5 месяцев спустя 11 страница

На самом деле внимание Лазло приковано ко мне. Всю прошлую неделю я старался не обращать на него внимания, и если я ничего не сделаю, он поступит по-своему.

Но мне нужно позаботиться о своем собственном, прежде чем распространять его на посторонних.

Как только мы оказываемся в кабинете, Сергей садится в гостиной, и мы с Владимиром присоединяемся к нему.

– В чем дело? – Пахан опирается на кулак. – Я полагаю, это связано с женой, о которой ты однажды упомянул, что это ничего не значит?

– Да. Есть кое-что о ней, что ты должен знать.

– Что, скажи на милость, это может быть?

– Она дочь Лазло Лучано.

– Что?

– Какого хрена? – Владимир говорит одновременно с Сергеем.

Вор выпрямляется, но не выпускает кулака.

– Это неприятная шутка, Волков?

– Нет, Пахан. На самом деле именно из-за нее Лазло Лучано потребовал работать только со мной. Я его зять.

– Что это за наглость? – Голос Сергея становится жестче. – Ты все это время держал меня за дурака?

– Нет.

– Значит, ты отрицаешь, что знал, кем она была до того, как женился на ней? – Владимир спрашивает:

– Нет. Я знал это с самого начала. Однако Лазло и Лия узнали об этом совсем недавно.

– Ты думаешь, я в это поверю? – шипит Сергей.

– У меня нет никакого желания лгать тебе. Если бы я знал, то держал бы это в секрете.

– Почему ты этого не сделал?

– В отличие от того, что ты думаешь, я не люблю хранить от тебя секреты, Пахан.

– Ты, кажется, не понимаешь, когда речь заходит о твоей драгоценной жене.

– Я сделал это, чтобы защитить ее от этой жизни. До недавнего времени она даже не знала, насколько тесно связана с нашим миром.

В кабинете воцаряется тишина, но в ней нет ни неудобства, ни удушья. Владимир глубоко задумался, вероятно, обдумывая способы прикончить меня, в то время как Сергей продолжает оценивать меня, прежде чем заговорить. – Когда ты выяснил ее связь с Лазло?

– До того, как я женился на ней. Я намеревался использовать ее против него.

– Дай угадаю, ты передумал?

– Нет. Я все еще намерен использовать Лазло на благо братства. Он хорошо разбирается в южноамериканских картелях, и это поможет нам в долгосрочной перспективе. Я предан Братве, а не ему.

– Но он твой тесть.

– Что делает его моим союзником, а не боссом.

– Убийство Ричарда не подтверждает твою теорию, – ворчит Владимир.

– Я уже сказал тебе, почему я это сделал. Перестань ворчать, как старуха, Владимир.

Он свирепо смотрит.

– И что теперь? Ты ожидаешь, что мы тоже отпустим это?

– Именно на это я и надеялся. – Я встречаюсь взглядом с Сергеем.

– Пахан, – Владимир сжимает руку в кулак. – Ты не можешь простить ублюдку его неуважение два раза подряд.

Сергей молчит, но не отрывает от меня взгляда. Я полностью отдаю себе отчет в том, что он не хочет потерять меня, и, хотя я не раскрыл свои отношения с Лучано, чтобы не вовлекать Лию, Сергей – и даже ублюдок Владимир – знают, что это пойдет на пользу братству. Особенно учитывая, насколько замкнутыми могут быть Лазло и его люди.

Однако Сергей старомоден, а Владимир замкнут. Они не позволили бы мне сорваться с крючка, независимо от того, насколько я ценен, по единственной причине, что они не хотят создавать прецедент.

Бесчисленное множество людей было убито за меньшее, чем это, и, если меня легко простят, это плохо отразится на силе Сергея и кодексе чести братства.

Похоже, Пахану нужен стимул, поэтому я говорю.

– Все, что тебе нужно сделать, это закрыть на это глаза, как я закрываю глаза на то, что твоя дочь присвоила деньги из «V Corp» и сбежала.

И Сергей, и Владимир смотрят на меня широко раскрытыми глазами. То, как они меня недооценивают, несколько оскорбительно. Неужели они действительно думали, что я не пойму, что мягкая дочь Сергея, Анастасия, на самом деле не продолжает учиться в России, как они лгали всем?

Я был тем, кто расследовал дело о растрате из «V Corp». Однако, когда я был близок к раскрытию преступника, Рай придумала способ вернуть средства с помощью своего двоюродного деда и Владимира. Все трое думали, что смогут одурачить меня, но они не должны знать, как работает моя система.

Анастасия Соколова была слишком замкнутой, слишком покорной, чтобы никогда не смотреть мужчинам в глаза, но она была умна. В течение целого года, во время стажировки в «V Corp», ей удавалось переводить небольшие суммы денег на счет в иностранном банке.

Ей удалось обмануть не только отца, но и Рай с Владимиром, которые сделали своей миссией приютить ее еще больше, чем она уже была.

Однако ей никогда не удавалось обмануть меня.

Владимир скрывает свое потрясение.

– О чем, черт возьми, ты говоришь, Волков?

– У меня есть доказательства. Все задокументировано.

Лицо Сергея краснеет.

– Ты мне угрожаешь?

– Если бы я угрожал тебе, я бы перевернул все вверх дном, нашел Анастасию, а затем поставил ее на колени перед братством, чтобы она заплатила за свой грех. Наказание за предательство – смерть – по твоим словам, Пахан.

Владимир вскакивает, вытаскивает пистолет и направляет его на меня.

Я даже не вздрагиваю.

– Убив меня, ты только продвинешь похороны Анастасии вперед. Мои люди сделают своей задачей найти и убедиться, что она исчезнет раз и навсегда.

– Нет, если я убью их всех.

– Почему ты думаешь, что все мои люди здесь, Владимир? Может быть, некоторые из них сейчас сидят у Анастасии на хвосте.

– Почему сейчас? – спрашивает Сергей. – Почему ты не разыграл эту карту раньше?

– Потому что теперь я могу использовать ее для двух целей. – И это моя последняя карта против него, Владимира и Рай. Если все трое будут рядом со мной, остальные тоже встанут в очередь.

Игорь последует примеру Сергея. Михаил обычно плывет по течению. Мы с Кириллом уже обмениваемся информацией, и он мой союзник, особенно с секретом, который я держу над его головой.

Остается только Дэмиен, но рано или поздно я найду способ обуздать эту дикую лошадь.

– Он заслуживает смерти за то, что угрожал тебе, – Владимир прижимает пистолет к моему виску. – Позволь мне убить его, Пахан.

– Я не угрожаю своему Пахану. Я предлагаю сделку. Если ты хочешь, чтобы я нашел Анастасию, держа это в тайне, я это сделаю.

– Ты можешь? – медленно спрашивает он.

– Да. Все, что тебе нужно сделать, это отдать приказ.

Я вижу тот самый момент, когда Сергей решает, что я стою больше, чем глупые правила, что моя система и мое существование – одно из величайших достояний братства.

Я вижу тот самый момент, когда он снова доверяет мне, хотя никогда не признается в этом вслух.

Он просто указывает на Владимира рукой.

– Сядь. Адриан говорит.

К тому времени, как я покидаю кабинет Сергея и досадное присутствие Владимира, тяжесть спадает с моей груди.

Это займет время, но остальная часть братства снова станет шахматными фигурами на моей доске. Они останутся частью моей системы, как и были с самого начала.

Когда я иду по коридору, мои ноги останавливаются, когда я замечаю движение боковым зрением. В мгновение ока меня окружают Лазло, его заместитель, Николо и несколько их охранников.

Николо целится мне в живот. Разве это не день, когда тебя держат под дулом пистолета?

Лазло свирепо смотрит на меня.

– На пару слов, Волков.

Глава 32

Лия

У меня было ужасное чувство с тех пор, как Адриан исчез с Сергеем и Владимиром.

Они ведь не причинят ему вреда, верно?

Из того, что рассказал мне Коля, именно Владимир ударил Адриана и отправил его домой в таком виде.

Может, мне пойти поговорить об этом с Рай, раз она близка с Владимиром?

Нет. Адриан хочет, чтобы я верила в него. Кроме того, они ничего не сделают с ним в присутствии всех этих гостей.

По крайней мере, так я себе говорю.

Я сажусь за столик, держа в руках бокал шампанского, который принес для меня Ян. Я чувствую себя намного лучше, зная, что они с Колей рядом.

– Боже, боже, если это не женщина часа.

Я поднимаю глаза и вижу, что Кирилл смотрит на меня сверху вниз, прежде чем они с Дэмиеном небрежно занимают стулья напротив меня.

В прошлом я бы опасалась их – даже боялась. Они оба высокие и широкоплечие мужчины, и их репутация – это только насилие, пытки и жажда крови. Но после того как я прожила с Адрианом все эти годы, я понимаю, что они никогда не могли быть такими ужасающими, как иногда бывает он.

– Женщина часа? – спрашиваю я Кирилла.

– Всегда такой сдержанный Адриан был готов отдать свою жизнь за тебя. Как ты это называешь?

– Что Адриан делает с Сергеем? – Дэмиен делает глоток из стакана, который, я уверена, он принес с собой. – Есть ли какие-то действия, о которых мне нужно знать?

– Я... так не думаю, – я подношу бокал с шампанским ко рту.

Кирилл поправляет очки, пристально глядя на меня. – Ты удивительно... больше.

– Больше чего? – спрашиваю я.

– Больше всего, хотя я подозревал, что Адриан разыгрывал спектакль, когда дело касалось тебя.

– Ты подозревал? – Дэмиен вытирает капли водки с верхней губы.

– Конечно. Не все из нас идиоты.

– Кого ты называешь гребаным идиотом? – Дэмиен сжимает руку в кулак. – Хочешь выйти на улицу и проверить это?

– Наверное, не стоит, – рассеянно говорю я, наблюдая за лестницей, надеясь, что Адриан уже появится. – Кирилл, может, и не прибегал к насилию, но он был кем-то вроде капитана спецназа, и я слышала, что в России это очень важно.

Тишина приветствует меня, и я оглядываюсь и вижу, что оба мужчины смотрят на меня со странным выражением лица.

– Что? То, что я не была разговорчивой, не означает, что я не знаю этих вещей.

– Добавь этот факт к своему списку вещей, которые ты должна знать, Лия, – ухмыляется Дэмиен. – Я все еще могу надрать Кириллу задницу и избить его до полусмерти.

– Или это то, о чем ты мечтаешь. – Кирилл ухмыляется. – Ты слышал Лию. То, что я не применяю насилие, не означает, что я не могу. Я просто оставляю грубую силу таким дуракам, как ты.

– Кого ты назвал гребаным дураком?

Дэмиен и Кирилл продолжают препираться, но мое внимание отвлекается от них, когда я замечаю, что что-то происходит вокруг меня.

Сначала Лазло покинул свой круг и направился в сторону ванной. Его брат Николо вскоре последовал за ним, хотя и в другом направлении. Затем несколько итальянских охранников покинули свои позиции и рассеялись. Возможно, это моя паранойя, но я научилась у Адриана распознавать закономерности. Возможно, они не ходили вместе или в одно и то же место, но что-то происходит.

Он ответит мне.

Слова моего отца заставляют меня вскочить на ноги. Дэмиен кричит мне вслед, но я не слышу его, когда ускоряю шаг вверх по лестнице, не обращая внимания на боль в пятках.

К тому времени, когда я достигаю вершины, я вижу, как Лазло, Николо и другие заставляют Адриана войти в одну из комнат.

Я бросаюсь бежать и врываюсь внутрь, прежде чем они успевают закрыть дверь.

– Прекрати, – говорю я Лазло твердым голосом. – Ты обещал.

– Лия, уйди. – говорит мне Адриан замкнутым тоном.

– Нет.

– Мы просто болтаем. – говорит Лазло.

– Тогда ты не будешь возражать, если я присоединюсь к вам, – я пинком захлопываю дверь. – В конце концов, я – главная причина этого.

– Не ты. – Лазло свирепо смотрит на Адриана. – Его ложь.

– Он не лгал тебе

– Только скрывал правду, чтобы служить своим целям, – вмешивается Николо.

Заместитель моего отца, Николо Лучано, примерно ровесник моего мужа, но у него взгляд мудрого человека, который видел будущее и не взлюбил его. И из-за этого он вернулся в прошлое, чтобы убить любого, кто внесет свой вклад в то, чтобы это будущее стало реальностью.

В прошлом я всегда опасалась его, даже больше, чем Лазло. Потому что, хотя мой отец – Дон, все в криминальном мире знают, что его заместитель, мой дядя, является истинным вдохновителем кровавой жестокости Лучано.

Рай однажды рассказала мне о его тайных камерах пыток, которые заставляют врагов Николо съеживаться от страха. Он известен как садист и прямо-таки наводит ужас на тех, кого считает угрозой своей семье.

И я сделаю все, что в моих силах, чтобы мой муж не попал в эту категорию.

Николо, казалось, не испытывал ко мне неприязни, когда мой отец представил меня ему ранее, но это могло быть только фасадом.

– Поговорим в другой раз, Лазло. – Адриан подходит ко мне. – Мне нужно отвезти Лию домой.

– Нет. – Я делаю шаг вперед. – Я больше не играю второстепенную роль в своей собственной жизни, так что, если вам есть что обсудить, сделайте это сейчас.

Лазло с улыбкой качает головой.

– Похоже, ты унаследовала свое упрямство от меня.

– Отлично, тогда ты знаешь, что я не сдамся. – Я хватаю Адриана за руку и сжимаю, чтобы не дать нервам выйти наружу. – Меня не волнует, что, по твоему мнению, он сделал не так. Этот человек – мой муж и отец моего сына, твоего внука, и если ты причинишь ему боль, я никогда больше не буду с тобой разговаривать, не говоря уже о каких-либо отношениях с тобой.

– Лия, – Лазло подходит ближе. – Он солгал мне и разлучил нас.

– Потому что он хотел защитить меня от этой жизни. Раньше он почти не приводил меня на эти собрания по той же причине. Это я настояла на том, чтобы стать частью его жизни. Если бы это зависело от него, он бы держал меня в позолоченной клетке, где никто не смог бы добраться до меня, не говоря уже о том, чтобы причинить мне боль.

Дон смотрит на Адриана с каким-то новообретенным уважением, и я внутренне улыбаюсь. Я знала, что независимо от того, насколько он зол на Адриана, он будет относиться к этой защитной стороне его. Я догадалась, что это их общая черта, и догадалась правильно.

– Это все еще не дает ему права забрать тебя у меня.

– Я понимаю, но дай этому время, и ты справишься с этим.

– Нет.

– Пожалуйста, ради меня?

Он хмыкает.

Я вижу, что его решимость колеблется, поэтому прибегаю к последней попытке. Я крепче сжимаю руку Адриана, а затем шепчу.

– Пожалуйста... Папа.

Глаза моего отца расширяются, и он на секунду замолкает, прежде чем заговорить.

– Как... ты только что назвала меня?

– Если ты хочешь, чтобы я повторила это снова, дай мне слово, что отпустишь Адриана.

– Ты удивительно манипулируешь людьми, Carina.

Я училась у лучших. Я с улыбкой смотрю на Адриана, а он смотрит на меня с пустым выражением лица. Что это значит? Он злится на меня?

– Прекрасно. – Лазло подходит еще ближе.

Мой взгляд скользит обратно к нему, мои надежды взлетают.

– Дай мне слово.

– Я даю тебе слово, что не причиню вреда Адриану.

– Спасибо.

– А теперь повтори то, что ты сказала раньше, Carina.

Я отпускаю руку Адриана и на секунду обнимаю Лазло, затем отстраняюсь.

– Спасибо, папа. ”

Он снова изучает меня, кажется, застигнутый врасплох, прежде чем прочистить горло.

– Мы еще встретимся, Волков.

И с этими словами он выходит из комнаты, сопровождаемый моим дядей, который бросает острый взгляд на Адриана и остальных охранников.

Как только за ними закрывается дверь, я приваливаюсь к стене, переводя дыхание. – Боже. Это было близко. Я должна была догадаться, что Николо знает все.

Мое сердце бьется так громко, как будто я только что закончила тренировку. Хотя я знала, что такие испытания были страшными, я не думала, что это будет просто ужасно.

– Зачем ты это сделала?

Я поднимаю голову на тихий вопрос Адриана. Он смотрит на меня сверху вниз, засунув руку в карман, с тем же выражением лица, что и раньше.

Выпрямившись, я хмурюсь.

– Что значит «зачем»?

– Кто сказал тебе назвать его папой ради меня? Теперь он не выпустит тебя из виду.

– Почему ты думаешь, что я хочу быть вне его поля зрения? Он мне нравится, и я хочу иметь с ним отношения. Что в этом плохого?

– Я не знаю. Давай посмотрим. Тот факт, что он гребаный Дон, и его жизни постоянно угрожают Розетти, и черт знает, с кем он наживает врагов?

– Ты сейчас лицемеришь, потому что мы оба знаем, что твоя жизнь тоже все время под угрозой, и все же я все еще с тобой, не так ли?

– Я не подвергаю тебя опасности.

– О, тогда как насчет нападения после того, как я едва родила Джереми, или в другой раз на собрании Рай?

– Я защищал тебя.

– После того, как ты вынудил меня войти в эту жизнь.

– Так вот в чем твоя проблема? В том факте, что я заставил тебя?

– Нет. Ладно, да. Но факт в том, что ты все еще делаешь это сейчас. Ты недостаточно уважаешь меня или доверяешь мне, чтобы позволить мне принимать собственные решения.

– Дело не в уважении или доверии. Речь идет о твоей гребаной безопасности, Лия. Я могу спорить о чем угодно, только не об этом.

– Но ты не можешь! Ты просто наметил дорогу и ожидаешь, что я буду следовать ей.

– Ты не имела проблем с этим раньше.

– Конечно, я имела. Как ты думаешь, какого черта я спрыгнула с этого гребаного утеса? – Я глубоко дышу, чтобы не расплавиться. – То, что я промолчала, не означало, что со мной все в порядке. Мне было больно бесчисленное количество раз, и очень глубоко. Я не буду продолжать закупоривать все внутри и позволять этому гноиться, а затем съедать меня заживо. Я больше не та Лия, Адриан.

Он замолкает на секунду, прежде чем его спокойный голос наполняет воздух.

– Я это вижу.

– Тогда дай мне что-нибудь.

– Я не позволю тебе подвергать себя опасности и молчать об этом, Лия.

– Я не это имела в виду. – Я отталкиваюсь от стены и кладу руку ему на грудь. – Мне надоело довольствоваться объедками. Мне нужно больше тебя.

– У тебя есть я, Леночка. Весь я.

– Не там, где это имеет значение.

– Что это должно означать?

– У меня может быть твоя забота и твоя защита, но у меня нет твоего сердца.

– У тебя есть.

– Если бы оно у меня было, ты бы дал мне больше свободы. Но у тебя все еще есть эти стены, где у меня нет ключей от их дверей. Я знаю, что это из-за твоего детства, я знаю, что ты не веришь, что я не уйду, если ты откроешь эти двери, но ты должен дать мне эти ключи. Я уже полностью открылась тебе, так что пришло время и тебе сделать то же самое. Пришло время тебе… отпустить.

Грудь Адриана сжимается под моей ладонью, и я чувствую, как его сердцебиение взлетает до небес, даже когда он пытается сохранить свое вечное спокойствие.

– Ты можешь просить о чем угодно, и я убью все на своем пути, чтобы это было твоим, но я не могу дать тебе то, на что я не способен.

Слезы подступают к моим глазам.

– Ты действительно так думаешь?

– Это не то, что я думаю. Это правда.

Мое сердце разрывается, его осколки врезаются в грудную клетку и покалывают кожу. Не имеет значения, если я не верю в то, что он говорит правду, я уверена, что он может отпустить, если попытается. Если он сам в это не верит и держит свои эмоции под замком, я никак не смогу проникнуть внутрь.

И это ранит сильнее, чем я когда-либо себе представляла.

– Лия… – Он вытирает мне глаза, смахивая катящиеся слезы. – Не плачь.

Я отталкиваю его руку.

– Не прикасайся ко мне.

Его челюсти сжимаются.

– Я знаю, что ты расстроена, но я же говорил тебе, что о том, чтобы не прикасаться к тебе, не может быть и речи.

– Даже если ты оттолкнешь меня? – Я пытаюсь быть обидной в этот момент, но мне все равно. Он тот, кто причинил мне боль первым.

Я вырвала свое сердце и положила его на блюдце перед ним, а он просто проигнорировал это.

Он хватает меня за подбородок, откидывая мою голову назад, чтобы он мог посмотреть на меня сверху вниз своими наказывающими глазами. – Даже если я оттолкну тебя.

– Я ненавижу тебя.

– Лия, – предупреждает он.

– Что, Адриан?

– Возьми свои слова обратно.

– Нет.

– Если ты этого не сделаешь, я вытрахаю их прямо из тебя.

– Я все еще тебя ненавижу.

Он прижимает меня к стене, используя свою хватку на моей челюсти, и я задыхаюсь, когда мой зад ударяется о твердую поверхность.

Звук поглощается его губами на моих. Его поцелуй умоляющий, властный и резкий, предназначенный для того, чтобы наказать меня и заставить упасть перед ним на колени.

Но я этого не делаю.

Вместо того, чтобы подчиниться ему, как обычно, я сильно прикусываю его нижнюю губу, пока металлический привкус не взрывается на моем языке. »

Если я думала, что это остановит его, то я далеко не права. Он хватает меня за запястья и ударяет ими над моей головой о стену, но не отпускает мой рот.

Он высовывает язык, слизывает кровь, прежде чем прикусить мою губу. Он не разрывает кожу, но я хнычу от дикой силы этого.

Как будто этого недостаточно, он просовывает другую руку мне между ног. Я дрожу от его дикого прикосновения, от того, как его ладонь прокладывает себе путь по чувствительной плоти моей внутренней стороны бедра.

Он стягивает мои трусики, а затем срывает их. Это движение всегда, без сомнения, делает мою киску влажной и ноющей.

Адриан вонзает в меня два безжалостных пальца, вырывая стон из моего горла.

Черт возьми.

Неважно, сколько раз он прикасается ко мне, каждый раз, когда он это делает, мое тело жаждет его грубости и безжалостности, его наказаний и его садизма.

Может быть, у меня все-таки нет надежды, потому что в тот момент, когда он начинает двигаться внутри меня, я не могу сопротивляться сжатию в основании живота или пульсации сосков.

Мое тело готовится к удару, и мои конечности неудержимо дрожат, когда эротические звуки слетают с моих губ.

Как раз в тот момент, когда оргазм вот-вот достигнет меня, Адриан убирает пальцы и рот, оставляя меня задыхающейся.

Мои губы покалывает, чувствуя ушибы, и моя грудь тяжело поднимается и опускается, когда я смотрю на него.

Он быстро расстегивает штаны и высвобождает свой твердый как камень член. Я издаю страстный стон, когда он легко поднимает меня одной рукой, призывая обхватить его ногами.

Я так и делаю, потому что мне нужен оргазм, которого он мне только что не дал. Адриан обычно отдает, прежде чем взять, но это должно быть наказанием, поэтому он не доставит мне такого удовольствия легко.

Он толкается в меня, пробуждая нарастание, накопившееся ранее. Его темп резкий и длинный, предназначенный для того, чтобы ударить как можно глубже.

С моими запястьями над головой, я полностью в его власти, и прямо сейчас, кажется, у него нет ничего лишнего.

Покалывание все еще вспыхивает на моих стенах с каждым восхитительным погружением, его пах ударяется о мой набухший клитор.

Удовольствие углубляется и нарастает, пока все, что я слышу, – это звук ударов плоти о плоть и мои отчаянные рыдания, требующие большего.

Я близко, так... близко.

– Скажи, что любишь меня, – хрипит он.

– Нет… – Мой голос дрожит.

– Скажи это, Лия.

– Н-нет.

Его темп замедляется, и я чуть не плачу от разочарования. Он не может так поступить со мной сейчас.

– Адриан... не надо…

Его серые глаза – самые суровые, какие я когда-либо видела, как шторм на грани извержения.

– Скажи эти чертовы слова, Лия.

– Я ненавижу тебя, – всхлипываю я, двигая бедрами, чтобы сохранить трение.

– Если ты не скажешь их, я оставлю тебя разгоряченной и обеспокоенной прямо здесь и сейчас.

Его темп замедляется еще больше, пока он едва двигается внутри меня.

– Адриан…

– Скажи... Это...

Мои стены рушатся, и я ненавижу себя в этот момент, и я ненавижу его. Потому что он заставил меня чувствовать себя так, и он использует это против меня.

Но больше всего я ненавижу то, что я так глубоко провалилась, что не смогла найти выход, даже если бы захотела, даже если бы эти чувства причинили мне боль.

– Я люблю тебя, – шепчу я между всхлипываниями.

Темп Адриана ускоряется почти мгновенно, входя в меня с более глубоким ритмом, от которого у меня перехватывает дыхание. Он полностью выходит, а затем снова входит, дразня мой клитор.

– Еще раз.

– Я люблю тебя… – Звезды формируются за моими веками так же яростно, как и слова, слетающие с моих губ. – Я люблю тебя, Адриан…

Оргазм не только сильный, он бесконечный, длится так долго, что я плачу, слезы катятся по моим щекам и подбородку.

Адриан прижимается своими губами к моим, в то время как он двигается сильнее и быстрее, пока не находит свое собственное освобождение. Мои веки опускаются, когда его горячая сперма пропитывает мои внутренние стенки.

Он не перестает пожирать мой рот и смешивать свою кровь с моими слезами и нашей слюной. Его язык умоляет меня, его пальцы сильнее впиваются в мягкую плоть моих запястий, когда он поглощает меня, целуя так же сильно, как и трахает.

К тому времени, как он отрывает свой рот от моего, освобождает мои запястья и выходит из меня, я настолько ошеломлена, что на мгновение забываю, где я, черт возьми, нахожусь или что только что произошло.

Только когда мои дрожащие ноги касаются земли, все возвращается ко мне.

Я попросила его открыться, и он не только отказался, но и жестоко показал мне, что никогда этого не сделает.

Адриан хватает несколько салфеток и начинает вытирать мои бедра. Я шлепаю его по руке, и на глаза снова наворачиваются слезы.

– Лия…

– Ты такой жестокий, Адриан.

– Я жестокий, что заставил тебя признаться в своих чувствах?

– Нет, ты жестокий потому, что используешь это против меня, – я поднимаю подбородок. – Тебе нельзя прикасаться ко мне, если ты не готов отпустить.

Его челюсти сжимаются.

– Ты моя жена, и я буду прикасаться к тебе, когда захочу.

– Нет, если только ты не готов заставить меня.

И с этими словами я поворачиваюсь и направляюсь к двери, радуясь, что мои ноги не отказывают мне.

Я направляюсь прямо на улицу, желая вернуться домой. Несколько охранников разбросаны по территории, и я изо всех сил стараюсь избегать их, чтобы они не видели моих слез. Оказавшись на парковке, я достаю телефон, чтобы позвонить Яну.

При этом я вытираю слезы тыльной стороной ладони, но они продолжают умножаться.

– Ну же, Ян. Ответь. – Я действительно не хочу сейчас идти домой с Адрианом.

Я направляюсь в сторону нашей машины, когда что-то холодное прижимается к моему боку.

– Давно не виделись, Герцогиня.

Глава 33

Адриан

Я остаюсь стоять в комнате на мгновение после того, как Лия уходит.

Резкие вдохи обжигают мои легкие на выходе, даже когда я пытаюсь замедлить их.

Мои движения отрывисты, когда я заправляю себя и застегиваю брюки.

Неужели я зашел слишком далеко?

Наверное, так и было. Я, как правило, теряю чувство времени и пространства, когда дело доходит до Лии. Не говоря уже обо всем, что произошло сегодня вечером, от Сергея и Владимира до Лазло, заставившего меня нервничать.

Мысль о том, что она все это время находилась в компании своего отца, не устраивала меня. Все еще не устраивает.

Это не только подвергнет ее опасности, но она все время будет находиться в его окружении, учитывая, что она его единственная дочь. Те, у кого есть или обнаруживают своих детей, когда они стары, как правило, защищают их ценой своей жизни. Так было с Сергеем и Анастасией. Она появилась, когда ему было за сорок, и, хотя он воспитывал ее в духе братства, он никогда не подвергал ее его наказаниям.

Она его единственный отпрыск, и он готов бросить вызов самому кодексу своего существования, чтобы защитить ее. Вот почему я знал, что он согласится на мой план.

Лазло ничем не будет отличаться. Во всяком случае, он сделает своей миссией приблизить Лию к себе – и подальше от меня.

Я уже разрабатывал стратегию их разлучения, но не рассчитывал на то, что он ей действительно понравится и она захочет быть его дочерью.

Что она будет называть его папой.

Я уже был недоволен этим фактом, а потом она начала упоминать чувства и этот гребаный утес, который скручивает мою грудь всякий раз, когда я вспоминаю, как она спрыгнула с него.

К тому времени, когда она сказала, что ненавидит меня, я потерял хладнокровие и должен был прикоснуться к ней, почувствовать ее, иметь ее всю для себя.

В тот момент, когда она прошептала, что любит меня, а затем выкрикнула это, мне пришел конец.

Это не похоть. Отнюдь нет.

Она коснулась тех частей меня, которые я считал давно мертвыми. Однако это началось не только сейчас и даже не совсем недавно.

Именно этим объясняются странные ощущения, которые я испытывал всякий раз, когда приходил к ней домой шесть лет назад, всякий раз, когда смотрел на часы, пока не мог уйти и поужинать с ней.

Тогда я думал, что это только из-за физических потребностей, из-за того, как сильно я желал ее, и как ее тело распадалось вокруг моего.

Но сколько бы я ни трахал ее, сколько бы ни наказывал, утолить жажду, которую я испытывал к ней, было невозможно. Напротив, она продолжала расти и обостряться, и это заставило меня задушить ее глубоко в моей темноте, закрыть все другие дороги, чтобы у нее не было выбора, кроме как быть приведенной ко мне.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 10 11 12 131415 Следующая ⇒