Андрей Константинов, Александр Новиков 9 страница

Больше, правда, Обнорского не вызывали. Его это обстоятельство нимало не огорчило. Андрей с головой ушел в работу над книгой. Несколько раз он пытался договориться с Никитой Кудасовым о встрече. И ничего не получалось — подполковник был загружен без меры. Одной из главных забот Кудасова была забота о…

* * *

…покушении на Николая Ивановича Наумова. В его организации руоповский подполковник принял самое деятельное участие. Ростовский киллер даже и не подозревал, что ему помогает подполковник милиции. А помощь Кудасова была невидимой, но весомой.

Следующий день по приезде в Питер ростовчанин начал с поездок по городу. Вдвоем со Шмулем они посетили все три адреса, где регулярно появлялся Наумов. Эти адреса указал Виктор Палыч. Особняк банкира на Каменном острове Геннадий забраковал сразу. Позиции для стрельбы там выбрать негде. Да и само по себе место весьма своеобразное: со всех сторон особняки с камерами слежения и охраной. Количество путей отхода ограничено — остров все‑ таки… Забраковал он и вариант с улицей Большой Пушкарской, где находился банк «Инвестперспектива». А вот расположение «неформального» офиса возле метро «Лесная» он одобрил. Прямо напротив входа в офис располагался ветхий жилой дом с заколоченной черной лестницей. Киллер лестницу осмотрел и остался доволен.

— Отсюда будем банкира работать, — сказал он.

После этого лестницу осмотрели сотрудники РУОП. И тоже остались вполне довольны. Но когда Вадим Резаков и Витя Савельев вышли из подъезда и остановились перекурить, к дому подкатил грузовик со стройматериалами, и работяги в комбинезонах начали выгружать все это добро… в подъезд этого самого черного хода.

Оперативники подсуетились и выяснили, что лестница будет ремонтироваться, потому что просторный холл парадного входа превратится в шоп…

— «Э‑ э, — сказал Вадим, — да вы тут на полгода грязищу разведете».

— «Нет, — ответили ему, — завтра начнем и, по шестнадцать часов работая, за неделю управимся…» Вот тебе и позиция для снайпера! Резаков бросился звонить в управление, чтобы «обрадовать» Никиту Никитича.

— Понял, — вздохнул подполковник, выслушав сообщение Резакова.

Было совершенно очевидно, что лестница, наполненная рабочими, для снайпера не годится. Это ломало всю операцию. Но Кудасов шел к ней давно и допустить этого не мог никак. …Не успели работяги разгрузить свой грузовик, как во дворе появился инспектор госпожнадзора и заставил их немедленно освободить «запасной пожарный выход». Впредь никаких работ не производить до согласования с госпожнадзором, и т. д., и т. п.

Так подполковник Кудасов помог наемному убийце Горенкову. Сам Горенков об этом, правда, не знал. На следующий день он проник на лестницу «запасного пожарного выхода» через чердак и устроился на площадке между третьим и четвертым этажом.

«Мини‑ Драгунов» сконструировали в Румынии. Эта очень своеобразная конструкция — гибрид АК‑ 47 и СВД. От Калашникова «мини» унаследовал надежность и возможность стрелять очередями. От Драгунова — приклад классической «снайперки» и четырехкратный оптический прицел. Но вместе с достоинствами родителей дети зачастую наследуют и недостатки. Для «мини‑ Драгунова» таковым оказался большой разброс пуль. Впрочем, на дистанции менее шестидесяти метров, с которой предстояло сегодня работать, это не имело никакого значения — Горенков гарантированно поразил бы цель даже из обычного АК, без всякой оптики…

Второй недостаток был связан как раз с оптическим прицелом. «Мини» имел одну пустяковую, но неприятную особенность: в момент выстрела стрелок получал легкий шлепок резиновой манжеткой прицела по носу. Это было не больно, но всегда здорово раздражало Горенкова. Это было оскорбительно. И никак не соответствовало сути того, что следовало за выстрелом.

Геннадий извлек оружие из тубуса. Присоединил магазин, присоединил прицел. В тридцатиградусный магазин он зарядил всего шесть патронов. Использовать планировал два‑ три… Оставалось ждать.

Ожидание было тягостным, томило нехорошее предчувствие, хотелось курить. Но курить он не стал, хотя и оставил на подоконнике окурок. Свежий, с четко выраженным прикусом. Оставлять ложный след его научили в Новосибирском высшем общевойсковом командном училище, где курсант Горенков изучал специальность «глубинно‑ тыловая разведка». Чужие окурки — не особо хитрый ход, но киллер использовал их всегда.

Когда во двор въехал бронированный «мерс» в сопровождении «мицубиси‑ паджеро», Геннадий аккуратно оттянул затвор и поднял оружие. Вот сейчас из «мерседеса» выйдет банкир и тогда… …За спиной вспыхнул яркий свет, и чей‑ то громкий голос приказал:

— Стоять на месте. Оружие на пол.

Он был хороший профессионал. Сразу все понял и спокойно поставил «мини» к стене… Не обмануло предчувствие. Он видел, как на улице распахнулись дверцы джипа и оттуда выскочили двое в бронежилетах и шлемах, направили на окно, за которым скрывался Геннадий, автоматы.

— Ложись на пол, — скомандовали сзади.

Он послушно лег. Пол был обильно покрыт пылью. Она забивалась в ноздри, хотелось чихнуть. Кто‑ то быстро и умело заломил руки, защелкнул наручники. Геннадия рывком подняли, повернули лицом к источнику света. Свет бил в глаза, слепил, и там, за светом, звучали чьи‑ то голоса, которые он почти не различал.

И только один голос, властный и уверенный, выбивался из общего хора. И этот голос сказал:

— Включите свет. Вы его ослепили вконец.

— Так нам, Никита Никитич, зафиксировать надо.

— Успеете… Я хочу с ним поговорить.

Свет погас, но некоторое время Геннадий все равно ничего не видел. Перед глазами стоял большой желтый круг. А сверху, из этого круга, спускался человек. Он казался убийце черным. Ступеньки под ногами человека скрипели. Убийце казалось, что он знает этого человека… во всяком случае, что‑ то знакомое было в походке… что‑ то такое, что он определенно уже видел раньше, но вспомнить не мог.

Надвинулось из полумрака лицо… Близко. Очень близко.

— Узнал? — спросил Никита Кудасов убийцу.

Убийца сделал шаг назад. Он узнал. Не мог не узнать. Это лицо он видел сквозь прицел в сентябре 1994‑ го, на темной улице в желтом свете фонаря…

— Узнал? — снова спросил Кудасов.

— Узнал, — сказал, сглатывая комок, убийца. Он не мог не узнать.

* * *

Накануне вечером подполковник РУОП Никита Кудасов позвонил банкиру Николаю Наумову, попросил встречи. Банкир был удивлен, поинтересовался причиной.

— Лучше поговорить при личной встрече, — ответил Кудасов. — И лучше прямо сейчас, не откладывая.

— Понимаете ли, Никита Никитич, у меня весьма плотный рабочий график и менять его… — начал Наумов.

— Вас заказали, — перебил Кудасов. В трубке стало тихо. Всего два слова: вас заказали — и тишина.

— Хорошо, — сказал банкир, — через полчаса буду у вас.

— Нет нужды, Николай Иванович… я в пятидесяти метрах от вашего офиса.

— Отлично, — произнес банкир после некоторой паузы. — Жду.

Через тридцать секунд Кудасов подошел к стальной двери. Никиту Никитича определенно ждали — дверь распахнулась раньше, чем он успел нажать кнопку переговорника. Помощник Наумова встретил подполковника в предбаннике и сразу повел внутрь. К великому удивлению охранника, помощник не спросил об оружии. Такое случалось крайне редко, означало VIP‑ уровень. …Наумов предложил кофейку… Или чего покрепче? … Или минералочки? … Никита от всего отказался. Никогда раньше он не видел серого кардинала, но кое‑ что о нем, разумеется, знал. Сейчас Кудасов присматривался к банкиру с интересом. Отметил про себя, что держится Наумов хорошо. Не всякий человек так хорошо держится после того, как ему скажут два слова: вас заказали… Нет, не всякий.

— Признаюсь, Никита Никитич, вы меня заинтриговали.

— Интрига, конечно, есть, — согласился Кудасов.

— И кто же этот интриган? — живо спросил Наумов.

— Пока не знаю. Вот задержим киллера — тогда, возможно, выйдем на заказчика. А вы сами, Николай Иваныч, не знаете, кто же настолько заинтересован в вашей… хм… смерти? Мотивы должны быть достаточно весомы. Шаг‑ то, согласитесь, неординарный. И, кстати, не дешевый. Кому‑ то это очень нужно.

Наумов знал, кто заинтересован в его смерти, у кого мотивы достаточно весомы… Собственно говоря, таких людей не так уж и мало. Однако в сложившихся условиях Наумов мог с уверенностью сказать: Антибиотик. Он сказал:

— Понятия не имею. Я, Никита Никитич, занимаюсь легальным бизнесом. В аферы не лезу. Законопослушный, как принято нынче говорить, гражданин. И вдруг заказ какой‑ то!

— Понимаю, — сказал Кудасов серьезно и сдержанно, но прозвучало это так, как будто подполковник уличил банкира во лжи.

— А что же конкретно вам известно, Никита Никитич? — спросил Наумов.

— Нами установлен человек, который специально прибыл из другого города с целью убить вас, Николай Иваныч. Уже три дня мы проводим оперативные мероприятия и теперь уже точно знаем, с какой позиции будет работать стрелок.

— Почему же вы его не арестуете?

— Мы хотим отследить всю цепочку вплоть до выстрела.

— Простите? — изумленно произнес Наумов.

Кудасов улыбнулся и ответил:

— Ну, разумеется, до самого выстрела дело не дойдет. Не дадим. Но стрелка желательно держать в неведении относительно того, что он уже в капкане, до самого последнего момента… и вы должны нам помочь.

Николай Иванович с сомнением посмотрел на подполковника, встал и прошелся по кабинету.

— Вы сказали, что знаете, с какой позиции будет… э‑ э… работать снайпер, — сказал Наумов.

— Да, он уже присмотрел точку. Дом напротив входа в офис. Думаю, завтра‑ послезавтра он себя проявит.

— Вот черт! — произнес Наумов. Кудасов молчал. — Вот старый черт!

Никита Никитич мысленно усмехнулся. Оговорка банкира явно свидетельствовала о том, что Наумов знает, кто заказчик. Знает, но темнит.

— А что же вы от меня хотите? — спросил банкир наконец.

— Помощи, Николай Иваныч.

— Какой именно помощи?

— Мы разработали схему, согласно которой выстрел все‑ таки прозвучит. Холостой, разумеется… однако для заинтересованных лиц мы объявим вас убитым. Мы понимаем, что это не особенно приятно с моральной точки зрения, но…

— Нет, — перебил Наумов. — Это невозможно, подполковник.

— Почему, Николай Иваныч? — доброжелательно спросил Кудасов.

— Потому что я не желаю играть в эти полицейские штучки. Потому что я не желаю травмировать близких мне людей. Потому, наконец, что моя так называемая смерть вызовет изрядный ажиотаж в деловых и банковских кругах. Это, Никита Никитич, весьма серьезно.

— Но ваша так называемая смерть позволит отследить и реакцию заказчика. Привязать его к делу очень крепко, — возразил Кудасов.

Наумов стоял посреди кабинета, покачивался на носках замшевых туфель, смотрел на подполковника с прищуром.

— Если бы у вас хоть был подозреваемый, — сказал он, — я бы, возможно, и согласился на вашу авантюру.

— Подозреваемый у нас есть, Николай Иваныч.

— Недавно вы говорили, что не знаете заказчика. Я правильно вас понял?

— У нас есть подозреваемый. Это человек вам известный.

— Да? И кто же?

— Извините. Но имя назвать сейчас не могу. Скажу только, что он скрывается в Новгородской области, но мы держим его под контролем. После покушения возьмем.

«Стоп! — щелкнуло в голове Наумова. — Стоп! Антибиотик в Новгородской губернии».

— Это не разговор, Никита Никитич, — сказал банкир.

— Значит, не хотите нам помочь?

— Хочу. Но и вы мне помогите, подполковник.

— Каким образом? — спросил Кудасов, заранее предвидя ответ.

— Обозначьте мне заказчика. Поверьте, я сумею оценить этот шаг по достоинству.

Никита Никитич усмехнулся открыто, спросил:

— И как же вы хотите это оценить?

— Это можно обсудить, — быстро сказал банкир, садясь обратно в кресло. Кудасов улыбнулся и ответил:

— Не стоит. Боюсь, что мы с вами, Николай Иваныч, не поняли друг друга. Очень жаль.

Наумов поскучнел. Милицейский подполковник и банкир поговорили еще минут двадцать, обсуждая взаимодействие службы безопасности Наумова и РУОП в сложившейся ситуации. Затем Кудасов откланялся. Этот раунд он, бесспорно, проиграл. Но он еще не знает, с каким разгромным счетом он проиграл.

* * *

После ухода Кудасова Николай Иванович некоторое время молча ходил по кабинету. А потом снял трубку и сделал один телефонный звонок. Позвонил он первому заместителю начальника ГУВД полковнику Тихорецкому.

— Паша, — сказал банкир, — есть серьезное дело. Ты один в кабинете?

— Да, Николай Иваныч, слушаю тебя.

— Твой Директор взял след Антибиотика.

— Да? А откуда это известно?

— Он только что у меня был, Паша. Проболтался, что Палыч осел в Новгородской губернии. И его ищейки там уже. Выпасают старого.

Если бы Наумов мог видеть своего собеседника, он бы удивился: полковник Тихорецкий сделал неприличный жест. Полковник Кудасова знал и считал, что опытнейший оперативник просто так «проболтаться» не может. Но говорить Наумову этого не стал.

— Ага… — сказал он. — А что требуется от меня?

— Требуется, Паша, узнать: где конкретно эта крыса сидит?

— Ты хочешь невозможного, Николай Иваныч.

— Нет, я хочу всего лишь информации. За вознаграждение.

— Это такая информация, которой Кудасов делиться даже с начальником ГУВД не обязан. Это совсекретная информация.

— Паша, нужно.

Какое‑ то время собеседники молчали. Потом Тихорецкий сказал:

— Ну… попробую прокачать кое‑ что по своим каналам, но ничего не обещаю. Дело‑ то серьезное.

— Ты не обещай, ты сделай… сколько же можно в полковниках‑ то ходить? — произнес Наумов. Тихорецкий понял и ответил бодро:

— Я постараюсь, Николай Иваныч.

— Постарайся, Пал Сергеич, постарайся. А я в долгу не останусь. Но помни — времени совсем нет. Мне вся информация нужна до полуночи. Ты понял?

Тихорецкий выматерился про себя: до полуночи оставалось всего четыре с небольшим часа.

— Понял, — ответил первый заместитель начальника ГУВД.

* * *

Спустя два с лишним часа полковник отзвонился и сказал, что кое‑ что подтвердилось. Кудасов готовит какую‑ то операцию в Питере, а четверо сотрудников пятнадцатого отдела выехали в командировку в Новгородскую область, в поселок с названием Глызино.

— А подробней, Паша? — спросил обрадованный Наумов.

— Ты что, Николай Иваныч, смеешься? — обиженно отвечал Тихорецкий. Банкир определенно не отдавал себе отчета, как нелегко Павел Сергеевич добыл эту информацию. Возможно, Паша и вовсе не стал бы этого делать. Но он считал, что по указанному адресу Антибиотика наверняка нет, что хитрый Кудасов сознательно подбрасывает ложную информацию. С какой именно целью — непонятно, но нельзя исключить, что он хочет засечь, кто даст наводку Наумову.

Павел Сергеевич рисковал. Не то чтобы очень крупно, но рисковал. Неискушенный в оперработе банкир, видимо, этого не понимает.

— Ну ладно, Сергеич, — сказал Наумов. — Спасибо… Спасибо, и покупай сукнецо для генеральского мундира.

— Не за звания служим, — привычно буркнул Тихорецкий. Потом спохватился: перед Наумовым‑ то зачем комедию ломать? Спросил: — Когда ждать?

— Враз такие дела не делаются, Паша, — задумчиво сказал серый кардинал. — Но, думаю, ко Дню милиции решим.

«Э‑ э, — подумал Тихорецкий, — до Дня милиции еще дожить надо». Но вслух этого не сказал.

Спустя еще три часа в глубинку Новгородской области на двух машинах выехали шесть боевиков из «личной гвардии» банкира. Как и сотрудники РУОП, они маскировались под рыбаков.

* * *

Ростовского киллера привезли в управление. В машине он молчал. И в управлении тоже молчал. Первый шок от задержания прошел. А знания, полученные по специальности «глубинно‑ тыловая разведка», остались. Профессия разведчика предусматривает возможность провала… как вести себя в таком случае, он знал. Знал, что в отличие от врага, захватившего чужого разведчика в своем тылу в реальных боевых условиях, руоповцы «полевые методы допроса» применить не могут.

Горенков взял себя в руки и стал прикидывать, что же ему могут инкриминировать и какими доказательствами подкрепить.

Соображал он хорошо и очень быстро понял, что дело — швах. Выстрел в руоповского офицера, скорее всего, останется недоказанным… А вот эпизод с банкиром раскрутят наверняка. Взяли с оружием. Наверняка — следили. Наверняка, Шмуль уже дает показания… Хреново дело!

И все же он решил пока молчать.

В пятнадцатом отделе провели совещание. Главным вопросом стал вопрос об Антибиотике. Брать его с ходу или повременить? Решили, что лучше всего направить к Палычу Шмуля с радостной вестью и звукозаписывающей аппаратурой на теле. Палыч, услышав о ликвидации Наумова, не сдержится и раскроет себя. В принципе, доказательств его вины уже хватало… Но Кудасов помнил, чем окончился арест Антибиотика в 1994 году. Тогда тоже казалось, что Палыч схвачен намертво. Но старый лис выкрутился. Поэтому сейчас Никита Никитич хотел собрать железные факты. Шмуля стали собирать в дорогу. «Рыбачки», которые уже неделю кайфовали на озере, получили команду встретить на следующее утро Никиту Кудасова и Шмуля.

Подполковник хотел лично допросить Антибиотика.

* * *

На ночь Антибиотик спустил с цепи собак. Псы были беспородные, но крупные, злые, чужака просто так не подпустят. Палыч посидел на крылечке, поговорил с собаками. Псы как будто понимали, слушали голос человека, склонив головы набок. Потом Палыч посмотрел на небо… Небо хмурилось. Наверно, к дождю.

— Видать, к дождю, — сказал король в изгнании псам. Почесал голую грудь в распахе дешевого спортивного костюма и продолжил «общение»: — Вот говорят про человека худого: собака. Справедливо? Нет, не справедливо. Потому что, если к собаке‑ то с лаской, — нет вернее существа на земле. А люди? Вот люди‑ то и есть волки. Сколько ты человеку добра ни делай — продаст, сука, и предаст. Потому что на зависти и подлости замесили тесто сие… Рвут друг друга зубами люто. За кусок жирный. И сколько добра ни делай… Пока ты в силе — хвостом перед тобой крутят. Да верить‑ то нельзя! Никому и никогда. Вот детей мне Бог не дал. Так и слава Богу за это. Детки‑ то родителей первые предают… А сколько раз меня предавали? Бессчетно. Те, кого за детей своих считал, кому доверял, в люди хотел вывести… Вот Катька‑ сучка, например. Спас ее от Гургена… спас. За это она мне уже много лет козни строит. И ведь добилась своего, тварь! Только зря думает, что кончился я. Я еще не кончился. Я еще сам их рвать буду. На куски рвать и раком ставить.

Палыч вдруг ощерил зубы и… зарычал. Псы смотрели на него тревожно, поджимали хвосты, скалились в ответ.

А еще на Палыча смотрели линзы бинокля. Но он этого не знал… Антибиотик рычал, псы скалились, человек, разглядывающий объект в бинокль, изумленно открыл рот.

* * *

Старший группы «рыбаков», капитан Сысоев, переговорил с Кудасовым по телефону и сказал:

— Все, мужики, отошла лафа.

— А что? — спросил старший лейтенант Петров.

— Завтра шеф приезжает, нужно встретить с поезда.

— А зачем приезжает? Не сказал?

— Думаю, что будем дедушку брать, — ответил Сысоев. — Отошла, мужики, лафа… не зря Кудасов едет к нам.

— М‑ да, — сказал Петров, — когда теперь в следующий раз такое задание будет? Сидишь на озере, ловишь рыбку, купаешься… я бы, мужики, этого дедушку до самой осени сторожил. Курорт!

— Ладно, Коля, ныть. И так уже неделю природой наслаждаемся. Давай‑ ка седлай своего мустанга и дуй в Анциферово. Надо это дело отметить. Завтра, может, уже не придется.

— Есть, — бодро сказал Коля, вскочил и пошел к «четверке». Вскоре он уехал. А когда вернулся через сорок минут, в котелке уже кипела уха.

Оперативники прожили в палатках на берегу озера неделю. Меняясь, по очереди наблюдали за домом Шмуля в бинокль. Никаких значительных (и незначительных тоже) событий не происходило. Контроль за Палычем слабел и из постоянного превратился в периодический… А чего там смотреть‑ то?

В эту, последнюю, ночь контроля за домом не было вовсе. Опера раскатали литр водки под уху, посидели у костра до начала дождя и разбрелись по палаткам. Петров, чья очередь была в эту ночь дежурить, лег с биноклем на надувной матрас, накрылся плащ‑ палаткой и вскорости заснул. Под шум дождя спалось хорошо.

А на противоположном берегу озера Белого шестеро мужчин не спали. Они ждали, пока погаснет окно у Палыча и притупится внимание наблюдателя «рыбаков».

В начале третьего ночи два автомобиля с невключенными фарами подъехали к окраине поселка Глызино. Четыре фигуры в камуфляже вышли бесшумно из машин и двинулись под дождем к дому Шмуля.

* * *

После ночного ливня на дороге стояли лужи. «Четверка» бойко катила по грунтовке, разбрасывая фонтаны воды. Сысоев вез Кудасова и Шмуля в Глызино… Все выглядело естественно: с утра двое «рыбачков» поехали в Анциферово «за опохмелкой». На станции купили самогону и пива. Аккурат подошел поезд. Никита Никитич и один из «рыбаков» поменялись местами: «рыбак» занял место Кудасова в поезде, а подполковник — место в «четверке». У них были одинаковые куртки, бейсболки и очки. Замены никто не заметил. А Шмуль «набился» в пассажиры. Спросил: не в Глызино ли едете?

— Туда, отец.

— Может, подбросите?

— Падай, старче, довезем.

И вот теперь «четверка» катила по грунтовке, окруженной лесом. В опущенное стекло доносился запах листвы и хвои. Никита Никитич с удовольствием вдыхал чистый утренний воздух, расспрашивал Сысоева. Тот лаконично отвечал: все в норме. Палыч живет тихо, ходит на прогулки, иногда ловит на удочку окушков. С соседями общается мало… В общем — все о'кей. Тишь, гладь и божья благодать.

Кудасов высказался в том духе, что, мол, хорошо, и стал инструктировать Шмуля о порядке пользования портативным магнитофоном. Это был уже третий инструктаж, и Шмулю уже изрядно надоело, но он слушал терпеливо. Вторая часть инструктажа была посвящена построению диалога с Антибиотиком. И это тоже уже дважды «проходили», однако Кудасов здраво полагай, что хуже не будет.

— Главное, — напомнил он, — чтобы из вашего разговора было очевидно, что Виктор Палыч заказывал именно убийство. Именно банкира Наумова. Двусмысленностей и недоговоренностей быть не должно. Все понятно, Илья Васильевич?

— А наши договоренности остаются в силе? — хмуро спросил Шмуль, механически ощупывая диктофон под одеждой.

— Конечно. Ты сработай чисто и тебе зачтется.

Тем временем подъехали к поселку. Здесь Шмуль вышел и пошел к своему дому, а «четверка» руоповцев поехала направо — к озеру.

— Думаете, справится, Никита Никитич? — спросил Сысоев.

— Должен справиться, Костя, — ответил Кудасов. На самом‑ то деле он совершенно не был в этом уверен. Палыч хитер, осторожен и запросто может Шмуля раскусить. Тогда ситуация осложнится. Но формальный повод для задержания Антибиотика все равно есть — живет‑ то Палыч с чужими документами.

Через минуту машина остановилась у лагеря «рыбаков».

— Здорово, орлы, — поприветствовал начальник 15‑ го отдела подчиненных. — Хорошо вы тут обосновались…

Лагерь действительно был обустроен капитально: две палатки, аккуратное, обложенное камнями кострище и даже «столовая» — тент над «столом» из бревен. Лежали на берегу надувные лодки, вялилась под тентом рыба. Один из оперов старательно изучал дом Шмуля в бинокль.

— Пожалуйте к столу, Никита Никитич, — сказал Петров. — У нас каша с тушенкой, чаек‑ кофеек.

От костра действительно тянуло аппетитно, и поесть Кудасову хотелось. Но все же он ответил отказом:

— Спасибо, Коля. Чуть позже. Сначала хочу посмотреть, как Палыч Шмуля встретит.

— Спит еще Палыч, — отозвался из палатки наблюдатель. — Из дома пока не выходил.

Никита Никитич нырнул в палатку и взял у наблюдателя бинокль. Дом Шмулевича, расположенный метрах в четырехстах от лагеря «рыбаков», приблизился и стал виден во всех подробностях. Кудасов рассмотрел и свежеокрашенный штакетник, аккуратную поленницу за ним. И «уазик» во дворе. И крыльцо. И собачью будку рядом с крыльцом.

Потом он перевел взгляд на дорогу и увидел Шмулевича, неспешно вышагивающего к дому. Шмуль с кислым выражением на лице обходил лужи на дороге. Как на похоронах, подумал Никита. Не провалил бы дело к черту.

Шмуль подошел к дому, взялся рукой за щеколду. И вдруг замер. Даже отсюда, с расстояния в четыреста метров, было понятно, что Шмуль растерян. «Что за черт? — подумал Кудасов. — Что там такое? » После короткого колебания Шмулевич все‑ таки толкнул калитку и вошел внутрь. Он поставил сумку на крыльцо и двинулся в глубь участка… остановился, присел… и опрометью ринулся обратно. «Да что же там такое? — напряженно думал Кудасов. — Что происходит? » А Шмуль выскочил из калитки и бегом припустил в сторону озера. Кудасов положил бинокль и сказал:

— Подъем, орлы. Похоже, упустили Палыча.

* * *

Мертвые псы лежали рядом. Одному пуля разнесла голову, другому прострелили грудь. Зрелище было неприятным. «Но самое интересно, — подумал Никита Никитич, — нас ожидает в доме…» Он ошибся: в доме было пусто. Изрядно натоптано, но пусто. Лежала на полу двустволка, лежали на столе Палычевы очки…

Судя по следам, в доме побывали трое. Сопротивления Палыч не оказал. Его завернули в одеяло и унесли.

— Значит, — спросил Кудасов Сысоева, — все в норме? Тишь, гладь и божья благодать? Окушков, говоришь, Палыч ловит?

— Никита Никитич, — растерянно произнес Сысоев и замолчал.

— Кто вел наблюдение этой ночью?

— Я, — сказал Петров, не глядя на подполковника.

— Как же так, Николай? — спросил Кудасов.

— Не знаю… все тихо было… дождь…

— Дождь, — повторил подполковник механически. — Ну а выстрелы? Неужели выстрелов не слышали?

— Нет, — ответил Петров. Сознаваться, что он спал, не хотелось. — Может, у них оружие с глушителем?

Кудасов уже и сам догадался, что оружие было с глушителем. Иначе Антибиотик проснулся бы и схватился за ружье.

— Ладно, — сказал подполковник, — рапорт напишешь потом. А сейчас гони в Анциферово, в отделение. Оттуда вызови криминалиста… Мы пока поработаем здесь.

Картину происшествия они восстановили довольно быстро и в целом правильно. Дождь, конечно, уничтожил много следов, но не все. Получалось, что некий стрелок (хороший, нужно сказать, стрелок) двумя выстрелами уничтожил двух собак. Гильзы найти не удалось, но пулю калибром девять миллиметров нашли. Вторая осталась в теле собаки… Затем трое перелезли через ограду и подошли к дому. В дом проникли через окно, нейтрализовали каким‑ то образом Палыча, завернули в одеяло и унесли. Следы ног двух человек, несущих тело, вдавились в почву глубоко. Когда «сверток» с Антибиотиком переносили через забор, оторвали лоскуток с пододеяльника. На руках Палыча несли еще метров сорок, потом погрузили в автомобиль… вот, пожалуй, и все.

Кудасов связался с местной милицией и сообщил о похищении человека. Передал приметы Палыча и двух мужчин на белых «жигулях» неустановленной модели. Приметы мужчин были не ахти какие. Конкурирующая команда «рыбаков» остановилась на противоположном берегу озера, их видели только в бинокль и, разумеется, детально не рассмотрели. Более того — Никита Никитич даже не знал, что автомобилей было два, что люди, которые увезли Палыча, имеют удостоверения офицеров милиции и проверить их машину не удастся.

Никита Никитич связался и с Питером, предложил обеспечить наблюдение за Наумовым. Он предполагал, что Антибиотика похитили по приказу Наумова и увезли для рандеву с банкиром. Если бы старика хотели убить — убили бы на месте. Но этого не произошло… Значит, он еще нужен. Зачем — второй вопрос, но в том, что Палыч еще жив, Кудасов не сомневался.

* * *

Палыч был еще жив.

Но смотреть на него было страшно. Голый и измученный, он лежал на том самом одеяле, в котором его привезли. Одеяло пропахло мочой, потому что Антибиотик уже не контролировал организм, мочился под себя. Он не знал, где находится и сколько уже времени прошло с того момента, как его увезли из деревни.

Он помнил только узкий луч фонаря и пистолет, приставленный к голове. Потом — укол в вену… очнулся он уже в этом подвале. Раз в сутки его кормили. Несколько раз несильно избивали. Били расчетливо — так, чтобы не убить и не нанести серьезных травм. Он пытался договориться со своими тюремщиками, предлагал деньги. Ему даже не отвечали. Несколько раз приходил человек, мерил давление, пульс, спрашивал: как вы себя чувствуете? И ему тоже Палыч предлагал деньги. И тоже безрезультатно. …Люк раскрылся, и ударил луч фонаря. После полной темени глазам стало очень больно. Старик заслонился от света рукой.

— Ну и запашок тут у вас, — сказал чей‑ то голос весело.

— Да, парфюм специфический, — ответил другой.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒