Примечания 11 страница

       Многое может случиться за восемнадцать дней. Ветер может подхватить искры от костра и поджечь сухой хворост. Он может раздуть пламя и выжечь больше ста тысяч акров. Команды из четырех штатов могут работать вместе, пытаясь потушить его. Больные спины, которые часто мучают пожарных в первые дни сезона пожаров, становятся сильнее и выносливее, даже если сами мужчины худеют от тяжелой работы. Пожарные становятся такими уставшими, что могут спать на твердой земле, пока над головой гудят вертолеты, а экскаваторы роют канаву в нескольких ярдах.

       Пожарный, вырубающий противопожарную просеку, может погибнуть, когда порыв ветра вынуждает змеящееся, почти потухшее пламя сердито взвиться, горячим разъяренным хищником преследуя свою беспомощную жертву.

       Плывущие по небу тучи могут подарить обманчивую надежду на то, что помогут потушить голодное пламя, но вместо этого не дать ничего, кроме молнии, которая начнет новый пожар по другую сторону защитной просеки, которую пожарные создавали неделю. Семь дней тяжелой работы уничтожены одной яркой, рассекшей небо вспышкой.

       — Эй, Толлер.

       Сайлас повернулся и увидел Карлоса, карабкающегося по склону крутого холма, где Сайлас и несколько других мужчин запалами поджигали склон.

       — Ты когда ел в последний раз?

       — Утром.

       — Бейтс готовит буррито. Дай-ка мне это и иди перекуси.

       Сайлас передал Карлосу длинный красный запал, и тот принялся поджигать сухой подлесок. На расстоянии в небо поднимался дым.

       — Думаешь, на этот раз просека продержится? — спросил он.

       Карлос выпрямился и посмотрел на выжженную полосу, которую они создали.

       — Надеюсь. Лишь бы молния не ударила. — Карлос посмотрел на покрытое копотью лицо Сайласа и широко улыбнулся. — Только не говори, что хочешь домой.

       — Ни за что. Я надеюсь, что все м-мы переедем сюда навсегда.

       — Боюсь, вид здесь в основном напоминает сгоревший тост. — Сарказм и шутки помогали облегчить напряжение от долгой, часто лишающей стимула работе. — Я недавно слышал, что отряд из Вашингтона сменит нас на зачистку, так что к четвергу будем дома. — Карлос заметил широкую улыбку Сайласа. — Должно быть, дома тебя ждет что-то хорошее.

       — Это точно.

       — Поздравляю. А теперь иди найди Бейтса.

       Сайлас съехал с крутого холма на узкую грязную дорогу, которая вела обратно к их машине. В сотне футов ниже их грузовика стоял Бейтс и жарил три буррито, держа их на лопате над углями прогоревшего пня.

       — Хороший костер, — сказал Сайлас, подходя.

       — Плохо, что мы не захватили все для жареного зефира.

       Иногда местные жители приносили пожарным еду. Иногда они сами ездили в город поесть. Буррито были из запаса еды, который они хранили в одном из грузовиков вместе с питьевой водой.

       Бейтс снял один буррито с лопаты рукой в перчатке и отдал его Сайласу. Он был бледным и обмякшим, и большинство людей отвернули бы нос, но для мужчин, которые изголодались и не знали, когда в следующий раз увидят приличную еду, это был почти филе-миньон.

       Через перчатки Сайлас не мог определить, насколько буррито горячий, так что он дал ему остыть несколько минут, прежде чем заглотил в несколько больших укусов. Он мог бы съесть и три, но по крайней мере это притупило его голод, пока они не смогут отправиться поесть в Лусил, крохотный городок, едва достаточный для того, чтобы иметь собственный почтовый индекс.

       Сайлас хлопнул Бейтса по плечу.

       — Спасибо, шеф. Это было здорово.

       — Ничто не сравнится с едой на лопате.

       Сайлас выпил бутылку тепловатой воды, прежде чем вернулся забрать свой запал у Карлоса и продолжил выжигать склон горы.

       Нэнси второй раз постучала в дверь Инес, но никто так и не ответил. Она заглянула в окно рядом с дверью и увидела трехцветную кошку Инес на спинке кресла, но больше никаких признаков жизни. Она обошла дом и заглянула в окошко гаража. Машины Инес не было. Должно быть, она забыла про их планы.

       Нэнси сунула руку в карман за сотовым телефоном, но его там не оказалось. Наверное, она оставила его на кухонном столе, где сидела, когда завязывала ботинки. Нэнси не возражала против прогулки в одиночестве, но знала, что с телефоном будет чувствовать себя спокойнее.

       Подходя к дому, она заметила, что во двор ветром занесло мусор. Она обошла дом с торца и собрала мусор. Откуда здесь обертки от «Макдональдса», если в городе его вообще нет? Она понесла мусор к баку у задней двери.

       Через сетчатую дверь доносился голос Селии. Разговаривает с Сайласом? Как удачно она забыла телефон. Нэнси уже потянулась к ручке, когда до нее донеслись слова Селии. В них не было никакого смысла.

       — Доктор Вернон говорит, что у ребенка хорошее сердцебиение и он размером примерно с турнепс. Я даже не знаю, как выглядит турнепс.

       Нэнси застыла около двери. Даже если бы Селия разговаривала на японском, Нэнси не была бы в таком замешательстве.

       Селия снова заговорила:

       — Хорошо. Я позвоню вам после следующего приема, а может и раньше.

       Она услышала, как Селия повесила трубку, а затем произнесла тихо, так что Нэнси с трудом расслышала.

       — Я не подведу тебя, малыш.

       Нэнси ошеломленно отшатнулась, внезапно испугавшись, что Селия ее увидит. Она быстро вернулась на тротуар и поторопилась к дому Инес. Та все еще не вернулась, и Нэнси опустилась на ступеньки крыльца. Ей нужно подумать. Несмотря на прохладный утренний воздух, Нэнси раскраснелась. Костяшки пальцев побелели, так сильно она сжимала перила, пытаясь удержаться за что-то твердое/крепкое/прочное/веское/основательное, пока боролась с мириадами эмоций, которые сбивали с ног.

       Как можно жить с кем-то и не знать нечто настолько важное? Она замечала, что Селия купила свободную тянущуюся одежду, но думала, что это оттого, что бедная сиротка наконец-то нарастила мясо на свои косточки.

       А доктор Вернон. Нэнси знает его большую часть жизни, даже ходила вместе с ним на игру школьной футбольной команды. Он не знает, что Селия живет у нее? Но хотя эти мысли приходили ей в голову, она понимала, что нельзя винить Шермана. Он обязан соблюдать тайну между врачом и пациентом.

       Но кто-то должен был ей сказать. Или она сама должна была заметить. Утренняя тошнота или сонливость. Не имеет значения, что сама Нэнси никогда не была беременной. В конце концов, она женщина. Начав думать об очевидных симптомах, она поняла, что Селию подташнивало и она часто уставала. Признаки были, но она не знала Селию достаточно хорошо, чтобы посчитать их необычным.

       На секунду она направила свой гнев на эту старую назойливую Перл. Знала ли она? Была ли Селия беременна уже тогда?

       Нэнси выровняла дыхание и обдумала подслушанный разговор в надежде придать словам новое значение. У ребенка хорошее сердцебиение. Он размером с турнепс. Она позвонит после следующего приема.

       Другого толкования и быть не могло.

       С кем она разговаривала? С Сайласом? Может ли ребенок быть от него? На каком сроке должна быть Селия, чтобы ребенок был размером с турнепс?

       Такой разговор могла вести жена с мужем после приема у врача. Селия замужем? Она уехала от мужа в Орегон?

       Все казалось бессмысленным. Если Селия уехала от отца своего ребенка, почему она встречалась с Сайласом? А если это ребенок Сайласа, как она завоевала его так быстро? Они вроде бы даже не нравились друг другу до начала июня, но, если она носит его ребенка, что-то должно было произойти между ними еще до того. Неужели Нэнси пропустила что-то в те первые недели, что Селия была здесь? Это казалось невозможным. Сайлас даже не ходил на свидания. Но именно поэтому уловки опытной женщины, которая вешалась ему на шею, могли стать проблемой. А Нэнси позволила ей жить в своем доме.

       Чем больше Нэнси думала, тем больше запутывалась. Она хотела знать обстоятельства, связанные с ребенком Селии. Мысли в голове проносились со скоростью теннисных мячиков. Некоторые напоминали о презумпции невиновности. Может быть, она решила, что совершила ошибку, и пыталась начать с чистого листа? Другие представляли Селию как распутную аферистку, которая дурачит беззащитного племянника Нэнси. Селия не выглядела опытной женщиной, но они даже не знали ее до того, как она переехала сюда. Она казалась милой и усердной, и даже робкой, но быть может все это только притворство. Разве не такое впечатление хочет произвести женщина, желающая одурачить?

       В Нэнси боролись обида и возмущение. Где же Инес? Нэнси нужно воспользоваться компьютером, чтобы посмотреть, на каком сроке ребенок становится размером с турнепс. Она точно не хотела идти домой и пользоваться собственным ноутбуком. Она никогда не умела скрывать свои чувства, и Селия поймет, что что-то не так.

       Компьютер есть в «Мире шитья». Она пойдет туда. По крайней мере, это даст ей время прийти в себя до встречи с Селией. Нельзя дать Селии понять, что она знает. По крайней мере пока она не улучит возможность поговорить с Сайласом. Нэнси не знала подробностей о беременности Селии, но одно она знала наверняка. Если ребенок не от Сайласа, то Селия не имеет права рассчитывать на будущее с ним. Он должен знать.

       Когда Селия вернулась домой с фермерского рынка, дом выглядел темнее, чем она ожидала. Она думала, что Сайлас будет здесь, придет навестить тетю и будет ждать ее возвращения, но в доме горела одна-единственная лампа — в гостиной, да на стене мелькали отсветы от телевизора.

       — Сайлас здесь? — спросила Селия, стоя в дверях гостиной.

       — Боюсь, нет. — Голос Нэнси звучал странно, и она не оторвала взгляд от экрана.

       — Я думала, он возвращается сегодня.

       — Я тоже так думала. Не знаю, когда мы его увидим.

       Селия смутилась.

       — Вы разговаривали с ним?

       — Сегодня. Уверена, он будет на связи. Как прошло на рынке?

       Селия села в уголок дивана.

       — Хорошо. Я продала почти все. Деньги на кухне. Хотите, я принесу и мы их поделим?

       — Можешь сама. Я тебе доверяю. — В голосе Нэнси звучало незнакомое напряжение.

       — Что-то не так?

       — Все хорошо. — Нэнси мельком взглянула на нее, но несмотря на улыбку, Селии все равно казалось, что что-то не так.

       — Я очень устала. Думаю, я пойду спать.

       — Спокойной ночи, Селия.

       У двери Селия остановилась и обернулась к Нэнси. Она хотела задать еще вопросы, докопаться до причин странного поведения пожилой женщины, но даже не представляла, о чем спрашивать.

       — Вы разбудите меня, если Сайлас позвонит?

       — Конечно.

       Сайлас не позвонил. Через три дня от него все еще не было ни слуху ни духу. Селия попробовала позвонить на его сотовый, даже оставила нелепое сообщение, когда он не ответил, но он не перезвонил. Она беспокоилась за него и не понимала, почему не беспокоится Нэнси.

       — Разве он не должен уже быть дома? — спросила она.

       — Я думала, он будет, но эти пожары непредсказуемы.

       — Мне казалось, их не держат дольше трех недель.

       — Уверена, что с ним все хорошо. Мы увидим его, когда увидим.

       В воскресенье Селия пошла в церковь. В последние дни ей было не по себе, и она жаждала покоя тихой церкви и утешения спокойного голоса священника. Они пришла немного раньше и села на заднюю скамью, молясь, чтобы Сайлас скорее вернулся, чтобы она могла с ним поговорить. Ребенок рос с каждым днем, и она знала, что пройдет совсем немного времени и всем станет понятно, что она беременна. Перед его отъездом она была готова рассказать ему, но сейчас, несмотря на то, что срочность никуда не делась, она уже была не так уверена в его реакции. Чем дольше от него не было вестей, тем больше она задавалась вопросом, было ли настоящим то родство, которое она ощущала.

       Селия выскользнула из церкви незадолго до конца службы. Она устала и не хотела, чтобы ее пригласили остаться поесть или пообщаться. Нэнси собиралась работать в «Мире шитья», так что весь дом был в ее распоряжении. Она сделает сэндвич с сыром и поспит.

       Селия была почти дома, когда увидела едущий по дороге «Джип». Сайлас вернулся. На ее молитвы ответили быстрее, чем она надеялась. Она пошла побыстрее, затем, стремясь увидеть его как можно скорее, побежала. «Джип» остановился у перекрестка и повернул налево, прочь от нее.

       — Сайлас, — окликнула Селия и замахала рукой, но он не увидел ее и поехал дальше. Но он дома.

       Селия запыхалась от бега, когда вошла в дом через заднюю дверь. Она на мгновение остановилась перевести дыхание, затем позвонила на сотовый Сайласа с телефона, висевшего на стене кухни. После пяти гудков звонок перенаправился на голосовую почту. Селия нажала отбой и снова набрала номер, с тем же результатом. На этот раз она дождалась сигнала записи.

       — Сайлас, привет. Это я. Я пришла домой из церкви и увидела, как ты уезжаешь. Теперь я здесь, так что, если хочешь зайти, было бы здорово. Я могу приготовить обед. Я так рада, что ты дома и невредим. Я беспокоилась о тебе. В любом случае, полагаю, скоро увидимся.

       Она положила трубку и стала ждать. Прошла в ванную и взглянула в зеркало, чтобы проверить, нормально ли выглядит. Она повернулась и осмотрела себя с боков, чтобы удостовериться, что свободные юбка и блузка не выдадут тайну, прежде чем ей представится возможность рассказать самой. Она расчесала волосы и решила, что выглядит хорошо, потом села на качели на веранде и стала следить за дорогой, по которой уехал Сайлас. Когда прошло полчаса, а он так и не появился, Селия решила сходить в «Мир шитья» проверить, не пошел ли он навестить тетю. Но что, если он вернется домой, пока ее не будет?

       Селия вернулась в дом и позвонила Нэнси.

       — Он дома. Сайлас дома. Я видела, как он уезжал на «Джипе», когда возвращалась из церкви, но он меня не видел. Он у вас?

       — Нет.

       — Вы знаете, где он?

       Селия услышала, как Нэнси длинно выдохнула прежде чем заговорить:

       — Селия, он со своим отрядом только что уехал на пожар в Вашингтоне.

       Селия прислонилась спиной к стене и сползла на пол.

       — Но ему нужен отдых. Я думала, им положен перерыв между командировками.

       — Полагаю, это очень крупный пожар, и они созывают как можно больше команд.

       — Но я даже не успела его увидеть.

       — Мне жаль, Селия. — Впервые за несколько дней в голосе Нэнси прозвучала мягкость и доброта. — Он должен был уехать.

       Когда Нэнси положила трубку, Селия так и осталась сидеть на полу, трубка свисала рядом с ней на спиральном проводе. Она не понимала, почему Сайлас снова уехал так скоро и почему он не отвечал на ее звонки. Не захотел увидеть ее перед отъездом? Даже на несколько минут? Она вспомнила день, когда он пришел в галерею, чтобы попрощаться. Тогда тоже было мало времени, но он хотел увидеть ее.

       Когда в трубке раздалось противное пиканье, Селия заставила себя подняться на ноги и повесила трубку. От мыслей о сэндвиче с сыром желудок взбунтовался, так что она свернулась калачиком на кровати и плакала, пока не уснула.

       Шли дни, а вестей от Сайласа так и не было. Сначала Селия убеждала себя, что просто время неудачное, и винила во всем лесные пожары, но по прошествии времени поняла, что дело в другом. Должно быть, она нравилась Сайласу не настолько сильно, как считала. Она все неправильно поняла. Много раз она верила, что мама изменится и на нее можно будет положиться. Она ошибалась. Она думала, что Хандли любят ее достаточно сильно, чтобы оставить у себя, но они не любили. Сайлас станет просто еще одним человеком в длинном списке людей, которые ее подвели, но, как и каждый раз, когда подобное случалось, она поднимется и будет двигаться дальше.

       У нее не было выбора.

       Прошло почти две недели после отъезда Сайласа в Вашингтон. Ночью Селия внезапно проснулась. Сначала она подумала, что ее, должно быть, разбудил какой-то звук. Она откинула одеяло с влажной кожи, и ее сразу остудил прохладный ночной воздух. Она напряженно прислушивалась, пытаясь понять, что же нарушило ее сон, но вокруг не было слышно ничего. Даже работающего вентилятора или стрекота сверчков.

       И тут ее живот сжался, как будто его обхватил какой-нибудь армрестлер и вжал в позвоночник. Селия поняла, что именно это ее и разбудило. Она перекатилась на бок и подтянула колени к животу, стараясь найти позу, которая облегчила бы раскаленный спазм. Селия постаралась как можно больше расслабиться, и через несколько минут боль утихла и девушка вернулась к беспокойному сну.

       Когда утром Селия вошла на кухню позавтракать, сидевшая за столом Нэнси подняла голову от кроссворда.

       — Селия, у тебя все в порядке?

       Она резко встала из-за стола, чуть не уронив стул, и поспешила к Селии.

       — Я плохо спала.

       — У тебя температура? Ты такая бледная. — Нэнси приложила тыльную сторону ладони ко лбу Селии. — На ощупь не горячая.

       — Все будет хорошо. Мне, наверное, надо поесть.

       — Сядь, а я приготовлю тебе что-нибудь. Хочешь яйца? Или овсянку?

       Нэнси подвела Селию к стулу напротив своего.

       — Спасибо. Овсянка подойдет.

       Селия сидела за столом, пока Нэнси разогревала в микроволновке тарелку овсянки быстрого приготовления и добавляла в кашу тростниковый сахар и молоко.

       Она съела половину миски, когда живот начал болезненно сжиматься. Селия уронила ложку в миску и наклонилась вперед, обнимая живот.