«Песнь ворона» Ледди Харпер 5 страница

— Нет, не была, но, несмотря на это, их капитал ни для кого не был секретом.

Подняв руки в знак капитуляции, чтобы Дрю понял мои мотивы, я спросила:

— Тогда откуда она знает все эти вещи о Беннеттах? Я имею в виду, это в основном слухи, или она лично знала эту семью?

— Она встречалась с внуком главы семьи.

Что ж, это определенно заполнило несколько пробелов. Но осталось еще много... гораздо больше. И я начала верить, что, если бы все зависело от Дрю, на завершение истории ушла бы целая неделя. А я не была уверена, что смогу так долго ждать всей информации, поэтому помогла ему немного продвинуть ее.

— Беннетты были семьей, которая пропала без вести?

— Нет. Я подхожу к этому. — Застенчивая ухмылка подняла один уголок его рта, пламя от огня мерцало в его глазах. И все это время фильм продолжал проигрываться, звуки, доносившиеся из динамиков, теперь были не более чем фоновым шумом.

— Прости! — Я подпрыгнула на заднице, чтобы оживить свое предвкушение. — Я пытаюсь быть терпеливой, но неизвестность убивает меня!

Дрю опустил подбородок и смеясь покачал головой.

— Не знаю почему, но мне вдруг показалось, что мы дети, делящиеся историями о привидениях в летнем лагере.

Мне начало казаться, что эта история началась, когда мы были детьми, и если он не поторопится, то мне понадобятся ходунки, чтобы сойти с этого причала.

— В любом случае, вернемся к тому, что я говорил... — Парень взял еще одно пиво для себя и передал мне сумку. — Одна из теорий состоит в том, что плотина действительно открылась случайно или по недосмотру, и власти — вероятно, обосравшись — обратились к Беннеттам за помощью, чтобы скрыть это. Потому что деньги решают все. Заставляют мир вращаться.

Мой рот несколько раз открылся и закрылся, слова застряли в пути от моего мозга к языку. Я ненавидела подвергать сомнению все, что он говорил, и знала, что если буду продолжать в том же духе, Дрю перестанет говорить. Но если и было что-то, чего я не могла вынести, так это уничижительные комментарии или мнения, основанные исключительно на представлении или внешности человека. И мне пришлось заговорить.

— Прости, Дрю, но я должна вмешаться.

Парень шутливо закатил глаза, но дал мне шанс высказать свое мнение.

— Я могу предположить, что ты никогда не встречал этих людей, верно? — Когда парень кивнул, больше не находя мое вмешательство забавным, я продолжила: — Я понимаю, что твоя бабушка знала их, и, основываясь на ее отношениях с ними — и на том факте, что ты явно презираешь эту семью — я так понимаю, что у нее тоже не было благоприятного мнения о них. Я права?

— Да-а-а, — сказал он, растягивая слово.

— Но до сих пор я слышала только о том, какие они плохие, потому что у них есть деньги. Я не понимаю, какое отношение к чему-либо имеет богатство. Если бы ты был при деньгах, разве не использовал бы это в своих интересах? Я не считаю справедливым разрушать доверие к человеку — или репутацию всей семьи — основываясь на их социальном положении.

Часть меня сожалела о том, что я сказала, хотя верила, что ему нужно это услышать. Черт возьми, многим людям, вероятно, нужно было напомнить, что характер человека определяется не физическими или материалистическими вещами, а скорее их действиями. Однако то, как Дрю смотрел на меня, молча глядя прямо сквозь меня, заставило меня пожалеть, что я не оставила свое мнение при себе.

— Может быть, это потому, что ты не даешь мне закончить. — К счастью, в его тоне был намек на юмор. Смех больше походил на звук прицепа, тащащегося по гравийной дороге, хриплый и едва слышный, но он определенно был там.

Я взмахнула рукой, жестом предлагая ему продолжать.

— Другая теория состоит в том, что Беннетты были ответственны за раннее открытие плотины. Моя бабушка была убеждена, что что-то случилось, хотя не была уверена, что именно, и пытаясь замести следы, они затопили город на день раньше.

— То есть ты хочешь сказать, что твоя бабушка верила, что Беннеты были ответственны за исчезновение этой другой семьи?

— Да, именно так.

— Но почему? Я даже не знаю, кто пропал, не говоря уже о том, почему эти люди имели к этому какое-то отношение. Мне нужен мотив, Дрю, — потребовала я комично, показывая, насколько была увлечена этим. — Я не могу участвовать в каком-либо заговоре без, по крайней мере, мотива.

— Хорошо, я сделаю все возможное, чтобы нарисовать для тебя всю картину, но для этого тебе не разрешается прерывать. Поняла? — Он пронзил меня своим пристальным взглядом, пока я не кивнула в знак согласия. Затем Дрю приподнял брови и улыбнулся, как будто только что выиграл в какую-то игру. — Итак, я сказал, что Беннеттам принадлежала большая часть земли в Чогане и его окрестностях, но я не сказал, что другая семья, Кроу, была той, кто обрабатывал землю.

Мне пришлось очень сильно сосредоточиться, чтобы удержаться от вопроса, который обжигал мне язык.

— Излишне говорить, что эти две семьи ненавидели друг друга. Их вражда уходила корнями в прошлое, вероятно, к основанию Чогана. Кто знает? В любом случае, это было очень похоже на борьбу привилегированных с нищими, и если бы одна семья не собрала вещи и не переехала, этому никогда бы не было конца. Беннетты всегда бы владели городом и управляли им, а Кроу всегда бы до смерти работали на земле. Так что на самом деле наводнение было благословением для каждой из них.

Мой напиток согрелся в руке, потому что я была так очарована его рассказом, что не могла ничего сделать, кроме как сидеть и впитывать каждое произнесенное слово. Это вполне мог быть эпизод «Закон и порядок».

— На самом деле, Кроу были теми, кто придумал поговорку: «Беннетт заберет все, что тебе дорого». Потому что, по их мнению, именно так и происходило снова и снова. Из того, что рассказывала моя бабушка, все началось, когда Беннетты каким-то образом заставили Кроу продать им свои сельскохозяйственные угодья. Это случилось задолго до моей бабушки, так что она не была уверена в деталях, но, по-видимому, была какая-то судебная тяжба из-за собственности, и в конце концов... ну, я уверен, ты можешь догадаться, кто выиграл. В любом случае, Кроу могли продолжать жить там и получать прибыль от земли, но они больше не были владельцами.

Очевидно, я очень увлеклась этой историей. Каждый мускул в моем теле сжался от сильного гнева, который я испытывала от имени людей, которых никогда не встречала, и я была убеждена, что он не исчезнет, если этой семье не будет даровано счастье.

Вот только это было настоящее преступление.

Что означало, что счастье было крайне маловероятно.

— Ходили слухи, что один из мальчиков Кроу и внук Беннетта поссорились в ночь перед наводнением, во время последнего празднования Четвертого июля в Чогане. Из-за девушки. Моя бабушка так и не смогла узнать подробности, потому что, очевидно, все они пропали менее чем через двадцать четыре часа, а ее там не было. Но из того, что она поняла, это все потому, что девушка бросила Беннетта ради мальчика Кроу.

Я больше не могла держать свои мысли при себе. Как порыв воздуха, мои слова вырвались из моего рта.

— Ты думаешь, что целая семья пропала без вести, пять человек, и все из-за девушки? Что за животными были эти люди?

Дрю пожал плечами и предложил мне последний кусочек шоколада, но я была слишком погружена в эту тайну, чтобы что-то есть. Поэтому парень бросил его в рот, а затем заставил меня пожалеть о своем решении, не торопясь пережевывая угощение. Если бы я просто взяла его, он мог бы уже продолжить свою историю.

Наконец, Дрю закончил есть десерт, сделал глоток пива, чтобы запить его, а затем наклонился вперед. Одно это движение сказало мне, что то, что последует дальше, будет стоить того, чтобы подождать, и, как будто меня потянули за ниточку, я автоматически тоже наклонилась к нему.

— Это действительно не так сложно понять, учитывая, что Беннетты привыкли получать все, что хотели. Потерять что-то, особенно из-за Кроу, было бы недопустимо. Но даже в этом случае бабушка всегда верила, что чтобы ни случилось, это было между двумя мальчиками.

— Сколько лет было этим детям?

— Около двадцати. Так что на самом деле они не были мальчиками по сути, но определенно не были взрослыми.

— Ну, это несколько меняет картину в моем сознании. Я вообразила, что они подростки, потом ты назвал их мальчиками, и я еще больше запуталась. И все же не могу понять, как два парня, спорящие из-за одной девушки, могли привести к исчезновению целой семьи.

Дрю наклонился ближе, его кончики пальцев танцевали по моим коленям, в то время как глаза держали меня в плену, угрожая затянуть в свои горящие глубины.

— У меня нет всех подробностей, и большая часть того, что я знаю, носит умозрительный характер, но бабушка верила в это достаточно, чтобы посвятить всю свою жизнь этому месту.

— Это кажется такой огромной жертвой, которую можно принести по наитию.

— О, я уверен, что есть гораздо больше деталей, помимо того, что я только что рассказал тебе, которые убедили бы ее вне всяких сомнений. Проблема в том, что… я не знаю, что именно. Бабушка рассказала моему отцу, а папа не очень хороший рассказчик. Он предпочитает придерживаться упрощенных моментов. Итак, как ты можешь видеть, с каждым поколением все больше и больше истории забывается, а без истории это место теряет свое предназначение. К тому времени, когда у меня появятся дети — если они у меня будут, — от этой истории ничего не останется. Им больше нечего будет рассказать.

Наклонившись еще ближе, Дрю провел кончиками пальцев по моим щекам, заправляя волосы за ухо. Когда он был так близко, я разрывалась между тем, чтобы умолять его поцеловать меня и задавать больше вопросов. В конце концов, мое решение было принято, когда парень отстранился, позволив мне дышать воздухом, не опыленным его пьянящим ароматом.

Пространство позволило моим мыслям вернуться к истории, вспомнив все, что Дрю мне рассказал. И вдруг одна вещь выплыла наружу — не просто выплыла, она выскочила и ударила меня по лицу.

— Подожди минутку... раньше, когда ты говорил о цели курорта, ты сказал, что твой отец отказывается уезжать, потому что убежден, что его семья вернется. Кто его семья, Дрю?

Его глаза нашли мои, и я смотрела, как свет танцует в них, как звезды в небе.

— Кроу.

Я втянула воздух, от неожиданности у меня сжалось в груди и стало трудно дышать.

— Так... твоя бабушка была Кроу?

Как раз в тот момент, когда я подумала, что Дрю больше не сможет меня удивить, он покачал головой.

— Нет, но мой папа да. — Он, должно быть, заметил замешательство на моем лице, потому что добавил: — Бабушка оставила Беннетта ради мальчика Кроу.

5 июля 1974 года

Дорогой Дневник,

Прошлая ночь была… Я даже не знаю, как это описать. Это был рай. Это было идеально. Это была лучшая ночь за всю мою жизнь!!! Я смотрела фейерверк с самым горячим парнем, которого когда-либо встречала. Он старше и мужественный, как раз из тех, с кем папа никогда бы не позволил мне встречаться, что делает его еще более привлекательным. Самое странное было то, что я должна была оплакивать свой разрыв. Прошло всего несколько дней. Мое сердце должно быть разбито, но это не так. Этот таинственный парень, возможно, как раз то, что доктор прописал. Что ж, сегодня я собираюсь побродить по городу, и если мой план сработает, то я могу столкнуться с мистером Четвертое июля! Не могу дождаться, когда увижу его снова.

Прохладный ветерок кружился, как свободно парящая лента, вокруг обнаженных рук Эмили, заставляя обнимать себя, будто давно потерянного любимого человека. Хотя долина была известна своими прохладными вечерами, холод в воздухе в эту конкретную ночь был неожиданным, и это заставило Эмили пожалеть, что она не взяла свитер.

Девушка не обращала внимания на то, как подол ее юбки ласкал гладкую кожу икр, пока сидела на задних ступенях единственной в городе церкви. С минуты на минуту она ожидала прихода друзей, чтобы все они могли отправиться на Главную улицу на празднование Четвертого июля, где ей, несомненно, будет теплее. Без часов Эмили не была уверена, как долго там пробыла и сколько еще придется ждать, но чем темнее становилось небо, тем нетерпеливее она была.

— Еще две минуты, и я уйду, — пробормотала она себе под нос, с каждой секундой все больше раздражаясь на своих друзей. В конце концов, это была их идея вытащить ее из дома сегодня вечером. С ее недавним расставанием, все еще свежим в памяти, у Эмили не было желания находиться рядом с кем-либо, не говоря уже о толпе людей. Однако Джен и Холли не приняли отказ в качестве ответа и сказали ей встретиться с ними в девять часов — время, которое пришло и ушло.

Если не считать шелеста деревьев, у церкви было довольно тихо. Большинство горожан праздновали на Главной улице. Остальные были дома, чего Эмили тоже хотела.

«Прямо сейчас мне было бы тепло и уютно в моей собственной постели», — подумала она про себя.

Постукивая кончиками пальцев по гусиной коже на предплечьях, девушка начала медленно считать до ста двадцати, давая Джен и Холли обещанные две минуты. И добралась до тридцати шести, когда шум поблизости привлек ее внимание. Сначала Эмили подумала, что ее друзья наконец прибыли, но не потребовалось много времени, чтобы понять, насколько она ошибалась.

Гравий, скрежещущий по тротуару и хрустящий под ботинками, погасил каждую унцию ее бравады. Тяжесть каждого неторопливого шага предупреждала, что тот, кто приближался, был одним человеком.

И это была не женщина.

По спине Эмили пробежал холодок, хотя на этот раз он был вызван не ветерком. Он достиг ее шеи, прежде чем охватил плечи и распространился по рукам, как тонкие пальцы ужаса. В одно мгновение щеки девушки вспыхнули румянцем — первая искра тепла за весь вечер.

Справа от нее раздалось зловещее эхо, вызванное ударом костяшки пальца по алюминию. Не желая двигаться слишком быстро и привлекать к себе внимание, она медленно наклонила голову в сторону шума. Краем глаза Эмили заметила тень, появившуюся вдоль стены каменной церкви. Никаких черт не было видно, хотя этого было достаточно, чтобы доказать правильность ее предположения — это был мужчина. Зрелище заставило ее сердце биться сильнее и яростней, в то время как грудь сжалась, затрудняя дыхание.

Тень скользнула мимо знака «По газонам не ходить» — вероятный виновник эхо, как предположила она, — и завернула за задний угол, двигаясь так плавно, что казалось, будто плывет. Хотя Эмили знала, что это не так, потому что скрипучие шаги становились все ближе и ближе.

Пережатое горло удерживало девушку от крика.

Страх парализовал ее ниже пояса, не давая бежать.

Единственное, что Эмили могла сделать — сидеть молча и неподвижно. Не было никаких оснований полагать, что этот мужчина имел хоть какое-то представление о ее существовании, поэтому она решила, что если затаит дыхание и не двинется с места, то велика вероятность того, что он пройдет мимо, даже не узнав, что она там.

Идя по бордюру, мужчина ставил одну ногу перед другой, напоминая Эмили упражнение на бревне на уроке физкультуры. Она медленно вытянула шею в другую сторону, когда он шел позади нее. Он был по меньшей мере в двадцати футах от нее и не мог видеть, как она сидит в темном углу внизу, но это не остановило страх, который продолжал течь по ее венам.

Мужчина, который теперь больше походил на человека, чем на простую тень, остановился на середине верхней ступеньки и сел. Когда он откинулся назад, приподнявшись на локтях позади себя, Эмили стало ясно, что он планирует остаться на некоторое время.

В ее ушах зазвенели тревожные колокольчики. Сильный страх пронесся по венам, выпуская опьяняющий уровень адреналина в организм. Его было так много, что кожа горела, пылающий жар опалял каждый дюйм тела девушки. Ей больше не было холодно, хотя руки дрожали сильнее, чем когда она сидела, практически дрожа от холода, несколько минут назад.

В этот момент Эмили больше не волновало, появятся ли Джен и Холли. Она все равно сомневалась, что они это сделают. Перед ней было только два варианта: остаться и переждать или уйти. Учитывая, что девушка с самого начала не хотела там находиться, вариант переждать не привлекал ее, поэтому она сделала глубокий вдох, наполняя легкие и приготовилась бежать.

Ее шаги были мягкими и бесшумными, благодаря совершенно новой паре туфель. Однако она смогла подняться только на три ступеньки, когда мужчина прочистил горло, напугав ее. Судорожный вздох застрял у нее в горле, резкий звук сорвался с ее губ. Это было не слишком громко, хотя и достаточно, чтобы привлечь его внимание.

Будучи предупрежден о чьем-то присутствии, когда он думал, что здесь один, мужчина осторожно наклонился вперед и положил предплечья на бедра. Согнув спину и ссутулив плечи, он уставился в направлении звука и затаил дыхание, надеясь услышать его снова. Там что-то было, только он не знал, что именно. Решив, что это енот или какое-то другое лесное существо, мужчина начал успокаиваться, его поза расслабилась.

Эмили, убежденная, что он не заметил ее, продолжила свой побег. Изображая уверенность, которой у нее в данный момент не было, она поднялась еще на одну ступеньку. Ее целью было быть спокойной. Она верила, что если этот человек действительно опасен, то запах страха в воздухе только раззадорит его еще больше, поэтому она изо всех сил сосредоточилась на том, что ставить одну ногу перед другой, не спотыкаясь.

Теперь, когда Эмили вышла из тени, которая скрывала ее от посторонних глаз, мужчина заметил силуэт молодой женщины, поднимающейся по ступенькам по одной за раз, опустив подбородок, длинные волосы закрывали ее лицо.

— Эй? — Любопытство пронизало его гулкий голос, когда он отразился от задней части церкви.

Как будто биение ее сердца взывало к незнакомцу, мужчина скользнул со ступеньки, волоча зад по грубому камню, прежде чем подняться на ноги. Никто не произнес ни слова. Ни один из них не сделал ни одного движения. Они оба стояли там, как статуи, и смотрели друг на друга.

— Эй? — снова позвал он, на этот раз с чуть меньшим любопытством и большим опасением. Когда девушка все еще не ответила — или не пошевелилась — его голос превратился в раскатистое, грохочущее ворчание, наполненное трепетом и паникой. — С тобой все в порядке?

Это было все, что нужно было Эмили, чтобы освободиться от страха, который держал ее в плену с того момента, как мужчина появился рядом с церковью. Для ее ушей он не звучал угрожающе — скорее заботливо. И это дало ей достаточно облегчения, чтобы заговорить.

— О, прости... Да, я в порядке. Я как раз собиралась уходить. — Ее голос дрожал так же сильно, как и руки, которые, казалось, соответствовали листьям, шелестящим на ветру. — Прости, — повторила она и опустила подбородок, ругая себя за то, что показалась слабой и робкой.

Услышав страх в ее тоне, мужчина пересек заднюю часть здания, пока не встал перед ней, блокируя выход. Его заботливое поведение удивило Эмили — совсем не похоже на агрессора, каким она его себе представляла. Этого было достаточно, чтобы немного успокоить нервы, хотя и недостаточно, чтобы она почувствовала себя полностью комфортно.

Эмили откинула голову назад, чтобы посмотреть на него снизу вверх, осознав, какой он высокий. Конечно, мужчина был на следующей ступеньке выше ее, но даже принимая это во внимание, его рост был впечатляющим. Опустив взгляд, чтобы рассмотреть его остальную часть, она заметила, что он был не очень крупным парнем, скорее долговязым. Кроме этого, однако, она мало что могла разглядеть без надлежащего освещения.

— Ты в порядке?

Выйдя из оцепенения, в которое ее повергло его присутствие, девушка обхватила себя руками и кивнула.

— Откуда ты вообще взялась?

Эмили быстро оглянулась через плечо и сказала:

— Я была прямо там, ждала друзей в конце лестницы. Мы встречаемся здесь, а потом вместе пойдем на Главную улицу.

Он знал так же хорошо, как и она, что упоминание о скором приходе друзей было сделано специально, чтобы дать понять, что они недолго будут одни. Не то чтобы мужчина заставил Эмили почувствовать угрозу, это был скорее предупредительный шаг, чем что-либо еще.

— Прости, — прошептал он, его слова были едва слышны из-за твердости в голосе. — Я не знал, что здесь есть кто-то еще. Я тебя не заметил. Если напугал тебя, прошу прощения, не хотел. — Его искренняя забота не осталась незамеченной.

Внезапно эта темная, худощавая, высокая фигура больше не казалась пугающей.

Он огляделся и спросил:

— Твои друзья здесь?

— Нет, еще нет, но будут с минуты на минуту.

— Ну что ж, тогда оставайся и жди их. Не уходи из-за меня. Я могу либо остаться и подождать с тобой, либо сидеть вон там, — он указал на дальний конец церкви, — чтобы убедиться, что ты благополучно ушла. Впрочем, я не буду тебя беспокоить.

Эмили прикусила нижнюю губу, обдумывая его предложение. Он казался достаточно милым, и она предположила, что если бы он хотел что-нибудь с ней сделать, то уже сделал бы это. Учитывая, что мужчина не знал о ее присутствии до того, как она сообщила об этом, можно с уверенностью сказать, что он не пришел сюда, разыскивая ее. Тем не менее, девушка все еще не была уверена, каковы были его намерения быть в церкви в такой час.

— Я здесь, чтобы встретиться с друзьями. Какое у тебя оправдание? — спросила она, надеясь, что это прозвучит смело и бесстрашно. — Нравится бродить ночью по темным и пустым зданиям в полном одиночестве?

Ревущий смех, такой глубокий, что напоминал валуны, падающие со склона горы, эхом разнесся вокруг них. Тени танцевали по его телу, подпрыгивая вместе с плечами, когда веселье, казалось, лилось из него. Тем временем Эмили стояла неподвижно, тихо удивляясь, что он нашел такого смешного.

— Нет, не нравиться. Хотя я понимаю, как ты могла прийти к такому выводу, обещаю, что я здесь не поэтому. — Его голос успокоился, когда смех стих. — Я пришел, потому что мне нужна была минутка наедине с собой. У меня давно не было ничего подобного, поэтому, когда увидел церковь, я решил, что это, вероятно, будет хорошим местом, чтобы посидеть и подумать. Может быть, помолиться. Загадать желание на звезду.

— Почему? Что случилось? — В ту секунду, когда эти слова сорвались с ее языка, Эмили сделала шаг назад и замахала руками между ними, энергично качая головой. — Прости, это было грубо. Ты даже не знаешь меня, так что не отвечай на этот вопрос. Притворись, что я никогда не спрашивала.

Парень снова рассмеялся, тем же глубоким грохотом, который вибрировал во всей его груди.

— Я Энди. А ты?..

Его реакция, также как и его представление, на мгновение ошеломили Эмили. Даже его протянутая рука лишила ее дара речи, рот открывался и закрывался, прежде чем девушка смогла, наконец, взять себя в руки.

— Приятно познакомиться. Я Эмили.

В ту секунду, когда ее ладонь скользнула в его, тепло разлилось у нее в животе. Это было не похоже ни на что, что она когда-либо чувствовала раньше. Кончики пальцев покалывало, как будто она воткнула их в электрическую розетку вместо того, чтобы пожать ему руку.

Энди тоже это почувствовал, хотя и воздержался от того, чтобы показать это. Вместо этого он повернулся всем телом, как будто оглядываясь по сторонам, а затем свободной рукой указал вниз, предлагая ей сесть.

Нуждаясь в том, чтобы собраться, не беспокоясь о том, что ее дрожащие колени привлекут его внимание, Эмили согласилась и опустилась, пока холод камня не коснулся ее ягодиц сквозь тонкую ткань юбки. Энди последовал за ней, заняв место рядом.

— Сколько тебе лет?

Его вопрос застал ее врасплох, хотя она все равно ответила.

— Семнадцать. А тебе?

—Двадцать. — Звук крошечных волосков, протаскиваемых под ногтями, раздражал тихий воздух вокруг них, когда парень небрежно почесал подбородок. — Закончила школу или еще один год учиться?

— Скоро начнется мой выпускной год. — Это было то, что волновало Эмили с самого начала летних каникул. Однако признание Энди в том, что она все еще учится в старшей школе, лишило ее энтузиазма по этому поводу.

Печаль, затопившая ее, была ей так же незнакома, как и мужчина, который вызвал ее. Сбитая с толку всем этим обменом репликами, она обхватила себя руками крепче, чем раньше. Это было едва заметное движение, но, тем не менее, Энди заметил.

Он тут же стянул с себя фланелевую рубашку на пуговицах, оставшись в одной тонкой белой футболке. Эмили была смущена и немного озадачена этим, пока парень не протянул рубашку ей.

— Ты замерзла. Надень это, пока не придут твои друзья.

За те пару минут, что они были рядом друг с другом, Эмили несколько раз уловила его запах на ветру. Она не знала, что это было, но находила его опьяняющим, поэтому мысль о том, что она будет окружена этим, наполнила ее детским головокружением. Вот только она не хотела показаться слишком нетерпеливой, чтобы принять его рубашку. К счастью для нее, Энди не дал ей шанса отказаться или принять ее, прежде чем накинул рубашку на ее плечи.

Удовлетворенный вздох слетел с ее губ, когда она наслаждалась теплом, оставшимся от его тела.

— Скоро должен начаться фейерверк. Если твои друзья не придут, не хочешь посмотреть со мной? — В его вопросе была такая надежда, что Эмили не смогла ему отказать.

Его улыбка осветила все лицо парня, когда она кивнула, заставляя Эмили отчаянно хотеть увидеть его при свете. Она хотела знать, соответствуют ли его черты тем, что нарисованы в тени. И внезапно перспектива провести с ним больше времени заставила ее признать правду.

— Они, вероятно, и не появятся. Уверена, что они были бы уже здесь, если бы собирались прийти.

— Может быть, они просто опаздывают.

Эмили улыбнулась, согретая его оптимизмом.

— Сомнительно.

— Ты же не думаешь, что они бросили тебя, не так ли?

— Нет. Скорее всего это просто недоразумение. Я вообще не хотела приходить, но они убедили меня присоединиться к ним, и, должно быть, не услышали, как я согласилась. Либо так, либо они проходили мимо церкви, не заметили меня и ушли. Иначе, они бы уже были здесь.

Волна эмоций захлестнула Эмили, каждая из которых вступала в противоречие со следующей. Она не хотела покидать свой дом, но все же сделала это, и еще несколько минут назад ей не терпелось вернуться в комфорт своей собственной спальни. Она также была раздражена тем, что Холли и Джен не пришли. Хотя теперь она потенциально могла провести немного больше времени с Энди и ее больше не беспокоило их отсутствие.

— Итак, значит ли это, что ты останешься и посмотришь шоу со мной? — Если бы там, где он сидел, было больше света, девушка увидела бы, как возбуждение осветило его глаза и задержалось на губах, когда Энди почти затаил дыхание в ожидании ее ответа.

— Что значит «останешься»? Разве ты не идешь на Главную улицу со всеми остальными?

Словно невесомый, Энди встал и схватил ее за руку, поднимая на ноги.

— Мы могли бы, если хочешь, но прежде чем примешь решение, ты должна знать, что у меня лучшее место в городе, чтобы посмотреть шоу Четвертого июля.

— Где это? — Любопытство в ее голосе показалось ему кокетливым.

Энди не смог скрыть улыбку, танцующую в его словах, когда сказал:

— Увидишь.

Затем он с легкостью потащил ее за собой, вверх по каменным ступеням, вокруг здания и через маленькую дверь, скрытую в углу.

Эмили без колебаний последовала за ним, когда они пробирались через темную церковь, как будто он делал это миллион раз с завязанными глазами. Несмотря на то, что она приходила сюда каждое воскресенье всю свою жизнь, девушка не смогла бы ориентироваться в плане этажа, как он. Этого было достаточно, чтобы заполнить ее разум вопросами, хотя она не осмеливалась говорить вслух, опасаясь, что их поймают.

Остановившись перед дверью в задней части, Энди осторожно и тихо повернул ручку, прежде чем открыть ее. Ни один звук не резонировал, кроме едва уловимого щелчка выключателя, когда он залил пространство тусклыми желтыми огнями, которые выстроились вдоль стен так высоко, сколько она могла видеть.

— Мы не можем подняться туда, — прошептала Эмили, глядя на винтовую лестницу, которая казалась бесконечной, будто достигая небес.

— Можем. Я все время так делаю. Поверь мне.

— Я встретила тебя всего пять минут назад.

Его смех прокатился по воздуху, заполнил лестничную клетку и окружил ее коконом утешения. Этого было достаточно, чтобы Эмили остановилась и прислушалась. Остановилась, охваченная предвкушением того, что Энди хотел ей показать.

— Я работаю здесь... Ну, на территории. Я занимаюсь обслуживанием, а это значит, что у меня есть ключи от каждой двери во всем этом здании. Так что если не доверяешь мне, то, по крайней мере, доверься пастору Ферлонгу, который доверяет мне. Думаю, можно с уверенностью сказать, что они не дали бы мне ни одного ключа, не говоря уже обо всех, если бы я не был честным человеком.

Поскольку страх попасть в беду значительно уменьшился, Эмили сосредоточилась на мужчине, стоявшем перед ней. Лампы, освещавшие небольшое пространство, возможно, были тусклыми, но они были в сто раз лучше, чем приглушенный лунный свет снаружи, и поэтому его было легче рассмотреть.

И Эмили сразу же пришла в благоговейный трепет.

Его темные, густые волосы беспорядочно лежали на голове, растрепанные и волнистые. Его глаза были темными, такими темными, что она не могла различить цвет под тенью, которую создавали его брови. Он был высоким, худым и невероятно красивым. От острой линии его подбородка, украшенной темной щетиной, у нее перехватило дыхание, и девушка боролась с желанием погладить его по щеке, просто чтобы посмотреть, каково это почувствовать ее под ногтями.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒