«Песнь ворона» Ледди Харпер 4 страница

По крайней мере, это выполнило свою задачу — избавило нас от большей части тяжести и заставило ее смеяться. Я сразу понял, что хочу слышать этот звук так часто, как только смогу… так долго, как только смогу.

После того, как выровнял лодку, я опустил руки. Я ожидал, что Кенни отстранится. Тем не менее, она осталась передо мной, лицом ко мне, ее скрытый взгляд пронизывал меня, в то время как улыбка задержалась на ее губах.

— Либо так, либо... Разве ты не говорил, что в озере водятся призраки?

— И ты думаешь, что призраки Чогана решили использовать свои силы, чтобы заставить тебя поцеловать меня?

Кенни пожала плечом и небрежно передвинулась, пока не встала рядом со мной, больше не лицом к лицу.

— Ну, да… Я имею в виду, это единственное объяснение. Я определенно не контролировала свои действия, это точно.

Я сжал рукой подбородок в драматической задумчивости.

— Как думаешь, мы должны быть на воде или в церкви, чтобы они заставили тебя сделать это снова? — Я, как мог, придал своему лицу каменное выражение. — Или мне следует беспокоиться о том, что это произойдет и на суше?

— Нет, тебе не о чем беспокоиться. Я буду держать свои руки при себе. — Кенни подняла руки ладонями вперед в драматическом жесте капитуляции — и все это с улыбкой на блестящих губах.

Сильное желание снова поцеловать ее горело глубоко в моей груди. По крайней мере, я больше не чувствовал себя бессильным против своих действий, как это было под шпилем. Кроме того, я беспокоился, что эта потребность останется неудовлетворенной и, следовательно, станет постоянным напоминанием о моем одиночестве. Лучшее, что я мог сделать, это проигнорировать это и надеяться, что все пройдет.

Кенни расслабилась рядом со мной с долгим выдохом, который чем-то напоминал вздох. Но когда я взглянул на нее, то обнаружил, что девушка наблюдает за мирной природой вокруг нас, в ее выражении была непринужденность.

— Ты не рассказывал мне об этих призраках.

— Потому, что их там нет. Люди здесь верят в них только потому, что могилы не выкапывали. Они говорят, что, не переместив останки, они проявили неуважение к мертвым и разозлили духов. — Я закатил глаза. — Это чушь собачья, если ты спросишь меня. Здесь не больше привидений, чем на любом другом кладбище.

— Но прошлой ночью ты сказал, что веришь в это.

Я пожал плечами и прищурился от отражения солнца на поверхности озера. Я не был до конца уверен, что хочу обсуждать с ней эту часть истории, но в то же время чувствовал себя обязанным все объяснить.

— Я думаю, что есть вещи, которые произошли до того, как город был затоплен, которые, возможно, могли бы послужить причиной для навязчивого присутствия. Однако я не верю в призраков.

— А что случилось до потопа?

Я смотрел прямо перед собой, избегая зрительного контакта с Кенни любой ценой. Я знал, что если попадусь в омут этого кристального взгляда, то буду вынужден рассказать ей все. Проблема заключалась в том, что я не был готов рассказать ей все это, поэтому дал самый честный ответ, какой только мог.

— Никто не знает наверняка. В большинстве своем это домыслы, которыми делились в историях. Все это вполне может быть городской легендой.

Я не могла перестать думать о том, как губы Дрю касались моих, пока ковыряла холодную картошку фри с сегодняшнего ужина. У меня в руке была книга, но я не понимала ни единого слова. Прочла лишь три страницы почти за час с тех пор, как сидела снаружи, но единственное, что могла сказать, это то, что губы Дрю вызывали привыкание.

Я взяла контейнер с едой из «Кормушки» и книгу, которую мне до смерти хотелось почитать. Погода была потрясающей, вид непревзойденным, и в кресле на открытом воздухе было легко устроиться. И все же я не могла наслаждаться ничем из этого, потому что, казалось, не могла отвлечься от конкретного человека — в частности, от парня с растрепанными волосами и губами ангела. И вот я здесь, посреди всего лучшего, что могла предложить Мать-природа, и не могу сосредоточиться ни на чем из этого.

Для меня это не было нормальным поведением.

Должно быть, я была так глубоко погружена в свои мысли, что чуть не выпрыгнула из кожи, когда слабый луч света прошел по передней части моего домика. Страх плотно свернулся в моей груди, заставляя сердце биться быстрее и сильнее. И когда я медленно вытянула шею, чтобы осторожно выглянуть из-за угла, не давая о себе знать, мои руки начали дрожать.

На самом деле это было глупо, учитывая, что единственным путем сюда была узкая грунтовая тропинка, а это означало, что фары должны были быть от гольф-кара. И поскольку в это время сюда должен был прийти только один человек, было легко сделать вывод, что это Дрю подъехал и припарковался прямо у моей входной двери.

Страх только усилился, как только я выглянула из-за угла на переднее крыльцо. Ничего. Там никого не было. Задаваясь вопросом, что же это было, я отложила книгу и оперлась на подлокотники, чтобы подняться. Но прежде чем полностью встала на ноги, я потеряла равновесие, услышав, как кто-то сказал:

— Эй.

Одну минуту я пряталась, выглядывая из-за угла, чтобы подкрасться к своему неожиданному гостю. А в следующее мгновение уже лежала на земле между креслом и скамеечкой для ног, подавленная и убежденная, что из меня получится ужасный секретный агент.

— О, черт. Ты в порядке? — Дрю поспешил вокруг кресла, чтобы помочь мне подняться. — Я не хотел тебя напугать. На самом деле, я очень старался не напугать тебя.

— Как ты вообще узнал, что я здесь? — спросила я, беря его протянутую руку.

— Свет горит. — Он указал на наружный светильник, висевший на стене между двумя креслами. То, как парень это сказал, было так обыденно, так очевидно, что мне стало неловко. В конце концов, я «читала» книгу, так что четко знала, что свет горел.

Я позволила ему помочь мне встать на ноги, затем отряхнула зад и попыталась казаться невозмутимой его присутствием — или унижением, проходящим через меня. Но, как только закончила отряхиваться, я встретила пристальный взгляд Дрю и замерла.

Парень выпрямился, засунул руки в карманы и расправил плечи. Как будто я застала его врасплох, а не наоборот. Однако не имело значения, насколько хладнокровным, спокойным и собранным он казался снаружи, мое воздействие на него было не так легко скрыть в голосе, когда Дрю сказал:

— Надеюсь, я тебя не беспокою.

Его задыхающиеся слова окружили меня коконом и согрели до глубины души. Они выпустили рой бабочек у меня в животе, утопили меня в волне необузданного желания и так закружили, что я вполне могла бы оказаться в ловушке торнадо. Я была потрясена до такой степени, что не могла произнести ни слова, не выдав его воздействия на меня, поэтому вместо того, чтобы говорить, я медленно покачала головой и помолилась, чтобы парень понял этот жест.

— Знаю, что уже довольно поздно... — пробормотал Дрю, взглянув на часы. Невозможно было сказать, как долго я притворялась, что читаю, так что понятия не имела, который был час. — Но я надеялся, что ты захочешь потусоваться. Я бы пришел раньше, если бы не застрял в «Кормушке».

Я взглянула на свою поношенную майку и изо всех сил постаралась не обращать внимания на маслянистое пятно чуть выше левой груди, где капля соуса тартар упала с жареной картошки.

— Да, конечно. С удовольствием. — Я сделала паузу, чтобы перевести дух, надеясь, что это успокоит мои нервы и уменьшит волнение. Возможно, ему просто был нужен партнер для пивного понга, и я была единственным доступным человеком, которого он мог попросить. — Просто дай мне быстро переодеться.

Дрю внимательно оценил мой наряд, потратив немного больше времени на то, чтобы рассмотреть хлопчатобумажные домашние шорты, которые едва прикрывали то, что им было нужно прикрыть. Когда парень снова встретился со мной взглядом и заговорил, его голос стал еще ниже, грубее, более скрипучим.

— Не обязательно.

Связные мысли отказывались формироваться. Я не могла заставить себя открыть рот, пошевелить языком, поджать губы и повторить любое из бесчисленных слов, которые выучила за свою жизнь. Вместо этого я опустила подбородок и направилась в уютный домик. Не встречаясь с ним взглядом, я открыла дверь и пригласила его войти. И, как и прошлой ночью, я молча указала на диван, приказывая сесть, а сама поспешила в спальню, чтобы переодеться.

Меньше чем через две минуты я вернулась в джинсовых шортах и чистой рубашке. Дрю, казалось, оценил мою смену одежды — если улыбка, игравшая в уголках его рта, что-нибудь значила. С другой стороны, это длилось всего долю секунды. Как будто осознав свою реакцию, парень быстро пришел в себя и отвел взгляд, сосредоточив внимание на полу между нами.

— Это было быстро.

— Ну, что сказать… Я не знаю, что мы будем делать или куда вообще идем… если вообще куда-нибудь идем, поэтому просто схватила первое, что нашла. — С его отказом смотреть на меня все стало неловко.

Дрю провел рукой по темным волосам вдоль челюсти и подбородка, прежде чем, наконец, нашел мои глаза. И как только это сделал, жар от его взгляда растопил дискомфорт возникший между нами.

— Погода хорошая, так что я подумал, что мы могли бы посмотреть фильм на моем причале.

Это определенно привлекло мое внимание. Я не была уверена, насколько это осуществимо, но мне определенно хотелось это выяснить. Дрю был прав насчет погоды, она была приятной, но бледнела по сравнению с компанией.

— Да, звучит весело. Какой фильм?

— Я подумал, что позволю тебе выбрать. У меня там целая куча, так что не должно возникнуть проблем с выбором.

Не желая давать себе время струсить, я сунула ноги в пару сандалий у двери и последовала за Дрю к гольф-кару.

В отличие от нашей предыдущей поездки к нему домой, эта прошла без единого слова, сказанного между нами. Тишина, казалось, тянулась все дальше и дальше, и я хотела, чтобы она закончилась, поэтому высказала первую мысль, которая пришла в голову.

— Если не возражаешь, я спрошу, почему ты хочешь отказаться от всего этого, от этого места?

Должно быть, мы были ближе к его дому, чем я предполагала, потому что, прежде чем Дрю успел ответить, он полностью остановил гольф-кар и выключил зажигание. Тонкий лунный свет пробивался сквозь ветви и использовал окружающие нас деревья, чтобы отбрасывать тени на его лицо, скрывая от меня его выражение лица.

— На данный момент это все бессмысленно.

Я молилась о каком-нибудь способе увидеть его лицо, глаза, о малейшем шансе прочитать его мысли. Мне нужно было выражение его лица — морщины на лбу, складки под ресницами, изгиб губ — чтобы помочь мне направить этот разговор. Однако вместо этого мои ангелы доставили кое-что другое.

Я положила руку на мягкое сиденье между нами, не осознавая, что рука Дрю уже там. Тепло его кожи пробивалось сквозь прохладный ветерок, который шелестел листьями вокруг нас. Связь была достаточно сильной, чтобы удержать меня от отстранения, но в то же время достаточно успокаивающей, чтобы успокоить мои нервы и позволить мне продолжить.

— Из того, что ты рассказывал в прошлый раз, похоже, что твоя семья вложила свои сердца и души в это место. И полагаю, что в какой-то момент ты тоже это сделал. Просто потому, что ты не чувствуешь, что первоначальная цель все еще актуальна, это не значит, что нельзя создать новую.

Дрю перевернул свою руку так, чтобы его рука легла поверх моей. Тепло его ладони проникло в мою кожу, согревая все мое тело, как спичка. Огонь. Пылающий ад. Одно простое прикосновение к единственной части моего тела обладало способностью разжечь во мне пламя желания, комфорта и, как бы странно это ни звучало, таинственного понимания. Когда парень заговорил, его голос накрыл меня, как защитная вуаль — тяжелое одеяло из толстой шерсти, защищающее меня от непогоды вокруг.

— Ты сама сказала, что здесь много работы для двух человек. И это правда. Обычно мы прекрасно справляемся. У каждого из нас есть два выходных дня в неделю, и большую часть времени мы проводим в офисе. У нас двадцать домиков, и через две недели двенадцать будут свободны. Если в остальное время мы работаем на половину мощности, то для нас это хорошая неделя. У нас с папой по-прежнему все те же обязанности, за исключением того, что на это уходит четверть времени.

— Есть так много способов заявить о себе, которые могли бы помочь привлечь сюда больше людей. Я не понимаю, почему не может быть пятидесяти двух недель, подобных этой. Здесь прекрасное, Дрю. Я здесь всего два дня, но уже в восторге от этого места. Уверена, что я не единственная, кто приходит сюда и получает это чувство надежды и цели.

Парень сжал мою руку и вздохнул, давая понять, что этот разговор окончен. Я не могла понять ни одной причины, по которой он отбрасывал все это в сторону, по крайней мере, не дав курорту шанса расцвести. Но я была не в том положении, чтобы спорить с ним по этому поводу — то, что Дрю собирается делать с этим курортом, не имело ко мне никакого отношения.

— Прости, Дрю. Я не хотела совать нос не в свое дело. Я просто вижу в этом месте большой потенциал.

— Почему тебя это так волнует? — Его тон казался отягощенным раздражением, хотя прикосновение — то, как Дрю провел подушечкой большого пальца по моим костяшкам почти с любовью — говорило об эмоциях, которые и близко не были негативными.

Прежде чем шок от его вопроса ослаб настолько, чтобы ответить ему, зажглась лампочка, прикрепленная к углу крыши, и окутала парня теплым, мягким светом. Этого было достаточно, чтобы увидеть спокойное выражение его лица, доказывающее, что вопрос был не более чем простым любопытством.

Дрю взглянул через мое плечо в сторону угла дома, откуда исходил свет, и тихонько рассмеялся.

— Глупая кошка, — пробормотал он, как бы объясняя внезапное вмешательство. — Понятия не имею, откуда она взялась, но приходит каждую ночь. Она трется об этот угол дома, и, как только срабатывает индикатор движения, убегает в испуге. Можно было бы подумать, что она уже все поняла, но это не так.

Мне хотелось посмеяться вместе с ним, пойти этой кроличьей тропой и забыть о нашем разговоре. Но я не могла ничего сделать, кроме как наблюдать за ним, потерявшись в его взгляде, уставившемся вдаль, как будто парень мог видеть, куда ушла кошка. И как бы мне ни хотелось сидеть здесь, держа его за руку, пока деревья шелестели вокруг нас, как наша личная баллада, я знала, что не смогу.

Беспокоясь, что Дрю вспомнит вопрос, который остался без ответа — потому что у меня не было ответа, — я отпустила его руку и спросила:

— Так как насчет фильма?

Дрю покачал головой, словно освобождаясь от своих мыслей, и снова обратил свое внимание на меня с улыбкой, которая почти заставила меня сжать ноги вместе. И если этого было недостаточно, парень наклонился ко мне, очень близко, заставляя поверить, что собирается меня поцеловать, когда на самом деле просто потянулся за нами, чтобы схватить холщовую сумку для покупок. Но хуже всего было то, как блеснули его глаза, когда парень отстранился и вылез из гольф-кара.

Казалось, мне не удалось скрыть свое желание.

К счастью, деревья вдоль тропинки давали достаточно темноты, чтобы прийти в себя, когда я последовала за Дрю к озеру.

Причал был Т-образной формы, без каких-либо препятствий вдоль прямой, с ограждениями высотой по пояс, охватывающими конец. Казалось не очень безопасным перемещение по нему без чего-либо по бокам, что удерживало бы меня от падения, поэтому я осталась прямо позади Дрю, используя лунный свет, чтобы видеть, куда мы направляемся.

Когда мы проходили мимо лодки, привязанной на полпути, я подумала о нашей сегодняшней прогулке. Точнее, вспоминала — в ярких деталях — наш поцелуй под колокольней. Я так погрузилась в свои воспоминания, что чуть не налетела на Дрю. Снова. Если бы мне удалось врезаться в него дважды за один день, парень бы подумал, что я сделала это нарочно. К счастью я спохватилась прежде, чем Дрю успел заметить, что чуть не споткнулась.

Парень наклонился и снял крышку переносного очага, который стоял на открытом пространстве в конце причала. Через несколько секунд в ночи затрещало пламя, а еще через несколько зарождение небольшого костра дало достаточно света, чтобы увидеть, что мы делаем.

Отодвинув крышку в сторону, Дрю указал на большой открытый шкафчик для хранения у перил с одной стороны.

— Подушки для стульев там. Принесешь их, пожалуйста?

Пока я доставала удивительно удобные подушки и раскладывала их на шезлонгах, Дрю занялся проекционным экраном. Как только парень все установил, я была очень удивлена. В этом не было ничего особенного, но изобретательность была впечатляющей. Я могла бы сказать, что Дрю изготовил его сам с помощью большого белого полотна и двух черных шестов, которые закрепил в доке, чтобы натянуть экран, который был, по меньшей мере, пяти футов в высоту и семи в ширину.

— Вот, выбирай сама. — Дрю передал мне айпад и сел в шезлонг рядом со мной.

Я явно была слишком сосредоточена на киноэкране, потерявшись в полном очаровании, потому что понятия не имела, где он взял устройство.

Прокручивая его фильмотеку, я нашла названия, о которых никогда не слышала, те, которые у меня были, и несколько, которые казались такими старыми, что я даже подумала, не скачал ли он их случайно. Однако, в итоге, остановилась на фильме, который хотела посмотреть, но никогда не видела — «Игрок» с Марком Уолбергом.

— Вот этот, — сказала я, указав на название.

Дрю потребовалось несколько минут, чтобы подключить проектор и устроиться рядом со мной, но как только он это сделал, мне стало трудно сосредоточиться. Вступительная сцена заполнила проекционный экран, звук шел через динамик позади нас, но я не могла уловить суть. Наши шезлонги разделяли несколько сантиметров, мы не соприкасались, не разговаривали, даже не смотрели друг на друга. И все же, каким-то образом, энергия вокруг нас была настолько сильной, что мы словно были связаны.

Я повернула голову и заметила, что Дрю наблюдает за мной.

В очаге потрескивали дрова, мерцало пламя.

Парень прищурился, приоткрыв губы.

Жар окутал меня, душил, опалял, хотя я не могла определить источник. Очаг был недостаточно близко, чтобы его тепло могло накрыть меня таким образом, а это означало, что всепоглощающий жар был вызван его пристальным взглядом. В том, как Дрю смотрел на меня, было что-то важное, чего я никогда не чувствовала, как будто парень собирался произнести самые важные слова, которые я когда-либо слышала.

— Это место — проклятие. — Его прошептанное признание окутало меня ощутимой болью, вложенной в каждое слово. — Ты сказала, что чувствуешь связь с этим местом, но это потому, что ты всегда можешь уйти. Ты не застряла здесь, не приговорена к этой жизни, как я.

Мое сердце болело за него — одинокого мальчика, смотрящего на меня глазами Дрю, потерянную душу, сидящую рядом со мной, и верного сына, который не хотел уходить. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы я могла все исправить для него. Чтобы могла отпереть клетку и выпустить его на свободу. Позволить ему расправить крылья и жить той жизнью, для которой он был предназначен.

— Твой отец знает, что ты так себя чувствуешь?

— Нет, я не могу говорить с ним об этом. Уверен, что он отпустит меня и не станет удерживать здесь, если узнает, что я здесь несчастен.

— Ну, так в чем дело? — Я перекатилась на бок и приподнялась на локте, придвигаясь немного ближе к нему. — Поговори с ним. Если он не будет тебя удерживать, что тебя останавливает?

Дрю закрыл глаза, но не отвернулся.

— Он отпустит меня, точно так же, как отпустил мою маму. Но от этого не лучше — это все равно предательство, независимо от того, как на это посмотреть. Он не удерживал мою маму, когда она почувствовала себя здесь в ловушке, покинутой. Папа никогда не говорил о ней ни одного плохого слова, никогда не высказывал свою боль, гнев или что-то в этом роде. Было очевидно, что она причинила ему страдания, но он никогда не показывал, насколько сильные. — Дрю открыл глаза и нашел мои, мерцающее пламя танцевало в бесконечных лужицах оникса.

— Давай посмотрим, правильно ли я поняла… Ты не уйдешь, даже если отец не будет тебя удерживать, и все потому, что ты знаешь, что он будет расстроен или обижен? Он твой отец. Ты его сын. Я уверена, он хочет для тебя счастья.

— Ты не понимаешь, Кенни.

— Тогда помоги мне понять. — Я села и повернулся к нему лицом, совершенно забыв о своем прежнем решении держаться подальше от этого вопроса. Уперев локти в бедра, я наклонилась вперед, чтобы как можно больше сократить расстояние. — Объясни мне, Дрю.

Фильм продолжал идти, хотя никто из нас не обращал на него никакого внимания. Звуковые эффекты и сцены действия громыхали в динамике позади нас, но это оставалось незамеченным. Его глаза оставались прикованными к моим, наблюдая за мной, как будто я была каким-то живым фильмом перед ним.

И эта ночь стала нашей.

— Благодаря моей бабушке, это место — это озеро — вся жизнь моего отца. Без «Черной птицы» у него нет цели. Он верит, что однажды, либо при его жизни, либо при моей, либо при жизни моих детей, его семья вернется. Я его единственный ребенок, а это значит, что если я уйду, этот день может никогда не наступить. И я отказываюсь его разочаровывать.

Мое сердце пропустило удар. Потом еще один. Потом еще. Оно сжалось и обожгло мою грудь, ограничивая приток крови. Мое лицо вспыхнуло, ледяные мурашки наполнили кончики пальцев, а в глубине глаз появилось колющее ощущение.

Я помахала руками в воздухе между нами и покачала головой.

— Подожди минутку. Тебе придется отступить примерно на милю, потому что я почти уверена, что что-то упускаю. Почему он ждет возвращения своей семьи? Куда они делись?

Дрю подался вперед, схватил холщовый мешок, который взял из гольф-кара и вытащил банку пива. Открыв крышку, он придвинул сумку ближе ко мне, молчаливо предлагая мне. К моему удивлению, я обнаружила внутри не только пиво. Вместе с его банками были бутылки с винным коктейлем. Если бы я не была так поглощена рассказом, то, возможно, улыбнулась бы его проницательности.

— Обязательная эвакуация для всего города была назначена до полудня пятого июля, потому что долина должна была быть затоплена шестого числа. Команде департамента шерифа, было приказано ходить от двери к двери и проверять, что каждый дом и здание пусты. Плотина должна была оставаться закрытой до тех пор, пока весь Чоган не будет проверен и перепроверен, чтобы убедиться, что город полностью пуст. Затем команда должна была подтвердить, что людям невозможно туда вернуться, подписать приказы о проверке, а затем дать энергетической компании разрешение на подъем плотины на следующий день. — Дрю сделал паузу, чтобы сделать глоток, а затем встретил мой нетерпеливый взгляд. — Вот только все пошло совсем не так.

Напряженное ожидание буквально заставляло меня сидеть на краешке стула, и я не была уверена, как долго смогу сдерживаться, чтобы не прервать его рассказ и не задать вопросы. Это была моя дурная привычка — у меня не хватало терпения, когда я была поглощена ожиданием.

— Плотина открылась почти на двадцать четыре часа раньше.

— Все успели выбраться? — Да, я знала, что это не займет много времени.

Печаль окутала его пристальный взгляд, когда Дрю покачал головой.

— Целая семья пропала без вести, и когда люди начали задавать вопросы властям, их просто отшили. Помощники шерифа клялись и божились, что к полудню того дня все здания были пусты. У них были записи о том, что этот конкретный дом пустовал. Вот только никто не мог ответить, почему ни о ком из той семьи больше никогда не было слышно.

— Они сказали, почему плотина открылась раньше?

— Когда их спросили об этом, у них были всевозможные оправдания. Сначала они пытались сказать, что открытие с самого начала было запланировано на пятое, но в какой-то момент, я полагаю, были найдены документы, опровергающие это утверждение. Затем они просто отмахнулись, сказав, что весь город Чоган был очищен командой шерифа, и, чтобы ни один бродяга не забрел в этот район, они решили затопить его пораньше... хотя у них были резервы, чтобы избежать именно этого. В конце концов, вопросы прекратились, но семья так и не появилась.

— И ты думаешь, что они погибли во время наводнения? — спросила я, затаив дыхание.

— Честно говоря, я понятия не имею, что с ними случилось.

У меня закружилась голова от вопросов, подозрений и всех типичных предположений, которые я черпала из своей одержимости криминальными драмами. Вот только все они проносились у меня в голове одновременно, создавая хаос, который не позволял сосредоточиться только на одной вещи.

— Если весь город знал план, как они могли подумать, что им сойдет с рук ложь о том, когда должна была открыться плотина?

— Потому что моя бабушка была единственной, кто задавал вопросы... А она не жила в этом районе, когда все это произошло. Легче лгать тому, кто не знал о ситуации до тех пор, пока это не произошло.

Это дало мне еще больше повода для размышлений.

Пока я размышляла над тем, что он мне сказал, и пыталась осмыслить то, что могла, Дрю вытащил из холщовой сумки коробку с едой из ресторана. Обычно я была бы на седьмом небе от счастья при виде шоколадных конфет, которые, как я предполагала, были из десертного меню «Кормушки», но не в этот раз. Вместо этого я была слишком занята приведением в порядок своих мыслей.

Хотя это не помешало мне побаловать себя сладостями.

— Помнишь, как я сказал тебе вчера вечером, что ты не должна называть это озеро — озером Беннетт? — После того, как я кивнула в ответ, Дрю втянул губу в рот и на секунду опустил подбородок. Когда его взгляд снова встретился с моим, я поняла, что это то, что стоит послушать. — Беннеттам принадлежало много земли в Чогане, а это значит, что они практически управляли городом. Они отдавали приказы.

— Подожди. — Я подняла руку, чтобы остановить его рассказ, пока не смогу задать свой вопрос. — Предполагаю, что все это рассказала твоя бабушка, так как ты сказал, что твой отец никогда там не жил. И, учитывая отсутствие жителей Чогана, посещающих «Черную птицу» после наводнения, означает ли это, что все эти истории исходили от одного человека?

— Да, — ответил Дрю с медленным, неуверенным кивком, который заставил меня задуматься, не обидела ли я его. — Но она выросла в этом городе, так что знала, кто были ключевыми игроками. Она уехала далеко не ребенком и имела представление о происходившей в городе политической возне.

По его слегка повышенному тону и усиленной речи я поняла, что расстроила его, что вовсе не входило в мои намерения.

— Прости, Дрю. Я не хотела, чтобы это прозвучало так, будто сомневаюсь в том, что сказала твоя бабушка. Я просто пытаюсь сложить кусочки головоломки вместе в своей голове. Вот и все. Например, подробности об этой семье... Было ли официально объявлено, что они пропали без вести? Или просто твоя бабушка ничего о них не слышала и пришла к выводу, что произошло что-то подозрительное?

— Никто ничего не смог доказать, но когда есть муж, жена и трое их сыновей, о которых больше никогда ничего не слышно, невозможно не почесать в затылке и не высказать своих собственных предположений. Они купили участок сельскохозяйственных угодий примерно в шестидесяти милях отсюда и собирались закрыть сделку пятого числа — в день открытия плотины. Но так и не добрались туда, чтобы подписать бумаги. И, учитывая значительный первоначальный взнос, который они внесли, изменение решения в последнюю минуту маловероятно. Все это может быть подкреплено общедоступными записями, но мне не нужны доказательства, чтобы поверить, что мне сказали правду.

— Хорошо… Я верю тебе. — И я действительно верила. Сказала это не только для того, чтобы он почувствовал себя лучше, хотя это тоже была важная причина. Последнее, чего я хотела — это чтобы мое желание услышать все детали воспринималось как сомнение. Потому что это было совсем не так. Если Дрю сказал, что это случилось, значит, так оно и было.

Парень подождал немного, ожидая моих дальнейших вопросов, а затем продолжил свой рассказ.

— Так вот... жители Чогана подчинялись закону, а закон подчинялся Беннеттам. Если они чего-то хотели, то всегда это получали. Среди некоторых людей даже ходила поговорка: «Беннетт заберет все, что тебе дорого», и никто не сможет его остановить.

— Звучит, как мафия или что-то в этом роде.

Дрю, казалось, немного успокоился. Его позвоночник больше не был прямым, как шомпол. Плечи расслаблены и подались вперед больше, чем раньше. Однако самым большим признаком того, что парень начал расслабляться, было то, как он бессознательно двигал ногами. Слегка, но даже малейший удар его ботинка о мой смог разрядить атмосферу между нами.

— Да, многие люди считали, что они коррумпированы. Проблема заключалась в том, что никто ничего не мог с этим поделать. Казалось, они владели чиновниками, и если бы кто-то захотел выступить против них, то были бы разорены из-за судебных издержек еще до того, как их жалоба была бы услышана. Очевидно, у Беннеттов было больше денег, чем у Бога.

И я тут же остановила его.

— Откуда ты знаешь, насколько они были богаты? Твоя бабушка знала их? Она была Беннетт?

Очевидно, я задела его за живое, потому что при упоминании о том, что его бабушка была Беннетт, на лице Дрю отразилось чистое отвращение. Казалось, его это беспокоило больше, чем мысль о том, что я сомневаюсь в ней.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒