ГГлава 19 7 страница

Я бросаю на него испепеляющий, ледяной взгляд.

– Ты что, издеваешься надо мной? Ты хочешь, чтобы я сблизился с ней, зная, что я хочу трахнуть её так сильно, что едва могу думать, когда я рядом с ней?

– Ты хочешь больше, чем просто трахнуть её, – бормочет он, закуривая сигарету. – И ты, блять, беспокоишься о том, чтобы быть рядом с ней, потому что знаешь, что привязался.

– Ты нихрена не знаешь.

Он поднимает бровь.

– Пошел на хер, Малакай.

Он одаривает меня улыбкой.

– Пока что я на её стороне. Она чертовски милая девушка, не похожая на нечистого типа, что заставляет меня думать, что они преследуют её, потому что она понятия об этом не имеет.

– Не уверен, – бормочу я, чувствуя, как сжимается моя грудь от ярости, тревоги и грёбаного разочарования.

Мне нравится эта девушка.

Но если она имеет какое-то отношение к наркотикам и играет со мной и моим клубом, это плохо кончится. Это убивает меня, потому что я не хочу, чтобы хоть один волосок на её голове пострадал. Я могу только молиться грёбаному Богу, что она говорит правду и чиста, какой я видел её, когда мы сидели одни и разговаривали. А ещё лучше, когда её рот был на моём. Блять.

Ей лучше не быть замазанной.

– Мне нужно ещё кое-что сказать тебе, прежде чем мы пойдём на этот концерт. Не сноси свою крышу, потому что, черт возьми, ты уже сейчас в отвратительном настроении.

Я свирепо смотрю на брата.

– Что ещё ты собираешься на меня свалить?

Он кивает мне через плечо, я поворачиваюсь, и всё в моем мире останавливается. Кода идёт ко мне, а рядом с ним Бостон-грёбаный-Рейн. Я вижу красное. Всё в моём мире на мгновение отключается, всё, кроме чистой, грубой ненависти. Этот ублюдок является причиной её смерти. Он причина, по которой мой мир перевернулся с ног на голову. Он причина, по которой я нахожусь на этой грёбаной дороге один.

Рука Мала сжимает моё плечо, и я смутно слышу его голос у себя над ухом.

– Это не его вина, Маверик. Ты, блять, это знаешь. Ты должен оставить это дерьмо позади и снова слиться с клубом. Единственный способ сделать это – привести его и покончить с этим дерьмом.

– Ты. Ёбаный. Кусок. Дерьма, – рычу я, стряхивая руку брата со своего плеча.

– Маверик, – предупреждает Мал. – Я въебу тебе, если придётся.

– Попробуй.

Я делаю выпад, как только Бостон оказывается достаточно близко, и мой кулак летит прямо ему в лицо. Он отшатывается назад, хватая меня за куртку, и тянет нас обоих на землю. Я приземляюсь на него сверху и бью кулаком по его лицу снова и снова. Он не сопротивляется, и это ещё больше злит меня.

– Дерись со мной, ублюдок, или я убью тебя.

– Тогда убей меня, – рычит он, кровь течёт по его лицу и изо рта. – Я не буду драться с тобой, брат.

– Я не твой грёбаный брат! – реву я, снова вгоняя ему кулак в лицо.

– Это не моя вина, Маверик!

– Ты должен был защитить её! Ты должен был следить за ней! Тебе не следовало выпускать её на улицу. Ты, блять, всё равно, что убил её. Я, черт побери, доверял тебе, – кричу я, избивая его лицо снова и снова.

Вокруг нас кричат люди, мелькают камеры, но я не могу остановиться. Я вижу только красный цвет. Красный, сырой, яростный. Кто-то хватает меня за куртку и тянет назад.

– Хватит, Маверик, – рычит Мал мне в ухо, встряхивая меня. – Блять, остановись.

Я оглядываюсь, задыхаясь от боли, и вижу, что за мной наблюдают человек тридцать. Я смотрю на лежащего на земле Бостона, кашляющего и сплевывающего кровь, но он не встаёт, не пытается сопротивляться, он просто смотрит мне в глаза и говорит:

– Это не моя вина. Прости меня, брат. Когда-нибудь ты позволишь мне рассказать тебе, что произошло в тот день. Сегодня явно не такой день.

Мои кулаки сжимаются, и мне кажется, что они горят, когда это происходит. Моя грудь поднимается и опускается, и мой взгляд падает на семью, идущую к хаосу, который я только что развязал посреди улицы. Я не могу позволить ребёнку увидеть этот ужас. Поэтому я поворачиваюсь и рычу: «Держись от меня подальше», – моему брату, а потом я ухожу.

Боль в груди, кажется, вот-вот парализует меня.

Мне нужно нахуй убираться отсюда.

Сейчас же.

Глава 13

Скарлетт

Его здесь нет.

Я уже целый час пою, а его всё нет. Я вижу Мала и Коду, но у них каменные лица. Они не улыбаются, они просто стоят в стороне, наблюдая за толпой, наблюдая за всеми людьми, наблюдая за мной. Что-то случилось, я чувствую это в глубине души. Они ведут себя не так, как сегодня утром, и, возможно, это потому, что они дежурят, наблюдая за мной, но знаю, я просто знаю, что это нечто большее.

Маверика здесь нет.

И на то есть причина.

Разочарование сжимает мою грудь, и мне трудно петь, но я пою. Я пою и танцую, не желая снова подводить своих поклонников, но глубоко в моей груди есть крепкий узел, который я, кажется, не могу ослабить. Когда концерт заканчивается, я бросаюсь со сцены и пытаюсь спуститься туда, где находятся Мал и Кода, но меня останавливает охрана.

– Извините, но вы не можете туда вернуться, мисс Белл. Не раньше, чем стадион будет очищен.

– Мне действительно нужно кое-кого там увидеть, вы можете пойти со мной, пожалуйста? – умоляю я, пытаясь пройти мимо них.

– Извините, но мы не можем этого допустить. Таков наш приказ.

Расстроенная, я разворачиваюсь и спешу вниз, в свою гримёрку. Мне нужно переодеться и убраться отсюда. Мне нужно найти Маверика. Что-то не так, и с каждой секундой мне кажется, что моя грудь вот-вот взорвётся. Я добираюсь до своей гримёрной, и там Сьюзен.

– Отличное шоу, – говорит она, улыбаясь и отодвигая микрофон, прикреплённый к наушнику, который она носит.

– Можешь дать мне минуту? – спрашиваю я её. – Я себя неважно чувствую.

Она смотрит на меня, прищурившись.

– Ты опять что-то видела?

– Нет, просто меня очень тошнит. Мне так плохо.

Ложь.

Большая грёбаная ложь.

Но так я быстрее доберусь до дома.

– О, мой Бог, тогда переодевайся, и мы отвезём тебя домой.

– Спасибо, – я слабо улыбаюсь.

Она выходит из комнаты, а я бегу к своей сумочке и достаю телефон. Я до сих пор слышу, как толпа ревёт, ликует и умоляет выйти на бис. Они его не получат, по крайней мере сегодня. Ещё одна группа будет играть полчаса, а потом всё закроется на ночь. Я нахожу номер Маверика и дрожащими пальцами набираю его. Он сразу отправляет на голосовую почту. Чёрт возьми!

Моя дверь открывается, и в комнату вбегает Амалия, одетая в роскошное чёрное платье. Сегодня было её первое шоу, и она просто сразила всех. Я даже не воспользовалась моментом, чтобы поздравить её с такой невероятной работой. Я ужасный человек, но сейчас я просто не могу думать. Я даже дышать не могу.

– Что случилось? – спрашивает она, подбегая и кладя руки мне на плечи.

– Что-то не так. Маверика здесь нет, а ты видел Мала и Коду?

Она кивает.

– Они совсем не выглядели счастливыми.

– Я не знаю, что это, но что-то здесь не так. Я это чувствую.

– Мы найдём его, хорошо? Давай просто сосредоточимся на том, чтобы выбраться отсюда как можно скорее, – предлагает она, обнимая меня.

Я крепко обнимаю её и отстраняюсь.

– Я сказала Сьюзен, что мне нездоровится, поэтому я надеюсь, что она быстро меня вывезет.

Мы садимся на диван в моей гримёрке, и Амалия подает мне немного воды. Именно тогда я смотрю на телевизор на стене, у которого выключен звук. То, что я вижу, заставляет меня вскочить и прибавить громкость. Амалия замирает, и мы обе смотрим, разину рты.

– Сегодня два байкера устроили дебош на главной улице Сиэтла. Зеваки утверждают, что неизвестный мужчина просто набросился на другого, и завязалась жестокая драка. Считается, что оба мужчины члены одного и того же клуба, расположенного в Денвере. По слухам, драка закончилась ещё до прибытия полиции, и оба мужчины исчезли. Всех, кто располагает какой-либо информацией, просят откликнуться.

Я смотрю на экран, и хотя они размыли лица, я знаю, что человек, наносящий удар за ударом по лицу другого человека, – это Маверик. Я могла бы узнать его где угодно. Я не вижу человека под ним, но это не Кода и не Мал. Камера подпрыгивает, и кадры явно взяты с телефона. Я вижу, как Кода кричит что-то на заднем плане, а Мал тянет Маверика за куртку, потом картинка исчезает, и возвращается дама из новостей.

– Считается, что ещё два байкера были на месте происшествия и разогнали драку. Если вам что-нибудь известно, пожалуйста, позвоните в местную полицию.

История меняется, и я смотрю на Амалию.

– Что, чёрт возьми, я только что видела?

Она качает головой, широко раскрыв глаза.

– Я не знаю, но думаю, что нам нужно выбраться отсюда и выяснить это.

Я встаю и иду к своей двери, высовывая голову наружу. Сьюзен стоит в холле.

– Сьюзен, – стону я. – Мне действительно нужно идти, пожалуйста, меня сейчас вырвет.

Её глаза расширяются, и она подталкивает меня вперёд. Амалия следует за нами по пятам.

– Конечно, давай отвезём тебя домой.

Она ведёт меня через заднюю дверь к машине, которая ждёт меня. Я притворяюсь, что стону и сгибаюсь пополам всю дорогу, но не слишком сильно, чтобы она захотела отвезти меня в больницу. Пятнадцать минут уходит на то, чтобы вернуться в отель, и когда мы прибываем, я выбегаю, сопровождаемая охраной, и возвращаюсь в свой номер с Амалией рядом.

– Амалия, Скарлетт может понадобиться отдых, – говорит Сьюзен, следуя за нами.

– Всё в порядке, – стону я. – Я бы предпочла, чтобы она осталась ненадолго, на всякий случай.

Сьюзен кивает.

– Ладно, может, мне отвезти тебя в больницу? Ты что-то съела? Или желудочный грипп?

– Я не уверена. Я приму душ, вздремну и попрошу Амалию дать тебе знать, если состояние не улучшится.

Амалия обнимает меня за плечи и кивает.

– Я позабочусь о ней.

Сьюзен кивает.

– Хорошо, Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится.

Я со стоном киваю и иду в свою комнату вместе с Амалией. Как только дверь закрывается, я поворачиваюсь к ней.

– Маверик не отвечает на звонки, я думаю, мы должны пойти и попытаться найти его. Я знаю, где он остановился, но думаю, что мы должны сначала проверить бар и посмотреть, там ли он, если нет, мы поедем в их мотель. Мы могли бы получить некоторые ответы.

Амалия кивает.

– Давай переоденемся, а потом я помогу выбраться тебе отсюда.

Я спешу переодеться в джинсы, майку и толстовку. Я натягиваю капюшон и над моей головой. Я не могу носить солнцезащитные очки ночью, но я просто буду держать голову опущенной и молиться, чтобы меня никто не увидел. Я буду выглядеть менее заметной в толстовке, никто не будет смотреть на меня дважды. Я надеюсь.

– Пошли,–шепчу я, когда Амалия выходит в джинсах и свитере с высоким воротом, который она позаимствовала из моего шкафа.

– Я пойду первой и помашу тебе рукой.

Я киваю.

Нам требуется пятнадцать минут, чтобы выйти из отеля, потому что вокруг так много людей, но мы используем это в наших интересах, когда мы крадёмся через парадные двери рядом с большой группой подростков. Когда мы оказываемся на улице, мы берёмся за руки и обе бежим к бару. Чтобы добраться до него, нужно всего несколько минут, но он набит битком. Снаружи, внутри и даже за массивным кирпичным зданием толпятся люди.

Проклятье.

Это может занять некоторое время.

Я быстро оглядываю людей снаружи, но ничего не вижу.

– Нам придётся войти, – говорю я Амалии, глядя на неё.

Она кивает.

– Я плохо слышу в этих местах, мне становится хуже, – говорит она мне.

– Я буду держать тебя за руку, хорошо?

Она кивает, и, опустив мою голову, мы входим в бар. Он так же упакован внутри, как и снаружи. Мы пробираемся сквозь толпу, оглядываясь по сторонам. Здесь так трудно что-либо рассмотреть, повсюду тела, поэтому, крепко держа друг друга за руки, мы проталкиваемся сквозь толпу, мало-помалу, ища везде, где можем. Не похоже, что он здесь, что заставляет моё сердце упасть.

А что, если он исчез? Что, если у меня никогда не будет шанса увидеть его снова?

Я тащу Амалию, и мы делаем ещё один обход, прежде чем выйти наружу и проверить все там тоже. Ничего. Никаких признаков любого из них. Расстроенные, мы выходим на тротуар. Я снова оглядываюсь и тащу Амалию к мотелю, который находится примерно в шести кварталах отсюда. Я нашла его раньше. Я замечаю, как мы идём к Исааку, прогуливающемуся с кучкой людей из группы по улице.

Дерьмо.

Мне не нужно, чтобы они видели меня и задавали вопросы прямо сейчас.

Я дёргаю Амалию за руку и тяну её вниз по левой стороне здания, в котором находится бар, и жду, пока они пройдут. Здесь довольно темно, только тускло освещённое место для парковки, которая находится позади, вероятно, для персонала бара. Там есть несколько больших деревьев, но в остальном оно практически мёртво. Я не обращаю особого внимания, просто смотрю, как Исаак проходит мимо с группой, и жду несколько минут, а затем тяну Амалию за руку.

Только она не двигается.

Я снова тяну.

По-прежнему ничего.

Я поворачиваюсь и смотрю на неё, чтобы увидеть, что она смотрит на что-то, её рот открыт, глаза широко раскрыты. Я прослеживаю за её взглядом, и моё сердце замирает. Оно просто останавливается. Всё моё тело горит, как в огне, когда я смотрю на сцену передо мной. У меня покалывает шею. Моё сердце как будто останавливается, а руки начинают дрожать, когда ревность и боль, не похожие ни на что, что я когда-либо чувствовала за свою короткую жизнь, путешествуют вверх по позвоночнику и заполняют моё тело.

Маверик с женщиной, у стены небольшого здания рядом с парковкой, может быть, старый туалет? Она стоит лицом к зданию, трусики спущены до щиколоток, руки на стене, а он сзади, руки на бёдрах, трахает её так сильно, что она даже не издаёт ни звука, рот открыт, голова откинута назад, но она не кричит, скорее всего, просто задыхается.

Я не могу отвести взгляд, хотя ощущение внутри меня почти парализует. Моя нижняя губа дрожит, когда я смотрю на него, челюсть плотно сжата, глаза закрыты, ярость излучается от него. Его руки подняты, джинсы спущены до лодыжек, и он трахает её, как дикий зверь.

Кажется, меня сейчас стошнит.

Слезы хлынули и покатились по моим щекам, и в этот момент рациональная мысль покидает меня, а чувство предательства захлёстывает. Я знаю, что это несправедливо, учитывая, что мы едва знаем друг друга, но что-то в том, чтобы видеть его таким, с кем-то другим, заставляет меня хотеть вырвать своё собственное сердце голыми руками и растоптать его на земле, просто чтобы оно не больно на секунду дольше.

Ни одной, единственной, мучительной секунды.

Словно почувствовав нас, Маверик поворачивается и смотрит мне прямо в глаза. Вся ярость смывается с его лица, и оно расслабляется. Он перестаёт делать то, что делает, и, спотыкаясь, пятится назад, освобождаясь от блондинки, которую прижимал к стене. Мой рот открывается и закрывается, а слёзы продолжают катиться. Амалия двигается первой, дёргая меня за руку, отталкивая назад, хотя мои ноги не хотят двигаться.

Маверик сердито кричит: «Блять!»

А потом он выкрикивает моё имя.

Наконец-то, я прихожу в себя.

И я поворачиваюсь.

И я бегу.

Маверик

Блять.

Нет.

Чтоб меня. Этого, блять, просто не могло случиться.

Я сердито натягиваю джинсы и рявкаю на блондинку, с которой только что трахался, чтобы убралась подальше от меня, когда она стонет из-за того, что я остановился. Я просто застёгиваю верхнюю пуговицу, и бегу за двумя девушками, которые исчезли на улице. Я вижу, как они возвращаются в отель. Черт возьми. Если она войдёт туда, я никогда не подойду достаточно близко, чтобы попасть туда, со стоящей снаружи охраной.

Блять.

Я выкрикиваю имя Скарлетт и вижу, как она на секунду замедляется, что говорит мне о том, что она меня услышала. Она не останавливается, а бежит, держа Амалию за руку, добегает до дверей отеля и вбегает внутрь. Охрана делает двойной дубль и бросается внутрь вслед за ней. Проклятье. Твою мать. Я не могу сейчас туда забежать, кто-нибудь, блять, увидит меня и вышвырнет обратно. Они будут отчитывать её задницу около часа, а это значит, что я должен стоять здесь и ждать, пока они не вернутся.

Ждать. Пока она там страдает.

Какое мне вообще до этого дело? Проклятье. Я должен быть здесь только как друг и ничего больше. Я здесь, чтобы защитить её, а не заботиться о её чувствах.

Блять.

Я останавливаюсь, рычу от разочарования и провожу руками по волосам. Я не могу поверить, что я, блять, сделал это. Не могу поверить, что она это видела. Блять. Проклятье. Гнев клокочет в моей груди от событий сегодняшнего дня, от страха, что она предаёт меня, от того, что я только что причинил ей боль, от всего этого. Он взрывается, и я дёргаю себя за волосы, скрипя зубами и тяжело дыша.

Мне нужно добраться до неё.

Я спускаюсь в ближайший бар и заказываю пиво, поворачиваю телефон и звоню ей. Нет ответа. Я пью пиво, заказываю ещё и жду, снова звоню. Нет ответа. Примерно через час я уже не могу больше ждать. Я сам побью эту чёртову охрану, если не смогу туда попасть. Я иду туда, и иду прямо сейчас.

Я прерывисто вздыхаю, встаю и выхожу из бара, бросив на стойку полтинник. Я знаю, в какой она комнате – она сказала мне, когда только приехала. Мне просто нужно туда попасть. Когда я возвращаюсь, то смотрю на отель, на людей, входящих и выходящих. Охрана снова снаружи. Хорошо. Я вижу группу девушек, стоящих снаружи, и у меня появляется идея. Я делаю ещё один вдох и шагаю к ним. Одна симпатичная брюнетка замечает меня, и её рот приоткрывается. Она хлопает подругу по плечу, и все они останавливаются и смотрят на меня, разинув рты, со страхом в глазах.

Здорово, что они меня боятся.

– Я здесь не для того, чтобы создавать проблемы, леди. Я просто хочу знать, не остановился ли кто-нибудь из вас в этом отеле?

Трое из них поднимают руку. Хорошо.

– У меня там друг, и мне нужно туда попасть. Если я войду, они вышвырнут меня обратно. Кто-нибудь хочет получить лёгкие сто долларов, проводив меня и посадив в лифт?

– На какой этаж ты хочешь попасть? – спрашивает рыжеволосая, её голос звучит уверенно и совсем не беспокоится обо мне. Мне нравится эта уверенность. Она из тех девушек, с которыми Кода легко расстаётся. Она смотрит на меня без колебаний и беспокойства. Она не боится, даже слегка.

– Десятый.

– Я на десятом, – пропищала темноволосая девушка, её голос был не таким сильным. – Я сделаю это, но я хочу привести своих друзей.

– Нет проблем, дорогая, я здесь не для того, чтобы причинить вред тебе или кому-то ещё. Просто хочу добраться до своей девушки. Я облажался.

Их лица смягчаются. Я достаю немного денег и отдаю их темноволосой девушке. Она смотрит на них большими глазами. Рыжеволосая делает шаг вперёд и протягивает руку.

– Я Чарли, а ты кто?

– Маверик.

– Любой мужчина, готовый пойти на все, чтобы заполучить девушку, достоин моего уважения. Я пойду с тобой, и Черри, – она указывает на темноволосую девушку, – но не сомневайся, если ты попытаешься что-нибудь сделать, хоть что-нибудь, я вздрючу тебя.

Я ухмыляюсь ей.

– Ты мне нравишься, Чарли.

Она ухмыляется и поворачивается к Черри.

– Ну же, цыпочка, давай покончим с этим, чтобы я могла пойти и запить всю свою печаль.

Чарли подходит ко мне, Черри тоже. Чарли берёт меня под руку и хлопает ресницами.

– Никто не поверит, что мы просто взяли тебя с собой, если только, конечно, ты не... – она проводит пальцем по моей груди, и я смотрю на неё.

У девушек есть стиль, мне это чертовски нравится.

– Черри, встань по другую его руку. Все в этом отеле будут думать, что мы собираемся провести лучшее время нашей жизни с этим жеребцом здесь.

Я ухмыляюсь и иду в отель вместе с девушками. Мы пользуемся третьей дверью, и Чарли заводит разговор, заставляя меня смеяться, так что мы выглядим непринуждённо. Охрана оглядывается, смотрит на Чарли, висящую на мне, и качает головой, снова сосредоточившись на людях, входящих и выходящих. И вот так мы внутри. Я предполагаю, что они на самом деле ищут только Трейтона, любой другой, вероятно, мимолётная мысль для них.

Когда мы подходим к лифту, Черри вытаскивает свою карточку и проводит ею, нажимая на десятый этаж.

– Ты можешь спуститься вниз без карты, но ты не можете подняться без неё, – объясняет она.

Мы поднимаемся на десятый этаж и выходим. Я поворачиваюсь к обеим девушкам.

– Спасибо, я очень ценю вашу помощь.

– Мы только что заработали сотню баксов за то, что абсолютно ничего не делали, – Чарли ухмыляется. – Меня это устраивает. Рада угодить.

– Вы приехали в Сиэтл или живёте здесь? – спрашиваю я, завязывая разговор на несколько минут, прежде чем они спускаются вниз.

– Из Денвера, – говорит Чарли, проводя пальцами по своим огненно-рыжим волосам.

Она великолепна, без сомнения.

– Ну, когда вернётесь домой, зайдите к нам. Мы бы с удовольствием выпили с вами пару кружек пива.

Чарли смотрит на меня. Сегодня вечером я не надел куртку после того хаоса, который устроил сегодня на улице, так что я понимаю, что она, вероятно, смущена.

– МК «Стальная Ярость».

Глаза девушки округляются, и она улыбается.

– Нихрена себе.

– Дерьмо.

Её улыбка становится шире.

– Мы обязательно это сделаем, парень байкер. А теперь иди и возьми свою девушку.

Я киваю, а потом поворачиваюсь к Черри.

– Благодарю вас, леди. И смотри, чтобы охранник не увидел, как ты выходишь, а то он будет гадать, что ты со мной сделала.

Они обе смеются и, помахав рукой и сказав «позже», уходят.

Я начинаю пробираться к комнате 1007, где, как я знаю, находится Скарлетт.

Я являю собой смесь злости и сожаления. В основном злость.

Потому что, насколько я знаю, она может использовать меня, чтобы ебаться с любым шоу, которое ведёт её бывший парень.

И она не имела никакого грёбаного права убегать и вести себя так, будто я ей изменил.

Мы не вместе.

Блять.

Моя голова – это проклятый Богом беспорядок, и моя ярость накапливается от событий дня.

И Скарлетт Белл собирается увидеть байкерскую сторону, о которой она спрашивала столько раз.

Потому что я злой. И я хочу её. И трахну её. И нахуй всё это.

Я мне, черт возьми, остается только молиться, чтобы она была одна.

И что она откроет эту чёртову дверь.

Я не хочу, чтобы мне пришлось её выбивать.

Но я сделаю это.

О, да.

Я сделаю.

Глава 14

Скарлетт

Придурок.

Грёбаный придурок.

Мне просто нужно было убедить охрану, что я просто выходила с Амалией перекусить, а не будить Сьюзен и не говорить ей, потому что она расстроится. Затем мне пришлось выслушать двадцатиминутную лекцию о том, как это опасно, и о том, что я должна была сообщить им. Тогда мне пришлось быть полной задницей и сказать им, что если бы они смотрели, как следует, то увидели бы, как я покидаю отель. Этого было достаточно, чтобы заставить их закрыть рты и принять это.

Они не были счастливы.

Я фактически шантажировала их, чтобы они ничего не сказали.

Так что я не только ужасный, отвратительный человек, но и обиженный, ревнивый и злой.

Я не могу остановить боль в своём сердце. И у меня нет для нее абсолютно никаких оснований.

Он не со мной. Он мне ничего не должен. В этом-то все и дело. Мы друзья, и это, это прямо здесь, именно поэтому мы никогда не должны были целоваться и просто оставаться такими. Потому что, какой бы огонь ни горел между нами, он сильный и всепоглощающий. Каждая интимная секунда, которую мы проводим вместе, только усиливает его. Мы не должны были позволять ему распространяться дальше.

Может быть, тогда мне не было бы так больно сейчас.

Из-за ерунды.

Пустяка.

Я закрываю глаза и прижимаю ладони к лицу, пытаясь отогнать образы его члена, проникающего в эту женщину, выражения её лица, того, как его большие руки схватили её за задницу. Ревность переполняет меня, она горит, как огонь, в глубине моего живота, и я издаю громкий, сердитый звук в своём горле.

Чёрт бы его побрал!

И будь я проклята за то, что была такой жалким.

Раздаётся стук в дверь, и я резко поднимаю голову. Я несколько раз моргаю и оглядываюсь. Дерьмо. Неужели охрана всё-таки рассказала Сьюзен? Господи, надеюсь, что нет. Я никогда не смогу это объяснить. Или это Амалия? Может быть, она проверяет меня. В таком случае, я лучше отвечу ей. Я подхожу и, не глядя, открываю дверь.

Я замираю.

Маверик стоит, руки по бокам сжаты в кулаки, взгляд напряжен и пылает, проникая прямо сквозь меня.

Я моргаю.

Я открываю рот.

Ничего не выходит.

Это занимает какое-то время, но, в конце концов, моя жалкая ревность и гнев выходят на поверхность, и я огрызаюсь:

– Я не позволяю свиньям входить в свою комнату. Возможно, ты захочешь попробовать ещё одну. Возможно, где-то в этом здании есть девушка, в которую ты можешь погрузить свой член. Похоже, это твоя фишка. Почему бы не объездить двоих за одну ночь?

Не надо было этого говорить.

Маверик входит, кладёт руку мне на грудь и толкает меня назад. Он пинком закрывает за собой дверь и продолжает толкать меня, пока я не упираюсь спиной в стену. Затем он наклоняется, тяжело дыша, щекоча моё лицо, и рычит:

– Когда я зову тебя, ты останавливаешься.

Прошу прощения?

Он же не бросил это после того, что я только что видела? Что я только что сказала?

Я поднимаю руки и толкаю его в грудь. Он даже не вздрагивает. Расстроенная, я толкаю его снова и снова.

– Пошёл ты, Маверик. Убирайся из моей комнаты, придурок!

Он хватает обе мои руки в свои и ударяет ими над моей головой о стену, затем наклоняется ближе, так близко, что его губы почти касаются моих.

– Если ты поцелуешь меня, я укушу тебя, – предупреждаю я, сверкая глазами и кипя от гнева.

– Мы не вместе.

– Пошел. Ты.

– Это значит, – он крепче сжимает мои руки, – что я могу трахаться с кем захочу.

Это больно. Он обжигает меня до глубины души. И я не могу этого скрыть. Моё лицо морщится, и я прикусываю язык так сильно, что кровь вырывается на поверхность. Чёрт бы его побрал. Свинья.

– Какого хрена ты умчалась, как отвергнутая любовница?

Я качаю головой, дёргая руками.

– Отпусти меня!

– Ты ответишь мне, или я останусь здесь на всю ночь. Меня это не беспокоит, детка. Я большой человек, и я делал вещи гораздо хуже.

– Я буду кричать, Маверик. Не сомневайтесь в этом. Я закричу так громко, что через секунду тебя выволокут отсюда.

– Ты только откроешь свой хорошенький ротик, чтобы закричать, а я тебе что-нибудь засуну. Не искушай меня.

– ДА ПОШЕЛ ТЫ! – плюю я.

– Ты будешь отвечать на мои вопросы, и у меня есть несколько для тебя. Ты лжёшь мне, и собираешься увидеть ту сторону, которая тебе не нравится.

– Ты мне угрожаешь? – ахаю я, глядя на него снизу вверх.

Его взгляд прожигает меня насквозь.

– Безусловно.

– Отпусти меня, – рычу я.

– Первый вопрос, – говорит он, игнорируя мое предупреждение. – Какого хрена ты так расстроилась, когда увидела, как я трахаю эту женщину?

Я вздрагиваю.

Он ухмыляется.

– Я хочу ударить тебя так сильно прямо сейчас, – шиплю я. – Я ненавижу тебя. Я молю Бога, чтобы мы никогда не встречались.

– А что я говорил насчёт лжи?

Я сглатываю и стараюсь не хмуриться, но это бесполезно, он не отпускает меня. Хорошо, он хочет получить ответы, он может их получить. С меня хватит.

– Сначала другой вопрос, а на этот я отвечу напоследок, – говорю я ровным, но твёрдым голосом.

– Хорошо, мы приступим прямо сейчас, хорошо? Ты участвуешь в операциях своего бывшего парня?

Я моргаю, а потом мой рот открывается, и боль переполняет меня.

– Пожалуйста, ради всего святого, скажи мне, что ты только что не спрашивал меня об этом?

– Я должен знать, детка, потому что его дерьмо преследует тебя, он хочет тебя, по какой-то причине, и я должен задаться вопросом, не делаешь ли ты из меня дурака.

Я снова начинаю извиваться, на этот раз, используя свои ноги и топчась по его ногам.

– Ты кусок... Не могу поверить, что ты спрашиваешь меня об этом после всего, что я тебе рассказала. Я не могу поверить, что ты думаешь, что я помогаю этому... этому монстру с чем угодно. Отпусти меня!

– Успокойся.

– Отпусти меня! – кричу я.

– Успокойся, Скарлетт.

– Я могу сделать так, что тебя немедленно арестуют. Отпусти меня.

– Три секунды, чтобы успокоиться, или я, блять, заставлю тебя сделать это.

– Ты придурок! Придурок! Придурок! Я доверилась тебе. Я рассказал тебе эту историю, потому что думала, что ты веришь мне, но ты не веришь, как и все остальные. Я не могу поверить, что доверяла тебе!

Он двигается стремительно, отрывая меня от стены и хватая за плечи, крутит меня и направляет к кровати, затем он толкает меня, и я лечу назад, приземляясь на спину. Я не успеваю убежать, потому что он прижимает меня своим телом, снова сковывая мои руки, большие ноги по обе стороны от моих бёдер, грудь прижимает меня, лицо близко к моему.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒