Валерий Лейбин 53 страница

СГУЩЕНИЕ – один из способов функционирования психики, благодаря которому отдельные элементы, связи и отношения бессознательных процессов воспроизводятся в сжатой, концентрированной форме, способствующей формированию единого представления.
Понятие сгущения было использовано З. Фрейдом при исследовании природы и механизмов образования сновидений. В работе «Толкование сновидений» (1900) сгущение рассматривалось им в качестве одного из основных механизмов работы сновидения. Благодаря этому механизму явное сновидение, то есть воспринимаемая сновидящим образная картина, оказывается по своему содержанию краткой, а рассказ о ней – сокращенным переводом скрытых мыслей. Процесс сгущения сопровождается тем, что одни элементы не воспроизводятся в явном содержании сновидения, другие соединяются между собой и образуют нечто новое, третьи объединяются между собой путем стирания различий и выделения типичных черт. Так, З. Фрейд считал, что благодаря сгущению различные лица и образы, с которыми человек сталкивается в реальной жизни, в сновидении могут оказаться совмещенными друг с другом. «Составление коллективных лиц – одно из главнейших средств процесса сгущения в сновидении».
Исходными точками сгущения является совместимость, имеющаяся внутри сновидческих идей. Поскольку совместимости, как правило, недостает для эффективности сгущения, деятельность сновидения создает, как полагал З. Фрейд, новые, искусственные и преходящие общие черты, используя для этого даже слова, в звучании которых содержатся разные значения. Облегчающие сгущение общие черты входят в содержание снов в качестве представителей сновидческих идей, так что какой-то элемент сновидения соответствует узловому пункту или скрещиванию этих идей. «Процесс сгущения, – замечал З. Фрейд, – это та часть деятельности сновидения, которую легче всего познать; достаточно сравнить записанный рассказ о сновидении с записью сновидческих идей, полученной в результате анализа, чтобы получить ясное представление об эффективности сновидческого сгущения.
С точки зрения З. Фрейда, сгущение – это такой способ функционирования психики, благодаря которому приходят в действие разнообразные бессознательные процессы. Он характерен не только для образования явного содержания сновидений, но и для возникновения ошибочных действий, различного рода острот и каламбуров, невротических симптомов. Поэтому психоаналитическое понимание механизма сгущения рассматривалось З. Фрейдом как в контексте анализа сновидений, так и в рамках исследования промахов человека (забывания слов, неправильном припоминании и др. ) или специфики остроумия, что нашло отражение в его работах «Психопатология обыденной жизни» (1901) и «Остроумие и его отношение к бессознательному» (1905).
В частности, З. Фрейд исходил из того, что сгущение является постоянным и важным процессом при нормальном (не тенденциозном) забывании, когда впечатления, в каком-либо отношении аналогичные, забываются, подвергаясь сгущению со стороны точек их соприкосновения. Кроме того, он признал сгущение с образованием замены ядром техники словесной остроты, что сближает ее возникновение с процессами деятельности сновидения. При сгущении утрачиваются некоторые из подвергшихся ему элементов, в то время как другие, овладевшие их зафиксированной энергией, в результате сгущения усиливаются или чрезмерно разрастаются. Словом, «краткость остроумия, как и краткость сновидения, по-видимому, необходимое сопутствующее явление, встречающееся при обоих сгущениях – оба раза она результат процесса сгущения». Рассматривая данную проблематику, З. Фрейд выдвинул предположение, в соответствии с которым «сгущения в том виде, в каком они служат технике остроумия, возникают автоматически, без специального умысла, во время мыслительного процесса в бессознательном».

СЕКСУАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ – преобладание одного частного влечения над другими или объединение их между собой с установлением упорядоченной направленности на определенный сексуальный объект.
Представление о сексуальной организации нашло свое отражение во многих работах З. Фрейда. В первом издании «Трех очерков по теории сексуальности» (1905) данное представление еще не имело строгих очертаний, однако в последующих переиздания этой работы понятие «сексуальная организация» прочно вошло в психоаналитический лексикон. Так, в четвертом издании «Трех очерков по теории сексуальности» (1920) рассматривались «фазы развития сексуальной организации», особенно «прегенитальной организации», в рамках которой выделялись две фазы – оральная или каннибальная и садистско-анальная. По отношению второй фазы развития (садистско-анальной) основатель психоанализа замечал, что «эта форма организации может уже удерживать на всю жизнь и навсегда привязывать к себе значительную часть сексуальной деятельности».
При рассмотрении сексуальной жизни человека З. Фрейд использовал такие понятия, как «оральная организация», «анальная организация», «фаллическая организация», «генитальная организация». В порядке исторического их появления в психоаналитическом лексиконе З. Фрейда можно сослаться на его статью «Предрасположенность к неврозу навязчивости» (1913), работу «Лекции по введению в психоанализ» (1916/17), статью «Инфантильная генитальная организация» (1923).
Одна из лекций по введению в психоанализ называлась «Развитие либидо и сексуальная организация». В ней З. Фрейд подчеркивал, что в ранний период инфантильного развития существует особого рода «неустойчивая организация», которую он назвал прегенитальной, и что подробное изучение садистско-анальной организации показывает, какими путями ее частные влечения вынуждены включаться в «новую генитальную организацию».
В одной из своих последних работ «Очерк о психоанализе» (1940) З. Фрейд заметил, что окончательное формирование сексуальной организации завершается с наступлением половой зрелости, в четвертой, генитальной фазе сексуального развития человека. Эта организация характеризуется следующими особенностями: некоторые прежние проявления энергии либидо сохраняются; часть ее привносится в половую функцию в качестве подготовительных и вспомогательных действий, доставляющих предвкушение удовольствия; другие сексуальные побуждения исключаются из общей направленности и сдерживаются (подавляются) или участвуют таким образом, что подвергаются сублимированию со сменой направленности или формируют специфические черты характера. Однако, как замечал З. Фрейд, процесс окончательного формирования сексуальной организации не всегда проходит безупречно, могут иметь место различного рода фиксации и задержки, в результате чего возможны перверсии. «В этом случае сексуальная организация действительно происходит, но ей не хватает тех частей либидо, которые не продвинулись вперед наравне с другими и остались фиксированными на догенитальных объектах и целях».

СЕКСУАЛЬНОСТЬ – деятельность, доставляющая удовольствие от взаимодействия половых органов, раздражения эрогенных зон, проявления сексуального инстинкта, влечения, желания.
В психоанализе понятие сексуальности имеет более широкое толкование, по сравнению с традиционным рассмотрением взаимодействия между половыми органами взрослых людей. Оно охватывает не только формы сексуальности, связанные с продолжением человеческого рода или так называемые перверсии, рассматриваемые в плане отклонения от нормальной сексуальности, но и инфантильную сексуальность, играющую определенную роль в развитии детей, становлении личности, формировании характера человека.
В работе «Три очерка по теории сексуальности» (1905) З. Фрейд ввел понятия «сексуальный объект» и «сексуальная цель», показал многочисленные отклонения как от сексуального объекта, так и от сексуальной цели, которые ранее принимались в качестве естественных и нормальных. Он обратил внимание на возможные задержки на промежуточной сексуальной цели, свойственные большинству нормальных людей и составляющих основу символизации и сублимации, благодаря которым сексуальность может направляться на создание духовных, художественных ценностей. Одновременно З. Фрейд показал, что сексуальность играет существенную роль при образовании неврозов и является важным элементом психического развития ребенка. Инфантильная сексуальность рассматривалась им в плане соединения с какой-либо необходимой для жизни телесной функцией и проявления различных эрогенных зон, способных доставлять ребенку удовольствие. Развитие человека определялось им с точки зрения преобразований, возникающих на тех или иных этапах проявления инфантильной сексуальности, изменений, происходящих при половом созревании, влияния инфантильного выбора объекта на последующую половую жизнь взрослого.
З. Фрейд исходил из того, что без осмысления болезненных форм проявления сексуальности, без изучения природы инфантильной сексуальности и соотнесения их с нормальной сексуальной жизнью невозможно понять и то, что называется нормальной сексуальностью. Рассмотрение того и другого привело его к выдвижению следующих положений, нашедших отражение в «Лекциях по введению в психоанализ» (1916/17): «извращенная сексуальность есть не что иное, как возросшая, расщепленная на свои отдельные побуждения инфантильная сексуальность»; сведение сексуальности к продолжению человеческого рода приводит к ошибке, закрывающий путь к пониманию сексуальности, извращений и неврозов; общество стремится к ограничению и подчинению сексуальности, оно заинтересовано в отсрочке ее полного развития у ребенка, пока он не достигнет определенной ступени сексуальной зрелости; воспитание в обществе преследует идеальную цель сделать жизнь ребенка асексуальной, в то время как сексуальные проявления имеют место уже у грудного младенца; сексуальность ребенка исчерпывается проявлением частных влечений, которые независимо друг от друга пытаются получить удовольствие как от собственного тела, так и от внешнего объекта; оба вида сексуальности – извращенная и нормальная – происходят из инфантильной сексуальности; нормальные люди проделывают путь сексуального развития через извращения и привязанности к объектам эдипова комплекса; внутрипсихические конфликты возникают между Я и сексуальностью, а неврозы обязаны своим происхождением этому конфликту.
Нередко З. Фрейда упрекали в том, что понятие сексуальности в психоанализе претерпело неоправданное расширение с целью сохранить положения о сексуальной причине неврозов и сексуальном значении симптомов. В ответ на это он замечал, что психоаналитики расширили понятие сексуальности лишь настолько, чтобы оно могло включить в себя сексуальную жизнь извращенных и детей. «Это значит, что мы возвратили ему его правильный объем. То, что называют сексуальностью вне психоанализа, относится только к ограниченной сексуальной жизни, служащей продолжению рода и называемой нормальной».

СЕМЕЙНЫЙ КОМПЛЕКС – двойственные чувства ребенка по отношению к рождающимся в семье другим детям. З. Фрейд считал, что семейный комплекс тесно связан с эдиповым комплексом: и тот и другой опираются на эгоистические чувства маленького ребенка.
С точки зрения З. Фрейда, семейный комплекс выражает негативное отношение ребенка к появившимся на свет братьям и сестрам. Часто ребенок хочет, чтобы мама и папа «подарили» ему брата или сестру. Он мечтает о том, как будет играть с ним и любить его. Однако с рождением младенца отношения в семье меняются. Родители уделяют большее внимание новорожденному. У старшего ребенка появляются ревность, зависть, тревога. Он чувствует, что отошел на второй план, а ему хочется быть в центре внимания родителей. Поскольку те заняты и поглощены младенцем, постольку младшие брат или сестра начинают восприниматься им как помеха. У старшего ребенка возникает чувство ненависти и желание устранить брата или сестру с тем, чтобы родители вновь могли уделять ему все свое внимание.
В случае если преждевременная смерть уносит из жизни новорожденного, то старший ребенок испытывает муки совести. Он находится во власти сильных переживаний, оказывающих глубокое воздействие на его психику. Ребенок обвиняет себя в том, что именно его желание смерти брата или сестры привело к реальной кончине младенца. Ощущение собственной вины может оказаться столь острым и всепоглощающим, что на этой почве возможно развитие внутрипсихического конфликта, поверхностное разрешение которого может привести к болезни, когда этот конфликт загоняется вглубь и все попытки разрешить его кончаются неудачей.
В клинической практике нередки случаи, когда пациенты вспоминают о своем негативном отношении к младшим братьям или сестрам. Так, в процессе психоаналитического лечения одна пациентка призналась, что однажды в пятилетнем возрасте она перевернула коляску со своей годовалой сестрой, так как испытывала к ней ненависть. Другая пациентка сообщила о том, что как-то, когда ее мать вышла из комнаты, она вытащила своего маленького брата из кроватки, положила на подоконник и хотела выбросить из окна. Лишь внезапное возвращение матери в комнату предотвратило трагедию. У обеих пациенток бессознательное чувство вины сохранилось на всю жизнь.
По мере того как дети в семье подрастают, отношения между ними могут изменяться радикальным образом. Бессознательное чувство неприязни и ожесточения старшего ребенка по отношению к младшему нередко сменяется чувством привязанности и дружбы; ненависть и враждебное соперничество переходят в любовь и заботу. Однако в некоторых семьях чувства ненависти и враждебности детей друг к другу могут сохраниться на всю жизнь и постоянно омрачать отношения в семье.
З. Фрейд считал, что проявление эдипова комплекса, то есть двойственного отношения ребенка к родителям, может приобрести иную окраску в семейном комплексе. Например, маленькая девочка может найти в своем старшем брате замену отцу, перенося свои нежные чувства с отца на брата и даже испытывая к нему сексуальное влечение. Аналогичная картина может иметь место и у маленького мальчика, который свою эмоциональную привязанность переключает с матери на сестру.
Раскрытие семейного комплекса – важная и необходимая часть психоаналитического исследования. В психоаналитической теории и практике пониманию семейного комплекса уделяется значительное внимание. Считается, что возрастное положение ребенка среди братьев и сестер является существенным моментом в деле раскрытия причин возникновения неврозов и успешного исхода их лечения.

СЕМЕЙНЫЙ РОМАН – фантазии ребенка о своих родителях, его инфантильные желания изменить родственные связи и отношения.
Термин «семейный роман» был введен в психоаналитическую литературу З. Фрейдом для описания того результата инфантильного развития, который связан с отделением подрастающего ребенка от авторитета родителей, от их идеализированных образов. Этот результат может оказаться болезненным, и не случайно встречаются невротики, чье заболевание обусловлено тем, что они потерпели неудачу при раннем опыте отделения от родителей.
В статье «Семейный роман невротиков» (1909) З. Фрейд отметил, что для маленького ребенка родители являются авторитетом и источником его доверия к ним. По мере своего развития ребенок имеет возможность знакомиться с другими людьми, сравнивать их со своими родителями. Он может обижаться на родителей, воспринимать их наказания как незаслуженные и вызванные тем, что его не любят или он не является им родным. Почерпнутый из литературных источников материал может породить также такие фантазии, в которых ребенок ощущает себя подкидышем и полагает, что в действительности у него есть другие родители, причем более обеспеченные, занимающие высокое социальное положение, добрые, ласковые и любящие детей. Относящаяся к сущности невроза, работа фантазии часто проявляется в детских играх и в период, предшествующий половому созреванию, становится темой семейных отношений. Эта ступень начинающегося отчуждения от родителей, как правило, остающаяся бессознательной в воспоминаниях человека, но часто демонстрируемая психоанализом, может быть названа, по мнению З. Фрейда, «семейным романом невротиков».
Семейный роман – типичное явление инфантильного развития, в процессе которого у ребенка появляются фантазии о замене родителей другими. Эти фантазии могут быть вызваны наказаниями со стороны родителей или случайными событиями, побуждающими обиду, зависть ребенка, а также желание реализации его чувства мести или возмездия. В большинстве случаев такие фантазии возникают у невротических детей, родители которых прибегают к постоянным наказаниям, всячески пытаются отучить их от различного рода дурных привычек.
З. Фрейд выделил две фазы семейного романа – несексуальную и сексуальную. Первая фаза относится к наиболее раннему периоду развития ребенка, когда он еще не обладает знанием сексуальных предпосылок своего происхождения. Вторая – к периоду инфантильного развития, когда у ребенка появляется знание о сексуальных отношениях матери и отца, он начинает понимать свое происхождение от матери, возвышает отца, прибегает к различного рода фантазиям, в которых находит отражение переоценка ранних детских лет. В заменах родителей, особенно отца, более замечательными людьми ребенок не столько устраняет, сколько возвышает их. Как замечал З. Фрейд, «стремление заменить настоящего отца более знатным есть лишь выражение тоски ребенка по утраченным счастливым временам, когда его отец казался ему самым благородным и самым сильным мужчиной, а мать – самой милой и самой красивой женщиной».
Создавая семейный роман, ребенок в своей фантазии отворачивается от родителей, которых знает такими, какими они представляются на данном этапе развития, и обращается к тем, которых он идеализировал на предшествующих этапах инфантильного развития. В этом отношении фантазии ребенка представляют собой лишь выражение сожаления о минувшем счастливом времени жизни.
З. Фрейд считал, что изучение сновидений дает богатый материал для понимания семейного романа. Толкование сновидений взрослых людей наглядно показывает, что в различных сновидениях присутствуют такие образы и фигуры, которые, будучи величественными и представительными, в действительности означают мать и отца. «Детская переоценка родителей сохраняется, таким образом, и в сновидении нормального взрослого».

Представления З. Фрейда о семейном романе получили дальнейшее осмысление и развитие в работе О. Ранка «Миф о рождении героя» (1909), в которой древние мифы и легенды рассматривались с точки зрения широко распространенных фантазий, берущих свое начало в детской психике. Как показал О. Ранк, мотивы брошенных и воспитанных другими родителями детей находят отражение во многих мифах и сказаниях. Фантазии о чудесном спасении ребенка знатных родителей, перевоплощении божественного родителя в образ человеческого отца явственно присутствуют в большинстве мифологических построений. По словам О. Ранка, «мифы о героях и семейные романы обнаруживают одну и ту же тенденцию: повсюду в мифах прослеживается стремление избавиться от родителей, и такое же желание присутствует в фантазиях ребенка, когда он пытается установить свою независимость».
Рассматривая сходства между семейным романом детей и различными мифами, О. Ранк обратил внимание на то, что сюжеты мифов оказываются как бы перевернутой картиной семейного романа. Если в семейном романе ребенок освобождается от неприязненных чувств, испытываемых им по отношению к отцу, то во многих мифах повествуется об изгнании ребенка из семьи знатного отца. «В невротическом романе ребенок избавляется от отца, тогда как в мифе отец пытается избавиться от ребенка. И как того требует сущность фантазии, естественным завершением становятся спасение и возмездие».
В целом между семейным романом и мифом наблюдается параллелизм. Тем самым открывается доступ к психоаналитическому изучению мифов, основанному на знании специфики инфантильного развития и роли детских фантазий в формировании психики человека.

СЕМЬЯ – основанная на кровном родстве группа людей, связанных между собой взаимной поддержкой, ответственностью, общностью быта.
В психоанализе семья рассматривается, как правило, с точки зрения ее нуклеарной организации, включающей в себя мать, отца и детей. Основным объектом осмысления являются отношения между ребенком и родителями, анализируемые под углом зрения доэдипальных стадий развития и эдипова комплекса, а также проявления амбивалентных чувств и переживаний, возникающих у ребенка при его общении с сестрами и братьями.
З. Фрейд уделял значительное внимание раскрытию существа эдипова комплекса, последствий проявления нежных и враждебных чувств ребенка в семье по отношению к его родителям, семейного романа невротиков, формирования Сверх-Я у человека. Вместе с тем в работе «Тотем и табу» (1913) он также рассматривал отношение между тещей и зятем, считая, что это отношение у древних племен часто регламентировалось обычаем избегания и составляет у цивилизованных народов «слабую сторону организации семьи». По его мнению, теща представляет собой инцестуозное искушение для зятя подобно тому, как нередко бывает, что мужчина сперва влюбляется в свою будущую тещу и только потом его влюбленность переходит на ее дочь.
Впоследствии некоторые аналитики стали обращать внимание на специфику некоторых семей, объединение членов которых между собой осуществляется посредством интериоризации друг друга и в которых ни организационная, ни институциональная структура не имеют изначальной функции цементирующего союза. Р. Лэйнг (1927–1994) назвал такой тип семей «нексусом» (узел). В противоположность нексусу имеется другой тип семей – «серии», члены которых не испытывают друг к другу особой привязанности, заботятся только о том, чтобы выглядеть пристойно в глазах окружающих, и совместное существование которых основывается на страхе по поводу того, что у посторонних людей может сложиться негативное мнение об их семьях.
В работе «Ращепленное Я» (1957) Р. Лэйнг отметил, что в семье типа нексус каждый ее член воздействует на другого посредством соучастия, шантажа, ощущения обязанности, вины, благодарности или откровенного насилия. Только в этом случае такая семья остается неизменной. Любое отступничество от нексуса, будь то предательство, измена, ересь, согласно соответствующей семейной этике наказывается, и самое худшее наказание состоит в изгнании из семьи или отказ от общения. По мнению Р. Лэйнга, некоторые семьи живут в постоянном страхе, в своего рода «семейном гетто», основанном на материнской излишней опеке. Своеобразная защита, которую подобная семья предлагает своим членам, строится на предпосылке, в соответствии с которой в семье превалируют фантазия о внешнем мире, как чрезмерно опасном, и страх, порожденный внутри нексуса этой внешней угрозой. Стабильность нексуса является продуктом взаимодействия членов семьи, опосредованным страхом и насилием, производимым внутри семьи друг над другом.
Р. Лэйнг считал, что в семье-нексусе наблюдается взаимная озабоченность, и каждый ее член озабочен тем, что другой думает, чувствует, делает. «Семья может действовать как банда гангстеров, предлагая друг другу обоюдную защиту от насилия по отношению друг к другу. Это взаимный терроризм с предложением защиты и безопасности от насилия, которым один стращает другого и которого человек страшится, если нарушает правила». При взаимном воздействии друг на друга нарушение правил в такой семье является использованием взаимозависимости для того, чтобы причинить вред другому во имя блага нексуса, но самое страшное из всех преступлений – это отказаться действовать на основе семейной этики.

СИМБИОЗ (от греч. «sym-biosis» – «вместе») – союз между зависящими друг от друга организмами, взаимосвязь между двумя людьми, обычно между ребенком и матерью, нуждающимися друг в друге. В биологическом отношении симбиоз – связь между матерью и зародышем в ее утробе. В психической симбиотической связи тела независимы друг от друга, но психологически взаимосвязаны между собой.
Представления о симбиозе содержались во многих работах психоаналитиков, изучавших отношения между младенцем и матерью. В частности, понятие симбиоза использовалось такими психоаналитиками, как А. Балинт, Т. Бенедикт, М. Малер. Однако в более общем плане размышления о симбиозе имели место у Э. Фромма (1900–1980), попытавшегося вслед за З. Фрейдом рассмотреть специфику мазохизма и садизма. В работе «Бегство от свободы» (1941) он показал, что, несмотря на очевидные различия, между садистской и мазохистской тенденциями, между стремлением к неограниченной власти, господству над другим человеком и стремлением зависеть от других, испытывать страдание, имеется нечто общее. С точки зрения психологии, обе тенденции берут свое начало из одного и того же источника – неуверенности, слабости личности, неспособности терпеть изоляцию. Исходя из этого, он предложил называть общую для садизма и мазохизма цель симбиозом. «В психологическом смысле этого слова симбиоз есть своеобразный союз, то есть взаимовлияние и взаимозависимость, одной личности с другой (или же силой, внешней по отношению к индивидууму), в котором каждая из сторон лишается своей индивидуальности, своего „я“.
По мнению Э. Фромма, садист и мазохист остро нуждаются в своем объекте. В обоих случаях основную роль играет неспособность вынести одиночество собственного Я. И хотя внешне садистская и мазохистская тенденции кажутся взаимоисключающими, в психологическом отношении у них много общего. Их первоосновой оказывается одна и та же потребность избежать одиночества. Поэтому редко бывает так, что человек является или только садистом, или только мазохистом. В действительности «между активной и пассивной сторонами симбиотического союза существуют постоянные колебания и отклонения то в одну, то в другую сторону».
В дальнейшем понятие симбиоза было распространено Э. Фроммом на инцестуальную связь между матерью и ребенком, являющуюся центральным понятием З. Фрейда. Он считал, что открытие связи с матерью является одним из наиболее значительных открытий в науке о человеке. Однако в отличие от З. Фрейда, рассматривавшего инцестуальную связь между матерью и ребенком через призму сексуальности, Э. Фромм исходил из того, что в инцестуальной связи с матерью кроется не только тоска по ее любви и защите, но и страх перед ней. Если сын или дочь воспитываются каннибалической, похожей на вампира, или некрофильной матерью и не порывают связи с ней, то они будут неизбежно страдать от интенсивных страхов быть уничтоженной этой матерью. Обсуждая эти вопросы, Э. Фромм провел различие между доброкачественной формой связи с матерью и злокачественной формой инцестуальной связи, которую он назвал «инцестуальным симбиозом».
В работе «Душа человека» (1964) Э. Фромм подчеркнул, что существуют симбиозы различной степени, но их объединяет одно: личность, симбиотически связанная с другой личностью, становится частью своего «хозяина», с которым она связана. Когда эта связь находится под угрозой, личность впадает в состояние страха и ужаса. Речь идет не обязательно о физической связи, а о той привязанности, которая по своей природе является связью посредством чувства и фантазии. У человека может быть такое чувство, что он представляет собой часть другого человека. «Чем экстремальнее симбиоз, тем становится труднее провести ясную разграничительную линию между двумя личностями». Это симбиотическое единство можно сравнить с единством матери и плода.
По мнению Э. Фромма, тенденция к связи с матерью или ее эквивалентами (семьей, племенем, страной, нацией) присуща всем мужчинам и женщинам. Она находится в конфликте с тенденциями рождения, роста, движения вперед. При нормальном развитии верх берет тенденция роста, при патологии побеждает «регрессивная тенденция к симбиотическому объединению». Чем злокачественнее форма инцестуальной связи и чем ближе она сходится с некрофильной и нарциссической ориентациями, тем в большей степени человек характеризуется тем, что Э. Фромм назвал «синдромом распада».
Для многих психоаналитиков симбиоз отражает взаимосвязь ребенка с матерью. Так, М. Малер (1897–1985) под симбиозом понимала такое слияние ребенка с матерью, при котором у младенца еще нет ощущения различия между внешним и внутренним. Исследуя проблему слияния ребенка с матерью в первые месяцы его жизни, она соотнесла полную зависимость младенца от матери с «симбиотическим психозом». Такое понимание симбиоза нашло отражение в статье М. Малер и Б. Гослайнер «О симбиотическом детском психозе» (1955). Вместе с тем симбиотическая связь характеризовалась психоаналитиками не только зависимостью ребенка от матери, но и зависимостью матери от ребенка. Словом, симбиоз отражает не одностороннюю зависимость, а взаимозависимость и взаимовлияние, обусловленные биологическим, социальным и психологическим единством.

СИМВОЛ – образ, наделенный знаковостью и смыслом, имеющий отношение к чему-то другому и являющийся его представителем.
В психоанализе понятие символа используется, как правило, при рассмотрении сновидений и симптомов психических заболеваний. З. Фрейд обратился к этому понятию в работе «Толкование сновидений» (1900), где им была рассмотрена сновидческая символика. Для основателя психоанализа символ – это прежде всего элемент сновидения. Кроме того, он считал, что невротические симптомы являются не чем иным, как «символами воспоминаний об известных (травматических) переживаниях». Именно такое понимания связи между невротическими симптомами и символами было высказано им в работе «О психоанализе» (1910), в которой также обращалось внимание на то, что украшающие города памятники и монументы «представляют собой такие же символы воспоминаний».
З. Фрейд исходил из того, что сущностью символического отношения является сравнение, хотя и не любое. С одной стороны, не все то, с чем можно сравнить какой-либо процесс или предмет, выступает в сновидении как символ. С другой стороны, «сновидение выражает в символах не все, а только определенные элементы скрытых мыслей сновидения». Пока понятие символа строго не определено, оно сливается с замещением, изображением, то есть приближается к намеку. Удивительным, с точки зрения основателя психоанализа, представляется то, что, если символ и является сравнением, то оно не обнаруживается при помощи ассоциации и сновидящий пользуется им, ничего не зная о нем.
Ссылаясь на различные источники, в частности на статью Л. Леви «Сексуальная символика Библии и Талмуда» (1914), З. Фрейд обратил внимание на распространенность сексуальных символов в жизни человека. В сновидениях эти символы используются почти исключительно для выражения сексуальных объектов и отношений. Речь идет о бессознательных знаниях, о логических отношениях, отношениях сравнения между различными объектами, где одно может замещаться другим. По мнению З. Фрейда, «эти сравнения не возникают каждый раз заново, они уже заложены готовыми, завершены раз и навсегда; это вытекает из их сходства у различных лиц, сходства даже, по-видимому, несмотря на различие языков».
Сконцентрировав свое внимание на сексуальной символике, З. Фрейд не углублялся в концептуальное рассмотрение природы символов. Последующие психоаналитики не обошли стороной проблему понимания символа как такового. Так, Э. Фромм (1900–1980) попытался ответить на вопрос, что такое символ. В работе «Забытый язык» (1951) он подчеркнул, что хотя определение символа как чего-то, являющегося обозначением другого, оказывается не очень удачным, тем не менее оно приемлемо, если речь идет о символах, связанных со зрительными, слуховыми, обонятельными ощущениями, обозначающими «нечто», выражающее внутреннее состояние человека, его чувства и мысли. Такой символ – это нечто, находящееся вне нас и символизирующее нечто внутри нас. «Язык символов – это язык, в котором внешний мир есть символ внутреннего мира, символ души и разума».
Но в чем заключается специфическая взаимосвязь между символом и тем, что он символизирует? Отвечая на этот вопрос, Э. Фромм выделил три типа символов: условные, случайные и универсальные. Только последние два типа содержат в себе элементы языка символов. Условные символы – наиболее известные и используемые человеком в повседневном языке. К ним относятся слова и образы. Так, флаг может быть знаком какой-то страны, но особый цвет флага не связан с самой страной и лишь условно принято считать, что цвета служат обозначением определенной страны. Случайные символы – являющиеся противоположностью условным символам, хотя между ними есть нечто общее – отсутствие внутренней связи между символом и тем, что он символизирует. Так, если с человеком произошла какая-то неприятность в определенном месте, то впоследствии он может испытывать неприятные переживания при упоминании этого места. Личный опыт человека превращает данное место в символ его настроения. Здесь связь между символом и символизируемым переживанием случайна. Однако в отличие от условных символов случайные символы не могут быть одним и тем же для разных людей, поскольку связь между событием и символом устанавливается самим человеком. Универсальные символы – такие символы, в которых между символом и тем, что он обозначает, существует внутренняя связь. Для них характерна связь между душевным и физическим переживанием. Некоторые физические явления, например огонь или вода, по своей природе вызывают определенные чувства и мысли, и человек выражает свои эмоциональные переживания на языке физических состояний, то есть символически.
По мнению Э. Фромма, «универсальные символы – единственный тип символов, в которых связь между символом и тем, что он символизирует, не случайна, а внутренне присуща самому символу». Эта связь воспринимается всеми людьми одинаково, что отличает данные символы не только от случайных, но и от условных, сфера распространения которой ограничена группой людей. В основе универсальных символов лежат свойства человеческого тела, ощущений и разума, характерные для каждого человека. Язык этих символов – единственный общий язык, созданный человечеством, но забытый современными людьми.
О всеобщем характере универсальных символов свидетельствует тот факт, что на языке этих символов создаются мифы и сновидения во всех культурах, от первобытных до высокоразвитых. Используемые в различных культурах данные символы обнаруживают поразительное сходство. Однако, как замечал Э. Фромм, значение некоторых символов может различаться в соответствии с их различной значимостью в разных культурах и, следовательно, можно говорить о диалектах всеобщего языка символов, определяемых условиями жизни. Кроме того, многие символы имеют не одно значение: огонь может символически выражать как ощущение радости, так и чувство страха; вода может быть и символом покоя, умиротворения, и символом ужаса, хаоса.
Язык универсальных символов труден для понимания, поскольку люди забыли его прежде, чем он стал всеобщим языком. Но понимание этого языка важно для каждого, кто хочет глубже познать себя. Исходя из этого, Э. Фромм считал, что «пониманию языка символов нужно учить в школах и колледжах точно так же, как там изучают другие иностранные языки».

⇐ Предыдущая 48 49 50 51 525354 55 56 57 Следующая ⇒