Или смерть?» Дворовый Катехизис Русского человека 25 страница

Кроме этого, неоязычники обосновывают истинность своих взглядов тем, что значительная часть истинной истории Руси и России была либо утрачена, либо преднамеренно искажена. В частности, в этой среде широко распространено мнение, что христианизация Руси была насильственной и проводилась при ожесточенном сопротивлении со стороны «правоверных » язычников.

Что вы думаете по поводу этих аргументов?

– Я Православный, крестился в двадцать четыре года. Причем крестился без раздумий и рассудочных оснований. До этого никогда не находил в себе особой религиозности, комсомолец всё-таки был. Единственное, когда меня рвали в детстве на куски, то поверьте, я молился. Там, где я вырос, всё было очень плохо. Это был такой поселок с очень красивым названием Ново-Синеглазово, где жили вольнопоселенцы и химики, а вокруг стояли зоны. И соответственно, папы – хулиганы, дети – хулиганы, пьющие мамы и вся эта песня. Все, кто рождались там, рождались, чтобы их в итоге убили или они убили, украли и сели. И то, что я сяду, у меня было написано на лбу, к бабке не ходи, но я как-то улизнул, спортом стал заниматься. И моя жизнь сильно крепко изменилась после этого. А перед этим меня били-били-били-били… Видимо, я уже тогда был неким слишком инородным корнеплодом в той грядке.

Когда я начал разводить бультерьеров, то увидел, как рвут щенка бультерьера. Его все рвут, хотя других щенков никогда не кусают. Бежит щенок эрдельтерьера – его понюхали, лизнули, и он побежал себе дальше. Бежит маленький ротвейлер, овчарка – не вопрос. Трех– или четырехмесячного буля рвут в клочья, в мясо, любая большая собака не принимает этого мутанта за своего. Когда я увидел это, то понял, что и во мне есть что-то такое, что всех окружающих людей всегда заставляло ко мне относиться с каким-то странным предубеждением. Причем мне даже ничего не надо было говорить или делать, хватало самого раздражающего факта моего существования.

И я молился Богу. Потому что мне было страшно, очень страшно. Молился я просто: шевеля сухими губами, просил Его спасти меня. Потому что я бежал в школу и бежал обратно. А меня ловили и били, каждый день. Всегда. Всю мою жизнь били. Пока однажды ночью я не проснулся и не понял, что я сейчас умру от стыда и горя. И утром я встал и пошел в школу. И меня встретил милый такой парень, я даже фамилию его не помню. Он что-то такое грязное мне бросил в лицо, и я ударил его так, что у него лопнуло лицо. После этого я дрался каждый день. Почему я никого не убил тогда – я не знаю. Глубина ненависти, которая была во мне, была фантастической. Я ненавидел всё, что видел, как умеют ненавидеть только дети. Я пытался дать по морде всему миру. Что-то доказать. Единственное, что меня спасало, так это то, что я какими-то своими словами продолжал говорить с Богом. Он спасал меня тогда, спасает и сейчас от моей дерзости и глупости.

Несколько раз в моей жизни происходили события, когда я смотрел влево-вправо и понимал, что только что смерть пролетела буквально в шаге от меня. Когда это происходит раз, два, три, семь, ты спрашиваешь: «Господи, ну зачем ты меня оставляешь? Зачем я, чумазый, нужен Тебе? Объясни хоть, зачем? Мне бы хоть понять! Ну зачем мне этот тазик с говном, который я жру вот уже столько лет?»

Никогда нам не понять всю глубину Промысла Божьего и не нужно это, потому понимание хорошо тогда, когда нужно проверить правильность чего-либо, с сомнением ковыряясь в носу, в Бога достаточно просто веровать.

И я верю в Бога. В двадцать четыре года, став офицером, остро осознал, что мне пора: «Мам, пойдем-ка, я крещусь». Она без вопросов засобиралась и говорит: «И я с тобой…» «Как, ты разве некрещеная?» Она и отвечает: «Я же с тридцать четвертого года, тогда не было церкви. Меня погрузили в тазик, бабушки совершили какой-то чин, но назвать это Крещением, наверное, было бы неправильно». И я крестился рядом с собственной Мамой. Причем поразительным образом, когда ко мне подошел священник, он был чудной – маленький, с жиденькой бородкой, а это было общее Крещение, где собралось много народу – он посмотрел на меня и говорит: «А тебе-то это зачем?» Тогда я промолчал. Но всю свою жизнь с того дня я отвечаю себе на этот вопрос.

С тех пор я стал Православным. До недавнего времени считал, что Вера Христова – это внутренний мир человека, его сугубо личное пространство, не имеющее отношения к окружающим людям. Православный и Православный – ну мало ли? И вот, сижу себе на своем сайте, разговариваю про мордобой, обычная мальчиковая чепуха. И вдруг меня потихоньку начинают покусывать за живое, иронизируя насчет моей Веры. Один раз, другой, третий… И мне пришлось, как человеку въедливому и противному, разобраться, а о чем, собственно, идет речь. И когда мне говорят, что Православие – это же вот «Правь», это же «славь», а вы там взяли и стырили чужое название, и что «огнем и мечом» крестили Русь, и вот теперь мы атеисты-язычники-коммунисты-фашисты (нужное подчеркнуть) и иже с ними, маемся все под «Православным игом»! (с).

…Нет более победоносной истории в истории человечества, чем история Православной России. Нет воинства на земле более мощного и победоносного, чем Русский Православный солдат под стягом Спаса Нерукотворного, перевернувший нахрен всё, начиная с тевтонцев, монголов, шведов, турков, поляков, французов, немцев и так далее.

Фомка Кочергин «со товарищи», казак Красноярского казачьего войска, судя по отчетам, разодрал бурятского князя и заставил его отдаться под царскую корону, платить дань. В Красноярском крае под городом Минусинском есть село Кочергино. Почему село? Да потому что в нем Храм стоит. Тем село отличается от деревни. И вот в этом селе восемьдесят процентов Кочергиных. И Фомка Кочергин, Православный мой пращур, нагнул-таки бурятского князя. Историк, нашедший отчет об этом походе, мне говорит: «А вы видели его портретное изображение? Вы обомлеете: это же вы!» Я говорю: «Это я! Круто! Чисто реинкарнация!» Но это так, лирика.

Что же касается прочего, что вы сказали, то я сожалею об одном: псевдоязычники не смогут сейчас мне указать исторический источник, подтверждающий всё то или хотя бы часть из того, во что они пытаются верить. Это вовсе не означает, что всё было не так. Но нет источника, который мог бы мне рассказать о дохристианских верованиях моих далеких предков. Причем я скажу совершенно искренне: с каким бы вниманием и с какой бы сердечной теплотой я изучал это! Как бы мне хотелось это всё понять и уточнить! Потому что не существует каких-то важных или неважных моментов в истории твоего народа. Поэтому когда сносят памятники Ленину, то их сносят трусы, которые боятся истории своей страны. Когда обливают помоями Сталина, то это делают трусы, которые боятся истории своего государства. Люди, которые пытаются забыть Гитлера – трусы, потому что они боятся того, что просто не укладывается в их понимании. Православному человеку бояться нечего, потому что не в чем сомневаться – Бог с нами, а значит, любое событие можно и должно рассматривать через призму угодности Богу, соответствие догматическим представлениям о добре и зле. Для Православного человека даже проклятых мест на этой земле нет. И церкви на Руси, первые после Крещения, ставились на капищах.

Но при этом маленькое уточнение: по сию пору по всему миру, и в России в том числе, есть староверы. Времена были явно не юмористические, и вот где уж «огнем и мечом», так это Никон и Петр I «раскольников», преданных анафеме, выжигали. Не выжгли, живы Православные староверы, не предали своих представлений о Вере Христовой. Феофан Затворник говорил про них: «…Нет там Благодати». Спорить не берусь, но уважать этих крепких, религиозных людей за их стойкость более чем нужно, хоть и прелести в их беспоповских течениях немало, это факт. Ушедших в тайгу и живущих натуральным хозяйством староверов можно найти по всей России, несмотря на столетия жестких гонений. Но категорически можно утверждать, что на сегодня нет в России, Беларуси и Украине ни древних источников, ни традиционных последователей язычества, которые бы сохранили это верование из глубины веков. Но есть клоун Задорнов, который оказался еще и филологом: «Правь» и «славь» слепить – это его идея на злобу дня. Жаль, что ничего, кроме домыслов, за этими поисками «черной кошки в темной комнате» (с) у борцов за свободу болванопочитателей нет. Еще ни разу ни от кого я не добился канонических представлений о язычестве, то есть четкого, доказанного древним источником свода верований, правил, обрядовой составляющей, способных привести данное верование к единому знаменателю. Ничего, кроме сегодняшних виршей вчерашних атеистов, сражающихся с Богом! Потому я и называю современных язычников псевдоязычниками. Без всякого сарказма и издевательства, потому что уважаю взгляды любого человека, как уважаю и любого противника. Это единственный способ не впасть в гордыню и не ошибиться в оценке человека, стоящего перед тобой.

Мы – Православные, то есть те, кто «правильно славят Бога». Это первое.

Второе: «огнем и мечом». В Киеве, на Хортице, две тысячи лет тому назад апостол Андрей проповедовал, и этому есть исторические свидетельства. И проповедь его была успешной. Две тысячи лет назад, когда никакого государства Российского или Украинского еще не было. История государственности российской с Киевом во главе всего и началась именно с принятия Православия, хотим мы этого или нет. Разрозненные племена литовцев, угрофиннов и славян образовали Русь именно тогда.

Когда мне говорят, что история России, о которой мы знаем, на самом деле – ложь, а истинная история была утрачена или переписана, я говорю: не готов рассуждать о Гиперборее и подобных вещах, доказательств существования которых просто нет. Вполне могу согласиться, что нынешняя история в чем-то некорректна… но другой просто нет! А менять её на откровенное фуфло от эмоциональных фантазеров – это уже слабоумие.

То, что была Русь, и она была языческой, это и ёжику понятно. Была такая территория. Но вот самый простой вопрос: можете ли вы нарисовать точную границу этой Руси? Если у тогдашней территории распространения Русских не было чётких границ, то тогда откуда столько уверенности в том, что именно происходило на неведомых равнинах неведомой страны? Желание копнуть глубже нельзя подменять отрицанием того, что объективно существует. То, что какой-то забавный, веселый клоун начинает рассказывать о том, что крокодил и слон – Русские слова и это каким-то непостижимым образом доказывает величие дохристианской Руси и низость Руси Православной – действительно интересно и мило, на уровне анекдота. Он хороший парень, веселить – это его профессия.

Когда Вадим Кондратьев, ортодоксальный родновер, начал клеймить меня как «жидохристианина» и терзать нашу историю, я ему ответил: «Вадик, так неловко получилось, а ты знаешь, что такое «Кондрат»? «Четырехугольник» – это его греческое название. Твой единственно известный, наиболее далекий прапрапращур был крещен в Православии и назван греческим именем. И ты мне сейчас пытаешься что-то доказать, отрекаясь при этом от своего самого древнего родственника. Как быть с этим очевидным предательством рода своего? Я-то еще могу ерзать в определениях источников, ведь я-то – Кочергин, это я имею право фантазировать о языческих корнях (но Бог уберегает, – не буду), но не Ивановы, Богомоловы, Васильевы, Андреевы, Григорьевы… Кто посмеет сказать, что это не Русские фамилии, произошедшие от имен Русских мужчин, принявших Православие?

Вот и выходит, что я совершенно ничего не знаю о языческой Руси и том историческом периоде, и никто не знает, мы можем только догадываться об этом, но почему наши догадки становятся вдруг аргументом против Веры, которая нас приводила к стольким победам, что отрицать их невозможно?! У нас величайшая история, величайшие полководцы, и у нас была величайшая империя, подобной которой не было в мире. И над ней реяли Православные флаги – это было плохо? А в чем это было плохо? Разве это не стоит уважать? И я это уважаю, не отрицая того, что было когда-то в древности. Но откуда появилось столько желающих противопоставить древнюю историю всему тому, что произошло после крещения Руси? В чем лукавый замысел этих противопоставлений? Хорошо, была языческая Русь, были языческие племена, разрозненные по земельному признаку. И жили они хорошо. Допускаю, не вопрос. А Православие тогда стало всего лишь консолидирующим элементом для множества этносов, создав предпосылки для образования III Рима – Империи Российской, и если даже только этим мы обязаны Православию, то и слава Тебе, Господи, что обрели то, что позволило иметь имперскую армию, полицию, суды и государя, то есть государство как общественный институт. До этого ничего подобного не было. Как можно считать, что Православие может быть виновно в чем-то перед языческой Русью, кроме того, что Православная Россия была величайшей страной на свете?

Жили мы всегда не очень, и сейчас живем не очень, и никогда не будем жить по-настоящему хорошо, потому что мы обособленный, иррациональный народ на стыке дикой Азии и унылой Европы. Европейское конфетно-пряничное счастье – не наше. Дикие мы, а не будет над нами Закона Божьего – людскими законами Русские пренебрегали не раз… Потому и столь чудовищны Русские бунты, бессмысленные и беспощадные в своей азиатской жестокости.

Сколько ненависти выливается на Россию! Сколько ненависти на сербов! Сколько ненависти выпадает на долю Православного человека, на малое стадо верных Христу людей! Нас предупреждал Господь: «Стадом малым жить будете, и все будут вас ненавидеть». Но тут мы не любуемся собой и тем, как больно нам достается. Не мазахисты мы, и это точно. А Александр III, определил внешнюю политику как: «У России есть только два надежных друга: армия и флот». Воистину!

Мне не нужно ковыряться в том, что происходило до этого. С точки зрения познания, мне это дико интересно, но беда в другом: нет источников. Все источники, которые существуют, созданы вчера. Это псевдоисторическое фуфло. А я не читаю фэнтези, из возраста вышел.

Новоязычники говорят с придыханием: «Аркаим». Аркаим находится на юге Челябинской области, у меня сын работает там на раскопках. Я спросил его: «Ну что там?» Он говорит: «Город. Старый город». – «А что там поразительного?» – «Да пока ничего доказанно сенсационнного, одни догадки». Я был бы искренне рад увидеть подлинное величие своей нации вплоть до охоты на мамонтов, но зачем нам выдумывать наше величие? Кто сказал, что этот город славянский? Никаких подтверждений этого нет. Он находится на границе с территорией, которая в те времена принадлежала скифам. Это степи, там рядом казахи. Я не говорю, что славяне не могли там жить, могли, но мне, как славянину, не нужны эти иллюзорные доказательства моего величия, мне хватает тех, которые достоверно известны. И когда люди начинают искать аргументы величия нашей истории в древности, я говорю: «Ребята, ладно бы мы были, предположим, американцами. Нам – двести лет, и нам надо выдумать историю, которая бы подтверждала, что мы реально best. Но у нас есть тысячелетняя история Российского государства, что нам нужно еще?» Даже если эту историю переписывали, то вряд ли приукрашивая. И даже воинственный господин Бисмарк сказал поразительную по абсурдности и точности вещь: «Никогда не воюйте с Русскими. На каждую вашу военную хитрость они ответят непредсказуемой глупостью… Русские долго запрягают, но быстро едут».

Вы знаете, что атеизм – это первое, что стало приоритетом в идеологии большевистского государства после октябрьского переворота? Первое, что сделали большевики – реализовали планы сегодняшних псевдоязычников и стали уничтожать наши Храмы. Откуда такая преемственность идеологий? Так кто в таком случае предал и предает сегодня Русский народ? Сегодня атеистом быть неловко, это как-то «олдово», по-комсомольски как-то, поэтому на их место пришли бесноватые люди, с надрывом пишущие «своими слезами» о далеком прошлом, как его они себе представляют с бодуна. Я не против, я только «за», но я за объективность, когда бы эти авторы указывали ссылки на свои источники и приводили историю своих научных поисков. Скажу более: когда действительно найдут настоящее подтверждение величия Русского духа в дохристианскую эпоху, я буду аплодировать этому стоя. Только потому, что слово «Русский» для меня здесь ключевое. Я буду в восторге, потому что категорически уверен, что великая история Русского народа насчитывает гораздо более тысячи лет наших Побед. Но стоит уточнить: имперской государственности в России ровно столько, сколько над нами реет Спас Нерукотворный. А за долгие годы «избиения моего Православия в сети» и где бы то ни было еще, я научился говорить только о том, за что готов ответить. Ответить, даже не подравшись с кем-нибудь, что и так понятно, а ответить столь аргументировано и обоснованно, чтобы по крайней мере перед самим собой мне не было стыдно.

Коммунисты-историки в период существования большевистского государства не узнали о Древней Руси ничего принципиально нового, что до тех пор не узнали бы историки-христиане. Скажу даже более: иметь Древнюю Русь было бы даже выгодно, потому что, как ни крути, а коммунистическая идеология во многом держалась на роли в истории Русского народа. Мы забыли об этом, но там с этим всё было нормально: «старший брат» с древней историей. О Крещении Руси тогда, кстати, рассказывать и писать не любили. Я узнал о том, что войско на поле Куликовом было Православным, только лет десять назад и это было для меня событием! Я не знал этого в советские годы, при моей-то пятерке по истории! Поэтому повторю еще раз: оскорбителен не альтернативный взгляд на российскую историю, оскорбительна его безосновательность.

Мы – реально Третий Рим. Мы реально подхватили то, что уронила Византия. Вопрос: знаете ли вы, после какого события рухнула Византия? После подписания унии с римским папой. Как только она состоялась, моментально Господь навел порядок. И полетели все. И не сумели, не успели… Так вот, не предадим Веры, как учит нас настоящая история! И когда меня спрашивают, во что я верю, я говорю: «Как Фомка Кочергин, во Святую Троицу – Бога Отца, Сына и Святаго Духа!» И в Фомку. А в кого мне еще верить, неказистому? И разбираться в этом особенно не стоит. Не умнее я своих предков. А кто они? Да вот же – Фомка, казачок-живодер, Воин Христов.

Я не вижу противоречий в Новом Завете, кроме Любви там ничего нет. Там ничего не просится, ничего не требуется. И там нет самого главного из того, что нам приписывается – слабости. Сила, которая заключена в этой Любви, абсолютна. По крайней мере, для меня. Мне это помогает жить. Я не готов вешать свои убеждения, как пиджак, на чьи-то плечи. Когда человек говорит, что он атеист, или скажем «джедай с Кассиопеи», я уважаю его выбор. Потому что тогда его существование позволяет мне соотносить его жизнь и поступки со своими. Когда человек, обладающий сверхъестественными способностями, декларирует свою принадлежность к какому-то религиозному учению, это как минимум вызывает мой интерес. И самое великое, что я видел – это тех святых, которые явили миру столь поразительного свойства подвиги, научив и изменив мир так, что я поневоле с трепетом произношу слова «Православие или смерть» – для меня другого выбора не будет. Как не было его у Благоверного Князя Александра перед полчищами тевтонцев-католиков! Не в силе Бог, а в правде!

В Православной правде – и нет для меня другой!

Находятся те, кто любят поговорить о язычнике Гитлере, что он – народный избавитель. Оказывается, он ехал в Россию на танчике спасать Русских. Я спрашиваю: «Кто из вас разговаривает по-немецки?» Никто не поднимает руки. Поясняю: я – переводчик с немецкого языка. Если Гитлер – наш спаситель, то как гениально были подделаны старые немецкие документальные фильмы, которые я смотрел в оригинале! Фильмы, в которых Гитлер называет славян недочеловеками, которые доведены иудеями до состояния животных. Где он говорит, что они – спившийся, деградировавший народ, численность которого нужно сокращать, оставляя только тех, кто будет по заявкам бюргеров работать на полях Черноземья. Согласно плану «Норд» целые области, такие как Крым, должны были быть зачищены от славян. В Белоруси каждая третья деревня сжигалась оккупантами, массовые расстрелы были скучной нормой для вермахта, не для СС, а для обычных регулярных частей. Поезда с нашими детьми и женщинами шли на Запад – кого в лагерь, кого навоз из-под коров выгребать, это поступки доброго брата-арийца? Вы в своем уме? Я служил в Хальберштадте, там под городом военный завод, делавший «Фау 1», рядом с городом концлагерь. Видели бы вы надписи на стенах этих взорванных американцами подземелий! Русские солдаты писали свои имена, года рождения и год написания, как правило, 1944… Видели бы вы, где именно они жили и работали под землей…

Кроме этого, есть Пискаревское кладбище. Просто придите туда и посмотрите. Там похоронены сотни тысяч наших детей. А потом почитайте, пожалуйста, отчеты вермахта о положении в Ленинграде. Они ждали эпидемий. Ждали стихийных демонстраций протеста, паники. Ждали тотального каннибализма. Не дождались, мы вам не немцы, мы Русские!

А я разговаривал со старушкой-ленинградкой. Она рассказала поразительную вещь: ее соседи, которые жрали людей, умирали первыми. «Мы не ели. Мы в Бога верили. Дотянули все». «Я, – рассказывает, – маленькая, иду по Невскому. Блокаду сняли. А он – пустой. Людей нет. Потом баню открыли, и мы мылись там все вместе, мужики и бабы. Потому что никто и не соображал, где бабы, где мужики, главное: вода горячая, пар, и мы сидим, как до войны». И после этого какая-то шлюха при мне «зиговать» начинает? Сука, руку оторву!

Я, честно говоря, очень расстроен тем, что сейчас крайне модное неоязычество увязывают с фашизмом, который совершенно чужд Русскому человеку, и противопоставляют его единственной консолидирующей идее, которая в состоянии спасти дух Русского народа – Православию.

Ни монах, ни солдат не имеют права на ошибку

Интервью на тему «Подвиг монашеский и подвиг воинский»

– Андрей Николаевич, уже неоднократно на страницах этой книги вы вспоминали о своей поездке на Афон, в частности, о своем визите в монастырь Дохиар. Что вас больше всего удивило в ходе вашего паломничества, что из увиденного и пережитого оказалось для вас открытием, произвело наиболее сильное впечатление? И наоборот, что показалось странным, разочаровало?

– На самом деле, это был мой первый опыт долгого пребывания в монастыре, когда я не пришел к какому-то конкретному Отцу для отправления своих каких-то треб, а полностью погрузился в монашескую жизнь, будучи, по сути дела, трудником, то есть трудился вместе с монахами и жил их жизнью.

Меня поразил распорядок дня, в котором на сон официально отводилось четыре часа. То есть подъем у них в три часа, когда в храме начинается заутреня, большая служба, где все монахи поют, участвуют в богослужении. После этого начинается подготовка к трапезе, потом молебен перед трапезой, трапеза, и так день не спеша продвигается к девяти утра. В девять утра начинается работа, которая длится без обеда до девяти часов вечера. С девяти вечера до одиннадцати идет вечерняя служба и в одиннадцать у них отбой. До трех утра. И так каждый день.

И первое мое впечатление от Дохиара было такое, что всё это как-то неверно, как-то чересчур и неправильно, какой-то это был по ощущениям исправительный лагерь. Жесткая дисциплина, постоянный контроль всего происходящего со стороны игумена как представителя администрации, армейские, почти «старослужащие обычаи» и всё подобное в этом духе. Такое впечатление у меня сохранялось, пока я не завел разговор о том, что полоть тоненькие, пробивающиеся через камни ростки травы в тридцатиградусную жару – бессмысленно, потому что они сгорят к обеду. На что отец Исидор, удивительный человек, кандидат филологических наук и золотой медалист МГУ, человек, знающий семь мертвых языков, блестящий ученый, принявший монашеский постриг, сказал поразительную по глубине вещь: «А мы что тут, сельским хозяйством занимаемся? Ты что думаешь, мы тут траву полем? Мы тут с диаволом сражаемся, который нам шепчет: «Бросай, сдавайся, спрячься, не делай, не слушайся, пререкайся!» А мы смиряем себя и тем самым обретаем ту силу, которая позволяет нам думать, что мы в состоянии противостоять ему – самому падшему ангелу. Тому самому ангелу, который сумел искусить богоподобных Адама и Еву». То есть вот этим самым трудом, вот этим самым, порой изуверским Подвигом, они по крупице преодолевают тот адамов грех, который несет в себе любой родившийся на земле человек.

По сути своей человек должен в конце своей жизни прийти к Богу более чистым, чем в момент своего рождения. То есть даже на младенце лежит печать того греха, который совершил Адам. И всей жизнью своей человек должен его преодолеть. Даже для Афона, в монастыре Дохиар столь жесткий устав и столь жесткие порядки, что многие его критикуют за чрезмерность. Но когда начинаешь узнавать, что представляют собой люди, состоящие в братии, то осознаёшь: бывшему наркоману или бывшему разбойнику другого места и быть не может. Потому что каждый принимает на себя труд и послушания, посланные Богом, лишь по силам своим, и никогда более того, а вспоминая тот грех, который несут они с собой, осознают то величие Подвига, который им придется претерпеть во искупление его.

Может быть, эта история ужасна, но там был мальчик из Гатчины, послушник, у которого от перенапряжения случился инфаркт. На вертолете его увезли в какую-то греческую больницу. На что игумен сказал: «Успеть бы постричь его до смерти, уходит мальчишка…» И как-то это чересчур, как-то это чрезмерно для обывателя: мечта мальчика о смерти в монашеском постриге. Но речь идет о том, что, свято веруя в Спасителя, в Бога, люди более чем стремятся в Царствие Небесное. И вот эта работа на грани «здравого» обывательского смысла, она и есть основа того «тренировочного процесса», который созидает очищением столь просветленную душу, что из нее уходят пороки людские и жалость к самому себе. Поневоле хочется сказать: глядя на монахов Дохиара, особенно старцев, понимаешь, что перед тобой существа уже небесные – глаза, полные радости, и тело, изможденное в трудах. И нет там печали, и нет там уныния, и нет там злобы на того же самого игумена, который еле ходит, истязаемый сахарным диабетом и говорит: «Всегда нужно делать больше того, что можешь, стремиться к тому, чтобы не по силам брать ношу. Понимая, что всё равно ты возьмешь только по силам твоим. Но страха брать не будет». И сколько Веры и Надежды в этих жестких словах старца, не дающего Братии того послушания, что не готов взять сам…

И в молитвенном Подвиге, и в трудах проходят эти дни, и это очень напоминает именно тренировочный лагерь, с уставом и боевой подготовкой, потому что монахи – это Воины Христовы. Спецназ Божий, если угодно.

Что не понравилось – так это отношение паломников, приходящих туда на экскурсию. Нельзя туда приходить, чтобы одним глазком глянуть на это всё. Монастырь – это прежде всего процесс, но никак не достопримечательность. Напомню, что в Дохиаре находится один из великих образов Пресвятой Богородицы: Скоропослушница. Обывательским языком можно сказать, что это телефон с Господом Богом: что бы ты ни попросил от сердца – сбудется. Люди просят порой такую чушь, что иначе как издевательством над Верой это и назвать нельзя.

Не так давно произошла история: приезжает какая-то группа крепких ребят с цепями на шеях и лысыми головами. Ну, Дохиар – и Дохиар, Скоропослушница – и Скоропослушница. Им объясняют, что это один из самых трепетных образов Матери Божией, которая спешит на помощь в любом деле, о котором бы Ее ни попросили. «Точно в любом?» – спрашивает один из них. «Да, в любом», – отвечают ему монахи. Он говорит «Хорошо!» и начинает достаточно эксцентрично молиться: «Матерь Божия! Тут машину бы поменять, а то я на своей уже третий год езжу, мне бы новую». Подмигнул и пошел. Все подумали: «Тьфу ты, срам какой. Ну ладно, бывает и такое».

Это были ребята откуда-то из Сибири. Через месяц этот парень примчался весь взмыленный обратно, и с красной от стыда мордой рассказывает: совершили они свое некое туристическое паломничество по Афону и благополучно вернулись назад. Прилетают в родной город, выходит он по трапу из самолета, встречают его товарищи из коллектива, как это принято называть, и говорят: «Ты знаешь, дружище, у тебя же день рождения был, и как-то мы его неверно отметили. Держи, брат, ключи от нового “мерседеса”». Он ножки подогнул и начал причитать: «Матерь Божия, прости меня, идиота, ради Христа!» А хочется мне ему вторить: «Матерь Божия, прости нас, грешных! Спаси и сохрани нас! Умоли Сына Твоего, Христа Бога нашего простить нас!» Глупости мы просим, глупости мы совершаем, и ведь знаем, что грешим, и от этого еще страшнее то, что мы делаем.

А смотришь на Отцов на Афоне, и понимаешь, что нет той цены, которую было бы зазорно заплатить за душу свою, чтобы спасти ее от искушения, злобы, ненависти и грязи, обретя Царствие Небесное и отвергнув ад. Чем собственно они там и заняты.

– Какое впечатление, положительное или отрицательное, оказалось для вас самым сильным: какая-то встреча, разговор, случай, история, которую вы услышали или в которой сами участвовали?

– Однажды я пришел в монастырь Святого Пантелеймона, а там комнату со Святыми Мощами открывают только для групп паломников. Понятно, что рабочий день в монастыре очень суетный, люди постоянно что-то делают и чем-то заняты, там бездельем не страдают. Я спросил одного монаха, будет ли группа. «Вроде будет», – ответил он. Спросил другого, он сказал также, что группа должна скоро прибыть. Сижу, жду. Час, второй, третий, но что-то никто не идет. А мне нужно было в тот день дальше идти по побережью, потому что ночь я хотел провести в келье Отца Авраамия, меня там ждали. А это горы, дорога неблизкая, да и нелегкая. И вдруг я понимаю, что, видимо, группы-то никакой и не будет. Подхожу к Отцу Олимпию, который заведует этой комнатой, а это, надо сказать, один из московских профессоров, который принял постриг. Говорят, он доктор наук, я, правда, не успел выяснить, каких именно, но это даже внешне очень благообразный и интеллигентный человек. Подхожу к нему и говорю сбивчиво: «Вот я пришел, мне бы…» Он вдруг молча хватает меня за руку и куда-то волочет, причем явно не в сторону комнаты. Я иду. Отец схватил, тащит – значит, на то были основания. Он подбегает к молодому монаху, который сидит в лавке перед входом, сует ему ключи и приказывает: «Веди его к Пантелеймону, веди, закрывай лавку и немедленно веди!» Я, как и тот монах в лавке, не понял, что случилось и отчего ко мне вдруг было проявлено такое отношение. «Веди, веди!» «Что случилось-то, так я же….» – попытался было выяснить монах. «Веди, закрывай лавку и веди!» Тот не смел ослушаться и повел к святыням меня и еще одного паломника, как выяснилось потом, скульптора из Москвы.

⇐ Предыдущая 19 20 21 22 23 242526 27 28 Следующая ⇒