(Часть вторая, где мы узнаем много нового про Юг)

* Титр

«Пять лет спустя

Общество разделилось на северное и южное»

Его не надо читать одной фразой – разделилось оно гораздо раньше…

И таким образом, дальше у нас начинаются события 1825 года, причем где-то уже лета – начала осени для начала.

* Сцена «Пикник на белых скалах»

На зеленой полянке у меловой скалы бродит следующая версия удивительной в одном месте (особенно в таком, «в полях») компании – Пестель, Майборода, Сергей, Мишель, Артамон… и еще какое-то количество офицеров.

Идея Сули – что это примерный аналог Контрактов 1824 года (такая ежегодная ярмарка в Киеве зимой, она же – место и время съезда всего местного общества… и тайного общества – тоже! ), «но мастера не выговородили им отдельную локацию».

Тогда, возможно, именно тут следует искать персонажа, мелькнувшего в титрах – «польский заговорщик»?!

Сергей и Павел имеют разговор о методах действия…

…в котором воспроизводят дивно неновую диспозицию – жестокий и жаждущий действия (ну то есть цареубийства! ) Пестель – и Муравьев ~~фиалка~~, ну то есть такой гуманистичный, но не инициативный…

Ближе к реальности от неоднократного повторения она не становится.

Я тут сижу в обнимку с добытой аудиозаписью фильма, так что решила записать диалог сей для истории дословно: (И в дальнейшем таже буду пользоваться этой функцией)

П. И. (стоя у Сергея за спиной аки дух-искуситель): Страна большая, народ темный, придется ломать. Или переломают нас. Всегда и везде все решает меньшинство, а не толпа. Сейчас главное – первый удар, его можно и нужно наносить здесь. сил достаточно. Члены общества нашего в Петербурге полагают, что будут готовы начинать через год-полтора, но мы начнем сейчас. Им будет легче решиться действовать нам навстречу. (начинается в меру зловещая музыка) За все время своего царствования Его Величество не пропустил ни одного смотра, не пропустит и этот, тут будет все армейское командование, и кто-нибудь из великих князей.

* …. и тут оно переходит (на время! ) в сцену следующую – «Глюк о цареубийстве»

Безусловно, это самое оригинальное место данного фильма… правда, коллективный просмотр породил идею, что кто-то посмотрел наши отчеты с «Долгожданного лета»… Ну очень уж похожа композиция:

«На горе стоит газебо» - белый такой шатер, и еще одно газебо – белый навес.

Под ним – описанные Пестелем император и военное начальство.

Внизу бодро происходят учения – с конницей, с артиллерией…

Император смотрит в подзорную трубу – и тут в окуляр из травы выходит какой-то неучтенный пехотный полк, идущий прямо на газебо. Во главе его идет Сергей.

После недоумения и выяснения у Гебеля (почему-то именно он из полковых командиров находится здесь – почему тогда, например, Артамона нет? ), что это же его полк, - все начинают уговаривать императора уходить отсюда. Что он, кажется, и делает. Но его это не спасает – Сергей объявляет остальным обитателям навеса, что они арестованы.

А в это время в шатре один заговорщик режет Александра (какой-то вполне конкретный заговорщик, черный мундир с серебряным аксельбантом… есть идея, что это Михаил Орлов, вроде он в списке персонажей есть. а больше его нигде вроде и нет…) А другой – Николая Павловича, так удачно оказавшегося здесь же.

…и тут в глюке случается обратный прорыв реальности – сначала только звучат голоса:

П. И.: - Если император останется жив, его захотят защитить миллионы дворян, солдат, черни – тогда нам не победить. Убийцу государя следует немедленно уничтожить, он будет знать об этом и готов пожертвовать собой ради нашего дела.

Первый цареубийца выходит из шатра и идет к стоящему неподалеку накрытому столу, второй – тоже выходит и стреляет ему в спину (попал; это сцена из микро-трейлера про Пестеля).

- …Свиту мы арестуем за то, что они допустили покушение на императора. После этого верные нам части двинутся на столицу, увлекая за собой остальных.

(где-то в ходе следующего разговора картинка возвращается к белым скалам).

Сергей: - Но у вашего плана есть изъян.

П. И.: Какой же?

С.: Скольких вы убьете на пути к свободе?

П. И.: Скольких придется. А вы? (пауза) Боитесь замараться? Ну, я справлюсь без вас.

С.: Без моих черниговцев, ахтырских гусар да полтавцев? Воля ваша…

П. И. Я вот не могу понять, чего в вас больше – наивности или гордыни? Вы хотите победить – или прослыть героем?

С.: Я хочу победить героем.

(В общем, Пестель склонен к длинным монологам…)

(Мишель? ) Не договорились. Теперь прикажут ждать.

Артамон: Годы идут, у меня трое детей и я полковник – и все еще болен этими надеждами…

Что тут не так?

Относительно всё, а в частности:

- все три плана воспользоваться конкретным смотром и то ли убить, то ли захватить императора порождала Васильковская управа… т. е. Сергей с Мишелем прежде всего.

И где-то в самом деле император не приехал… (Он не то что «не пропустил ни одного смотра», смотров бывает много – армейский, дивизионный, бригадный… – а просто, если приезжает император, то происходит высочайший смотр. А если не приезжает – не происходит. ) А где-то васильковцев тормозили... из 2й армии. Той самой, где Пестель –и Юшневский, которого мы видим в следующей сцене.

Так что картина «Сергей, идеалист-фиалка и злой, но действенный Пестель» в реальности выглядит… несколько наоборот.

- здесь спутаны примерно все планы цареубийства, которые существовали в природе. Но главное – идею «общество ими пожертвует» транслирует как слышанную от Пестеля один человек – Никита Муравьев. Из Северного, однако же, общества. И сколько комитет ни старается, никто больше такого прикола не вспомнил. Словом, если в каком-то виде об этом и говорилось, то между этими двумя и в качестве разговора, который никуда дальше не пошел.

* Тульчин, Пестель и Юшневский бродят перед дворцом.

(Который не знаю, что играет, но мы-то знаем, что дворец в Тульчине выглядит не так…; -)))

Ю. - Муравьев по-прежнему ждет сигнала из столицы?

П. И. - Да… Будто если дело начнет Трубецкой, государя можно будет непременно оставить в живых. Впрочем, я много лет знаю Муравьева: начнем без него – непременно примкнет. Как и Трубецкой. Побоятся прослыть предателями.

(Юшневский протягивает ему лист бумаги, свернутый в трубку. )

П. И: То, что я думаю?

Ю: Посмотришь.

(П. И. смотрит на рисованую чернилами дорожную карту)

П. И.: Дорога на Петербург открыта, провиант Второй армии – наш. Но как?

Ю. (с непередаваемой злодейской иронией): Засуха! Цены на фураж и продовольствие высоки непомерно, - а здесь, в Малороссии, всего в избытке. Просто я предложил сэкономить казенные деньги – и сделать закупки здесь - здесь же устроить хранилища – подальше от границы, поближе к столице.

(Второе «здесь» – это уже по дороге к Петербургу. В кадре на карте мелькают Тверь, Новгород…)

П. И (с явным удовольствием): Вдоль Ржевской дороги… Ты волшебник!

Ю.: Я просто армейский финансист. А потому прошу тебя – закрой, пожалуйста, недостачу в своем полку. Идут проверки. Глупо, если из-за мелочи все наши планы полетят к чертям.

…и этот пассаж логично препровожает нас к сцене следующей, про Пестеля и Майбороду, но сначала скажем об этой.

Здесь густо и много побывал концепт Киянской про финансы 2 армии и планы выступления от Пестеля. Но! – похоже, уже не без дополнения сценаристов.

Идея о том, что Юшневский, организуя закупки провианта для 2й армии, имел в виду тайком от начальства «революционный поход на столицу», принадлежит именно ей. Правда, у Киянской этот концепт выглядит проблематично потому, например, что места, где Юшневский распорядился о закупках, заканчиваются в самой северной точке… Каменцом-Подольским. Ну потому что дальше 2 армия кончается, и начинается 1я, Литовский корпус, что угодно еще… а до столицы еще идти и идти.

Сценаристы явно решили поправить верибельность идеи – показывая кусок карты, более близкий к столице. Зритель может решить, что там – в Твери, Новгороде и т. д. он и будет делать склады. Но он это сделать не может никак, это не его территория, он генерал-интендант только 2 армии, а она там не стоит!

(Слово «Бессарабия» в разговоре не всплывает, но если читать Киянскую; -) – то подразумевается именно она, это в ней, видимо, засуха, это она – у границы, от которой Юшневский устраивает запасы подальше… В Малороссии, но никак не севернее. )

Идея о том, что Юшневский как-то особенно недоволен финансами в полку у Пестеля – тоже целиком из Киянской. И основана у нее на довольно произвольной интерпретации много чего.

Итого, сцена «Пестель и его счетовод» ((с) дева из поклонников фильма) основана целиком на левых глюках. Дальше Юшневский появится еще в 2х сценах – и ему все так же не повезет с их мифологичностью! В итоге зритель получает персонажа, у которого с реальностью общего – чин и фамилия, впрочем, ни того, ни другого непосредственно из действия зритель и не узнает! )

* Какой-то сводчатый подвал с окошками. Пестель и Майборода.

Вдоль стен стоят ружья и еще какое-то полковое имущество. Майборода сидит за столом с довольно простецкой миской на нем и что-то пишет. Снаружи доносятся вопли какие-то – нет, там никого не пытают, там, видимо, строевые учения идут…

(По простоте обстановки я некоторое время думала, не под арестом ли Майборода, но вроде бы ничего об этом не говорит напрямую.

Еще я думала поначалу, что это снималось в подвале дома Муравьевых-Апостолов, а теперь все-таки сомневаюсь. В общем, просто полуподвал. «Большой полуподвал ~~Джованни~~». )

К Майбороде приходит Пестель и требует вернуть долг из казенных денег.

Тот не имеет к этому ни малейшего желания, и говорит: Мол, деньги, конечно, казенные, «но я много больше пользы сделал для дела нашего».

Какой? Об этом мы никогда не узнаем… Да, как член общества он уже был заявлен тем, что мелькал на Белых скалах, и это все.

Словом, Майборода ни возвращать деньги, ни писать расписку, что взял их из казенных, не собирается и предлагает Пестелю – «ну, придумаете что-нибудь». Тот вроде бы соглашается – и возвращается с пистолетом, приставляя его ко лбу Майбороды и требует-таки писать расписку. Придумал, факт.

Тот, благо письменный прибор и бумага у него под рукой без особого желания пишет…

То, что капитан Майборода

- служил в Вятском полку

- был в тайном обществе

- растратил казенные деньги

- а потом написал донос на тайное общество, - все это факты.

У Киянской вокруг этого тоже много своих построений, из которых тут, пожалуй, вылезает уже упомянутое о «пользе делу». Нам о таковой совершенно неизвестно, у г-жи К. есть идея, что разные финансовые нескладухи в полку случились не потому, что тогда так в принципе полковое хозяйство устроено (как показывают современные исследования), а потому, что Пестель воровал деньги на революцию (и в этом ему помогал Майборода). Однако с доказательствами проблема, существуют два разных массива данных:

- Пестель был в тайном обществе

- в полку у него был бардак с финансами,

и между собой они связаны только одной и той же фамилией.

Ну, а суровое и решительное приставляние пистолета ко лбу – это уже привет от трактовки фильма.

* Дальше Майборода визуально пропадает из сюжета, но дело его живет; -) Словом, в следующей сцене мы узнаем, к каким дурным последствиям можно прийти, если тыкать в людей пистолетом: они донос на вас напишут!

Царское Село (с подписью, и в роли него… кажется, таки Царское село? )

Александр I разговаривает с генералом Дибичем о доносе Майбороды.

В действительности доносов на декабристов Юга летом – осенью 1825 года было три разных, и именно Майбородовский пришел уже в Таганрог, и читал его уже не Александр… Но допустим, это фильмовая условность.

(Важно тут, пожалуй, то, что список членов тайного общества в дошедшем до Петербурга доносе Шервуда был иной и менее подробный. Хотя да, лично Пестель упоминался во всех трех).

Д.: Перечисленные заговорщики служат в Малороссии, в 1й и 2й армии. Прикажете отменить высочайший смотр – или перенести на время следствия?

А. (с паузами): - Зачем следствие? И так понятно. Правду написал капитан пехотный Майборода. Блага отечеству желают господа Пестель со товарищи: конституцию, парламент избираемый, волю хлебопашцам… Я и сам того хочу.

Д.: Они умышляют прежде пленить вас – или даже убить. Ваше величество…

А.: Я сам разберусь. Оставить без внимания.

Как уже отмечали пишущие о фильме, это чуть ли не единственный момент, где говорится о целях тайного общества, а не возможных средствах (переворот, цареубийство etc. )

И совершенно ничего НЕ говорится о том, что же мешает императору, который «хочет того же»? Ну хоть полфразы бы – мол, рано, или людей нет или не знаю что… Но увы, никакой версии на эту тему мы не узнаем.

А дальше Дибич, которому вроде бы сказали «оставить, без внимания, видимо, занимается самоуправством, поскольку-

В следующей микро-сцене Дибич посылает некоего персонажа, который известен по дальнейшим сценам как «полковник Амфельт», в Киев. Перед этим Амфельт спрашивает у него «а что Государь».

Возможно, он привез этот донос? Или нет – персонаж все-таки заявлен в дальнейшим южных сценах как явно столичный. Поскольку персонаж этот вымышленный и ни с кем толком не соотносимый, сказать тут что-то трудно.

* И поехал он, надо полагать, в Киев…

Правда, видим мы поля (в районе Белых скал) и, видимо, приготовления к тому самому пресловутому смотру. Музыка линяет в явную инструментальную версию «Апостола Андрея».

Перед генералом князем Щербатовым (который в реальности командует одним из корпусов 1 армии, а тут выступает за все армейское начальство) стоит довольно пестрая компания офицеров. При рассмотрении в ней обнаруживаются все более-менее заметные заговорщики… обеих армий! (Сергей, Мишель, Артамон – и Пестель с Юшневским! )

Щербатов: - Позвольте представить вам полковника Амфельта.. Он прислан к нам из Петербурга… с особым поручением от военного министра генерала Дибича.

Амфельт: Господа, вы готовились почти год, мне это известно, - однако… его величество государь отменил высочайший смотр. Вот и всё, что я хотел сказать. Полагаю, вы понимаете, почему эту новость первым я сообщил именно вам.

Далее вперед выступает Щербатов и голосом мудрого усталого начальника развивает тему:

- Я не Амфельт и скажу прямо: по законам российским за то, что вы удумали – четвертуют. Езжайте-ка вы по своим частям. История творится в Петербурге, здесь она умирает.

Где-то среди окружающих Шербатова мелькает Анна Бельская, они с Сергеем друг друга замечают.

Про эту сцену можно сказать ровно одно: беда не только в том, что она вымышлена, а в том, что вымышлено нечто абсолютно невозможное и ни на что реальное не похожее. То есть вот если мы ничего не знаем про любимую девушку Сергея – то при этом нет ничего невозможного в том, что он в принципе мог любить какую-то дворянскую деву. Это со многими случалось.

Но не было (и не бывало) смотра двух армий одновременно, не было никакой отмены смотра из-за доноса… И в конце концов, если бы в властей уже к лету были такие определенные сведения, кто и что – аресты просто начались бы на полгода раньше.

Ну и да, с Киянской тут, что любопытно, согласуется разве что идея о том, что Щербатов что-то знает о планах тайных обществ. Тоже довольно сомнительная. А вот весь остальной Амфельт и иже с ним – творчество авторов фильма!

* А следующая сцена продолжает мысль – о чем думает император Александр в сложившейся ситуации.

Он бродит по парку Царского села и просит позвать ему великого князя Николая, сообщает ему:

- Власть у меня двадцать пять лет, а кантонов швейцарских не вышло. Все хотят свободы, но никто не хочет за нее платить… Помни это.

Мы опять не узнаем, почему ничего не вышло!

Предъявляет брату «завещание» и говорит, что тот будет императором после него, «продолжишь то, что я начал» (эмм… в смысле хотеть перемен и не делать? Это да, это у него успешно получилось…)

Николай закономерно удивляется, почему не Константин. Ответ не блещет внятным объяснением:

- Воля моя и есть закон. А Константин… Константин отречется.

На продолжение возражений отвечает – что это все равно еще не завтра, есть время подготовится, вот он съездит с больной женой в Таганрог, вернется – и все объявит…

(Где-то среди возражений Николая мелькает фраза «Меня не любят». Беееееедный…)

Тут я, не будучи специалистом, могу только кратко сказать, что кризис престолонаследия тоже развивался не так (раньше и менее внятно, и с довольно явно выраженным желанием Константина не править.

Кстати, любопытно, что в этой истории, где довольно много завязано на нежелание Константина править, его самого в фильме нет вообще. Да даже писем от него толком нет, словом – его просто нет в этой истории. )

* Киевский дом Щербатова. Он обедает с двумя дамами – своей сестрой и ее дочерью, княгиней и княжной Бельскими.

Беседуют о Киеве, что тут есть преимущество перед столицами, хотя сестра говорит ему – «Вас сюда сослали».

Передают ящик бутылок вина с запиской. Анна Бельская берется читать сама: «Дядя, давайте я». И читает – Les fous changent le monde («Безумцы меняют мир»).

Натурально, от Сергея! (Он потом в сумерках маячит у дома).

Следует сцена со встречей и поцелуем взасос в полях.

К линии Бельских кроме полной ее вымышленности стоит добавить, что в ней упорно показывают совершенно нереальное для тех времен поведение незамужней девицы.

* «Кинодеревня Васильково», в смысле, Васильков и стоящий в нем Черниговский полк, знакомимся с ним в пока еще мирной обстановке!

Васильков имеет вид украинского села с мазанками и сельской церквушкой….

…. каким он не является примерно никогда. Основан как крепость еще в Древней Руси, так что в нем есть крепость с валами, собор на горе, здания для уездных учреждений… Но мы смотрим не на это, а на то, что кинематографисты построили!

Итак, мы уже видели Сергея на Юге и слышали, что он думает по поводу планов общества и Анны Бельской. Теперь мы наблюдаем его в естественной среде обитания – т. е. в Черниговском полку, где он служит.

Наблюдаем мы… наверное, какой-нибудь ротный двор. Кто-то из офицеров гоняет солдат по строевой подготовке, двое фехтуют в масках – это Сергей и еще кто-то.

Кстати, судя по той информации, которую скидывал Бран, маски «в сеточку», очень похожие на современные, появились несколько позже, тогдашние более походили именно на маски. Но это, впрочем, вот определенно не главный недостаток фильма сего…

И кстати, кто-то из этих офицеров – тот, что гоняет солдат и тот, с которым поединок у Сергея – наверняка это кто-то из той четверки, с которой они начнут восстание: Кузьмин, Щепилла, Соловьев, Сухинов.

Но установить, ввиду мимолетности их появления на экране, кто есть кто, довольно затруднительно.

Сергея, прерывая поединок отзывает подполковник Гебель, и предлагает «пройтись».

Как выясняется, недалеко, в ближайшее здание, которое тут, видимо, исполняет роль гауптваъты. По крайней мере, ее – точно!

Г.: Давайте пройдемся, Сергей Иванович. Извольте видеть, бывший майор, теперь рядовой батальона вашего, Баранов оказал неповиновение, когда вы в Киеве были. Напился пьян... Да вы лучше спросите, отчего у него рот завязан? (пауза) Я приказал. Но... многое он успел сказать. И я слушал, и... другие тоже.

Гебель – тут и далее, пока не побьют – в модусе «отца-командира», доброго, усталого и понимающего. И пытающегося удержать Сергея от глупостей, т. е. тайного общества.

В реальности дело обстоит так: Гебелю – 45 лет, Сергею – 30, при этом оба они подполковники, только один командует полком (причем третий год, и все – подполковник почему-то), а другой только батальоном, и при этом одного из них многие офицеры любят и уважают, а другого – как-то нет, и этот второй Гебель и есть…

О каком-то особенном расположении Гебеля к Сергею также неизвестно, а если иметь в виду то, что Матвей Муравьев рассказывает со слов Щепиллы, то полковой командир даже обрадовался, когда к нему приехал жандарм с бумагой об аресте неугомонного батальонного… Впрочем, о том, кто, кого и как арестовывал, мы еще поговорим.

Но вернемся пока истории с неким Барановым, чтобы обсудить еще и его!

Сергей с Гебелем тем временем пришли в какой-то каземат или чулан, где лежит помянутый персонаж – очень колоритный: крпный мужчина в рубахе, связанный и заткнутым ртом. Несмотря на это, в процессе дальнейшего от пытается периодически высказаться, но совершенно непонятно, на какую тему.

С.: Что же он мог сказать, чтобы рот затыкать?

Г.: Да говорил, что чин ему скоро вернут, что все будет по справедливости, и будто бы вы ему это обещали, Сергей Иваныч, вот... Да, и еще сказал, что службу сократят, по конституции жить будем.... ну, там многим грозил он.

Сергей молчит, Баранов мычит, Гебель выходит вместе с подчиненным из каземата и лязгает замком. Теперь они стоят в соседней комнате, примерно такой же, только без Баранова в ней.

Авторы опять читали Киянскую… то есть, возможно, ничего они не читали, это она сама себя писала, а потом их консультировала… Логично, что сообщая им свои идеи, а не Мэри-Эннины(с)!

Словом, Киянская пишет в «Южном бунте» о том, что психологический климат в Черниговском полку был дивно плох, в частности – из-за обилия разжалованных; что разжалованы они обычно бывали за какую-нибудь пьяную драку… И что ни про какие цели тайного общества толком не слыхали, а просто хотели вернуть себе прежний чин…

(Когда майор Баранов – спойлер! - возникнет у нас еще раз, в ходе черниговского восстания, вторая часть этих концептов там будет тоже дивно видна).

Да, вот, собственно, цитирую:

" Все эти люди до августа 1825 года не проявляли никаких революционных настроений, в тайных обществах не состояли и едва ли слышали о них – по крайней мере, сведений, которые бы доказывали противоположное, не сохранилось. У черниговцев было много дел: надо было служить, зарабатывать чины, а разжалованным – возвращать утраченные, на скудное армейское жалованье приходилось содержать родственников. О революции им, по-видимому, думать было просто некогда.

И без того тяжелый моральный климат в полку сильно ухудшился в июле 1825 года. С

историей мятежного полка оказалась тесно связана история селения Германовка Киевского уезда (повета) Киевской же губернии. " (72)

(В селении Германовка не подчинялись властям крестьяне, но это история совершенно отдельная и в фильме совершенно посторонняя. )

От себя могу сказать: у нас нет никаких данных, чтобы Черниговский полк как-то особенно отличался в этом смысле от других полков 1й армии… а вот Первая армия отличилась от Второй не только номером, но и явно более первобытными нравами в отношении разжалования… (Все зависит от начальства, ну так вот, оно там было дивно разное, в двух армиях! ) Во Второй можно было (как показывает конкретный пример) дня три скандалить спьяну, оскорбляя товарищей и начальства разных уровней – и в итоге только надолго застрять в нынешнем чине… А в Первой достаточно один раз «удачно» поскандалить с нерасположенным к тебе начальством – и до свидания, чин, ордена и дворянство! Собственно, две реально известных истории разжалованных, находящихся в Черниговском полку, Грохольского и Ракузы, именно об этом, о конфликтах с офицерами выше чином. И кстати, именно от Грохольского в показаниях есть например дивно внятное описание разговоров о том, чего хочет тайное общество… так что не похожи они на «гренадера Баранова»!

Был в полку, что интересно, и разжалованный сугубо за пьяную драку персонаж… только вот около тайного общества его никто никогда не видал, зато у Гебеля (по воспоминаниям сына) он был кем-то вроде главы дворни… и в процессе восстания проявил себя сугубо верноподданно, получил за это обратно чин… и продолжил пить.

И да, в районе просмотра я говорила, что вроде был там и какой-то Баранов, только вот про его историю ничего не известно… Признаю, ошиблась! Еще один разжалованный, история которого пока не прояснилась никак, носил похожую, но другую фамилию – Тарасов. На весь тематический шестой том ВД упоминается, кажется, 1 раз (и один – в списке полка), и едва ли был известен авторам фильма. Так что Баранова они-таки сочинили в чистом виде.

Выйдя от Баранова, Гебель решает от конкретики перейти к философским рассуждениям.

Гебель: Каких перемен вам нужно-то? Вы сын сенатора, у вас достаток, служба, мужики при земле - вам-то что менять?

Сергей: Ну если ничего не менять, можно лишиться и того, что есть.

Гебель: Это кто меня лишит, а? Вы? Баранов? Попробуйте, Сергей Иваныч.

Авторы читали Киянскую, очень внимательно. «Сын сенатора» - это вообще цитата из «Южного бунта», взятая в том месте, где она описывает полную противоположность и противостояние Сергея с «нищим разночинцем» Гебелем.

Есть одна проблема – наличие кого-то с Сенате совершенно не означает, что у него вагон денег! Павел Пестель вот тоже сын сенатора, однако главное достояние его батюшки – долги без конца и без края.

А Иван Матвеевич Муравьев-Апостол, между прочим, в сенаторы заделался недавно, буквально пару лет назад от событий, и довольно неожиданно для себя: получил вдруг назначение после многих лет сидения в отставке и в имении…

Да, кстати, о важности сего учреждения позволю себе процитировать опять же исторического Пестеля, который пишет в какой-то момент начальству своему, генералу Киселеву, новости из Петербурга: «генерала такого-то назначили в мебельный склад, то есть в Сенат…»

То есть это такое место для того, чтобы назначать туда почтенных мужей, которые не наваляли дел на отставку вчистую, - но никаких кладезей влияния или мест для проявления бурной инициативы они так не найдут.

И да, о средствах. Лейтмотив писем Сергея – денег нет, дайте денег.

Впрочем, менять он что-то хочет действительно не поэтому…

⇐ Предыдущая 123 4 5 Следующая ⇒