Особенности архитектоники романа

■ Особенности архитектоники романа

К.Мочульский отмечает, что архитектоника "Братьев Карамазовых" отличается необыкновенной стройностью: закон равновесия, симметрии, пропорциональности проводится автором систематически. Это самое "построенное" и идеологически законченное произведение Достоевского.

Человеческий мир романа располагается в символическом порядке: в центре фабулы помещен Дмитрий — он носитель действия и источник драматической энергии. Его страсть к Грушеньке, соперничество с отцом, роман с Катериной Ивановной, мнимое преступление, процесс и ссылка составляют внешнее содержание романа. По обе стороны его стоят Иван и Алеша; первый своими идеями подготовляет отцеубийство и этим влияет на судьбу Дмитрия: он его идейный противник и духовный антипод, но связан с ним кровью, общей ненавистью к отцу и общей виной. Алеша противопоставляет свою "тихость" буйству Дмитрия, свою чистоту — его чувственности; но и в его стыдливом целомудрии живет "карамазовская стихия", он тоже знает укусы сладострастия. Они различны и схожи: их таинственно соединяет экстатическое чувство жизни. Поэтому грех Дмитрия — грех Алеши.

За группой законных сыновей, расположенной на первом плане, в отдалении и полусвете стоит зловещая фигура незаконного брата, лакея Смердякова. Он отделен от них происхождением, социальным положением, характером; духовное единство семьи разорвано его злобным отъединением. И все же как загадочно глубока его связь с братьями: медиумически выполняет он их подсознательное внушение; Иван определяет его участь своими идеями, Дмитрий своими страстями, Алеша своим брезгливым безразличием. Тема "детей" в четырех идейных аспектах развивается четырьмя братьями; тема "отцов" представлена одним Федором Павловичем. Она едина и проста: безличная природная стихия жизни, страншная сила земли и пола.

Кроме того, что в романе борются отцы и дети, происходит столкновение "мужских идей", в биографии героев входят женщины. Не имеющие своей личной истории, они, как указывает

К.Мочульский, входят в биографию героев, составляют часть их судьбы. Каждый Карамазов имеет свое дополнение в женском образе: рядом с Иваном стоит Катерина Ивановна, рядом с Дмитрием — Грушенька, около Алеши — Лиза Хохлакова; даже Смердяков имеет свою "даму сердца" — горничную Марью Кондратьевну. В "любовном" плане неразделимое единство братьев выступает с особой отчетливостью. Нити, соединяющие их с возлюбленными, перекрещиваются и сплетаются. Иван любит Катерину Ивановну, невесту Дмитрия, Алеша на мгновение становится его соперником, чувствуя себя ужаленным страстью к Грушеньке; Катерина Ивановна — роковая женщина и для Ивана, и для Дмитрия; Грушенька соединяет в своей любви Дмитрия и Алешу. Наконец, единство карамазовской семьи символически показано в страсти— Федора Павловича и Дмитрия к одной женщине — Грушеньке. Остальные действующие лица располагаются вокруг этой центральной группы.

■ ■ ■

Как замечает К.Мочульский, Достоевский написал не философский и не богословский трактат, а художественное произведение. Религиозно-философские построения включаются в романную ткань и разрабатываются согласно законам романного жанра. В романе строится напряженно-драматическая фабула, в центре которой стоит загадочное преступление; идеологические массы вовлекаются в вихрь действия и, сталкиваясь, вызывают эффектные взрывы. Религиозная мистерия парадоксальным образом сочетается с уголовным романом. И при всей своей философской глубине и значимости идей романа это одно из самых увлекательных и популярных произведений русской и мировой литературы.

Стройности архитектоники соответствует мастерская техника построения. Роман начинается краткой праисторией. В первой книге ("История одной семейки") даются необходимые сведения о помещике Карамазове и трех его сыновьях. Книга вторая ("Неуместное собрание") — экспозиция характеров и завязка интриги. Главные действующие лица представлены все вместе в драматической сцене. Без предварительных пояснений и описаний мы сразу входим в действие. В келье старца происходит первое столкновение между стариком Карамазовым и Дмитрием.

Сразу проясняются основные доминанты характеров героев: Федор Павлович проявляется через свои цинические анекдоты, кощунственные выходки и "скандал". Иван излагает свою статью о церкви и декларирует идею о невозможности любить человечество. Старец Зосима сразу проявляет свою прозорливость, кланяясь Дмитрию, произносит поучения. "Скандал" предвосхищает трагическую развязку романа.

В сцене скандала драматически вводятся три линии интриги: "Дмитрий Федорович! — завопил не своим голосом Федор Павлович. — Если бы только вы не мой сын, то я в ту же минуту вызвал бы вас на дуэль... на пистолетах, на расстоянии трех шагов... через платок!" А Дмитрий в гневе произносит роковые слова: "Зачем живет такой человек?" Вражда между отцом и сыном показана сразу в высшем напряжении. Катастрофа не только предчувствуется, но и предсказывается: на слова Дмитрия отвечает Федор Павлович. "Слышите ли, слышите ли вы, монахи, отцеубийцу?"

Отец Карамазов злобно клевещет на сына, в извращенном виде изображая его роман с Катериной Ивановной, страсть к Грушеньке и оскорбление капитана Снегирева. Экспозиция эта излагается в страстном и яростном тоне: "Святейший отец, — кричит Федор Павлович, — верите ли, влюбил в себя благороднейшую из девиц, хорошего дома, с состоянием, дочь прежнего начальника своего, храброго полковника, заслуженного, имевшего Анну с мечами на шее, компрометировал девушку предложением руки, теперь она сирота, его невеста, а он на глазах ее к одной здешней обольстительнице ходит. Но хоть обольстительница эта и жила, так сказать, в гражданском браке с одним почтенным человеком, но характера независимого, крепость, неприступная для всех... А Дмитрий Федорович хочет эту крепость золотым ключом открыть, для чего он теперь надо мной куражится, хочет с меня денег сорвать...".

Так же искаженно представляет он и конфликт со Снегиревым. Так трагедия Дмитрия представляется нам в искаженном ненавистью восприятии отца. Вокруг нее сразу создается загадочная атмосфера, от главы к главе повышающая эмоциональное напряжение романа.

Предчувствие неизбежности столкновения между Карамазовым и Дмитрием усиливается в сцене между Алешей и Ракитиным в главе "Семинарист-карьерист". Вспоминая о земном поклоне старца Зосимы, Ракитин говорит Дмитрию: "По-моему, старик, действительно, прозорлив: уголовщину пронюхал. Смердит у вас... В вашей семейке она будет, эта уголовщина. Случится она между твоими братцами и твоим богатеньким батюшкой".

■ ■ ■

В третьей книге "Сладострастники" конфликт между Федором Павловичем и Дмитрием раскрывается во всей своей глубине. И главное в этом конфликте — не деньги, они только повод, только внешняя причина борьбы. В двух параллельных исповедях

— Дмитрия Алеше (глава "Исповедь горячего сердца") и Федора Павловича своим "деточкам-поросяточкам". Как пишет К.Мочульский, это два неистовых движения, стремящихся навстречу один к другому. Столкновение кажется неизбежным. Дмитрий сидит в засаде и стережет Грушеньку: если они придет к старику, он ворвется и помешает. "А если..." — спрашивает Алеша; тот перебивает: "А коль если, так убью. Так не переживу". — "Кого убьешь?" — "Старика. Ее не убью". — "Брать, что ты говоришь!" — "Я ведь не знаю, не знаю... Может быть, не убью, а может, убью. Боюсь, что ненавистен он вдруг мне станет своим лицом в эту самую минуту... Личное омерзение чувствую. Вот этого боюсь. Вот и не удержусь".

Так в сознании читателя складывается уверенность в том, что убийство возможно и фактически, и психологически. Явственно так же и то, что в душе Дмитрия происходит жестокая борьба, и он сам не знает, убьет он или не убьет — тайна его личности непроницаема для него самого.

Уверенность в том, что Дмитрий может расправиться со своим отцом, укрепляется после того, как заподозривший, что Федор Павлович прячет Грушеньку, он врывается в дом отца и учиняет драку: "Он поднял обе руки и вдруг схватил старика за обе последние космы волос его, уцелевших на висках, дернул его и с грохотом ударил об пол. Он успел еще два или три раза ударить лежащего каблуком по лицу. Старик пронзительно простонал...". Эта почти фарсовая сцена контрастирует с той трагической развязкой, которая готовит будущую катастрофу.

Знакомство с главными героинями романа тоже происходит в главе "Сладострастники", в драматической и эффектной сцене "свидания соперниц". Экзальтированная мечтательница Катерина Ивановна приглашает к себе "обольстительницу" Грушеньку. Осыпав ее восторженными похвалами, она целует ей руку. В свою очередь, Грушенька берет "ручку" Катерины Ивановны и тоже подносит к губам, но не целует: "А знаете что, ангел барышня, — вдруг протянула она самым уже нежным и слащавейшим голоском, — знаете что, возьму я да вашу ручку и не поцелую". Катерина Ивановна, уязвленная, оскорбленная в своих лучших чувствах и намерениях, кричит в истерическом припадке: "Это тигр. Ее нужно плетью, на эшафоте, чрез палача, при народе".

Митя говорит о Грушеньке: "Понимаю царицу наглости, вся она тут, вся она в это ручке высказалась инфернальница! Это царица всех инфернальниц, каких можно только вообразить на свете! В своем роде восторг". Поступок Катерины Ивановны действительно характеризует ее очень ярко и полно: "Это именно та самая Катенька, институточка, — продолжает Митя, — которая к нелепому грубому офицеру не побоялась из великодушной идеи спасти отца, прибежать, рискуя страшно быть оскорбленной! Но гордость наша, но потребность риска, но вызов судьбе, вызов в беспредельность!.. Она взаправду влюбилась в Грушеньку, то есть не в Грушеньку, а в свою же мечту, в свой бред, потому-де, что это моя мечта, мой бред".

Так связываются эти героини: одна дополняет другую, и потому тяготение одной к другой — это притяжение двух полюсов, без которых нет целого.

■ ■ ■

Четвертая книга "Надрыв" посвящена истории капитана Снегирева, оскорбленного Дмитрием и подготовляет развитие "детской темы". Появляется третий женский персонаж — Лиза Хохлакова и намечается роман между ней и Алешей.

■ ■ ■

Пятая книга "Pro и contra" — центральная в романе. именно в ней — исповедь Ивана Карамазова "Легенда о великом Инквизиторе". На втором плане возникает фигура Смердякова — двойника и тени Ивана. Лакей убеждает "ученого брата" уехать в Чермашню: он уверен, что в эту ночь Дмитрий убьет отца, и потому Ивану не стоит "у такого дела сидеть". Ивана смутно догадывается, что "страшный мерзавец" Смердяков что-то замышляет, но все же решает уехать. Так Иван становится сообщником убийцы: ведь Смердяков явно намекал Ивану, что старика убьет он и убедился, что Иван его понял. Отъезд Ивана он истолковал как согласие на убийство. Именно Иван был вдохновителем убийства, а Смердяков — лишь исполнителем.

■ ■ ■

Шестая книга "Русский инок", следующая на исповедью Ивана, представляет собой ответ старца Зосимы Великому Инквизитору. В седьмой книге "Алеша" раскрывается духовная драма Алеши, его падение и восстание. Тема Алеши сплетается с темой Грушеньки. отъезд Грушеньки в Мокрое к ожидаемому ею пять лет обидчику становится решающим моментом в судьбе Дмитрия. Страх потерять Грушеньку доводит его до полубезумного состояния и исступления. Здесь герои вплотную подходят к катастрофе.

В восьмой книге "Митя" автор рассказывает "лишь самое необходимое из истории этих ужасных двух дней в жизни Мити, предшествовавших страшной катастрофе, так внезапно разразившейся над судьбой его".

Кульминационная точка фабулы романа — сцена таинственного убийства. Открывший окно на условные стуки Дмитрия, думающий, что это Грушенька, Федор Павлович высовывается из окна. "Митя смотрел сбоку и не шевелился. Весь столь противный ему профиль старика, весь отвисший кадык его, нос крючком, улыбающиеся в сладостном ожидании губы его, — все это ярко было освещено косым светом лампы слева из комнаты. Страшная, неистовая злоба закипела вдруг в сердце Мити... Личное омерзение нарастало нестерпимо. Митя уже не помнил себя и вдруг выхватил медный пестик из кармана...".

Но "Бог сторожил его", и отец остался жив. Ударив пестиком по голове слугу Григория, гнавшегося за ним, Дмитрий перелезает через забор и убегает. "Напряжение, нараставшее с самого начала действия, разрешилось. Динамический заряд этого приема исчерпан" (К.Мочульский).

■ ■ ■

Вторая половина романа строится на другой доминанте — загадке убийства.

Дмитрия арестовывают по подозрению в убийстве отца. И следующая глава, "Предварительное следствие", посвящена допросу мнимого преступника. "Хождение души по мытарствам" Достоевский изображает в форме драматических поединков между обвиняемым и представителями правосудия — исправником Макаровым: судебным следователем Нелидовым и прокурором Ипполитом Кирилловичем.

Если в "Преступлении и наказании" мы наблюдали за психологическими и интеллектуальными поединками настоящего преступника и следователя и все-таки негодовали по поводу "иезуитских" приемов Порфирия Петровича, то сейчас перед нами развертывается драма, в которой с машиной российского правосудия столкнулся невиновный человек. Контраст между "буквой закона" и живым человеческим сердцем придает этим сценам огромную психологическую выразительность. Благородная доверчивость, искренность и высокая человечность Мити разбиваются о камень "старой рутины и новейшей отвлеченности", и его правда ничего не стоит перед лицом Рока, нависшего над его судьбой.

В десятой книге ("Мальчики") развивается "детская тема", в центре которой — Илюшечка и Коля Красоткин.

Одиннадцатая книга ("Брат Иван Федорович") параллельна девятой — "Предварительное следствие". Если в девятой главе изображалось следствие по делу мнимого убийцы, то в одиннадцатой "моральный убийца сам выступает в роли следователя (три свидания со Смердяковым). Загадка убийства наконец раскрывается. Лакей говорит Ивану: "Главный убивец во всем здесь единый вы-с, а я только самый не главный, хоть это я и убил. А вы самый законный убивец и есть". Иван судит себя и казнит (знаменитая сцена кошмара)" (К.Мочульский).

Последняя, двенадцатая книга, "Судебная ошибка", посвящена подробному описанию процесса по делу Дмитрия Карамазова.

Такова идейная архитектоника романа и его драматическая композиция.

⇐ Предыдущая 1 2 345 Следующая ⇒