POV Стас. POV Настя

POV Стас

Савельев нервничает. Зря. Что он может мне сказать? Уже все решено, и ночь продолжается.

– Фрол, забей! Ты свои деньги снял, а под интерес только идиоты и малолетки куражатся.

– Саня, заткнись.

– Но город? Разобьетесь же оба к чертовой матери! Какая разница, кто лучше! Вчера он, сегодня ты. Вы с Ломом стоите друг друга!

– Савельев, отвали! Что ты как мать над девкой на выданье причитаешь. Проедем и разойдемся.

– На пустой трассе, Фрол, может, и разойдетесь. А как насчет машин?.. И потом Бампер же сказал…

Сегодня отличная ночь. На обочине Черехинской трассы народа собралось немало, и самые разные спортбайки в свете фар то тут, то там отсвечивают стальным хромом и дорогой пластиковой обшивкой. Я отдал Сане много прав, и теперь, когда он хлопочет надо мной, как старая ворчливая наседка, мне в который раз приходится прервать его грубым:

– Рыжему знать не обязательно, угомонись! Его наш спор не касается! Ты фиксируешь проезд – я тебе плачу, все при делах и довольны.

Будут довольны, да, если обойду Лома. Наше соперничество затянулось, самое время поставить в споре жирную точку. Ударить по рукам или набить морду – и то и другое пахнет жизнью. «Все относительно» – лучше затереть для других. Если уж испытывать себя, так по максимуму!

Я оглядываюсь через плечо и вижу крепкого парня. Он выкатывает на дорогу – ровное бетонное покрытие новой трассы – желтый спортбайк, такой же мощный, как мой черный японец, и встречает направленный на него цепкий взгляд хищной улыбкой. Я улыбаюсь Лому в ответ таким же кривым оскалом. Натягиваю шлем, перчатки и, обозначив начало спора кивком, снимаю спортбайк с подножки, рванув назад…

Сейчас я нужен только этой чертовой дороге.

POV Настя

– Приехали, девушка! Клуб «Бампер и Ко», как заказывали.

Такси останавливается у края тротуара, в сорока шагах от входа в приземистое широкое здание с неоновой вывеской на фасаде, затесавшееся между двумя высокими офисными центрами. В это ночное время парковка перед клубом забита автомобилями и мотоциклами, везде стоят группки людей, отдельные парочки… Я расплачиваюсь с водителем и прошу:

– Извините. Вы не могли бы меня подождать? Минут пять‑ десять, не больше. Очень вас прошу.

– Только если не предвидится потасовок и при условии задатка. Сами понимаете: ночь, клуб, девочки… Кто‑ то может попросить об услугах.

Водитель смеется, но у меня сейчас не то настроение, чтобы отозваться улыбкой на его ничуть не смешной юмор. Я благодарю мужчину, расплачиваюсь и выхожу. Иду к входу, не обращая внимания на парней и девчонок, которые вышли на улицу покурить или подышать свежим воздухом. На эхо музыки и глухой шум танцпола, долетающие сюда из глубины заведения.

– Возьмите, – протягиваю вышибале купюру, но он все равно останавливает меня.

– Ты точно этой ночью здесь что‑ то забыла, детка? – осматривает с головы до ног с высоты своего немаленького роста и весело прицокивает языком. – Такие домашние девочки, как ты, в эту пору спят и видят сны. Паспорт?

– Пожалуйста.

– Окей, дорогуша. Не имею ничего против. Хорошего вечера!

Честное слово, стоило повозиться с документами, чтобы охранник на входе так красиво распахнул передо мной дверь и проводил недоверчивой усмешкой… Я оглядываюсь, уже жалея, что не спросила его о Стасе. Спускаюсь по ступенькам в зал, отыскивая взглядом знакомую фигуру…

В помещении многолюдно и неожиданно прохладно, несмотря на так и звенящую накаленными чувствами атмосферу вечера и танцпол, заполненный извивающимися телами. Ночь в самом разгаре, за столиком, где мы сидели с Дашкой всего неделю назад, расположилась новая компания… Я не спеша обхожу зал, стараясь не привлекать к себе внимание, но нигде не вижу Стаса. С надеждой направляюсь к бару, по‑ прежнему запрещая себе думать, что именно ему скажу, когда найду.

Если найду. А вдруг он будет не один?

Поздно. Я уже расписалась в своем сумасшествии.

– Привет! – откликается бармен, поймав на себе мой взгляд. – Я тебя помню, куколка. Такие глаза не забудешь. Снова заглянула к нам выпить «Мохито»? Или на этот раз желаешь что‑ нибудь покрепче? – встречает меня приветливым кивком.

– Привет, – я подхожу ближе к стойке. – Нет. Сегодня ничего не нужно, спасибо.

– Как грустно, – отвечает парень, впрочем, он совсем не грустит. Кладет локоть на столешницу, протирая бокал. – Надеюсь, через полчаса ты передумаешь. Помни, я весь к твоим услугам и готов помочь.

– Костя, – протягивает мне руку, и я легко пожимаю ее.

– Настя.

– Приятно познакомиться. Так чего же ты хочешь, Настя? Не поверишь, но я могу специально для тебя приготовить молочный коктейль. Здесь иногда порхала беременная птичка Люкова, так что Илюха всегда был начеку. Надеюсь, Бампер с Коломбиной тоже от друзей не отстанут, и эта штуковина для коктейлей еще пригодится.

– О, нет, спасибо! – я удивленно смеюсь, не понимая, о ком он говорит. Но даже во Франции мне не доводилось пить в клубах ничего подобного. – Мне нужен Стас. Ты, случайно, его не видел?

– Какой именно Стас? – улыбается Костя. – Я знаю как минимум четверых. А если хорошенько подумать, то…

– Фролов. Ты точно его знаешь.

У парня на лице проявляется сочувствие. Отставив бокал в сторону, он наклоняется ко мне.

– Давай начистоту, Настя, – пускает в тон серьезность, – хорошая ты девчонка, сразу видно. Брось! Не ты первая, поняла? Просто прими: он не из тех, кто возвращается. Ты понимаешь, о чем я?

– Кажется, да.

– Вот и отлично! Забудь и живи дальше! Что тебе, парней мало? Ты же до черта симпатичная! Честное слово, сам бы подкатил при случае! Знаю ли я Фрола? Конечно! Нужен ли он такой, как ты?.. Уверен, куколка, тебе следует хорошенько подумать над ответом. Ну так как? Будем искать Стаса?

Я вижу в глазах парня разочарование, но мне все равно.

– Будем, Костя. Я за этим сюда пришла.

Бармен вздыхает и отходит. Принимает у незнакомых девушек заказ на коктейль, улыбается им, встряхивает шейкер, пока я терпеливо жду его слов, забыв о таксисте.

– Насколько я знаю, Фрол снова испытывает судьбу, – наконец находит нужным ответить. – Он одержимый человек в этом смысле. Или будет первым, или других вариантов нет. Когда‑ то только Люк смог вправить ему мозги, а сегодня он сам себе хозяин решать.

Парень хмуро взглядывает на меня.

– Он участвует в гонках, и ему, Настя, сейчас точно не до тебя. Так что зря ты сюда пришла.

– Т‑ то есть? – выдыхаю я, холодея сердцем. Злые слова Воропаева сами собой всплывают в памяти. – Каких гонках? Мотоциклы?!

– Да, – кивает бармен. – Сегодня район Черехино, насколько я знаю. Там новая трасса… Эй, Настя! Постой! Ты куда?

Но я уже иду к выходу, отчаянно расталкивая с пути людей. Не понимая, как сразу не догадалась? Зацепилась не за те слова! Не почувствовала, проезжая мимо!

* * *

– Костя, я уехал. Оставляю клуб на вас с Максом. Завтра выйдешь на смену – подготовь недельный отчет и новую заявку по спиртному. Будет Кира, ей все на руки и сдашь. Ну, пока!

– Витя, постой!

– Да?

– Здесь какая‑ то девчонка искала Фрола. Только что.

– И что с того? Я Стасу не сводник амурные дела решать. Много их здесь, скучающих.

– Новенькая. Настей зовут. Я подумал: вдруг ты знаешь. Чего молчишь?

– Стас же домой уехал вроде? Разве нет?

– Какой там! Снова с Ломом сцепились здесь, у меня. Полчаса назад как ушли.

– Опиши девчонку.

– Темноволосая, глаза красивые. Если честно, такие, как она, не про Фрола.

– Что ты ей рассказал?

– Как на духу.

– Твою мать, Костян!

– Сам знаю, Бампер, что дурак.

* * *

Машины нет, такси нет! Я кидаюсь к дороге и останавливаюсь, оглядываясь по сторонам. Бегу вдоль парковки, надеясь, что водитель просто поставил автомобиль в другое место. Ведь он не мог так скоро уехать? Я же просила…

– Девушка, вы кого‑ то потеряли? Случайно, не меня? Лично я вас уже нашел.

Компания парней отваливается от стены, преграждая путь.

– Да кому ты, нахрен, нужен, Жора! Иди проспись! Это ко мне! У меня стояк на таких пугливых цыпочек. Ну, девочка, чего пятишься? Ты же сюда за приключениями пришла, разве нет? А почему одна? От мамы с папой сбежала?

И откуда они взялись? Даже не заметила, как подошла к подвыпившей компании. Развернулась, чтобы уйти, но снова наткнулась на широкоплечую фигуру.

Да что же это такое!

– У‑ у, Бампер, – расстроенно протянули сзади. – Сейчас скажет, что она с ним. А как удачно все начиналось.

– Со мной, пацан, – спокойное, но жесткое в ответ. – Отвали! – короткая фраза, заставившая незнакомцев тут же потерять ко мне интерес.

Этот парень – друг Стаса. Владелец клуба и тот, кто однажды ночью уже возвращал меня домой. Он появился неожиданно и очень вовремя. Я поднимаю на него глаза, встречая изучающий взгляд, словно он думает, с чего начать разговор.

– Здравствуй, Настя. Я друг Стаса. Виктор. Возможно, ты помнишь меня.

– Здравствуй. Да, помню.

Мне незачем ходить вокруг да около, время дорого, и я прошу о том, что сейчас больше всего волнует меня.

– Мне нужен Стас. Я должна его найти.

Я надеюсь, да, я надеюсь, что этот высокий и крепкий парень поможет мне. Не зря он оказался здесь, иначе минуты истекают напрасно. Но он говорит совсем не то, что я ожидаю услышать.

– Фролова нет в клубе, и вряд ли он сегодня появится. Я отвезу тебя домой.

Честно. И почти так же сухо и твердо, как незнакомым парням. Этот Виктор действительно друг Стаса и не скажет, где он. Кто я такая, чтобы передо мной расшаркиваться? Я разворачиваюсь и спешу к проезжей части улицы, оставляя Бампера за спиной. Мне больше не о чем с ним говорить. Знаю, попутка не самый лучший выход, но бездействовать еще хуже.

– Настя, постой…

– Не надо, Виктор, я не поеду. И не потеряюсь на этот раз.

– Стой!

Но я уже голосую на дороге, не обращая на парня внимания.

– Черт! Ладно, упрямица, едем! В конце концов, этот дурак сам виноват!

Когда мы садимся в салон дорогого автомобиля и Бампер открывает для меня заднюю дверь «БМВ», я вижу в кресле водителя девушку. Коротко оглянувшись, она хмуро взглядывает на парня.

– Рыжий, это что еще за сюрприз? Рабочие моменты? Мы так не договаривались.

– Коломбина, не начинай. Ты же знаешь, что я навечно твой с потрохами.

Вот теперь в голосе Виктора слышится мягкость и неподдельная нежность к девчонке, которую он целует в губы.

– Это Настя. Девушка Фрола. Репейничек, нам нужно его найти.

Я не девушка Стаса, но объяснять нахожу лишним, тем более что действительно поставила Бампера в неловкое положение. Впрочем, его подруга тоже не из любопытных, хотя и не считает нужным сдержать недоверчивую усмешку.

– Девушка Фрола? – заводит мотор, аккуратно трогаясь с места. – Рыжий, ты серьезно? Он сам‑ то в курсе?

Не в курсе, но мне сейчас все равно.

– Танька, это не наше дело, – ворчит ее Рыжий, а мне ответ и так известен. – Настя, познакомься. Таня. Моя жена. Она не всегда злая и колючая, только когда голодна, так что не слушай ее. На самом деле она добрая девчонка.

Мне не до знакомств, но я верю парню на слово и киваю, обменявшись с девушкой сдержанной улыбкой. Сейчас она за рулем, и мне приходится обратиться именно к ней.

– Таня, мне нужно в район Черехинской трассы. Если можно, то побыстрее! Ты знаешь, где проходят гонки на мотоциклах?

Судя по паузе в ответе и удивленному взгляду – знает. Внимательно посматривает на меня в зеркало заднего вида, выезжая на дорогу и набирая скорость. Но обращается к мужу:

– Вить, ты уверен? Я видела сегодня Стаса. Он был заведен до предела, все время цапался с кем‑ то. Не хотелось бы, чтобы Настя попалась ему под руку. Особенно если он действительно не в курсе… ну, ты понимаешь. Я не забыла, каким Фролов бывает грубияном.

И мне приходится настоять на своем (неважно, как Стас меня встретит), получив от девчонки в ответ полный угрюмого сочувствия взгляд.

– Ну, смотри, как знаешь. А побыстрее – это я могу!

Жене Бампера впору самой участвовать в гонках. У меня захватывает дух от ее езды и от того, как умело она заворачивает автомобиль на обочину. Заглушив мотор, говорит: «Приехали», снимает блокировку замка, но я уже сама выбираюсь из машины, оглядываясь по сторонам.

Я никогда не была на уличных гонках. Конечно, видела что‑ то похожее в кино, и все равно количество народа меня изумляет. Сейчас, в глухую ночь, здесь собралось человек шестьдесят, не меньше. Сбоку от тихой трассы, вблизи скоростного указателя, стоит десяток машин с включенными фарами и едва ли не в два раза больше мотоциклов… Отовсюду слышен разговор, девичье хихиканье и хриплый смех. Кто‑ то из парней, узнав Виктора, окликает его… Но я нигде не вижу Стаса… Снова не нахожу его.

– Девчонки со мной.

– Ладно, понял. Вот и держи при себе.

– Где Фрол?

– А что, очень нужен?

– Нужен, Захар.

– Ушел на второе кольцо. Бетон плюс грунтовка, все по‑ честному. С подъемом на Кузнецкий развал и проспект Фадеева. Если что, я не при делах. Парни сами так решили. Ваш Савельев свидетель.

– А сколько всего кругов?

– Три.

– Они что, твою мать, рехнулись, Резанов! Ты куда, смотрел?

– А ты сам, Артемьев, Фролу скажи! Я ему не мамка!

Я осматриваюсь и вижу, как нас обступают незнакомые парни. В темных мотоциклетных куртках и кожаных брюках. Здороваются за руку с Бампером, кивают Тане у его груди и поглядывают на меня. Видимо, здесь нет места чужим, все друг друга знают, и новое лицо вызывает интерес. Мне неуютно под их изучающими взглядами, я внезапно понимаю, что было отчаянной глупостью надеяться приехать сюда в одиночку, в этот опасный, острый на ощущения мир ночных гонок. Но мне совершенно точно не спрятаться за широкой спиной Виктора, и я стараюсь на них не смотреть. И все же узнаю в одном из парней бывшего одноклассника Стаса, когда тот подходит ближе и натыкается на упрек Бампера.

– Саня! Савельев! Мы же с тобой говорили…

– А что я мог сделать, Витек? Фролов с Ломом как два черта! То один выигрывает, то другой. Эти игры не я придумал и не ты. Хотят ответа, кто лучше? Они его сегодня получат. Может, хоть угомонятся на время, если не покалечатся. Грунтовая дорога здесь, в отличие от трассы, – дерьмо! Еще после дождя грязи навернуло и высохло. Так что маршрут пробега – точно не моя идея. Захар слышал. По мне так лучше бы прогнали по трассе.

– Да, Бампер, все правильно. Парни сами решились, под интерес. Народ, кстати, все равно неплохо скинулся на победителя… Так что в случае чего на пластырь и зеленку хватит…

Незнакомый парень смеется, а я, забыв обо всем, вглядываюсь в дорогу, на которой появились две яркие, стремительно приближающиеся, точки.

– Смотри, идут! Саня, фиксируй время на третий круг! Ну!

Рев мощных двигателей взрезает тишину, толпа замолкает, мотоциклисты пролетают мимо так быстро, что я не успеваю понять, кто есть кто. Это запредельная скорость, невозможная, слепая. Все действие и близко не похоже на соревнование, скорее выглядит как заигрывание со смертью и бессмысленный кураж. Прав был водитель. Когда‑ нибудь кому‑ нибудь это глупое ночное развлечение может стоить жизни.

Нет, они точно сошли с ума – все эти парни… Стас сошел с ума… Бедная мама Галя! Я отступаю на обочину, не в силах поверить в происходящее и не в силах смотреть. Но только мотоциклы скрываются из виду, снова выступаю вперед, на дорогу, чтобы замереть в ожидании того, из‑ за кого я здесь.

– Бедный Рыжий, – раздается рядом голос Тани. – И что? Ты тоже так всегда, да? Когда я на треке? Как Настя?

– Хуже, Колючка, в сто раз хуже.

Но я бы могла с ним поспорить. Даже наверняка могла. Если бы нашлись силы, чтобы облечь звуки в слова, а злую решимость – в действие. Потому что их нет, сил нет совсем. За какие‑ то доли секунды все сожрал липкий страх. Не безотчетный, а колкий, ясный, такой плотный и ледяной, что от его стылости трудно дышать.

Стаса нет минут двадцать, и все это время из меня вытекает жизнь. Мне так плохо, что я едва контролирую собственное одеревеневшее тело. Отказывающееся отзываться на звуки чужих голосов и прикосновения к плечам. На глупое заигрывание незнакомых парней, такое неуместное сейчас, что кажется осевшей пылью, и даже на звук собственного имени.

– Витька, зря ты ее сюда привез. Я и не думала, насколько все серьезно. Клянусь, если твой Фролов придет к финишу целым и невредимым, я все равно его покалечу!

Стас приходит невредимым, огласив ревом летящего спортбайка тишину ночи. Он идет нос к носу со своим соперником, и мне не сразу понятно, кто из них победитель. Да и неважно это. Два мотоциклиста умчались вдаль, и когда неспешно возвращаются к линии финиша, их обступает радостная и шумная толпа…

– Фрол! Молодец, Фрол! Ну ты даешь!.. Лом, без обид! За тобой реванш!

…Она приветствует парня в черно‑ белом шлеме и черной кожаной куртке, на темном спортбайке, но я сразу узнаю его. Я всегда узнаю его. Это как стрелка компаса внутри меня, что всегда укажет верное направление.

Он отставляет подножку и встает с мотоцикла. Снимает шлем, запуская пальцы в длинную челку. Улыбается своей красивой улыбкой, не имея ничего против, когда ему на шею с визгом прыгают незнакомые девчонки…

Кто‑ то из парней похлопывает Стаса по плечам, кто‑ то жмет руку… я не смотрю вокруг. Я чувствую, как мои ноги пришли в движение и начали путь. К нему.

– Настя, я с тобой! – отзывается Таня, но мне не нужна ее помощь. Сейчас нет. Ровно через секунду он заметит меня.

Заметил. Не знаю, что увидел в моих глазах, но улыбка сползает с его лица, а руки отталкивают тех, кто оказался между нами.

– Стас! Ты слышишь, Стас! Лом уже хочет ответки! На любой трассе! Только скажи, когда будешь готов!

Не слышит. Сейчас он смотрит, как я медленно приближаюсь к нему, не обращая ни на кого внимания. Не замечая, как его молчание и мое приближение заставляет всех расступиться.

Я всегда чувствовала, что у нас есть свое время, особое, когда мы остаемся в целом мире одни. И неважно, кто рядом и видит нас. Важно то, что мы хотим сказать. И сейчас, когда я наконец вижу его, я хочу сказать так много и не могу. Слова заиндевели в груди.

Я подхожу близко и поднимаю голову. Снова нахожу взглядом его глаза – темные, горящие золотом в отсветах ночи, неспокойные, с жадным ожиданием всматривающиеся в меня…

– Настя…

Пощечина звенит вместе со звуком моего имени. Хлесткая и звонкая.

– Настя…

Я бью, не щадя ни его, ни своих рук.

– Настя…

Смотрю на дрожащие пальцы, не веря, что только что совершила, и закрываю лицо ладонями. Ужасаюсь поступку, тем чувствам, что захлестнули меня.

Он жив, здесь, рядом после недельной тоски. Страх нашел выход, и холод сентябрьской ночи мгновенно опускается на плечи. Вряд ли я сейчас способна самостоятельно сделать хотя бы шаг. Но сказать получается – изломанно и глухо сухим горлом:

– Я тебя ненавижу! Ну почему, почему с тобой так больно!

– …Вот это поворот!

– Кто это? Она что, с ума сошла? Это же Фрол!

– Похоже, его девчонка.

– Скорее ревнивая подружка. Первый раз слышу, что у него кто‑ то есть.

Сторонние голоса, незнакомые люди… Мне все равно, что они говорят, что обо мне думают. Наше время ушло, и мир снова обрел звуки. В этих звуках нет меня, как нет места в чужой толпе. Если бы я могла, то сейчас просто исчезла.

Я не могу видеть, но знаю, что это Стас. Куртка с его плеч еще горяча, когда он набрасывает ее на меня, притягивая к своей груди.

– Эльф, прости, я дурак, – только для меня говорит в макушку, обнимая крепче. Разрешая его почувствовать. – Поехали домой. Давай уедем отсюда, слышишь?

– Я бы тебе, Фрол, еще не так врезал. Так что ты, считай, легко отделался.

– Рыжий, не сейчас.

– Настя, мы с Таней отвезем тебя домой. Только скажи.

– Я же просил, Рыжий, не лезь!..

– Стас, не дури! Здесь недалеко, а девчонка замерзла. Твой спортбайк – не самое лучшее решение.

– …Если не хочешь, чтобы я перестал считать тебя другом. Витька, отвали!

Руки Стаса так крепко обнимают меня, что я невольно прижимаюсь щекой к твердой груди. Слышу его запах, чувствую тепло горячего тела. Его сердце бьется так же сильно, как мое… Я роняю ладони, не понимая, как вдруг оказалась от него в опасной близости.

– Настя, я буду осторожен, обещаю. Как никогда осторожен. Пожалуйста, Эльф, верь мне! Я не смогу тебя отпустить, когда нашел. Когда ты нашла меня.

Он не отпустит. Я чувствую силу в его руках. Снова удивляюсь: сколько ее в нем – скрытой, непокорной. Она почти осязаемо окутывает меня, подчиняя воле парня. Но я и сама не могу от него уйти. Не тогда, когда нашла. Не могу, хотя все еще помню самоуверенную улыбку, щедро отмеренную другим, и девчонок, повисших на его шее. Помню. Но под волей теплых рук не хочу думать: так ли для него действительно важно, чтобы я осталась с ним, а не другая.

Я выплеснула эмоции, любопытные взгляды прожигают насквозь… Чувство душевного опустошения не позволяет сопротивляться, когда Стас застегивает на мне куртку и надевает шлем. Это кажется странным: видеть себя словно со стороны и осознавать, что ты мало на что способен в отдельный момент. Голос и силы вернутся, конечно же, но не сейчас.

– Нет… – все же пробую протестовать, понимая, что он остался без защиты. С встрепанными волосами на шальной голове, в одной тонкой черной футболке, облепившей крепкую грудь, которой я всего секунду назад касалась щекой.

– Не спорь! И помни: я обещал.

Он склоняет голову, обхватывает ладонями шлем и поднимает мое лицо навстречу своему взгляду. Говорит, чтобы я услышала. Не стесняясь чужих ушей.

– Ну, давай же, Эльф! Я соскучился по дому, в котором живешь ты, честное слово! Давай вернемся домой.

Стас садится на мотоцикл и оглядывается, упрямая челка падает на глаза… сейчас он так похож на себя прежнего. Напрягает руки на руле в ожидании моего решения, и я могу видеть каждую мышцу, проступившую на его сильных предплечьях. Кивает Тане, которая помогает мне сориентироваться и сесть на байк, и просит, включая зажигание и стартер:

– Просто держись за меня.

Просто держись за него. Я повторяю про себя эти слова и понимаю, что сегодня совершенно точно сошла с ума, если сама пришла к тому, от чего бежала. Толпа любопытных, окруживших спортбайк, расступается, и я осторожно опускаю руки Стасу на талию…

Мое прикосновение – легкое и неуверенное, но он замирает под ним. Несколько секунд бездействует, глядя перед собой в ночь. Потом обхватывает мои ладони и заставляет сомкнуться на своем животе. Я чуть не отдергиваю их, когда он с силой высвобождает из‑ под них футболку, оставляя мои пальцы лежать на голой коже. Горячей коже, обжигающей, под которой сокращаются мышцы твердого пресса, столь же нетерпимо‑ притягательной, как само касание наших рук.

– Так тебе, Эльф, будет гораздо теплее.

И все. Мне больше ни к чему понукание и не нужны слова. Он прав, так мне гораздо теплее. И это тепло буквально втекает в меня сквозь пальцы, заставляя сердце биться как сумасшедшее. Я опираюсь на спину Стаса и закрываю глаза, разрешая себе просто чувствовать его. Злого мальчишку, когда‑ то подарившего мне мой первый поцелуй. Безумный поцелуй, полный боли и чувства. Юношу, превратившегося в мужчину, но по‑ прежнему раздаривающего себя многим. Так легко забывшего мое признание.

Почему он? Почему всегда только он? Вот уже пять лет: во снах, в мыслях и воспоминаниях. Почему не Егор, Фабьен или другие? Почему сводный брат? Что же будет, если я не смогу его отпустить?

Стас держит слово и едет осторожно – это и близко не похоже на его сумасшедший пробег. Мы почти в Черехино. Въезжает на улицу, открывает ворота, заглушив мотор, останавливает мотоцикл во дворе дома… и вдруг снова накрывает мои руки ладонями, уронив голову.

Сегодня та ночь, когда нет места словам, и я сижу тихо как мышь, позволяя ему гладить мои пальцы.

– Настя? Стас?!

Родители выходят на крыльцо и окликают нас. На мачехе ночная рубашка, отец с голым торсом в штанах… Они давно не спят и потеряли своих глупых детей, это слышно по волнению в голосе и мгновенно отрезвляет.

– Настя, дочка, твой телефон не отвечал. Я переживал, что что‑ то случилось!

– Стаська… Сынок…

Я отнимаю руки и встаю с мотоцикла, снимаю шлем, куртку. Оставляю все на коленях Стаса, так и не найдя в себе смелости взглянуть ему в глаза. Ухожу к дому, поднимаюсь на крыльцо, чтобы на пороге на секунду остановиться.

– Извини, мама Галя, пап, так получилось. Все хорошо, мы дома. Ложитесь спать, холодно здесь стоять.

Целую мачеху в щеку и слышу тихое:

– Спасибо, Стася.

Захожу в дом, и чем ближе приближаюсь к своей комнате, тем увереннее прибавляю шаг.

– Настя, стой!

Но я уже вбегаю в спальню и закрываю за собой дверь. Захлопываю ее решительно на замок, вгоняю пальцы в волосы и медленно оседаю по двери на пол.

Только бы не постучал, а то ведь открою. И что дальше? Что будет с нами дальше?

Не постучал, но долго стоял в холле. Кажется, даже когда я наконец легла спать.

Утро наступает скоро. И неважно, сколько я спала и как мне не хочется прерывать сон – пора вставать. Сегодня ответственный день – день первой заявки на участие в конкурсе архитектурных проектов. Встреча с бизнес‑ группой, ведущим архитектором города и представление важной комиссии визуального решения предложенной организаторами темы. Отбор участников обещает быть жестким, и мой проект Экспоцентра наверняка найдет сильных конкурентов. И все же я надеюсь сегодня не затеряться на фоне других студентов и побороться за денежный приз, а также за возможность получить практику в известном архитектурном бюро и, возможно, работу. А значит, как бы я ни устала от поздней подготовки за компьютером и ночного приключения, я должна собраться и выглядеть достойной своей семьи и тех планов, которые намерена реализовать на радость мачехе и ради собственного будущего.

Я убегаю в университет рано, не позавтракав, тенью прошмыгнув мимо открытой спальни сводного брата. Лишь на ступенях лестницы приостанавливаюсь, чтобы дать себе возможность впитать чувство душевного спокойствия, оттого что Стас дома. Надеваю каблуки, уже перешагивая порог крыльца, и радуюсь, когда отец в это раннее утро предлагает подвезти меня к университету.

Первая учебная пара пролетает незаметно, во всеобщем волнении и перешептывании. Представление проектов назначено на десять утра, и к означенному времени у лекционного зала собирается не меньше тридцати студентов. Слух о тяжелом характере и хорошей памяти учредителя конкурса разносится мгновенно, и мы мнемся и тихо переговариваемся у приоткрытых дверей аудитории. Рискуя именем и удачей, подглядываем в щель, пока нас по очереди вызывают к доске важные шишки.

Это первый конкурсный этап. Необходимо произвести впечатление, запомниться комиссии своей работой, и, оказавшись на невысокой кафедре перед незнакомыми мужчинами, деканом факультета и преподавателями, я показываю подробный рисунок проекта и уделяю внимание деталям. Объясняю, каким вижу главный Экспоцентр города, какую собираюсь провести модернизацию выставочных залов и прилегающих к нему площадей, и не сразу понимаю, что мне, кажется, повторно задали вопрос.

– Что, п‑ простите?

Это мужчина. Крупный, с залысинами, в дорогом костюме, лет сорока с небольшим. Он весь мой монолог сидит мрачнее тучи, и когда я подхожу к завершению презентации рисунка, спрашивает:

– Я спросил у вас: как ваше имя?

– Настя. То есть Анастасия, – несмотря на тон незнакомца, я отвечаю вежливо, стараясь под его тяжелым взглядом держать спину прямо и улыбаться. Продолжаю, вернувшись к проекту: – Извините, я еще не сказала о многофункциональной стороне комплекса и оформлении павильонов Экспоцентра. О световом решении. Мне кажется, будет интересным и современным применить в архитектуре технику…

– Девушка, вы хорошо расслышали вопрос? – голос важного незнакомца снова прерывает меня. – Вы не назвали фамилию.

Я удивленно вскидываю глаза.

– Матвеева.

– Я хочу знать, Анастасия Матвеева, как зовут вашу мать? Или, возможно, звали?

Тон, которым мужчина задает вопрос, не терпит возражений. И я бы наверняка ответила, если бы вопрос касался проекта и темы презентации, а не моей личной жизни. А еще мне не нравится, как он на меня смотрит и как напряженно ходят желваки на его бледных скулах. Как будто я однажды перешла ему дорогу.

Я сгоняю с лица улыбку и отворачиваюсь от доски, на которой висит мой рисунок.

– Извините, хм‑ м…

– Дмитрий Иванович.

– Извините, Дмитрий Иванович, – отвечаю ровно, но показывая, что не намерена удовлетворять его любопытство. – Я не могу ответить на ваш вопрос. Он никоим образом не касается темы конкурса.

– Продолжайте, Матвеева, – приходит на выручку декан, и я с благодарностью киваю Василию Игоревичу.

– Спасибо.

Продолжаю свой рассказ, но из‑ за охватившего меня вдруг волнения едва ли понимаю смысл сказанных слов. Смотрю на незнакомца, что, по всей видимости, является учредителем конкурса, той самой заинтересованной стороной, и вижу, как он коротко говорит с кем‑ то по телефону, не слушая меня. Снова спотыкаюсь о его взгляд и, запнувшись, окончательно теряю нить рассказа.

– Извините.

– Хорошо, Матвеева, идите! – командует декан, заметив мое замешательство. – Продолжайте работу, ждем от вас чертеж! И попросите войти следующего.

– Анастасия! – останавливает меня у дверей зала голос мужчины. – Задержитесь после презентаций. Я все же намерен с вами поговорить.

Странная просьба и странный человек. Он едва ли меня слушал. О чем ему со мной говорить? Но я терпеливо почти два часа ожидаю в коридоре личной аудиенции с незнакомцем, прежде чем решаюсь отлучиться в университетский буфет. Беру кофе, круассан с вишней, два тонких пакетика сахара – стандартный набор голодного студента – и сажусь у окна, устало опуская плечи. Роняя чайную ложечку в горький растворимый напиток.

Да уж, представление проекта явно провалилось.

Телефон вздрагивает, сигнализируя о полученном сообщении, а вместе с ним и я, когда взглядываю на экран и понимаю, кто отправитель. Стас Фролов.

«Привет».

Долго вожу пальцем по дисплею, прежде чем решаюсь ответить.

«Привет».

«Университет? »

«Да».

«Ты снова бежишь от меня? »

Я оставляю это сообщение без ответа, и он тут же отправляет новое:

«Ты прилежная ученица, Эльф, и трусливый заяц».

«Наверно».

Теперь он молчит. Ждет, что я соглашусь. Его не устраивает неопределенность, и я пишу:

«Ну, хорошо. Мне просто есть чего хотеть. По‑ настоящему хотеть. Вот и все».

«И чего же ты хочешь? »

«Тебе и правда интересно? »

«Очень! »

Я думаю гораздо дольше, чем пишу, но отвечаю уклончиво:

«Не так уж и много на самом деле. Обычный набор ингредиентов счастья. Ты заснешь от скуки, если я стану перечислять».

«А ты попробуй».

«В другой раз».

«Как скажешь».

«Настя, я хочу тебя…»

«…встретить»

Пауза длиной всего в пару секунд, а у меня перехватывает горло.

«Зачем, Стас? »

«Я бы тебе рассказал, так ведь ты не захочешь слушать».

«Не захочу».

«Хорошо. Тогда я просто скажу, что забыл о своем обещании».

«Настя? »

Я не отвечаю, глядя на экран телефона.

«Эльф, ты здесь? »

«Извини, я не понимаю, о чем ты. Мне нужно идти».

Знаю, я трусливая лгунья, но это лучше прекратить, чем заиграться. Тем более что мой кофе давно остыл, а разогретый в микроволновой печи круассан – высох и вновь зачерствел.

Я прячу телефон в сумку и возвращаюсь к лекционному залу. Нахожу аудиторию пустой, вхожу в просторную комнату и обращаюсь к мужчине, который стоит ко мне спиной у приоткрытого окна с сигаретой в руке.

– Дмитрий Иванович? Это Анастасия Матвеева. Извините, но вы хотели со мной поговорить.

– Хотел.

– Это насчет конкурсного проекта?

– Нет.

– Тогда о чем?

Я жду, оставаясь стоять на пороге, намереваясь уйти при первой возможности, и мужчина оглядывается.

– Торопишься? Как знакомо. Твоей матери тоже было плевать на чувства других.

Я так и застываю на месте, не ожидая услышать от незнакомца что‑ либо подобное.

– Простите, что?

– Анна Григорьева. Ее ведь Анной звали? Твою мать?

– Да… – моего дыхания хватает только на то, чтобы ответить.

– Сходство практически идеальное. Невероятное сходство. Странно, что семья твоего дяди никогда и ничего о тебе не говорила.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒