Лесная Ведьма 4 страница

Тем временем возня наверху усилилась, и ведьма услышала шаги. Она попробовала поднять крышку, и та с легким стуком поддалась. По-видимому, пал табурет, на котором до этого сидел кузнец. Сам он стоял неподалеку от хода в погреб и гладил по волосам беззвучно плачущую Гленну. Та совершенно обмякла в его руках. Возле печи сидела мать Гленны, неспешно выкраивая что-то. Эйда знала, что женщина сейчас волнуется за мужа, хоть и вида не показывает. Ей наверняка стало легче, когда кузнец выпустил ведьму на волю. Как-никак, она вполне могла помочь охотнику.

Эйда быстро кивнула всем находящимся в избе, погладила Гленну по руке, шепнув пару успокаивающих слов. Затем несильно ткнула кузнеца под ребра за шишку на голове и вылетела из дома на свежий воздух. Вокруг деревни на отдалении мерцали белые огоньки глаз бестий.

- Дерьмо. – резюмировала Эйда, быстро шагая к виднеющимся спинам мужиков.

Йозеф как раз закончил считать тварей и доставал лук.

- Стой! – крикнула ему Эйда. – Не стреляй в них!

В слабых отблесках факелов были видны очертания тел бестий. Конечно, они не подходили близко к источникам света, но и не прятались в тенях.

«Смерть пришла за тобой…» - снова зазвучал голос в голове Эйды.

Настойчивый шепот мешал сосредоточиться. Эйда видела, как опасно клубились тени у ее ног. Она была вовсе не уверена, что они были обычными. Сейчас она больше всего боялась, что тени попытаются вытащить ее за пределы круга.

- Двигайтесь за спираль. – приказала она деревенским. – Тут вам делать нечего.

- Правда? – насмешливо поинтересовался староста. – А где же нам лучше быть, о великая и мудрая ведьма? Может, ты еще подскажешь, где мой сын?!

- Иди к импу, Рене! – взорвался Йозеф. – Мэйв и так много сделала, чтобы твой зад не погрызли!

- Охотник, ты забываешься! – воскликнул староста.

- Не хочу вмешиваться, но как-то много вы думаете о себе и своем сыне. – ядовито процедила ведьма. – Старост все-таки легко можно и переизбрать…

- Ты что, пытаешься угрожать мне? – прошипел староста.

- Ну что вы. Как я могу? Просто говорю, что глупо строить из себя династию королей, когда вы правите деревней с окраин. Тем более, мало кому понравится, что вы считаете себя особами голубых кровей. Ведь не далее как три месяца назад твоя жена, Рене, слезно умоляла меня сделать зелье для вытравления плода. А ведь мог бы твой сын сейчас стоять у алтаря с одной из обманутых девушек…

- Не смей так говорить о моем сыне, ты …!

В следующе мгновение лицо старосты оказалось в пыли. На его месте теперь стоял Ванко, степенно поправляя ворот рубахи.

- Ну что ты. – сообщил кузнец. – Если захочешь еще что обсудить по поводу подруги Гленны – милости прошу. Мне несложно откручивать головы всяким петухам…

- Заткнитесь оба! – прикрикнул Йозеф.

Ведьма опасно зашипела, сверкая глазами в темноте. Это заставило старосту поумерить пыл. Он все же продолжил:

- Яков проходил обучение в…

- Да что ты говоришь, голубчик? – с ухмылкой голодного импа произнесла Эйда. – Думаешь, он может знать больше моего? Может, мне прямо сейчас броситься на его поиски?

- Уж точно не тварей рассматривать! – вспылил Рене. – Даже я знаю, что…

- Что это упыри, прислужники импов? Надеюсь, ты нам сейчас еще и расскажешь, какой это подвид упырей и как от них избавиться.

- Все упыри одинаковы! – подскочил к девушке другой мужик, грозно нависая. – Достаточно чеснока…

Ведьма с хохотом показала пальцем за пределы круга:

- А ничего, что они вам весь чеснок на огородах потоптали, пытаясь прорваться? Ну ладно, ладно. Сбегай, принеси пару зубчиков, да протяни этим тварям. Не хочу показаться скептичной, но что-то мне подсказывает, что они сожрут чеснок вместе с твоей рукой.

- Они боятся осины!

- Брехня. Могут об нее спины чесать спокойно.

- Им страшен свет!

- Не совсем. Они могут его терпеть, даже рассветный. Они его не любят, но, если понадобится… - ведьма сглотнула. – то они даже зарева пожара не испугаются. В прошлый раз оно им ни капли не помешало.

- Так что нам делать? – спросил Йозеф, тактично не акцентируя внимания на фразе «в прошлый раз».

- Найти их хозяина-импа и убить. Все твари тут же исчезнут.

- Где его искать?

- Где-то в очень надежном месте, куда не добраться, не пройдя множество таких стай.

- Сотни? – переспросил Рене. – Я читал, что у них максимум три стаи бывает…

- Да. – устало вздохнула ведьма. – Если их своевременно уничтожать, то имп не может за месяц поднять больше тринадцать штук, то есть одной стаи.

- И сколько же их сейчас может бродить здесь? – уточнил Ванко.

- Я насчитал двадцать шесть. – ответил Йозеф.

- В прошлый Слат, - тихо произнесла ведьма, - я уничтожила около десятка стай и импа. Но я знаю, что был еще один имп на тот момент, он в замок не пришел. То есть он мог продолжить создавать армию.

- И с какой скоростью?

- У него сейчас может быть примерно девять стай. – ответила Эйда.

- И две из них тут. Защита… - решил подсчитать Ванко.

- Заткнитесь. – оборвала его ведьма. – Упыри передают всю инфу хозяину. Если хочешь обсудить план их уничтожения или количество стай, что выдержит моя защита…

- То не зде-е-е-есь… - страшно прохрипела тварь за пределами круга, заканчивая ведьмину мысль. – Но двух не хва-а-а-а-атит, ве-е-е-ерно?

- Не хватит. – спокойно ответила ведьма.

- И все стаи я не отпра-а-а-а-авлю к тебе.

- Не отправишь, если сдохнуть от рук Ловчих не хочешь.

- Он не найду-у-у-у-ут. – ухмыльнулась бестия, обнажая иглы клыков. – А тебе никто не пове-е-е-е-е-ерит, как и тогда-а-а-а-а…

- Ну это мы еще посмотрим.

- Посмотри-и-и-и-и-им.

Белесые глаза снова отдалились от круга, подальше в темноту.

- Чего не ломитесь ко мне? – с неподдельным интересом спросила ведьма, подходя чуть ближе.

- Заче-е-е-е-е-ем?

- Убить? – предположила Эйда, делая еще один шаг.

- Из тебя вышел бы прекра-а-а-а-а-а-а-асный упырь.

- Но для начала вам нужно отнести мой труп к хозяину. Не растерзанный.

- Это сло-о-о-о-ожно…

- А Ловчие далеко? – почти по-дружески поинтересовалась Эйда.

- Не-е-е-ет. – ответила тварь. – К утру приедут. Хозяин сказа-а-а-ал, чтоб ты не ушла-а-а-а…

- М-м-м, - протянула Эйда. – так мы ждем гостей?

- Да-а-а. А это тебе-е-е, пода-а-а-арок.

Несколько тварей с рычанием и поскуливанием притащили к самому краю круга сверток.

- Что, чистое железо несли? – удивилась Эйда. – Хорошо же вас хозяин вышколил.

- Да-а-а-а. Он сказал, чтоб ты не уме-е-ерла слишком быстро. Ему будет ску-у-у-у-учно.

- Ну спасибо. – фыркнула Эйда. – С утра заберу.

Твари за оградой отошли чуть дальше в темноту.

Ведьма неспешно добрела до охотника и негромко сказала ему:

- Стрелять можно. Защита спокойно будет держаться до рассвета. А у тебя в подвале я поставила много защитных меток – никто в него не прорвется, если что. И еды много. Но за пределы круга и спирали не выходите ни в коем случае. Это будет ослаблять защиту сильнее, чем просто стрела. Ванко, тебя касается.

Кузнец кивнул. Мужики начали медленно разбредаться по домам.

- Только факел мне дайте. – негромко попросила Эйда после того, как большая часть людей уже ушла за спираль.

Возле границы круга оставалась только она, Ванко, Йозеф и староста. Последний с неохотой протянул ей факел. Она аккуратно воткнула его в землю неподалеку от свертка.

- Следите, чтоб не утащили. – с улыбкой объяснила она мужчинам.

В следующую секунду раздался странный звук, будто камень прорвал водную гладь. Ванко коротко ругнулся. Затем по ту сторону круга вспыхнуло голубое пламя, освещая пространство вокруг.

- Какого импа! – вдруг воскликнул Рене.

- Вот именно! – прорычал кузнец, смотря на фигурку ведьмы, освещенную всполохами синего пламени.

- Да нет же! Их больше двадцати шести!

- Неси из дома еще стрел! – крикнул Йозеф. – Я попытаюсь ей помочь!

Ведьма покинула круг. Никто не успел даже заметить, как она оказалась в десятке шагов от границы. Твари завизжали. Сначала это был радостный победный крик, затем к нему добавились предсмертные хрипы. Йозеф торопливо пускал стрелы. Действительно, к свертку подбирались отвратительные серые тела со следами гниения и синюшными разводами на коже. Их игольчатые зубы едва успевали клацнуть возле материи свертка, как древко стрел вырастало из их глаза.

***

Ведьма лежала в спирали, что она изначально чертила для себя. Вокруг нее медленно тлели на солнце трупы упырей. Ванко морщился, раскидывая горку тел, чтобы достать ведьму.

Она лежала с открытыми глазами и не шевелилась.

- Вот и что я скажу Гленне? – сетовал кузнец. – На кой ляд ты полезла в две стаи сразу?!

- За трупами. – еле слышно прошептала ведьма.

- И как, набрала?

- Сколько я убила?

- Двадцать три штуки. – откликнулся Йозеф.

- Эх. – Эйда закрыла глаза. – Немного не хватило до двух стай.

До ее слуха донесся стук копыт по основной дороге.

- Вовремя. – произнесла ведьма и попыталась приподняться на локте.

- Сверток. – крикнул Яков. – Подать?

- Не тронь! – отозвалась ведьма. – Кто знает, что с ним сделал имп.

Кузнец помог ей встать, не переставая ворчать. Йозеф с раздражением вытаскивал свои стрелы из трупов.

- Что здесь творится? – Эйда повернулась и увидела мужчину в доспехах, обращающегося к ним.

Разглядеть его лица она не смогла, так как рассветное солнце светило прямо из-за его спины. Ведьма плюнула на попытки разобраться, кто к ним пожаловал, и поплелась к свертку, ради которого и затеяла резню.

Пепел рябины не выявил никакой магии, поэтому она спокойно развернула материю. Внутри лежал ее собственный короткий меч, который она когда-то оставила в ущелье.

***

- Ненавижу! Ненавижу! – она не могла вырваться, как ни пыталась.

Ее легкие горели огнем от усталости, вони и дыма. Рука, крепко державшая ее под живот, чтоб не вывернулась, и не думала ослаблять хватку.

Эта рука тащила ее подальше от отряда, который сейчас умирал ради нее. По ее просьбе. Все эти люди когда-то согласились отдать свои жизни. Она сказала им в тот день:

- Вы знаете, что я держу свои обещания. Однажды мы защитили наш дом. Я сказала, что никто не умрет в тот день, и все вы здесь, рядом со мной. Но я прошу вас… Я молю вас! Если мы пустим тех тварей через ущелье в соседнюю долину, погибнут люди! Сотни, тысячи тварей восстанут из их костей. Я пойду защищать ущелье, даже если мне придется стоять в одиночестве. Но я прошу вас… Знаю, что не имею права просить о таком, но у меня нет выбора… Я не знаю, много ли наших смогут живыми выбраться из этого ущелья, но каждый, умерший там, спасет одну деревню на пути к сердцу Сагара.

И они попрощались с женами и детьми тогда из-за нее. Зная, что она будет стоять в авангарде и не раздумывая бросится в пасть твари, если это спасет им жизнь. И они пошли за ней, хотя она каждому лично сказала, что он вряд ли вернется домой.

И теперь ее утаскивали от них, в то время как их жизни обрывались. Она слышала их предсмертные крики. Она видела, как твари когтями выпускают кишки ее соратникам, ее друзьям. Ее меч блестел у камня. Рядом на земле валялся её красный плащ, уже затоптанный в грязь лапами тварей. Она оставила на поле боя свою латную перчатку и наручи, что содрала с нее какая-то тварь, чуть не откусив левую руку. Теперь это место страшно саднило, а глубокая царапина с внутренней стороны вызывала нестерпимую боль.

Она должна была умереть, убив еще парочку тварей. Спиной к спине со своими боевыми товарищами.

Но появились Ловчие, хватая ее за шиворот. Она вывернулась из рук и продолжила сражаться за свою жизнь, за жизнь близких и за жизни тех, кто даже никогда не узнает о ее существовании.

Они с Хорстом бились спина к спине, прикрывая друг друга. В момент передышки он внезапно обернулся к ней. Его борода пропиталась черной вонючей кровью. На ноге было видно алые следы его собственной боли и изодранную поверхность бедра.

- Мала ты еще, - сурово произнес он, глядя на нее сверху вниз, - чтоб так умереть. Здесь, в общей могиле, тебе не место.

Он поднял ее, как пушинку, пока она еще была в шоке и не сообразила вырваться. И швырнул на руки одному из Ловчих.

- Уходите. – сказал он, поворачиваясь к ней спиной. – Да позаботься о мелкой.

И ее утащили. Их уход прикрывал ее отряд, не давая тварям прорваться. Защитников становилось меньше и меньше.

Последнее, что она запомнила в тот день: улыбающееся лицо Хорста.

Он стоял на пригорке и с отеческой улыбкой смотрел, как ее уносят в портал. А потом упырь впился ему в шею, вырывая гортань. В то же мгновение прогремел взрыв и на тварей, как и на ее еще живых людей, посыпались камни.

Кажется, она кричала. Может быть, даже плакала. Она не помнила, или попросту не хотела помнить. Она вынесла из того боя одно: Ловчие приходят, когда им вздумается, и делают то, что нужно им. Человеческие потери уже не трогают их каменные сердца. И она возненавидела черную форму так называемых «защитников людей от магических тварей».

***

- Леди, немедленно положите меч.

- И не подумаю.

- Леди, не вынуждайте нас применять силу.

- Ловчий. – сказала Эйда, поднимаясь с колен и направляя свой холодный взгляд в лицо мужчины, которого до сих пор не могла разглядеть из-за солнца. – Не смей мне указывать. Лучше займись своей работой. Ликвидируй магических тварей, тревожащих покой честных жителей Сагара.

Хотя солнце буквально выжигало ей глаза, она продолжала смотреть на него, стараясь не щуриться. Когда она уже почти ослепла, из деревни прибежала Стряпуха, отвлекая все внимание на себя.

- Наконец-то вы приехали! – вопила она. – Из-за этой твари… - кивок на Эйду, - … на нас напали те твари!

- Молчать, женщина! – одновременно прикрикнули Ванко, Рене и Йозеф.

Последний, как самый старший, принялся рассказывать Ловчим о произошедшем.

Эйда же подхватила с земли свой меч и неспешным шагом направилась в лес. Никто и не пытался ее остановить, с жаром участвуя в обсуждении минувшей ночи.

- …именно она убила…

- …ничего бы и не случилось!..

- …смогла поставить защиту…

- … знала заранее…

- …чуть не погибли…

- …защитила от…

Все эти возгласы совершенно не интересовали ведьму. У нее появилось очень много неотложных дел.

Она всегда думала, что во время Слата у нее были галлюцинации. После праздника Эолы она поняла, что они могут быть очень даже реалистичными и опасными. Но она всегда думала, что ее преследуют духи и призраки умерших по ее вине людей. Она не знала и не могла догадываться, что конкретно им было нужно от нее. В ее воображении они снова появлялись в зимнюю пору, чтобы наконец убить ее, отомстить за причинённый им вред.

Но она была неправа. Когда она вышла из защитного круга, проливая вокруг себя алхимический огонь и убивая упырей одним лишь кинжалом, несколько раз тени помогли ей. Руки тьмы скользили под ее ногами, хватая лапы адских псов импа. Она не знала, зачем им это. Но собиралась выяснить.

До избушки она почти бежала, чтобы сохранить время на возвращение. Ночевать в зимовье или в ее новом домишке было дурной идеей. Во-первых, у нее не было достаточно рябины, чтобы защитить дом от нескольких стай. Во-вторых, она боялась за Гленну. Да и за Ванко, как бы он на нее не ворчал. Йозефа тоже бросать не хотелось. Не в его годы воевать с бестиями и импами.

В избе она ловко и неторопливо чертила пятиконечную звезду. В каждой вершине стояла свеча из пчелиного воска. На каждом пересечении линий размещался фитиль и масло. Каждая линия проводилась три раза: мел, уголь, кровь.

В центр села она сама. По правилам все должно было быть наоборот – она отправлялась за пределы звезды, а в звезде появлялся призываемый. Но эти правила были придуманы слишком давно, а Эйда знала, что иногда они могут меняться. После первого же зова в комнате появились черные сверкающие оболочки людей, которых она когда-то знала. Один из них стоял обособленно. Ниже остальных, более хрупкого телосложения…

- Брат.

«Сестра…»

- Прости, я… - ведьма остановилась, подавившись слезами.

«Сестра, ты не должна была. Не обязана. Все в порядке. Как только мы уничтожим импа, я вернусь домой. »

- Живым?

Лица тени было не различить, но Эйда знала, что сейчас он грустно улыбается ей. Она и сама понимала, что так легко всего не исправить, но ей очень хотелось верить в лучшее. На минуту ей снова было двадцать, и она чувствовала свежее дыхание весны. Но мгновение прошло, и вот уставшая ведьма сидит на полу, а перед ней неупокоенная душа ее брата. За окном начинается осень.

«Я смогу вернуться. И это главное. Не печалься о моей судьбе, ты не виновата…»

***

- Я не знаю, как нам выбраться. – тихо прошептала она, лежа на своей кровати.

Князь с трудом согласился выделить им одну комнату на двоих. Он считал это неприемлемым, но ей удалось доказать необходимость такой меры. Она сказала, что им нужно привыкать к новому дому, а вместе будет проще. Он лишь поджал на это губы. Но вечером им предоставили смежные покои, где они быстро сдвинули кровати в одну комнату.

- Ничего, сестра. – откликнулся брат. – Придумаем. Ты не виновата, что мы здесь оказались, скорее уж я…

- Не говори глупостей. – фыркнула она.

Следующий месяц она потратила на разговоры с князем и обустройство их быта. Здесь все было иначе, не как дома. Они вместе преодолевали эти проблемы, но основной груз все же пришелся на нее, как на старшую. Никто не объяснил им, зачем их привезли в замок и откуда такая необходимость в их присутствии.

Но князь был относительно добр к ним и даже поощрял увлечение брата стрельбой из лука. На это она только фыркала и шла на кухню, объяснять кухарке, как правильно готовить мясо, которое им вечно подавали полусырым. За месяц она успела многое сделать: исправить ошибки местных в приготовлении еды, объяснить горничным, как часто требуется стирать простыни, доказала местному доктору, что просто необходимо иметь в замке побольше мыла и вытребовала у князя яблок (как альтернатива чистке зубов). Помимо этого, она успела связать теплых одеял и сшить им с братом жалкое подобие носков. На ее чудачества никто не обращал внимание. Даже брат в какой-то момент перестал ее слушать и регулярно мыться.

Она по ночам плакала от бессилия. Это заметила добрая старушка, которая была приставлена к ней в качестве няньки.

- Дитятко, помолись Эоле. Она защитница наша. Глядишь, и тебе поможет.

Поначалу она отмахивалась от ее советов, но затем решила все же попробовать. В храме жрицы встретили ее достаточно радушно.

Но Эола не ответила ей. Если честно, девушка и сама не знала, что ей нужно и как правильно это попросить. Поэтому не особенно огорчилась, не получив ответа ни на один из своих вопросов. И отправилась обратно, в замок.

Там ее ждали дурные вести: брат слег в лихорадке. Местный лекарь уже трижды успел пустить ему кровь, на что она совершенно рассвирепела и выгнала слуг князя.

- Когда успел? – спрашивала она у брата, принося ему вишневый сок из погребов и горсти малины.

Он не отвечал, беспокойно ворочаясь во сне.

Никогда в своей жизни она не лечила никого своими силами. Для этого всегда была мать, доктора, лекарства. А сейчас у нее не было ничего, а брату становилось все хуже. Все следили за ее метаниями. Она бегала в деревню и выпрашивала мед и ягоды, потом сама на кухне варила что-то…

Но ничего не помогало. И не могло помочь. Она никогда не была специалистом по болезням детей и уж тем более не была готова к тому, что у нее не будет возможности получить помощь.

Брат сбивал капустные листья со лба, с трудом найденная горчица только жгла его кожу, мед и ягоды в конце концов перестали сдерживать болезнь, а обильное питье вообще никак не действовало.

Она плакала ночами, стараясь вспомнить, что еще можно сделать для брата. В один день болезнь обострилась до предела: в комнате стократно усилился запах болезни, а его лоб буквально горел. К концу того дня пища и питье уже не задерживались в его теле.

Князь пришел, чтобы силой вытащить ее из комнаты, где умирал больной. У нее не было сил сопротивляться. Местный лекарь сетовал, что он выпустил недостаточно крови и вредные миазмы все же остались в теле пациента.

- Кровопускание окончательно ослабило его организм, - прошептала она, едва шевеля сухими губами, - и ему не хватило сил справиться с болезнью.

В ту ночь она не спала, болезненно прислушиваясь к ночным звукам. Ей казалось, что она отчетливо слышит стоны брата.

А утром они пошли его хоронить. Она не дала поставить символ Эолы над его могилой, заменив его простым крестом. Даже не позволила мужикам полностью выкопать яму, предпочтя сделать это самостоятельно.

Князь хмуро смотрел, как она выбрасывает комья земли на поверхность, как аккуратно укладывает тело на дне. Он сам помог ей выбраться, предложив руку. А потом вместе с ней бросал землю на то, что когда-то было ей самым родным человеком.

- Ты не виновата. – сказал князь, а его седые волосы окрашивал багровым закат. – Его осматривал лекарь Ловчих, у него было заражение. Такое может вылечить только он, Ловчий.

«Он не успел, не приехал вовремя, а мог спасти моего брата! » - думала она, со злостью рассматривая мужчину в черной одежде.

Он подошел к ней после ужина и неторопливо объяснил.

- Леди, вам стоило сразу послать за мной. Вы правильно сделали, что остановили кровопускание и не дали применить пиявок, но почему не послали за мной?

- Я не знаю, кто такие Ловчие. – просто ответила она.

«А надо было знать. Это стоило твоему брату жизни». - подумала она.

***

«Голоса в твоей голове не принадлежат нам».

- Тогда кто меня зовет?

«Сестра… ты сама этого не замечаешь, но ты уже давно больна. Лихорадка съедает тебя. »

- Этого не может быть! Как я могла не заметить?

«Ты лечишь других, но не себя».

- Жара нет, только галлюцинации после Слата.

Ведьма устало потерла виски. Она помнила урывками все, что говорил ей лекарь Ловчих после смерти брата.

Лихорадка была неестественного происхождения. Ей должны были переболеть упыри, призванные из нави, а также все импы, пришедшие сюда, в явь. Её брат заболел этим. А теперь и она.

И никто не мог дать внятного ответа, почему они наравне с отродьями из нави болеют этим. Но лекарь Ловчих ей сказал, что они знают, какой обряд необходим для полного выздоровления упыря или импа. Князь стоял за его спиной и хмурил брови, внимательно разглядывая ее бледное осунувшееся лицо.

После визита Ловчих она была отправлена в дальнее крыло замка, рядом с заброшенной библиотекой и рыцарскими казармами. А затем и вовсе сослана в дальнее поместье.

- Неужели я такая же, как упыри? Как импы? – задумчиво произнесла ведьма, вспоминая события давно минувших дней.

«Импы способны лишь уничтожать, но ты можешь и созидать. Если захочешь».

- Может, они тоже могут. Если захотят.

«Так почему бы тебе не спросить у одного из них? »

- Что? Заявиться к нему и… - ведьма так и не смогла договорить, согнувшись от пронзившей виски боли.

Казалось, будто ее мозг разлетелся на тысячу осколков, а затем неловкими руками был собран обратно в неправильном порядке. Не в силах бороться с болью, ведьма закричала. Она не запомнила, что происходило дальше, но, кажется, она неловким движением сбила свечи и флаконы с маслом и горящими фитилями.

Эйда пришла в себя уже на руках у человека в черной одежде Ловчего. Он, неловко придерживая обгоревший рукав ее рубахи, втирал в саднящие участки кожи легкую мазь с мятным запахом.

- Черт… - ругнулась Эйда.

- Что? – переспросил удивленно Ловчий.

- Вот же имп рогатый! – повторила она, неловко сползая на землю.

- Что здесь творится?

- Туши! Туши!

- Мэйв!

Ведьма пришла в себя, и мир тут же наполнился звуками, яркостью, запахами.

Она быстро догадалась, что к чему. Ловчие сновали туда-сюда, неторопливо гася то, что осталось от ее дома. Эйда мечтала прожить в нем еще лет пятьдесят, не меньше. Лечить хвори деревенских, собирать травы. Смотреть, как взрослеет Гленна. Оберегать своих новых друзей от печалей и скорбей.

Но дух ее брата ясно выразился: она не доживет до старости. Либо сойдет с ума от галлюцинаций, либо ее убьет тот имп, пополняя свою коллекцию упырей, либо…

Есть много вариантов развития событий, но ни в одном из них Эйда, девчонка из замка Рейгель, не живет долго и счастливо. Поэтому оттягивать конец не имело смысла.

- Я узнала, как убить тварей и защитить деревню.

- Они вечером уже будут на дороге. Единственный путь отхода – через Лес, а деревенские дальше опушки ни ногой, - мрачно ответил Ловчий, - что бы ты там не придумала, ведьма, мы в этом не участвуем.

- О, опять уйдете? Бросите нас здесь? Подыхать? – гневно сверкнула глазами Эйда.

Один карий, другой зеленый. Оба принадлежат Лесу. Оба нездешние. Таких глаз не бывает у нормальных людей.

Причин доверять ведьме у Ловчих не было.

Причину повесить ее на ближайшем дубе и искать бы не пришлось.

Но Ловчий отпустил ее и медленно встал. Он смотрел сверх вниз, и взгляд его был полон жалости.

- Ну и проваливайте. – равнодушно отвернулась Эйда, выглядя по-детски комично.

- Не тебе нам указывать! – взорвался мужчина.

- Я не указываю. Это были напутственные слова вам в спину, пока вы бежите от опасности.

- Идиотка.

- Ловчий. – плюнула Эйда.

***

Слова и образы отпечатались в ее черепной коробке, проступая в нужные моменты столь явственно, что ей даже не приходилось напрягаться.

Эйда чертила спираль, уходящую в бесконечность. Ей не нужно было никаких ингредиентов. Просто идеальная спираль с ровными стенками и правильно отмеренным углом.

Ведьма трудилась над ней с тех пор, как очнулась. Готовилась к наступлению ночи, не отвечая на вопросы Гленны и Ванко.

Голова ее гудела от дыма, кожа саднила от ожогов. Она даже не заметила, как Ловчие ушли. Она слышала, как кричал от горя староста. Видимо, Яков пошел за ней и Гленной. Видимо, он остался ждать их в зимовье. Видимо, до него псы импа добрались.

На закате вся деревня будто вымерла. Эйда не обратила внимания на то, куда делись местные, ей сейчас и так было не до этого.

- Что-то вы опаздываете! – яростно крикнула она в сгущающиеся сумерки.

Ответом ей была тишина.

- Я знаю, кто ты! – продолжила она. – Мой брат сказал мне! И я тебя не боюсь, знай! Я сильнее тебя, в сотни, в тысячи раз. Я уже убила такого, как ты, взорвав замок…

- И убив своих же людей?.. – ответила темнота.

- Я не виновата, я пыталась их спасти, до последнего пыталась! Но нельзя помочь тому, кто не желает быть спасенным. И гибель его – лишь его ответственность. Я делала то, что должно…

- А сейчас?..

- И сейчас я не отступлюсь. Убить тебя - мой долг!

Лоб Эйды горел. Темнота молчала, плотно укладываясь вокруг ее спирали, которая с приходом темноты начала светиться зеленовато и пугающе. Где-то вдалеке послышался мрачный вой.

Эйда нетерпеливо поглаживала рукоять своего короткого меча. Она могла бы оставить себе лишь кинжал, но память о событиях в ущелье требовала принести клинок с собой.

- Хорст бы гордился мной. – произнесла она, и слова ее неловко выкатились из пересохшего горла.

- Или проклял бы тебя. – на пределе слышимости зазвенел яростный голосок.

- Или проклял бы меня, - согласилась Эйда, - но этого мы уже никогда не узнаем. Твои твари разорвали ему горло у меня на глазах. Твое появление подписало смертный приговор мне и моему брату. Кишки моего супруга ты развесил на дубе гирляндой. Моих людей принесли твои упыри в жертву, чтобы ты набрал силу. Если ты не сдохнешь вместе со мной сегодня, Тебя убьют Ловчие завтра.

- Деревня будет уничтожена.

- Нет, если я изгоню нас раньше.

- Для тебя нет пути назад.

- Зато для тебя всегда остается открыта дверь в ад.

- Если бы так просто можно было отправить меня на тот свет, Ловчие бы не ушли.

- Они просто не знали, кто я, а кто ты. Духи мне все рассказали. Мой брат приходил ко мне, и он сказал мне, что делать.

- Он или твои галлюцинации? – насмешливо переспросила темнота.

- А вот сейчас и узнаем. – зло оборвала разговор ведьма, кидая в спираль горсть странного вида пыли.

Та на секунду приобрела зловещий фосфоресцирующий цвет, а затем, вспухнув красным напоследок, исчезла. Яростно взвыли упыри во тьме. Обряд начался.

«Один неверный шаг, одна случайная мысль – и ты не убьешь импа, а усилишь его, сестра. Если в тебе проснется твоя злая сторона, ты не сможешь вышвырнуть чуждую сущность, но сама станешь ее частью. Любая сила нуждается в противовесе».

Эйда сжимала рукоять меча так, что костяшки пальцев неестественно белели. Ее глаза, освещенные зеленым цветом лесной магии, яростно полыхали.

«Мы здесь появились из-за князя. Нас не должно здесь быть. Но и ты, и я принесли бы этому миру много пользы».

- Мы нарушили равновесие, - пересохшими губами прошептала Эйда, - хоть это случилось и не по нашей воле…

«Но это не оправдание. Мир уравновесил наше присутствие двумя импами, демонами, которые могут лишь разрушать. По сути, мы тоже демоны в этом мире – чужие непонятные существа, которых будут бояться, если узнают о них».

⇐ Предыдущая 1 2 345 Следующая ⇒