Берг Dок Николай: другие произведения. 2 страница

Поппендик только присвистнул. Он никак не ожидал, что с брони как корова языком слизнула все, что до того там разместили - ни лопаты с ломом, ни топора, ни ящика с инструментами. Танк стоял перекосившись, весь в серых метинах от прилетевших осколков, пуль и снарядов и какой-то непривычно голый.

- Побрили нашу кису - грустно сказал Гусь и присел на корточки, глядя что с ходовой. Опять не ошибся, прохвост хвастливый, действительно один внешний каток разрушен и отсутствует, а два внутренних погнуты и треснули. Экипаж не сговариваясь вздохнул, как один человек. Работенка предстояла грязная и тяжелая.

Сообщили об этом взводному, но тому было не до них - еще вел бой. Обещал прислать ремонтников, но темнело, а никто не прибыл. И в деревне все еще дрались, хотя должны были ее полностью очистить от русских еще утром.

К танкистам прибилось несколько пехотинцев, которых притащили под защиту брони санитары. Двое тяжелых, трое легкораненых, молчаливые, осунувшиеся, измотанные. Ни жратвы не привезли, ни ремонтники не прибыли.

Пришлось сообщать об этом взводному командиру. Тот зло буркнул:

- Ждите! Что с машиной? Вы все живы?

Выслушал доклад, выругался и опять велел ждать.

Приехал посреди ночи санитарный мотоцикл, сунули одного тяжелораненого в коляску, второму накинули на оскаленное лицо платок. Легкораненые облепили тарантас и убыли, оставив танкистов одних.

- Здорово им всыпали - вздохнул наводчик.

- Почему ты так решил? - спросил, зевая, Поппендик.

- Не могли без нас и саперов прорваться через колючую проволоку. Лежали там под минометами и пулеметами весь день. Их батальон потерял сегодня сразу 150 человек. Санитар сказал.

- Да, эта задержка у рва... Ладно, не выспаться всегда успеешь. Ты сейчас заступаешь на охрану машины - сказал фельдфебель заряжающему. Водитель и наводчик залезли обратно в танк, у них были удобные откидывающиеся кресла, а сам командир решил спать тут - ночь теплая, а внутри душно - все воняет бензином и порохом, вентилятор сломался очень не вовремя. Дежурили по очереди, да еще пришлось перетащить покойника на другую сторону, чтоб не спать рядом с ним.

Ремонтники прибыли только к полудню, уставшие до зеленых кругов под глазами, не выспавшиеся и злые, как вчерашние пехотинцы. Поппендик в это время находился в смущенных чувствах - он сходил с наводчиком полюбоваться на уничтоженные его экипажем орудия, но в перемешанных взрывами русских окопах не нашел никакой артиллерии, хотя отлично помнил, откуда били русские и куда его танк лупил осколочными. Перевернутую пушку нашли метрах в пятидесяти, совсем не там, куда стреляли, переглянулись и фельдфебель пожал плечами.

- Мне странно, я был уверен, что мы их накрыли, - Иваны не могли укатить свои пукалки. А сюда вроде бы мы и не стреляли совсем...

- Изменились ориентиры - тогда еще стенки стояли, а сейчас все осыпалось, и пожар прекратился - невозмутимо пожал плечами наводчик. Он видел, что фельдфебель уже написал рапорт и внес туда две уничтоженные русские пушки. Не переписывать же! Рапорт - это документ, а разбираться никто не обязывает. Кроме того очень важно получить побыстрее Железный Крест, а то есть шанс после потери танка попасть сначала в резервную команду, а оттуда загреметь в пехоту, в которой вечно не хватает людей. Танков всегда было меньше, чем танкистов.

Ремонтники хмуро оглядели фронт работ. Менять катки на увязшем в земле танке было тяжеленной и грязной работенкой.

Поппендик попытался выговорить им за позднее прибытие, но начальник ремкоманды, хоть и был на чин ниже, тут же поставил нахального щенка на место, просто объяснив ему на пальцах, что из 200 "Пантер", выгрузившихся позавчера, сегодня в строю осталось не более 80. А остальные либо поломались, либо увязли, либо вообще сгорели. Впрочем, совершенно неинтересно рассказывать азбучные истины, потому лучше бы умнику взять своих оболтусов и пойти поменять траки в гусенице, потому как русские пробили в них дыры своими снарядами.

Сказанное сильно потрясло молодого командира танка. За сутки - потерять больше половины машин в полку... Потом спохватился, что сбитую гусеницу они толком не смотрели.

- Пробоины что, в левой? - спросил он небрежно.

- Что в левой, что в правой - поставил его на место ремонтник, уже раздавая распоряжения своим людям.

- У нас еще вентилятор сломался - неожиданно для самого себя ляпнул Поппендик.

- Не у вас одних - буркнул не оборачиваясь начальник над механиками.

В гусеницах и впрямь обнаружилось три дыры. Две от четырехсантиметровок и одна - от "Ратш-бума". Провозились до ужина, когда, наконец, приехал с термосами старшина ротный, гауптфельдфебель по должности, и оберфельдфебель по воинскому званию конкретного гауптфельдфебеля конкретной танковой роты. Поппендику, умевшему мыслить логически было не вполне понятно - почему бы просто не ввести такое звание, но в конце концов это было не столь важно. Хуже было другое. Жратва безнадежно остыла, зато ее было неожиданно много и каждому досталось от пуза. К неудачливому Поппендику еду привезли последнему.

- Если б вы так воевали, как вы жрете - мы бы уже были в Москве - неприязненно, но негромко заявил один из ремонтников, поглядев на стучащих ложками о котелки танкистов. Настолько негромко, чтобы услышали.

- Брось, Йохан, чего требовать от этих желторотых, для многих из них это первый бой - пропыхтел его сосед.

- А поменять катки - вполне их задача. Я знаю, что экипаж если не отлынивает от работы, радуясь что все обошлось, то сам бы откопал, гусянку бы натянул и плюя на выбытие трех катков из восьми поехали б дальше. Разве только очень сильно перекарябало так, что мешаются - тогда бы скинули их ко всем чертям. Если они все три рядом - переставили бы соседний посередке - недовольно ворчал злюка, стуча лопатой, выгребая из-под поврежденных катков плотно сбитый грунт.

- Если катки на замену имеются, конечно. У фельдфебеля запасных катков не было.

Да и три катка - не один. Работы много. Потому нас и прислали - мягко и убеждающе стал успокаивать ворчуна приятель.

- Да, само собой разумеется! Они стучат ложками, а мы за них стучим лопатами! - огрызнулся тот, кого назвали Йоханом.

- Так и лопат у них нет!

- Зато ложки есть - не угомонился ворчун.

- Эй, парни, присоединяйтесь к нам! Тут на всех хватит, штурмовые остатки - сообразил, наконец, Гусь. Спохватился, вспомнил об субординации, глянул на командира. Тот пожал плечами. Слушать ворчание во время еды - только пищеварение портить.

- Кофе холодный совсем! - и тут остался недовольным ворчун. Сходил в ремлетучку, вернулся с паяльной лампой, мятой кастрюлей и приспособлением самодельным - чтоб огонь видно не было. Суп подогрели в котелках, кофе - в кастрюле, так пошло совсем иначе, горячее - то. Надо заметить, что жрали ремонтники тоже не как юные и субтильные девочки из гимназии. И да, ложки и у них оказались в образцовом порядке.

- Тяжелый день был - светски продолжил беседу старшина ротный.

- Очень - отозвался старший над ремонтниками.

- Нам положено в день делать до 25 средних ремонтов. А уже больше 30 выходит по службе полка. И ваш еще чинить. Повезло вам, к слову, балбесы - усмехнулся старший по летучке.

- Это как сказать - кисло поморщился Поппендик. Он уже прикинул, что как-то надо возмещать все имущество, утерянное в бою, заявка на страницу.

- Повезло, повезло. Если бы Иван влепил чуточку выше, над катками, вы бы не сидели здесь с нами, мы насмотрелись уже сегодня. Броня у пантеры в борту - 40 мм. И "Ратш-бум" и четырехсантиметровка калиберным бронебойным его пробить могут и пробивают.

- Вблизи и только по нормали. И только нижнюю часть борта. От верхней - рикошет. И если не по нормали - тоже черта хвостатого пробьют! - как по-писаному заявил Гусь и самодовольно огляделся.

- А уж при попадании в катки и вовсе ни черта не пробьют - кивнул ворчун Йохан.

- Потому и повезло, как я вам, остолопам, и сказал, да к слову подайте заявку на дополнительные катки - и защита и пока еще есть в наличии. Или с всерьез подбитой машины снимите. Могли бы и сами починиться, будь у вас катки и траки - резюмировал старший ремонтник и допил кофе.

- Но под таким огнем колупаться а потом в бой рваться вывозившись в грязи - дураков мало. Я б тоже не стал менять, потому как ну его в жопу, ордена все одно не дадут, а медальки если все хорошо кончится - всем раздадут. Но некоторым - посмертно - ехидно заметил ворчун, который в сытом виде стал куда дружелюбнее.

Еще посидели, покурили. Старшина ротный укатил с пустыми термосами, а оставшиеся у подбитого танка прокорячились с ремонтом полночи, поминая богоматерь и всю кротость ее.

Старший лейтенант Бондарь, командир огневого взвода в ИПТАП.

Не повезло сразу - как только батарея развернулась на уже подготовленных добрыми людьми загодя позициях и кое-как замаскировалась - примчались немецкие бомберы и изрядно перелопатили все, что могли. Одна из двух ЗиСок Бондаря получила бомбу прямо в ровик и теперь лежала вверх колесами, расплющенная какая-то и искореженная, медленно вращалось колесо с изорванной покрышкой и выбухающим в прорехи гусматиком. Даже ствол погнулся, не говоря о более точных деталях. Убило пушку напрочь. Во втором расчете заряжающий зачем-то башку высунул, теперь лежал плашмя с ироничной улыбкой на бледном лице и дырой во лбу.

А немцы уже перли. Старлей глядел в бинокль, прижимаясь к земле - в воздухе летало слишком много всякого нехорошего, а Бондарь был не дурак и не гордец и отлично помнил старую солдатскую поговорку: "Если видишь, что в тебя летит снаряд, пуля или еще что железное - не важничай и не задавайся, отойди в сторонку, пущай летит мимо!"

Загрохала батарея Афанасьева, лучшего комбата в полку. Далековато - километр до фрицев и видно отсюда плохо, но вот дымный столб оттуда, где фрицы возились и тут же второй такой же там же - отличный признак. Причем опытный уже артиллерист Бондарь ясно видел, что это не дымовухи, которые немецкие панцерманны частенько сплевывают, как под обстрел попадают, тут дым другой - неаккуратный, но мощный, хороший под ним костерок из бензина, стали и мяса.

- На передки! - свой комбат приказал. Бондарь понял, что стрельбы сейчас не будет, тут же увидел, что афанасьевцы на полной скорости мимо несутся по разбитой улочке, только пушки подпрыгивают, на обломки и кирпичи наезжая. Когда уже катили с позиции, навстречу - два грузовика с "обманщиками", как называли в полку взвод имитаторов, артиллеристов без пушек.

Истребители танков, носящие на рукаве черный ромб с перекрещенными стволами старорежимных пушек, были самым мощным козырем РККА, пожалуй и в пехоте и у танкистов возможности остановить немецкие панцеры было меньше. Лучшие из лучших, тщательно отобранные, уже успевшие сработаться и хорошо тренированные, противотанкисты ИПТАПов были мобильнее и подготовленнее артиллеристов в пехотных полках. И платили им больше и почета больше. И танков немецких навстречу - тоже больше.

И если куда - то теперь прибывали противотанкисты, то там же вскоре оказывались и танки вермахта. Вот как сейчас и вышло. Фрицы обожглись, сменили направление удара. Знают, что пушки так быстро не утащишь без приказа, а приказ обычно пушкарям отдается на удержание такой-то позиции, потому обогнут, ударят привычно во фланг и тыл, сто раз так было. Окопанное орудие раньше и не успевали развернуть - а уже сзади броня наваливалась, громя и давя безнаказанно и людей и пушки.

Потому тренировали теперь на быструю смену позиции, и выучили. А вместо настоящих орудий изображать их работу как раз вот эти ребята прибывают, с взрывпакетами. Вспышка, дым, пыль - со ста метров не поймешь, что это не орудие рявкнуло, а просто взорвался от фитилька горящего дымный порох в прессованной картонной упаковке. Немецкие наблюдатели не встревожатся, а наступающие панцерманны вляпаются в засаду, в огневой мешок, где их толстолобые танки будут получать болванки в корму и борта, помирая сразу и навсегда.

Куда встал Афанасьев - Бондарь так и не понял, не до того было, надо было успеть развернуться, прикопать хотя бы сошники, приготовиться к бою и замаскироваться ветками и плетнями, которые были в кузовах, глядя стволом на покатый спуск в заросшую мелким кустарником лощину. Гремело по всей деревне, огненный вал катался по человеческому жилью, но резкие, хлопающие удары ЗиСок привычным ухом старлей засек.

Из кустарничка, нещадно мочаля его сверкающими траками гусениц стали гуськом вылезать странные серые громадины. Для подъема они доворачивались, вставая к батарее, в которой теперь было всего три пушки, боком. Дистанция пистолетная. Сунулся ближе к наводчику.

- Наверное - тигры! А не похожи на картинку... Здоровущие! - успел подумать, перед тем, как телефонист вякнул: "По головному танку, дистанция 300 метров! Огонь!"

То же и скомандовал, добавив: "В моторное ему, Вася!"

ЗиСка подпрыгнула, дернула назад бревном стальным ствола, метнув бронебойный точно в корму переднего танка. Рядом загрохотали остальные пушки батареи. Головная машина от удара в задницу вздрогнула, умирающе прокатилась еще несколько метров и встала, как вкопанная, но черт ее дери - не загорелась, хотя Вася влепил туда же еще снаряд - и точно - попал, трассер не метнулся в сторону, как бывало при рикошетах.

Отчетливо было видно сразу много всего - пораженная машина повела стволом длиннющей пушки, в сторону старшего лейтенанта, следующая за ней газанула, метнув шлейф черного дыма и полезла из лощинки куда бодрее, то же сделали другие, шедшие колонной, теперь же они пытались выбраться из узости и развернуться в атакующую линию, подставив твердые лбы, а не мягонькие борта.

- Вася, под башню! - рявкнул Бондарь и наводчик отозвался не уставно:

- А щаз!

Успел бинокль к глазам бросить - увидел трассер, впившийся в мякотку - чуть выше гусеницы, но ниже внешнего борта.

- Нна! - гаркнул в полном восторге.

Неподвижный танк - вкусная добыча. Еще снаряд в борт! Бить, пока не сдохнет навсегда - все время повторяли опытные инструктора. Чтоб никакой ремонт потом не восстановил!

Хлестануло совсем рядом звенящим ударом, сбило на землю взрывной волной, бинокль разбил бровь и улетел куда-то, хоть и был на ремешке на шею повешен.

- Огонь! Не останавливаться! - потряс головой, понял - третий танк сумел обойти первые два, стоящие уже неподвижно и вбил снаряд совсем рядом с позицией. Сейчас добавит - и все!

Танк вместо выстрела бодро плесканул во все стороны жидким огнем и вспыхнул весь, как стог сена. Закоптил в небо и второй. Немцы все еще лезли из лощины, но перекрестный огонь шансов им не дал никаких. Успели несколько раз еще врезать осколочными снарядами - и тут Бондарю опять не повезло, глянул на встревоженный вскрик Васи и только рот раскрыл - маслянисто посверкивающий ствол второй его пушки беззаботно уехал назад, как раз между станин. И там и остался, не желая возвращаться на положенное ему место. И двое из расчета завозились, закорчились. Зацепило.

- Твою ж мать! - с чувством высказал свои ощущения Вася.

И пальба кончилась, немцы откатились зализывать раны.

Комбат выразился куда энергичнее, узнав, что в его батарее теперь только две пушки в работе. Совершенно невиновному в этом старлею досталось все равно на орехи, от злости за такую выволочку, напросился выбраться к битым машинам, тем более, что силуэты и впрямь на картинках не совпадали.

Взял с собой пятерых из расчета, обстрелянных уже - и сползали, вместе с ребятами из пятой батареи.

Сознание кололо какой-то несуразицей, но - приятной. Когда уже добрались до разбитых машин - сообразил. Пехоты немецкой с танками не было. Голыми коробки приперлись. Вот это - праздник. Все же с десантом когда фрицы едут - к шести наблюдающим из танка глазам добавляется еще два десятка. И стрельба их, инфантеристов сраных, сильно мешает. И не откатываются сразу танки как сейчас, цепляются за местность. Бондарь сам службу танкистом начинал, чуял потому врага.

Пленных пригнать не вышло - нашли одного, забившегося под танк и стонавшего в беспамятстве, остальные были мертвы и сильно изодраны, рвет снаряд мяконькое человеческое тельце немилосердно.

Из шести стоявших на выходе и в узости лощины серых громад горело две. В них щелкали патроны и снаряды, словно внутри барабанили пьяные джазисты. Не в такт и не в лад, но старательно.

Остальные аккуратно проверили - комбат зря напомнил, что все бумажки собрать надо, Бондарь и сам не вчера из-под лавки вылез. И у рваных мертвяков документы прибрали, ну и конечно, не только - пистолетики там, всякие мелочи. Когда обратно пришли - у хозяйственного Гайнуллина сверток заметил странный, доперло - на сиденьях танковых только что такой дермантин видел, а боец сапоги хорошо шьет, как раз на голенища припас. Так что не только, значит, свинтили что смогли, но и сиденья порезали.

Перемазались, конечно, не без этого, но зато было что доложить - бумаги сразу в штаб бригады с нарочным отправили, да пришлось срочно рапорт писать - таких танков на фронте не видали, это совсем новое что-то. Ходовая похожа, так же катки одни в другие входят по-шахматному, но и корпус другой, лоб покатый, башня совсем не такая и пушка в 75 мм - пару снарядов тоже с бумагами в штаб отправили вместе с замерами (Бондарь помнил, что указательный палец у него - 8 сантиметров, а ладонь - 20. В дыру, которую его пушка просадила в корме сунул палец, сумел его за броней загнуть, сделал вывод, что сантиметра четыре тут стали. Из дыры вяло вытекала какая-то пенистая жижа - лизнул - защипало язык. Ничего в голову не пришло - что такое может в моторном отсеке пениться, не пиво же там. А и по вкусу - никак не пиво.

Отправить притащенного с собой немца в санбат не вышло, помер по дороге, зря волокли мерзавца. Еще и комбат поглядел с укоризной и неприятным тоном добавил:

- Вот все у тебя, Бондарь, сегодня, не в тую степь! Соберись!

Вот, здрасьте вам! С физкульт-приветом! Можно подумать, что сам себе все неприятности сделал, а немцы и рядом не ходили! Ну да у начальства всегда так! Особенно когда день провоевали, а от батареи половина осталась. Задачи - то нарежут, словно все орудия целы!

Когда пушку брали на передок - только и порадовал наводчик - показал не замеченную сгоряча аккуратную круглую дырку в щите. Переглянулись. Оба отлично поняли, что был у немца в стволе бронебойный - им и вжарил. Потому остались живы и ранено двое легко. Тола в том бронебойном чуть. Был бы осколочный - легли бы всем расчетом, как битой в городки фриц бы сыграл. Немножко приободрился старлей - все ж таки не сплошная невезуха. И потом порадовали - Гайнуллин вручил от взвода резиновый такой немецкий кисет битком набитый трубочным медовым табаком - с самоскручивавшейся горловиной, табак там лучше лежал, чем в полотняных, не сох и не отмокал. И, как всегда, процесс набивания и раскуривания трубочки успокоил.

Ну, не повезло. Бывает. Зато завтра повезет! Бондарь был оптимистом и не любил унывать. На войне все переменчиво! Зато немцам наломали дров сегодня - не утащишь! Те шесть танков, что умерли, выехав из лощинки, как они думали - в тыл пушкарям - поломали, как умели, хрен восстановишь. Афанасьев, оказывается сначала три танка поджег, а потом, позицию сменив, из засады по бортам в упор еще три, а остальные умники поперлись в лощинку. Ну и все. Всего, получается, угробили при первой встрече дюжину панцеров. Три своих пушки потеряв.

Но тут Бондарь охолонул свою радость. Это истребители так сыграли, а те артиллеристы, что были по опорным пунктам и в пехоте - те все орудия потеряли и потери у них лютые. Тоже танков пожгли, но и самим досталось. Село не удержали, отошли. Видал отступавшую измочаленную пехоту - ни ПТР ни пулеметов не увидел. Прогрызли немцы рубеж и продолжают наступать. Так что игра в самом разгаре. А он - без пушек.

Ночью окопались вдоль дороги. Опять замаскировались, подготовились, бондаревские расчеты товарищам помогли, ремонтники обещали пушечку залатать, но день уйдет точно, хоть и мало в бронебойном осколков, но прилетели неудачно. Вдоль дороги были развернуты минные поля, так что артиллеристов они прикрывали неплохо, не вот-то как с полотна на обочину съедешь. А на рассвете прибыл от командира полка трехосный грузовик с отчаянно зевающими саперами. Бондаря, как бездельничающего, послал комполка указать землероям где установить на шоссе дополнительно мины.

- Пробку сейчас поставим - успокоил младший сержант, вертясь и явно ища что-то.

- Чего крутишься? - не удержался любопытный Бондарь.

- Ориентир ищу - привязаться, нам же потом на обратном пути, когда гансов попрем, это все разминировать надо будет - рассудительно заявил сапер, поправляя каску.

- Вон дерево!

- Не годится. После заварушки от этого ориентира только щепки останутся. Есть - вон камень. Так, ребята, давай отсюда - интервал вдвое меньше, пошли по схеме!

Сонные до того саперы забегали шустро, как тараканы и зарывали мины так споро и ловко, что старший лейтенант только головой закрутил. По расчетам немцы должны были воткнуться головой колонны в это свежевыставленное заграждение и встать на дороге в минном мешке. Словно на выставке - в 800 метрах уже ждали пушки.

- Все, принимайте работу! - заявил вскоре сапер.

Бондарь работу принял, глядя как двое подчиненных этого сержанта катают по дороге колеса, придавая ей прежний вид наезженной трассы.

- Хитро! - кивнул с одобрением.

- Так точно! Удачи вам! - кивнул сапер.

- А вы?

- Мы дальше поедем. Если тут фрицы прорвутся - там встречать будем. Или с другого направления. Ломятся они, как похмельный за пивом.

Ждать гостей оказалось недолго. И удивленный комвзвода только присвистнул. Третий год войны, а немчура совсем ошалела - по дороге споро катили уже виденные вчера танки. Много, десятка три. Боком, как на параде. Но не это странно - ни авангарда, ни грузовиков, ни осточертевших бронетранспортеров. Сдурели они, что ли? Всегда как порядочные авиаразведку проводили, обязательно хоть что-то с крыльями перед танками прошмыгивало, разнюхивая и разглядывая делегацию по встрече.

А тут - сами с усами?

На дороге жидко хлопнуло раз, потом еще и еще. Колонна, только что стремительная и стройная, словно на параде, теперь сбилась в безобразную кучу. Бондарь засопел зло, полез за трубочкой. Руки тряслись от злости, такой случай - а приходится упускать - товарищи уже вовсю молотили по отлично видным целям, немцы нарвались на мины, что с боков дороги, огрызались как-то растерянно и бестолково. Опять взрывы от их снарядов какие-то нелепые. Словно от сорокопятки, только земли летит больше. Бронебойными лупят, недоумки.

Над головой прошелестело. Тяжелые чемоданы накрыли уже пристрелянную дорогу, добавили перца. Эх, невезуха - явно фрицы заблудились или еще что - но ни тебе их чертовых лаптежников, ни артиллерии в ответ, ни наглой пехоты, от которой отмахиваться замучаешься, комполка всю ночь пытался пехотное прикрытие раздобыть - но не вышло - и весь ИПТАП как те немцы - без защиты. Встретились одинаковые!

Голая артиллерия против голых танков. Битва в бане!

Уже четыре дымных столба на дороге. И к ним в придачу какой-то шибко умный панцерманн сбросил свои дымовые шашки. Старший лейтенант аж заерзал - ну надо же такие придурни попались, а он - как охотник без ружья в стае уток. Ганс же себе и своим обзор дымом угадил, их силуэты и за дымом отсюда видны отлично. Вздохнул глубоко. Опять сосал трубочку. Сидел, смотрел дальше. Немцам бы откатиться сразу - а они почему-то теряли драгоценное время, возясь как слепые щенки в корзине, пытаясь прятаться друг за друга. ИПТАП старательно молотил из всех стволов, над головами с равными промежутками времени пролетали чемоданы дальнобойщиков. Туда же - в кучу.

Наконец, оставшиеся машины - чуть половины больше, стали отползать обратно, по-прежнему огрызаясь бронебойными. Эх, надо идти к начальству, может хоть одну пушку дадут!

Но Бондарю не дали ничего, кроме нотаций за неуместную настырность.

В бригаде три полка, в каждом по 20 орудий. В одном - сорокопятки, к которым старший лейтенант относился крайне прохладно, ему нравились 76 миллиметровки завода имени Сталина. А таких не было в запасе. Сиди на попе ровно, жди своего часа!

На следующий день немцы поумнели, стали прежними. Накаркал вчера - вот радуйся, и авиация долбит и артиллерию подтянули и пехотинцы не кончились у фрицев. А странные новые танки уже на глаза не попадались - обычная броня с редким вкраплением чертовых "Тигров".

На четвертый день от 20 ЗиСок в полку осталась ровно дюжина, пошарпанных в разной степени, побитых, но боеспособных.

И Бондарь напросился на свою голову.

Зато задачу ставил сам комполка. Хреновая задача, если честно. Правда, две пушки старлей снова получил во взвод. Одну свою - с наскоро залатанным накатником. Ремонтник честно признался, что на десяток выстрелов - хватит. Наверное. А потом ствол обратно укатится меж станин и там останется до заводского ремонта. Второе орудие было из третьей батареи - с разбитым прицелом и напрочь выбитой вертикальной наводкой.

Задачка оказалась под матчасть. Остановить фрицев 12 орудиями нечего было рассчитывать. Теперь гансы били кулаком из сотни танков. А в лоб Тигра 76,2 мм бронебойный не берет совсем. Уже убедились. Потому фрицев надо развернуть. К лесу передом, а к ИПТАПу - задом. И по жопе от души с оттягом дубинооглобей! Это если не по-артиллерийски говорить. А так это кличется "огневым мешком" и уже применялось в деле. Если немцы клюнут - им кранты. Не клюнут - ИПТАПу хана. Раздавят к чертовой матери.

Все дело в том, как взвод Бондаря сыграет свою роль.

- Прима балерина - хмыкнул капитан Афанасьев.

Комполка кивнул. Обычно он такие шуточки резвых подчиненных не одобрял и любил солидность. Но тут особое дело. Если и не балет, то театр. Или цирк. Взвод Бондаря должен отыграть за весь полк, показав, что справа от дороги две, а может и больше батарей. Если получится и немцы купятся на эту приманку, развернутся в ту сторону - им конец. Наводчики в его полку - мастера и перекалечат танки раньше, чем те успеют, поняв свою ошибку, вывернуть обратно на 180 градусов, подставив толстые лбы.

Им на это надо секунд двадцать самое малое, пока командиры спохватятся, пока команда дойдет до водителей, пока танк будет разворачиваться. На деле - куда больше. Потому как будет неразбериха. А истребители танков каждым стволом за две с половиной секунды шлют снаряд.

Не купятся немцы - придется работать в упор, кинжальным огнем, стараясь нанести максимальный урон за те секунды, которые есть у противотанковой пушки, обнаружившей себя уже первым выстрелом. Она успеет послать два снаряда, после этого танк уже ответит во всю мощь.

И ему есть чем ответить.

Потому важно, чтобы Бондарь выступил как надо, на бис и браво.

И морочить немцам огнем ему надо не меньше получаса. И эти полчаса его взвод должен жить и активно показывать, что там не два десятка людей с калечными пушками, а полноценная линия обороны, солидный опорный пункт, мимо которого не проедешь с песнями.

Задержал на минуту Афанасьев.

- Как собираешься огонь вести?

- Первые выстрела три - четыре в режиме пристрелки, осколочными. Потом расчеты в окоп, по одному потом ползком для продолжения стрельбы. И взрыв пакетами - для обозначения остальных пушек - не чинясь, сказал Бондарь. Парень он был самолюбивый, но капитан был крут и мог подсказать что полезное, опыта у него было побольше именно в таких засадах. В прошлый раз со ста метров бил в борта, ледяной характер. Выждал до последнего, потом плетни разом повалились и у немцев шансов выжить не было вовсе. Но вот так выждать, чтоб вплотную подъехали и борта подставили - это надо уметь!

- По одному не посылай. По двое лучше. В одиночку - боятся люди. А так - друг перед другом. И не так страшно и лучше сработают.

- Но у нас же бойцы отборные! - удивился старлей.

- Да. Вот и побереги им нервы. И дымовых снарядов возьми. Когда совсем жарко станет - влепи между собой и немцами на километре - уверенно заявил капитан.

- Есть - усмехнулся Бондарь.

- Ну, ни пуха ни пера! - ответил улыбкой Афанасьев.

- К черту, к черту!

Сдал под расписку подкалиберные снаряды, которые выдавались под строгую отчетность на каждую пушку, словно в проклятом 1942 году. Так то бронебойных хватало, а эти новые - по пять штучек и не дай бог потеряешь зря, разжалованием пахнет. Получил дымовые, еще шрапнели дали - все отдача меньше от выстрела. И отправился оборудовать рубеж, жалея, что нет здесь саперов с их минами, но видно в других местах еще солонее приходилось.

Позиция оказалась полуоборудованной, стояли на ней макеты пушек из бревен и накопано было много, но мелко - только авиаторов немецких обмануть. Видно получилось не очень - воронок всего с десяток, просекли летучие гансы, что деревянные пушки.

Копали, как осатанелые, понимая прекрасно, что в мелком окопчике не выжить. Вместе с взводом рыли и "имитаторы" - те, кто из их команды уцелел после вчерашнего боя, где пришлось ребятам сцепиться с прорвавшимися на позиции панцергренадерами. Обычно немцы рукопашку избегали, а вчера остервенели совсем, резня была невиданная.

Дошла уже битва до высшего градуса, виделась немцам близкая победа и они ломились, не считая потерь. И наши отвечали тем же.

На позиции росла пара деревьев - снесли их, чтоб не было танкам ориентиров. Все сделать не успели, пошла пыль по дороге. Провозились с увечной пушкой, где по вертикали не навести было, пришлось доски под колеса класть, чтоб получилось приблизительно по шоссе.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒