«Вы курите?» 18 страница

– Э… Не знаю, мадам. – Я улыбнулась. При всех ее недостатках она – добрая душа. Накануне я пришла поздно вечером, и меня не отпускало чувство, что я вернулась домой. Даже несмотря на груду немытой посуды на столе и на записку, гласившую: «Саманта, будьте любезны, отполируйте завтра все серебро».

Триш вышла из кухни, а я принялась взбивать яичные белки. Случайно поглядела в окно – и заметила человека, шагающего по дорожке к дому. Джинсы, рубашка-поло, на шее камера. Я озадаченно нахмурилась. Что бы это значило? Наверное, новый разносчик газет… Я отмерила сахарной пудры, прислушиваясь, не звонят ли в дверь, потом высыпала пудру в белки, в точности как учила Айрис. И вдруг незнакомец возник у окна и попытался заглянуть внутрь.

Подождет. Не стану я бросать свой мусс ради какого-то незнакомого типа. Он явно не газеты разносит. Видно, коммивояжер, из тех, что занимаются прямым маркетингом, ходят из дома в дом, предлагая свои товары. Я закончила сыпать пудру, размешала мусс, потом подошла к кухонной двери.

– Чем могу помочь?

Он несколько секунд молчал, переводя взгляд с моего лица на вполовину сложенный таблоид в своей руке и обратно.

– Вы Саманта Свитинг? – спросил он наконец.

– С чего вы взяли? – насторожилась я.

– Я из «Челтенхэмского вестника». – Он предъявил корреспондентский бейдж. – Меня отправили взять у вас эксклюзивное интервью. «Почему я укрылась в Котсуолде». Идет?

Я захлопала ресницами.

– Э… Вы о чем, собственно?

– Так вы что, не видели? – удивился он. – Ведь это вы, правда? – Он развернул газету, показал мне.

Я почувствовала, как душа проваливается в пятки.

Моя фотография. В газете. На треть полосы.

Тот же снимок, что висел на сайте «Картер Спинк». Я в черном костюме, волосы стянуты на затылке. Над фотографией шел заголовок, набранный жирными черными буквами: «Я ЛУЧШЕ БУДУ ЧИСТИТЬ УНИТАЗЫ, ЧЕМ ВЕРНУСЬ В «КАРТЕР СПИНК»».

Что за бред?

Дрожащими руками я взяла газету и стала читать.

Они – повелители вселенной, предмет зависти простых смертных. Юридическая компания «Картер Спинк» – самая престижная фирма подобного рода в нашей стране. Однако вчера молодая женщина отвергла предложение стать партнером компании и заявила, что вполне довольна должностью экономки.

ЖИЗНЬ ДОРОЖЕ

Партнеры оказались в неудобном положении после того, как юрист Саманта Свитинг, чей доход составляет 500 фунтов стерлингов в час, отказалась от их предложения, подразумевавшего зарплату в шестизначных цифрах. Будучи уволенной, эта женщина сумела раскрыть финансовый скандал в компании. Когда ей предложили статус полного равноправного партнера, Саманта отказалась, мотивировав свой отказ нежеланием находиться под постоянным давлением и испытывать нехватку свободного времени.

«Я привыкла к другой жизни», – заявила она в ответ на уговоры партнеров.

Бывший сотрудник компании на условиях анонимности подтвердил нам, что условия работы в «Картер Спинк» являются фактически рабскими. «Тебя заставляют продавать душу, – сказал он. – Мне пришлось уйти из-за нервного срыва. Не удивительно, что она предпочла ручной труд».

Представитель «Картер Спинк» защищает репутацию компании. «Мы – современное предприятие с гибкой кадровой политикой и объединяющей сотрудников корпоративной этикой. Мы готовы обсудить с Самантой ее точку зрения и отнюдь не заставляем работников продавать их души».

ИСЧЕЗЛА

Представитель компании подтвердила, что предложение, сделанное мисс Свитинг, остается в силе и что партнеры «Картер Спинк» ищут с нею встречи. Однако нам стало известно, что эта Золушка наших дней скрылась без следа, едва покинув офис.

ГДЕ ОНА?

См. комментарии на стр. 34.

Я передернула плечами. Комментарии? Это еще не все?

Так, и что там на странице 34?

ЦЕНА УСПЕХА СЛИШКОМ ВЫСОКА?

Высокооплачиваемый юрист с блестящими перспективами отказывается от зарплаты с шестью нулями и превращается в домработницу! В сколь неприглядном свете выставляет эта история наше общество! Мы изнуряем женщин работой и карьерой. Они буквально сгорают. Быть может, эта невероятная история – лишь первая ласточка нового тренда в жизни социума?

Наверняка можно сказать одно – на все вопросы может ответить только Саманта Свитинг.

Я утратила дар речи. Как они… Откуда… Каким образом…

Меня ослепила вспышка. Я вскинула голову и обнаружила, что незнакомец направляет на меня камеру.

– Перестаньте! – воскликнула я, закрывая лицо ладонями.

– Может, возьмете в руку ершик? – спросил он, вручную выставляя диафрагму. – В пабе меня заверили, что это вы. Пришлось заплатить, конечно. – Снова сработала вспышка.

– Нет! Нет! Вы ошибаетесь! – Я скомкала газету, швырнула в него. – Я… Эт-то не я. Меня звать Мартина. Я не быть юрист!

Журналист с подозрением посмотрел на меня, потом поглядел на фотографию в газете. Я видела, как по его лицу пробежала тень сомнения. И то сказать, я сама себя с трудом узнаю, когда в зеркало смотрюсь, – и прическа новая, и вообще.

– Акцент у вас не французский, – заметил он. Наблюдательный! Акценты мне никогда не давались.

– Я… быть бельгийка. Наполовину. – Я не поднимала головы. – Пожалуйста, уходите. Или я вызвать полиция.

– Да бросьте вы! Какая из вас бельгийка!

– Уходите! Это есть частная собственность! Запретно!

Я спихнула его с крыльца, захлопнула дверь, повернула ключ в замке. Потом опустила штору на окне и прижалась спиной к двери. Сердце бешено колотилось. Черт. Черт! И что мне теперь делать?

Ладно. Главное – не паниковать. Надо постараться сохранить рассудок и логически осмыслить ситуацию.

С одной стороны, общенациональный таблоид раскопал всю мою подноготную. С другой стороны, Триш и Эдди не читают эту газету. И «Челтенхэмский вестник» – тоже. Подумаешь, глупая статейка в глупой газетенке! О ней забудут уже завтра. Не надо торопить события и бежать к Гейгерам с повинной. Не надо раскачивать лодку. Займусь лучше муссом, как будто ничего не произошло. Верно. Полное отрицание – лучший способ победить.

Приободрившись, я взяла шоколад и принялась крошить его в стеклянную миску.

– Саманта, кто там? – Из-за двери выглянула голова Триш.

– Никто. – Я натянуто улыбнулась. – Вам послышалось. Давайте я налью вам кофе и принесу в сад.

Спокойствие. Решительность. Все будет в порядке.

Как выяснилось, мой метод не сработал. У дома появились еще трое журналистов.

Это случилось минут двадцать спустя. Я окончательно забросила мусс и с ужасом поглядывала на улицу в щелку между шторой и окном. Два парня и девушка возникли словно из ниоткуда. У всех камеры. Они заговорили с типом в рубашке-поло, он махнул рукой в сторону кухни. Один из новоприбывших с независимым видом вошел во двор, снял с шеи камеру, сделал снимок дома. В любой момент кто-то из них может позвонить в дверь…

Нельзя этого допустить. Нужен новый план. Нужно…

Диверсия! Точно! Чтобы выиграть время.

Я направилась ко входной двери, прихватив по пути одну из широкополых соломенных шляп Триш. Осторожно выскользнула наружу и двинулась к воротам. Меня тут же окружили.

– Вы Саманта Свитинг? – спросил один журналист, подсовывая мне диктофон.

– Вы сожалеете об отказе от партнерства? – уточнил другой.

– Меня звать Мартина, – сказала я, не поднимая головы. – Вы прийти в неправильный дом. Я знать Саманта, она жить вон там. – Я махнула рукой в сторону дальнего конца деревни.

Как ни странно, никто даже не пошевелился.

– Это неправильный дом! – повторила я. – Пожалуйста, уходите! Быть добры!

– И что это за акцент, позвольте спросить? – поинтересовался парень в темных очках.

– Бельгийский, – ответила я с запинкой.

– Бельгийский? – Он всмотрелся в мое лицо под полями шляпы. – Это она, Нед! Она! Живо сюда!

– Это она? Она вышла?

– Это она!

Голоса раздавались с другой стороны улицы. К моему величайшему ужасу, на мостовую высыпала целая орава журналистов. Они мчались к воротам, размахивая камерами и диктофонами.

Откуда они взялись?

– Мисс Свитинг, я – Энгус Уотте из «Дейли Экспресс». – Парень в темных очках поправил микрофон. – Что бы вы могли сказать молодым женщинам нашего времени?

– Вам вправду нравится мыть туалеты? – вклинился другой, тыча камерой мне в лицо. – Каким чистящим средством вы пользуетесь?

– Прекратите! – крикнула я. – Оставьте меня в покое! – Захлопнула створки ворот, развернулась и побежала к дому. Влетела в дверь, юркнула в кухню.

Что делать?

Мое собственное отражение глядело на меня со двери холодильника. Лицо раскраснелось, выражение затравленное. И эта дурацкая соломенная шляпа сверху!

Я стянула шляпу, швырнула ее на стол, и в этот миг в кухню вошла Триш. Она держала в руках книгу «Ваш элегантный званый обед» и пустую чашку из-под кофе.

– Вы не знаете, что происходит, Саманта? – осведомилась она. – Что там за шум на дороге?

– Разве? – Я пожала плечами. – Я ничего не слышала.

– Будто очередной марш протеста. – Она наморщила лоб. – Надеюсь, завтра их тут не будет. Эти протестанты такие назойливые… – Ее взгляд упал на стол. – Саманта, вы до сих пор не приготовили мусс! Как можно! Чем вы занимались?

– Э… ничем, – призналась я со вздохом. – Скоро закончу, миссис Гейгер. – Я потянулась за миской, принялась раскладывать шоколадную смесь по вазочкам.

Ощущение было такое, словно я перенеслась в параллельную реальность. Все откроется. Это лишь вопрос времени. Что мне делать?

– Ты видел эту публику? – спросила Триш у Эдди, который вальяжно вплыл в кухню. – Протестуют у наших ворот! Надо сказать им, чтобы шли прочь.

– Это не демонстрация, – ответил он, открывая холодильник и заглядывая внутрь. – Это журналисты.

– Журналисты? – недоверчиво переспросила меня Триш. – И что им здесь понадобилось?

– Может, у нас по соседству поселилась какая-нибудь «шишка», – предположил Эдди, наливая себе пиво.

Триш прижала ладонь ко рту.

– Джоанна Ламли! [11] Ходил слух, что она собирается купить дом. Саманта, вы ничего не знаете?

– Э… Нет, – пробормотала я. Мое лицо пылало.

Надо им сказать. Хватит прятаться. Ну же! Но что?

С чего начать?

– Саманта, мне нужно погладить рубашку! – В кухню вошла Мелисса, держа в руках рубашку без рукавов. – И поосторожнее с воротничком, хорошо? – Она сурово свела брови к переносице. – В прошлый раз вы оставили стрелку!

– Извините, – проговорила я. – Положите в прачечную, я…

– И пропылесосьте мою комнату, – продолжала Мелисса. – Я просыпала на пол пудру.

– Не уверена, что успею…

– Так постарайтесь, – процедила она и надкусила яблоко. – Что творится снаружи?

– Никто не знает, – ответила Триш. – По-моему, это из-за Джоанны Ламли!

В дверь внезапно позвонили.

Мой желудок сделал кульбит. Удрать, что ли, через заднюю дверь?

– Ой, звонят! – по-детски обрадовалась Триш. – Эдди, сходи открой. Саманта, приготовьте кофе!

И поскорее, – добавила она нетерпеливо.

Меня словно парализовало. Надо им сказать. Объяснить. Но язык не слушался. И губы не раскрывались.

– Саманта! – Триш пристально поглядела на меня. – Что с вами?

– Э… Миссис Гейгер… – Чудовищным усилием воли я заставила себя разжать зубы. – Я… Я должна… Ну, понимаете…

– Мелисса! – перебил меня Эдди, врываясь в кухню с улыбкой во всю физиономию – Мелисса, девочка! Им нужна ты!

– Я? – изумилась Мелисса. – Вы о чем, дядя Эдди?

– Это «Дейли Мейл». Они хотят взять у тебя интервью! – Эдди повернулся к Триш, лучась гордостью. – Ты знала, что наша Мелисса – один из лучших юристов страны?

О нет. О нет!

– Что? – Триш едва не выронила свою книгу насчет званых обедов.

– Они так сказали! – Эдди утвердительно кивнул. – Сказали, что мы, наверное, удивимся, когда узнаем, что в нашем доме живет такой блестящий юрист. Я им, конечно, объяснил, что к чему. – Он обнял Мелиссу за плечи. – Мы всегда знали, что ты у нас молодец.

– Миссис Гейгер, – мой голос окреп, но никто не обращал на меня внимания.

– Это, наверно, из-за приза, который я получила в колледже! Они как-то про него узнали. – Мелисса задохнулась от счастья. – О Господи! «Дейли Мейл»!

– Они попросили разрешения сфотографировать тебя, – прибавил Эдди. – Им нужен эксклюзив!

– Ой, у меня же макияж стерся! – Мелисса кокетливо повела плечиком. – Как я выгляжу?

– Держи. – Триш раскрыла свою косметичку. – Вот тушь… вот помада… вот пудра…

Надо их остановить. Надо вмешаться.

– Мистер Гейгер… – Я прокашлялась. – Вы уверены… В смысле,

они… назвали Мелиссу по имени?

– Зачем? – Он подмигнул мне. – У нас в доме только один юрист!

– Приготовьте кофе, Саманта, – строго напомнила Триш. – Возьмите розовые чашки. Скорее! Вымойте их.

– Дело в том… Я… Мне надо вам кое-что сказать…

– Не сейчас, Саманта! Вымойте эти чашки. – Триш сунула мне резиновые перчатки. – Не знаю, что с вами сегодня такое…

– Я не думаю, что им нужна Мелисса, – в отчаянии выпалила я. – Я… Мне надо было…

Ноль эмоций. Все внимание Мелиссе.

– Как я выгляжу? – Мелисса нарочито медленно поправила волосы.

– Чудесно, милая! – Триш подалась вперед. – Чуть-чуть добавь помады… чтобы было совсем гламурно...

– Готова она? – справился незнакомый женский голос из-за двери в сад. Все замерли.

– Сюда! – Эдди распахнул дверь. На пороге стояла темноволосая женщина средних лет в брючном костюме. Ее взгляд обежал кухню, как бы фиксируя картинку. – Вот наша звездочка! – Эдди с широкой улыбкой указал на Мелиссу.

– Добрый день. – Мелисса тряхнула головой, шагнула навстречу, протянула руку. – Я Мелисса Херст.

Женщина смерила ее взглядом.

– Не та, – сказала она. – Вон та. – И ткнула пальцем в меня.

В наступившей тишине все ошарашенно повернулись ко мне. Мелисса сощурилась, словно оправдывались ее худшие подозрения. Гейгеры недоуменно переглянулись.

– Это же Саманта, – сказала Триш. – Наша экономка.

– Вы Саманта Свитинг, правильно? – Женщина достала из кармана блокнот. – Могу я задать вам несколько вопросов?

– Вы собираетесь брать интервью у экономки? – Мелисса саркастически хмыкнула.

Журналистка ее проигнорировала.

– Вы Саманта Свитинг?

– Я… Да… – Нехотя признала я. – Но я не хочу давать интервью. Никаких комментариев.

– Комментариев? – Изумление Триш возрастало с каждой секундой. – По поводу чего?

– Вы им не сказали? – Журналистка оторвалась от своего блокнота. – Они не знают?

– Не сказала что? – Триш, что называется, учуяла сенсацию – О чем мы не знаем?

– Она – нелегальная иммигрантка! – торжествующе воскликнула Мелисса. – Я знала это! С самого начала знала!

– Ваша так называемая экономка – один из ведущих лондонских юристов. – Журналистка кинула на стол экземпляр таблоида со статьей обо мне. – И она только что отказалась от партнерства и кругленькой суммы, чтобы продолжать работать на вас.

В кухню словно швырнули гранату. Эдди побледнел. Триш покачнулась на своих высоких каблуках, схватилась за стул, чтобы не упасть. Мелисса побагровела.

– Я хотела вам сказать… – Я закусила губу. – Я… Ну… Собиралась, когда вы…

Триш прочла заголовок статьи. Ее глаза вылезли из орбит, губы то расходились, то смыкались, совершенно беззвучно, как у выброшенной на берег рыбы.

– Вы… юрист? – выдавила она наконец.

– Это ошибка! – Лицо Мелиссы цветом напоминало переспелый помидор. – Я юрист! Я получила приз в колледже! А она – уборщица!

– Она получила в колледже три приза, – сообщила журналистка, мотнув головой в мою сторону. – И у нее были самые высокие оценки на всем курсе.

– Но… – Мелисса сделалась лиловой. – Это невозможно!

– Самый молодой партнер «Картер Спинк». – Журналистка сверилась со своими записями. – Это так, мисс Свитинг?

– Нет! – воскликнула я. – Ну… да… что-то вроде… Никто не хочет чаю?

Мой лепет остался неуслышанным. Мелисса выглядела так, словно ее вот-вот стошнит.

– Вы знаете, что IQ вашей экономки равен 158? – Журналистка явно наслаждалась происходящим. – И что она – фактически гений?

– Мы знали, что она умна! – обиженно отозвался Эдди. – Мы это заметили! Мы даже решили научить ее… – Он замялся, потом все-таки закончил: – …английскому… и математике… для средней школы…

– Вы были очень добры ко мне! – поспешила вмешаться я.

Эдди вытер лоб кухонным полотенцем. Триш по-прежнему держалась за стул, словно боялась его отпустить.

– Не понимаю… – Эдди положил полотенце и повернулся ко мне. – Как вы ухитрялись совмещать домашнее хозяйство с юридической практикой?

– Вот именно! – внезапно ожила Триш. – Вот именно! Как вы могли работать юристом и учиться у Мишеля де ля Рю де ля Блана?

О Боже! Они еще не сообразили?

– Я не экономка… на самом деле… – проговорила я. – И кулинарному мастерству не училась. Никакого Мишеля де ля Рю де ля Блана не существует. Я его придумала. И как эта штука называется, – я взяла в руки «трюфелевзбивалку», лежавшую на краю стола, – я понятия не имею. Я… обманывала.

Стыд заставил меня опустить голову. Жуткое ощущение…

– Я понимаю, что должна уйти, – пробормотала я. – Я ведь устроилась на работу обманом. Я – фальшивка.

– Уйти? – ужаснулась Триш. – Мы не хотим, чтобы вы уходили. Правда, Эдди?

– Ни в коем случае! – Он выглядел таким раздосадованным, таким… беспомощным, что ли. – Вы нас вполне устраиваете, Саманта. Не ваша вина, что вы еще и юрист.

– Я – фальшивка, – повторила журналистка, записывая мои слова. – Вы чувствуете себя виноватой, мисс Свитинг?

– Прекратите! – крикнула я. – Я не даю интервью!

– Мисс Свитинг заявила, что предпочтет чистить туалеты партнерству «Картер Спинк», – проговорила журналистка, поворачиваясь к Триш. – Могу я взглянуть на них?

На наши туалеты? – Щеки Триш заалели румянцем. Она кинула на меня удивленный взгляд. – Нуда, мы недавно их отремонтировали, сменили оборудование, везде «Ройял Дултон»…

– Сколько у вас туалетов? – Журналистка занесла ручку над блокнотом.

– Перестаньте! – Я вцепилась себе в волосы. – Послушайте… Я сделаю заявление для прессы. А потом вы оставите меня и моих хозяев в покое.

Я выскочила из кухни, журналистка следовала за мной по пятам. Я распахнула входную дверь, посмотрела на толпу корреспондентской братии у ворот. Мне кажется, или их еще прибавилось?

– Вот и Мартина, – саркастически заметил парень в темных очках, когда я приблизилась к воротам.

Я проигнорировала его.

– Дамы и господа! Я была бы вам крайне признательна, если бы вы удалились. Тут не о чем писать.

– Вы намерены остаться экономкой? – спросил толстяк в джинсах.

– Да. – Я выпятила подбородок. – Я сделала свой выбор по личным причинам и ничуть о нем не жалею.

– Как вы относитесь к феминизму? – требовательно спросила какая-то девушка. – Женщины десятилетиями отстаивали свое равноправие. А вы теперь убеждаете их в том, что они должны вернуться на кухни?

– Я никого ни в чем не убеждаю, – опешила я. – Я всего-навсего живу связей жизнью.

– По вы не видите ничего дурного в том, что женщина снова окажется прикованной к кухне? – свирепо вопросила седовласая дама.

– Нет! – воскликнула я. – В смысле, да. Я считаю…

Мне не дали закончить, засыпали вопросами со всех сторон, ослепили вспышками.

– Можно ли назвать «Картер Спинк» сексистским логовом?

– Вы набиваете себе цену?

– По-вашему, женщина должна делать карьеру?

– Мы предлагаем вам вести регулярную колонку о домашнему хозяйству, – прощебетала девчушка в голубом плаще. – Она будет называться «Саманта оветует».

– Что? – Я обалдело уставилась на нее. – Какая-такая колонка?!

– Домашние советы, кулинарные рецепты. – Она улыбнулась. – Какие у вас любимые блюда?

– Попозируете нам в переднике? – Толстяк с камерой игриво подмигнул.

– Ни за что! Мне больше нечего добавить. Никаких комментариев. Уходите!

Я повернулась и, не обращая внимания на возгласы за спиной, на негнущихся ногах направилась к дому.

Мир сошел с ума.

Я добрела до кухни – и увидела, что Триш, Эдди и Мелисса жадно изучают газету.

– О нет! – Сердце ухнуло в пятки. – Не читайте, пожалуйста! Это… глупая газетенка…

Все трое подняли головы и уставились на меня так, словно перед ними возник инопланетянин.

– Вы… берете… 500… фунтов… в час? – выговорила Триш, запинаясь на каждом слове.

– Вам предлагали полное партнерство! – Мелисса позеленела от зависти. – И вы отказались. Вы что, спятили?

– Не читайте эту ерунду! – Я попыталась выхватить газету. – Миссис Гейгер, с вашего разрешения я бы оставила все, как есть. Я ваша экономка и…

– Вы один из лучших юристов страны! – Триш ткнула пальцем в газету. – Здесь так написано!

– Саманта? – В дверь постучали, и в кухню вошел Натаниель, держа в руках горсть свежевыкопанных клубней картофеля. – Этого на обед хватит?

Я молча глядела на него, чувствуя, как скребутся в душе многочисленные кошки. Он еще не знает. Ничегошеньки не знает. О Господи!

Надо было ему признаться. Почему я не сказала? Почему? Почему?!

– А вы кто такой? – обернулась к нему Триш. – Физик-ядерщик? Или тайный правительственный агент?

– Не понял? – Натаниель вопросительно посмотрел на меня.

– Натаниель… – Улыбнуться бы, что ли. Слов все равно нет.

Натаниель оглядел поочередно всех, кто находился в кухне, недоуменно нахмурился.

– Что происходит? – спросил он наконец.

Никогда в жизни я не чувствовала себя такой скованной. Я мямлила, запиналась, начинала снова, повторялась, но в конце концов рассказала Натаниелю.

Он слушал молча, прислоняясь спиной к старинному каменному столбу перед скамейкой, на которой сидела я. Повернулся ко мне боком, и я не могла по его профилю определить, о чем он думает.

Когда я закончила, он медленно поднял голову. Я на деялась увидеть улыбку, но ее не было. Честно скажу таким я Натаниеля еще не видела.

– Ты юрист, – сказал он наконец.

– Да. – Я смущенно кивнула.

– Я думал, у тебя личные проблемы. – Он неопределенно повел рукой. – И поэтому ты не хочешь говорить о своем прошлом. Поверил. Когда ты уехала в Лондон, я беспокоился за тебя. Дурак…

– Извини, пожалуйста, – прошептала я. – Я… я не хотела, чтобы ты узнал…

– Почему? – В его голосе звучала обида. – Не доверяла?

– Да что ты! – Я всплеснула руками. – Если бы… Ну, понимаешь… – Я опять запнулась. – Натаниель, ты должен меня понять. Когда мы познакомились, я не могла тебе сказать. Все знают, что ты юристов терпеть не можешь. У тебя даже объявление в пабе висит.

– Это шутка. – Он тряхнул головой.

– Нет, не шутка. Или не совсем шутка. – Я посмотрела ему в глаза. – Перестань, Натаниель. Скажи я тебе при первой встрече, что я – юрист из Сити, ты бы отнесся ко мне точно так же?

Он промолчал. Впрочем, и без слов было понятно, каков ответ на этот вопрос.

– Что изменилось? – Я подалась вперед, взяла его за руку. – Ну, юрист, подумаешь! Это же я, посмотри.

Он продолжал молчать, глядя себе под ноги. Я затаила дыхание, мысленно умоляя небеса о снисхождении. Потом он поднял голову и поглядел на меня с кривой усмешкой.

– Сколько ты возьмешь за наш разговор?

Я облегченно вздохнула. Все в порядке. Он со мной.

– Думаю, тысячу фунтов, – небрежно бросила я. – Пришлю счет по почте.

– Саманта Свитинг, юрисконсульт. – Он покачал головой. – Что-то я такой тут не вижу.

– И я не вижу! С этим покончено, Натаниель. – Я сжала его пальцы. – Извини, пожалуйста, ладно? Я не хотела, чтобы все так вышло.

– Ладно. – Он пожал мою руку, и я откинулась на спинку скамьи. На колени упал лист с дерева за моей спиной. Я автоматически потерла его между пальцами, вдохнула сладкий запах.

– Что теперь? – спросил Натаниель.

– Ничего. Пресса угомонится. Им быстро наскучит. – Я встала, положила руки ему на плечи. Он обнял меня. – Я вполне довольна жизнью. Хорошая работа, хорошее местечко. И ты. Я хочу, чтобы все так оставалось.

Я ошибалась. Пресса не желала утихомириваться. На следующее утро перед домом Гейгеров толпилось журналистов вдвое больше, чем накануне, и к газетчикам добавились два фургона с телеоператорами. Спустившись вниз с подносом, на котором стояли пустые чашки, я столкнулась с Мелиссой: та глядела в окно, изучая диспозицию.

– Привет, – поздоровалась она. – Как вам это сборище?

– Занятно. – Я остановилась и тоже посмотрела в окно. – Безумие какое-то.

– Делать им нечего, – проворчала Мелисса, повертела руками, разглядывая свой маникюр. – Знаете, а я вас ждала…

Я решила, что ослышалась.

– Э… Прошу прощения?

– Я ждала вас. – Мелисса тряхнула головой. – Я ваш друг. Я помогу вам с этим разобраться.

От подобной наглости я опешила настолько, что даже рассмеяться не смогла.

– Мелисса, вы мне не друг, – сказала я, стараясь быть вежливой.

– Друг, друг! – ее, похоже, ничто не смущало. – Я всегда восхищалась вами, Саманта. Я всегда знала, что вы не простая экономка. Я чувствовала, что в вас что-то такое есть.

Не верю. Ни единому слову. Если она знала и чувствовала, то почему всячески меня третировала?

– И что это вы мне в друзья набиваетесь? – Я не пыталась скрыть скепсис. – По-моему, вас моя прежняя профессия соблазняет? Вы ведь мечтаете о юридической карьере?

– Я всегда вами восхищалась, – упрямо повторила она.

– Мелисса, перестаньте, – сказала я со всей возможной суровостью в голосе. К моему несказанному удовлетворению, ее щеки слегка порозовели. Однако выражение лица не изменилось.

Вынуждена признать, что у девочки очевидные способности к юридической практике.

– Значит, вы действительно хотите мне помочь? – Я притворилась, что обдумываю ее слова.

– Нуда! – Она быстро закивала. – Я могу связаться с «Картер Спинк»… или вы назначите меня своим представителем…

– Может, возьмете вот это? – Со сладкой улыбкой я вручила ей поднос. – Еще у меня есть рубашка, которую надо погладить. Только поосторожнее с воротничком, хорошо?

За такое зрелище не жалко любых денег. Тихонько посмеиваясь, я прошла на кухню. За столом сидел Эдди. Он изучал газеты, но вскинул голову, едва заслышав мои шаги.

– Вы повсюду, – проинформировал он. – Смотрите. – И предъявил мне разворот «Сан». Моя фотография, наложенная на снимок унитаза; не постеснялись даже вставить мне в руку ершик. Над моей головой большими буквами значилось: «Я БУДУ ЧИСТИТЬ ТУАЛЕТЫ».

– Боже мой! – Я опустилась на стул. – Ну почему?..

– Август, – объяснил Эдди, листая «Телеграф». – Других новостей нет. Тут говорится, что вы – жертва современного «зацикленного на работе» общества. – Он повернул газету и ткнул пальцем в маленькую статейку, озаглавленную «ЮРИСТ «КАРТЕР СПИНК» ПОСЛЕ СКАНДАЛА УХОДИТ В ДОМРАБОТНИЦЫ». – Еще тут сказано, что вы – «Иуда среди женщин, делающих карьеру».

За моей спиной Мелисса с грохотом поставила на стол поднос с посудой.

– А вот колумнист Минди Мэлоун из «Геральд» на вас злится.

– Злится? – удивилась я. – С какой стати?

– Зато «Дейли Мейл» называет вас спасительницей традиционных ценностей. – Эдди развернул газету. – Слушайте. «Саманта Свитинг считает, что женщины должны вернуться к домашнему очагу ради собственного благополучия и душевного здоровья нации».

– Что? Я этого не говорила! – Я выхватила у Эдди газету, пробежала глазами текст. – Как одержимые, честное слово!

– Мертвый сезон, – сказал Эдди, берясь за «Экспресс». – Это правда, что вы в одиночку раскрыли мафиозные связи вашей компании?

– Конечно, нет! – ужаснулась я. – Где это написано?

– Уже не помню, но где-то я вычитал. – Он порылся в газетах. – А тут есть фотография вашей мамы. Симпатичная леди.

– Моей мамы? – Да что же это, черт возьми!

– «Скромная дочь честолюбивой матери, – прочитал Эдди. – Чем приходится платить за карьерный рост».

Мама убьет меня. При первой же встрече.

– А здесь опрос устроили. – Эдди раскрыл очередную газету. – «Саманта Свитинг: героиня или дурочка? Звоните или присылайте сообщения». И номер дается. – Он потянулся за телефоном, нахмурился. – За что бы мне проголосовать?

– За дурочку, – вставила Мелисса. – Давайте я.

– Саманта, вы уже встали!

В кухню вошла Триш с кипой газет под мышкой. На ее лице было то же благоговейно-озадаченное выражение, что и накануне вечером. Она смотрела на меня так, словно я – некий бесценный предмет искусства, неведомым образом очутившийся на ее кухне. – А я как раз про вас читаю!

– Доброе утро, миссис Гейгер. – Я отложила «Дейли Мейл» и встала. – Что желаете на завтрак? Кофе, для начала?

– Не вздумайте, Саманта! – остановила она меня. – Эдди, завари кофе! Ну!

– Не буду я ничего заваривать, – пробурчал Эдди.

– Тогда Мелисса! – воскликнула Триш. – Милая, приготовь нам кофе. Саманта, а вы посидите. Вы – наш гость! – Она натянуто улыбнулась.

– Я не гость! – запротестовала я. – Я ваша экономка!

Эдди и Триш с сомнением переглянулись. Что они себе напридумывали? Что я собираюсь уходить?

– Все остается по-прежнему, – твердо произнесла я. – Я – ваша экономка. Я хочу и дальше выполнять свою работу.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 18 192021 22 23 Следующая ⇒