«Я уже видела этот член лично и не была впечатлен, так какого черта он посылает мне его фотографию? Я ненавижу повторы»

Глава 8.

Зик

Впервые за несколько недель я не тащу Кайла в детский парк. Вместо этого я тащу его на другой конец города, где есть скейт-парк, бейсбольная и баскетбольная площадки.

— Эй, малыш. Ты хорошо играешь в баскетбол? — Я вижу баскетбольный мяч на середине старого огороженного двора.

Это место не особо поддерживают в порядке; неплохо было бы заново постелить асфальт, и сорняки растут как дикая трава между трещинами. Линии границы двора нуждаются в свежей краске, не говоря уже об ограде, которая видела лучшие дни.

Тем не менее, он пуст, и, к счастью, старый, выцветший баскетбольный мяч оставлен в одном из четырех углов.

Я забыл взять с собой.

Кайл пожимает худыми плечами.

— Мы играем в школе, в спортзале.

— Ты хорош?

Еще одно пожатие плечами.

— У меня неплохо получается. Я могу бегать кругами вокруг Томми Бауэра, так что...

— Хочешь побросать в кольцо? Этот парк, похоже, нуждается в каких-то действиях.

— Конечно.

— Беги туда и принеси мяч. Я положу свои вещи на скамейку. — Я оглядываю его с головы до ног. — Хочешь, я возьму твою куртку, чтобы она не мешала?

— Конечно.

Он снимает серую потертую толстовку на молнии.

Мне действительно нужно купить этому парню новую гребаную толстовку, и, очевидно, ничего, кроме толстовки борьбы Айовы, не подойдет. Я делаю мысленную пометку взять одну из кладовки, где мы получаем нашу спонсируемую одежду и прочее. Если у них нет детских размеров, я просто возьму ему мужской.

Долговязая фигура Кайла бежит назад с мячом в руках.

— Предполагается, что ты должен вести эту штуку, — шучу я.

— Я коплю силы на то, чтобы надрать тебе задницу, — отвечает он.

Маленький умник.

Он спотыкается в нескольких футах от меня, и мой пристальный взгляд падает ему на ноги. Эти кроссовки изношены в хлам.

Возвращаюсь к его лицу.

Его большие голубые глаза смотрят на меня, и я заставляю себя улыбнуться.

— Хочешь сделать это интересным?

Он наклоняет голову.

— Что это значит?

Громкий смех вырывается из моего горла, начинаясь из моего нутра.

— Это просто выражение; оно, в основном, означает, что хочешь рискнуть в игре.

— О.

По его лицу видно, что он до сих пор понятия не имеет, о чем я говорю.

— Мы с друзьями делаем ставки. Хочешь рискнуть? Победитель забирает все, проигравший платит.

Я выхватываю мяч у него из рук и бросаю один раз, а он плюхается на скамейку в парке.

— Ставки – это то, что люди делают ради забавы. Скажем, я могу поспорить, что смогу опередить тебя в гонке до ограды. Если мы примчимся, и я выиграю, ты должен мне содовую.

Все его лицо светится пониманием.

— О да! Ставки! Мы все время так делаем в школе!

Здорово.

— Итак, хочешь поспорить со мной?

— О чем?

— Держу пари, ты не сможешь забить больше корзин, чем я.

— Зачем тебе спорить со мной? Я всего лишь ребенок.

Кайл медленно встает со скамейки и идет ко мне, останавливаясь, чтобы завязать шнурки своих поношенных кроссовок. Я пялюсь на них в сотый раз, пока он завязывает шнурки.

Я щелкаю пальцами.

— Эй, я придумал. Если ты выиграешь, я куплю тебе новые кроссовки. Крутые.

Он смотрит на меня с сомнением, на которое способен только одиннадцатилетний нахал, но потом его плечи опускаются.

— Я никогда не смогу победить тебя. Ты огромный.

Хм, это правда.

— Давай начнем с нескольких очков? — Я бросаю мяч, верчу его в руках, позволяю ему подпрыгнуть слишком высоко, а потом отпускаю. Он катится по асфальту, ударяясь о сетчатый забор, прежде чем остановиться. — Проклятие.

— Ты хоть в баскетболе разбираешься? — Глаза Кайла подозрительно сужаются.

— Да, черт возьми, — хвастаюсь я. — Лучший.

Я бегу за своенравным мячом, пытаясь протолкнуть его между ног, как это делают профессионалы. Он ударяется о мое колено и кренится туда, где у скамейки стоит Кайл.

— Я думал, ты борец.

— Да, но я всегда любил баскетбол, — хвастаюсь я. — Играл с шестом по восьмой класс.

Я снова делаю обводку, приближаясь к щиту, который представляет собой просто большой квадратный кусок фанеры, прибитый к тому месту, где раньше был старый щит, в те времена, когда Парковая система фактически вкладывала деньги в этот дерьмовый парк.

Я целюсь. Бросаю.

И мажу.

— Ух, ты – отстой! — Кайл стоит, уверенно выпятив грудь. — Я в деле!

Я выставляю кулак, и он ударяет по нему. Мы оба заставляем их взрываться.

— Принеси его!

Семь дней спустя, когда я режу фрукты, в кухню входят Оз и Джеймсон, оба они стоят в дверях. Джеймс задерживается, пока Оззи входит, открывает холодильник и достает две бутылки с водой.

Он открывает их обе, но не снимает крышек.

— Мы с Джеймс идем в кино. Хочешь пойти?

— Не могу. — Я засовываю в рот кусочек яблока. Жую. Глотаю. — Придется взять Кайла за новыми кроссовками

— Кто такой Кайл? — Спрашивает Оз.

— Мой младший брат.

Дерьмо. Когда я начал думать о нем как о своем младшем брате? Должно быть, я теряю хватку.

— У тебя есть младший брат по имени Кайл? — Озадаченно спрашивает Оз. — Я думал, ты единственный ребенок в семье.

— Как будто кто-то из вас что-то знает обо мне, — усмехаюсь я. Затем, подняв глаза к потолку, молюсь о терпении. — Ради бога, постарайся не отставать. Кайл – это Младший из программы наставничества, с которым я застрял до конца семестра. Помнишь? Он буквально спал в этом доме две недели назад.

Оз медленно кивает.

— А теперь ты водишь его по магазинам?

— Именно это я и сказал.

— За обувью. — Пауза. — Хм, почему?

— Он обыграл меня в баскетбол. — В моем тоне есть какая-то странная интонация, и я поворачиваюсь спиной, чтобы засунуть в рот еще один кусок яблока. Жую. Глотаю.

Оз и Джеймсон молча смотрят, на их лицах с отвисшей челюстью выгравировано недоверие.

— Маленький ребенок обыграл тебя в баскетбол?

— О боже, — раздраженно выдавливаю я. – Да.

У меня есть возможность смотреть на них обоих. Оз ничего не понимает, но не Джеймсон... Джеймсон изучает меня прищуренными глазами. Подозрительно.

Через две секунды она будет нюхать воздух в поисках моего дерьма.

Мой сосед продолжает болтать, ничего не замечая.

— Я все еще не понимаю, зачем ты покупаешь ему кроссовки. Он тебя облапошил?

— Нет. Я проиграл пари.

Оз смеется.

— Ты поспорил с маленьким ребенком, что он не сможет обыграть тебя в баскетбол? Что за идиот. Ты всегда проигрываешь ставки. — Он крадет арбуз с разделочной доски. — Господи, Зик, сколько денег ты теряешь каждый год, заключая пари с людьми?

Достаточно.

Я теряю достаточно.

Но Оз еще не закончил мне надоедать.

— Разве ты не поспорил с Гандерсоном, что он не сможет уговорить девушку пойти с ним на свидание? Затем, когда он выиграл, тебе пришлось заплатить ему сто долларов, и он использовал их на покупку учебников, необходимых ему для класса по экономике.

Джеймсон скрещивает руки на груди и пристально смотрит на меня. Ее большие голубые глаза оглядывают меня с головы до ног.

Она такая надоедливая.

— И что, черт возьми, это было за пари с Эриком Янцем? Как ты мог поставить триста баксов на игру в Луизиане? Все знали, что Флориде надерут задницы, но ты все равно поспорил, что они победят. — Он делает глоток воды. — И что он делает с деньгами? А? Тратит их на новый стартер для своей дерьмовой машины. Мужик, да ты придурок.

Когда он заканчивает ворчать на меня и, наконец, выходит из комнаты, я поднимаю глаза и вижу, что Джеймсон все еще наблюдает за мной, скрестив руки на груди и задумчиво скривив губы.

— Ты знаешь, — медленно произносит она, делая несколько шагов вперед. Надвигается на меня. Постукивает по подбородку кончиком указательного пальца. — Я думала, что должна всегда оглядываться рядом с тобой, когда я начала встречаться с Себастьяном и начала приходить сюда. Я думала, что это только вопрос времени, когда ты спрячешься в кустах, чтобы выскочить на меня.

Она издает легкий смешок, сдвинув черные очки, сидящие на носу, дальше вверх по переносице, прислонившись к стойке, чтобы сымитировать мою позу, когда я хочу, чтобы она просто ушла.

— Выскочить на тебя? Почему, черт возьми, ты так думала? Я не долбаный псих.

Ее брови поднимаются.

— Ну да, теперь я это знаю, в глубине души ты просто большой добряк, не так ли? Только разговоры и никакого шоу.

— Пошла ты, Джеймс.

Еще один короткий смешок.

— Только ты можешь послать кого-то, когда он пытается быть милым.

Я не могу смотреть ей в глаза.

— О... боже... мой, — выдыхает она, растягивая эти три слова в мучительно медленной преамбуле. — Я понимаю. Я знаю, почему ты это делаешь.

Ее слова медленны и обдуманны. Она кладет руку на стойку.

Я издаю звук «пфф», рывком открываю холодильник и заглядываю внутрь, чтобы не видеть ее лица. Она выводит меня из себя.

— И что ты думаешь, ты знаешь, умник?

Она щелкает пальцами.

— Помнишь пари с Озом? То, где ты поставила пятьсот долларов на то, что он поцелует меня в библиотеке? Ты сделал это, потому что знал, что он на мели и ему нужны деньги.

— Ты сошла с ума. — Я смотрю на молоко. — Ты знаешь меня всего две секунды.

Она игнорирует меня, продолжая болтать, увлекаясь этой темой.

— Но ты не можешь просто заключать пари с кем попало. Ты делаешь ставки с людьми, которым нужна помощь. Теперь все понятно.

Джеймсон игриво тычет ногтем мне в бицепс.

— Ты знаешь, ЧТО ЭТО делает тебя филантропом, не так ли? — Она ахает. — Срань господня, Зик. Ты... милый!

— Заткнись, — ворчу я. Почему бы ей просто не уйти? — Ты уже закончила?

— Ты даже не станешь отрицать! — Она хихикает, хлопая себя ладонью по бедру. — Не волнуйся, сердитый Дэниелс. Я никому не расскажу твой маленький грязный секрет.

Я чувствую, как ее ладонь гладит меня по бицепсу, затем она беззаботно выходит из комнаты.

Она высовывает голову обратно.

— Мне все равно никто не поверит, — и подмигивает мне.

При всей ее чопорности и правильности, Джеймсон Кларк действительно чертовски умная.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒