Письмо от автора 17 страница

Он обмякает.

Остальные узники уже бегут к открытой двери. Я разворачиваюсь к оставшемуся стражнику, к которому уже приставил лезвие разъярённый принц.

– Где антейм? Где вы его держите?

Джондар надавливает кинжалом на горло, делая небольшой прокол. Стражник пытается отпрянуть, но Джондар хватает его за волосы и удерживает на месте.

– Я... я... Копариус защитит меня! Прайм спасёт меня! Её величество...

Лезвие погружается ещё глубже, и он ахает.

– Лучше ответь ему, – советуя я. – Он здесь уже не первый день и жаждет крови.

Глаза стражника округляются, сосредотачиваясь на мне. Зрачки сжимаются до крошечных точек.

– Ты та, о ком она нас предупреждала.

Предупреждала? Как мило. Ему стоило прислушаться. Я улыбаюсь, не разжимая губ, и сощуриваю глаза. Если я для них воплощение ночного кошмара, то надо соответствовать.

– Даже не сомневайся. Где Кон?

– В мастерской. Она хотела, чтобы он не мешался под ногами.

Кто? Бел? Лиетт?

Не успеваю спросить, как Джондар бьёт стражника головой об стену, и тот отключается.

Я прожигаю принца взглядом. На его лице написано удовлетворение.

– Зачем ты это сделал?

– Он бы не рассказал нам ничего полезного.

Скорее всего, он прав. Но я бы всё-таки попыталась.

– Ладно. Я пойду в мастерскую, а ты выведи их отсюда.

– Ни за что, – ответил он тоном, не терпящим возражений. – Я с тобой.

– А как же...

– Кэри присмотрит за ними, верно? – садовник кивает. Ну, он, наверное, знает в десятки раз больше путей через сады и подземные пещеры, чем мы. Но я хотела, чтобы принц Джондар тоже выбрался отсюда невредимым. Том переживает за него. Но ему не повезло – его муж такой же упрямый, как и он сам.

– Что ж, тогда... – я обыскиваю второго стражника и забираю у него ещё один кинжал и бластер. Простенький, но работающий. Передаю его Кэри. – Умеешь пользоваться? – он осматривает оружие, и я понимаю, что стрелять сможет. Все мы, кто пережил вторжение гравианцев, в той или иной степени солдаты. Он кратко кивает. – Хорошо. Тогда выведи отсюда остальных.

***

Во дворце тихо. Слишком тихо. Я привыкла к тому, что здесь всегда какая-то суета, туда-сюда снуют люди. А теперь здесь тишина, как в гробнице. Словно никто не смеет покидать комнаты или разговаривать громче, чем шёпотом.

Сначала я бегу первой, но выйдя из подземелий, понимаю, что направляюсь в сторону главного вестибюля и садов. А там мы обязательно встретим кого-то, кто поднимет тревогу. Так не пойдёт.

– Давай за мной, – приглушённым голосом произносит Джондар, обходит меня и разворачивается в сторону узкого коридора, который я даже никогда не замечала. Конечно, он прожил здесь большую часть жизни, но эти пути не кажутся теми, по которым обычно должен ходить принц. – Я вырос здесь. Когда Матильда стала антеймой, для всех я был её младшим братом. Иногда мне нужно было пройти незамеченным.

Неожиданно. Но не лишено смысла. Неудивительно, что он так хорошо всё контролирует, управляя королевским двором.

Мы поднимаемся на кухни и обходим их, пока не добираемся до лестницы для слуг. Даже здесь пусто – никто не готовит и не убирается. Заслышав шаги, мы прячемся в нише. Трое Серые проходят мимо, опустив головы и бормоча молитвы, слов которых я не могу разобрать. Я точно не знаю, кому они молятся, но могу догадаться.

Вот только она их не слушает. Даже если молитвы доходят до неё, она на них не отвечает. Потому что она не богиня, а голодная сущность, питающаяся их энергией, а потому ей абсолютно по...

– На верхних этажах наверняка будет стража, – сообщает Джондар.

– Знаю. Это не проблема.

– Вопрос в том, кто будет на страже. Это могут быть наши знакомые.

– Вполне. Она...

– Оно.

Он поправляет, даже не глядя на меня. Словно избегает моего взгляда.

– Оно?

– Это не Бел. Не называй это "она", пожалуйста.

В его голосе слышится искренняя боль, хоть и всего на мгновение. Я жалею о своих резких словах. Он переживает за неё не меньше, чем я.

– Ладно. Оно.

Он прав. Это не Бел, и я не должна давать ему силу, говоря о нём, как о живом человеке, как о Ней.

Это бездушное чудовище. Как те мехи, что напали на меня и пытались взять в плен Зендера. Как те волкоподобные существа на Келте. Тот факт, что оно не было создано руками гравианцев или имперцев, ничего не меняет. Как и то, что я не понимаю, как вообще это произошло. Я не понимаю половину технологий, которыми пользуюсь каждый день. Просто знаю, как они работают, и полагаюсь на это. У меня нет времени на веру в сверхъестественное. Это монстр, а монстров надо уничтожать.

Мы доходим до верхнего этажа. Кон любит быть в самой высокой части башни, где много воздуха и пространства. Потому что он провёл слишком много времени в заточении под землёй, когда его держали в плену. Он бы не протянул так долго в камере с Джондаром и остальными.

Здесь есть и другие люди: Серые, стражники, несколько слуг. Я слышу смех и звуки какого-то празднования со стороны бального зала. Играет радостная музыка, которая совсем не вписывается в общую атмосферу. Джондар дёргается назад, врезаясь в меня, и разворачивается, направляясь другим путём, через реконструированную портретную галерею, где сейчас никого нет.

Перед нами оказывается узкая спиральная лестница, ведущая к башне, и мы начинаем подниматься по ней. Наверху находится дверь в мастерскую Кона. Там наверняка будут стоять стражники.

Джондар замедляется и снова взвешивает кинжал в руке. Я кладу ладонь ему на спину, он замирает и оглядывается на меня через плечо. Я проскальзываю вперёд. Если мы на кого-то наткнёмся, я должна быть первой. Не собираюсь потом оправдываться перед Томом, как я допустила, чтобы его мужа ранили. А то и хуже.

Я останавливаюсь на последнем повороте и прислушиваюсь. Ковёр на ступеньках заглушил наши шаги, так что они не догадываются о нашем приближении. Я слышу, как кто-то шаркает ногами и прочищает горло. Скучающие стражники. Худшие из всех.

А в наших обстоятельствах – лучшие.

Киваю Джондару и перехожу на бег. Налетаю на них, как ураган, замечая потрясение на лице, в которое летит мой кулак. Он ударяется затылком о стену и сползает на пол. Его оружие падает с грохотом.

– Генерал! Это мы! – кричит второй. Он направляет оружие на меня, его руки дрожат, но не опускаются.

Кельвин Трэн, который выглядит так, будто вот-вот описается, встаёт между дверью и мной. Непохоже, чтобы он был под влиянием или типа того. А тот, что лежит без сознания на ступеньках, это Декс Коборн. Джондар аккуратно перешагивает его, попутно забирая бластер.

Я разминаю шею и слышу хруст. Кельвин морщится. И не подумаешь сразу, что у него бластер, а у меня один кинжал. Хотя стоит заметить, что если он выстрелит в меня, Джондар застрелит его. Крови будет много.

– Мэм, пожалуйста, выслушайте меня. Всё так за... – он замечает Джондара и пытается поклониться, как того требуют рефлексы, тогда как здравый смысл говорит ему не спускать с меня глаз. Возможно, он не безнадёжен.

– Трэн? – голос Джондара звучит холодно и строго. – Докладывай. Тихо и быстро.

Я поднимаю кинжал выше, чтобы парень не расслаблялся.

– Мы заперли его, чтобы они не могли до него добраться. Он был очень уставшим. Как и мы все. Вся цитадель... Но мы... мы не... мы спим по очереди, не больше пары часов, иначе можем не проснуться... В основном, они его не трогают. Ну, то есть Лиетт иногда приходит и орёт. Она хочет, чтобы он продолжил изобретать, продолжил работу с тем, что они начинали...

– А вы?

– Что, сэр?

– Почему вы не изменились? Почему они вас не арестовали?

Декс со стоном ворочается. Кельвин смотрит на него, а затем снова на нас, сглатывая ком в горле. Крепче сжимает бластер.

– Я... Я думаю, что они просто забыли про нас. Или решили... что мы недостаточно важны.

Страх исходит от него волнами, но он продолжает стоять у двери с бластером. Я выбрала его не просто так.

– Хорошо, – мягко отвечаю я. – С антеймом всё в порядке?

– Он ранен. Она... она реально... Я думал, она убьёт его. А затем он заснул и проспал так долго... Но мы принесли его сюда и...

– Её величество сама не своя, – произносит Джондар, как истинный дипломат.

– Да пипец просто! – вскрикивает стражник, а потом вспоминает, с кем разговаривает. – То есть... я... простите, ваше высочество. Я просто...

– Нет, ты очень точно выразился, – говорю я. – Можешь опустить оружие? Думаю, мы все на одной стороне, Кельвин. Нам нужно попасть к Кону и вывести его к чертям отсюда.

Он мнётся. Опускает бластер, но не убирает в кобуру.

Хорошо, что выбранные мной стражники не конченные идиоты.

Кельвин стучит в дверь.

– Всё чисто, антейм. Здесь принц и генерал.

Тяжёлый засов отодвигается, и Кон открывает дверь.

– Как раз вовремя, – говорит он. Всё его лицо в синяках и ушибах, и он выглядит измождённым несмотря на то, что, как нам сказали, он спал неделями. Глаза впавшие, щёки тоже. Он болен и слаб. Одежда мятая, волосы взлохмачены. Но глаза горят. – Заходите, быстро, – он бросает взгляд на Декса. – И вы тоже. У нас мало времени.

Глава 30

БЕЛ

Я плыву – точно так же, как много лет назад, когда мы выбрались к берегу Деррингерского моря и плавали в свете звёзд, отражающихся на поверхности воды. Я тогда перевернулась на спину и смотрела в небо, усеянное крошечными бриллиантами.

– Беленгария, вернись ко мне. Ответь мне, юная королева. Прошу, не пропадай. Ты нужна мне. Пожалуйста.

Шай присматривал за нами – за моими братьями и мной. Пока мальчишки плескались и хохотали – в общем, вели себя, как типичные мальчишки, Шай не сводил с меня глаз.

В бездонной черноте подо мной я почувствовало нечто... не живое, но разумное. Ещё большая тьма. В тёмных уголках моего разума и в морских глубинах.

Я закрываю глаза и прислушиваюсь к плеску воды. Течение подо мной сильное, оно уносит меня. Поёт песнь сирены, зовущую меня к себе. Я позволяю утопить себя, позволяю воде накрыть меня с головой. Под её поверхностью так тихо, все звуки приглушены, это место кажется абсолютно мирным. Музыка звучит отчётливее. Я хочу последовать её зову, чтобы она окутала меня. Я могу погрузиться ещё глубже во тьму и забыться.

Но нечто выдёргивает меня обратно на поверхность, и я распахиваю глаза. Шай выкрикивает моё имя, пробираясь сквозь волны, пытаясь добраться до меня. Он зовёт меня, а я не хочу покидать умиротворение этих вод, но понимаю, что придётся.

– Беленгария, пожалуйста, очнись. Не поддавайся. Не позволяй течению забрать тебя.

Он никогда не называл меня Беленгарией. Просто Бел.

А потом принцессой. Пока мы не прибыли на Антеес.

Антеес... Я не на Вейриане. Я не могу быть в Деррингерском море. Я сейчас на Антеесе. Или была...

Его руки вытаскивают меня из воды и притягивают к груди. Его губы находят мои, и на мгновение – всего на мгновение – мне хочется позабыть обо всём. Я хочу забыть всё, что произошло.

Но поцелуй заставляет меня вспомнить Кона.

Я вырываюсь.

Я всегда буду любить его, хотя Кона я люблю тоже. Крошечная часть меня всегда будет принадлежать призраку.

– Бел...

Теперь я узнаю этот голос. Это не Шай. Не Кон. Но он звучит странно. Не как тот голос в моей голове, к которому я привыкла. А несколько иначе.

– Я здесь, Ренна, – говорю ей. Я всё ещё потеряна, но открыв глаза этот раз, я вижу кристаллы повсюду. Сверху, надо мной, и по бокам, на стенах. Они отливают синим и фиолетовым, оттенками розового и голубого.

И вдруг я понимаю, что это не мои глаза.

– Ренна? Что ты сделала?

Она отвечает не сразу, но я чувствую её нервозность вибрациями вокруг. Неуверенно ощупываю окружающее пространство. Открываю рот и нащупываю множество зубов длинным ловким языком. Когда я потягиваюсь... то чувствую, как выпрямляется её хвост и раскрываются крылья.

– Ренна... – я не знаю, что сказать. Я... внутри Ренны. Каким-то образом. Я часть неё.

– У меня не было выбора, – произносит она наконец. – Я не могла позволить тебе потеряться. Конлейт никогда это не переживёт. И мы... нас станет меньше.

– Ты про Рондет?

– Ты одна из нас, Беленгария. Ты ещё не поняла этого?

Я пытаюсь сдержать нарастающую панику. Этого не может быть. Я не могу быть частью инопланетного коллективного разума. Не могу жить в теле инопланетного существа. Я это я и не могу быть кем-то другим.

– Разве это хуже, чем провалиться в пустоту? – спрашивает она, в её голосе слышится отчаяние, которое мне больно слышать. Здесь у меня нет защиты от её неудержимых эмоций. Это сложно выдержать. Её эмоции – это и мои эмоции тоже. Мы одно целое.

– Нет, – говорю ей, извиняясь, что приходиться причинять ей боль. Я знаю, она желает мне только добра, но это слишком. Я не хочу умирать, но в то же время я не хочу... такой жизни!

Желание свернуться клубочком и спрятаться невероятно велико. Слёзы жгут глаза, в горле застревает ком. Вот только это не мои глаза и не моё горло. Пронзительный вой разносится по пещере, и я осознаю, что это я... или скорее, мы воем.

– Прости, – шепчет Ренна снова и снова. – Прости, но иначе ты бы погибла. Я должна была. Должна была.

– Это то, что было с Матильдой и Берином?

– Да. Только Берин был стар и уже почти растворился в пустоте, погрузившись в кристальное море, как ты чуть было не сделала это сейчас. А Матильда умирала.

Они слились – так она мне объяснила, когда я раскрыла её секрет. Вместо того, чтобы оставить своего мужа Кона, умирающая антейма Матильда решила стать одной из Рондета. Но потом во время войны она отдала свою жизнь, чтобы спасти нас обоих.

Неужели я неосознанно сделала то же самое? Это не было моим выбором. Могла ли Ренна, боясь потерять ещё одну подругу, заточить меня здесь?

Снова паника... Сердце как у птицы – лёгкое и быстрое, трепещет, а не бьётся, в постоянной потребности летать, прятаться. Я не могу перевести дух.

Что скажет Кон? Что он подумает? О предки... что мы будем делать?

Как вдруг я ощущаю его, за много миль отсюда. Но он тянется к нам, я чувствую его сознание, ласково подключающегося к моему.

– Что мы будем делать с чем, Ренна?

Я вздрагиваю от потрясения. Он слышит меня. Но он думает, что я Ренна.

– Не говорите ему! – звучит как приказ. Рондет не любит, когда им повелевают, но прозвучало именно как приказ.

– Кон, – вмешивается Аэрон прежде, чем я или Ренна успеваем ответить. – Слава звёздам. Мы не могли с тобой связаться.

– Я всё ещё в Лимасилле. Использую те кристаллы, что есть у меня здесь, чтобы усилить сигнал... Мне показалось, я видел Бел... или слышал её в самом большом кристалле. Но это ведь... невозможно, так?

Ох, Кон. Моё сердце колотится в груди. Так и было, всего на секунду. Я не знаю зачем и почему. Петра пробудила что-то во мне и теперь я почти могу дотянуться до него снова. И он здесь, пытается своим незаурядным умом одолеть Копариус и восстановить связь с Рондетом. Мой муж, моя любовь, моё всё.

Я слышу его удивлённый вздох, словно его дыхание ласкает мою кожу. Если бы у меня была своя кожа.

– Бел?

Он знает. Каким-то образом он всё понял.

– Кон, – шепчу я, боясь обозначить своё присутствие. – Кон, я здесь.

Волна любви и облегчения передаётся мне по ментальной связи, что мы разделяем. Настолько мощная, что могла бы сбить меня с ног.

– Ренна... – раздаётся недовольный голос Фавре. – Что ты наделала?

Ренна сжимается, втягивая шею, но я здесь, рядом с ней, готова поддержать и заступиться. Тогда она собирается с духом, поднимает голову, немного встряхивается и бросает с вызовом:

– То, что должна была.

– Погодите... – Кон слегка отдаляется, отвлёкшись. – Снаружи что-то происходит, кто-то...

Он пропадает, как звезда, мелькнувшая на ночном небе.

– Что такое? Что происходит?

Аэрон отвечает, как строгая учительница:

– Похоже, что близкое нахождение к кристаллам позволяет устанавливать контакты. Что-то сформировало психическую связь между ними. Точно также было с аппаратом связи. И оно стало частью нас через сознание Бел. Мы должны изучить это явление.

– Я смогла связаться с Зендером. У него был кристалл на корабле. Из мастерской Кона. Мы сможем связаться и с ним?

– Это было невероятно, юная королева. И я полагаю, что твои действия позволили переформировать или восстановить многие связи, что были разорваны с возвращением Копариуса. Твоя жертва помогла восстановить саму систему. Даже сейчас я чувствую, как устанавливаются новые контакты. Это волнительно, чрезвычайно волнительно. Но твой брат всё же слишком далеко. Мы... по-прежнему привязаны к земле Антееса.

Это, наверное, самый обстоятельный его ответ на всё время нашего общения. Словно он начал общаться так, потому что я теперь одна из них.

От понимания этого мне становится не по себе.

– Не переживай, – успокаивает меня Ренна. – Мы найдём способ. Мы всё исправим, вот увидишь.

Она говорит это с такой уверенностью. Как будто... если она что-то решила, то мир обязан подчиниться. Это могло бы дать надежду. Когда-то. Но сейчас?

– Что вы исправите? – спрашивает Кон. – Бел? Что происходит? Где ты?

"Не говорите ему", – посылаю отчаянную мысль в коллективный разум Рондета. – "Пожалуйста, не рассказывайте ему об этом".

К нам присоединяются ещё два сознания. Я чувствую их, как яркие краски на вкус. Петра – яркая и сверкающая, цитрусовая. Джондар – дымчатый, многогранный, смесь разных ощущений. Они держатся за один кристалл вместе с Коном и едва могут сдержать своё изумление.

– Бел? – в голосе Петры страх и шок. Не помню, чтобы она боялась кого-либо раньше, и от этого я чувствую холодок внутри. Она боится. Меня.

– Это я, – пытаюсь заверить её. – Настоящая я. Честно. Я... Я не могу пока что это объяснить. но... это правда я.

– Подтверждаем, – добавляет Ренна. – Она с нами. В безопасности.

– Но она же во дворце. Я видела её. Она...

– Во дворце не Бел, – жёстко отрезает Кон. – Она здесь. Я знаю это.

Я готова разрыдаться.

– Арт под её контролем. И... Тил, он ещё с вами? – с внезапной застенчивостью спрашивает Петра.

– Да, – отвечает ей Фавре намного добрее, чем я ожидала. Я чувствую его симпатию к Петре, отеческую такую. – Хочешь, чтобы он присоединился к нашему разговору?

– Нет, – она отвечает чересчур резко и твёрдо. – Нам нужно выбраться отсюда. Мы должны доставить Кона в безопасное место, а затем найти способ остановить её.

Петра настроена решительно как никогда.

Стены пещер шатаются и трясутся. Кто-то кричит, слышится суматоха, когда что-то обваливается. Я лечу вместе с Ренной, прочь из пещеры с кристаллами, где она гнездилась, в место побольше. Её рёв разносится по пещерам, вибрируя от стен. Аэрон и Фавре присоединяются, их более низкие рыки сливаются в гармонии.

Тряска ослабевает, а звук падающих камешков продолжается ещё пару мгновений.

– Что это? Что происходит? – спрашиваю я.

– Кто-то использует оружие против нас, – поясняет Аэрон. Он движется, как загнанное в ловушку животное.

Тил выходит вперёд с поднятыми руками. Остальные следуют за ним, потрёпанные и нерешительные. Но только не он. Тил прекрасен. Прирождённый лидер, серьёзно. Я вижу свет в нём глазами Ренны. Не то чтобы он этого хотел. Нет, Тилу не нужно ничего, кроме свободы. Любопытно.

– Они не атакуют нас, – отмечает он. – Мы заперты здесь, а они пытаются нас вызволить.

– Или закончить то, что начали, когда забрали Кел, – предполагает его синеволосая спутница. Её глаза сверкают отвращением. Взгляд скользит по нам с Ренной, особо не задерживаясь. Я вспоминаю, что её зовут Кейда. Кейда де Лоренс.

Петра была здесь. И Арт вместе с ней. Он предал её.

От нового удара снаружи нас всех раскачивает. Люди шатаются и отступают, но мы держимся крепко. Аэрон и Фавре встают в один ряд с Ренной и мной, и мы заслоняем остальных от того, что пробивает путь к нам.

Камни обрушиваются, и к нам проникает свет. Я слышу голоса, человеческие голоса. А затем снова взрывы. Выстрелы. Теперь я отчётливо их слышу. И узнаю этот звук – мне знакома эта приглушённая музыка. Это вейрианский "Сокол".

Он парит у разрушенного входа в пещеру.

– Чисто! – кричит кто-то. – Проход расчищен!

И голос тоже хорошо мне знаком. Зендер. Мой брат.

"Сокол" отлетает немного, от работающего двигателя воздух вокруг вибрирует. Отработанный плавный рывок, разворот, и я узнаю второго пилота – Дарию. Это не может быть никто другой. Только она способна выполнить этот манёвр с таким изяществом. Я много раз пыталась повторить, но даже близко не получалось. Летательный аппарат аккуратно приземляется прямо за созданный им оползень.

Наружу из него выбираются несколько людей во главе с Зендером. Он не колеблется, не тормозит, не даёт никому обогнать его. Кто бы сомневался? Его собственная безопасность никогда его не волновала, даже если все вокруг трясутся над жизнью кронпринца. Но он как своенравная стихия, мой брат.

– Зендер! – кричу я, позабыв обо всём, когда он подходит к краю пещеры.

Он колеблется, смотрит на меня... Нет, на Ренну. Он не знает, что я внутри. И не должен знать. Он колеблется, склоняет голову.

– Маэстра Ренна, – приветствует он.

Но тут кто-то ещё выкрикивает его имя и пробегает мимо нас. Тил обхватывает руками моего брата и обнимает его, похлопывая по спине.

– Даже не сомневался, что ты выживешь, – смеётся Зендер, не спеша отстраняться.

– Всегда можешь ставить на меня, дружище. Я родился в рубашке. А вот Петра... они забрали её с собой.

Плечи Зендера напрягаются.

– А где Арт?

– Твой младший брат? – Тил качает головой и, смеясь, отворачивается. – Тебе не стоило посылать за мной шпиона, Зендер. Я бы и так рассказал тебе всё, что захочешь. Ты же знаешь.

Звучит совершенно искренне.

Том направляется прямиком к Аэрону, уже мысленно общаясь с ним. Они обмениваются между собой информацией.

– А где Бел? – внезапно спрашивает Зендер, вновь переключая моё внимание на себя. Он стоит прямо передо мной, Тил рядом с ним. – Я говорил с ней. Через этот кристалл.

Он достаёт свой сувенир из кармана куртки. Ничтожно маленький кристалльчик.

Стоит ли ему сказать? Стоит ли мне вообще говорить? Как я ему это объясню?

– Она в безопасности, – серьёзным тоном отвечает Ренна Тому. – Её телом всё ещё управляет создание, которое называет себя Копариус, но сама Бел в безопасности, – Том пересказывает её слова Зендеру, бросая на Ренну странный взгляд. Похоже, они не готовы установить связь с моим братом. Возможно, оно и к лучшему.

– Где? – в его тёмных глазах полыхает злость.

– Ему не объяснишь, – говорит Фавре. – Он не поймёт.

Я не думаю, что это стоит расценивать как критику его умственных способностей.

– У нас нет на это времени, – шепчу я Ренне, надеясь, что Том не услышит. Он хмурится, но вроде ничего не замечает. – Мы должны помочь Кону. Нам надо отправиться в Лимасилл. Кон, Джондар и Петра пытаются сбежать. Им понадобится наша помощь.

Том резко разворачивается, словно упоминание Джондара подействовало как сигнал тревоги. Он внимательно смотрит на Ренну, и я начинаю подозревать, что он меня услышал. Едва ли что-то может ускользнуть от его внимания, особенно когда дело касается его мужа.

– Маэстре Аэрон, – обращается он. – Мы собираемся полететь в Лимасилл. Если мы сделаем это на вейрианском судне, то рискуем нарваться на дипломатический скандал. Но Рондет может прилетать и улетать без каких-либо проблем. По сути, не пустить вас было бы равносильно объявлению восстания. Антейм правит на этой планете с вашего благословения. Вы нужны нам, все вы.

Зендер протягивает руку к морде Ренны. Она позволяет ему – или я. Он же мой брат. Я готова доверить ему свою жизнь. И Ренна теперь тоже.

– Пожалуйста. Я должен спасти Петру.

Через всё тело Ренны проходил волна энергии, и усталость словно снимает рукой. Не в полной мере. Я чувствую, как глубоко внутри что-то осталось. Начинаю подозревать сонную болезнь. Но пока что – пускай всего лишь на время – она вновь стала сама собой. Она утыкается носом в его ладонь. От него исходит жизненная сила, энергия.

– Он особенный, как и ты, – тихо произносит Ренна. – И столь же полон любви.

Тил встаёт рядом с ним – так близко, что я замечаю доверие между ними. На Куоре они стали друзьями. Уж не знаю как, но я вижу, что их жизни переплелись. И кое-что ещё. Похоже на паутину – свет, который эхом отдаётся в каждом из них. Я моргаю – или, скорее, это делает Ренна – и присматриваюсь внимательнее.

– Это любовь к одному человеку, – говорит она. – К Петре.

Оба из них? Но мне это знакомо. Я то же самое испытываю к Кону и испытывала к Шаю. Это целая вселенная, и это действует на каждого из них так, как я даже вообразить не могла.

– О да. Она сложная и упрямая. Но кто из нас не любит Петру Кел?

Том улыбается ей.

– Тогда пойдём. Вы все с нами?

– Мы согласны, – одновременно отвечаем с Ренной.

Она расправляет крылья и взмывает в воздух. Внезапно – хотя я никогда не думала, что это возможно, но всегда об этом мечтала, – я лечу. По-настоящему лечу.

Глава 31

ПЕТРА

Мы вновь перемещаемся по дворцу как призраки. Из мастерской Кона по узким коридорам и служебным лестницам в подвал и наружу через нижние уровни садов, под террасами – таков наш план.

Пока мы бежим, во дворце горят огни и играет музыка.

– Она устроила бал, – мрачно отмечает Джондар.

Кон не оглядывается и не замедляет шаг. Опустив голову, он продолжает идти.

– Чем больше людей она соберёт, тем больше, боюсь, попадёт под влияние камня.

– Но зачем? – спрашиваю я. – Зачем ей столько последователей?

– Мне кажется, она... подпитывается от них. Становится сильнее, – он останавливается. Кто бы сомневался. Это же его народ. – Мы не можем уйти. Не можем бросить их здесь вместе с ней. Мы не можем бросить Бел. Она бы не ушла без нас.

Его стражники медлят, разрываясь между подчинением воле монарха и необходимостью защищать его. Никогда бы не подумала, как сложно им сделать выбор.

Он прав. Реально прав. Но это нам сейчас не поможет. В нём говорят эмоции, а не здравый смысл. Не стратегия.

– Мы не бросаем их, Кон. Мы меняем расстановку сил.

На его привлекательных чертах отражается внутренняя борьба. Но в итоге он принимает решение.

– Хорошо, – соглашается он, сжимая руки в кулаки. – Сначала найдём Рондет. Бел сказала, что она с ними. Но... как она может быть и тут, и там одновременно?

У меня нет ответа на этот вопрос.

Мы спускаемся по узкой лестнице в подвал и, надеюсь, в сторону выхода. Если мы сможем добраться через нижние сады и затем пройти через них к древним туннелям... Это самый быстрый и незаметный путь из дворца. Мы никого не должны встретить по пути.

Но встречаем.

Серые уже ждут нас. Человек двадцать выбегают нам навстречу в одежде дымчатого цвета. И у всех стеклянные глаза и искажённые презрением лица.

Джондар останавливается и задвигает Кона себе за спину, тогда как из рядов Серых вперёд выходит Лиетт.

– Антейм, – произносит она уже привычным насмешливым тоном. – Позвольте нам проводить вас домой. К вашей супруге.

– Только через мой труп, – выплёвывает Джондар, уверенно направляя на неё бластер.

Лиетт закатывает глаза.

– Ты же понимаешь, что не особо-то нам нужен? В отличие от него. Я могу даже согласиться вас отпустить. Вы нам не нужны, если не можете послужить Копариус должным образом. Но вот антейм – это сердце Антееса. Все жители планеты последуют за ним. Когда он полюбит её, как верный муж, мы получим власть над всеми антейцами.

– Я никогда не полюблю её. Это не Бел.

– Ты удивишься, чему мы можем принудить тебя, антейм. Соответствующими стимулами.

Они бросаются вперёд – быстрее, чем я от них ожидала. Успеваю сделать несколько выстрелов, как и Джондар, прежде чем мы переходим к рукопашной. Стражники берут на себя большую часть Серых, но они хорошо дерутся и настроены решительно. Всё заканчивается до боли быстро, и вот уже Лиетт стоит одна, смотрит на нас потрясённо. Её стратегия, если это можно так назвать, не должна была подвести. Вот только она недооценила нас. Её потряхивает, каждый вдох даётся с трудом, пока взгляд скользит по ошмёткам её гениального плана.

– Давайте выбираться отсюда, – говорит Джондар, не обращая на неё внимания. Он подталкивает Кона вперёд.

– Ты не можешь. Ты не можешь просто уйти! – визжит она. – Ты антейм, а она твоя королева! Она Копариус!

Словно по щелчку Кон разворачивается и размашистым шагом подходит к своей бывшей ассистентке – девушке, которой он доверял и которая предала его. Не помню, чтобы когда-нибудь видела Кона в такой ярости.

– Эта штуковина не может меня контролировать, хотя уже пыталась. Она отрезала меня от Рондета и отняла у меня жену. Я никогда не буду сотрудничать с ней.

Она набрасывается на него, её руки тянутся к его горлу. Мне стоило пристрелить её, как только увидела. Кон выворачивается и бьёт локтем ей в живот... и внезапно замирает.

Согнувшись пополам и тяжело дыша, он не шевелится. Её глаза распахнуты с застывшим в них отчаяниях. Его словно парализовало. Лиетт выпрямляется и хватает его за волосы, вынуждая разогнуться. Кон повинуется, как безвольная марионетка, нацеливая оружие на нас. Лиетт стоит прямо за ним. Если начнём стрелять, то попадём в него, а не в неё.

⇐ Предыдущая 14 15 16 17 181920 21 22 23 Следующая ⇒