Глубокий интернет 8 страница

– Ну да, – задумчиво проговорила женщина. – Хорошо…

Она открыла металлические воротца, и мы с директором попали в кабинку, висящую над огромной дырой в земле.

– Спускались в клети прежде, Алена? – поинтересовался директор.

– Не приходилось… Сколько метров до дна?

– Метров шестьсот… Но не переживайте, канаты новые. Не то что на грузовом скипе.

– А если ухнем? – спросила я.

Затормозить падение магическим способом можно, но вместе с директором, в этой металлической клети, которая похожа не на клеть, а на вагончик с крышей, подвешенный над пропастью…

– Не ухнем, – сказал директор.

Но мы ухнули. То есть клеть пошла вниз. С такой скоростью, что я даже опешила.

– Может, немного заложит уши, – сообщил директор. – Как в самолете.

Уши действительно сразу заболели.

Серые стены шурфа – я вспомнила, как называется эта конструкция, – проносились мимо, по ним кое-где текла вода.

– Конденсат, – пояснил директор. – И роднички.

– А не затопит?

– Воду откачивают…

Спуск в шахту казался мне затеей все более авантюрной. Когда я отпустила поручень, в который вцепилась обеими руками при начале спуска, оказалось, что рука сильно выпачкана черной угольной пылью. Мое роскошное голубое платье тоже в двух местах оказалось испачканным. И костюм директора местами почернел, а ведь мы еще и в шахту не опустились!

– Надо было переодеться, – задумчиво проговорил директор, глядя на мою грязную ладошку. – А куда мы пойдем, Алена? В лаву или на проходку?

– Мы просто погуляем. Осмотримся…

Спустя целую вечность клеть замедлилась, качнулась, остановилась. Директор распахнул створки, пропустил меня вперед. Несколько чумазых работяг посмотрели на меня, открыв рты. Но директор в костюме изумил их еще больше.

– Все в порядке, ребята, – успокоила я шахтеров.

Пожалуй, и правда нужно было переодеться. Тратить силу на то, чтобы убеждать всех в нормальности происходящего, когда директор разгуливает в дорогом костюме и белой рубашке по шахте, не совсем разумно. И платье придется стирать, а то и выбрасывать.

* * *

В шахте было неуютно. Хорошо, что директор взял у дежурившего возле ствола шахтера фонарь-«коногонку», и мы пошли с ней «гулять». Света в шахте не было. Вообще. Огромный тоннель – думаю, точно такой же, как в метро, но рельсы в нем совсем узкие, иногда бегут ручейки, а стены выложены бетонными плитками. Тускло светил фонарик, летела пыль – много пыли. Дул ветер. Но подземный ветер был совсем не таким приятным, как на поверхности, а душно-тревожным, пыльным.

Когда мы отошли от ствола метров на двести, я приказала директору ждать меня, что бы ни случилось, и попыталась войти в Сумрак. Найти свою тень и поднять ее здесь, в кромешной тьме, было очень тяжело. И еще тяжелее оказалось в Сумраке. Будто бы под водой на глубине. Да что там под водой – в холодном, едва проницаемом желе. Структура этого желе была неоднородной. Там, где заканчивался тоннель и начиналась горная порода, желе замерзало и превращалось в лед. Не везде, но в основном было так. А в тоннеле желе было с трещинками, прослойками, чем-то вроде корней. Через него можно было пробиваться – но с огромным трудом. Вот он какой, Сумрак на километровой глубине! Глубокий Сумрак…

Я вывалилась из Сумрака, тяжело дыша. Директор стоически ждал меня, привалившись плечом к стенке. Дорогой пиджак, похоже, восстановлению уже не подлежит.

– Тяжело? – поинтересовался он. – С непривычки всегда так. Чайку нужно было взять. Горячего. С сахаром.

Слова были настолько к месту, что я испугалась и пристально вгляделась в ауру директора. Нет, обычный человек, не Иной. В Сумраке не бывал. Говорит о шахте. Здесь тоже своего рода Сумрак, да…

– В какой стороне Гуково? – спросила я, чтобы сориентироваться.

Директор махнул рукой в стену.

– А штрек куда ведет?

– На глубину. В сторону Зверево.

– Там есть еще шахты? – спросила я.

– В Зверево одна большая шахта – «Обуховская».

– А по дороге?

Директор задумался.

– Если под землей идти, то старые выработки «Алмазной», потом чуть сбоку «Ростовская», потом «Замчаловская». Ну и «Обуховка».

– Интересно, – заметила я. – А шахты сообщаются между собой?

– Нет, конечно. Хотя, случается, выработки близко друг к другу подходят.

– Пойдем, – предложила я.

И мы побрели вглубь.

Спустя метров двести сели на «бабу-ягу» – подвешенные к канату сиденья наподобие велосипедных. Без директора и его лампы мне было страшновато, но он ехал неподалеку – чуть сзади. А меня «баба-яга» уносила вдаль и вглубь.

С «бабы-яги» пересели на «козу» – скошенные вагончики, карабкающиеся по крутому склону. Ухнули еще метров на двести относительно уровня горизонта. Машинист «козы» смотрел на директора и его спутницу безумными глазами. Пришлось успокаивать и его. Но на глубине воздействовать на человека оказалось куда тяжелее, чем на поверхности.

Когда мы вновь оказались одни посреди тоннеля, который вел, как сообщил директор, к добычной лаве, я вошла в Сумрак. Здесь холодное желе словно бы светилось. И свечение шло из глубины, пульсировало. Теперь я поняла, отчего дрожала земля. Точнее, откуда шла дрожь. Что там внизу? Лава? Вулкан? Кузница гномов?

– Вперед, – приказала я директору. И мы вновь пошли в темноту и неизвестность.

Подумав, я с помощью силы зажгла колдовской «фонарик». Светил он не так ярко, как директорская «коногонка», но позволял различать предметы лучше, потому что практически не отбрасывал тени. Директора мой фонарик не смутил – по-моему, я задурила его окончательно. После того, как окажемся наверху, нужно будет хорошенько с ним поработать. Человек не виноват в том, что мне захотелось спуститься под землю.

Захотелось? Спуститься? Я словно взглянула на себя со стороны. Собственно, каким образом спуск в шахту может помочь моим проблемам? Что я могу здесь найти? Вниз меня тащила интуиция. Но я же не гадалка, не пророк… Хотя интуиции порой нужно доверять.

Мы прошли мимо лавы – узкой норы, в которой копошились грязные полуголые люди. Пыль оттуда летела так сильно, что хоть респиратор надевай. Кстати, кое-кто внутри и был в респираторах. Стоял грохот, тянуло жаром. Но грохот был механический, не тот, что беспокоил меня наверху.

– Сорок градусов в лаве. Горячо, – пояснил директор. – Потому и не соблюдают технику безопасности – снимают спецовки.

Я заглянула в лаву сквозь Сумрак. В Сумраке здесь было не пролезть – желе колебалось и могло в любой момент придавить. В Сумраке было совсем не жарко – наоборот. Но лучше уж тепло, чем мороз.

Мы пошли дальше. Триста метров, четыреста, пятьсот. Ноги болели, я была грязная и мокрая. Как в гостиницу ехать? Только невидимкой. А сил почти не осталось.

– Пришли, – объявил директор, когда мы оказались у какой-то огромной машины с длинным клювом. По всей видимости, с ее помощью пробивали тоннель. – Здесь проходка идет, дальше дороги нет.

– Стена? – на всякий случай уточнила я.

– Тоннель еще не пробили.

– Ага…

Бежать директору было некуда и незачем, но я все же предупредила его, чтобы он меня ждал. И забыл все о нашей прогулке. Пусть постоит в темноте, порелаксирует – это пойдет на пользу его психике. А когда выйдем на поверхность, я создам для него легенду – что и как происходило с ним сегодня. Обеспечив себе тылы, я шагнула в Сумрак. Все то же туманное желе. Вот только в Сумраке тоннель не упирался в породу. Напротив, он явственно шел дальше, и здесь было реально пройти вперед! Дальше холод был не такой леденящий, впереди горел багровый свет.

Чтобы узнать, что здесь и как, я и явилась в шахту, верно? Было страшновато, но я шагнула вперед. Идти оказалось на удивление легко. Шаг, другой, третий – и я уже в стене. Десять шагов, и передо мной открылся самый настоящий сумеречный тоннель. По краям колыхалось плотное желе, но тоннель был явственным. Наверняка в реальном мире точно так же!

Я вышла из Сумрака, понимая, что рискую. Впрочем, полагаю, шансы впечататься в камень у меня были не слишком велики – реальность сопротивлялась бы моему выходу из Сумрака. А я попыталась еле-еле. И сразу вывалилась в тоннель. Черный и заброшенный.

Позади – камень. Впереди – полузасыпанный породой ход. Старая шахта?

Впереди что-то было, я чувствовала! Вперед! Фонарик освещал дорогу метров на пять. Страшновато. Не потому, что темно. А потому, что вверху – километр камня. Даже представить страшно.

Проход раздвоился. Я свернула направо – туда меня влекло, а я решила доверять интуиции.

Еще несколько шагов – и я увидела огонек. Посреди прохода стоял человек. Причем одет он был не в шахтерскую робу, а в костюм. Неужели директор нашел способ войти в заброшенный тоннель по какому-то другому ходу? Скорее всего.

– Андрей?

– Алена? Нет, я не Андрей.

Я вгляделась в мужчину. Иной. Светлый. Да кто же это такой? И что он здесь делает?

– Я Руслан. Ты меня помнишь?

Ничего себе! Дозорный из Махачкалы, с которым мы встретились на вечеринке в ростовском музыкальном театре!

– Ты что здесь делаешь?

– Тебя жду.

– Однако! Зачем?

– Мне поручили кое-что у тебя забрать.

Я несколько опешила.

– Тебе? Поручили? Забрать? У меня?

– Да. Помнишь кладбище в Новочеркасске?

– Еще бы.

– Помнишь, что ты обещала Темному услугу?

– Помню, – насторожилась я.

Я-то, конечно, помню. Но вот ты откуда об этом знаешь?

– Темный просит тебя отдать золотую розу. Она ему нужна. Это и будет услуга.

Сказать, что я была ошарашена, – ничего не сказать. Светлый маг на посылках у Темного? Темному магу нужна роза, с помощью которой Крюков хотел со мной связаться? И потребовать ее нужно здесь, на километровой глубине? А главное, нужно было знать, что я здесь окажусь!

– Ты обещала, – напомнил Руслан.

Я действительно обещала. Но без розы я буду беззащитной… Хотя, можно подумать, роза меня защитит!

– Тебе в этом деле что за интерес? – спросила я напрямую.

– Я тоже кое-кому кое-что обещал.

– А если я не отдам?

– Не знаю. Тогда ты не выполнишь своего обещания, а я – своего. Я не настаиваю.

– Чем ты докажешь, что передаешь мне слова Темного? Что я не буду ничего ему должна, когда отдам розу?

– Клянусь Светом, – ответил Руслан и продемонстрировал шарик света в руке.

Не выполнить обещания я не могла, пусть это и было глупо. Отстегнула розу – у нее выросли малюсенькие шипы и начали колоть мне пальцы – и протянула Руслану.

– Бери. Она колючая.

Руслан поспешно схватил розу. Вскрикнул, когда шипы впились ему в пальцы. Ударил по розе «фризом», потом файерболом, потом еще чем-то – я не разобралась. Уронил брошь на камень и растоптал. Но, как только сделал это, задергался, захрипел, упал и продолжал хрипеть, корчась на камне.

– Эй, с тобой все в порядке?

Вопрос звучал нелепо, но я слишком растерялась. Конечно, с ним не все в порядке! Хоть человек, хоть Иной не будут извиваться на земле и хрипеть, если у них все в порядке! Но что я могу сделать?

Я вошла в Сумрак и увидела призрачную змею, душившую Руслана. Файербол сам сорвался с моих пальцев, ударил в морду гадины. Она рассыпалась прахом. Руслан перестал извиваться.

Похоже, я его спасла! А он? Спас ли он меня? Может быть, в розе таилось какое-то страшное заклятие? Иначе что я здесь делаю? Как я вообще сюда попала?

Я вышла из Сумрака. Руслан перестал извиваться, но лицо его было мертвенно-бледным. Не было похоже, что он дышит. Глаза были открыты и не реагировали на свет. Но мертвенно-сжатый рот открылся и проскрипел:

– Беги!

Сзади раздался шорох. На меня ползли змеи. Десятки, сотни змей выползали прямо из породы.

Я завизжала и помчалась прочь. Змеи, шипя, мчались за мной. С хвостов срывались багровые искры, глаза светились зеленым, по чешуе пробегали серебристые сполохи.

Я бежала все быстрее. Все-таки прямоходящие имеют большой запас скорости перед пресмыкающимися. Змеи стали отставать. А я вылетела в огромную пещеру. Свод ее терялся во мгле, противоположной стены видно не было. Где-то плескалась вода, а около воды сидели и лежали люди. Десятки, если не сотни людей. Все они уснули тяжелым сном, а вокруг них свил кольца огромный змей. Он не спал. Горящие багровым пламенем глаза смотрели на меня.

– Вот и моя принцесса! – прошипел дракон.

Я попыталась повернуться, чтобы бежать прочь, схватилась за грудь, где должна была быть роза… Но розы не было, а ноги не слушались меня. В глазах потемнело, и я упала на камни, не чувствуя их острых ребер.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒