ВОСПИТАНИЕ КУЛЬТУРИСТА. АРНОЛЬД ШВАРЦЕНЕГГЕР. Глава 1. Арнольд! Арнольд!

ВОСПИТАНИЕ КУЛЬТУРИСТА

АРНОЛЬД ШВАРЦЕНЕГГЕР

Глава 1. Арнольд! Арнольд!

Я слышу их голоса, моих друзей пловцов - спасателей, культуристов, тяжелоатлетов. Голоса раздаются с озера, где среди травы и деревьев идет тренировка. " Арнольд! Давай! " - кричит молодой врач Карл, ставший моим другом в спортзале.
Было лето, мне исполнилось пятнадцать лет. Для меня это было волшебное время года, потому что в этот год я точно узнал, что я хочу делать в моей жизни. Это не было мечтой мальчика об отдаленном туманном будущем - сумбурные мысли о профессии пожарника, детектива, моряка, летчика- испытателя или разведчика. Я знал, что буду культуристом. Но это был не просто выбор.

Я должен был стать лучшим культуристом в мире, самым великим, человеком с лучшим телосложением. Я не могу сказать, почему я выбрал культуризм, могу лишь утверждать, что сразу же полюбил его. Я полюбил его в первую же секунду, когда мои пальцы сомкнулись вокруг грифа, и я почувствовал ощущение победы и восторга, подняв тяжелые стальные блины над головой.

Меня всегда привлекал спорт благодаря примеру моего отца - высокого, крепкого человека. Сам он был мастером в ледовом курлинге. У нас была здоровая крепкая, семья, где ценилось поддержание формы, хорошая еда, здоровый образ жизни. Когда мне было десять лет, я по совету отца начал заниматься футболом. У команды была своя форма и регулярные тренировки три раза в неделю. Я с увлечением играл в футбол почти в течение пяти лет. Однако, когда мне исполнилось тринадцать, командный вид спорта меня уже не удовлетворял. Я поворачивал на индивидуальный путь, мне не нравилось, что, когда мы выигрывали игру, меня лично не выделяли. Единственный раз я почувствовал себя по-настоящему вознагражденным лишь тогда, когда меня отметили как лучшего. Я решил попробовать себя в каком-нибудь одиночном виде спорта. Я бегал, плавал, занимался боксом, участвовал в соревнованиях, метал копье, толкал ядро. Но, несмотря не определенные успехи, я чувствовал, что все это не то - не подходит. Однажды наш тренер решил, что тренировка с тяжестями будет полезна для поддержания хорошей формы футболистов. Помню, как я в первый раз пришел в атлетический зал. До того я никогда не видел, как тренируются с тяжестями. Эти парни казались огромными и грубыми. Я вспоминаю, как ходил среди них, смотрел на мышцы, которых раньше никогда не видел и не знал, как они называются. Атлеты блестели от пота; выглядели они мощно. Передо мной было как раз то самое - моя жизнь, ответ на вопрос, к чему стремиться. Выключатель щелкнул. Казалось, что я вдруг что-то нашел. Я как будто бы все время шел по висячему мосту и, наконец, ступил на твердую землю.

Я начал тренировать с утяжелением только ноги - это было самое нужное для игры в футбол. Культуристы сразу же заметили, как я тяжело тренировался. Учитывая мой возраст, пятнадцать лет, я приседал совсем с неплохими весами. Они стали агитировать меня заняться культуризмом. Я был ростом шесть футов (182 см), худой, весил всего сто пятьдесят фунтов (67, 5 кг), но сложение у меня было хорошее - атлетическое, и мышцы удивительно быстро отвечали на тренировку. Я думаю, что парни это заметили. Сложение у меня было такое, что в спорте успехи мне давались легче, чем сверстникам. Но и тренировался я интенсивнее, чем мои товарищи по команде, потому что я хотел большего, требовал больше от себя. В то лето культуристы взяли меня под свое покровительство, вместе с ними я занимался за озером около города Грац, в котором я жил в Австрии.

Это была тренировочная программа просто для поддержания формы. Мы работали без тяжестей. Мы подтягивались на ветках деревьев. Держа друг друга за ноги, отжимались от земли. В тренировку входили такие упражнения, как поднимание ног, приседание, наклоны. Все это делалось с целью подготовить тело к тренировкам в зале. Еще не кончилось лето, а я уже начал по-настоящему тренироваться с тяжестями. Раз уж я начал, продолжение не заставило себя долго ждать. Через два или три месяца, проведенных с культуристами, я буквально пристрастился к этому как наркоман.

Ребята, с которыми я занимался, были гораздо старше. Карл Герстл - врач, ему было двадцать восемь лет, Курт Манул - тридцать два и Гельмут Кнаур - пятьдесят. Каждый в какой-то мере стал для меня отцом. Я даже своего отца слушался меньше. Эти люди стали моими новыми кумирами. Я прямо-таки преклонялся перед ними, восхищался их размерами, их контролю над своими телами. Я подошел к своим тренировкам с тяжестями через интенсивную базовую программу тренировок с этими культуристами. Часовая тренировка раз в неделю в футбольной команде меня совсем уже не удовлетворяла. Я записался, чтобы ходить в зал три раза в неделю. Мне понравилось, как холодное железо нагревается в моих руках, понравились звуки и запахи в зале.

Я до сих пор люблю все это. Мне больше всего нравится слушать, как звенят тяжелые стальные блины, когда их одевают или снимают после работы со снарядом. Я помню первую настоящую тренировку так же отчетливо, как если бы это было прошлым вечером. Я приехал на велосипеде в зал, который находился примерно в восьми милях от городка, где жил. Я тренировался со штангами, гантелями, торсовыми машинами.

Ребята предупреждали, что у меня все будет болеть, но эти предупреждения никак на меня не подействовали. Я считал, что не следует придавать этому значения. Но потом, после тренировки, когда поехал домой, я упал с велосипеда. Я так устал, что даже не мог опираться на руки, совсем не чувствовал ног: они одеревенели, да и сам я как будто окоченел - все тело у меня гудело. Какое-то время я вел велосипед рядом, навалившись на него. Через полмили я попытался снова на нем ехать, и снова упал, так что дальше просто вел его до дома. Такая была моя первая тренировка, но все равно мне это понравилось.

На следующее утро я даже руку не мог поднять, чтобы причесаться. Каждый раз, когда я пытался это сделать, возникала резкая боль в каждой мышце плеча и руки. Я не мог согнуть локоть. Пытался пить кофе и почти все разлил на стол. Я был абсолютно беспомощен. " Что с тобой, Арнольд? " - спросила меня мать. Она отошла от печки и разглядывала меня. " Что такое? " - она наклонилась, чтобы рассмотреть поближе, пока убирала разлитый кофе. Я ответил: " Просто приболел, у меня мышцы болят". " Посмотрите на этого парня! " - она позвала отца. - " Посмотри, что он с собой сделал! " Вошел мой отец, завязывая галстук. Он всегда был очень аккуратен: черные причесанные блестящие волосы, прямая щетка усов. Он засмеялся и сказал, что это пройдет. Но моя мать не унималась: " Зачем? Арнольд, зачем ты это с собой делаешь? "

Но я не беспокоился из-за того, что там думает моя мать. Я видел изменения в своем теле, чувствовал их, и это меня будоражило. В первый раз я почувствовал каждую из своих мышц. Это были новые ощущения, и они записались в моей памяти. Впервые я почувствовал икры, бедра, предплечья как нечто большее, чем просто конечности. Я понял, как болят трицепсы, и впервые понял, почему их так называют - потому что там было три мышцы. Все это записалось в моей памяти, записалось при помощи болевых ощущений, Я понял, что боль означает прогресс. Каждый раз, когда мышцы будут после тренировки болеть, я буду знать, что они растут. Трудно было выбрать менее популярный вид спорта. Мои школьные товарищи подумали, что я чокнутый, но меня это не беспокоило. Единственной моей заботой было движение вперед, построение мускулов и еще раз мускулов, У меня просто не было времени, чтобы расслабиться и думать о культуризме с другой точки зрения. Я помню, что некоторые пытались внушить мне отрицательные мысли, пытались убедить меня бросить это занятие, но я нашел именно то, чему хотел посвятить всю свою энергию, и остановить меня было невозможно.

Мое поведение стало необычным, я стал разговаривать иначе, чем мои друзья, я испытывал самый большой голод по успеху, по крайней мере, среди всех людей, которых я знал. Я начал жить только для того, чтобы бывать в зале. У меня появился новый язык - повторения, подходы, повторения через силу, жим. Раньше я сопротивлялся, когда в меня вдалбливали анатомию в школе, теперь я сам хотел ее изучать. Вокруг меня и зале мои новые друзья говорили о бицепсах, трицепсах, широчайших, трапециях, косых мышцах. Я проводил часы, листая американские журналы " Масл Билдер" и " Мистер Америка". Врач Карл знал английский язык и переводил мне статьи из этих журналов, когда был свободен. Я увидел первые фотографии из журнала " Масел Бич", увидел Ларри Скотта, Рея Рутлиджа, Серджа Нубрета. Эти журналы были полны рассказов об успехе. Преимущества человека с хорошо развитым телом были несравнимы ни с чем другим. Такие парни, как Дуг Стролл и Стив Ривс, снимались в кино, потому что они тяжело тренировались и создали прекрасные тела. В одном из журналов я впервые в жизни увидел фотографии Рэга Парка. Он был на странице напротив Джека Дилингера. Я сразу заметил, что Рэг Парк выглядит массивно и внушительно. Этот человек был как зверь. Таким большим хотел стать, в конце концов, и я. Я хотел стать большим парнем и не хотел быть утонченным. Я мечтал о больших дельтовидных, большой груди, больших икрах и бедрах, я хотел, чтобы каждая мышца была гигантской. Я мечтал о том, что буду гигантом. Рэг Парк был пределом моих мечтаний, самый большой, самый мощный человек в культуризме. В это время я подзаряжал свои " аккумуляторы": смотрел фильмы со Стивом Ривсом, Марком Форрестом, Брэдом Харрисом, Гордоном Митчелом и Рэгом Парком. Я восхищался Рэгом больше, чем всеми остальными. Он выглядел прочно и массивно, именно так, как я считал, должен выглядеть мужчина. Я помню, как первый раз увидел его на экране. Фильм назывался " Геракл и вампиры", в этом фильме герой должен был спасать Землю от нашествия тысяч кровожадных вампиров. Рэг Парк так великолепно смотрелся в роли Геракла, что фильм меня просто поразил. И сидя прямо тут, в кинотеатре, я понял, что стану героем этого фильма. Я хотел выглядеть как Рэг Парк, я просматривал каждое его движение, каждый его жест... Внезапно я заметил, что в зрительном зале уже горит свет, и зрители выходят на улицу. С этого момента вся моя жизнь проходила под впечатлением от Рэга Парка. Он стал для меня идеалом. Его изображение несмываемо запечатлелось в моей памяти. Всем моим друзьям больше нравился Стив Ривс, но мне он не нравился. Рэг Парк выглядел гораздо более массивным, гораздо более мощным, чем Стив Ривс. Стив казался элегантным, мягким, аккуратным. А я-то знал, что элегантность меня не интересовала. Я хотел быть массивным. Разница здесь такая же, как между запахами одеколона и пота. Я разыскал все, что мог, про Рэга Парка. Я купил все журналы, где публиковались его тренировочные программы. Я узнал, когда он начинал тренировки, когда и что ел, как он жил и как проводил тренировки. Это было как навязчивая идея: его изображение стояло у меня перед глазами с самых первых тренировок. И чем больше я сосредотачивался на этом изображении, чем больше тренировался и рос, тем яснее я осознавал, что для меня это было вполне реально и возможно стать таким, как он; даже Карл и Курт смогли это заметить. Они и предсказывали, что это произойдет лет через пять. Но я-то не думал, что смогу ждать пять лет. У меня было непреодолимое желание достичь этого раньше.

Были люди, которых удовлетворяла тренировка два или три раза в неделю, я быстро интенсифицировал свою программу на шесть тренировок в неделю. Мой отец расстраивался из-за такого пыла. " Не делай этого, Арнольд, - говорил он, - ты перетренируешься и переутомишься". " У меня все нормально, я все делаю постепенно". " Ну да, а что ты будешь делать со своими этими мышцами, когда их нарастишь? " Я честно отвечал: " Я хочу быть самым лучшим культуристом в мире". В ответ он улыбался и качал головой. " Потом я хочу поехать в Америку и сниматься в кино. Я хочу стать киноактером". " В Америку"? " Да, в Америку". Он аж закричал: " Бог ты мой! "

Потом он пошел на кухню и сказал моей матери: " Я думаю, что его лучше показать доктору, у него, по-моему, с головой не все в порядке". Он искренне волновался за меня, он чувствовал - я не в порядке, и, конечно, он был прав. Мое желание и мое поведение были ненормальными. Нормальные люди могут быть счастливыми, живя обычной жизнью. Я был другим. Я думал, жить можно было лучше, чем тащиться по пути посредственного существования. Меня всегда поражали рассказы о величии и силе.

Цезарь, Наполеон - эти имена я знал и помнил всегда. Я хотел сделать что-то особое, чтобы меня признали лучшим. В культуризме я увидел то транспортное средство, которое вывезет меня на вершину, и я вложил в это всю свою энергию. Я тренировался шесть дней в неделю, постоянно увеличивая вес, который мог поднимать, и время тренировок в зале. У меня была четкая мысль: построить тело как у. Рэга Парка. Образ, модель - в моей памяти, мне оставалось лишь достаточно вырасти, чтобы этот образ заполнить. В моих мыслях я уже видел это удивительное тело. Ну, а как только этого достигну, я уже знал, что буду делать дальше. Я буду сниматься в кино и строить спортзалы по всему миру. Я создам империю. Рэг Парк стал для меня образом отца. Я пришпилил его фотографии на всех стенах моей комнаты. Я читал о нем все, что печаталось в Германии. У меня были переводы, которые делал Карл с английского языка. Я рассматривал каждую его фотографию, какая мне попадалась в руки - отмечал про себя размеры его груди, рук, бедер, спины и пресса. Это вдохновляло меня тренироваться еще эффективнее. Когда я чувствовал, что у меня жжет легкие, как будто они горят, и как вены надуваются от давления крови, я знал, что расту, делаю еще один шаг к тому, чтобы стать похожим на Рэга Парка. Я хотел его тело, и мне было безразлично, что придется преодолеть, что-бы этого достигнуть. В ту зиму отец заявил, что не разрешает мне ходить в зал более трех раз в неделю; ему не нравилось, что меня не было дома каждый вечер. Чтобы обойти этот запрет, мы вместе построили спортзал дома. Дому, в котором мы жили, было лет триста. Когда-то он был построен какой-то частью королевской семьи.

Когда они из этого дома выехали, они поставили условие, что в доме будут жить два человека: начальник полиции области, а как раз эту должность занимал мой отец, и главный лесничий округа. И в последнюю сотню лет именно эти два человека и жили в этом доме. Наша семья жила на верхнем этаже, а семья лесничего занимала нижний. Дом был построен как замок. Полы были арочными и стены толщиной примерно футов пять. В этом доме можно было сделать отличный зал. Пол и стены могли выдержать нагрузку от больших весов. У меня появилось основное оборудование: лавки и простейшие тросовые машины, специально сваренные по заказу. В моем зале не было отопления и, естественно, в холодную зиму там было морозно, но я не обращал на это внимания. Я тренировался даже тогда, когда температура была ниже нуля. Три вечера в неделю я ходил в городской зал. Тогда мне приходилось идти пешком или ехать на велосипеде восемь миль, возвращаясь после десяти вечера, но эти восемь миль меня не беспокоили. Я знал, что они помогают развитию тела, укрепляют ноги и улучшают выносливость. Единственная настоящая трудность возникала при домашних тренировках, потому что мне нужен был партнер. Мой опыт тренировок на озере внушил сильную уверенность, что партнеры по тренировке нужны. Мне нужен кто-то не только, чтобы учить, а также, чтобы меня вдохновлять.

Я тренировался лучше и тяжелее, если вокруг меня были люди с таким же сильным энтузиазмом, как у меня. В ту первую зиму я тренировался с Карлом Герстом - врачом, который помогал мне в самом начале, и не только как переводчик. Он знал о теле все. Он был серьезным и работал интенсивно. Мы тренировались одинаково, за исключением наших целей и нашего питания: я хотел набрать вес и вырасти, а Карл хотел потерять вес. Он давал мне необходимый стимул. Были такие дни, когда что-то как бы тянуло меня назад, и я не мог тренироваться так же тяжело, как в остальные дни. Это было для меня необъяснимо. В некоторые дни все шло нормально, а в другие был сплошной спад. В эти дни я даже не мог приблизиться к моему обычному весу. Это меня очень озадачивало. Мы с Карлом обсуждали этот факт. Он здорово разбирался в психологии. " Дело тут не в твоем теле, Арнольд. Твое тело так сильно не может измениться за один день, от одного дня к другому. Дело тут все в твоей голове. В какие-то дни ты яснее видишь свои цели, а в дни спадов тебе нужен кто-то, чтобы помог настроиться. Это как будто ты едешь на велосипеде за автобусом и попадаешь в поток воздуха позади него. Тогда ветер помогает тебе ехать. В общем, в такие дни достаточно, чтобы кто-то тебя подгонял, бросал вызов". Карл был прав.

Каждый месяц у меня, по крайней мере, была неделя, когда тренироваться по-настоящему не хотелось, и тут я спрашивал сам себя: " Почему бы я стал тренироваться интенсивно, если бы я себя так не чувствовал? " В такие дни Карл тоже меня подталкивал. Он мне говорил: " Слушай, я себя сегодня отлично чувствую! Хочу пожать лежа. Давай сделаем 25 подходов вместо 20. А может, посоревнуемся? Десять шиллингов тому, кто больше раз выжмет этот вес". Действовало это отлично. Он заставлял меня преодолевать препятствия, заставлял мое тело шевелиться. Для меня стало очень важным, чтобы кто-то стоял позади и говорил: " Давай еще, Арнольд! Давай еще одно повторение! " И для меня самого стало важным помогать кому-нибудь другому. Когда я смотрел, как он тренируется, и подбадривал его, что-то заставляло и меня самого делать такой же тяжелый подход. Я обнаружил, что секрет успешной тренировки заключается в соревновании. И для меня это никогда не было мартышкиным трудом. Я хотел соревноваться в бодибилдинге. Маленькие соревнования вместе в Карлом повторялись изо дня в день.

Но моей ближайшей целью стало выиграть титул " Мистер Австрия" (но обстоятельства сложились так, что я участвовал уже в более крупных соревнованиях). Эта начальная цель вдохновляла меня на увеличение тренировочной программы и на исключительно тяжелую тренировку. Ежедневные тренировки достигли двух часов. Я по-прежнему продолжал увеличивать веса, количество подходов и яростно накачивать мышцы.

С самого начала я верил в базовые упражнения, потому что им отдавал предпочтение Рэг Парк. В то время, когда Рэг не ускорял тренировки для какого-нибудь большого соревнования, он работал с базовыми упражнениями: жим лежа, подтягивание, приседания, подтягивание штанги к животу в наклоне, поднятие штанги на бицепсы, предплечья, работал на ножные бицепсы, работал на икроножном станке. Эти основные движения наилучшим образом воздействуют на различные части тела, я буквально во всем следовал его примеру. И как показало будущее, я не мог сделать более разумного выбора. Эти базовые упражнения позволили мне создать мощный фундамент, мышечную основу, на которой я потом построил тело победителя. Теория Рэга Парка заключалась в том, чтобы сначала построить массу, а затем вырезать и шлифовать из нее качество; вы работаете над своим телом, как скульптор работает с куском глины, дерева или стали. Сначала идет грубая обработка, а потом все более тонкая, вплоть до полировки. И на этой стадии выявляются все ошибки в фундаменте. Тогда становятся заметными недостатки начальной тренировки, они проявляются в виде безнадежных или даже неисправимых изъянов. Я строил тело, стремился к массе, которая, как я считал, должна быть примерно двести пятьдесят фунтов. В то время я не заботился о талии и о пропорциональности. Просто хотел построить огромное 250-фунтовое тело, перетаскав огромное количество железа. Я считал, что должен выглядеть огромным и мощным. Я знал, видел, что все получается. Мышцы начинали расти со всех сторон. И я понял, что стою на правильном пути.

12 3 4 5 Следующая ⇒