В. В. Лужский

— Я чувствую глубочайшее удовлетворение. Недовольство нами прессой нас не трогает. Сами мы собой довольны. Публика тоже. Ни одну пьесу не смотрят так сосредоточенно. Пресса вообще никогда не баловала нас. Теперь же прибегает прямо к несообразностям, чтобы опорочить нас. Вот, полюбуйтесь: одна газета обрушилась на нас за то, что мы не даем хода молодежи. Это как раз противоположно истине. Ни один театр не умеет так использовать молодежь, как наш. Мы ничуть не задумываемся выпускать даже учеников в ответственных ролях, если видим, что они подходят к типу. Аполлону Гореву в первый же год, как он поступил к нам, дали Хлестакова. Барановская в «Жизни человека» выступила, когда была ученицей. Коонен ученицей играла Митиль, Кореневу выпустили в Марии Антоновне! Ученика Хохлова — в «Анатеме». Адашевские ученики — Бондарев, Готовцев, Воронов, ученик Халютинской школы — Сушкевич, ученик школы Морской — Болеславский, Тезавровский, Павлов, Массалитинов, — разве все это не самая молодежь!.. И разве писать о том, что мы, старики, заглушаем молодежь, добросовестно…

Он помолчал.

{32} — А уж про Гзовскую другая газета совсем мерзость выдумала: будто ей нарочно дали роль Катерины Ивановны, чтобы испортить ей дебют!..

Он поправил свой нос «римлянина времен упадка».

— Пытался кадык сделать. У Федора Павловича по Достоевскому — кадык. Да не выходит. На сцене разгорячишься, он и отстанет.

— Вы не раскаиваетесь, что поставили сцены без декораций?

— В этой картине, которую ставил я, — «Мокрое» — так много движения, что декораций некогда разглядывать.

— Да. Тут девки — движущиеся декорации. Мне напомнила сцена кутежа в «Мокром» встречу Лейзера в «Анатеме».

— Пожалуй. И там и тут мне хотелось, чтобы это не был простой эпизод, а какой-то кошмар, символ, то, чему не подберешь название… Удалась ли мне эта русская несуразица в кутеже Мити, но во всяком случае я сделал все, что мог. И я не только доволен результатами инсценировки, но готов на новые…

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒