«В соответствии с актом об усыновлении органы опеки и попечительства представили в суд заключение об обоснованности и о соответствии усыновления интересам усыновляемого ребенка». 12 страница

На пороге похоронного бюро самое время думать о том, как быстро летит время.

Роза Бокк оказалась афроамериканкой среднего возраста с обаятельной улыбкой. Глаза ее закрывали большие темные очки-«авиаторы». Короткая стрижка; волосы она не красила. Темно-синий костюм; легкая блузка в бело-синюю клетку. На вид — типичная работница бухгалтерии. Элен договорилась с ней о встрече по мобильному телефону. Роза работала неподалеку от университетского городка; они условились встретиться в местной закусочной. В зале было полно студентов.

— Огромное вам спасибо, что не отказались прийти. — Элен отпила глоток диетической колы. — Примите мои соболезнования в связи с гибелью Эми. По словам Мелани, вы с ней дружили.

— Да. — Улыбка Розы моментально увяла. — А вы откуда ее знаете? По телефону вы не сказали.

— В двух словах, я усыновила ее ребенка. По крайней мере, так получается по документам.

— У Эми был ребенок?! — удивилась Роза.

Элен уже привыкла к подобной реакции.

— Здравствуйте! — К их столику подошла официантка. Она поставила перед Розой чизбургер в пластиковом контейнере.

Роза открыла крышку и смущенно улыбнулась:

— Не могу устоять против здешних двойных чизбургеров. Сменила одну зависимость на другую!

— Приятного аппетита. — Элен удалось улыбнуться. — Не обижайтесь, но вы совсем не похожи на типичную наркоманку.

— И тем не менее, — беззлобно ответила Роза. — Я сидела на «колесах». Анальгетиках. Почти девять лет принимала викодин и перкосет. Ударилась спиной, принимала болеутоляющие, да так и не смогла остановиться.

— По-моему, болеутоляющее — совсем не то, что героин.

— Напрасно вы так думаете. И то и другое — опиаты и действуют примерно одинаково. Пусть мы с Эми находились в разных социальных группах, но мы с ней обе наркоманки. И я вполне могла бы сегодня лежать на ее месте, в деревянном ящике. — Роза взяла огромный чизбургер обеими руками и принялась за еду.

Наверное, разговор ей не нравится. Элен поспешила вернуться к тому, что ее волновало:

— Я пытаюсь понять, почему умерла Эми. Ее родственники считают, что она случайно превысила дозу или купила на улице героин низкого качества.

— Ничего она не превысила. — Роза покачала головой.

Из-за соседнего столика слышался смех — там накачивались кофе студенты-старшекурсники.

— Скорее всего, порошок был плохой. Уличные торговцы разбодяживают героин стрихнином.

Элен передернуло.

— Но ведь стрихнин — это яд!

— Да.

— Мелани сказала, что нашла у Эми две таблетки субутекса. Она почему-то их не приняла. И еще мы с ней прочитали последние посланные Эми эсэмэски. Судя по всему, в тот вечер настроение у Эми было хорошее. Ничто не указывало на то, что ей хочется снова принять дозу. А вам она ни о чем таком не говорила?

— Нет, что вы. — Роза придвинула к себе кофейную чашку.

— Интересно, почему она не позвонила вам или Мелани, если ее снова потянуло на героин.

— А уж мне как интересно! — Роза прищурилась, не переставая жевать. — Я не куратор, а ее подруга… то есть была ее подругой. Мне казалось: если Эми опять потянет на старое, она обязательно позвонит мне. Почему она не позвонила? Я этого никогда не пойму до самой смерти.

— Извините. Вы ни в чем не виноваты.

— Так и мой муж говорит, и спасибо ему, но мне не легче. — Роза отложила чизбургер. — Я была готова поставить тысячу баксов на то, что Эми соскочит. В ходе лечения она два раза срывалась, но это считается нормальным. А в последнее время она вообще долго оставалась чистой.

— Значит, она не звонила вам и не говорила, что ей хочется снова принять дозу?

— Нет. — На лице Розы четче проступили морщины. — Мы с ней звонили друг другу через день. У нее все шло хорошо. Она нашла новую работу и собиралась помириться с родными. Когда я узнала, что через два дня после нашего последнего разговора она снова взялась за старое, я… Знаете, это для меня такой удар! — Роза покачала головой.

— Вам ничего не известно о ее знакомом по имени Роб Мур? Мне рассказала о нем Мелани. Эми встречалась с ним три-четыре года назад. Он ее бил, и она от него сбежала.

— Что-то припоминаю. Эми говорила, что один раз влюбилась по уши, вот и все, что мне известно. Понятия не имею, как звали того типа. Она рассказывала о нем на занятиях по групповой терапии. Может быть, психотерапевтам известно больше, но вам они ничего не скажут. Профессиональная тайна.

Элен попробовала зайти с другой стороны.

— Эми не говорила, откуда тот парень родом или где он живет? Или кем работает? Я спрашиваю потому, что он, скорее всего, отец моего ребенка.

— От всей души хотела бы вам помочь, но не могу.

— Подождите, пожалуйста… — Элен достала из сумки кипу бумаг, среди которых отыскался снимок Эми и мужчины с пляжа. Она протянула снимок Розе, радуясь, что не успела выкинуть из сумки все лишнее после поездки в Майами. — Мне кажется, он и есть Роб Мур. Вы его не видели?

— Нет.

— Она не показывала вам его фотографий?

— Нет, только говорила, что он сволочь. — Роза вернула ей снимок и, прищурившись, помолчала. — Хотя… погодите-ка. Неделю назад она звонила мне на мобильный. Я не могла принять вызов. Она оставила сообщение, что «прошлое напомнило о себе».

Элен посмотрела Розе в глаза, и обе подумали об одном.

— По-вашему, она имела в виду Роба Мура? — спросила Роза.

— Возможно. — Элен быстро соображала, но не спешила высказывать свои подозрения вслух. Слишком рискованно. — Что она сказала, когда вы ей перезвонили?

— Сказала, что у нее все в порядке, а я не спросила, что там случилось. Просто забыла. Мы заговорили о другом. — Роза опустила уголки губ. Она как будто что-то осознала. — Думаете, тот тип вернулся, а она не хотела снова связываться с ним? А может, передумала?

— Сама не знаю. Я стараюсь сообразить, что случилось. Когда она вам звонила?

— В пятницу. Я не могла ответить, потому что была на фортепьянном концерте. Играл мой сын.

Элен быстро произвела в уме подсчеты. К Черил она ездила вечером в четверг. Наверное, после ее ухода Черил отправила Эми письмо и сообщила, что ее разыскивает Элен. Если Эми регулярно просматривала свою электронную почту, она, скорее всего, получила послание от сестры в пятницу. Неужели?.. У Элен сжалось сердце. Что же все это значит? Случайное совпадение или?..

— Да какое это теперь имеет значение? По-вашему, Роб Мур снова подсадил Эми на наркоту?

— Не знаю.

Мысли приняли вполне определенное направление. Жаль, что нельзя поделиться ими с Розой. Элен вдруг стало так страшно, что она на некоторое время лишилась дара речи. Как-то слишком много совпадений… или это вовсе не совпадения? Чем дальше, тем яснее: все не случайно, и это не ее домыслы. Эми умерла после того, как Элен съездила к Черил. Именно она, Элен, послужила всему причиной… И Роб Мур имеет непосредственное отношение к гибели Эми.

— Эй, вы о чем задумались?

— Извините. — Элен притворно бросила взгляд на часы и встала. — Боже, как я опаздываю! Мне пора. Спасибо вам большое.

— Уже уходите? — удивилась Роза. — Мы же только начали!

— Знаю, но мне пора. — Элен схватила с соседнего стула куртку и сумку. — Я буду держать вас в курсе и позвоню, если что-то выяснится. Еще раз спасибо.

— Может, имеет смысл обратиться в полицию?

— Нет, — пожалуй, чересчур поспешно проговорила Элен. — Уверена, это все домыслы, но я обо всем еще раз подумаю. А сейчас мне пора. Спасибо!

Она развернулась и опрометью выбежала из ресторана.

Элен шла все быстрее, несмотря на усилившееся головокружение. Потом побежала, дрожащими руками натягивая на ходу куртку. Каблуки звонко цокали по подмерзшим плиткам тротуара. Она чуть не налетела на двух студентов, внезапно вышедших из книжного магазина, и, не обращая внимания на их смех, понеслась дальше. Дыхание сбилось; изо рта вырывались облачка пара. Щипало в глазах; она смаргивала слезы, уверяя себя, что плачет от холода. Добежав до машины, она кое-как нашла ключи, села, завела мотор и рванула с места.

Сзади загудел клаксон: она подрезала грузовик. Элен даже не оглянулась. Вечерело; на город спускались сумерки, холодные, как черный лед. По улицам в обоих направлениях ползли машины. Впереди нее река красных огней, напротив — река белых. Элен ехала на автопилоте. Ей казалось, что привычный мир вокруг нее перевернулся вверх дном.

Она считала Уилла своим и думала, что так будет всегда. Потом оказалось, что у него где-то есть молодая непутевая мать и сбежавший папаша. Раз они его отдали, с ними покончено навсегда. Молодая парочка совершила ошибку. И вдруг оказалось, что все совсем не так. Молодые непутевые родители — вымысел, фантазия. А правда так страшна, что о ней не хочется даже думать.

Руки мертвой хваткой вцепились в руль. Гулко колотилось сердце, словно собираясь выскочить из грудной клетки. Поздно заметив, что свет на светофоре впереди переключился на красный, Элен резко нажала педаль тормоза. Горящий красный кружок впечатывался в подсознание раскаленной кочергой. Сейчас она так взвинчена, что не в состоянии рассуждать здраво. Она не знает, куда ехать и что делать. В полицию обращаться нельзя, потому что она потеряет Уилла. Но она так долго таилась и действовала в одиночку, на свой страх и риск, что больше ей не выдержать. Она схватила мобильник и набрала номер.

— Пожалуйста, никуда не уходи! — сказала Элен, когда ее соединили.

— Заходи. Что случилось?

Марсело распахнул дверь, и Элен вбежала к нему в дом. Ее как будто что-то подталкивало в спину или, наоборот, тащило изнутри, она толком не поняла. Она добиралась до дома Марсело в Квинс-Виллидж целый час, но даже долгая поездка не успокоила ее. С трудом скрывая страх, она позвонила Конни и попросила ее задержаться.

— Да, у меня кое-что случилось, но… я не знаю, с чего начать. — Элен провела рукой по волосам и принялась расхаживать туда-сюда по модерновой гостиной. Она была здесь в первый раз, но лишь вскользь заметила стены из необработанного кирпича, столы со стеклянными столешницами, черную кожаную мебель. Перед ее глазами все сливалось в одно размытое пятно.

Марсело закрыл за ней входную дверь, и она, крутанувшись на каблуках, оказалась лицом к нему.

— Я даже не знаю, с чего начать!

— Ничего страшного, — тихо проговорил Марсело, однако его черные глаза были серьезными. — Попробуй начать с самого начала.

— Нет… не могу. — Элен сама не понимала, зачем сюда приехала. Она вовсе не была уверена в том, что поступает правильно. Она знала только одно: ей срочно нужно с кем-то поговорить. — Мне кажется, я кое в чем запуталась… Даже точно не знаю в чем.

— Ты совершила что-то противозаконное?

— И да и нет. — Элен не знала, что ответить. Мысли путались. Она охватила лицо руками и покачала головой. — В общем… похоже, я впуталась в темную историю… Ох, лучше бы мне ничего не начинать… Вот что самое плохое… Самое плохое из всего, что могло случиться…

— Что могло случиться самого плохого? — недоверчиво переспросил Марсело, подходя поближе и кладя руки ей на плечи. — В чем дело?

— Просто ужас, я не могу… — Элен замолчала. Она боялась озвучить свои страхи. Рассказать сейчас все Марсело — то же самое, что броситься в пропасть. Она все расскажет, и ее тут же окутает мрак. Она уверена в этом, как и в том, что скоро наступит ночь. Сердце готово разорваться. Она словно подняла якорь и удаляется от всего привычного, хорошего, всего, благодаря чему живет…

Неожиданно для себя самой Элен разразилась отчаянными рыданиями. Они долго копились в ее душе и, наконец, вырвались на свободу. В следующий миг она поняла, что Марсело обнимает ее, прижимает к себе и она рыдает, уткнувшись в его мягкую рубашку, от которой пахнет его лосьоном после бритья и работой. Прежней жизнью.

Марсело говорил:

— Что бы там ни случилось, мы все уладим. Вот увидишь, все будет в порядке. — Он крепче прижал ее к себе, слегка покачивая, и снова и снова повторял: — Все будет хорошо.

Она жадно слушала его, страстно желая поверить в чудо. Как маленькая девочка, которая верит в сказки.

— Я… совершила ошибку, ужасную ошибку.

Элен подняла на Марсело полные слез глаза и сразу поняла: он больше не боится близости с ней. Не думает о том, что он начальник, а она — подчиненная. Она читала в его глазах неприкрытую боль, почти такую же, какую чувствовала сама. Он ласково погладил ее по щеке, смахнул слезы, погладил по спине. Элен всхлипнула и прильнула к нему всем телом, не сопротивляясь. В его взгляде было столько нежности, что Элен изумилась. Еще никто никогда в жизни не смотрел на нее так!

А потом он прильнул к ней губами и поцеловал — раз, потом еще.

— Все будет хорошо, — прошептал он. — Ты пришла ко мне, и мы все уладим.

— Правда?

Элен не верилось в реальность происходящего. Она перестала сомневаться, когда Марсело склонился к ней и снова поцеловал, на сей раз более страстно и настойчиво. Она перестала скрывать свои чувства. Отвечая на его поцелуй, она как будто набиралась от него сил и уверенности. В его объятиях ей стало спокойно. Ненадолго, всего на несколько секунд. А потом он узнает правду и поймет, что все определенно не будет хорошо, что сбываются самые жуткие ее опасения и никто и ничто не в силах им помешать.

Элен действовала как во сне. Неожиданно для себя она крепко обняла Марсело, прильнула к нему. Он тут же отреагировал на ее порыв и стал настойчивее. Она слышала его учащенное дыхание. Не разжимая объятий, они опустились на диван — как будто бросились с обрыва в реку.

Лежа на спине на прохладной кожаной обивке, Элен все крепче прижималась к нему, испытывая желание раствориться в нем и забыть обо всем остальном. Об Эми. О Кэрол. И даже об Уилле. На короткое время она перестала быть матерью и превратилась просто в женщину. Жар поцелуев Марсело и тепло его тела выгнали из ее головы все мысли, заботы. Несмотря на полумрак, она видела улыбку на его лице. Он помог ей высвободиться из куртки и сбросил куртку на пол.

— Я тебе помогу, — прошептал Марсело.

Элен выгнула спину и подняла руки вверх, чтобы ему удобнее было стащить с нее через голову свитер. Он замер, и она удивленно вскинула на него лицо. Оказалось, что он нежно улыбается, любуясь ею.

— Meu deus, voce tao linda, — тихо произнес Марсело.

Хотя она не знала португальского, его интонация выдавала горячее желание. Постепенно Элен совершенно успокоилась и забыла о своей обычной застенчивости. Она откинулась назад, на прохладную кожаную подушку, запрокинула голову. Дыхание у нее участилось; удары сердца казались очень громкими. Полными слез глазами она смотрела на него, тоже любуясь, наслаждаясь.

— Как ты красива! — сказал Марсело.

На некоторое время оба вдруг остановились, словно зависли в пространстве и во времени. Схлынул жар первых поцелуев. Теперь они не спеша, с удовольствием рассматривали друг друга. Обоим было ясно: у них не просто мимолетная интрижка. Зарождается что-то серьезное, настоящее. Марсело смотрел на нее в упор, словно задавая безмолвный вопрос.

— Да, — прошептала Элен, закидывая руки за голову.

Они снова поцеловались и начали узнавать друг друга — не спеша, с наслаждением. Их тела сплелись в жарком объятии; они освобождались от одежды, стремясь еще больше сблизиться, соединиться. Прикоснувшись к его коже, Элен почувствовала идущий от него жар. Ей показалось, что они соприкоснулись сердцами.

А потом между ними и вовсе не осталось преград.

Проснувшись, Элен не сразу поняла, где она. Они оба, совершенно обнаженные, лежали на диване. Ее голова покоилась на груди Марсело. Она потянула ноздрями, впитывая его запах. Интересно, который сейчас час?

Элен осторожно высвободилась из объятий Марсело. Она не помнила, когда он успел выключить свет. Гостиная утопала во мраке; только между пластинками жалюзи проникал слабый свет уличного фонаря. Она приподнялась на локте и, прищурившись, посмотрела на часы. Девять… Она побывала в раю, на острове любви, но теперь жизнь снова настигла и обрушилась всей тяжестью — как тяжелый скорый поезд, с грохотом и скрежетом мчащийся прямо на нее. Вдруг она осознала, что случилось, — сразу, как если бы увидела все в страшном сне.

Эми убили. И Карен Батц тоже не покончила особой. Роб Мур убивает всех, кто знает, что Уилл на самом деле Тимоти.

Элен вскочила с дивана и принялась искать разбросанную на полу одежду. Кое-как натянула юбку, свитер, сапоги. Марсело так и не проснулся; Элен не стала его будить. Сейчас не время объясняться. Нельзя терять ни минуты! Она схватила куртку, сумку, порылась в ней, нащупала ключи от машины. Сердце билось все быстрее. Она открыла дверь. Что-то подсказывало ей: надо спешить домой.

Сейчас же!

Захлопнув за собой дверь, Элен плотнее запахнулась в куртку и сбежала с крыльца. На улице разыгралась метель; пришлось идти к машине, низко опустив голову. Сухой, колючий снег бил ее в лицо; злые порывы ветра кусали щеки. Она несколько раз оскальзывалась на заснеженном тротуаре.

Добравшись до машины, она поспешно открыла дверцу, села на сиденье, включила зажигание и «дворники». Лобовое стекло было в наледи, но Элен не стала ждать, пока наледь оттает. Она включила обогрев салона, задом выехала на улицу, свободной рукой нащупывая в сумке коммуникатор. Прибавляя газу, позвонила Конни. Машина неслась по темной улице.

Конни сняла трубку после первого звонка.

— Конни, вы еще у нас? — спросила Элен, стараясь скрыть тревогу. Она даже не понимала, чего вдруг так испугалась. Она понимала только одно: ей надо скорее домой.

— Конечно. Я смотрю телевизор. Вы же предупредили, что задерживаетесь.

— Не на столько. — Элен кольнуло чувство вины, но она старалась не сводить глаз с дороги. Перестроилась в другой ряд, обогнала грузовик, повернула направо, потом налево.

Машины ползли медленно — в метель все старались вести осторожно. «Дворники» работали как сумасшедшие; их стук напоминал биение ее собственного сердца.

— Не торопитесь, Эл. Мой Чак сегодня тоже задерживается на работе.

— Как там Уилл?

— Спит как сурок.

— Вот и хорошо.

Когда Элен слышала, что дома все в порядке, ей обычно делалось легче, но сейчас облегчения не наступило. Она обогнала какого-то тормоза на «тойоте» и перестроилась в другой ряд, спеша к скоростному шоссе.

— Ах да, кота вырвало, пришлось подержать его на голодной диете.

— Ладно. Я буду дома меньше чем через час.

— Езжайте осторожнее. На улице настоящая метель. У нас во дворе снегу намело по щиколотку.

— Да. Спасибо, до свидания. — Элен отключилась, отложила телефон и объехала паркующийся грузовик. Пролетела перекресток на красный свет — так спешила домой.

К тому времени, когда она добралась до скоростного шоссе, она уже точно знала, что на уме у убийцы.

Метель разыгралась не на шутку; Элен взбежала на крыльцо, опустив голову и прикрыв лицо рукой от ледяного ветра. Каблуки проделывали ямки в мокром, подмерзающем снегу. Может, позвонить в полицию? Нет, лучше не стоит. Она работает в одиночку.

У двери Элен потопталась, сбивая снег с сапог и приказывая себе успокоиться. Нельзя, чтобы Конни что-то заметила. Она вставила ключ в замок, повернула. Распахнула дверь.

Обычно вид собственной гостиной успокаивал ее, но только не сегодня. Хотя здесь все было как всегда.

Конни встала с дивана и шагнула ей навстречу, широко улыбаясь.

— Посмотрите, кто к нам пожаловал! Настоящая эскимоска с Севера!

— Да, на улице холодно. — Элен через силу улыбнулась и сняла куртку.

В гостиной горел торшер, и комната утопала в уютном полумраке. Игрушки убраны, по телевизору показывают смелых дамочек, не постеснявшихся сделать пластическую операцию в прямом эфире. Звук прикручен.

— Как вы доберетесь до дому? У вас полноприводная машина?

— Конечно, не волнуйтесь. — Конни надела пальто, выпустив конский хвостик поверх воротника, взяла с подоконника сумку с вещами. — Завтра школа наверняка будет закрыта.

— Значит, хорошо, что я дома, правда? — Элен открыла Конни дверь, выпуская ее. — Мы выспимся и испечем что-нибудь вкусненькое.

— Предлагаю шоколадное печенье.

— Договорились. — Элен снова через силу улыбнулась.

Конни подошла к двери.

— Я серьезно, будьте осторожны!

— Не волнуйтесь, я непобедима! — Конни наградила ее прощальной улыбкой и вышла за порог.

Элен захлопнула дверь, заперла ее на ключ и засов.

Быстрее, быстрее, быстрее!

Никакого логического объяснения ее страхам не было. Элен знала только одно: надо доверять своим чувствам. Раз Роб Мур убивает всех, кому известно о Тимоти, значит, им с Уиллом нужно немедленно убираться отсюда. Сегодня же! Она взбежала по лестнице на второй этаж, вошла в детскую, склонилась над кроваткой.

— Уилл, солнышко, просыпайся!

Уилл, в теплой пижамке с Элмо из «Улицы Сезам», спал на спине, раскинув руки в стороны, и беспокойно ворочался во сне. В ногах кровати черно-белым клубочком свернулся Орео-Фигаро. Кот не шелохнулся.

Элен взяла Уилла на руки. Малыш уронил голову ей на плечо, вздохнул…

— Мама!

— Здравствуй, милый! — Элен погладила его по спинке. — Если не хочешь, не просыпайся. Я хочу переодеть тебя во что-нибудь потеплее.

С сынишкой на руках Элен быстро подошла к комоду, осторожно нагнулась, выдвинула нижний ящик и достала оттуда синий непромокаемый комбинезон. Вернулась к кровати, расстегнула «молнию» на комбинезоне и стала запихивать ноги Уилла в штанины.

— Мама, что случилось?

— Все хорошо, родной. Мы с тобой ненадолго уезжаем. — Элен натянула на него комбинезон и, осторожно подняв ему руки, сунула их в рукава. На ноги обула маленькие кроссовки. — Обними меня за шею, милый. Мы едем кататься.

— Ага, — сонным голосом произнес Уилл, снова послушно обнимая ее за шею.

Элен крепче прижала его к себе и вышла из спальни. Они спустились по лестнице. Элен придерживала сынишку за спину. Спустившись в гостиную, она бросила взгляд на часы: четверть одиннадцатого. Надо двигаться. Она схватила с подоконника дамскую сумку и вспомнила, что ей понадобятся наличные деньги. В шкафчике в кухне она держала двести долларов на крайний случай — такой, как сейчас.

Мельком глянув в окно гостиной, она заметила, что напротив, у Коффманов, не горит свет. И их машины нет на дорожке. Ей повезло. Они удивились бы, если бы увидели, что она с маленьким ребенком куда-то едет ночью, в метель. Прижимая к себе Уилла, Элен вошла в темную кухню и протянула руку к выключателю, собираясь включить подсветку.

Вдруг краем глаза она заметила или скорее почувствовала, какое-то движение. И почти тут же голова у нее как будто раскололась пополам.

Она непроизвольно разжала руки, выпуская Уилла. Перед тем как погрузиться во мрак, она услышала его истошный крик:

— Мама!

Когда к Элен вернулось сознание, оказалось, что она лежит в кухне на боку. Голова раскалывалась от боли; она попыталась закричать, но не смогла, потому что рот был заклеен липкой лентой. Она хотела шевельнуть руками, но они оказались связаны у нее за спиной. Плечевые суставы сводило от боли. Ноги тоже оказались связанными в лодыжках. Она лежала лицом к гостиной, спиной к кухне.

Вдруг ее до самых костей пронзил ужас.

Уилл!

В гостиной звонил ее мобильник. Звук из другого места и времени. Сзади послышался треск — сильный и грубый, как будто кто-то рвал материю. Элен перекатилась на спину, скосила глаза вбок и ужаснулась.

Уилл лежал на боку лицом к ней, его рот был заклеен липкой лентой. Малыш горько плакал; его тельце сотрясалось от рыданий. Над ним склонился мужчина; он обматывал липкой лентой ножки в синем комбинезоне.

— Доброе утро. — Мужчина поднял голову и криво ухмыльнулся.

Мужчина с пляжа. Роб Мур! С тех пор как они снимались, он успел отрастить вислые каштановые усы; выглядел он более потасканным, чем на фотографии, но ошибиться невозможно: перед ней тот же самый человек. Длинные патлы доходили до плеч старой черной куртки. Кроме того, на нем были джинсы и непромокаемые сапоги. На полу рядом с Муром стояла красная пластмассовая канистра с длинным носиком. Судя по запаху, в ней бензин. Из груди Элен вырвался даже не крик, а настоящий вой, исполненный ужаса и ненависти.

— Так я и думал, — сказал Мур, снова ухмыляясь и обрывая липкую ленту зубами.

Из глаз Уилла ручьем лились слезы; от страха глаза у малыша сделались огромными. Элен поползла к сынишке. Она пыталась что-то сказать, но из-за того, что рот был залеплен, выходило какое-то бульканье.

Мур выпрямился и снова криво ухмыльнулся. Неожиданно он поднял ногу в тяжелом сапоге и поставил ее на голову Уилла:

— Только двинься, и я раздавлю его, как букашку!

Элен парализовало от страха. Уилл снова разрыдался; лицо у него начало синеть. Мур сильнее нажал на голову мальчика.

Уилл зажмурился от боли, лобик сморщился. На лице появился отпечаток грязной подошвы. Мур раздавит ему череп!

Элен кричала, хрипела, мотала головой: нет, нет, не надо!

— А ну, назад! И заткнись!

Элен, корчась, покатилась назад. Она пятилась, пока не ударилась затылком о край плиты. Не обращая внимания на боль, подняла на Мура умоляющий взгляд. Все что угодно, только пусть перестанет мучить Уилла!

— Вот это, я понимаю, любовь!

Ногу Мур не снял, лишь слегка приподнял носок. Уилл побледнел. Под липкой лентой малыш задыхался.

Пожалуйста, пожалуйста… Только бы он мог дышать! Только бы Мур не повредил ему голову… Только бы его сердечко выдержало…

— Что, не наигралась со своим дружком? — спросил Мур.

Несмотря на парализующий страх, Элен попыталась собраться с мыслями. Должно быть, Мур следил за ней. Он что, ездил на похороны? И что он собирается делать с бензином? Ответ был очевиден, но разум отказывался верить. Элен рычала и хрипела.

— Да заткнись ты!

Мур наконец снял ногу с головы Уилла. Малыш захлебывался в рыданиях; слезы на его личике смешивались с грязью.

Элен заставила себя замолчать. Она не сводила взгляда с Уилла, пытаясь мысленно сказать сынишке: все будет хорошо. Она обязательно что-нибудь придумает. Мысли путались, набегали одна на другую. На помощь никто не придет. Коффманы куда-то уехали. Других соседей вообще никогда не бывает дома. А остальные сладко спят под вой метели.

Мур поднял пластмассовую канистру, отвинтил крышку, и кухня моментально пропиталась бензиновыми испарениями. Он наклонил канистру над Уиллом и принялся поливать его. Синие штанины комбинезона сразу почернели.

Элен уже не могла соображать от ужаса. Мур собирается сжечь их заживо! Он хочет убить их обоих.

Она страшно закричала.

Динь-дон!

Звонок! Кто-то пришел!

Элен захрипела, задергалась, хотя и понимала, что все бесполезно.

— Заткнись! — Мур поставил канистру на пол и снова наступил ногой на голову Уиллу.

Элен как сумасшедшая трясла головой. Боже, пусть Мур перестанет мучить Уилла! Кто там пришел? В гости так поздно не ходят… Может быть, Марта Коффман? Что, если они вернулись домой и она обнаружила, что у нее… например, нет соли. А может, заболел кто-то из сыновей.

Динь-дон!

Физиономия Мура перекосилась от злобы. На глазах у Элен личико Уилла все больше синело. Он захлебывался в безмолвном крике. Из глаз лились слезы, из носа — прозрачная слизь.

Динь-дон!

— А ну, прекрати! — Мур крутанулся на каблуках, наконец убрав ногу от головы Уилла.

Элен заставляла себя думать. Если пришла Марта Коффман, может, она из окна заметила неладное… Если Элен не откроет ей, она наберет 911.

Динь-дон!

— Черт! — Мур рассвирепел; он тоже соображал на ходу, бешено вращая глазами. Сунул руку в карман куртки и выхватил револьвер, тускло блеснувший в полумраке.

Элен похолодела.

— Видишь своего мальца? — Мур нагнулся и приставил револьвер к виску Уилла. — Я ему башку разнесу!

От ужаса Элен даже кричать не могла; у нее свело голосовые связки.

— Они не уходят; придется тебя развязать. Подойди к двери и скажи, кто бы там ни явился, чтобы они убирались. Одно лишнее слово, один жест — и я вышибу твоему мальцу мозги!

Элен быстро закивала. Возможно, это ее единственный шанс. Ей нужно что-то сделать. Может ли она рисковать? Может ли она не рисковать?

— Я убью его. Понимаешь?

Элен быстро-быстро закивала: да, да, да!

Динь-дон!

— Тогда ладно. — Мур поднял револьвер, подскочил к Элен и склонился ей за спину. Вздернул ее на ноги за запястья, шипя ей в ухо: — Все зависит от тебя, сука. Одно слово, и я убью мальца!

Элен покачала головой, отчаянно пытаясь убедить его: да, она все поняла. Через миг руки у нее оказались свободны, и она рухнула на пол, как тряпичная кукла.

Мур разрезал ленту у нее на лодыжках, снова вздернул ее на ноги и рывком содрал липкую ленту со рта. На секунду она ощутила резкую боль, но тут же забыла о ней, как только Мур приставил револьвер ей ко лбу.

— Не делайте ему больно, не делайте ему больно! — снова и снова шептала Элен, будто повторяла молитву.

— Никаких штучек!

Лицо Мура было совсем близко; она увидела налитые кровью глаза, сальные усы. Он обдал ее пивным перегаром.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒