Конец пятой книге. 15 страница

― Есть признаки, которые ты не можешь скрыть, Баззард. ― Я склонила голову набок, глядя на приподнятый, словно палатка, материал. ― Ты не можешь прикасаться к нему. Я сделала то, о чем ты просил.

Мягкость, с которой он брал то, что я давала, исчезла. Взбесившись, он схватил меня за волосы. Встряхнул, ярость омрачила его лицо.

― Подожди, пока мы заставим тебя вернуть Третий долг, шлюха. Ты пожалеешь об этом.

Вон снова начал рычать, но никто не обращал на него внимания.

Бонни молчала, позволяя своему младшему внуку делать то, что он хотел.

Отпустив меня, Дэниель поднял игральную кость с пола. Встряхнув, он снова бросил ее на пол.

Красный.

Боль.

Я с трудом сглотнула, изо всех сил стараясь не показать страха.

Вон не очень хорошо справился. Он боролся и извивался, получив удар в живот... даже после того, как я поцеловала Дэниеля, чтобы предотвратить это.

― Не смей! Я заплатила проклятое требование!

Кат щёлкнул языком.

― Маркиз. Она права. Не бей его, пока она не откажется.

Вон согнулся, пополам повиснув в руках Маркиза.

Дэниель указал на кость.

― Боль, Нила. ― Постукивая по подбородку, он притворился, что задумался. ― Что я могу заставить тебя сделать?

― Подожди, на этот раз я заявляю право на выбор.ю ― пробормотал Кат.

Я напряглась.

Он склонил голову в мою сторону.

― Нила заплатит мне без всяких жалоб, но только тогда, когда мы доберёмся до места назначения. Так ведь, Нила?

Мои глаза метнулись к Ви.

Голос Ката окружил меня.

― Ты будешь знать, что я хочу, и ты выполнишь это безоговорочно. Потому что, если ты этого не сделаешь, я убью твоего брата и покончу со всем этим.

Ви зарычал. Я молчала. В эту игру я играла дольше, чем он, и теперь знаю, как справиться с Катом.

Прищурившись, я спросила:

― Зачем тянуть? Почему бы не убить меня сейчас?

Кат сжал челюсть.

― Если ты об этом спрашиваешь, значит, ты не очень внимательна. ― Он шагнул вперёд. ― Согласись на то, о чем я тебя только что попросил, и ты узнаешь обо всем.

Я не могла дать другого ответа. Я нахмурилась.

― Хорошо.

Он ухмыльнулся.

― Хорошая девочка.

Дэниель надулся, но попытался скрыть разочарование, поднял кость.

― О, ну, снова моя очередь. ― Встряхнув ее, он захихикал. ― Готова? ― Он потёр губы в похотливом напоминании. ― Может, в следующий раз, я попрошу тебя отсосать мне.

Кислота пропитала мои внутренности.

Дэниель бросил кость. Ужасная штука отскочила от ковра и остановилась на красном.

Дерьмо.

Я тяжело вздохнула.

Ты можешь это сделать. Сделай это для Ви.

Дэниель усмехнулся.

― Красный, да? Боль... ― Его взгляд скользнул к столу, на котором лежала «Груша Страданий»

Боже, нет!

Подойдя к столу, он достал ужасно выглядящее устройство из-под чёрной ткани.

― Это подойдёт.

Я задрожала, когда он подошёл ко мне, размахивая оборудованием для пыток, точно так же, как Кат «Маской Позора»

― Это должно быть болезненно.

Я уставилась на кожаный ошейник и длинный металлический прут спереди. На каждом конце было два острых зубца.

― Знаешь, что это такое?

Снова этот проклятый вопрос.

К сожалению, в этот раз я знала ответ.

― Это «Вилка Еретика»

Это был особняк гребаного Тауэра в Лондоне? (прим. пер.: Тауэр ― одна из главных достопримечательностей Великобритании, в течение девяти веков королевский Замок Тауэр был мрачным символом жестокого судейства, тюремного заключения, пыток и казней). Где они хранят эти варварские устройства?

― Умная девочка. ― Дэниель усмехнулся. ― И ты знаешь, как это работает?

Я совершила ошибку, посмотрев на Вона. Из-за кляпа по его подбородку текла слюна. Глаза сияли от горя.

Я отвернулась.

― Это привязывали к горлу обвиняемого, и вилка заставляет человека держать высоко голову, чтобы зубцы не впились в грудь и горло.

Бонни улыбнулась.

― Наконец-то ты проявила хоть какие-то способности, мисс Уивер. ― Склонив голову набок, она приказала: ― Пристегни его к ней, Дэниель.

― С удовольствием. ― Поток безумия, который инфицировал Ката, светился в глазах Дэниеля, когда он двигался позади меня. Его холодные руки откинули мои волосы назад, когда он поднёс эту ужасную штуку к моему подбородку. ― Подними голову.

Глаза защипало от слез, подняв подбородок, уставилась в потолок. Пытаясь отвлечься, я смотрела на квадратные деревянные панели, когда вилка обвилась вокруг моего горла и бриллиантового ошейника.

Моя шея выгнулась, защищая нежную кожу от ранения. У меня заболели зубы от того, что я их сильно сжала, а голова раскалывалась от быстро распространяющейся боли.

Ты снова терпишь неудачу. Не сдавайся.

Я сморгнула слезы, выпрямляя спину, как будто это могло придать мне смелости.

Ты сломлена. Они побеждают.

Хотела бы я избавить свой разум от подобных мук. Хоуки сделали достаточно, чтобы я вышла из строя.

Как только пряжка была надежно закреплена, Дэниель осмотрел свою работу.

― Ты выглядишь весьма величественно. Думаю, я не смогу заставить тебя отсосать мне в этом раунде, иначе ты можешь убить себя, всасывая. ― Он засмеялся над своей безвкусной шуткой.

Вон застонал позади меня, но я не оглянулась.

Я позволила своему зрению расфокусироваться, предоставляя небольшую отсрочку исполняемому приговору.

Пожалуйста, пусть это поскорее закончится.

Шлёпнув меня по заднице, Дэниель приказал:

― Пройди несколько кругов. Покажите мне, как хорошо ты двигаешься с высоко поднятой головой и связанными запястьями.

Мое сердце тяжело забилось, когда мой злейший враг явился во плоти.

Нет, только не сейчас!

Комната вращалась от головокружения. Тошнота затуманила голову, и я потеряла чувство равновесия.

Не упади!

Я бы убила себя.

Застонав, я сделала все возможное, чтобы выровняться.

Это не помогло.

Комната погрузилась во тьму; я споткнулась, падая, падая.

Кто-то закричал:

― Держи ее!

Руки обернулись вокруг моего тела, когда я начала падать. Резко остановившись, я повисла в ненавистных объятиях, пока мир вокруг кружился и вращался. Медленно угнетающая тьма сменилась на оранжевый кабинет.

С трудом сглотнув, я пыталась избавиться от приступа.

― Я... Я в порядке.

Дэниель поставил меня на ноги.

― Жаждешь, бл*дь, смерти, Уивер?

Я хотела прояснить голову, но не получалось. Дрожа, застыла на месте, страдая клаустрофобией. Моя шея напряжена до предела, до боли.

― Опять упадёшь в обморок?

Я успокоила дыхание.

― Я не падала в обморок. Это головокружение, идиот.

― Она страдает им с тех пор, как приехала, ― сказал Кат. ― Три круга, мисс Уивер. Пройди через это, и мы уберём вилку.

Три круга. Три жизни.

― Можешь развязать мне руки?

― Нет. ― Дэниель толкнул меня вперёд. ― Давай, будь хорошей гарцующей лошадкой и покажи нам, на что ты способна.

Мои колени дрожали, но я двинулась вперёд. Я недостаточно хорошо знала комнату, чтобы избежать пуфиков и маленьких журнальных столиков. Я не видела, куда иду. Я была практически слепа.

Их пристальные взгляды прожигали меня, пока я шла по периметру комнаты и как только смогла, направилась вдоль стены. Диваны вынудили меня ходить по кругу; я ударилась коленом о журнальную стойку, а пальцем ноги о стол.

Я чувствовала себя призовой лошадью на дорожке для скачек ― высоко держала голову, гарцевала высоко, поднимая колени, спасая свою жизнь, только чтобы потерпеть неудачу и быть застреленной за свои усилия.

Потребовалось много времени, чтобы сориентироваться, из-за головокружения я потеряла чувство баланса. Мне пришлось пару раз остановиться, неловко покачиваясь. К тому времени, как я в третий раз прошла мимо Ви, из моих глаз полились слезы, я была на грани срыва.

Я хотела покончить с этим. Я хотела быть свободной. Я хотела сбежать.

Беги. Беги. Беги.

Головокружение снова одолело меня, гнусно нападая, переворачивая все с ног на голову, я словно кружилась на карусели.

Дерьмо!

Я упала, споткнувшись о что-то и хватаясь за воздух. Я не могла ни за что ухватиться, ничто не могло уберечь меня от смерти.

Время словно остановилось, пока я падала вперёд. Я пыталась освободить руки от веревки, а разум визжал, давая указания.

Не опускай голову! Не опускай подбородок!!

Мои руки были связаны. Я не могла прекратить двигаться. Все, что я могла, ― это молиться, чтобы выжить.

Толстый ковёр смягчил удар моих коленей, когда я упала на пол. Ссутулившись, я закричала в агонии, когда зубцы впились в челюсть и грудь, пронзая мою плоть.

Я мертва?

Я не знала.

Боль пронзала все тело.

Тень заслонила меня, когда Кат наклонился ко мне.

― Уууупс. ― Его губы растянулись в ужасающей улыбке. ― Прости, вмешалась моя нога.

Вот из-за чего это произошло.

Это была последняя капля, которая делала практически невозможным мое движение.

Я прекратила борьбу. Меня будто засасывало в бездну. Ненависть испарилась. Надежда умерла. У меня ничего не осталось. Я ничего не чувствовала. Пульсирующая боль не беспокоила, потому что мои чувства отключились.

Наступил момент, когда мое тело перестало чувствовать боль. Рецепторы устали подавать сигналы... которые я игнорировала.

Я слишком долго не заботилась о своём теле, и теперь оно подводило меня.

Кат замолчал на полуслове, понимая, что я достигла дна. Не говоря ни слова, он отстегнул вилку и оставил меня в покое на полу.

В кабинете воцарилась тяжелая тишина. Никто не шевелился.

Мне было все равно, даже если я никогда больше не сдвинусь с места.

Вы выиграли.

Мне плевать, что вы делаете.

Они лишили меня невинности. Мести. Любви. Жизни.

Мне не к чему было возвращаться. Не было цели.

Застывшая. Застряла в настоящем, я больше не могу ни жить, ни терпеть.

― Вставай, Уивер. ― Дэниель подошёл ко мне.

Я встала.

― Иди сюда. ― Он щелкнул пальцами.

Я пошла.

― Давай ещё пройдёмся, хорошо?

Я кивнула.

Ужасные и бессвязные мысли. Это все, что от меня осталось.

Я не заметила, когда Дэниель бросил кость.

Я не смотрела, как кость остановилась у моей ноги. Мне было все равно, когда она не завалилась набок, застыв в ожидании на грани... ни чёрного, ни красного, как физическая, так и психологическая боль.

Что касается долгов, до тех пор, пока их веселье продолжается, я буду расплачиваться.

У меня не было будущего. Какое мне дело до моего настоящего?

Дэниель наклонился, чтобы поднять кость.

― Как будто призрак нашей прабабки управляет им.

Бонни кивнула.

― Это довольно странно.

Кат шагнул вперед, вытаскивая из заднего кармана большие ножницы.

― Вот, держи, сынок.

Его глаза встретились с моими, но он снова отошёл в сторону. В глубине его светло-карих глаз мелькнуло беспокойство. Он почувствовал, что я сдалась. Его лишили удовольствия.

Дэниель поднял ножницы.

― Знаешь, для чего они нам пригодятся?

Я была нема.

― Знаешь, для чего я их использую?

Я отвергала все его насмешки.

― Для того чтобы забрать кое-что у тебя. Что-то, что они забрали у моей прабабки. ― Обернув свою руку вокруг моего плеча, он направил ножницы в сторону Вона. ― Женщина-Хоук делала все, что было в ее силах, чтобы прокормить свою семью. Она продала все свои активы, пока у нее не остался последний. Знаешь, что это было?

Покрасневшие глаза Ви заслезились от сожаления.

Я попыталась проявить участие, но не смогла.

Ви будет двигаться дальше.

Я останусь здесь.

Запертая в мире с игральной костью и Хоуками.

Дэниель схватил меня, пытаясь вызвать реакцию.

― Это были ее волосы. Она отрезала волосы, чтобы сохранить жизнь своей семье еще на несколько дней. ― Его голос превратился в гравий. ― Теперь твоя очередь жертвовать. Твой выбор прост. Позволить мне отрезать твои волосы ― пострадать психологически, ― и все это для того, чтобы спасти брата от болезненного увечья.

Я продолжала смотреть в пустоту.

Возьми то, что хочешь.

Мне уже все равно.

― Маркиз, подними его руку, ― приказала Бонни.

Маркиз повернулся лицом к Ви и растопырил его пальцы. Я посмотрела на его опухшие посиневшие пальцы из-за того, что их очень сильно связали. Мои пальцы чувствовали то же самое ― онемение и недостаток крови.

― Волосы или его палец, Нила. Вот в чем выбор.

Его голос пронзил меня, словно серп. Но я не двигалась.

Дэниеля затрясло от ярости.

― Волосы или палец, сука. ― Он лязгнул ножницами. ― Одно из двух. У тебя есть десять секунд, чтобы принять решение.

Я не нуждалась в десяти секундах.

Я приняла решение.

Я не была достаточно тщеславной или достаточно живой, чтобы беспокоиться.

― Волосы. Отрежь мои волосы.

Дэниель нахмурился.

― Куда испарилась твоя борьба? Ты ведешь себя, как долбаная рыба на суше.

Было что-то волшебное в игнорировании его.

Он больше не мог меня мучить.

Никто из них не мог.

Я не думала ни о Джетро, ни о Жасмин, ни о доме. Я вообще ни о чем не думала. Ни о чем.

Крадучись позади, он собрал мои волосы в кулак.

― У тебя такие красивые волосы. Последний шанс передумать, Уивер.

В моём голосе не было страха или возражений. Если бы мой голос имел цветовую гамму, он был бы бесцветным.

― Делай, что хочешь.

Я никогда не стриглась.

Никогда.

Это была глупая причина, но я делала это для своей матери. Ей нравилось играть с ними. Заплетать косы, украшать цветами и лентами ― выставлять меня своей маленькой принцессой.

Это было мое последнее воспоминание о ней, Дэниель украл и его тоже.

― Я срежу каждую прядь с твоей головы, ― пообещал Дэниель. Он потянул меня за волосы, скручивая их в веревочку. ― Готова попрощаться?

Мое сердце не ощущало боли. Глаза не пылали.

― Не отвечай, бл*дь. Меня это не волнует.

Пальцы Дэниеля дернулись сильнее, и ржавый зев ножниц зазвенел у меня в ушах.

Я закрыла глаза, когда первый щелчок ножниц превращал меня в незнакомку.

Физически я не чувствовала боли, но в духовном смысле я выла от боли. Было больно. Было так больно, что такую важную часть меня украли без боя, крика, я не защищала то, что делало меня мной.

Второй щелчок сломил меня.

Больно, больно, больно.

Третий щелчок разрушил меня.

Остановись, остановись, остановись...

Четвёртый щелчок полностью меня уничтожил.

Не было пути назад.

― Не могу выразить, как это приятно, ― рассмеялся Дэниель, без малейшего изящества срезая густые черные пряди.

Я была одинока.

Одинока и обезображена, словно животное для бойни.

Все, что я могла сделать, это молча скорбеть.

Чик, чик, чик.

Завеса черных волос исчезала с каждым щелчком ножниц. Густые чёрные пряди, срезанные и мертвые, падали на кроваво-красный ковер. Я отдала последнюю часть себя ― последняя плата за свободу моего брата.

Я делаю это ради него, ради любви, ради семьи, ради надежды.

Я прощалась.

Со своей юностью.

Своим детством.

Чик, чик, чик...

Это был конец.

Чик, чик, чик.

Все кончено.

ГЛАВА 16

Джетро

Я стал кем-то доселе неизвестным.

Монстром

Мстителем.

Героем, которым и должен был стать.

Никто не прикоснётся к ней больше.

Ни я.

Ни моя семья

Даже боль не посмеет коснуться её.

Я ступил на землю Хоукскриджа. На мою землю. Это моё наследие.

Я пришёл за тобой, Нила.

Я всё исправлю.

Я надеюсь, что ещё не опоздал.

ГЛАВА 17

Нила

СОН.

Это был единственный покой для меня в эти дни.

Покой для моей разбитой души. Покой от разрушения.

Они победили.

Они, наконец, сломали меня. Окончательно доказали, что ни у кого нет неограниченных ресурсов, чтобы оставаться сильным. Что мы все ломаемся, в конце концов.

Я не гордилась собой.

Я ненавидела то, что проиграла.

Но, по крайней мере, Вон был в безопасности. По крайней мере, я поступила правильно.

У меня не было оружия, чтобы защититься. Не было сил отодвинуть комод и защитить себя. Моя вера в то, что я могу их уничтожить, развеялась, как прах.

Больше ничего не имело значения.

Я принадлежала им, они могли делать то, что хотели. И мое сердце было официально пустым.

Мое отражение в зеркале ванной комнаты показало ужасную трансформацию. На моих щеках образовались впадины, вокруг глаз залегли тени, а кровь на груди пылала алым огнем.

Но больше всего мне было больно из-за того, что у меня пропали волосы.

Оборванные и остриженные, мои блестящие черные пряди теперь были в лохмотьях. Они висели у меня над ушами, все разной длины, изрезанные ножницами Дэниела. Я больше не была похожа на Нилу Уивер, дочь Текса, сестру Вона, императрицу компании, стоимостью миллионы. Я выглядела как беглянка, рабыня, девушка, которая видела смерть, похожая на мертвеца.

Я выгляжу готовой заплатить последний долг.

Я чувствую, что готова заплатить окончательную цену.

Во мне не осталось сил.

Глядя в свои черные глаза, я вздрогнула от собственной апатии.

Они не позволили мне попрощаться.

В тот момент, когда последняя прядь упала на пол, Маркиз вывел Вона из комнаты. Я никогда не видела Ви таким безумным и беспомощным.

Через две секунды он исчез.

Мне хотелось плакать, рыдать, сдаться.

Но я просто стояла там, пока Кат не разрешил мне уйти.

Меня разорвало на миллиард кусочков.

Как мне найти дорогу обратно, когда у меня больше нет клея, чтобы починить себя?

Склонив голову, я возненавидела незнакомый, холодный ветер, свистящий мне в затылок. Моя голова была легкой, как воздух, и переполненной, словно грозовая туча.

Я потеряла все. Мою опору. Мою веру. Они украли у меня больше, чем просто тщеславие — они украли мое право на саму себя.

Я не отворачивалась, пока мыла и обрабатывала себя. Я не могла оторвать глаз от своего нового лица.

У меня не было добрых слов, чтобы поддержать свое мужество. У меня нет никакой надежды залатать мое страдающее сердце. Все, что у меня было, это пустота и глубокое желание заснуть и забыться.

Используя оторванный кусок ситца, я как могла, промыла рану. Вода смывала кровь, но ничто не могло смыть грязь, существующую во мне.

Я сдалась.

Я исчезла так же уверенно, как Кат победил.

Со мной покончено.

Спотыкаясь, я вышла из ванной, оставив позади последнюю оставшуюся часть себя. Я попрощалась с женщиной, которую когда-то знала, и упала лицом в постель.

Никаких мыслей.

Никаких желаний.

Просто пустота.

Я позволила сну поглотить меня.

***

Джетро улыбался, прижимая меня к себе.

Тепло его тела, обычно незначительное с его низкой температурой, ревело от любви и исцеления.

— Теперь ты у меня в руках, Нила. Все в порядке. Я заставлю все это исчезнуть.

То, что кто-то заботился обо мне после стольких лет, не высушило мои слезы, я упала в его объятия.

— Я так по тебе скучала. Я старалась быть сильной. Я пыталась. — Я заплакала еще сильнее. — Старалась быть сильной, но этого недостаточно. Никогда ничего не будет достаточно. Я пуста. Я заблудилась. Я не знаю, как вернуться.

Джетро поцеловал меня в лоб.

— Ты такая сильная. Ты поправишься. Тише. Я с тобой. Все будет хорошо. Тише.

Он укачивал меня, гладил мои волосы, не отпуская.

— Я больше не могу, Джетро. Я не могу.

Я сжалась в его объятиях, желая исчезнуть и остановить все.

— Ничего не осталось. У меня ничего... ничего!

Он поцеловал мои волосы... мои прекрасные, длинные волосы. Низкое рычание застряло в его горле.

— Тебе и не придется. Я покончу с этим. Я собираюсь спасти тебя. Скоро все это закончится.

Сон развеялся, когда меня разбудил стук в окно.

Пустое отчаяние пульсировало внутри меня, но сон собрал меня воедино, позволив продержаться еще немного. Объятия Джетро во сне соединили воедино исчезающие кусочки настолько, чтобы я не разрыдалась.

Что бы ни делали со мной Хоуки, какие бы страдания я ни испытывала, каким бы опустошенным ни становился мой разум, я все еще существовала... все еще жива.

Я не исчезну, пока не умру. И даже тогда я бессмертна.

Помни об этом и будь сильной.

Стук повторился, направляя мой взгляд к темному окну.

Тяжелые изумрудные шторы из бархата закрывали окно от потолка до пола. Они заслоняли ночное небо и любой намек на таинственный шум.

Тук-тук-тук.

Неужели упало дерево? Может быть, Фло бросает камни в окно, чтобы привлечь мое внимание?

Любопытство пересилило мою скованность, вынудив меня выбраться из теплого сна. Отодвигаю одеяло, комната завертелась от головокружения. Дисбаланс был еще хуже, потому что я сдалась. Я больше не могла с этим бороться. Позволила черной волне захватить меня, схватившись за матрас, пока она не исчезла. Порез на груди пылал, когда я тяжело и медленно дышала.

Стук стал быстрее, громче.

Неуверенно поднявшись на ноги, я пересекла комнату и отдернула шторы.

Мои глаза опустились на подоконник в поисках ответов.

Я отшатнулась.

Что...

Что-то пернатое и неуправляемое отскочило в сторону, но тут же взмыло обратно и постучало по стеклу. Я ожидала увидеть оторвавшуюся ветку или какие-нибудь обломки, застрявшие у рамы.

Такого я не ожидала.

Неужели какой-то посланник Бога пришел, чтобы дать мне пощечину за то, что я заблудилась? Было ли это загадкой матери-природы, сказавшей, что она верила в меня?

Я не одинока…

Мое сердце переполнилось, когда появилась потерянная надежда.

Люди, с которыми я жила, могли не заботиться обо мне... но другие заботились. Я не могла перестать бороться, потому что меня любили. Где-то там меня любили люди, которые имели значение.

Мое сердце сжалось, когда я наклонилась ближе, чтобы осмотреться.

Хищная птица стучала клювом в окно, запрыгивая на подоконник. Ее черные глаза-бусинки пронзили меня насквозь, как будто с первого взгляда она поняла, с чем я столкнулась и как была близка к концу.

Ты понимаешь меня, птичка. Ты мой спаситель?

Отступив от окна, я сжала кулаки.

Тебе не нужен спаситель... если бы ты только снова поверила в себя...

Ну и что, что твоих волос больше нет? Ну и что, что твоего брата нет? Ну и что, что Джетро нет?

Ты есть.

Так что борись!

Птица бросилась к стеклу, яростно стуча клювом.

Я замерла.

Зима слишком быстро прогнала осень. Паутинное кружево инея украшало углы стекла. Излучаемый холод прорезал мою хлопчатобумажную ночную рубашку, как ножи.

Бедняга.

Мне было невыносимо думать о том, что бедняжка на холоде. Ни одно животное не должно оставаться без крова.

Я двинулась вперед и открыла кованую железную задвижку. Приоткрыла окно, птица тут же запрыгнула внутрь.

Без страха. Без колебаний.

Откуда, черт возьми, взялась птица?

Я застыла, когда хищник расправил крылья, пробежал через внутреннее окно и прыгнул мне на руку.

— Ох!

Я отдернула руку. Когти птицы острые, а клюв смертоносный. Я достаточно натерпелась от рук человеческих ястребов (прим. пер.: Хоук — в переводе с английского языка — ястреб), чтобы позволить пернатому причинить мне боль.

Птица выпятила грудь. Ее клюв злобно сверкнул, когда она склонила голову и уставилась на меня умными глазами.

Она видит меня насквозь.

Она видит, как я сломлена. Как устала. Как одинока.

Это заставило меня утонуть в чувстве вины за свою слабость.

Не прошеные слезы навернулись на глаза.

— У меня ничего нет для тебя. Сомневаюсь, что хлопья произведут впечатление на такого хищника, как ты.

Птица зачирикала.

Шум пронесся по комнате, заставляя мои глаза метнуться к двери. Я не хотела давать Дэниелу повода навещать меня. Он сделал достаточно. Сделал слишком много.

Отступив назад, я прогнала ее.

— Давай... убирайся отсюда.

Вместо того чтобы улететь, она подпрыгнула ближе, снова нацелившись на мою руку.

— Нет, подожди...

Она не слушала. Одним взмахом она спрыгнула с подоконника и приземлилась на костяшки моих пальцев. Ее крылья распахнулись для равновесия, когти вонзились в мою плоть.

Мой бицепс напрягся под ее тяжестью, я постаралась приготовиться к его непрошеному присутствию. Чешуйчатые лапы перемещались, делая все возможное, чтобы оставаться на одном месте. Сжалившись, я сжала пальцы, создавая несовершенный насест. Чирикнув, она обхватила меня своими острыми когтями. Вес был на удивление тяжел, оперение плотное с перьями медного и латунного цвета.

— Привет.

Склонив голову набок, птица снова зачирикала.

Сквозняк со свистом влетел в щель открытого окна. Я двинулась, чтобы закрыть его, но птица клюнула меня в костяшки пальцев.

— Ай.

Я хотела стряхнуть ее, но мой взгляд упал на лапу.

Ястреб или пустельга (прим. пер.: Пустельга (по англ. Кестрел) — название нескольких видов птиц рода Соколы), взмахнул крыльями, сбрасывая негодное перо, которое упало на ковер. Каким-то образом птица знала, что я видела послание.

Мое сердце перестало биться, когда я посмотрела в окно, вглядываясь в темноту. Кто его прислал? Они все еще там?

Ни тени, ни намека на полуночных посетителей.

— Кто тебя послал? — пробормотала я, глядя на белый пергамент, обернутый вокруг лапки. Потянувшись к красному банту, я развязала его.

Птица взвизгнула, нетерпеливо подпрыгивая вверх и вниз. Ее внезапное возбуждение заставило меня дернуть сильнее. Послание из бумаги упало на подоконник.

Держа тяжелую птицу в одной руке, я сделала все возможное, чтобы развернуть свиток и прочитать.

Однако хищник не стал ждать. Выполнил долг — передал послание. Не оглядываясь, слетел с моей руки и, словно крылатый демон, проскользнул через оконную щель в небо. Мгновенно птица, сияя крыльями, исчезла на фоне мерцающих звезд.

Мое сердце постепенно увеличивало свой темп, дыхание стало прерывистым. Сжимая записку, я разгладила ее до тех пор, пока самая прекрасная, дразнящая, самая чудесная фраза, которую я когда-либо видела, не отпечаталась в моем мозгу.

Приходи в конюшню.

Мои колени задрожали.

У моего сердца выросли крылья.

Джетро.

Он здесь.

Он вернулся за мной.

Я не забыта.

ГЛАВА 18

Джетро

Моя жизнь больше не принадлежала мне.

Она принадлежала ей.

Ей.

Я сказал ей об этом, но не думаю, что она мне поверила. Но теперь я вернулся. Я был жив, готов и ох*енно зол. Нила была моей, я должен был ее защищать и обожать, но до сих пор подводил ее.

Я не должен был приводить ее сюда. Я должен был иметь гребаный хребет и покончить с этим, когда Кат убил Эмму. Я должен был получить помощь в ту ночь, когда причинил боль Жасмин. Я должен был положить конец их злу в тот день, когда моя мать не смогла справиться.

Так много историй, уроков и решений. В то время я играл в эту игру... ждал, учился и молился.

Но было глупо думать, что есть другой выход.

Потребовалась Нила, чтобы разбудить меня пощечиной, поразить мое сердце электрическим током своей храбростью и показать, что внутри я хороший человек. Что мысли, от которых я страдал... о пытках и разрушении... были не моими. Что ужасы, которые я совершил во имя семейных ценностей, не сделали меня монстром, каким меня воспитывали.

Я сам себе хозяин.

И пришло время показать Ниле, какую трансформацию я претерпел.

В тот момент, когда она появилась на хребте, я с трудом дышал.

Нила…

Лунный свет заливал ее серебром, когда она спускалась с небольшого холма, ее кремовые ноги сверкали под белым подолом ночной рубашки. Длинное черное пальто окутывало ее тело, а капюшон закрывал голову, развеваясь вокруг лица. Нила не бежала. Она скользила по сверкающей инеем траве.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒