Адриан 6 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 7 из 17Следующая ⇒

– Ты не проявляешь неуважения ко мне в присутствии персонала. Ты не проявляешь ко мне неуважения. Точка.

– Окей.

– Я сказал забыть это гребаное слово.

– Прекрасно. В порядке.

– Это что, сарказм?

– Нет?

– Почему это был вопрос?

– Я не знаю.

Все, в чем я сейчас уверена, так это в том, что хочу, чтобы он меня отпустил.

Чем больше его кожа соприкасается с моей, тем сильнее я думаю о кошмаре. То, как его тело насиловало мое, и то, как я не сопротивлялась.

Разочарование настолько глубоко, что я хочу загладить его сейчас, в реальной жизни, но даже я знаю, что, если я попытаюсь причинить ему боль, я заплачу за это.

Его пальцы путешествуют от моего подбородка к шее, вызывая дрожь и мурашки. Я ожидаю, что он задушит меня или что-то в этом роде, но он хватает меня за плечо, его серые глаза темнеют, как в кошмаре.

– Наклонись.

– З-зачем?

– Я говорил, что если ты будешь возражать, то будешь наказана.

Мои губы приоткрываются при этом слове. Наказана. Война взрывается в моей груди, и мои бедра трясутся, когда я пытаюсь торговаться.

– Но я не имела это в виду.

– Мне всё равно. Ты бросаешь мне вызов, ты наказана. Это просто.

– Я больше не буду этого делать. Я обещаю.

– Если ты не узнаешь своего наказания, ты будешь продолжать

это делать.

– Просто дай мне шанс.

– Я был снисходителен со вчерашнего вечера, Лия, но ты продолжаешь бросать мне вызов и давить на меня.

– Нет. Я не делаю это.

– Вот, простой пример. Ты, кажется, не понимаешь всей реальности ситуации, и я с радостью готов запечатлеть это глубоко в твоих костях.

Его тон, хотя и тихий, пробирает меня до самых глубин души.

– Адриан... пожалуйста…

– Каждая минута, потраченная впустую, будет извлечена из твоей плоти. – Он хватает меня за плечо, заставляя встать. Я выпускаю чашку с кофе с болезненным звуком.

Мои ноги дрожат, когда он отодвигает стул, его скрип по полу имитирует скрип стен моего сердца.

Вместо того, чтобы ждать, пока я выполню его приказ, Адриан переворачивает скатерть, на которой стоят все тарелки, и убирает ее одним безжалостным рывком. Тарелки звенят друг о друга, чашки с кофе проливаются на материал и капают на пол.

– Адриан… – Говорю я, пытаясь сделать последнюю попытку. – Пожалуйста.

– Слишком рано умолять, Лия. Прибереги его на тот случай, когда он тебе действительно понадобится. – Он кладет ладони мне на спину и толкает меня к столу. Моя щека соприкасается с холодной деревянной поверхностью, и я стараюсь не задыхаться здесь и сейчас.

Я ненавижу, когда мое тело находится в состоянии полной боевой готовности. Странный шлепок покалывает внизу живота, сжимает его, пробуждает.

Адриан, однако, уверен; в каждом его движении есть цель, которая должна быть достигнута. Он тянется ко мне спереди и расстегивает пояс шарфа, затем пуговицу.

Я ненадолго закрываю глаза, когда ткань скользит вниз по моим ногам и сгибается вокруг лодыжек. Я стараюсь забыть то, что он видит, мое положение – согнутая задница в воздухе и у него на виду.

Это не сложно, когда его рука касается моей задницы.

Первый шлепок отражается в воздухе, резкий и уродливый. Несмотря на то, что я все еще в трусиках, моя ягодица пылает.

После второго шлепка все мое тело катится вперед по деревянной поверхности. Я хватаюсь за край стола жесткими пальцами, когда жгучая боль усиливается.

Его рука жесткая, безжалостная, с единственной целью – наказать меня, укрепить свою власть под моей кожей.

Но в этой демонстрации власти, такой спокойной и властной, как она есть, он показывает мне часть себя, которую я не видела раньше.

Контроль.

Он процветает на этом. На самом деле, он наказывает меня, чтобы я не бросила ему вызов. И с каждым шлепком по моей заднице он запечатлевает это во всем моем существе.

Лучше бы я на это не реагировала. А еще лучше, если бы я смотрела на это, как в кошмаре, – как на надругательство. Вместо этого шок ощущений взрывается на моей коже с каждым его прикосновением. Как будто что-то дремало, и он прощупывает это, пробуждает.

Реакция моего тела на его прикосновение пугает меня больше, чем его наказание. Больше, чем кошмар.

Больше, чем все, что я испытывала раньше.

Адриан хватает мой хвостик за ленту, которой я его завязала, и дергает меня за нее.

– Кто тебе разрешил так одеваться?

Я плотно сжимаю губы, но это не только потому, что я отказываюсь говорить с ним, это также для того, чтобы заглушить странную напряженность, проходящую через мои ноги, мой живот и даже мои чертовы соски.

Это должно быть из-за беспокойства и страха. Я отказываюсь верить, что это связано с чем-то еще.

Адриан снова шлепает меня по заднице, и из моего рта вырывается жалобный звук. Я так сильно сжимаю губу зубами, что уже после пятого шлепка ощущаю металлический привкус.

Я готова окровавить губы и отрезать язык, вместо того чтобы показать ему, какой эффект он на меня оказывает. Он не получит удовольствия, увидев, как я падаю.

Никто не получит.

Даже если мои внутренности царапаются и противно издают больше звуков.

– Ты будешь знать свое место. – Шлепок. – Ты не станешь мне перечить. – Шлепок. – Это понятно?

– Да... да... пожалуйста, перестань. – Я всхлипываю, но это совсем не от боли.

Мои внутренние бедра горячие, покалывающие, возбужденные каждым шлепком. Мне это не нравится, и я сделаю все, чтобы это закончилось.

Он делает паузу.

– Ты будешь делать то, что тебе говорят?

– Да… – Мой голос хриплый, даже знойный.

Когда он снова не шлепает меня по заднице, я думаю, что он отпустит меня, но затем два его пальца скользят по моим складкам поверх ткани трусиков.

Моя голова откидывается назад, чтобы посмотреть на него, в то время как злая ухмылка окрашивает его губы. Это делает его похожим на злодея, который только что нашел свою следующую цель.

– Так вот почему ты хотела, чтобы я остановился. Тебе нравилось, когда тебя наказывали? Тебе это понравилось?

Я отчаянно качаю головой, опровергая доказательства того, по чему он скользит пальцами.

Он наклоняется, пока его губы не касаются раковины моего уха.

– Твоя мокрая киска говорит обратное.

– Нет… – Я продолжаю качать головой, не желая верить, что я из тех людей, которых заводит подобная порочность.

Я ванильная и всегда такой буду.

– Перестань отрицать, Lenochka.

Опять это прозвище. Я не знаю, что это значит, но ненавижу его. Я не хочу, чтобы он называл меня так. Я не хочу, чтобы он использовал меня так, будто я действительно его жена.

Я не его жена. Я играю эту чертову роль только для того, чтобы выжить.

– Нет, – говорю я, на этот раз яснее.

Он продолжает гладить мои складки поверх ткани, и я закрываю глаза, ожидая, что ощущение исчезнет, но с каждым прикосновением моя кожа нагревается до тревожного уровня. Отпечатки ладоней, которые он оставил на моей заднице, горят еще сильнее, чем, когда он шлепал меня, добавляясь к моей агонии.

– Ты можешь быть упрямой сколько угодно, но ты не можешь отказать себе, Lenochka. – Он просовывает руку под мои трусики, и его большой палец находит обнаженную кожу, которую его люди начисто натерли воском.

Он движется прямо к набухшему бугорку моего клитора, как будто точно знает, где он, не глядя. Он щелкает им один раз, и моя спина выгибается над столом. В сочетании с его опытным, размеренным трением о мои складки и стимуляцией моей задницы, я чувствую, что сгораю в огне.

Одними руками он сталкивает меня с крутого обрыва. Я чувствую, как эти звуки пытаются вырваться на свободу, и сильнее прикусываю губу, ощущая вкус металла.

Но на этот раз я не могу контролировать взрыв, который вспыхивает в моей сердцевине и прорывается через все мое тело.

Он медленно выползает из меня, но, когда он поглощает меня, мне конец. Полностью и без выхода.

Я продолжаю кусать губу, даже когда меня трясет от неистового удовольствия, которое он вырывает из меня.

Я продолжаю кусать губы, даже когда чувство становится настолько сильным, что мне хочется кричать вслух. Даже когда я заглушаю себя, мне кажется, что я лишаю себя собственного удовольствия. Моего желания. Моей ужасающей похоти.

Дрожь все еще охватывает меня после того, как Адриан убирает руку с моих трусиков. Однако он не отпускает мои волосы и остается в таком положении достаточно долго, чтобы моя задница немного остыла.

Я хочу украдкой взглянуть на него, чтобы увидеть, как дьявол выглядит после того, как он получает то, что хочет. Но у меня нет возможности возразить против этой мысли, когда он переворачивает меня. Моя спина упирается в стол, и я думаю, что он трахнет меня или что-то в этом роде, но он просто продолжает смотреть на меня в этой тревожной невыразительной манере.

Я не могу поверить, что думаю об этом, но мне больше нравится, как темнеют его глаза. По крайней мере, тогда я могу сказать, что он чем-то недоволен. Но сейчас? Он кажется высокой крепкой стеной, на которую невозможно взобраться или разрушить.

Чем больше он наблюдает за мной, тем тяжелее становится мое дыхание. Я ненавижу находиться под его пристальным вниманием. Или под его крышей. Я ненавижу находиться под его властью.

Он проводит кончиком пальца по моей нижней губе и заставляет меня выпустить ее из-под зубов. Я забыла, что все еще приглушаю свой голос даже после того, как кончила от оргазма.

Он ласкает разбитую кожу, но это далеко не нежный жест. Это обманчиво, тайно грубо и бессердечно.

– Ты можешь прятаться сколько хочешь, в конце концов, я тебя вытащу.

Удачи в поиске того, чего там нет.

Адриан Волков мог бы подумать, что сорвал джекпот, найдя двойника своей мертвой жены, но он не знает, что наткнулся на оболочку.

А внутри этой оболочки нет ничего, что можно было бы вытащить.

Глава 12

Уинтер

Я еще долго стою, прислонившись к столу, после того как Адриан уходит. Я не смотрела на него, потому что если бы посмотрела, то испугалась бы полной темноты в его глазах.

Мои шорты все еще скомканы вокруг лодыжек, потому что у меня не было сил натянуть их. Мое достоинство тоже где-то на полу, так как я остаюсь здесь, обнимая стол даже после того, как щелчок двери эхом отдается в тихой столовой.

Я не хочу думать о том, что только что произошло, или о том, как неловко я на это отреагировала, но это не значит, что я этого не чувствую. Отпечатки рук, пламя на моей заднице. Проклятое покалывание внутри.

Медленно закрыв глаза, я делаю глубокий вдох и выпрямляюсь. Движение смещает покалывание, и кажется, что мой мир горит. Я осторожно подтягиваю шорты, но моя задница горит. Трение заставляет меня стонать. Теперь я не стану скрывать это, потому что его здесь нет, и он меня не услышит.

Все так запутано.

Мне нужна выпивка. Или две.

Я слишком долго была трезва и, наверное, поэтому так реагирую. Если я буду наполовину пьяна, как обычно, или, еще лучше, полностью пьяна, я вернусь к своему роботизированному «я», которое почти ничего не чувствует.

Ларри никогда не одобрял моих пристрастий к выпивке, и я скучаю по нему, но я не могу его видеть, так что это требует еще выпивки.

Я обыскиваю деревянные шкафы по бокам комнаты, но ничего не нахожу. Наверное, они держат спиртное на кухне.

Выйдя из столовой, я иду по тому пути, который мне показывала Огла, пока не оказываюсь в прихожей. Я иду в противоположном направлении, предполагая, что там будет кухня.

Конечно же, я нахожу ее. Пространство большое и намного чище, чем любое место для приготовления пищи, которое я видела раньше. Белые столешницы сияют, а кухонные инструменты из нержавеющей стали занимают часть стойки, ожидая, когда их используют.

Я нервничаю, когда прикасаюсь к чему-нибудь, чтобы не испортить что-нибудь. Но моя потребность выпить перевешивает это чувство. У меня постоянно болит затылок, и эта боль ослабевает только от алкоголя.

Я начинаю с холодильника. Там есть вода, фрукты, овощи и бутылки с соком. Но никаких следов пива. Поэтому я перехожу к шкафам, проверяя их один за другим. Я нахожу крупы, вероятно, для Джереми, специи, кое-какую посуду, но никаких следов алкоголя.

Мои поиски становятся все более паническими, когда я открываю и закрываю каждый шкаф, лихорадочно роясь в них.

– Вы что-то ищете, госпожа Волкова?

Я вздрагиваю, дергаюсь назад, но моя рука остается на ручке шкафа, когда я смотрю на Оглу. Она стоит у входа, выражение лица, как обычно, замкнутое.

– Я... эмм... ты знаешь, где пиво?

– У нас нет пива.

Адриан похож на сноба, который не пьет пиво, так что в этом есть смысл. Я делаю еще одну попытку.

– Виски?

– Нет.

– Вино?

– Нет.

– У вас здесь есть алкогольные напитки?

– Нет.

– Как такое возможно? Разве Адриан не пьет?

– Не в доме, госпожа Волкова.

Я хочу спросить ее, почему, черт возьми, он этого не делает, но ее замкнутый тон и лицо удерживают меня от этого. Сомневаюсь, что она ответит, если я спрошу.

От недостатка алкоголя у меня болит голова. Это даже хуже, чем несколько секунд назад. Каждый наркоман, вроде меня, держится за обещание следующего удара, глотка, чего-нибудь, чтобы облегчить боль. Вопреки распространенному мнению, мы терпим, но только потому, что наш мозг настроен на идею мгновенного удовлетворения после определенного времени ожидания. Теперь, когда мой мозг понял, что алкоголя не будет, он активно пытается расколоть мою голову, и поэтому я уступаю его требованиям.

– Я пойду в магазин за пивом. Могу я попросить их записать это на счет Адриана? – как бы невзначай спрашиваю я Оглу, пытаясь пройти мимо нее.

Она поднимает руку, преграждая мне выход.

– Господин Волков дал четкие указания, чтобы вы не покидали территорию.

Этот мудак действительно упоминал об этом.

– Это не займет много времени, – торгуюсь я.

– Нет.

– Ты мне не начальник, Огла. Я могу оттолкнуть тебя и уйти.

– Я бы вам этого не советовала, госпожа Волкова. Охранники снаружи остановят вас менее мягкими методами.

У него есть еще охранники снаружи? Я думала, что Громоздкий Блондин и Кривоносый были единственными, и я предполагала, что они следовали за ним, куда бы он ни пошел.

– Значит, ты сходишь, – с надеждой говорю я.

Она качает головой.

– Значит, один из охранников может сходить?

– Алкоголь в доме запрещен. Вам придется к этому привыкнуть.

Я не могу просто привыкнуть к этому. Я была пьяна большую часть своей жизни. Окей, это преувеличение, но я всегда была немного пьяна, и именно поэтому мне удавалось держаться подальше от своей головы. Вот как я притупила свои чувства.

Если я трезвая, все мои эмоции будут чистыми и незащищенными, как и все, что я испытала сегодня утром. Если подумать, мне, наверное, приснился кошмар, потому что я не спала, будучи пьяной. Я не хочу знать, что будет, если я останусь в таком состоянии.

Я не готова испытать это.

Жаль, что я не могу связаться с Ларри, чтобы он мог передать мне немного пива. Но это было бы так же трудно, как искать конкретного муравья на муравьиной ферме. Ларри всегда был тем, кто находил что-то, а не наоборот. Кроме того, я понятия не имею, где находится этот особняк и как далеко он от города.

И если я попытаюсь сбежать, Адриан сдаст меня, не задумываясь.

Огла все еще смотрит на меня, как будто ожидая, что я снова буду торговаться, но я уже знаю, что она проиграла. Я не сомневаюсь, что она доложит Адриану обо всем, что я скажу или сделаю, поэтому я должна быть умной, чтобы иметь с ней дело.

Я смотрю на нее, встречая ее тихую злобу созерцанием. Адриан сказал, что я могу спросить ее о том, чего «не помню». Хмм. Манипулятивный ублюдок.

– Эй, Огла.

– Да?

– А чем именно занимается Адриан?

Она делает паузу, как будто не ожидала этого вопроса, затем говорит.

– Почему вы интересуетесь?

– Он велел спрашивать вас о чем угодно, и я полагаю, что это относится к этой категории. Я уверена, что знала все о его работе до того, как потеряла память, так что вам придется освежить ее для меня.

Я ожидаю, что она отмахнется от меня, но она говорит.

– Господин Волков – часть русской мафии.

В конце концов, он не шпион, но это не шок. Он может сойти за гангстера, хотя его стиль и черты лица утончены.

Разговор, который я подслушала у фанатов " Гигантов" о Братве, снова возвращается, и я сглатываю. Они говорили, что это опасные люди, которые без колебаний убивают. Не то чтобы я должна была удивляться, что Адриан – убийца, но эта информация ставит все в реальную – и ужасающую - перспективу.

Он один из тех опасных людей. И дело не только в том, какую атмосферу он излучает. Все его существование направлено на то, чтобы вызвать страх в сердцах каждого, кто говорит о нем или его организации.

– Часть? – спрашиваю я, решив продолжить прощупывание Оглы. Мне нужна точная оценка ситуации, чтобы я могла с ней справиться.

– Да.

– Что значит «часть»?

– Это значит, что он участник.

Пытаться получить информацию от этой женщины – все равно что вырывать зубы, но я сдерживаю свое раздражение.

– Кажется, он выше, у него есть охрана и он живет в особняке.

– Так и есть.

– Насколько выше?

– Прямо под Паханом.

Я как-то слышала этот термин.

– Это главарь мафии?

– Да, лидер Братвы, господин Волков – мозг большинства операций.

Опять же, я должна быть удивлена, но я не удивлена. Адриан, похоже, из тех ублюдков, которые разрабатывают стратегию на заднем плане, чтобы нанести больший урон с меньшими потерями.

Но теперь, когда я знаю, что он так высоко, я не знаю, почему я вдруг нервничаю. Тысячи мыслей занимают мой ум, и самая главная из них – что я не должна быть здесь. А вторая – что я попала в беду.

Однако у меня не было выбора. Либо стать женой мафиози, либо сгнить в тюрьме.

Хотя, чем больше времени я провожу в компании Адриана, тем серьезнее я принимаю идею тюрьмы.

– Если вы закончили завтракать, вам нужно учиться, – Огла обращает мое внимание на настоящее.

– Учиться?

– Следуйте за мной.

Я знаю, но не знаю, к чему она клонит. Она ведет меня в гостиную и указывает на кофейный столик, на котором лежит iPad и телефон.

– Это будет ваш телефон. Мой номер три на быстром наборе. Коля – два.

– Коля?

– Он заместитель господина Волкова.

– О, он Громоздкий Блондин или Кривоносый?

Она замолкает, вероятно, услышав мои слова.

– Тот, что покрупнее.

– Как зовут Кривоносого?

– Ян. Он – цифра четыре на быстром наборе.

– Дайте угадаю. Адриан на единице?

– Да, но вы не должны звонить ему, если только это не вопрос жизни или смерти, и вы не можете связаться ни с кем из нас.

– Я вообще не буду ему звонить, большое спасибо, – бормочу я.

Она прищуривается, но никак не комментирует мой тон, поэтому я спрашиваю.

– iPad здесь для развлечений?

– Он для обучения.

– Обучения чего?

– Братвы. Вы жена господина Волкова, и, хотя он не часто берет вас с собой, вам приходится несколько раз в год появляться рядом с ним. Для этого нужно знать структуру, иерархию, знать имена всех членов братства и его ближайшего окружения.

– Но зачем? Я думала, он всем расскажет, что я потеряла память.

– Об этом не может быть и речи, госпожа Волкова. Вы должны вести себя так же, как и раньше.

– Но вы, ребята, знаете. Вы, Коля и Ян.

– Мы преданы господину Волкову. Люди снаружи – нет. – Она наклоняет подбородок к iPad. – Вы должны изучить это в течение недели. Если у вас есть какие-то вопросы, спросите меня.

Затем она поворачивается и уходит, стуча каблуками по деревянному полу. Я плюхаюсь на диван и вздрагиваю, когда моя задница горит, ощущение руки Адриана на мне возвращается на передний план моего сознания. То, как он прикасался ко мне так твердо, уверенно, без малейшего колебания. Он спровоцировал часть меня, о существовании которой я и не подозревала, часть, которая интриговала и пугала меня одновременно. Однако страх определенно присутствует в большей степени

Я беру iPad в руки и открываю его, чтобы найти документ длиной в сотни страниц. Черт возьми. Кто нашел время составить его? Я никогда не была большим читателем, так что это будет похоже на вырывание зубов.

Но эй, по крайней мере, под каждым именем есть фотографии.

Я уже собираюсь начать, когда вспоминаю кое-что гораздо более важное, чем все это.

Джереми.

Я была слишком поглощена своей тягой к алкоголю раньше – и до сих пор – что забыла о нем. Я бросаю iPad и засовываю телефон в карман, прежде чем подняться наверх, где, как я предполагаю, находится его комната. Я иду в сторону спальни Адриана, думая, что они с Лией поселили бы своего ребенка рядом с ними.

Попробовав несколько дверей, я не нахожу комнату Джереми. Мне требуется еще несколько попыток на противоположной стороне коридора, прежде чем я замечаю молодую женщину, закрывающую дверь. Она блондинка с коротко подстриженными волосами, не вызывающая, а скорее, как книжный ботаник. Веснушки покрывают ее щеки и нос, а кожа медового цвета. Она несет поднос с хлопьями, которые кажутся нетронутыми, и не замечает меня, когда идет по коридору. Там есть другие лестницы? Я изучу их позже.

Я подкрадываюсь к комнате, которую она покинула, и останавливаюсь перед ней, чтобы сделать глубокий вдох, прежде чем открыть дверь.

Конечно же, Джереми сидит на полу, окруженный бесчисленными игрушками. Его волосы падают на лоб, отчаянно нуждаясь в стрижке. Его серые глаза кажутся загадочными даже для ребенка. Он так похож на Адриана, что это немного тревожит.

Хотя он и играет, на его лице нет выражения радости. Только сосредоточенность и печаль, как будто внутри него чего-то не хватает, и он пытается заполнить это игрой.

– Эй, Джереми, – тихо говорю я.

Его глаза вспыхивают, пальцы застывают на игрушечном солдатике, но затем он поднимает его и бросает мне в грудь. Он попадает мне в грудину, прежде чем упасть на землю.

– Убирайся!

Как агрессивно.

Но каким-то образом я могу видеть сквозь его агрессивность и причину, по которой он так себя ведет.

Выражение его глаз говорит само за себя. Это одна из причин, почему я чувствовала себя не в своей тарелке и упала в обморок после первой встречи с ним. Я разделяю этот взгляд, но с другой стороны.

Он скучает по своей матери, а я по своей малышке.

Мы оба – две незавершенные части, которые, возможно, были собраны вместе судьбой.

Или его засранцем-отцом.

Когда я не пытаюсь уйти, он бросает в меня еще одного солдата.

– Я сказал, уходи.

Я закрываю дверь и медленно подхожу к нему, чтобы не вызвать негативной реакции. Когда он больше ничего не бросает в меня, я присаживаюсь перед ним на корточки, стараясь быть на одном уровне с ним, и смягчая свой голос.

– Тебе грустно, что я ушла раньше, Джереми?

– Нет, – Его губы дрожат, когда он хватает по солдатику в каждую руку.

– Мне было грустно. – Мой собственный голос дрожит, когда я вижу свою дочь в его невинных глазах. – Я так скучала по тебе, что не смогла бы жить в этом мире без тебя. Все стало таким унылым и скучным. Все, чего я хотела, – это найти тебя.

– Тогда почему ты этого не сделала? – шепчет он, глядя на меня из-под ресниц.

– Потому что я должна была жить для нас обоих. Я не могла умереть, малыш.

– Ты собиралась умереть? — В его голосе столько страха, что я внутренне пинаю себя за это.

– Нет, конечно, нет.

– Правда?

– Правда. Я ведь здесь, не так ли?

Он толкает обоих солдатиков головами друг к другу и пристально смотрит на них, бормоча. – Ты собираешься снова уйти?

– Абсолютно нет. – Это ложь, но слова слетают с моих губ, как самая правдивая вещь, которую я когда-либо говорила.

Прежде чем я успеваю подумать об этом, Джереми бросается ко мне с крепкими объятиями. Его руки обхватывают меня за талию с такой силой, что я падаю на задницу.

Я чувствую, как он шмыгает носом у меня на груди.

– Я с-скучал по тебе, мамочка. Пожалуйста, не оставляй меня.

– Никогда. – Слова вылетают из моих уст с такой убежденностью, что у меня перехватывает дыхание. Я крепко обнимаю его и целую в макушку, не торопясь вдыхать его запах. Он похож на маленький зефир, мягкий и красивый.

– И призраком тоже не становись, – хнычет он.

– Призраком?

Он кивает мне в грудь, не поднимая головы.

– На днях ты была призраком. Мне не нравится мама-призрак. Она была страшной.

Глава 13

Адриан

Наши встречи, чтобы обсудить дела братства, сейчас меня волновали меньше всего.

По крайней мере, большую часть времени.

У меня есть своя роль, и она за кулисами. Решения, которые принимает Пахан, напрямую зависят от моего мнения, подкрепленного моей информацией.

Мое возвышение в рядах братства, чтобы стать одним из его самых незаменимых столпов, произошло не по чистой случайности. Я не зашел так далеко, используя силу, как Дэмиен, или манипулируя, как Кирилл.

Это была логика.

Я рано понял, что для того, чтобы продолжать расти в Братве, мне нужны системы на месте. Доверенные люди – Коля и Ян, хотя последний и давит. Хакеры. Информаторы в каждой возможной организации.

Хотя эти элементы были на месте во времена моего отца, они не были использованы в полной мере. Я изменил это и сделал их самой сильной частью братства.

Власть не выкрикивает приказы и не поднимает оружие. Это не объявление войн и не командование ударами в шоу мужественности.

Истинная сила кипит внутри, приглушенная тихими голосами и внушающая страх на публике.

Вот кем я стал. Тот, чью тень ощущают все, даже когда меня нет рядом, будь то в братстве или за его пределами.

Они могут не любить меня – и многие не любят, – но они боятся меня. Из-за моих систем они не знают, есть ли у меня кадры с ними в компрометирующих позициях. На несанкционированной встрече с боссом картеля в Южной Америке. На яхте, плывущей по Средиземному морю, которую они присвоили у своей организации. В доме мэра, трахая его и его жену, когда они должны были просто приглядывать за ними.

Легко наблюдать за всеми из пределов моего дома. Система, которую я долго строил, работает без сбоев, и мне больше не приходится вмешиваться в ее ход.

Как только мои враги – и так называемые братья – узнают, что я достаточно силен, чтобы сокрушить их, они не посмеют мне перечить. Некоторые из них все еще пытаются стереть меня время от времени, но благодаря моей системе, хакерам и Коле они терпят неудачу.

Однажды они подошли совсем близко. Только однажды. И я выясню причину сбоя моей системы в этом случае, если это будет последнее, что я сделаю.

Из-за моей невидимой роли в братстве мне не особенно нужно посещать собрания. То, в чем меня упрекают другие члены элитной группы. Но предыдущий Пахан, Николай, и нынешний, его брат Сергей, всегда освобождали меня от необходимости присутствовать. Они достаточно умны, чтобы понять, что мне лучше использовать свою систему и приносить им результаты.

Или, по крайней мере, мне так показалось.

В то время как он был согласен с моим способом делать вещи, его недавние подозрения обо мне беспокоят. Теперь мне придется снова доказывать свою преданность, но я не могу быть очевидным, потому что это еще больше поднимет его тревогу.

Мы в его особняке, расположенном на окраине Бруклина. Этот дом десятилетиями использовался как резиденция братства в Нью-Йорке. Когда мой отец привез меня сюда ребенком, я думал, что это чудовище, но гораздо менее чудовищное, чем наш собственный дом.

Я сижу справа от Сергея за столом для совещаний, покачивая стакан коньяка, из которого не пил. Пахану за шестьдесят, и он скрывает свой рак от братства. Я уже понял это вскоре после него.

Да, у меня даже есть шпионы на моего собственного Пахана. Люди переполнены секретами, и именно эти секреты держат меня на шаг впереди них. Мужчины здесь используют пистолеты в качестве оружия. Мое оружие – это информация. Это смертоноснее, быстрее и эффективнее.

Причина, по которой я не сдал Сергея, используя его слабость – рак, – заключается в том, что это вызовет сдвиг власти. Хотя мне наплевать на то, чтобы спровоцировать хаос, я не в настроении разбираться с этим в такое время.

Только высшие чины братства могут присутствовать на завтраке в доме Пахана. Из уважения к вам, количество присутствующих охранников ограничено нашими старшими солдатами. Коля стоит за моей спиной уверенно и крепко, как гора. Ян остается снаружи.

Другие четыре короля занимают остальные места. Игорь и Михаил родом из времен Сергея, поэтому они древние и скорее говорят по-русски, чем по-английски. Двое других, Кирилл и Дэмиен, прожили в Америке достаточно долго, чтобы говорить по-английски с едва заметным акцентом.

Я в середине. Некий русский ублюдок.

К нам присоединяются еще двое. Первый человек – Рай, внучатая племянница Сергея, внучка предыдущего Пахана, и единственная женщина, у которой хватает наглости ворваться на собрание братства.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒