Элизабет Рудник 5 страница

Он улыбнулся. В этот самый миг блуждающий взгляд Анны упал прямо на него. Он чуть приподнял руку и дружески помахал ей. Принцесса немедленно потупилась, заливаясь румянцем. «О да, – подумал он, с интересом наблюдая за ее реакцией. – Этот план гораздо, гораздо лучше прежнего».

Глава 9

«Он помахал мне. Ханс. Ханс помахал мне рукой».

Анна никак не могла этому поверить. Минуту назад она стояла рядом с сестрой, оживленно следя за развитием строгой, но очень торжественной церемонии коронации, и с интересом созерцала новые лица, а уже в следующее мгновение ее сердце понеслось вскачь, а лицо запылало, как в огне.

Анна расправила плечи. Столько людей смотрят на нее, почти сплошь чужеземцы… Она должна выглядеть перед ними спокойной и уверенной в себе. И перед Хансом тоже. Разумеется, она заметила его в тот же миг, когда он вошел в часовню. Она наблюдала, как он занял место на скамейке, и на нее произвело впечатление, что он так легко и непринужденно завязал разговор с двумя знатными господами, сидевшими рядом с ним.

Анна изо всех сил старалась не глазеть на него слишком явно, заставляя себя не оставлять без внимания и остальных присутствующих, а когда епископ приступил к основной части церемонии, она искренне полностью переключилась на сестру и выкинула Ханса из головы.

Пока он не помахал ей рукой.

После этого в голове у нее стало легко и пусто, и она почувствовала, что тает – не то от жара свечей, не то от теплого взгляда Ханса. Ей пришлось собрать всю волю, чтобы усмирить бушующие эмоции и сосредоточиться на главном. «Эльза, – напомнила она себе. – Сегодня самое главное – это Эльза. Ее коронация. Ее главный день».

Анна перевела взгляд на сестру и тут же с изумлением заметила, что та буквально оцепенела от ужаса. Лицо Эльзы было бледным как полотно, она вся дрожала. Анна тут же полностью забыла про Ханса и подошла на шажок ближе к сестре, всем сердцем желая, чтобы она успокоилась, когда епископ уже готовился провозгласить ее королевой.

Насколько Анна знала свою сестру – а следовало признать, что она мало что знала о ней в последнее время, – Эльза наверняка не раз отрепетировала каждую часть церемонии, чтобы убедиться, что она полностью готова к этому великому дню. Наступил момент, когда Эльзе надлежало снять перчатки и принять из рук епископа державу и скипетр. После этого епископ должен был приступить к финальной части обряда. Но Эльза не сняла перчатки. «Так не полагается», – подумала Анна, глядя, как ее сестра уже тянется к подушке, на которой покоились символы королевской власти. Видимо, епископ решил так же, поскольку чуть наклонился и шепнул:

– Перчатки, Ваше Величество.

Эльза замялась. Анна ясно видела, как лицо сестры побелело еще больше, дыхание стало сбивчивым. Анна сделала еще шаг вперед, разволновавшись от того, что происходило явно что‑то плохое. Но тут ее сестра сняла перчатки, положила их на подушку и взяла с нее державу и скипетр.

Анна перевела дух. Момент был очень напряженный, но он, к счастью, миновал. «Наверное, Эльза волнуется все же больше, чем я думала».

Прозвучали главные слова – и вот Эльза уже стала королевой Эренделла.

С этого мгновения ее мир полностью изменился.

«А моя жизнь, видимо, так и останется прежней, – подумала Анна. – Если только я сама не решу изменить ее…»

* * *

По сравнению с сумраком часовни, приглушенными красками древних росписей и негромкими голосами присутствовавших на коронации, бальный зал дворца казался настоящим фейерверком света, музыки и смеха. Гости уже с удовольствием приступили к угощению и танцам, по всему замку разносились веселые, зовущие мелодии. Поистине в Эренделле умели устраивать торжества по высшему разряду.

Анна, однако, еще не успела насладиться радостями праздничного бала. Она стояла на галерее, наблюдая, как праздник внизу набирает обороты – точь‑в‑точь как она делала, пока была маленькой. Вот только в те времена Эльза стояла совсем рядом, и они вместе хихикали, сочиняя истории про каждого из танцующих гостей. Теперь же Эльза стояла немного в стороне, молчаливая и очень серьезная, в ожидании, когда гостям объявят о ее появлении.

– А что мне теперь делать? – спросила Анна, когда Кай сообщил королеве и принцессе, что они не должны входить в зал прямо сейчас.

– Вы должны подождать, пока не объявят ваши имена, а затем торжественно войти и встать в центре под навесом, который мы воздвигли в зале. Там вы будете стоять рядом с вашей сестрой, любезно махать рукой гостям и ждать.

– Ждать? – удивленно переспросила Анна. – Чего ждать?

Кай улыбнулся так многозначительно, что Анне стало немного не по себе.

– Пока вас не пригласят на танец, разумеется.

«Он сказал «разумеется», – подумала Анна, выглядывая из‑за сестры.

Посреди бального зала было установлено небольшое возвышение, на котором сейчас стоял Кай. Глянув на дирижера оркестра, он коротко кивнул, и музыка тут же смолкла. После следующего кивка протрубили фанфары, и Кай, придав своему голосу особую торжественность и значительность, объявил:

– Эльза, королева Эренделла!

Зал взорвался аплодисментами, и Эльза выступила вперед. Анна даже испытала прилив гордости, глядя, как жители и гости королевства приветствуют ее сестру. Несмотря на различия между сестрами, Анна не сомневалась, что Эльза станет замечательной королевой.

Руки Эльзы больше не дрожали, на щеки вновь вернулся румянец. Она спокойно и с достоинством шествовала сквозь толпу; корона на ее белокурых волосах мягко сияла в свете свечей, а когда она приветственно взмахивала рукой, ее платье мерцало затейливым шитьем. «Она такая спокойная, – с удивлением заметила Анна. – Такая уверенная. Наверное, ей просто было не по себе в этой часовне. И тут я готова с ней согласиться. Действительно, унылое местечко, и свет там такой…»

– Анна, принцесса Эренделла!

Анна вздрогнула, услышав свое имя. «Ой! И что я должна делать? Что делать? Я должна туда пойти. Точно. Но как мне идти – быстро или медленно? Держать голову прямо или смотреть на людей? Ну почему, почему я не спросила Эльзу, пока она была рядом! Ладно, теперь уж ничего не поделаешь».

Она рысью понеслась к дверям зала, забыв обо всем, и вместо того, чтобы войти в него плавно и торжественно, практически взбежала на возвышение под балдахином и тут же спохватилась, с робкой улыбкой застыв в нескольких шагах от Эльзы. Она неловко подняла руку, чтобы помахать присутствующим, но тут Кай дернул подбородком в сторону.

«Он что, хочет, чтобы я стояла рядом с Эльзой?» – задумалась Анна.

Судя по всему, мажордом хотел именно этого.

– Ты уверен? – шепотом спросила она. Кай был абсолютно уверен. Взяв ее под локоть, он подвел ее вплотную к Эльзе, так что они встали плечом к плечу, а затем удалился, оставив сестер вдвоем.

Это был первый раз за долгое‑долгое время, когда Эльза и Анна оказались так близко друг к другу. Стоять рядом с сестрой и глядеть на зал, битком набитый людьми, которые смеялись и танцевали, было очень‑очень странно. И очень неловко. Просто ужас как неловко.

Анна не знала, как себя вести. «Должна я что‑нибудь сделать? Может, поздравить Эльзу с коронацией? Или просто сказать: «Эй, как жизнь?» Или завести светскую беседу о погоде? Ну почему, почему это так сложно? Ведь Эльза моя сестра. Я не должна раздумывать, о чем бы заговорить с ней. Я должна просто открыть рот и сказать…»

– Привет…

Эльза заговорила первой.

Анна уставилась на сестру широко открытыми глазами.

– Привет… это ты мне? – пробормотала она, нервно покосившись на свои туфли и снова подняв взгляд на сестру. – О. Гм. Привет!

– Ты такая красивая, – тепло произнесла Эльза.

– Спасибо, – застенчиво поблагодарила Анна. – Но ты еще больше. То есть ты не больше, ты просто красивее… – Окончательно смутившись, Анна захлопнула рот. Ей просто не верилось, что Эльза сама заговорила с ней. Может быть, теперь все действительно будет по‑другому? Может быть, у них начнется новая жизнь? Если так, то Анне только не хватает сейчас все испортить, наболтав каких‑нибудь глупостей.

С минуту сестры просто стояли, глядя на танцующие пары. Мелькали платья всех расцветок и фасонов, драгоценности сияли всеми цветами радуги, каблучки звонко отбивали ритм на мраморе. Все происходящее было похоже на ожившую картину, и Анна смотрела во все глаза, совершенно зачарованная.

Эльза, как выяснилось, ощущала примерно то же самое.

– Так вот какие они, королевские балы, – заметила она.

– Здесь теплее, чем я думала, – сказала наконец Анна. «И я говорю не только о тепле в зале», – добавила она про себя. Она с трудом удерживалась от того, чтобы не броситься Эльзе на шею, как вдруг заметила, что сестра совсем не по‑королевски шевелит носиком.

– Что это за дивный запах? – спросила Эльза.

Обе девушки зажмурились и вдохнули поглубже.

– Шоколад! – хором выдохнули они.

Распахнув глаза, Анна встретила взгляд сестры. А потом они обе прыснули от смеха. Шоколад, бесспорно, был одной из тех вещей, к которым они питали одинаково сильное пристрастие. Прежде чем Эльза стала скрытной и молчаливой, они с Анной частенько вместе бегали на кухню, когда Кук занимался стряпней, чтобы сунуть пальчик в теплый растопленный шоколад. А больше всего они любили сначала окунуть палец в шоколад, а потом в сахарную пудру – тогда получалось еще слаще. Само собой, в конце концов Кук непременно ловил их за этим занятием и ужасно бранился, но Анну и Эльзу это ничуть не расстраивало. И по сей день запах растопленного шоколада неизменно напоминал Анне о тех украденных мгновениях счастья.

Отсмеявшись, Анна почувствовала, что ей ужасно много хочется сказать. Но с чего начать, чтобы поделиться всем накопившимся за столь долгое время? Уж, наверное, сейчас не лучшее время и место, чтобы выведывать, так ли Эльза скучала по Анне, как Анна скучала по ней.

Анна счастливо вздохнула. Ее сестра снова с ней. И она такая же чудесная, и такая же веселая, и Анна ни за что, ни за что больше не отпустит ее. Она сделает все что угодно, лишь бы ее любящая, счастливая сестра была рядом с ней… навсегда.

Глава 10

Ханс наблюдал за смеющимися сестрами, склонившими друг к другу головы – одна белокурая, другая рыженькая, обе на свой лад очень красивые. Должно быть, здорово быть близким с кем‑то настолько, чтобы обмениваться любыми горестями и радостями. Он уж и не помнил, когда он последний раз смеялся вместе хоть с одним из своих братьев. Ларс был слишком серьезен для шуток, а остальные предпочитали скорее потешаться над ним, а не вместе с ним.

Ханс выжидал подходящего момента, чтобы представиться новой королеве. В таком деле не следовало выказывать излишнего нетерпения, но и изображать незаинтересованность тоже никак не годилось. Представиться в правильно выбранное время очень важно, особенно с учетом его новых планов. Он все больше утверждался в мысли, что жениться на принцессе Анне – очень правильная идея. Насколько ему стало ясно по церемонии коронации, новая королева действительно оказалась именно такой холодной и отстраненной, как ему говорили. Разве что с Анной она держалась менее скованно. Так что пусть кто‑нибудь другой тратит свое время на ухаживания за этой ледышкой, а он найдет более верный путь заполучить то, что ему нужно.

Снова поглядев на сестер, он обнаружил, что к ним целеустремленно проталкивается герцог Варавский. Любопытствуя, что будет дальше, Ханс шагнул поближе к возвышению. Всей своей повадкой коротышка герцог напоминал хорька – прыткого и пронырливого, и даже носом он поводил так, словно что‑то вынюхивал.

Остановившись перед Эльзой и Анной, он забавно взбрыкнул своими тощими ножками, а затем поклонился, предлагая королеве руку и приглашая ее на танец. При этом парик, которого Ханс раньше не замечал, сполз ему на лоб. С трудом подавив смешок, Ханс заметил, что Эльза и Анна тоже с трудом сдерживаются, чтобы не расхохотаться.

– Благодарю вас, – услышал Ханс слова Эльзы, когда она наконец овладела собой. – Только я не танцую.

Герцог резко выпрямился, явно оскорбленный отказом.

– Вот как? – бросил он, вздернув бровь, и его парик снова съехал набок.

– Зато моя сестра танцует, – прибавила Эльза, дружелюбно поддразнив Анну взглядом.

Даже со своего места Ханс легко мог прочитать в широко раскрытых глазах Анны, что она решительно не желает танцевать с герцогом.

– Что? – наконец выдавила она. – Не думаю, что…

Но прежде чем она успела возразить, герцог уже сцапал ее за руку и чуть ли не силой потащил на свободный пятачок пола.

– Если начнете падать в обморок, предупредите меня, – сказал он ей. – Я вас подхвачу.

Оглянувшись через плечо, Анна послала сестре отчаянную мольбу о помощи, но Эльза только хихикнула и пожала плечами.

– Извини, – шепнула она одними губами.

Когда герцог наконец начал танец, Ханс обратил внимание, что Анна танцует очень даже неплохо. Разве что, может быть, немного неуверенно, но тут уж немалая вина ложилась на плечи герцога. Сказать по правде, его манера танцевать напоминала нечто среднее между подскоками токующего павлина и дикими прыжками кенгуру, а грации в нем было не больше, чем у марионетки, которую дергал за ниточки на редкость порывистый кукловод. Немалая доля прыжков и подскоков герцога оканчивалась прямиком на многострадальных туфельках Анны. Даже Ханс поморщился при виде того, как герцог особенно тяжко наступил ей на ногу после очередного неуклюжего пируэта.

– Ой‑ой, – услышал Ханс постанывания Анны и задумался, не стоит ли ему вмешаться и спасти ее еще разок.

Однако Ханс ясно видел, что герцог не отпустит принцессу без боя. Коротышка вцепился в нее как клещ, используя танец как повод выкачать из Анны как можно больше сведений о королевстве.

– Как замечательно, что вы наконец открыли ворота замка, – говорил герцог. – А почему раньше они были закрыты? Вам известна причина, не так ли? – Он даже привстал на цыпочки, заглядывая принцессе в глаза.

– Нет, – покачала головой Анна.

Герцог воззрился на нее с подозрительным прищуром, а потом пожал плечами. Ханс с нарастающим ужасом наблюдал, как кошмарный танцевальный стиль герцога превращается в еще более дикие телодвижения, завершившиеся тем, что герцог запрокинул Анну так, что она едва не мела волосами пол. Ханс заметил, как Анна послала сестре отчаянный взгляд, особенно выразительный из ее перевернутого положения.

Терпеть это дальше оказалось выше его сил. Но едва он направился к Анне, чтобы перехватить ее, пригласив на танец, музыка смолкла, и герцог наконец разжал хватку.

Самое время было Хансу выступить на сцену. Анна уже вернулась к сестре, и он видел, как они принялись шептаться и хихикать. Судя по тому, как Анна потирала отдавленные ноги, насчет танцевального дара герцога он ничуть не ошибся. Внезапно лицо Анны вытянулось, а Эльза опять напряглась. В следующий миг, когда музыка заиграла снова, Анна оставила сестру и принялась пробираться сквозь танцующую толпу.

Даже не оглянувшись на Эльзу, Ханс поспешил следом за Анной. Он видел, как она тщетно пытается уклониться от рук и ног танцующих: в такой гуще народу было попросту невозможно никого не задеть. Как только уже казалось, что Анна все же сумеет покинуть зал без особых потерь, один из кавалеров, кланяясь даме, толкнул Анну оттопыренным задом и сбил ее с ног. Взмахнув руками, Анна начала падать. Ханс одним скользящим движением одолел разделяющее их расстояние и подхватил ее. Глядя на растерянную принцессу сверху вниз, он улыбнулся:

– Рад, что поймал вас.

Позволив Анне снова встать на ноги, Ханс поклонился и подал ей руку, точь‑в‑точь как это делал герцог. Но если герцог был от природы неуклюж, то Ханс, напротив, был само изящество и грация. Когда они заскользили под музыку по гладкому мрамору, он почувствовал, как Анна расслабляется в его объятиях.

– Где же вы были до сих пор? – спросила она после недолгого молчания. – Я уж думала, герцог мне все ноги оттопчет. – Она подняла на него лучистые глаза.

– Как, неужели вам не понравилось? – изобразил удивление Ханс, поддразнивая ее. – А мне казалось, это танец ваших грез.

– Шутите, да? – прыснула Анна. – У меня и так трудности с некоторыми фигурами, и мне вовсе не нужна помощь, чтобы выглядеть еще более неуклюжей. – Она чуть помолчала, словно взвешивая свои следующие слова, и выпалила: – Зато с вами у меня получается очень даже хорошо.

Ее откровенность так удивила Ханса, что он сам спохватился лишь тогда, когда с его губ уже сорвалось:

– С вами я чувствую себя таким счастливым.

Ему тут же захотелось забрать эти слова обратно, но было поздно.

Анна снова посмотрела на него – открыто и вопросительно. Но прежде чем она отважилась спросить, что он имел в виду, Ханс остановил танец и кивнул в сторону двери, ведущей на балкон, всего в нескольких шагах от них.

– Не хотите немного подышать свежим воздухом? – предложил он.

Анна кивнула.

– Свежий воздух – это было бы чудесно, – застенчиво сказала она.

Они оба молчали, оглядывая с балкона простирающиеся вокруг королевские сады. Ханс не знал, как вести себя дальше. До сих пор он как будто контролировал ситуацию, но теперь не знал, что следует делать, чтобы не допустить промашки. Понятно, что в глазах принцессы он должен быть легким, веселым и, разумеется, романтичным. Вот только как этого добиться?

– Вы и впрямь прекрасно танцуете, – сказала Анна, нарушая затянувшееся молчание. – Вы, наверное, бывали на многих балах?

– Случалось бывать, конечно, – пожал плечами Ханс. – В конце концов, разве это не то, чем мы, принцы и принцессы, в основном занимаемся? – Перехватив проходящего мимо официанта, Ханс взял с подноса два бокала с игристым напитком и небольшое пирожное с кремом. – Веселимся на балах… Ну, и едим, разумеется. Мы, члены королевских семей, любим хорошую еду. – Он протянул пирожное принцессе.

Осторожно принимая деликатное, облитое глазурью сооружение из бисквита, ягод и крема, Анна задумчиво поглядела на него.

– Пожалуй, вы правы. Именно этим нам и полагается заниматься. Просто у меня до сих пор не было особых возможностей.

– Что ж, не исключено, что этот вечер станет вечером сплошных новых возможностей, – сказал он с улыбкой. – Кстати, о новых возможностях… Я слышал, что в Эренделле чудесные сады. Может быть, вы окажете мне любезность и покажете их немного?

Они вместе направились к садам. Высоко над их головами уже висела в небе луна, заливая все вокруг хрустально‑голубым светом. Ханс вполуха слушал, как Анна называет ему всякие цветы и прочие растения, мимо которых они проходили, и невольно любовался, как мерцают в лунном свете ее волосы.

– А это что? – спросил он, заметив белую прядку, которую Анна то и дело заправляла за ухо. В лунном свете она казалась ярко‑белой, так что не обратить на нее внимания было невозможно.

Анна рассеянно подняла руку и легко коснулась прядки пальцами.

– Это у меня с рождения, – пояснила она. – Хотя мне иногда снилось, что это след от поцелуя тролля.

– А мне нравится, – сказал Ханс, с удовольствием наблюдая, как Анна вспыхнула от нехитрого комплимента.

К тому времени, когда они обошли сад и снова оказались возле балкона бального зала, они уже смеялись и болтали, как старые приятели, с каждой минутой чувствуя себя в обществе друг друга все уютнее. Хансу почти не приходилось притворяться, что он веселится от души, и Анна оставила всю свою застенчивость. Сказать по правде, она разошлась до того, что стащила со столика с десертами горку хрустящих вафель и теперь демонстрировала Хансу, как полагается есть это лакомство в Эренделле.

– Прямо целиком, вот так! – подбадривала она Ханса, который с трудом пытался прожевать огромный кусок обсыпанной сахарной пудрой вафли, сыпля вокруг крошками, так что Анна чуть ли не заходилась от смеха.

– Знаешь, на Южных островах ты пришлась бы очень к месту, – сказал наконец Ханс, утирая лицо. – Там тоже все превращается в испытание, за что ни возьмись.

Анна, уже готовая сунуть ему в рот очередную вафельную трубочку, помедлила и внимательно уставилась на него.

– Погоди‑ка, – воскликнула она, явно горя желанием узнать о Хансе побольше. – Сколько, ты говоришь, у тебя братьев?

– Двенадцать старших братьев, – ответил Ханс. – И трое из них делали вид, что я невидим… – Анна рассмеялась, но тут Ханс продолжил: – Буквально. На протяжении двух лет.

Личико Анны вытянулось.

– Но это же ужасно, – сказала она.

– Так уж заведено у братьев, – пожал плечами Ханс.

– У сестер тоже, – добавила Анна, болезненно хмурясь.

Ханса это ее выражение очень удивило. Насколько он успел заметить, они с Эльзой отлично ладили друг с другом.

– Мы с Эльзой очень дружили, когда были маленькие, – объяснила Анна. – Но потом она вдруг в один день отстранилась от меня и совсем перестала разговаривать. Я так и не знаю, почему это случилось.

Поглядев на нее, Ханс заметил, что ее нижняя губа задрожала, словно Анна с трудом сдерживала слезы.

Он потянулся и взял ее ладонь в свою руку.

– Я бы никогда не стал от тебя отстраняться.

Глава 11

«Неужели вот это чувство и есть любовь? – думала Анна, глядя Хансу в глаза. – Такое волшебное? Такое новое? – В животе у нее нервно забурчало. – Такое… такое волнительное?»

Анна годами чувствовала себя ужасно одинокой. Ее сестра полностью закрылась от нее и от всего остального мира. Ее родители умерли. Ее единственными друзьями были дворцовые слуги и обитатели конюшни. И вдруг в ее жизнь стремительно ворвался Ханс и тут же перевернул все с ног на голову.

Опустив глаза, она увидела, что рука Ханса все еще лежит поверх ее ладони, и удивилась контрасту между ними. Ее рука была бледная, гладкая, с тонкими пальцами. А его – широкая, сильная, и она успела подумать, что под перчаткой она наверняка гораздо загорелее, чем у нее. И все же они так чудесно смотрелись вместе…

– Можно я скажу ужасную глупость? – спросила она, снова подняв взгляд на Ханса.

– Я очень люблю всякие глупости, – тут же ответил он без всяких колебаний.

Анна улыбнулась и уже открыла рот, чтобы сообщить ему, что тот миг, когда он налетел на нее со своей лошадью, был самым лучшим мгновением в ее жизни. Но вдруг она замерла, сраженная волнением и неуверенностью. Вдруг она все это скажет, а он сам совсем так не думает? Что, если он решит, будто она и вправду дурочка, раз болтает такие глупости? Поэтому вместо задуманного она выпалила первое, что пришло ей в голову:

– Хочешь заняться чулочным катанием?

Не успели эти слова сорваться с ее губ, как она тут же пожалела, что не может взять их обратно. Чулочное катание? Она что, прямо так и ляпнула? Судя по некоторому смятению на лице Ханса, так оно и было.

– Гм… наверное, да, – отважно ответил он.

– Это правда очень весело. Тебе понравится, вот увидишь. – Она тут же повернулась и, поманив его за собой, направилась было к бальному залу, но вскоре указала на дверь соседнего зала поменьше. Скользнув внутрь и удостоверившись, что кроме них здесь никого нет, она проворно скинула туфли и, оставшись в одних чулках, скользнула по гладкому полу одной ногой, потом второй. Вскоре она уже раскатывала по всему залу, как по ледяному катку. Уставившись в пол, Анна боялась поднять глаза: вдруг она увидит, что Ханс таращится на нее так, будто у нее вдруг выросло три головы… или еще хуже – вдруг окажется, что его уже и след простыл. Но когда она наконец собралась с духом и посмотрела на него, сердце едва не выскочило у нее из груди. Ханс вовсе не пялился на нее, как на сумасшедшую. Он как раз снял собственные башмаки и теперь пытался скользить по полу следом за ней! Она хихикнула, когда он поскользнулся, чуть не расквасив себе нос, но тут же собрался и заскользил уже увереннее. «А он быстро учится», – подумала Анна и засмеялась, едва сама не шлепнувшись на пол. Но на самом деле она совсем не боялась упасть: Ханс все время держался рядом, готовый подхватить ее в любой миг, и его сильные руки у нее на талии придавали ей уверенность.

– И правда весело, – сказал он. – В смысле, это не совсем то, чем я развлекаюсь у себя дома, но догадываюсь, почему тебе это нравится больше, чем танцевать с герцогом Варавским.

На этот раз Анна не просто хихикнула, а от души расхохоталась, запрокинув голову. Оттолкнувшись ногой посильнее, она прокатилась как следует и замерла всего в нескольких дюймах от Ханса.

– Я ведь уже говорила тебе, что у меня было не так уж много возможностей научиться танцевать с другими людьми. Зато я всегда могла прийти в этот зал, чтобы покататься…

Она широко повела руками, очерчивая просторное помещение, но, к сожалению, чересчур размахнулась от возбуждения, не устояла на ногах и с силой ткнулась ему в грудь. В одно мгновение она успела услышать удар его сердца совсем рядом с ее собственным, а в следующее – они уже кучей‑малой лежали на полу.

– Ой, прости, пожалуйста! – воскликнула она. – Опять я на тебя свалилась… Я не хотела, честное слово! Просто мои ноги всегда убегают вперед меня. Это так Герда все время говорит. А еще она говорит, что, если во всей комнате есть хоть что‑то, что можно сломать, я непременно найду это и… – Ее голос стих, когда она постепенно осознала, что Ханс вовсе не торопится подниматься на ноги.

– Кажется, мне начинает нравиться, когда надо все время кого‑то поддерживать и ловить, – сказал он, заправляя ей за ухо выбившуюся прядь волос.

Чувствуя, как ее кидает в жар, Анна застенчиво потупилась.

– Правда? – тихо спросила она.

– Правда, – с улыбкой подтвердил Ханс.

– Ну, тогда… тогда, наверное, я действительно должна тебе нравиться. – Как всегда, она ляпнула это, не подумав, и тут же смутилась еще больше.

– Мне тоже начинает приходить это в голову, – улыбнулся Ханс.

Некоторое время они просто продолжали лежать неподвижно в лунном свете, падавшем на них сквозь балконную дверь. Анне казалось, что они сейчас как будто единственные люди на всем белом свете. Она готова была поклясться, что в ее голове звучит чудесная музыка, а сердце гулко колотится в груди.

Она неохотно поднялась, разрушая волшебные чары.

– Наверное, нам следует вернуться на бал, – негромко сказала она. – Сестра наверняка удивляется, куда это я запропастилась.

Настроение ее тут же испортилось. Последнее, чего ей сейчас хотелось бы, – это вернуться в бальный зал. Ей казалось, что если она это сделает, то непременно потеряет все то хорошее, что с ней случилось сегодня. Подхваченный вальсом, Ханс уйдет из ее жизни, и она никогда его больше не увидит. Глядя, как он поднимается на ноги, она вдруг поняла, что ни за что не допустит подобного.

– Или мы могли бы пока не торопиться. Мы могли бы, скажем, сходить…

– К маяку, – закончил за нее Ханс.

Анна даже приоткрыла рот от удивления.

– Именно это я как раз и собиралась сказать. Как ты…

– Догадался? – снова подхватил он теми же самыми словами, которые готовилась произнести она, и улыбнулся. – Я видел его, когда мы входили в гавань, и подумал, что он очень красивый. Может быть, ты мне его покажешь?

Лицо Анны просияло широкой улыбкой.

– С удовольствием, – радостно ответила она. – Только, знаешь, я сама никогда там не бывала… или, по крайней мере, очень‑очень давно. По крайней мере, с тех пор как закрыли ворота…

Ее голосок стих. Несмотря на охватившее ее целиком ликование, любая мысль о том, какой была ее жизнь до этого дня и какой она станет, когда эта дивная ночь закончится, заставляла грустить.

Словно уловив настроение Анны, Ханс решительно взял ее за руку.

– Так чего же мы ждем? – бодро сказал он. – Пойдем и исследуем его!

* * *

Весь следующий час Анна чувствовала себя так, словно она очутилась в волшебной сказке. Они вместе поднялись на самый верх маяка и танцевали там, напевая понравившуюся мелодию. Устав от танцев, они уселись рядышком, прислонясь спинами к стене маяка, и задрали головы, глядя на звезды. А потом принялись разговаривать. Ханс рассказывал ей про свое житье‑бытье на Южных островах, описывал ей разные острова родного архипелага и длинный приземистый королевский замок, который напоминал морского змея. Она, в свою очередь, поведала ему, как проводила время за закрытыми воротами Эренделльского замка. Складывалось впечатление, что их с Хансом вкусы и пристрастия полностью совпадали – вплоть до приготовления сэндвичей!

– Только со срезанными корками, – заявил Ханс.

– Точно, – горячо поддержала его Анна, заливаясь смехом. – Корки – это просто ужас. Они такие… хрустящие. – Ханс тоже прыснул, а Анна подумала, что ей очень нравится его смешить. И нравится, когда он ее смешит.

«Мне так хорошо сейчас, что я хотела бы просто наслаждаться этими минутами, ни о чем не думая, – размышляла Анна. – Ни о воротах, которые больше никогда не откроются, ни о людях, с которыми я так и не познакомлюсь, ни о родителях, которые никогда не вернутся домой».

С каждым мгновением Анна чувствовала себя с Хансом все проще и уютнее. У них оказалось так много общего. Они так превосходно подходили друг к другу, как будто… были просто созданы, чтобы быть вместе. Наверное, любовь и должна быть такой: когда рядом есть человек, прогоняющий все твои беды и огорчения прочь. Залечивающий все раны в твоем сердце. «Да, наверное, это любовь», – продолжала размышлять она, пока они, оставив маяк, прошагав мимо королевских конюшен и миновав ворота замка, направлялись к гряде холмов, возвышающейся над Эренделлом. Это истинная любовь – именно такая, о какой она читала в книгах и о которой мечтала, сочиняя истории в королевской галерее.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒