевым» законам Генуэзской республики. Владельцы «а пассакорда» рассчитывали, что при задержании с подобным ножом они смогут сослаться на то, что это их рабочий инструмент и что шило им жизненно необходимо при шитье упряжи или парусов. Законы против ножей и желание их обойти порождали бесконечное множество всевозможных хитроумных образцов замаскированного оружия.

Власти не прекращали попыток запретить ношение ножей или хотя бы снизить их смертоносность, ограничивая максимальную длину клинка и количество режущих кромок лезвия или изменяя форму острия. В определённые периоды времени ношение холодного оружия было разрешено аристократам и запрещалось простолюдинам. Но, как известно, голь на выдумку хитра, и поножовщики из простонародья обосновывали ношение ножей тем, что режущие инструменты им крайне необходимы в работе. Провести грань между разрешённым и запрещённым оружием было головной болью законодателей всех эпох – и дворяне, и плебеи что только не придумывали, чтобы обойти законы. Кто же не помнит такое хрестоматийное закамуфлированное оружие, как сапожные ножи, или ножи шорников, у которых даже было игольное ушко, якобы для шитья. Достаточно взглянуть на любую из этих сверкающих вещиц, изготовленных мастером, чтобы понять, что этот предмет, выполненный в элегантной манере, богато украшенный, инкрустированный серебром и с гравировками на лезвии, явно не был предназначен для использования в хозяйственных работах[477].

Иногда на гравюрах Пинелли мы встречаем изображения длинных кинжалов с трёхгранными клинками, вероятно, наследниками ренессансных «рон‑ деллов» или миланских и венецианских стилетов. Интересно, что Артур Трейн в своей работе о каморре, упоминал о некоем кинжале, называемом «трианголо» – «трёхгранник», использовавшемся каморрой в качестве специализированного оружия для убийств[478]. И в полицейских протоколах из архивов Сицилии также упоминаются некие трёхгранные стилеты – «молеттоне алла сичилиана», бывшие в ходу у сицилийских мафиози, сикулов.

Рис. 45. Coltello a passacorda (нож с шилом), общая длина 32, 5 см. Генуя, XVIII в.

Рис. 46. Ножи a passacorda. Armi bianche dal Medioevo all'eta moderna, Флоренция, 1983 г.

К XIX столетию преемником «coltello Genovese» стал другой, не менее прославленный нож каморры – сфарцилья, унаследовавший прозвище своего легендарного предшественника – «spadetta di Genova», или «генуэзская шпажка». Собственно говоря, неаполитанская сфарцилья являлась не чем иным, как складной версией старинного генуэзского ножа. Мастриани описывал сфарцилью как большой складной нож с фиксирующимся лезвием, который носили в специально вшитом продолговатом внутреннем кармане пиджака. Эти ножи достигали значительных размеров – образцы, хранящиеся в туринском Музее криминальной антропологии, достигают в длину от 58 до 73 см, принадлежащие римскому Музею народного искусства и традиций – от 40 до 42 см, а вес их часто доходил до половины килограмма и более. Специфическая черта этих ножей – прямой кинжальный клинок с односторонней или полуторной заточкой, специальный рычаг для облегчения складывания и металлическая рукоятка, состоявшая из двух массивных накладок. Эта конструкция была обусловлена размерами ножа – чем длиннее и тяжелее клинок, тем сложнее сбалансировать оружие Рукоятка из рога или дерева не смогла бы компенсировать массу клинка сфарцильи, поэтому для удобства манипулирования этим увесистым оружием накладки были изготовлены из металла[479].

Возможно, что кроме этой трактовки сфарцильи существовали и другие, менее известные региональные интерпретации. Так например, известный сицилийский этнолог и фольклорист Джузеппе Питре в 1894 году упоминал бытовавший на Сицилии небольшой карманный нож с узким и остроконечным клинком. Вряд ли речь шла о сфарцилье каморры – сложно назвать 50‑ сантиметровый нож весом в полкило «небольшим» и «карманным», и можно только предположить, что речь идёт о шутливом прозвище[480]. А вот Руссо и Серао, авторы изданной в 1907 году работы «La camorra: origini, usi, costumi et riti dell' «annorata soggieta»», описывают сфарцилью как кинжал с лёгким изгибом, использовавшийся в дуэлях «до смертю[481].

Рис. 47. Ссора римских булли. В руках дуэлянтов отчётливо видны кинжалы «трианголо». Бартоломео Пинелли, XIX в.

Популярным в силу его легальности оружием в XVIII веке также являлись различные типы «coltello da caccia», или охотничьих ножей. В основной массе эти охотничьи кинжалы конструктивно практически не отличались от «генуэзцев» и представляли собой всё те же стилетные клинки с двусторонней или полуторной заточкой и абсолютно такими же, как у «coltello di Genova», конусообразными «напильниковыми» рукоятками. Пожалуй, единственное различие между ними это то, что клинки «охотников» были несколько шире и часто украшались гравировками с флоральными мотивами. Вероятней всего, это оружие в XVIII столетии трансформировалось в кинжалы из охотничьих багинетов, распространённых в Лигурии, находившейся в тот период под управлением Генуэзской республики. Так, например, на это указывают концентрично расположенные, круглые в сечении рукоятки, типичные для многих ранних образцов средиземноморских штыков.

В середине XVIII столетия на зарисовках из полицейских протоколов уже можно встретить складные ножи со стилетными клинками и изогнутыми рукоятками, формой повторяющие типичные каталонские навахи. Эти «каталонцы», также известные под региональным названием «эль ганивет», послужили прототипом для другого легендарного дуэльного ножа каморры – зомпафуоссо.

Рис. 48. Сицилийский охотничий нож. Armi bianche dal Medioevo all'eta moderna, Флоренция, 1983 г.

Рис. 49. Тосканский охотничий нож. Armi bianche dal Medioevo all'eta moderna. Флоренция, 1983 г.

Рис. 50. Комбинированный штык‑ кинжал. Armi bianche dal Medioevo all'eta moderna, Флоренция, 1983 г.

Как следует из названия, это оружие использовалось в зумпата – «прыгающей» дуэли каморристов.

Как и большинство дуэльных складных ножей Италии, зомпафуоссо имел традиционную испанскую систему фиксации клинка, иногда оборудованную храповым механизмом из нескольких зубьев, и клинок с полуторной заточкой, формой повторяющий стилетообразное лезвие старинного генуэзского ножа. Часто поверхность клинка не шлифовалась, чтобы в поединке противнику было сложнее уследить за оружием, а также чтобы нож не бликовал в темноте во время традиционных чиччиат.

Ближе к середине XIX века даже консервативные булли Трастевере сменили своих «генуэзцев» на всё те же каталонские навахи, называемые здесь «римские ножи» – «coltelli alia romana», или просто «гошапо». Римские дуэльные «каталонцы» не отличались от зомпафуоссо каморры ни формой, ни системой фиксации, ни размерами. Единственными различиями, о которых стоило бы упомянуть, была большая лаконичность и строгость в декоре «римлян», а также зооморфные фигурки, часто вырезаемые на навершиях их деревянных и роговых рукояток. Любопытно, что специфические и характерные элементы украшения хвостовика и навершия трастеверских романо XVIII–XIX вв., использовала в декоре рукояток своих изделий известная шеффилдская фирма Joseph Rodgers & Sons. Могу предположить, что дизайн этот появился не без влияния многочисленных итальянских иммигрантов и их ножей.

Хотя, в Трастевере существовала и другая, «люксусная» категория ножей «алла романа», известная как тахини. Тахини представляли собой всё те же каталонские романо, но украшенные в соответствии со вкусом трастеверцев и их представлениями о роскоши и красоте. Очевидно, в подражание дворянским шпагам рукоятки этих ножей изготавливались из латуни, вероятно, призванной имитировать золото, и были инкрустированы серебряными монетами. Как правило, «тахини» по окончании своей дуэльной службы сдавались «на хранение» в трастеверскую церковь Святой Марии.

Интересно проследить за метаморфозами, происходящими с итальянскими ножами по мере удаления с севера страны на юг. Так, самым распространённым крестьянским оружием северной Ломбардии, являлись ронкетты – складные садовые ножи с серпообразным клинком, лежавшие ещё на прилавках Древнего Рима. Другим ломбардским ножом, был небольшой миролюбивый крестьянский «складник», бергамаско[482].

Перебравшись на северо‑ запад полуострова, ближе к Пьемонту, мы обнаруживаем всё те же садовьгё серпообразные ронкетты всевозможных типов и размеров. Кстати, в регионе Пьемонта существует старинная «аграрная» школа владения массивной мачетообразной ронкеттой. Иногда на аукционах и в коллекциях встречаются большие складные стилеты, которые часто атрибутируют как «пьемонтский боевой нож». Но в приватной беседе, известный французский коллекционер Жан‑ Франсуа Лальяр, как‑ то упомянул, что прототипом для этого пьемонтского ножа – «пьемонтезе», послужил старинный французский нож, производившийся в Тьере[483].

И северо‑ восточный регион Италии, включающий Венецию и Фриули, не приносит сюрпризов – здесь также преобладают ронкетты и небольшие садовые ножи без фиксатора[484]. Но как только мы начинаем спускаться южнее, к Тоскане, Умбрии и Лацио, клинки принимают всё более хищную форму и начинают увеличиваться в размерах, а среди безобидных садовых орудий появляются ножи, совершенно не приспособленные для выполнения каких‑ либо хозяйственных работ и предназначенные исключительно для убийства. Так, к привычным ронкеттам добавляется «curtel cun e'rez» – большой складной стилет с фиксирующимся клинком. Экземпляр этого ножа, хранящийся в Туринском музее судебной криминалистики, в раскрытом виде достигает 47 сантиметров в длину.

Другим печально известным региональным ножом Тосканы является складной мареммано, из региона Маремма. Это всё та же вариация на тему каталонской навахи с широким листовидным остроконечным клинком. Хотя, французы считают, что прототипом для него послужил «капуцин» – один из французских региональных ножей Тьерского производства. Подобным ножом был вооружён известный в XIX веке итальянский бандит по кличке Акула. Длина клинка его мареммано достигала 13 см при общих размерах ножа в 30 см. На лезвии была выгравирована надпись «Nazareno» – «Назаретянин», т. е. Иисус Христос, очевидно, призванная служить в качестве оберега[485].

Ещё южней стилетов прибывает, и к «curtel cun e'rez» и мареммано присоединяется ещё один популярный дуэльный складной стилет «сфилато ди Фросолоне», производимый в местечке Фросолоне[486]. Ну и, наконец, добравшись до Калабрии и Сицилии, мы обнаруживаем бесконечное множество ножей, единственным предназначением которых является лишение ближнего своего жизни. Это и сараке, названные так из‑ за сходства с одноимённой рыбой, и различные нескладные «охотничьи» кинжалы с круглыми рукоятками, и очередная копия навахи – кутеддина. Также мы находим тут большие складные стилеты «ку лу манику ди раму» и «ликкасапуне», специализированные дуэльные ножи салитано, а также калтаджироне, получивший своё название в честь одноимённого местечка. Типичный сицилийский калтаджироне, датированный концом XVIII века, можно увидеть на иллюстрации к работе «Кинжалы и боевые ножи Западного мира» Гарольда Петерсона. Интересно, что формой калтаджироне абсолютно идентичен «gully», складному ножу английских и шотландских моряков XVII–XIX столетий, но кому из них принадлежит пальма первенства, сие есть тайна покрытая мраком.

На Сицилии в дуэлях ухитрялись использовать не только садовые «рон‑ кетты», но и архаичные инструменты цирюльников – большие нескладные бритвы «бирриттедды», с клинками трапециевидной формы. Правда, надо отметить, что и местные садовые ножи, и эти опасные бритвы достигали пугающих размеров и меньше всего напоминали свои безобидные бытовые прототипы, да и, как правило, обычно они использовались в качестве орудия для нанесения ритуальных шрамов – сфреджо[487]. Так, например, классическую сицилийскую бирриттедду мы можем увидеть в руке Мео Патакка на гравюре Бартоломео Пинелли. Легендарный кондотьер держит клеветника Багароццо (таракан), распускавшего о нём сплетни, за горло, и, судя по выражению лица, намеревается нанести обидчику позорящий «сфреджо».

Рис. 51. Мео Патакка режет лицо клеветнику.

Рис. 52. Сардинский бригант Джованни Корбедду Салис (1844–1898) с леппой за поясом.

Не отстала от своих кровожадных соседей и Сардиния, чьей визитной карточкой считаются огромные изогнутые ножи «леппа», достигавшие практически сабельных размеров 60–80 см. Что неудивительно, так как это оружие нередко изготавливалось из обломков сабель. Кроме леппы сардинцы пускали в ход навахообразные ножи «а фоджика антика» с широкими листообразными клинками и изогнутыми рукоятями, и складные стилеты «паттады» с клинком в форме оливкового листа[488].

В качестве небольшого отступления я хотел бы заметить, что подобная дифференциация между культурами севера и юга существовала не только в оружии. Такую же тенденцию мы можем наблюдать, например, и в игральных картах. Самой популярной в Италии является так называемая испанская колода. Она состоит из сорока карт, и вместо привычных нам сердечек и крестов, там используются совершенно другие символы, перенятые у средневековых таро: Spade, Сорре, Denari, Bastoni – мечи, кубки, монеты, жезлы. Мечи – это пики, кубки – черви, монеты – бубны, жезлы – трефы.

Трефовый туз – жезл, «Tasso di bastoni», или «Tasso di mazze», издавна считался на юге Италии символом мужской силы, воли, упорства, приверженности традициям и семейным ценностям. Именно поэтому он традиционно являлся одним из популярных символов каморры и его часто наносили в качестве татуировки.

Интересно, что символы, используемые в испанской колоде, по мере удаления с севера страны на юг трансформируются, и с ними, как и с ножами, происходят различные метаморфозы. Кубки, изображения которых в Болонье, Брешии, Триесте или Бергамо скорее можно назвать условно символическими пиктограммами, на юге обретают вид настоящих кубков и чаш с тщательно выписанными деталями. Кривые декоративные сабли на севере приобретают вид прямых боевых римских мечей на юге. Но самые существенные метаморфозы, несущие важную смысловую нагрузку об изменениях в восприятии мужской идентичности на севере и на юге, происходят с трефами‑ жезлами. Тонкие и изящные стилизованные жезлы на северных колодах по мере приближения к югу набирают массу, обрастают плотью и приобретают фаллическую мощь. Так, в Романье, на Сицилии, в Неаполе и на Сардинии жезл‑ бастоне уже язык не поворачивается назвать жезлом – это массивная палица с утолщением на конце, недвусмысленно символизирующая мужское начало[489].

Но вернёмся к оружию преступного мира. Джанкарло Баронти писал, что все ножи в силу их универсальности могут стать орудием преступления, но есть некоторые образцы о которых можно сказать, что в отличие от ножей, ставших преступниками по случаю, эти преступниками родились. Эти специфические ножи были созданы исключительно для использования в незаконных целях, вследствие чего некоторые из них стали символами преступного мира, а другие приобрели имидж и репутацию «оружия каморры». Некоторые из этих ножей даже получили специальные названия, как правило, связанные с их особенностями или спецификой применения[490].

Рис. 53. Сардинский боевой нож с металлической рукояткой. Общая длина 475 мм. (© С. С Baronti]

Рис. 54. Неаполитанский охотничий нож восточного типа. Armi bianche dal Medioevo all'eta moderna. Флоренция, 1983 г.

Среди подобных «урождённых» преступников в первую очередь следует назвать славный нож пьемонтских карманников, «сіарull» – небольшой складной нож с двумя параллельно расположенными не фиксирующимися лезвиями. Чиапулом разрезали сумки, карманы брюк и пальто – два параллельных клинка бритвенной остроты позволяли производить два разреза на расстоянии нескольких миллиметров друг от друга. Иногда чиапул ещё называют закканьо, хотя это просто региональное название любого ножа[491].

Другой популярный складной нож преступного мира был известен среди миланских бандитов как «maresciall», или «сержант». Очевидно, это было связано с тем, что серебристые мельхиоровые вставки на чёрной рукоятке ножа напоминали серебряные лычки и нашивки на рукавах карабинеров. «Сержанты» выпускались фабриками Маньяго и Фриули[492].

Но просто Меккой ножей, созданных исключительно для преступных целей, само собой, оставался юг Италии. фроме уже упомянутых сфарцилий и зомпафуоссо в ходу тут были и пружинные ножи, выбрасывавшие лезвие при нажатии на кнопку. В Риме их называли молетта, в Неаполе – молеттоне а в апулийском Таранто – мулеттоне. В Апулии для них существовало и другое название – «valestra», на жаргоне самострел или арбалет, что подчёркивало скорость выбрасывания лезвия. На Сицилии для кинжалов использовалось специфическое жаргонное название «crucifissu» – «крест», или «распятие». Очевидно, на подобные благочестивые мысли наводило перекрестье кинжала[493].

Некоторые сленговые названия ножей были связаны с топонимикой, как, например, «saravalla» от неаполитанского города Серравале. Другое жаргонное название – «santamargherita», несомненно, ведёт родословную от сицилийского города Санта Маргерита Величе, известного производством ножей. Другая группа названий состоит из выражений, заимствованных из других языков и диалектов, как например, немецкое «messer», «britola», из венецианского диалекта, «cangiarro» – сленговое южноитальянское название с арабскими корнями, калабрийское словечко «vopa», а также легендарный ««lingher» туринских бандитов – вероятно заимствование французского жаргонного термина «lingra», от названия города Лангр, в котором производили каталонские навахи.

Ещё одна группа включает в себя ироничные или игривые названия, такие как «amico» – дружок, венецианское «Renge» – буквально «селёдка», или неаполитанское ««mmerda», производное от испанского «mierda» – «дерьмо», очевидно, призванное демонстрировать недоверие к испанским соседям, всегда вооружённых ножами[494].

В отличие от испанских навах с их высокопарными девизами на клинках, итальянские ножи не могут похвастаться разнообразием слоганов. Так, в архивных судебных документах упоминается кинжал, конфискованный полицией у каморры в 1893 году. На одной стороне клинка была гравировка «Non ti fi‑ dar di me se il cor ti manca» – «Не верь мне, если кишка тонка», и на другой: «“io sono compagno fedele a chi ben m'impugna» – «Я верный друг взявшему меня в руку»[495]. Чезаре Ломброзо описывал старинный бандитский складной нож, на клинке которого было написано: «Se veramente mi porti amore sei scotella del mio cuore»[496]. На ножах каморры встречаются такие символы «онората сочиета», как солнце или змея, но в основном преобладают флоральные мотивы. На некоторых сицилийских ножах иногда можно было увидеть гравировку «Si sta vipira ti zicca nun ce lustru chf ti nesci» – «Если эта змея укусит, для вас не наступит завтра», аллюзию на традиционный испанский девиз.

Естественно, говоря о ножах, нельзя не вспомнить и о хитроумных приёмах, с помощью которых многие поколения каморристов, булли, лаццароне и других «людей чести» насаживали своих противников на зомпафуоссо, сфарцильи, мулеттоне или спадине ди Дженова.

Любой читатель, даже поверхностно знакомый с историей европейского и, в частности, средиземноморского фехтования, не может не заметить его слишком явную связь с итальянскими школами и техниками ножа. Эти системы, сохранившиеся до наших дней, не просто представляют собой высокоразвитое боевое искусство, предлагающее эффективный метод защиты и нападения, но и предоставляют нам уникальную возможность увидеть аутентичные фехтовальные техники XV‑ XVІІ веков практически в неизменённом виде. Так и сегодня среди техник ножевых поединков Сицилии, Неаполя и Апулии мы находим фехтовальные элементы пятивековой давности, использовавшиеся со шпагой в паре с кинжалом, со шпагой и плащом или с плащом и кинжалом. Например, во многих традиционных сицилийских школах дуэлянты с ножами в руках часто принимают стойку для кинжала, описанную в работе Акилле Мароццо «Опера Нова» как «кода лунга э стретта», – заложив левую руку за спину и выставив нож перед собой на уровне бедра остриём вверх.

Рис. 55. Стойка с кинжалом. Opera Nova dell'Arte delle Armi, Акилле Мароццо, 1536 г.

Рис. 56. Стойка с плащом и кинжалом. Opera Nova dell'Arte delle Armi, Акилле Мароццо. 1536 г

Также школы ножа адаптировали и многие другие техники, рекомендованные «отцом итальянской оружейной науки» в далёком 1536 году. Так, в 53 главе «Опера Нова», в разделе, посвящённом кинжалу, можно увидеть и другую популярную у итальянских бойцов на ножах стойку, известную как «порта ди ферро альто», при которой правая нога выдвигалась вперёд, кинжал удерживался на уровне груди, а остриё смотрело на противника[497]. Мароццо считал, что кинжал, будучи коротким и лёгким, является чрезвычайно опасным оружием, и поэтому рекомендовал внимательно следить за вооружённой рукой, ни на мгновение не упуская её из виду. И сегодня итальянские мастера ножа используют рекомендованные маэстро почти пятьсот лет назад роверсо, мандритто, фенденте, манровещо и многие другие технические элементы.

Широко применялся в бою на ножах и другой старинный технический элемент, известный сегодня как «обратный порез». Эта техника, известная у испанцев как мандобле, и называемая Мароццо трамаццоне, или страмаццоне, представляла собой рубящий удар кончиком шпаги, наносившийся взмахом запястья. Также использовался и трамаццоне роверсо – тот же удар, но наносимый на возвратном движении. Среди техник ножа, уходящих корнями в старинное итальянское фехтование на шпагах, можно упомянуть и такой широко известный, узнаваемый и ставший уже каноническим «бота» – элемент, как останавливающий укол в нижний уровень, или пассата‑ сотто, изобретателем которого считается итальянский мастер XVII столетия Франческо Антонио Марчелли[498]. Известный фехтовальщик викторианской эпохи Эгертон Кастл отмечал, что пассата сотто считалась у итальянцев крайне полезным техническим элементом[499].

Наблюдая за поединками представителей школ Сицилии, Офантины или Манфредонии, невозможно не заметить выпады и защиты, характерные для техник Фабриса, Родольфо Капо Ферро, Виджани и Алфиери.

Так, в апулийской «скерма салентина» явно прослеживается влияние старинных техник «эспада и дага» – поединка со шпагой и кинжалом для левой руки. Столь любимые бойцами этой школы всевозможные крестообразные защиты и блоки двумя руками, называемые «клещи» или «клещи и молот», не могут скрыть своё происхождение – в технике «эспада и дага» самым распространённым способом защиты было именно парирование скрещенными шпагой и кинжалом. Правда, маэстро Джакомо ди Грасси считал, что это далеко не самый удачный способ защиты, так как при таком парировании невозможно было ответить на удар, не потеряв при этом времени и преимуществ контрудара. И хотя «клещи» и «молоты» кому‑ то могут показаться аллюзией на кузню, а соответственно и на крестьянские корни этой школы, нельзя забывать о присущей преступному миру метафоричности. Кстати, ди Грасси настолько верил в ценность кинжала, что утверждал, будто он в одиночку может выстоять против большинства других видов оружия[500].

Итальянская школа шпаги XVI века возвела колющий удар в абсолют. Как считал Агриппа, «удар – это более естественное, то есть лёгкое действие; укол же является итогом сложного и тщательно выверенного сочетания движений. Одно это уже объясняет, почему укол относится к более высокой стадии развития фехтовального искусства»[501]. Ещё английские джентльмены XVI столетия сетовали, что вместо привычной им молодецкой рубки «итальянцы насаживают их на «вертел», как кошку или кролика». Статистика ранений в поединках на ножах в XIX столетии убедительно демонстрирует, что итальянские школы ножа стали достойными последователями старинной догмы, утверждавшей, что «рубящий удар ранит, а колющий убивает», и на рубеже XX столетия, как и триста лет назад, колотые проникающие ранения всё также продолжали собирать мрачную жатву.

Как утверждал Кастл со ссылкой на работу Лебкоммера, в фехтовании XV столетия важным элементом боя были прыжки[502]. И в наши дни прыжки остаются неотъемлемой частью большинства как криминальных, так и гражданских школ и систем ножа на Апеннинах. Так, именно прыжки являются фундаментальной основой легендарной дуэли инициации каморры – зумпаты, само название которой произошло от диалектного слова «зумпа» – «прыжок». Высокие прыжки широко используются в школе апулийской Манфредонии, и в ряде сицилийских систем ножа. Это ещё один фактор, указывающий как на связь школ ножа с традиционным фехтованием, так и на их многовековую историю.

Уже в XX столетии энтузиасты пытались адаптировать старинные итальянские фехтовальные техники для нужд армии. Так, например, некоторые технические элементы, такие как пассата‑ сотто и инквартата, при создании системы ближнего боя для корпуса морской пехоты США использовал полковник Энтони Джозеф Дрексел Биддл. Он и сам был офицером морской пехоты, специалистом по рукопашному бою и, как говорят, неплохим боксёром. В течение двух мировых войн он готовил и тренировал морских пехотинцев и агентов ФБР. Биддл рассказывал, что умению владеть ножом он обучался в Португалии, Испании и во французских колониях. Описание этих итальянских техник можно найти в его пособии по рукопашному бою «Do or die», вышедшему в 1944 году[503]. Другим приверженцем адаптации итальянской школы к системе армейского ножевого боя был ещё один морской пехотинец, служивший в корпусе морской пехоты с 1935 года, инструктор по рукопашному бою, ученик Биддла, Джон Стайере. Как и его учитель, Стайере был приверженцем итальянских техник ножа. В 1952 году вышла его книга: «Cold Steel Technique of Cose Combat» – в главе, посвящённой ножу, автор демонстрирует пассата‑ сотто, инквартаты и стоккаты, знакомые нам по работам Алфиери, Виджани и Капо Ферро четырёхсотлетней давности[504].

Рис. 57. Джон Стайерс

Рис. 58. Стайерс проводит пассата сото.

Рис. 59. Д. Стайерс и А. Дж. Прицци.

Рис. 60. Каноническая итальянская техника – пассата сото. Д. Биддл.

Рис. 61. Инквартата. Д. Стайерс.

Рис. 62. Биддл демонстрирует инквартату.

Ещё в эпоху Ренессанса итальянские власти пытались остановить бесконтрольное использование ножей своими темпераментными подданными. Уже упоминались законы Козимо Медичи, пытавшегося ограничить свободный оборот оружия в городах. Кстати, именно Медичи принадлежит честь создания подразделений констеблей, известных как сбирри[505]. Упоминались и законы вице‑ королей испанской Арагонской династии, правивших частью Италии. Главной проблемой, осложнявшей работу исполнительной власти, было то, что Италия, как и Германия, являлась одной из двух наиболее раздробленных стран Европы. В XV столетии, к моменту рождения культуры ножевых дуэлей, на Апеннинах теснились следующие государства: Неаполитанское королевство, управляемое Арагоном и занимавшее половину территории Италии, Венецианская республика, Папское государство с центром в Риме, республика Сиена, Флорентийская республика и Генуэзская республика, под юрисдикцией которой находились управлявшиеся Арагонской династией Корсика и Сардиния с Сицилией. Кроме этого, там располагались маркграфство Мон‑ феррат, республика Сан‑ Марино, маркграфство Салуццо, Трентское епископство, Мантуанское маркграфство, республика Лукка и герцогство Феррары и Модены.

Совершенно очевидно, что говорить об унификации законов или о каком‑ либо централизованном контроле не приходилось. Преступники и аферисты всех мастей пользовались лазейками и возможностями избежать наказания, которые предоставляла разница юрисдикций. Как правило, после совершения того или иного преступления достаточно было просто пересечь границу государства. Прекрасной иллюстрацией к подобным перемещениям служит биография известного итальянского художника Микеланджело Меризи да Караваджо.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒