ФЕДОР ДОСТОЕВСКИЙ. КРОКОДИЛ. ИВАН МАТВЕИЧ. ЕЛЕНА ИВАНОВНА. СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. МУТТЕРХЕН. ТИМОФЕЙ СЕМЕНЫЧ. ТАТЬЯНА САВИШНА. ФИГУРА С УСАМИ. СТАРУХА В ЧЕПЦЕ. ПРИЯТНАЯ ДАМА. ПЕРВЫЙ МАЛЬЧИШКА. ВТОРОЙ МАЛЬЧИШКА. ТРЕТИЙ МАЛЬЧИШКА. КРОКОДИЛ. ДВЕ БЕЗОБРАЗНЫЕ ОБЕЗЬЯНЫ

ФЕДОР ДОСТОЕВСКИЙ

КРОКОДИЛ

Необыкновенное событие или пассаж в пассаже

справедливая повесть о том, как один господин, известных лет и известной наружности, пассажным крокодилом был проглочен живьем, весь без остатка, и что из этого вышло

Инсценировка Николая Коляды.

Город Екатеринбург

2020 год

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ИВАН МАТВЕИЧ

ЕЛЕНА ИВАНОВНА

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ

НЕМЕЦ

МУТТЕРХЕН

ТИМОФЕЙ СЕМЕНЫЧ

ТАТЬЯНА САВИШНА

ФИГУРА С УСАМИ

СТАРУХА В ЧЕПЦЕ

ПРИЯТНАЯ ДАМА

ПЕРВЫЙ МАЛЬЧИШКА

ВТОРОЙ МАЛЬЧИШКА

ТРЕТИЙ МАЛЬЧИШКА

КРОКОДИЛ

ДВЕ БЕЗОБРАЗНЫЕ ОБЕЗЬЯНЫ

Первая картина

Однажды в Петербурге в Пассаже произошел невероятный пассаж.

Началось всё дома у Ивана Матвеича и Елены Ивановны.

ЕЛЕНА ИВАНОВНА. Хочу, хочу, хочу!

ИВАН МАТВЕИЧ. Чего хотите вы, любезная Елена Ивановна?

ЕЛЕНА ИВАНОВНА. Иван Матвеич, я хочу увидеть крокодила! Я так хочу! Показывают его в Пассаже! Хочу, хочу, хочу!

ИВАН МАТВЕИЧ. Достопочтенная супруга моя, вот и Семен Семеныч скажет: имея уже в кармане свой билет для выезда, так сказать …

ЕЛЕНА ИВАНОВНА. Ну да! Но ведь не столько по болезни, а сколько из любознательности …

ИВАН МАТВЕИЧ. Не перебивайте, Елена Ивановна. Итак, имея билет за границу-с, за границу, да-с, а следственно, уже считаясь по службе в отпуску и, стало быть, будучи совершенно в нонешнее утро свободен, я …

ЕЛЕНА ИВАНОВНА. Что? Ну, что?!

ИВАН МАТВЕИЧ. Я не только не воспрепятствую непреодолимому желанию моей супруги, но даже сам я возгорелся любопытством!

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Ой, Иван Матвеич, Елена Ивановна, а позвольте и я с вами?

ИВАН МАТВЕИЧ. Прекрасная идея, Семен Семеныч! Итак, отправляемся в Пассаж и смотрим крокодила! Пойдемте с нами, Семен Семеныч! Собираясь в Европу, не худо познакомиться еще на месте с населяющими ее туземцами!

ЕЛЕНА ИВАНОВНА. Крокодилами!

ИВАН МАТВЕИЧ. Да, крокодилами!

Захохотали все втроем, стали собираться: зонтики, калоши и прочее …

Было хоть и слякотно на улице, но холодно. Было 13 января 1865 года.

На Невском проспекте толклись толпы гуляющих, праздношатающихся, и среди них важно, в шубах, в теплых ботинках с калошами, вышагивали трое: Елена Ивановна, Иван Матвеич, Семен Семеныч.

Мальчишки кричали, продавая газеты:

ПЕРВЫЙ МАЛЬЧИШКА. Читайте в «Петербургском вестнике»! Немец из Берлина привез и один во всей России показывает теперь крокодила!

ВТОРОЙ МАЛЬЧИШКА. Читайте в газете «Листок»! Коварное чудовище, чтоб показать свои признаки жизни, слегка шевелит лапами и хвостом, приподнимает рыло и испускает нечто подобное продолжительному сопенью!

ТРЕТИЙ МАЛЬЧИШКА. Читайте в газете «Волос»! Кроме крокодила в Пассаже заключаются еще попугаи из иностранной породы какаду и, сверх того, группа обезьян в особом шкафу из углублений!

ПЕРВЫЙ МАЛЬЧИШКА. Читайте в «Петербургском вестнике»! У самого же входа, у левой стены стоит большой жестяной ящик в виде как бы ванны, накрытый крепкою железною сеткой, а на дне есть на вершок воды!

ВТОРОЙ МАЛЬЧИШКА. Читайте в газете «Листок»! В этой-то мелководной луже сохраняется огромнейший крокодил, он лежит, как бревно, совершенно без движения!

ТРЕТИЙ МАЛЬЧИШКА. Читайте в газете «Волос»! Он без движений, как лишившийся всех своих способностей от нашего сырого и негостеприимного для иностранцев климата!

Наша троица вошла в Пассаж и увидела то самое, что предлагали мальчишки.

ИВАН МАТВЕИЧ. Крокодильщик! Эй, крокодильщик! Ну-ка, покажи-ка нам твоего крокодила!

НЕМЕЦ. О нет, мадам!

ЕЛЕНА ИВАНОВНА. Так это-то крокодил! А я думала, что он... какой-нибудь другой! Какой противный этот крокодил! Я даже испугалась. Ну, вот - теперь он мне будет сниться во сне.

НЕМЕЦ. Гутен таг … Но он вас не укусит во сне, мадам. Его зовут Карльхен …

ЕЛЕНА ИВАНОВНА. Мне кажется, ваш крокодил не живой …

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Крокодил, как крокодил. Он, думали вы, будет бриллиантовый?

ЕЛЕНА ИВАНОВНА. Не смешите меня. Пойдемте прочь. Пойдемте, Семен Семеныч, посмотримте лучше обезьян. Я ужасно люблю обезьян. Есть из них такие душки... А крокодил ужасен. Я лучше посмотрю на обезьянок …

ИВАН МАТВЕИЧ. О, не бойся, друг мой! Этот сонливый обитатель фараонова царства ничего нам не сделает!

НЕМЕЦ. Зачем вы дразнить его першятка? О, найн!

ИВАН МАТВЕИЧ. Да ничего с ним не станется, ишь, лежебока, вставай, ну?! …

ЕЛЕНА ИВАНОВНА. Как похожи мартышки на наших знакомых, смотрите! Это Егор Дмитриевич, это Сергей Петрович, а это – Татьяна Ивановна, а это вылитая Светлана Петровна!

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Да, сходство есть несомненное!

И вот в это-то самое мгновение вдруг страшный, неестественный крик потряс комнату.

Иван Матвеич оказался в ужасных челюстях крокодиловых, перехваченного ими поперек туловища, уже поднятого горизонтально на воздух и отчаянно болтавшего в нем ногами.

Затем миг - и его не стало.

ЕЛЕНА ИВАНОВНА. Что это? Крокодил съел моего Ивана Матвеича?!

Крокодил понатужился, вероятно давясь от огромности проглоченного им предмета, снова раскрыл всю ужасную пасть свою, и из нее, в виде последней отрыжки, вдруг на одну секунду выскочила голова Ивана Матвеича, с отчаянным выражением в лице, причем очки его мгновенно свалились с его носу на дно ящика.

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Вот те раз! Теперь капут нашему Ивану Матвеичу!

В это мгновение и хозяин, сначала тоже отупевший от ужаса, вдруг всплеснул руками и закричал, глядя на небо:

НЕМЕЦ. О мой крокодиль, о мейн аллерлибстер Карльхен! Муттер, муттер, муттер!

На этот крик отворилась задняя дверь и показалась Муттер, в чепце, румяная, пожилая, но растрепанная, и с визгом бросилась к своему немцу.

ЕЛЕНА ИВАНОВНА. Вспороть! Вспороть!

НЕМЕЦ. Он пропадиль, он сейчас будет лопаль, потому что он проглатиль ганц чиновник!

МУТТЕРХЕН.Унзер Карльхен, унзер аллерлибстер Карльхен вирд штербен! Мы сиротт и без клеб!

ЕЛЕНА ИВАНОВНА. Вспороть, вспороть, вспороть!

НЕМЕЦ. Он дразниль крокодиль, зачем ваш муж дразниль крокодиль!

МУТТЕРХЕН.Вы заплатит, если Карльхен вирд лопаль, дас вар мейн зон, дас вар мейн айнцигер зон!

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Надо успокоиться, Елена Ивановна, и, главное, не употреблять щекотливого слова «вспороть»!

ЕЛЕНА ИВАНОВНА. Вспороть, вспороть, вспороть!

Тут раздвинулась занавесь, отделявшая крокодильную от входной каморки, в которой собирали четвертаки, и на пороге показалась фигура с усами, с бородой и с фуражкой в руках, весьма сильно нагибавшаяся верхнею частью тела вперед и весьма предусмотрительно старавшаяся держать свои ноги за порогом крокодильной, чтоб сохранить за собой право не заплатить за вход.

ФИГУРА С УСАМИ. Такое ретроградное желание, сударыня, не делает чести вашему развитию и обусловливается недостатком фосфору в ваших мозгах. Вы немедленно будете освистаны в хронике прогресса и в сатирических листках наших...

НЕМЕЦ. Как! Ви хатит, чтоб мой крокодиль пропадиль! Нетт, пускай ваш муж сперва пропадиль, а потом крокодиль!.. Мейн фатер показаль крокодиль, мейн гросфатер показаль крокодиль, мейн зон будет показать крокодиль, и я будет показать крокодиль! Все будут показать крокодиль! Я ганц Европа известен, а ви неизвестен ганц Европа и мне платит штраф.

МУТТЕРХЕН.Я, я! Ми вас не пускайт, штраф, когда Карльхен лопаль!

ЕЛЕНА ИВАНОВНА. Вспороть, вспороть, вспороть!

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Да бесполезно вспарывать, ибо наш милый Иван Матвеич, по всей вероятности, парит, теперь где-нибудь в эмпиреях …

И вдруг раздался совершенно спокойный голос Ивана Матвеича.

ИВАН МАТВЕИЧ. Друг мой, друг мой, мое мнение - действовать прямо через контору надзирателя, ибо немец без помощи полиции не поймет истины.

Голос его был заглушенный, тоненький и даже крикливый, как будто выходивший из значительного от нас отдаления.

Похоже было на то, когда какой-либо шутник, уходя в другую комнату и закрыв рот обыкновенной спальной подушкой, начинает кричать, желая представить оставшейся в другой комнате публике, как перекликаются два мужика в пустыне или будучи разделены между собою глубоким оврагом.

ЕЛЕНА ИВАНОВНА.Иван Матвеич, друг мой! Итак, ты жив?!

ИВАН МАТВЕИЧ. Жив и здоров, и благодаря всевышнего проглочен без всякого повреждения. Беспокоюсь же единственно о том, как взглянет на сей эпизод начальство. Ибо, получив билет за границу, угодил в крокодила, что даже и неостроумно...

ЕЛЕНА ИВАНОВНА.Но, друг мой, не заботься об остроумии! Прежде всего надобно тебя отсюда как-нибудь выковырять.

НЕМЕЦ. Ковыряйт! Я не дам ковыряйт крокодиль! Теперь публикум будет ошень больше ходиль, а я буду фуфциг копеек просиль, и Карльхен перестанет лопаль!

МУТТЕРХЕН.Гот зей данк!

ИВАН МАТВЕИЧ. Они правы, экономический принцип прежде всего.

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Друг мой, сейчас же лечу по начальству и буду жаловаться, ибо предчувствую, что нам одним этой каши не сварить.

ИВАН МАТВЕИЧ. И я тоже думаю так думаю. Но без экономического вознаграждения трудно в наш век торгового кризиса даром вспороть брюхо крокодилово. А между тем представляется неизбежный вопрос: что возьмет хозяин за своего крокодила? А с ним и другой вопрос: кто заплатит? Ибо ты знаешь, я средств не имею...

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Разве в счет жалованья …

НЕМЕЦ. Я не продавайт крокодиль, я три тысячи продавайт крокодиль, я четыре тысячи продавайт крокодиль! Теперь публикум будет много ходиль. Я пять тысяч продавайт крокодиль!

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Еду к начальству!

ЕЛЕНА ИВАНОВНА.И я! И я тоже! Я поеду к самому Андрею Осипычу, я смягчу его моими слезами …

ИВАН МАТВЕИЧ. Не делай этого, друг мой … Да и тебе, мой друг, не советую. Нечего ехать прямо с бухты-барахты. Еще что из этого выйдет. А заезжай-ка ты лучше сегодня, так, в виде частного посещения, к Тимофею Семенычу. Человек он старомодный и недалекий, но солидный и, главное, прямой. Поклонись ему от меня и опиши обстоятельства дела. Так как я должен ему за последний ералаш семь рублей, то передай их ему при этом удобном случае: это смягчит сурового старика. Во всяком случае, его совет может послужить для нас руководством.

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Да какой совет от старика?!

ИВАН МАТВЕИЧ. Поезжай, сказал. А теперь уведи пока Елену Ивановну... Успокойся, друг мой, я устал от всех этих криков и бабьих дрязг и желаю немного соснуть. Здесь тепло и мягко, хотя я и не успел еще осмотреться в этом неожиданном для меня убежище ...

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Бедный узник!

ЕЛЕНА ИВАНОВНА.Осмотреться! Разве тебе там светло?

ИВАН МАТВЕИЧ. Меня окружает непробудная ночь, но я могу щупать и, так сказать, осматриваться руками... Прощай же, будь спокойна и не отказывай себе в развлечениях. До завтра! Ты же, Семен Семеныч, побывай ко мне вечером, и так как ты рассеян и можешь забыть, то завяжи узелок ...

НЕМЕЦ. Вечером за вход опять четвертак!

ЕЛЕНА ИВАНОВНА.О боже, как они жадны! Я, кажется, покраснела и похорошела?

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Экономический принцип и потому - четвертак …

ЕЛЕНА ИВАНОВНА.Экономический принцип? Я ничего не поняла, что говорил сейчас Иван Матвеич об этом противном экономическом принципе.

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Я объясню вам после … Должен рассказать вам о благодетельных результатах привлечения иностранных капиталов в наше отечество, о чем прочел я еще утром в «Петербургских известиях», в «Листке» и в «Волосе» … Так вот …

ЕЛЕНА ИВАНОВНА.Как это всё странно! Да перестаньте же, противный! Какой вы вздор говорите ... Скажите, я очень красна?

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Вы прекрасны, а не красны!

ЕЛЕНА ИВАНОВНА.Шалун! Бедный Иван Матвеич, мне, право, его жаль! Боже мой! Скажите, как же он будет сегодня там кушать и ... и ... как же он будет ... если ему чего-нибудь будет надобно?

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Вопрос непредвиденный. Мне, по правде, это не приходило и в голову. Однако, женщины практичнее нас, мужчин, при решении житейских задач!

ЕЛЕНА ИВАНОВНА.Бедняжка, как это он так втюрился ... и никаких развлечений и темно ... Как досадно, что у меня не осталось его фотографической карточки ... Итак, я теперь вроде вдовы, гм ... все-таки мне его жаль!..

СЕМЕН СЕМЕНЫЧ. Ну, идемте же. Идемте скорее! Мне надо успеть к Тимофею Семенычу … Старый конь борозды не испортит, хоть и неглубоко вспашет …

ЕЛЕНА ИВАНОВНА.А я домой. Мне надо передохнуть и посмотреть на себя в зеркало!

С этим они оба и выплыли из Пассажа …

12 3 4 5 6 Следующая ⇒