Глава XV. Сознание 39 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 39 из 58Следующая ⇒

Ротенберг относит открытие структуры ДНК в генетике. Это открытие, отмечает он,

стало возможным благодаря тому, что Крик и Уотсон сумели воспринять "двойную

спираль ДНК как пространственную структуру с одинаковой последовательностью

химических соединений, но противоположно направленных... Уотсон воспринял две

цепочки как одинаковые и в то же время прямо противоположные" (Ibid. P. ПО).

Подобная ситуация наблюдается в физике, математике, химии, в других науках. Н.

Бор говорил об А. Эйнштейне: "В каждом новом шаге физики, который, казалось бы,

однозначно следовал из предыдущего, он (Эйнштейн) отыскивал противоречия, и

противоречия эти становились импульсом, толкавшим физику вперед. На каждом новом

этапе Эйнштейн бросал вызов науке, и не будь этих вызовов, развитие квантовой

физики надолго бы затянулось" (цит. по: Бернштейн М. А: "Эйнштейн о научном

творчестве" // "Эйнштейновский сборник". М., 1968. С. 202).

"Янусианская" установка в частных науках является относительно новой. Она

рождена нашим столетием. Но она не нова в философии, где еще с античности

пытались осмыслить ее отражения в познании. Гегелю принадлежит внешне

парадоксальное положение: "Противоречие есть критерий истины, отсутствие

противоречия - критерий заблуждения" ("Работы разных лет". М., 1970. Т. 1. С.

265). Это положение не следует понимать буквально. Речь идет о нахождении

противоречий, отражение которых развертывается в понятии, теории, приводящих к

открытиям и тем самым получающих свое подтверждение на практике. В книге

С.Л.Франка "Непостижимое", изданной в 1939 году в Париже (и переизданной в нашей

стране в 1990 году), убедительно показана трансрациональная антиномичность всей

реальности и необходимость в связи с этим особой гносеологической установки,

названной автором принципом антиномистического монодуализма. Сущность этого

принципа, по С. Л. Франку, в ориентации на единство раздельности и

взаимопроникновения. Мы стоим здесь, отмечает он, "перед двоицей, которая вместе

с тем есть исконно-нераздельное единство, - или перед единством, которое

обнаруживает себя как конкретное, подлинно внутреннее всепронизывающее единство

именно в неразрывной сопринадлежности, в неудержимом переливании друг в друга

тех двоих, на что оно разделяется" ("Непостижимое"//"Сочинения". М., 1990. С.

403). О каких бы логически уловимых противоположностях ни шла речь - о духе и

теле, вечности и времени, добре и зле и т.п., - в конечном итоге, пишет С. Л.

Франк, мы всюду стоим перед тем соотношением, что логически раздельное,

основанное на взаимном отрицании вместе с тем внутренне слито, пронизывает друг

друга, что одно не есть другое и вместе с тем и есть это другое, и только вместе

с ним, в нем и через него есть то, что оно подлинно есть в своей последней

глубине и полноте. Весь мир тоже есть всеобъемлющее единство. Наше сознание

нацелено на единство и на те противоположности, которые связаны единством.

Законы "разума" в каком-то смысле совпадают с законами самого бытия, и было бы

слишком легким и неправомерным разрешением этой загадки по примеру Канта

объявить это совпадение иллюзией - полагать, что истинное бытие, в качестве

"вещи в себе", остается вне познания, а познаваемый мир есть не что иное, как

наше представление. Напротив, единственно непредвзятое воззрение должно состоять

здесь в констатировании, замечает далее С. Л. Франк, что "свет" мысли,

возгорающийся в познании, проистекает из самого бытия; и если благодаря ему нам

раскрывается расчленение самого бытия и отображается в расчлененной системе

понятий нашего мышления, то это свидетельствует о том, что наша субъективность

внутренне "приспособлена" к структуре бытия, имеет с бытием некий общий корень.

Согласованность субъективности с объективностью имеет своим корнем общность

момента рациональности, "логоса", при этом открывается и другой соотносительный

рациональности момент бытия в обеих этих частях бытия - именно момент

иррациональности. В нас, в стихии человеческой жизни воплощенным оказывается

само космическое начало. Всякое бытие укоренено во всеединстве непостижимого как

трансрационального. Связывая принцип антиномистического монодуализма с

диалектическим синтезом, с триадичностью, С. Л. Франк приходит к выводу:

"поскольку мы вправе понять или взять это трансрациональное единство единства и

двойственности, тождества и различия, слитности и раздельности как особый высший

принцип... этот антиномистический монодуализм принимает для нас характер

триадизма, троичности реальности. В этом и заключается самое глубокое и общее

основание, почему человеческая мысль постоянно, в самых разнообразных

философских и религиозных своих выражениях приходит к идее троичности как

выражению последней тайны бытия" (там же. С. 315 - 316).

§ 3. Познавательное и ценностное

Процесс познания, рассмотренный в предыдущих разделах, в действительности

совершается не в таком "чистом" виде. В своей основе этот процесс, конечно, есть

мысленное, логическое движение к сущности объекта и в данном отношении логика

познания диктуется логикой объекта. Но дискурсивное движение, нацеленное на

объект, усложняется постоянно включающимися в познание актами оценок,

помогающими или, наоборот, затрудняющими познавательный процесс. Когнитивное (от

cognitio - знание, познание) оказывается связанным с "ценностным", как и с

"практическим".

Процесс познания всегда сопряжен с оценками.

Уже при конкретно-чувственном познании объектов происходит их сопоставление,

сравнение и выделяются сходные или, наоборот, несходные их признаки, свойства. В

еще большей степени эти операции совершаются при создании абстракций. Здесь

сознание индивида, подобно автоматическому устройству, регистрирует то, что

имеется в самих предметах и процессах независимо от отношения к ним субъекта.

Это - тоже оценка, но целиком определяемая объектами, наличием у них общих и

специфических признаков, данных "от природы", независимо от индивида. От

последнего исходит активность, формирующая чувственные представления или

понятия. Но даже здесь при сугубо объективном на первый взгляд подходе,

обнаруживается (и этого момента мы уже касались), что субъект выделяет то, что

ему "нужно", что ему "важно", "интересно" и т.п. Такого рода оценки направлены

не столько на объект, сколько на самого индивида, его потребности, духовные

запросы. Они выражают отношение человека к объекту, его свойствам. В познании

эти оценки сливаются с "объектными", но их можно и нужно отчленять, поскольку

они специфичны и выражают новую сторону в отношении субъекта к объекту. Они

неразрывно связаны с ценностями человека, с ценностным отношением человека к

объекту.

Поясним смысл понятия "ценность".

"Ценность" - это (см.: Дробницкий О. Г. "Ценность" // "Философская

энциклопедия". Т. 5. М., 1970. С. 462) понятие, обозначающее, во-первых,

положительную или отрицательную значимость какого-либо объекта, в отличие от его

экзистенциальных и качественных характеристик (предметные ценности), во-вторых,

нормативную, предписательно-оценочную сторону явлений общественного сознания

(субъектные ценности). К предметным ценностям относятся: естественное благо и

зло, заключенные в природных богатствах и стихийных бедствиях; потребительную

стоимость продуктов труда (полезность вообще); социальные благо и зло,

содержащиеся в общественных явлениях; прогрессивное или реакционное значение

исторических событий; культурное наследие прошлого, выступающее в виде предметов

богатства современников; значение научной истины; моральные добро и зло,

заключенные в действиях людей; эстетические характеристики природных и

общественных объектов и произведений искусства. Субъектные ценности:

общественные установки, императивы и запреты, цели и проекты, выраженные в форме

нормативных представлений (о добре и зле, справедливости, прекрасном и

безобразном, о смысле истории и назначении человека, идеалы, нормы, принципы

действия).

Приведенное определение и намеченный состав ценностей нуждаются в обсуждении и

уточнении.

Специально не разбирая данный вопрос, приведем несколько соображений,

определенным образом корригирующих такое представление и способных привести к

более точному исходному определению ценностей.

Прежде всего очевидно, что такие явления, как, например, зло, социальная

несправедливость или политическая реакционность, - не ценности. Вряд ли

правомерна их трактовка в качестве "ценных", "полезных" с точки зрения

личностной (хотя для отдельных лиц это может быть выгодным и полезным) и с точки

зрения социального прогресса. Нельзя всякую значимость интерпретировать как

ценность. "Ценность есть положительная значимость или функция тех или иных

явлений в системе общественно-исторической деятельности человека. Этим самым мы

ограничиваем сферу ценности, понимая ее как одну из форм значимости. Явления,

играющие отрицательную роль в общественном развитии, могут интерпретироваться

как отрицательные значимости... Ценностным является все то, что включается в

общественный прогресс, служит ему" (Коршунов А.М. "Диалектика субъекта и объекта

в познании". М., 1982. С. 107 - 108).

Второе соображение связано с вопросом: правильно ли будет выдвигать предметные

ценности на передний план, полагая, что, например, продукты труда (товары)

основополагающи, "первичны", а представление о назначении человека как

субъектной ценности - производно? По нашему мнению, отношение между этими

группами ценностей нужно перевернуть, считая, например, материальные ценности

производными от ценностей человечески-жизненного плана. На наш взгляд,

убедительна трактовка данного момента И. С. Нарским. По его мнению, материальные

блага являются лишь средством движения к подлинным ценностям. Подлинные же,

главнейшие ценности - это человек, счастье человека, свобода, добро и т.п. "То,

что двусмысленно именуют материальными "ценностями", - замечает он, - не есть

аксиологические ценности. Они только средства реализации ценностей в собственном

смысле слова, но совершенно очевидно, что их оценка людьми определяется, в

частности, характером переживаемых людьми собственно ценностей, которые

воздействуют на отношение людей к земле, станкам, машинам, вообще к средствам

производства" ("Диалектическое противоречие и логика познания". М., 1969. С.

214) Хотя И. С. Нарский и заострил здесь момент "неаксиологичности" средств

производства и материальных ценностей, однако из того же рассуждения видно, что

он признает за ними ценностную сторону, идущую от человека, от его ценностных

идеалов.

Итак, ценность - это не любая значимость явления, а его положительная

значимость; кроме того, эта значимость своим истоком имеет человека, его

коренные цели и идеалы.

В последнее десятилетие в философской литературе происходил процесс расширения

"арсенала" ценностей- Под ценностью стали понимать более широкий круг явлений,

чем ранее. Как отмечает Л. А. Микешина, под ценностями сегодня понимают не

только "мир должного", нравственные и эстетические идеалы, но, по существу,

любые феномены сознания и даже объекты из "мира сущего", имеющие ту или иную

мировоззренчески-нормативную значимость для субъекта и общества в целом.

Вследствие этого произошло существенное расширение и углубление аксиологической

проблематики и в частности трактовки "познавательное - ценностное". Касаясь

понятия "ценность" в его применении к познавательному процессу, Л. А. Микешина

показала, что оно стало многоаспектным, фиксирующим различное аксиологическое

содержание. Ценностное в теоретико-познавательном контексте, пишет она, это, во-

первых, противоположное когнитивному отношению к объекту, т.е. отношение

эмоционально окрашенное, содержащее интересы, предпочтения, установки и т.п.,

сформировавшиеся у субъекта под воздействием ценностного сознания

(нравственного, философского, религиозного и др.) и социокультурных факторов в

целом. Во-вторых, это ценностные ориентации внутри самого познания, т.е.

собственно логико-методологические параметры, в том числе и мировоззренчески

окрашенные, на основе которых оцениваются и выбираются формы и способы описания

и объяснения, доказательства, организации знания и т.п. (например, критерии

научности, идеалы и нормы исследования). В-третьих, ценности в познании - это

объективно истинное предметное знание (факт, закон, гипотеза, теория и др.) и

эффективное операциональное знание (научные методы, регулятивные принципы),

которое именно благодаря истинности, правильности, информативности обретает

значимость и ценность для общества ("Ценностные предпосылки в структуре научного

познания". М., 1990. С. 39). Ценностно-нормативные компоненты оказываются

включенными в познавательный процесс и в само знание, а когнитивное и ценностное

представляются теперь в нерасторжимой взаимосвязи.

Многие ценности зависят от познавательной и практической деятельности,

обусловливаются ею. Если тот или иной предмет нужен, полезен для практики, то

очевидно он ценен, представляет собой некоторую ценность. Явления

действительности, материальные или духовные, оцениваются в этом аспекте либо со

знаком плюс, либо со знаком минус, становясь ценностями тогда, когда они тем или

иным способом включаются в деятельность субъекта.

Ценности, будучи субъективными, оказываются объективными по своей

детерминированности, с одной стороны, объектом, а с другой - личностями и

социальными факторами. Они приобретают независимость от субъекта, индивида, для

которого представляются как априорные, не зависящие от его воли и сознания.

Рассматривая противоречие-антиномию: "ценности объективны" и "ценности

субъективны", можно обратиться к понятию диспозицион-ности. С этой точки зрения

"счастье", "свобода", "долг", "прекрасное", "стоимость" и т.п. будут обладать

диспозиционной природой, будучи обоснованы "непохожими" на них объективными

свойствами и процессами и актуализированы лишь в системе определенных

взаимоотношений между объектами и субъектами. В этом плане ценности существуют

объективно. Они "не существуют как некие объективные предметы; их существование

не сводится, однако, к психическому их переживанию субъектом. Ценности

существуют диспозиционно, а их роль исполняют социальные отношения, социальные и

личностные состояния и свойства. Это решение вопроса противоположно как

объективно- и субъективно-идеалистическим, так и с метафизически-

материалистическим теориям ценностей..." (Нарский И. С. "Диалектическое

противоречие и логика познания". М., 1969. С. 225).

Диалектическая аксиология ориентирует на установление градаций в сфере

ценностей: то, что является целью в одном случае, в другом может выступать

средством. Однако в гуманистическом мировоззрении самыми высокими ценностями

являются человек и его счастье, они не могут рассматриваться как средство.

Ценности, каков бы ни был их характер, - это и то, на что ориентируется субъект

в своей познавательной и практической деятельности, и то, что достигается в ходе

такой деятельности.

Процесс ориентации на ценность связан с оценкой.

Оценка складывается из акта сравнения (собственно оценки) и рекомендаций к

отбору (выбору) того, что признается за ценность. Тот, кто оценивает, формирует

суждения о полезности или вредности, правильности или неправильности,

необходимости или ненужности того, что оценивается.

Оценка так или иначе связана с практикой в широком понимании этого слова (как

общественно-исторической практикой человечества). Но практика в любой своей

форме и на любом уровне тоже предполагает оценку и порождает оценку. Практика,

будучи опосредована через потребности, интересы и цели, направляет внимание на

то, что полезно для удовлетворения интересов субъекта.

Оценка означает решение по выбору, а выбор ведет к действию. Оценка организует

практическую деятельность.

Ценностно-оценочное отношение субъекта к объекту по существу своему отличается

от когнитивного. При познавательном подходе объект выявляется сам по себе, в

абстракции от познающего субъекта, в своих собственных измерениях; при

ценностно-оценочном же подходе выявляется отношение предмета или процесса к

субъекту, отношение к ним субъекта; здесь субъект не отвлекается от своих

переживаний, эмоций, а, наоборот, стремится их учесть, опирается на свою

личностную, эмоциональную реакцию на то, что познается; в эмоциях субъект как бы

сливается с объектом. В отличие от описательных, констатирующих суждений

оценочные суждения имеют момент долженствования; в них заключено требование

соответствовать интересам субъекта, быть "правильным", "полезным".

В одном и том же предмете природы или социальной действительности разные

субъекты (индивиды, социальные группы или классы) могут усматривать разное. Как

говорил И. Кант, один, глядя в лужу, видит в ней грязь, а другой - отражающиеся

в ней звезды.

Но дифференцированность оценок проявляется не только у разных субъектов; она

может иметь место и у одного и того же субъекта. Возможны, а порой и необходимы

переоценки явлений одним и тем же субъектом в связи с изменением обстоятельств

или под влиянием накопленного личного опыта. Переоценка необходима также из-за

развития объекта. Переоценка обусловливается также и развитием самого субъекта,

изменением объема его информации об объекте, его жизненного опыта, социальной

позиции и т.п. Переоценки бывают конъюнктурными, субъективными, но зачастую они

есть результат объективно-закономерного процесса и неизменной ориентации

субъекта на высшие ценностные идеалы.

Во всех случаях познание и переоценка взаимосвязаны. Нередко возникают ситуации,

когда познание предмета в определенной степени осуществляется, а выявление

значимости предмета для практики отсутствует. Такая ситуация складывалась,

например, с открытием новых химических элементов до момента их практического

освоения. Но и здесь находились ценностные аспекты (например, такие открытия

способствовали дальнейшей разработке химической теории). Практическая же

ценность, или полезность, выявлялась позже. В этом смысле оценка "отстает" от

познания.

Возможны ситуации, когда приходится, наоборот, оценивать явление, не имея для

этого необходимой информации. В социальной жизни, да и науке, случается так, что

требуется немедленно реагировать, не дожидаясь получения и обработки максимально

полной информации. Иногда такую информацию вообще невозможно получить в течение

длительного времени. Субъект, что уже отмечалось, производит быструю оценку,

полагаясь не столько на информацию, сколько на принятые нормы, принципы и на

свой опыт отношения к подобным ситуациям.

Это не означает, что раз данная оценка не будет изменена, не станет более точной

по мере получения и обработки информации; за актом оценки должны следовать акты

познания, уточняющие раз принятую оценку, вызывающие переоценку. Таким образом,

в реальном процессе взаимодействия субъекта и объекта когнитивное и ценностное

тесно связаны между собой: оценка базируется на знании, а познание на оценке.

Взаимосвязь познания и практики может носить различный характер в зависимости от

характера оценки самого знания. Знание может оказаться деформированным под

влиянием практики (например, политической) и соответствующих оценок.

"Полезность" и "истинность" могут не совпадать друг с другом. Искажение знаний

может происходить в целях достижения победы над противником, оправдания

собственных действий, ради завоевания или удержания власти и т.п. Полезное на

практике зачастую чревато разрушением научного познания и гуманистических

ценностей.

Рассмотрим теперь роль ценностей и оценок в познании, причем для анализа возьмем

один из видов познания - естественнонаучное; основные моменты и механизмы

взаимосвязи ценностей и естественнонаучного знания идентичны другим видам

познавательной деятельности.

Для ученых в качестве непосредственных внутринаучных ценностей выступают

познавательная информация, имеющаяся в соответствующей области знания, истинное

ее содержание, научная картина мира, стиль научного мышления, методы, методики

проведения эксперимен-товит.п. Помимо этого имеются другого рода ценности -

вненаучного плана. Субъект познавательной деятельности, будь то отдельный ученый

или сообщество ученых, является частью человеческой цивилизации, того или иного

общества, нации, социального слоя, а поэтому ему свойственна определенная

система социальных ценностей, в рамках которой и через призму которой

осуществляется его творческая деятельность. К социальным ценностям относятся

этические (добро, справедливость и т.п.), политические, мировоззренческие,

эстетические и др., а соответствующая ориентация на эти ценности является

социальной ориентацией ученого.

В наше время значительно возрастает роль социально-этического и гуманистического

аспектов развития науки. "Социально-этические и гуманистические проблемы не

являются чем-то внешним, сопутствующим поиску истины и обнаруживающим свое

значение лишь в "технологическом" применении "готового" научного знания, а

входят в само "тело" науки как необходимая часть, как "условие мыслимости" и

эффективной реализации истины" (Фролов И. Т. , Юдин Б. Г. "Этика науки. Проблемы

и дискуссии". М., 1986. С. 13).

В естествознании имеются по крайней мере две стороны, где явно проявляет свое

воздействие аксиологическая позиция субъекта познания. Первая сторона - это

"вход" научного творчества, условия процесса производства знания, это живой,

реальный процесс научного творчества, в центре которого находится активный

субъект, взятый в совокупности его жизненных интересов, стремлений,

интеллектуальных и эмоциональных способностей. Вторая сторона - это "выход"

познания, это результат познания на том или ином этапе научного развития, уже

добытая наукой совокупная информация о природе; это целостная система

концептуального знания, где взаимопереплетены суждения истины с суждениями

вероятностными, гипотетическими, гносеологически неопределенным знанием.

В классово-антагонистическом обществе социальные ценности господствующих групп

выдаются за всеобщие ценности и сознательно или неосознанно принимаются за

таковые многими учеными. Именно эти ценности превалируют, зачастую подчиняя себе

интересы отдельной личности, семьи, научного коллектива, нации и общества в

целом. Социальная ориентация субъекта занимает важнейшее место в системе

ценностных предпосылок его научного творчества. Однако этим не отменяется

специфика личных ценностей ученого, а тем более интересов общества как субъекта

познания. Социальные ценности неизбежно входят в число личных, индивидуальных

ценностей ученого, социализируя его субъективную позицию. Вполне можно говорить

о превалировании социальных интересов над специфически индивидуальными,

поскольку социальные интересы могут стать основным, организующим центром по

отношению ко всем другим интересам; они прокладывают себе дорогу через другие

интересы не только непосредственно, но и в конечном счете, как тенденция.

Социальная позиция ориентирует ученого на отбор (селекцию) "важной",

"существенной" информации в соответствии с личностно-общественными интересами.

Такой выбор информации производится любым ученым, в любой отрасли знания.

Ориентация на социальные ценности проявляется достаточно ярко при выборе

проблематики исследований (для некоторых ученых это означает смену направления

исследований). Как отмечает В. Пуликовский, одни лишь методологические принципы

нередко оказываются недостаточными для принятия конкретных решений в ходе

научной деятельности. Такая ситуация, по его мнению, возникает, например, при

выборе определенной проблематики исследований из множества новых теоретических

проблем, представляющихся с эвристических позиций равноценными. В подобных

случаях решающую роль может сыграть ориентация ученого на общегуманистические

ценности, на то, что является (или предположительно является) наиболее полезным

для общественного прогресса в данный исторический момент. Главным стимулом

научного поиска выступают в рассматриваемой ситуации как раз вненаучные

ценности. Так, предпочтение, отдаваемое ныне экологической проблематике, не в

последнюю очередь определяется ценностными аспектами дела охраны природной среды

("Современная наука и ценности" // "Ценностные аспекты науки и проблемы

экологии". М., 1981. С. 19 - 20). В прошлом, заметим, ситуация была прямо

противоположной, когда охрана природы представлялась не только социально

незначимой, но даже социально вредной (см.: Кольман Э. "Вредительство в науке"

// "Большевик". 1931. № 2, 31 янв.).

Ценностная ориентация во многом определяла развертывание работ в области атомной

энергетики, компьютерной техники, освоения космоса, генной инженерии и других

областях знания. С этой ориентацией связан также вопрос о моральной

ответственности ученых, о возможности и пределах регулирования этических

предпосылок естественнонаучных иследований и т.п.

В последние десятилетия, как известно, широко развернулись дискуссии, связанные

с перспективами применения к человеку методов генетики. Этот, казалось бы,

сугубо научный интерес неожиданно высветил и широкие мировоззренческие,

социальные и этические вопросы, с ним сопряженные. Генетическая инженерия

способна, с одной стороны, привести к избавлению человечества от многих бед, в

частности от наследственных болезней, а с другой стороны, в результате

экспериментов и манипуляций с генами привести к результатам, представляющим

угрозу человеку и человечеству. Исходя из ориентации на благо человека, ученые

предлагают наложить мораторий на некоторые направления научных исследований.

Дискуссии вокруг генной инженерии свидетельствуют о том, что этические ценности

могут и должны определять направление исследований в этой, да и в других сферах

познания.

Ценностная ориентация субъекта, сопровождая процесс познания, пронизывая его,

определяет важность для науки той или иной идеи, способна определять стратегию

исследований в науке. В то же время неверные оценки чреваты серьезными

последствиями для науки. Квалификация идеи как незначимой, особенно до выявления

того, истинна она или ложна, способна ошибочно представить ее как ложную и тем

самым нанести большой вред познанию природы. Так, в истории генетики отмечено,

что провозвестникам нового экспериментального направления в биологии,

⇐ Предыдущая 34 35 36 37 383940 41 42 43 Следующая ⇒