Эмма Хамм «Изумрудная роза» («Небесные» - 2) 10 страница

Не могла. Как бы они ни пытались ее оттолкнуть, Даниэлла защитит свой народ.

Император сказал:

- Я помню семью. Но не как сейчас. Алхимики напомнили мне о моем долге.

- Каком?

- Убрать из королевства тех, кто лишит его магии и богатства. Твой отец убивает Холлоу-хилл, Впадину и их жителей. Он не прекратит, пока не зальет землю кровью невинных.

Она протянула руку, сердце разбивалось от жалости, но разум не понимал, как она может помочь. Даниэлла опустила ладонь на его спину между крыльев, где кожа была мокрой от пота.

- Я не знаю, как нам их остановить.

- Мы можем сражаться.

- Ты же уже пробовал? Разве не так Жути оказались во Впадине? Бой приведет к смертям.

Его крылья дрожали по бокам от нее, мембраны трепетали.

- Я могу создать больше Жутей. Быстрее, чем люди создают людей.

Зловещие слова послали дрожь по ее телу. Сказочник говорил ей, что Жутей создали, но она не думала.

- Ты собираешься превратить меня? – спросила она.

Она не хотела быть одной из них. Она не хотела быть монстром, но в этом был смысл. Забрать принцессу. Превратить ее в такую же. Вернуть ее в королевство, где ее народ увидит ее и, может, пойдет за ней.

Даниэлла отпрянула от него на шаг, другой. Он не ответил. Он лишь смотрел на огонь.

Страх охватил ее тело. Ее ладони стали мокрыми от пота, сердце колотилось. Она разглядывала пещеру, но бежать было некуда.

Если он хотел превратить ее, он сделает это. Она не сможет его остановить.

Даниэлла снова была в ловушке и не знала, как освободиться. Жить так было ужасно, ведь она больше всего хотела независимости.

Она затаила дыхание, тихо склонилась и подняла самый большой камень, какой умещался в руку.

Она так просто не изменится.

- Опусти камень, - прорычал он.

- Нет.

- Даниэлла.

- Прошу, - слово дрожало. – Я не хочу быть одной из вас.

- Но ты назвала себя Императрицей Жути.

Она поняла, что ее действия перечили словам. Но должен был оставаться способ помогать им и направлять их, не становясь такой же.

Должен был.

Она пыталась придумать, как убедить его в своей верности. Даниэлла не хотела предавать оба королевства. Она хотела, чтобы Жути жили спокойно, без нападений. Но она хотела, чтобы ее народ принял их и уже не был под правлением отца.

Даниэлла хотела многого, но это было сложно получить.

- Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала, - прошептала она. – Я не мог предать свое королевство и невинных тут, как и не смогла выдать твое королевство. Оба важны для меня.

- Ты не можешь стоять ногами в обоих мирах.

- Почему?

Его крылья расслабились, опустились вокруг плеч. Они обмякли, будто плащ. Император повернулся к ней.

- Так работает мир, принцесса. Мы не можем получить все, чего хотим.

Она сжала камень крепче, решив доказать, что он не прав.

- Я не верю, что стать Жутью – мой единственный вариант.

- Это не вариант. Все так совпало.

- Хватит путать слова, Император. Есть еще способ все исправить.

Он широко развел руки.

- Тогда расскажи, принцесса. Сообщи о новом плане, потому что у меня идеи кончились.

Камень впился в ее ладонь, разрезал ее кожу до крови. Плана не было. Она даже не знала, как убедить его оставить ее человеком.

Двоих не хватило бы, чтобы наладить все в обоих королевствах, особенно, когда они злились друг на друга и пытались переменить на свою сторону.

Она выпустила камень, и он упал на землю.

- Я не знаю, Император. Я не хочу этого.

- Как и я.

- Тогда зачем идти по этому пути? Зачем думать о таком:

Он опустил руки по бокам.

- А у меня есть выбор? Мой народ умирает. Юные в опасности, как и все, кто под моим крылом.

- Должен быть другой выход, - она шагнула к нему, угрожая своей безопасности, чтобы он понял. – Мы можем разобраться. Вместе.

- Ты просишь невозможного, принцесса.

- Разве? – Даниэлла сделала еще шаг. – Я прошу просто подумать вместе.

В этот раз он шагнул ближе. Император коснулся рукой ее щеки, прижал ладонь.

- Ты просила забрать тебя из твоего королевства, и я преклонился перед твоей волей.

- Я просила научить меня защищаться, а не забирать из дома.

- Ты желала свободы, и я дал тебе это, встав на колено, - его когти задевали кожу ее головы, не рвали, но угрожали обратить ее.

- Я не просила об этом, - прошептала она.

- Я не просил тебя существовать, но вот ты, - пробормотал он, склоняясь, и она ощутила его дыхание на губах. – Ты меняешь все, и я не могу выжить. Я могу отдать пространство и время, но не хочу отдавать душу.

Даниэлла застыла, ждала того, что произойдет.

- Я не стала бы просить твою душу.

- Но она у тебя, глупая женщина.

Он прижал ладони к ее лицу, придерживая ее челюсть с заботой. Словно Даниэлла была из стекла. Он быстро поднял ее и прижался губами к ее губам.

Его губы были теплыми и нежными, это удивляло, ведь его кожа была грубой, как камень. Но его рот прижимался к ее, и это обжигало ее внутри.

Она могла поклясться, что они делали это уже тысячу раз. Она целовала его, наверное, во снах, но не так. Не со злыми ладонями на ее лице, не с ее кулаками, прижатыми к его груди.

Она целовала его, словно могла вдохнуть его силу. Словно могла впитать ее.

Может, и могла. Каждое движение его губ придавало ей смелости и сил. Она прильнула к его телу. Он погладил языком, и она разжала ладони и обвила руками его шею.

И когда он прижал ее к своему телу, каждый его дюйм прижимался к ней. Даниэлла ощутила, как ее душа взлетает.

В тот миг у нее были крылья. Он дал ей не только силу, но и то, что не было у людей. Она могла сбежать от цепей на ней.

Он не врал. Император Жути дал ей свободу.

Они отодвинулись друг от друга, тяжело дыша.

Даниэлла не знала, куда смотреть. Не знала, нужно ли было что-то говорить. Что говорили после поцелуя с монстром? Чудищем? Ее народ боялся его и его вида, а она ощущала между ними больше жара, чем с другими мужчинами, которых целовала.

Император смотрел в ее глаза. Его желтые глаза стали медными, и она не совсем узнавала их, но они больше подходили его лицу.

Он погладил ее скулу большим пальцем и прошептал:

- Рафаэль.

- Что?

- Меня зовут Рафаэль.

Дыхание вылетело из нее. Рафаэль. Он вспомнил свое имя.

Она поймала его ладони, удерживая их на своей челюсти и шее.

- Рафаэль, ты поможешь спасти наш народ?

Он смотрел в ее глаза, искал там что-то. Она не знала, что именно, но, возможно, он это нашел.

Он кивнул и сжал ее.

- Да, принцесса. Мы найдем способ.

- Вместе? – ей нужно было слышать его. Знать, что он был с ней. Полностью.

Император Жути, Рафаэль, улыбнулся от ее слов. А потом повторил:

- Вместе.

ГЛАВА 25

Даниэлла оставалась в покоях Рафаэля две недели. Так она думала. Было сложно отследить время без солнца.

Чем дольше она была без солнца, тем хуже себя чувствовала. Даниэлла не знала, почему так скучала по солнцу, но все ее тело желало увидеть что-то кроме огня или голубого сияния.

Когда она не смогла терпеть, она покинула пещеру.

Две недели. Это уже было хорошо, и если Рафаэль накричит на нее за то, что она ушла, так тому и быть.

Кузнец сидел на выступе, болтая ногами над бездной. Он держал куриную ногу в руке, хотя она не знала, где он ее взял, и каменную кружку в другой.

Он сказал:

- Доброе утро, принцесса.

- Как ты понял, что утро? – спросила она.

- Я только что был сверху, - он откусил от курицы в руке. – Там утро.

Он видел солнце. Все в ней сжалось от мысли, и она посмотрела на него с надеждой.

- Ты выходил из пещер?

- Угу, - он сделал глоток из чашки. – Конечно.

Даниэлла ощущала себя как голодающая. Она хотела знать все, что он видел. Как выглядели листья? Растения цвели? Луг стал изумрудным, таким ярким, что глаза болели?

От этой мысли ей стало холодно. Это ощущала мама, когда Даниэлла возвращалась? Жажду узнать все детали, вкус и запахи, увидеть солнце.

Боги, она стала такой же, как ее мать. Безумная женщина искала побега из плена.

Она сглотнула.

- Мне нужно наверх, Кузнец.

- Не могу, - он доел мясо на кости. – Приказы Императора.

- Я не могу оставаться тут дольше. Мне нужно увидеть солнце.

- Нет. Тебе нужно вернуться в пещеру и никого не злить.

Даниэлла старалась подавить панику в груди, но могла думать только о солнце.

- Если не отнесешь меня, я сброшусь с обрыва.

- Попробуй. Но я успею тебя поймать. Так что без толку.

Паника в груди грозила утопить ее. Она застряла тут. В цепях. В плену. Никто не послушает ее, и ей нужно было увидеть солнце.

Даниэлла шагнула вперед, но другой голос заставил ее остановиться.

- Я ее отнесу.

Она узнала Жуть, что была за окном. Самую страшную из женщин, чье лицо казалось неправильным. Из всех Жутей она обратилась бы насчет полета наверх к ней последней.

Жуть опустилась на выступ. Ее кривое лицо исказилось в том, что Даниэлла узнала попытку улыбки.

Сколько раз она говорила себе не бояться Жути? Они не хотели навредить ей. Это был народ, как ее. Но эта Жуть вызывала у нее страх.

Она расправила плечи и отогнала дискомфорт. Если эта Жуть хотела ей помочь, она воспользуется этим.

Даниэлла шагнула вперед и подняла руки.

- Отправимся?

Кузнец встал на ноги.

- Нельзя так, Солдатка. Это разозлит Императора.

- Он всегда злой, - ответила Жуть со странным обликом. Она сжала талию Даниэллы. – Пускай. Она не в плену. Он ясно дал это понять.

И они взлетели с выступа и к верхней части пещер, где туннели вели к свету.

Даниэлла не знала, благодарить или бояться. Она ощущала мозоли на ладонях другой женщины и странные выступы на ладонях, когда кожа срослась неправильно.

Она была так близко к лицу Солдатки, что видела линии, что не были шрамами, а были странной деформацией, где она не развила верные черты.

- Я родилась такой, - сказала Солдатка, пока они летели. – Если ты об этом думаешь. Это многие хотят знать, когда видят меня.

Щеки Даниэллы вспыхнули. Она не хотела смотреть на существо, хотя знала, что ее рот раскрылся от шока.

- Ты болела в детстве?

- Нет.

- Я видела несколько таких, как ты, детей на улицах раньше, но я всегда гадала, было ли это от болезни, которую они подхватили, пока росли.

Солдатка покачала головой.

- Нет, нам просто не повезло.

Даниэлла молчала остаток полета. Они опустились сверху пещер. Солдатка указала на знакомый туннель.

- Там свобода, принцесса.

Она тут же забралась туда. Но, когда поползла, поняла, что Жуть не пошла с ней.

Это разозлит Императора.

Рафаэля. Она задрожала от мысли о его настоящем имени.

Она растерянно развернулась и выглянула во Впадину еще раз. Солдатка стояла на выступе спиной к туннелю, разглядывая воздух вокруг. Словно сторожила.

- Ты не идешь? – спросила Даниэлла.

Солдатка посмотрела поверх плеча и покачала головой.

- Нет, принцесса. Мне не нравится сверху.

- Вряд ли я должна быть там без стражи.

Солдатка расправила крылья, тряхнула ими с непонятной эмоцией.

- Ты боишься своего королевства?

- Нет.

- Тогда почему мешкаешь? Иди к свободе. Если не вернешься через пару часов, я улечу на свой пост, и никто не узнает.

Жуть давала ей шанс убежать? Даниэлла хотела возразить.

Она не могла уйти домой. Все в Холлоу-хилле знали, что от нее отказались. Даже простые жители оттащат ее за границу и выбросят к волкам. Она не была принцессой для народа Холлоу-хилла. Она была той, кого не пустили бы в их стены. Они знали, кем она была, знали ее лицо и голос.

Она не могла убежать. Ей было некуда бежать.

Но, хоть она хотела возразить, она поняла хорошую сторону этого. Солдатка была о ней высокого мнения, раз давала ей выбор. Даже если Император разозлится и навредит потом Солдатке.

Это был прогресс.

Она улыбнулась, развернулась и поползла к солнцу. Земля набилась ей под ногти, испачкала одолженные тунику и штаны. Она была все ближе к тому, что хотела.

Первый луч света был как поцелуй богов на ее лице. Она замерла со слезами на глазах, радуясь теплу и свету на коже.

А потом поспешила туда. Даниэлла уже не боялась, если туннели обвалятся. Она выберется. Она выроет путь на поверхность, чтобы увидеть солнце, даже если придется откапывать себе путь из могилы.

Даниэлла выкатилась на луг. Грудь вздымалась, легкие вбирали теплый воздух. Она лежала на солнце на спине.

Птицы пели вокруг нее. Их трели были симфонией на ветерке. Пятна света плясали на ее глазах сквозь листья над ее головой. Изумрудные. Запах лета. Длинная трава щекотала ее уши и окружала шею.

Она ощущала запах земли. Запах примятой под ней травы. Прохлада исходила от ручья, радостно журчащего неподалеку. Запах лета всегда сулил солнце и сильную жару.

Напряжение, которое она не замечала, пропало из шеи и плеч. Она лежала, греясь и слушая звуки лета.

Она приходила сюда с мамой на солнцестояние до безумия, когда королевство еще было безопасным. Ее мать говорила, что лето было подарком для таких людей, как она и Даниэлла. Лето напоминало обо всем хорошем, что происходило в году.

- Помни, лето приносит покой, - говорила ее мама. – Каким бы ни был год, лето всегда будет напоминать нам, что солнце завтра взойдет.

Теперь она гадала, как ее мама пострадала от рук отца. Было ли лето побегом из плена для королевы.

Однажды она вернется в замок. Она заберет маму, брата и всех, кто был ей важен.

Мило и Мелисса смогла бы делать одежду для Жути. Ему понравились бы такие сложности. Ему же нравилось наряжать людей, чьи тела немного отличались. Он же создал гардероб для толстого монаха, который, как все думали, не мог носить камзол?

И ее мать не будет против тьмы. Королева уже много лет провела в тенях, она не заметит разницы.

Сначала ее безумие, возможно, ухудшится. Она боялась Жутей. Но они были добрыми и терпеливыми. Они помогут ее матери выбраться из панциря, докажут, что они достойны дружбы.

Но Диана была проблемой. Даниэлла сомневалась, что ее боевая сестра быстро передумает.

Им придется ее оставить. Ей было больно прощаться с сестрой, но Диана была под влиянием их отца.

Может, Даниэлла сможет убедить ее жить не в замке, быть не просто воительницей.

- Я звучу как лицемерка, - буркнула она, повернулась на живот и уткнулась лицом в ладони.

Разве она могла заставлять сестру оставлять мечты? Как, когда Даниэлла разделяла то же желание?

Напряжение в руках и плечах вернулось, давило на грудь и мешало дышать.

Даниэлла заставляла себя не думать о будущем, сосредоточилась на этом моменте. Она могла управлять только своей жизнью, но однажды она им поможет.

А пока что она впитывала жар солнца спиной. Она несколько часов нежилась под солнцем, вдыхала запах теплой травы. Запоминала песни птицы и сверчков вдали. Все детали мира сверху были для нее ценными.

Солнце опустилось к горизонту, и она знала, что пора было возвращаться.

Даниэлла встала и попыталась подавить печаль. Ей нравилось сверху. Тут было красиво, и люди были красивыми, но…

Она не хотела возвращаться.

Она смотрела на деревья, красивые и успокаивающие. Это всегда будет ее дом. Тут родилась ее душа, и тут ее сердце было спокойно.

Но ее звало не это место. В ней больше нуждалась Впадина.

И она вернулась туда.

Даниэлла ползла по туннелям, пока не оказалась у выступа. Солдатка еще ждала ее там, хотя уже собиралась улетать. Ее крылья были раскрыты, руки упирались в бока.

Даниэлла рухнула на четвереньки.

Солдатка повернулась на звук и скривила губы в своей странной улыбке.

- Ты уже много раз так делала, могла бы научиться приземляться лучше.

- У меня нет для этого крыльев.

- Но есть равновесие, - Солдатка помогла ей встать на ноги. – Стало лучше, принцесса?

- Я ощущаю себя собой, - соврала Даниэлла.

Она ощущала себя собой, но было печально возвращаться сюда. Она любила жителей, землю и сияющие огоньки. Даже странные корзинки, висящие на каждом доме. Но Впадина никогда не будет ее королевством, и это ее раздавит со временем.

Даниэлла шагнула к Солдатке и обвила руками ее талию.

- Но я устала. Можешь отнести меня в мою комнату?

Солдатка замерла. Она обвила Даниэллу руками, казалось даже, что она не знала объятия.

- Как пожелаешь, принцесса.

Они летели по Впадине, но Даниэлла не смотрела. Она не хотела видеть тех, кто всегда был с ней добр, но кому она не могла радоваться в этот миг.

Она не открывала глаза, пока они не оказались на выступе комнаты Рафаэля, и даже тогда лишь немного приоткрыла их. Его комната отличалась от ее покоев во дворце.

Хотя она не должна была думать о пещере как о комнате Рафаэля. Он не возвращался, отдав комнату ей.

Даниэлла немного изменила место, чтобы оно было больше похоже на дом. Она повесила одно из самодельных покрывал вокруг кровати, отгородив ее. Она окружила яму с огнем камнями для красоты, но это место все равно не было ее старой спальней.

Даниэлла скучала по своей комнате в башне. Скучала по виду на королевство, которое однажды станет ее. Так она мечтала о том, что сделает для своего народа. Она скучала по воздуху и головокружению возле окна.

Она медленно выдохнула и пожалела, что побывала наверху. Теперь она вспомнила все, чего у нее не было тут.

Даниэлла рухнула лицом на кровать. Она не могла думать об этом, если спала, так что она хотела уснуть и отвлечься от Впадины. Может, ей приснятся холмы и фермы, которые она видела во время ежегодной поездки.

Она уснула.

Она не знала, сколько спала, но то, что ей хотелось, так и не далось ей во сне. Вместо этого Даниэлла видела злые вещи. Змеи ползли к ней, цепи извивались вдали. Змея подползла близко и напала. Обвила ее шею. Давила сильным телом, пока она не перестала дышать. Она не могла думать и двигаться.

Даниэлла открыла глаза в ужасе от того, как кошмар сжал ее. Но кошмар не отпустил.

Мужчина был над ней. Его красная мантия окружала их. Что-то в его лице было неправильным, было отдельным кошмаром. Впавшие глаза и шрамы, что были как кружево на коже.

Его ладони в татуировках сжимали ее горло. Запястья были тонкими, как у скелета. Он сжал сильнее, поймав ее взгляд.

Мужчина открыл рот, подражая ее раскрытому рту. Она пыталась вдохнуть, и он повторил за ней, широко улыбаясь сломанными зубами. Его глазам не хватало жидкости, но они все еще были наполнены безумной радостью.

Он прижался к ее бедрам. Его ногти впились в ее кожу. Она боролась, но этот мужчина был намного сильнее нее.

Даниэлла пыталась кричать, но воздуха в легких не хватало. Она умрет, если попробует позвать на помощь, и монстр на ней знал это.

Он склонился и прошептал ей на ухо:

- Теперь ты умрешь, и я поглощу твою душу с твоих милых губ.

Мурашки выступили на ее руках от страха.

Так это произойдет? У нее кончится дыхание в легких. Душу заберет существо, что было хуже ее кошмаров?

Даниэлла заскулила, и мужчина на ней откинул голову в экстазе.

- Да, - простонал он. – Сделай так снова, принцесса.

Она не издала ни звука. Ветер ударил мужчину в спину. Он склонился с силой, ладони соскользнули.

Она вдохнула, и мужчину сорвало с ее тела. Он повис в хватке Императора, держащего его за мантию.

Рафаэль был сам не свой. Его глаза сияли красным, крылья были широко раскрыты, рога казались даже больше. Он рычал, скаля клыки, а потом понес мужчину из пещеры.

- Не трогай ее, - загудел он. – Только одно наказание ждет за это.

Даниэлла ощупала свое горло, скользкое от крови, что текла из мантии существа.

Император Жути взмахнул рукой и выбросил мужчину из комнаты в бездну. Она услышала крик мужчины, а потом глухой стук тела об камень.

И стало тихо.

Она закашлялась, слабо держась за горло и глубоко дыша.

- Рафаэль, - ее голос был не похож на нее.

Его плечи вздымались от дыхания. Он оглянулся на нее.

- Даниэлла.

- Кто это был?

Он подошел к ней и поднял ее на руки.

- Кошмар, моя тигрица.

ГЛАВА 26

Рафаэль прижимал ее к сердцу, целовал макушку. Ее волосы были шелковыми под его подбородком, но даже это не могло прогнать его страх.

Алхимик посмел ее тронуть? Даниэлла была только его. Никто больше не мог ее ранить, тронуть, ощутить нежность ее кожи.

Сильное желание завладеть ею удивило его. Он забрал ее у отца, да, но не думал, что дело было в желании. Но он желал ее. Он хотел, чтобы она смотрела на него с любовью. Чтобы доверяла безгранично.

Но как ему получить ее доверие, когда алхимики пытались убить ее? Он хотел опуститься, найти тело мужчины и порвать на куски. Может, если он разбросает куски по всему королевству, алхимики поймут угрозу.

Она дрожала в его руках как лист на ветру.

- Рафаэль?

Его имя на ее языке было зовом совы в ночи, волшебными словами, зовущими его в круг фейри.

- Что такое, Даниэлла?

Она отодвинулась и посмотрела в его глаза. Ее глаза были больше, чем когда-либо, и наполнены слезами.

- Ты знаешь существо, напавшее на меня, да?

Он медленно кивнул. Он не хотел, чтобы она думала, что он отправил существо напасть на нее. Он не хотел потерять ту каплю доверия, что у нее была к нему.

- Тогда скажи, что это.

- Вряд ли ты хочешь знать, - ответил он и смущенно кашлянул.

- Я бы не спрашивала, если бы мне не было нужно знать, - она выбралась из его рук и обняла себя. – Расскажи мне.

Было больно, что она предпочитала утешать себя сама. Но она могла не ощущать связь между ними, по крайней мере, не так, как он.

Она вернула ему воспоминания. Детали о том, кем он был, а не то, кем он мог быть. Может, она не понимала, как много это значило, или какой особенной она стала для него.

Рафаэль заставил руки висеть по бокам, а не притягивать ее к себе.

- Их зовут алхимиками. Никто не знает, откуда они пришли или как появились. Лишь то, что они были тут, когда меня создали.

Она нахмурилась. Он уже видел вопросы под поверхностью.

Даниэлла не подвела, а тут же начала допрос.

- Когда ты родился?

- Был создан, - пожал плечами Рафаэль. – Это одно и то же.

- Нет. Родился – значит, что ты знаешь своих родителей, откуда ты, или хотя бы как вырос таким, - она смотрела на него большими глазами со слезами в них. – Если тебя создали, то ты когда-то был не таким, как сейчас.

Он и не думал об этом так. Он был просто Императором Жути. Рафаэль знал, что в других королевствах были другие Жути, но он не связывался с ними. Такая связь была запрещена законами…

Он замер. Какими законами? Рафаэль не слышал о законах своего народа, как и не думал о них. Значит, законы кто-то сочинил. Или запихал в его голову.

Он пытался придумать, как ей ответить. Наконец, открыл рот и сказал:

- Я не знаю ответов, принцесса. Я помню лишь, как проснулся таким монстром.

- Но ты помнишь мелочи, о которых рассказывал. Родня. Имя.

Она была права. И это отличалось ото всех тут.

Все Жути слушались алхимиков. Они понимали, что те были куда сильнее, и биться с ними было глупо. Жути шли за сильнейшими. Это всегда работало, но… теперь это казалось неправильным.

- Алхимики создали всех нас. Они заслужили уважение за то, что дали нам жизнь, - он повторил слова, которые говорили ему много раз. Рафаэль потер шею. – Но теперь я не знаю, насколько это правда.

Она повторила его движение и задела свою шею в крови.

- Они мне не нравятся, но с таким знакомством сложно считать их друзьями.

Он следил за ее движениями, мысли покинули его голову. Она пострадала из-за него, он пустил чудищ в дом. Он позволил им остаться, хотя нужно было изгнать их навеки.

Рафаэль шагнул вперед и коснулся ее шеи. Он заметил, что она не вздрогнула. Она отклонила голову, открывая длинную шею для его ладоней с когтями.

Ладоней, дрожащих от ее доверия.

Он прижал палец к ее горлу. Провел им по ее белой коже, покрытой кровью. Эта кровь не должна была оказаться на ней.

И он мог думать лишь о том, что нужно убрать следы, что ее трогал другой мужчина. Что другое существо вредило ей, и он не успел сразу добраться до нее.

Рафаэль подхватил ее на руки. Он игнорировал ее удивленный вскрик, вылетел из пещеры. Он не мог оставаться в комнате, наполненной темными видениями.

Он не отправился глубже во Впадину, а взлетел выше, где никто не мог их потревожить.

Рафаэль опустился на выступ, ведущий к комнате Кузнеца, собирающей пыль. Кузнецу было удобнее у печи.

- Где мы? – спросила Даниэлла, но он не ответил. Горло сжалось от эмоций.

Он открыл плетеную дверь и прижал крылья к спине. Он принес ее в пещеру, похожую на его. Кровать из шкур, теплый огонь в центре, оружие на стенах.

Он усадил ее у огня, взял кусок ткани с кровати и вернулся к ней.

Ведро воды стояло у огня, наверное, грелось для ужина Кузнеца. Он мог найти и другое ведро. Рафаэль окунул тряпку в воду.

Он прижал свободную ладонь к шее Даниэллы.

- Что ты делаешь? – она едва дышала.

Если его голос был рычащим, когда он ответил, то из-за того, что он злился на алхимиков. Он не поддавался ее запаху и нежным волосам.

- Не двигайся, принцесса.

Он провел влажной тряпкой по ее шее. Кровь пропадала, становилась видна бледная кожа. Каждое движение тряпки показывало ему все больше красивой женщины, которую он знал.

Она сглотнула. Он слышал, как колотилось ее сердце, но вряд ли от страха. Не у нее. Она ничего не боялась, а если и боялась, то отгоняла эмоции, чтобы справиться с ними.

Это его восхищало. Что бы ни бросили Даниэлле, она всегда превращала это в то, чем могла управлять. Что придавало ей сил.

Журчание воды звучало в комнате с их тихим дыханием. Они затаили дыхание, пока он убирал капли крови с ее горла.

Рафаэлю было интересно, о чем она думала. Ее мышцы были напряжены от его близости? Хотела ли она поцеловать его так сильно, как он – ее? Напомнить себе, что она была жива? Что не умерла? Что он не опоздал?

Его ладони задрожали снова, но в этот раз она их поймала.

- Думаю, ты все убрал, - прошептала она.

- Я еще это вижу.

Каждый раз, когда он моргал, он видел монстра на ее кровати, сжимающего ее, пока она отбивалась ногами. И он снова злился, хотя гнев никак не помогал.

Алхимик был мертв. Он сбросил его во тьму Впадины. Тот уже ей не навредит.

Но другие могли. И он позволил им остаться.

Рафаэль сглотнул и выронил ткань.

- Не думаю, что я перестану видеть это.

- Хватит, - прошептала она, удерживая его ладонь у своего лица. – Ты не можешь винить себя в случившемся, Рафаэль.

- Я позволил им остаться.

- И ты заставишь их уйти, - она сжала его ладонь. - Ты не виноват в поступках остальных. Они сами принимают решения. Ты не можешь винить себя.

Мог. И он остаток жизни будет знать, что она чуть не умерла из-за нее.

Он придвинулся к ней. Его колени были по бокам от ее бедер, он опустил голову, чтобы прижаться лбом к ее лбу. Его сломанный рог болел тенью той боли. Он коснулся ее горла.

- Болит?

- Он был не так силен, как ты, - рассмеялась она.

Рафаэль знал, что должен был рассмеяться. Она вспомнила это как шутку. Но он ощутил, как сердце сжалось. Он пытался убить ее.

Он был не лучше монстров, создавших его.

Сглотнув, он оставил тепло ладони у ее горла, которое могло болеть. Ее голос был хриплым. Так было и после его нападения? Она хрипела и скрывала странный тон голоса? Он видел синяки, знал, что она прятала их макияжем?

Он давно не ощущал вину, а теперь это поглощало его.

К его ужасу, слезы обжигали его глаза. Он боялся моргать, чтобы они не упали на ее колени.

Он хрипло сказал:

- Я не должен был нападать на тебя, принцесса. Мои извинения и моя душа в отплату.

- Твоя душа? – она рассмеялась. – Я же говорила, что не хочу твою душу, Рафаэль. У нас была история ошибок до того, как мы узнали друг друга. Я не виню тебя.

- А должна.

- Нет, – Даниэлла придвинулась ближе, опустила руку. Она обхватила его лицо ладонями. – Не буду. Ты защищал свое королевство и свой народ. Я это уважаю.

- Я совершил много ошибок, - прошептал он, наслаждаясь ее прикосновением. Она не отпрянула. Она держала его, словно он был близок ей. – Ты не должна прощать меня.

- Только я должна тебя прощать. Я же важнее, да?

Вопрос ударил его по сердцу. Она знала.

Он не стал скрывать чувства, а кивнул.

- Ты важнее солнца и луны.

- И всех звезд на небе, - ответила она шепотом.

Даниэлла удерживала его лицо, прижалась губами к его, и поцелуй был слаще меда, исцелял его.

- Я прощаю тебя, Рафаэль. Ты – мой защитник, мой император и тот, кто изменил меня к лучшему. Я хочу, чтобы ты мог простить себя.

Он склонился для поцелуя к нежности ее губ и прощения. Он не мог простить себя, но ее дар ему исцелял раны его души.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒