Рыцарьи дракон 4 страница

Я лег на спину, расслабился. Надо мной мерцали звезды. Шелестела вода. Здесь… Где-то здесь…

Настроившись на волну колебаний водохранилища, я нырнул. Темна вода на глубине, да еще и ночью! Пришлось зажечь «волшебный фонарик». По дну заметались тени.

Какие колебания выбиваются из гармонии? Какие чужды Цимлянскому морю? Откуда они идут?

Пока неясно. На дне их практически не было слышно. Почему? Не потому ли, что я сейчас внутри источника?

Я поплыл в сторону берега. Потом повернул к атомной станции. Ничего! Ничего и нигде. В чем же дело? Посторонний источник отключился, когда почувствовал мой к нему интерес? Маловероятно… Работает импульсами? Тоже сомнительно, прежде рокот колебаний был слабым, но непрерывным…

Я заметался по дну, как хищная рыба в поисках добычи. Нет, ничего!

Возможно, вибрации просто не слышно около дна? Как такое может быть?

Я поднялся на поверхность и отплыл в сторону. Еле заметный рокот вернулся. Он шел оттуда, откуда я только что уплыл.

Ладно, вернемся… И снова ничего!

Входить в Сумрак на дне холодного водохранилища, без света и без теплой компании мне совсем не хотелось. Но придется, если я хочу что-то найти.

С трудом найдя свою тень, я поднял ее и вплыл в Сумрак. Сумрак не только сосал силы, но и давил. Здесь, под водой, он был не таким, как под землей, желеобразным и ледяным, но вязким и вихрящимся. Очень холодным и неуютным.

Видимость улучшилась. Вихри носились над желейным дном, а в самом дне словно бы горели темно-багровым пламенем какие-то плиты. Одна, две, три… Еще несколько поодаль.

Я подплыл к одной поближе. На ней проступали непонятные мне письмена. Не такие, как на воротах под землей, но в чем-то похожие.

Теперь можно выйти из Сумрака, что я и сделал. Ледяные иглы впились в тело, но это бодрящий холод. На дне в реальном мире, естественно, ничего нельзя было рассмотреть.

Я начал подыскивать подходящее заклинание… А потом понял, что слишком увлекся магической стороной процесса, опустился ко дну и начал разгребать ил прямо руками.

Разбрасывать илистые отложения оказалось совсем не трудно. Когда я углубился сантиметров на пятнадцать, под илом обнаружилась каменная плита – словно надгробие. Массивная, толстая, шершавая на ощупь. Вблизи я не слышал ее вибрации – но резонировали и создавали фон на поверхности наверняка такие плиты. Словно чешуйки-отражатели радиотелескопа…

Отлично. Я понял, что здесь что-то происходит. А вот что именно – не понял. Для этого не мешало бы найти Крюкова… Скорее всего «телескоп» – его рук дело.

* * *

К берегу я плыл часа полтора. Вроде бы и близко, но я же не «Ракета» на подводных крыльях. Магией скорость в воде сильно не увеличишь, да и смысла нет тратить энергию на такую ерунду. К тому же приходилось тащить за собой тючок с одеждой. Он болтался сзади и работал плавучим якорем – тормозил мою скорость. Хорошо, хоть ветер не был сильным.

Напрасно, конечно, я бросился исследовать водохранилище так спешно – даже лодкой не обзавелся. Но, с другой стороны, возможно, Алену еще можно спасти… А каждый час промедления высасывает из нее силы – если она в колдовской ловушке, о которой не подозревает сам Крюков. Мало ли у каждого из нас скелетов в шкафу?

На тихой безлюдной глади, среди холода и плеска волн, под льдистыми звездами я понял, что хочу спасти Алену. Не для Вазгена и не для Ночного Дозора – для нее. И для себя.

Пусть я никогда ее не видел, я ее почувствовал. Мы, Иные, можем чувствовать острее, чем люди. И я осознал, какая она. Захотел узнать ее поближе. Для чего? Там видно будет. Но картинки мне отчего-то мерещились соблазнительные.

Настроение мое слегка улучшилось, хотя я по-прежнему ничего не понимал. Да, Крюков мутит что-то с Сумраком, или с силами земли и воды, или со всем этим вместе. Но Крюков – маг первой категории, очень опытный маг. Мне-то куда до него? Как я разберусь в его интригах? Как спасу Алену от этого старого авантюриста? Или от его ловушек, которыми он защищает свои тайны?

У берега зашумели камыши. Звук слышался отчетливо и меня обрадовал – берег близко. Я, впрочем, чувствовал берег и без шума, но увлекся своими мыслями. Сто метров туда, сто метров сюда… Теперь предстоит самое неприятное – лезть по грязи среди камышей с их жесткими стеблями и острыми листьями…

Не выжечь ли мне для себя дорогу? И заодно обследовать берег при свете? Вряд ли я привлеку ненужное внимание. Заметит Крюков – мне же на руку. Я поднял над водой руку и скомандовал камышам: «горите». Однако камыши не послушались – даже искорки на сухой лист не упало. Меня это несколько насторожило. А потом раздался плеск весел, и из темноты показалась небольшая рыбацкая лодка. На веслах сидел седовласый и седоусый дедок в допотопном шерстяном синем спортивном костюме. Неопрятная растительность на его лице была отчетливо видна в темноте.

– Тонешь, парень? Или браконьерствуешь? – спросил старик.

Если бы не отказавшиеся гореть камыши, я, пожалуй, даже поверил бы в старика, отправившегося порыбачить ночью. Но обычные прибрежные камыши, которые не загораются по команде, не к добру. Я перевернулся на спину и спросил:

– Иван Матвеевич?

– Ишь, негодяй, узнал, – хмыкнул Крюков, снимая личину старого деда и становясь вполне респектабельным пожилым мужчиной – правда, тоже в спортивном костюме, только дорогом. – Полезай-ка в лодку.

Спорить со Светлым я не стал. И на «негодяя» не обиделся. Тем более сказал это Иван Матвеевич по-доброму, можно сказать – по-приятельски.

* * *

Я сидел на носу лодки, не решаясь переодеться. В гидрокостюме было терпимо, но не слишком уютно. Однако возиться с одеждой при Крюкове я не хотел. Тем более в кармане гидрокостюма лежал шарик, активирующий портал в офис Дневного Дозора. Пусть мою слабую магию Крюков блокировал – портал Вазгена должен был сработать, если понадобится. И если я успею его активировать.

– Что, Макар, много интересного на дне увидел? – поинтересовался Крюков.

– Увидел кое-что. Но я не об этом хотел поговорить.

– А я – именно об этом. Как ты вообще додумался искать то, что нашел?

Рассуждать об интуиции с магом такого уровня было глупо. Врать – незачем…

– Я не знал, что найду. И не искал специально.

– В гидрокостюме, на дне, ночью ты не искал специально?

– Ночью – потому, что так получилось. Время дорого. Я хотел найти в первую очередь вас.

– Тебе удалось, поздравляю. Ты полагал, что я сижу на дне? Или у меня в водохранилище верный «Наутилус»?

– Я точно не знал. Мне казалось, там какое-то ваше убежище. А искал по шуму. Примерно так у нас земля шумит.

– В Гуково?

– В Гуково, в Зверево. Там, где шахты есть.

Крюков задумался, покачивая веслом в воде.

– И зачем я тебе понадобился?

– Так я о том и хотел рассказать.

Крюков улыбнулся.

– Сдается мне, лукавишь ты, Макар. Как бы там ни было, расскажешь чуть позже. А насчет шума ты меня заинтересовал – не думал, что этот шум так хорошо услышит посторонний, тот, кто не настроен на мои резонаторы.

– Я усиливал обоняние и слух. Сначала раздражало, потом понравилось.

– Интересно… Что касается шума… Думаю, шахты тут ни при чем… И то, что ты слышал там, – тоже. В любом случае о том, что ты видел, не должен знать никто.

Я хмыкнул.

– Думаете, никто ваши плиты не найдет? Они же почти открыто лежат.

– Мегалиты, – поправил меня Крюков. – Никакие это не плиты, показалось тебе. Там целая система мегалитов. Как в Стоунхендже. А найдет кто-то только в том случае, если искать будет. Но зачем же их искать? Один ты сообразительный нашелся за пятьдесят лет.

– Ничего себе! А зачем вы мне рассказываете о своих тайнах?

– Затем, что ты все равно молчать будешь.

– Убьете?

– Не хотелось бы. Полагаю, ты согласишься принять знак «карающего огня»?

– С чего вдруг?

– Выбор у тебя невелик…

В этом – все Светлые. Улыбается добрый дедушка Крюков, а выбора мне не дает. Точнее, дает – умереть сейчас или умереть позже. Но ведь ясно, что я выберу? А все потому, что он – сильнее.

– Неужели то, что на дне, так важно?

– Для меня – важно. Для тебя – совсем не важно. Но кое-кому из высших знать о моих экспериментах не надо. Только и всего.

– Хорошо. Давайте о знаках «карающего огня» позже поговорим? Замерз я очень, да и обстановка неуютная…

– Уюта ему захотелось, – хмыкнул Крюков. – Как с вертолета в воду сигать – так об уюте не думал. По дну в холодной воде рыскать – тоже ничего. А сейчас замерз.

– У каждого есть предел силы, – ответил я.

– Что ж, давай погреемся, – согласился Крюков. – Заодно спросишь, что хотел. Только сбежать не пытайся. Сбежишь – даже если получится, – считай, что ты покойник.

– А если я сбегу и о вашей тайне расскажу? Неужели вы и тогда меня убьете? Мстить будете?

– Мстить я, конечно, не буду, – задумчиво проговорил Крюков. – Только сбежать у тебя не получится, а попытка будет очень опасной. Не пытайся, Макар, не стоит.

– Хорошо, пока не буду.

Крюков поднял весла, махнул рукой в сторону брега – и лодка помчалась по водной глади быстрее моторки. Пара минут – и мы оказались около небольшого причала. За ним виднелся совсем маленький домик.

– Мне рассказывали, у вас тут вилла. Дворец, – сказал я.

– Наговаривают, – ответил Светлый маг. – Имение, не слишком большое. Но это не оно. Тут чайный домик для гостей. Здесь мы и посидим. Зачем тебе в мое имение?

– Я и не просился. К слову пришлось.

– Вот и хорошо, что ты скромный. Я скромных люблю, – заявил Крюков, выбираясь из лодки и направляясь к домику. Он не оглядывался, но бежать я все равно не собирался. Крюков был мне нужен. Да и боялся я бежать, что там говорить…

Электрический самовар на столе уже кипел, рядом поблескивал фарфоровыми боками заварочный чайник. На столе лежали сладости в корзинках и на блюдцах, мед в деревянном бочонке.

Крюков достал из шкафчика заварку, насыпал в чайник, залил кипятком.

– Ты переодевайся. Не в резине же за стол садиться.

Я развязал кулек. Одежда помялась, но это не проблема. Уже на себе я выгладил брюки и рубашку, расправил пиджак.

– Вот, другое дело, – усмехнулся Крюков. – Человеком выглядишь.

Мгновение – и сам он сменил свой спортивный костюм на деловой, правда, без галстука. Не думаю, что переоделся. Скорее всего снял иллюзию. Или, напротив, навел.

Крюков разлил чай по чашкам, пододвинул ко мне бочонок с медом.

– Угощайся, все свое.

– И чай?

– Нет, чай покупной, извини. Я больше к виноградарству склонен.

– Спасибо.

Мед был ароматным, сладким. Чай обжигающим и пах приятно, чабрецом.

– Ты у меня спросить что-то хотел? Не томи. У старика дел много, да и ночь к концу идет…

– Вы знаете, что Алена Астафьева пропала? – спросил я.

– Да уж знаю.

– А куда – знаете?

– Только догадываюсь.

– С этим связаны ваши подземные сооружения на «Алмазной»? – спросил я. – Она где-то там? В ловушке?

Крюков смотрел на меня, прищурившись.

– Не хотите говорить?

Светлый усмехнулся.

– Ты лучше расскажи, что видел.

– Ворота. В Сумраке. На первом и втором уровне. Ворота в стене. Среди сумрачного желе.

– Ты прямо стихами заговорил.

– Случайно получилось.

Крюков задумался.

– Ты считаешь, что Алена ушла за ворота?

– Вам виднее. Рядом пахло ее духами.

– Вот как? Что ж, пожалуй, твои догадки верны…

– Это ведь ваши ворота! В какую ловушку она попала?

Крюков посмотрел на меня. Вид у него был печальным.

– Я не знаю, – ответил старый маг, и в его руке загорелся шарик света. – Это не моя ловушка. Но я догадываюсь, кто ее сделал.

Я опешил.

– Вы? Догадываетесь? На вашей шахте, на вашей земле кто-то соорудил грандиозную подземную крепость – и вы только догадываетесь?

– Кто-то Темный, – подтвердил Крюков. – Я подозреваю кто. Но не уверен. Увы, он сильнее меня – если мои догадки верны. Я бы не смог подойти к его воротам без боя. А бой мог бы и проиграть. На тебя он просто не обратил внимания. Или не заметил.

– Как червяка, – предположил я.

– Как червяка, – согласился Иван Матвеевич. – Самое подходящее определение для подземной деятельности. И ничуть не обидное. Давай-ка закончим с формальностями. Оформим знак… А потом и поговорим по душам. Я тебе расскажу кое-что, а ты подумаешь – нужно оно тебе или нет. Добро?

– Какое уж тут добро, – возмутился я. – Принуждение.

– Рад, что ты философски подходишь к жизни и неизбежным вещам, – усмехнулся Крюков.

* * *

Ехать на джипе было не так приятно, как лететь на вертолете. И дольше. К тому же адски болела подмышка, куда Крюков впечатал мне знак «карающего огня». Он посчитал, что напоказ знак выставлять не следует. Разумно посчитал, надо отметить… У Вазгена могли возникнуть не только вопросы, но и определенного рода недоумение. А лучше, когда у старших не возникает недоумения в двусмысленных ситуациях. Подмышку же не сразу заметишь. Хотя и не скрыть чужой знак, если кто-то захочет его увидеть, куда ни прячь.

Теперь, после обучения у Крюкова – пусть и длилось оно всего несколько часов, – я знал, что мне нужно делать. Точнее, если подойти к вопросу с разумной точки зрения, нужно было просто поворачиваться и бежать. Куда-нибудь на Дальний Восток или в Аргентину… Но я Темный! Я свободен! Я делаю то, что хочу, и то, что считаю нужным. Ставки были нереально высоки, и я решил поставить. По своей воле, в здравом уме и твердой памяти.

Перед глазами стояло доброе лицо Крюкова, который совершенно искренне говорил:

– Если бы не знал я тебя раньше, Макар, одним Темным сегодня на свете меньше стало бы. Но ты мне симпатичен. Да и зовут тебя точно так же, как моего первого сына. Может, ты на него и не похож, а тоже совпало, видишь? К тому же ты казачьего рода. А как я могу дальнего родственника погубить? Все казаки – братья, кто родные, кто приемные… Ну и слышал я о тебе только хорошее, что для Темного – редкость. Вообще жаль, что ты не Светлый. С тобой мы бы горы своротили…

Я не хотел сворачивать горы с Крюковым. Разный у нас масштаб. И цели разные, и средства. Да и вообще Иной он, вполне возможно, неплохой, только нам с ним не по пути. Может быть, когда-нибудь. На каком-то участке. Где-то. Чего не бывает?

Но отказываться от знаний такого мага глупо, и я не отказывался. Только, возможно, слишком горячо доказывал Крюкову, что быть Темным – значит быть свободным. Будто сагитировать его хотел. Рассказывал, что я не пользуюсь людскими слабостями, а наказываю их недостатки. И мне это совершенно не нравится. Я не получаю удовольствия от роли судьи! Не хочу никого судить. Разве только иногда, за вопиющие преступления. А в целом я – за свободу. И страдания злых людей дают мне силу, потому что это справедливо, но никакого удовольствия в Темной стороне силы нет. Как и в Светлой, забирающей радость.

Темный путь, Темный способ получения силы кажется мне куда более предпочтительным, чем Светлый. Что-то убогое есть в том, чтобы присасываться к чужой радости. Пусть и для того, чтобы эту радость множить. Ведь радость у каждого – своя. И боль тоже. А множить боль хотят только совсем беспринципные гады, которых я ненавижу. Рано или поздно я намерен их победить.

Не исключено, что Крюков слегка «развязал» мне язык своим чаем, или медом, или всем вместе – так, что я и не заметил. И это спасло мне жизнь. Хотя кто знает, какие принципы у отдельно взятого Светлого? Не все же они фанатики и сторонники тоталитарных режимов? Есть среди них вполне адекватные личности, как есть среди Темных подонки, садисты и мракобесы. Все бывает. Не важен цвет – важен человек. Важен Иной…

Джип потряхивало на колдобинах проселочных дорог, и я засыпал, в полудреме вновь и вновь прокручивая в памяти наш разговор с Крюковым. В кармане зазвонил разряженный прежде телефон. Вазген все-таки смог дозвониться и даже телефон подзарядил на расстоянии. Потому что как иначе позвонишь?

– Что, повидался с Крюковым? – поинтересовался глава Темных. Ответ он, конечно, знал или предчувствовал.

– Повидался.

– Узнал что-нибудь интересное?

– Да. Но не об Алене. Точнее, выяснил, что Крюков к ее исчезновению отношения не имеет.

Вазген на другом конце линии усмехнулся. Я не видел и не слышал – но почувствовал, как скривились его губы. Хоть я и не маг первой категории, такие вещи и ведьма седьмого уровня ощущает.

– Ты что-то недоговариваешь, Макар.

– Ты ведь тоже мне не рассказываешь всего, что знаешь, Вазген.

– Согласен. Но у меня для этого есть причины. А что и зачем скрываешь ты?

Ответить на этот вопрос и не соврать, а также не обидеть Вазгена было не слишком просто.

– Ничего такого, что глобально повредило бы Дневному Дозору Ростова. Полагаю, у каждого могут быть свои маленькие секреты.

– А не глобально эта информация может повредить Дозору? Или делу Тьмы?

– Я не прогнозист, Вазген.

– Да, понимаю. Мой разовый портал ты не использовал? Он все еще у тебя?

– Вернуть?

– Пока не нужно. По окончании расследования дела об исчезновении Светлой – если не пригодится – вернешь. Как и компас.

– Хорошо, спасибо.

– Машину тебе пригнать? Я могу послать какого-нибудь вампира. Или пусть у нас постоит?

– Пусть постоит, – попросил я. Не стоит лишний раз одалживаться, да еще и пускать за руль своего стального коня нежить. Заберу машину сам…

– Глупостей не наделай, – посоветовал Вазген. – Хороший ты парень, Макар, только глуповатый. Напрасно с Крюковым связался.

– Ты же сам предложил!

– Я предложил у него что-то узнать, а не играть на его стороне. Но дело твое.

– Я на его стороне не играю.

– Как знаешь, Макар, как знаешь. Но прежде чем что-то делать – хорошо подумай…

Связь отключилась, телефон тут же разрядился. Вазген был недоволен. Он почувствовал неладное. Но покаяться ему я никак не мог, а объяснения только усложнили бы ситуацию. Пусть все идет как идет…

– Вам в Гуково или в Зверево? – спросил водитель Крюкова на развязке под Шахтами.

Солнце было уже высоко над горизонтом. Дневному Дозору пора на дежурство. Но что делать, если всю ночь пришлось работать?

– В Зверево, – попросил я. – По трассе «Дон» будет ближе.

– Знаю, часто тут езжу…

– У Ивана Матвеевича здесь тоже дом есть? – спросил я.

Водитель только загадочно улыбнулся. Понятное дело, нельзя обсуждать хозяина неизвестно с кем. И дела его тоже. Я и сам хорош – проявил бестактность. Одна надежда – водитель человек и ничего не расскажет Крюкову. Его противоречия Темных и Светлых волновать не должны, а о великом противостоянии он вообще не знает.

* * *

На рынке я купил отборного мяса – половину свиной туши. Конечно, оборотни предпочли бы живого поросенка, а еще лучше – корову, но это совершенно не обязательно. Оборотня даже хлебом кормить можно – не погибнет. Правда, и сил в нем почти не останется. А рано или поздно от такой диеты волк, или медведь, или тигр перекинется в человека. Но когда в небе появится полная луна – лучше не подходить к нему с хлебом, потому что он оголодал…

Похоже, за мной никто не следил. На всякий случай я поплутал по проселкам, замел следы. Приехал к террикону на пустыре. Оборотни по-прежнему пребывали в волчьем обличье. Меня приветствовали радостно, завиляли хвостами. Может быть, им и лучше жить волками? Но тоже не получится. Время от времени в людей надо перекидываться, иначе – помешательство, бешенство, убийства… Зверь – он и есть зверь.

– Никого не видели? – поинтересовался я. – Ничего не слышали?

– Все тихо было, – сообщил вожак. – Пить мы ходили все вместе, на озеро. Там опять силы много.

– Знаю, – ответил я.

Огненный знак, наложенный Крюковым, слегка потеплел. Зря, конечно. Не оборотням же я собираюсь рассказывать о том, что узнал от Светлого? Им это совсем ни к чему.

– Нам долго тут сидеть? – спросила волчица. – Я бы в степи подалась. Или в леса… Тут камень, затхло.

– Не очень долго, – ответил я. – В ближайшие дни все решится.

– Кого рвать-то будем? – спросил подросток.

– Да вряд ли кого-то рвать придется, – к разочарованию молодого и к успокоению старых оборотней сказал я. – Может быть, разведать кое-что. Сбегать кое-куда. Узнаете, когда очередь дойдет.

– Помни, что ты обещал, – прорычал вожак.

– Помните, что я спас вас от возмездия Светлого, – жестко ответил я. – Он мог бы положить вас просто при попытке к бегству – за несчастную корову. И никакие знакомства с Вазгеном не помогли бы. Ясно?

– Ясно, – ответила волчица.

Я выгрузил из багажника мясо.

– Питайтесь. Набирайтесь сил. Постараюсь организовать вам еще что-нибудь. Посвежее.

– Это дело, – хмыкнул вожак оборотней. – Может, нам под такую марку можно кого-то из людишек загрызть? Тут бродят всякие. Асоциальные элементы…

– Ты в жизни профессор социологии, что ли? – спросил я. – Или работник муниципалитета?

– Почему?

– Речи странные. Человеконенавистнические.

– Я в хорошем смысле… Для общего дела…

– Дел у нас общих с вами нет, – отрезал я. – Людей трогать запрещается. И тем более – спрашивать меня о таком. Свои мечтания держите при себе, не давайте им воли – иначе не поздоровится.

– Я просто так спросил, – хмуро заявил вожак. – Вдруг надо? Мы никогда прежде людей не убивали.

– Вот и теперь не стоит. Перекиньтесь-ка обратно на денек – поживите людьми. А то у вас «планка падает».

– Ладно. Только свинью съедим, – заявил вожак.

– Можно бы и шашлыков нажарить, – примирительно заметила волчица.

– Кстати, да. Я вам пива привезу. Хлеба. Овощей. Поживите немного как люди.

Глаза подростка радостно загорелись. Видно, в волчьем теле бегать ему надоело. Да еще и без толку.

– Я сам схожу. Только денег дай, – попросил вожак.

– Держи. – Я сунул оборотню несколько крупных купюр. – Одежды купишь новой. Ну и чего вам еще надо.

– Спасибо.

– Не за что. Считайте, зарплата. Но сильно не расслабляйтесь, – предупредил я оборотней. – Скоро вы мне понадобитесь.

* * *

Плохо работать одному. Когда не с кем посоветоваться, не на кого положиться. Вазген? У Вазгена свои цели, и он будет использовать меня. Сотрудники Вазгена из Ростова? Им надо выслужиться, многим моя должность городового кажется завидной. А тем, кому не кажется, кажется завидной должность Вазгена. И каким способом они захотят приблизиться к ней – вопрос.

Крюков? Древний Светлый маг еще более чужд мне, чем Вазген. Того я хоть изучил за годы сотрудничества – как и он меня. Крюков наверняка преследует свои цели. Иначе не я бы разыскивал пропавшую Алену, а он сам. Но нет, Светлый сидит на Цимлянском водохранилище, прячется. А я должен таскать каштаны из огня и надеяться на то, что съем их все-таки тоже я.

Однако же привлекать людей к своей работе мне никто не запрещал. Только незаметно – мои действия в свою очередь могли привлечь внимание того, кто никак не должен был знать о моих приготовлениях. Поэтому я собрал ветеранов шахтерского труда – маркшейдеров, горных инженеров – и устроил для них праздник в честь юбилея шахты «Алмазная».

На самом деле я понятия не имел, когда у «Алмазной» юбилей. Но до Дня шахтера было слишком далеко, 9 мая я не хотел использовать потому, что не стоит всуе вспоминать этот праздник, а 1 мая – слишком символичен как дата Вальпургиевой ночи. Юбилей же всегда юбилей! Тут и праздник, и собрание, и хороший повод встретиться.

В здание «объединения», бывшего треста, а ныне офиса компании, управляющей большинством окрестных шахт, я пригласил ветеранов и действующих инженеров. Руководство компании мою идею восприняло на ура и даже денег на организацию праздничного стола выделило. Я ведь умел внушать доверие! Хотя очередного генерального директора компании до этого даже не знал. Но когда мне это мешало? Тем более Крюков разрешил воздействовать на его сотрудников в пределах разумного, а шахты опосредованно принадлежали ему.

Собравшиеся в здании «объединения» деды знали свое дело очень хорошо. Карты и схемы подземных выработок у нас были – весь архив в распоряжении. Я загодя распорядился, чтобы организовывать праздник помогали сотрудницы архива. Несколько молодых инженеров должны были скрасить досуг стариков, поучиться у них… И работа на весь день закипела!

Мы проводили время очень приятно. Закусывали, вспоминали былые трудовые победы, анализировали планы горных выработок, накладывали их друг на друга, вспоминали. Уже к обеду я неплохо представлял подземные лабиринты вокруг «Алмазной». А «старая гвардия» наперебой подсказывала мне, где могут быть спрятаны потайные ходы, какие подземные залы обрушились от времени, какие – затоплены, а какие, напротив, будут стоять еще сотни лет.

Помимо выработок мы тщательно изучили горно-геологические условия вокруг выработок. Особенно меня интересовали естественные полости, подземные озера, реки, ручейки, разломы…

Путем детальных исследований мы выяснили то, о чем я догадывался и без горняков. Метрах в семистах под землей, там, где на поверхности земли была балка, по которой бежал ручеек, под прудом, который получился после того, как балку перекрыли плотиной, лежало подземное озерцо. Не слишком большое – использовать его воду для промышленных нужд было признано нецелесообразным. Но достаточно большое для того, чтобы учитывать его наличие в проектировании всех горных разработок. Меня, собственно, интересовало не само подземное озеро, а полость. Пространство, которое в Сумраке было огорожено стеной и отделено от подземных ходов колдовскими воротами. Там присутствовал источник силы. Оттуда крала энергию ведьма Галя. Туда, повинуясь неясному зову, пришли оборотни. Там же сгинула Алена.

Туда намеревался попасть и я. Но не сразу. Для начала стоило подготовиться. Основательно подготовиться… И в первую очередь – удалить из города Бориса. Его присутствие могло мне помешать.

Впрочем, может быть, откровенно удалять его и не стоило? Достаточно было просто отвлечь? Возможности для этого имелись. Тем более работать собирался днем. Пусть не так эффективно, зато правильно. А еще лучше – вечером. Как раз и Оксане будет проще. Романтика, все дела…

* * *

Владельцев двух местных сайтов я вызвал к себе сразу после «праздника», посвященного «юбилею шахты». Ребята примчались в офис Дозора, точнее, в переговорную комнату для работы с людьми, на такси. И правильно сделали. Работу я оплачиваю, отказывать мне не стоит. И пусть один думает, что я работаю на контрразведку, а другой считает иностранным шпионом, – не важно. Как не важно и то, что друг друга парни терпеть не могут. Нашему делу это только на пользу.

Семен был толстым, Леша – худым. Семен постоянно одевался в какие-то растянутые свитера, а Леша, напротив, носил костюм с галстуком, что при его работе тоже выглядело неестественно. Семен был убежденным либералом, а Леша – патриотом. Но в целом их сайты походили один на другой как две капли воды. Скорее всего они мыслили очень схоже, только давали своей позиции разное обоснование. И считали, что каждый крадет информацию и идеи у другого.

– Итак, Семен, Леша – есть важное задание, – без обиняков перешел я к делу. – Нужно раздуть скандал.

– Кого мочить будем? – деловито поинтересовался Семен.

– Угольных промышленников. Впрочем, подробности не важны…

Я слегка надавил на сознание парней. Установка «без лишних вопросов» или «категорический императив». Делай, что приказывают, и получай за это деньги.

– Как? – почти радостно поинтересовался Леша.

– На «Ростовской» – авария. Несколько человек погибли. Власти скрывают, – дал установку я.

– Палево, – отозвался Семен. – Наведут справки, никакой аварии нет.

– Мне вас учить? – возмутился я. – Скажете: по слухам. Навертите чего-нибудь. Показания очевидцев приведете.

– Ясно, – кивнул Леша.

– Но это – не главное. Главное, что авария произошла из-за подземных толчков. И очень опасно стало работать на других шахтах. Толчки могут повториться.

– Хорошо, – согласился Семен. – Но толчки… Наверху заметят, что их не было.

– А толчки будут, – улыбнулся я.

– Тектоническое оружие? – изумился Семен.

– Не важно.

– Четко, – радостно улыбнулся Леша. – Так работать можно.

– Задача – посеять панику среди населения, – сформулировал я, в последний момент убрав из фразы слово «мирного» перед «населением». – Как можно больше паники и неуверенности.

– Конечная цель – забастовки? – поинтересовался Семен.

– Возможно.

– Подготовка к выборам? – спросил Леша.

– Ребята, я же просил – без вопросов, – вздохнул я. – Вы должны посеять панику. Только и всего. Это пойдет на пользу идеям либерализма и укреплению государства и общества.

– Мы хотим знать, что будет, чтобы сделать лучше, – пояснил Семен.

– Да, – подтвердил Леша.

– Больше ужаса, – посоветовал я. – Больше ада. Картинки где-нибудь найдите. Вспомните о Йеллоустонском вулкане. В общем, всем конец.

– Когда начинать? – деловито спросил Леша.

– Думаю, завтра утром, – ответил я. – Паника мне нужна ближе к вечеру.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒