Бека Фитцпатрик 15 страница

– Ты взяла Джип, – спокойно констатировал Патч, без особой радости.

– Ви припарковалась в запрещенной зоне, и на ее машине установили блокиратор. Нам необходимо было возвращаться домой, вот тогда мы и увидели Джип на противоположной стороне улицы.

Мои ладони вспотели, но я не решалась их вытереть. Не перед Патчем. Сегодня он выглядел необычно. Более суровым и бессердечным. Слабый свет кухонной лампы осветил порез на его скулах, черные волосы, растрепанные после дня, проведенного на пляже, падали на лоб, почти касаясь его непристойно длинных ресниц. Один уголок губ, которые я всегда считала чувственными, был цинично приподнят. Эта улыбка не была радушной.

– Ты не могла позвонить мне или оставить сообщение? – спросил он.

– У меня не было телефона.

– А у Ви?

– В ее телефоне нет твоего номера. И в любом случае, я не смогла бы вспомнить твой новый номер. Мы никак не могли с тобой связаться.

– У тебя не было ключей от Джипа. Откуда они у тебя?

Мне едва удалось сдержаться и не посмотреть на него с обидой. – Это твои запасные.

Я видела, как он пытался вычислить, откуда он у меня. Мы оба знали, что он никогда не давал мне запасной ключ. Я внимательно наблюдала за ним, в надежде обнаружить любой признак того, что он знает: я имела в виду ключ Марси, но его глазах так и не отразилось понимание. Он контролировал все свои эмоции, был непроницаемым и недосягаемым.

– Какие запасные? – спросил он.

Но это еще больше разозлило меня, потому что я ожидала, что он точно знал, о каких запасных ключах я говорю. Сколько их у него? Как много девушек кладет в свою сумочку ключи от его Джипа?

– Твоей подружки, – сказала я. – Или этого объяснения недостаточно?

– Дай-ка подумать, есть ли она у меня. Ты угнала Джип, чтобы отомстить мне за то, что я дал Марси запасные ключи?

– Я угнала Джип, потому что нам с Ви это было необходимо, – сказала я хладнокровно. – Было время, когда ты всегда был рядом, если я нуждалась в тебе. Я думала, что это по-прежнему так, но, видимо, ошиблась.

Патч не сводил с меня глаз. – Хочешь убедить меня, что все именно так и было?

Я не ответила, тогда он вытащил один из стульев, стоящих под столом. Сел, скрестил руки на груди и лениво вытянул ноги. – У меня есть время.

Черная рука. Вот о чем я действительно хотела узнать. Но я была сильно напугана, чтобы предъявить ему это. Из-за того, что не знала, как он отреагирует. Я была уверена, что он понятия не имеет, как много я знаю. Если я обвиню его в том, что он Черная рука, то обратного пути не будет. Я должна была смотреть в глаза правде, которая способна была сломать меня, разрушить мою душу.

Патч приподнял бровь. – Молчишь?

– Ты хочешь, чтобы я сказала тебе правду, – сказала я. – Чего сам ты никогда не делал.

Он убил моего отца, как он мог все это время смотреть мне в глаза, говорить, как ему жаль, и никогда не говорить мне правды? Как он мог целовать меня, ласкать, обнимать, зная… Как он жил с этим?

– Чего я сам никогда не делал? Начиная с нашей первой встречи, я ни разу тебе не солгал. Тебе часто не нравилось, что я говорил, но я всегда был откровенным.

– Ты позволил мне поверить в то, что ты меня любил. Ложь!

– Мне жаль, что ты считаешь это ложью.

Ему не было жаль. В его взгляде была безжалостная ярость. Он ненавидел тот факт, что я кричала на него. Он хотел, чтобы я была похожа на других девушек, и исчезла из его жизни, даже не пикнув.

– Если бы ты что-то чувствовал ко мне, то не переметнулся бы на Марси так быстро.

– А ты не слишком быстро променяла меня на Скотта? Тебя больше устраивает получеловек, чем я?

– Получеловек? Скотт – человек.

– Он – Нефилим, – он пренебрежительно махнул рукой в сторону двери. – Джип и тот бульшая ценность.

– Может быть, он чувствует себя так же, как и ангелы.

Он лениво и высокомерно пожал плечами. – Сомневаюсь. Если бы нам это было не нужно, его раса вообще не существовала бы.

– Чудовище Франкенштейна не любило его.

– И?

– Нефилимы уже давно ищут способ отомстить ангелам. Возможно, это только начало.

Патч снял бейсболку и провел рукой по волосам. По выражению его лица я поняла, что ситуация была куда более опасной, чем я предполагала изначально. Насколько близки были Нефилимы к победе над падшими ангелами? Безусловно, не в этот Хешван. Патч ведь не имел в виду, что менее чем через пять месяцев полчище падших ангелов вселится и – в результате – убьет десятки тысяч людей. Но все в его поведении, вплоть до взгляда в его глазах, говорило мне, что будущем будет именно так.

– И что ты собираешься делать? – с ужасом спросила я.

Он поднял стакан с водой, которую я наливала себе и поставила на стол, и отпил глоток.

– Мне велели держаться от этого подальше.

– Архангелы?

– Нефилимы – зло. Они не должны были появиться и жить на Земле. Они существуют только благодаря амбициям падших ангелов. Архангелы не хотят иметь с ними ничего общего. Они не собираются вмешиваться во все, что касается Нефилимов.

– И все люди умрут?

– У архангелов свои планы. Иногда, чтобы произошло что-то хорошее, должно случиться нечто плохое.

– Планы? Какие планы? Смотреть, как гибнут невинные люди?

– Нефилимы пострадают от собственных действий. Если люди должны умереть ради того, чтобы Нефилимы были уничтожены, архангелы пойдут на риск.

У меня волосы на затылке встали дыбом. – И ты с ними согласен?

– Сейчас я – ангел-хранитель. Я подчиняюсь архангелам.

В его глазах вспыхнула убийственная ненависть, и на одно мгновение мне показалось, что она была адресована мне. Как будто он обвинял меня за то, что стал хранителем. Я тоже испытала приступ ярости, это была защитная реакция.

Неужели он забыл все, что было той ночью? Я пожертвовала ради него своей жизнью, но он сам отверг ее. Если он хотел кого-то обвинить в этом, то я здесь ни при чем.

– Насколько сильны Нефилимы? – спросила я.

– Достаточно сильны, – его голос был на удивление спокоен.

– И они смогут избежать вселения в них падших в этот Хешван, да?

Он кивнул.

Я обхватила себя руками, чтобы избавиться от поглотившего меня холода, но я чувствовала его больше психологически, чем физически.

– Ты должен что-то сделать.

Он закрыл глаза.

– Если падшие не смогут завладеть телами Нефилимов, они переметнутся на людей, – сказала я, пытаясь пробиться через его неприступное высокомерие и достучаться до его совести. – Это ты мне сказал. Десятки тысяч людей. Это может быть Ви. Моя мама. Я.

Он молчал.

– Тебе наплевать?

Он резко посмотрел на часы и встал из-за стола. – Ненавижу уходить от тебя, когда у нас осталось незавершенное дело, но я опаздываю.

Запасной ключ от Джипа лежал на блюдечке в буфете, и он опустил его себе в карман.

– Спасибо за ключ. Я добавлю заимствование Джипа к твоему счету.

Я остановилась между ним и дверью. – К моему счету?

– Я доставил тебя домой из "ЗЭТ", снял с крыши Марси и позволил тебе одолжить мой Джип. Я не помогаю бесплатно.

Я была уверена, что он шутит. Хотя нет, я была уверена, что он абсолютно серьезен.

– Так мы можем работать и дальше: ты будешь должна мне после каждого личного одолжения, но я полагаю, что считать будет легко.

Он улыбнулся кривоватой улыбкой. Первоклассный-студент-заучка.

Я прищурилась. – Ты и впрямь получаешь от этого удовольствие, не так ли?

– Когда-нибудь я приду и потребую с тебя ответную услугу, вот тогда я и в самом деле получу от этого удовольствие.

– Ты не одалживал мне Джип. Я его угнала. И это не была услуга… Я украла его.

Он опять посмотрел на часы. – Мы поговорим об этом позже. Мне пора бежать.

– Правильно, – огрызнулась я. – Смотреть кино с Марси. Веселись, пока мой мир висит на волоске.

Я твердила себе: пусть он уходит. Они с Марси достойны друг друга. Мне было все равно. Мне очень хотелось чем-нибудь швырнуть ему вслед, я подумывала о том, чтобы хлопнуть дверью после его ухода. Но я не собиралась отпускать его, не задав вопрос, сжигающий меня изнутри. Я прикусила щеку, чтобы мой голос не дрогнул.

– Ты знаешь, кто убил моего отца? – мой голос был холодным и спокойным, и казался чужим.

Голосом того, кто до самых кончиков пальцев был переполнен ненавистью, опустошением, обвинениями.

Патч остановился спиной ко мне.

– Что случилось той ночью? – я даже не пыталась скрыть отчаяние в голосе.

После минуты тишины он сказал. – Ты спрашиваешь меня так, будто уверена, что я знаю.

– Я знаю, что ты – Черная рука, – я моргнула и почувствовала, как мое тело покачнулось от подступившей к горлу тошноты.

Он посмотрел через плечо. – Кто тебе это сказал?

– Это правда? – я осознала, что руки сжались в кулаки, они сжимались все сильнее. – Ты – Черная рука, – я наблюдала за выражением его лица, молясь, чтобы он опроверг это.

Напольные часы в холле пробили один раз, звук был громкий и гулкий.

– Уходи, – процедила я.

Я не стану реветь в его присутствии. Ни за что. Я не доставлю ему такого удовольствия.

Он продолжал стоять на месте, его лицо застыло, и на него легла какая-то сатанинская тень.

Сквозь тишину часы отбивали удары. Один, два, три.

– Я заставлю тебя заплатить за это, – сказала я, мой голос был неприятно чужим.

Четыре. Пять.

– Я найду способ. Ты заслуживаешь того, чтобы отправиться в Ад. Единственное, что может заставить меня простить тебя, если меня к этому вынудят архангелы.

Вспышка пылающей черноты промелькнула в его глазах.

– Ты заслуживаешь все, что случится с тобой, – продолжала я. – Каждый раз, когда ты целовал и обнимал меня, ты знал, что сделал с моим отцом… – я задохнулась от гнева и отвернулась, потеряв самообладание, когда, наконец, произнесла это вслух.

Шесть.

– Уходи, – сказала я тихим, но спокойным голосом.

Я подняла взгляд, пылающий ненавистью и отвращением, намереваясь заставить Патча уйти, но в холле я была одна.

Я оглянулась, ожидая, что просто потеряла его из виду, но его не было. Странная тишина воцарилась в полумраке комнаты, и я поняла, что дедушкины часы перестали отбивать удары.

Их стрелки застыли на двенадцати минутах седьмого, увековечив то мгновение, когда Патч ушел навсегда.

После ухода Патча я сменила пляжную одежду на тёмные джинсы и футболку, и застегнула на молнию чёрную ветровку Разорбилс, которую выиграла на прошлогодней рождественской вечеринке электронного журнала. Несмотря на то, что при мысли об этом мой желудок тревожно свернулся, я должна обыскать квартиру Патча, и сделать это нужно сегодня – пока ещё не слишком поздно.

Было глупо говорить Патчу, что я знаю о Чёрной Руке. Это вырвалось в момент агрессивной грубости. Я испортила эффект неожиданности. Сомневаюсь, что он увидел во мне реальную угрозу – скорее всего, он посчитал моё обещание отправить его в ад сомнительно забавным – но я знала, что он явно очень старался держаться в тени. Основываясь на том, что мне было известно о всезнающих, вечно-наблюдающих Архангелах, не так уж просто скрыть от них причастность Патча к смерти моего отца. Я не могла отправить его в Ад, а вот Архангелы могли. Если я найду способ связаться с ними, его тщательно продуманная и ото всех скрываемая тайна будет раскрыта. Архангелы ищут повод, чтобы изгнать его в Ад. Что ж, я им его предоставлю.

Мои глаза увлажнились, и я торопливо сморгнула слёзы. Было время в моей жизни, когда я ни за что не поверила бы, что Патч способен убить моего отца. Эту мысль я посчитала бы смешной, абсурдной и отвратительной. Но это доказывало лишь то, как продуманно и детально подготовился он, чтобы обманывать меня.

Судя по всему, именно в квартире на улице Свэтмор он хранил свои секреты. Она была его единственным слабым местом. Для всех, кроме Риксона, вход туда закрыт. Когда сегодня в разговоре с Риксоном я упомянула, что была там, он ответил с неподдельным удивлением. Патч любит держать свой домашний адрес в секрете, поведал он. Удалось ли Патчу сохранить этот секрет от Архангелов? Это казалось очень маловероятным, на грани с невозможным. Но Патч доказал, что он способен превосходно обходить любые препятствия на своём пути. Если кто-то мог быть настолько изобретательным и умным, чтобы навредить Архангелам, то это был Патч. Я неожиданно вздрогнула при мысли о том, что он мог хранить в своей квартире. Зловещее предчувствие, щекочущее мой позвоночник, казалось, предупреждает меня держаться подальше от этого места. Но у меня был долг перед отцом – заставить его убийцу ответить за всё.

Я нашла фонарик под кроватью и положила его в передний карман ветровки. Когда я собиралась подняться, дневник Марси попался мне на глаза. Он лежал поперёк стоящих рядком книг на моей книжной полке. Я поразмышляла какое-то мгновение, чувствуя, как совесть прожигает во мне дыру. Отгоняя эти мысли, я со вздохом засунула дневник в карман с фонариком и поднялась на ноги.

Пройдя милю, разделявшую фермерский дом от улицы Бич, пешком, я села на автобус до улицы Херинг. Прошла ещё три квартала до улицы Кит, заскочила в автобус и доехала до улицы Клементин, затем поднялась по извилистому живописному холму, ведущему к кварталу Марси, на редкость пафосному для Колдуотера. Запах свежескошенной травы и гортензий повис в вечернем воздухе, а машин на дорогах не существовало вовсе. Автомобили были аккуратно спрятаны в гаражи, от чего улицы казались шире и чище. Окна белых домов в колониальном стиле отражали яркий свет медленно заходящего солнца, и я представила, как за шторами собираются семьи для совместного позднего ужина. Я закусила губу, поражённая внезапным наплывом безутешной тоски. Моя семья больше никогда не соберётся за одним столом. Три раза в неделю я ужинала в одиночестве или у Ви. Другие четыре вечера, когда мама была дома, мы обычно ели с подносов, сидя у телевизора. Из-за Патча.

Я повернула на улицу Бренчли, считая дома в обратном порядке до дома Марси. Ее красная Тойота Форанер была припаркована на подъездной дорожке, но я знала, что дома её нет. Патч на Джипе повёз её в кино. Я пересекала лужайку, собираясь оставить дневник на крыльце, когда открылась входная дверь.

Судя по перекинутой через плечо сумке и ключам в руке, Марси точно собиралась уходить. Но, увидев меня, она замерла в дверном проёме. – Что ты здесь делаешь? – спросила она.

Я раскрыла рот, но целых три секунды прошло прежде, чем я вымолвила слова. – Я… я не думала, что ты дома.

Она сузила глаза. – Ну, я дома.

– Я думал ты… и Патч… – я едва могла связать пару слов.

Дневник был у меня в руках, на самом виду. В любую минуту Марси заметит его.

– Он все отменил, – рявкнула она на меня, как будто я была этому причиной.

Я её почти не слышала. С минуты на минуту она увидит дневник. Как никогда раньше я хотела вернуться на время назад. Я должна была подумать об этом прежде, чем прийти сюда. Я должна была просчитать вероятность того, что она будет дома. Я нервно оглянулась назад, уставившись на улицу, как будто это каким-то образом могло меня спасти.

Марси тяжело дышала, через зубы выдувая воздух. – Что ты делаешь с моим дневником?

Я обернулась, мои щёки пылали.

Она спустилась с крыльца. Вырвала у меня дневник и машинально прижала его к груди. – Ты… ты взяла его?

Мои руки бесполезно опустились. – На твоей вечеринке, – я покачала головой. – Это было глупо. Мне жаль…

– Ты читала его? – требовательно спросила она.

– Нет.

– Лгунья, – она усмехнулась. – Ты читала его, не так ли? Кто бы не стал? Ненавижу тебя! Неужели твоя жизнь такая скучная, что тебе приходиться совать свой нос в мою? Ты прочитала его весь, или только то, что о тебе?

Я собиралась с пеной у рта отрицать, что вообще открывала его, когда слова Марси заставили мои мысли остановиться и вернуться назад. – Обо мне? Что ты написала обо мне?

Она швырнула дневник на крыльцо за собой, затем выпрямилась и расправила плечи.

– А чего я беспокоюсь? – сказала она, скрестив руки на груди и пристально глядя на меня. – Теперь ты знаешь правду. И каково это – узнать, что твоя мать спит с чужими мужьями?

Мой недоверчивый смешок был переполнен злости. – Извини?

– Ты действительно думаешь, что твоей мамы нет в городе все эти ночи? Ха!

Я скопировала позу Марси. – Вообще-то, да.

На что она намекает?

– Тогда почему одну ночь в неделю её машина припаркована в конце улицы?

– Ты её с кем-то перепутала, – сказал я, чувствуя, как во мне вскипает ярость.

Я была уверена, что теперь точно знаю, к чему клонит Марси. Как она смела обвинять мою маму в том, что у неё была интимная связь? И именно с её отцом. Даже если бы он был последним мужчиной на планете, моя мама никогда бы не связалась с ним. Я ненавидела Марси, и моя мама знала это. Она не спала с отцом Марси. Она никогда бы со мной так не поступила. Она никогда не поступила бы так с моим отцом. Никогда.

– Бежевый Таурус, номерной знак X4I24? – Голос Марси был ледяным.

– Ты просто знаешь номер её машины, – сказала я спустя секунду, пытаясь игнорировать сосущее чувство у себя в груди. – Это ничего не доказывает.

– Проснись, Нора. Наши родители знакомы еще со старших классов. Твоя мама и мой отец. Они были вместе.

Я помотала головой. – Это ложь. Моя мама никогда ничего не говорила о твоём отце.

– Потому что она не хочет, чтобы ты знала. – Её глаза сверкнули. – Потому что она всё ещё с ним. Она – его маленький грязный секрет.

Я трясла головой всё сильнее, чувствуя себя сломанной куклой. – Может, они и были знакомы в старших классах, но это было сто лет назад, до того как мама встретила моего отца. Ты её с кем-то перепутала. Ты видела в конце улицы машину кого-то другого. Когда её нет дома, она за пределами города, на работе.

– Я видела их вместе, Нора. Это была она, так что даже не пытайся придумывать для неё оправдание. В тот день, когда я оставила надпись аэрозольной краской на твоём шкафчике, я и узнала об этом. И то сообщение было для твоей матери. Ты этого не поняла? – ее голос превратился в отвратительное шипение. – Они спали вместе. Они делали это все эти годы. А это значит, что мой отец может быть и твоим отцом. И ты можешь быть моей… сестрой.

Слова Марси обрушились как лезвие между нами.

Я обхватила себя руками вокруг талии и развернулась, чувствуя приступ тошноты. Слёзы заполнили моё горло, обжигая заднюю часть моего носа. Без слов, я неуклюже спустилась вниз по дорожке Марси. Я думала, она может кричать что-то ещё более ужасное мне в спину, но нельзя было придумать ничего более ужасного чем то, что она уже сказала.

Я, должно быть, дошла пешком обратно до Клементин, миновала автобусную остановку, парк и городской бассейн. Так как следующее, что я помню, как сижу на скамейке, на газоне перед публичной библиотекой. Свет от уличного фонаря конусом падал на меня. Ночь была тёплой, но я прижала свои колени к груди, моё тело пробирала дрожь. Мои мысли были водоворотом навязчивых догадок.

Я всматривалась в темноту, собирающуюся вокруг меня. Дальше по улице показались фары, они увеличивались по мере приближения и пронеслись мимо. Время от времени из открытого окна на другой стороне улицы доносился смех из телесериала. От потока холодного воздуха у меня по рукам побежали мурашки. Пьянящий запах травы, влажный от солнца и отдающий мускусом, заполнил мои лёгкие.

Откинувшись спиной на скамейку, я сомкнула веки, закрывая вид на россыпи звёзд на ночном небе. Сложила дрожащие руки на животе, мои пальцы были похожи на замёрзшие веточки. Я подумала, почему жизнь иногда бывает такой отвратительной, подумала, почему больше всего могут разочаровать самые любимые люди, подумала, кого я ненавижу больше – Марси, её отца, или мою маму.

Глубоко в душе я цеплялась за надежду, что Марси ошибалась. Я надеялась, что брошу ей это в лицо. Но оседающее в душе чувство, которое, казалось, выворачивает меня наизнанку, говорило мне, что лишь отдаляю от себя будущее разочарование.

Я не могла точно вспомнить, но это было в этом году, вроде бы. Может, незадолго до папиной смерти… нет. После этого.

Был тёплый весенний день. Похороны прошли, время, отпущенное мне на скорбь, закончилось, и я вернулась в школу. Ви уговорила меня прогулять урок, а в те дни я ничему не сопротивлялась. Я плыла по течению. Существовала. Подумав, что мама будет на работе, мы прошлись пешком до моего дома. Должно быть, мы добирались туда часов семь.

Когда в поле зрения возник дом, Ви увела меня с дороги.

– На вашей подъездной дорожке стоит машина, – сказала она.

– Кто бы это мог быть? Похоже на Лэнд Крузер.

– Твоя мама не водит такую машину.

– Думаешь, это детектив? – маловероятно, что детектив водит внедорожник за шестьдесят тысяч долларов, но я так привыкла к постоянным посещениям детективов, что первая мысль была именно о них.

– Давай подойдём поближе.

Мы были почти на подъездной дорожке, когда входная дверь открылась, и послышались голоса. Моей мамы… и более низкий голос. Мужской.

Ви потащила меня к боковой стороне дома, чтобы нас не заметили.

Мы смотрели, как Хэнк Миллар садится в Лэнд Крузер и уезжает.

– Святые угодники, – сказала Ви. – В любом другом случае я заподозрила бы обман, но у твоей мамы удивительно строгие взгляды. Держу пари, он пытался продать ей автомобиль.

– Он проделал весь этот путь только для этого?

– Чёрт, да, детка. Продавцы автомобилей не остановятся ни перед чем.

– У неё уже есть машина.

– Форд. Это злейший враг Тойоты. Отец Марси не будет счастлив, пока весь город не будет ездить на Тойотах…

Я вынырнула из воспоминаний. Но что если он вовсе не продавал маме машину? Что если у них – я невольно сглотнула – была связь?

Куда мне теперь идти? Домой? Я больше не чувствовала фермерский дом своим убежищем. Он больше не был безопасным и надёжным для меня. Скорее, коробка, полная лжи. Мои родители впаривали мне истории о любви, единстве, и семье. Но если Марси говорила правду – а больше всего я боялась, что так оно и было – моя семья была издевкой. Большая ложь, о существовании которой я даже не подозревала.

Разве не должно быть каких-то предупреждающих знаков?

Разве меня не должно постичь осознание того, что я долгое время тайно подозревала что-то, но болезненной правде предпочитала отрицание?

Так меня наказали за то, что я доверяла людям. Как бы я ни ненавидела Патча сейчас, я завидовала тому холодному безразличию, которое отделяло его от всех других. Он видел худшее в людях; независимо от того, как глубоко они это прячут, он всегда это видел. Он был жёстким и земным, но люди уважали его за это.

Они уважали его, и лгали мне.

Я повернулась к спинке скамейки и набрала на мобильном мамин номер. Я не знала, что скажу, когда она ответит; я позволю гневу и обиде за предательство взять верх.

Пока шли гудки, горячие слёзы текли по моим щекам. Я смахнула их. Мой подбородок дрожал, и каждая мышца моего тела напряглась. На ум приходили злые и язвительные слова. Я представляла, как выкрикиваю их ей, перебивая её каждый раз, когда она пытается защититься очередной ложью. И если она заплачет… я не буду ее жалеть. Она должна почувствовать каждую каплю боли, которую причинил сделанный ею выбор. Включилась её голосовая почта, и мне едва удалось удержаться и не швырнуть телефон в темноту.

Затем я набрала Ви.

– Привет, детка. Это важно? Я с Риксоном…

– Я ухожу из дома, – сказал я, не заботясь о том, что мой голос звучит хрипло от слёз. – Могу я ненадолго остановиться у тебя? Пока не придумаю, куда пойти.

Я слышала дыхание Ви. – Чего-чего?

– Моя мама будет дома в субботу. К тому времени я хочу уйти. Можно, я останусь у тебя до конца недели?

– Э, могу я спросить…

– Нет.

– Ладно, конечно, – сказал Ви, пытаясь скрыть шок. – Можешь остаться, без проблем. Вообще, без проблем. Скажешь, что случилось, когда будешь готова.

Я почувствовала, как новые слёзы наворачиваются внутри. Сейчас я могла рассчитывать только на Ви. Она могла быть вредной, назойливой и ленивой, но она никогда не лгала мне.

Я добралась до дома к девяти, и накинула хлопковую пижаму. Ночь не была холодной, но воздух был влажным, и, казалось, влага проникала под кожу, пробирая меня до костей. После чашки горячего молока я нырнула в кровать. Было слишком рано для сна, но я не заснула бы, даже если бы попыталась; я всё ещё не могла собрать свои мысли в кучу. Я уставилась на потолок, пытаясь стереть из памяти последние шестнадцать лет и начать новую жизнь. Как бы я ни старалась, я не могла представить Хэнк Миллара своим отцом.

Я вылезла из постели и прошла вниз по коридору в мамину спальню. И в поисках школьного альбома распахнула её сундук с приданым. Я даже не знала, есть ли он у неё, но если и был, сундук с приданым был единственным местом, где имело смысл поискать. Если они с Хэнком Милларом ходили в школу вместе, там должны быть фотографии. Если они были влюблены, он должен был подписать ей альбом как-нибудь необычно, чтобы это выразить. Через пять минут, тщательно обыскав сундук, я так ничего и не нашла.

Тогда я проследовала на кухню, обыскала кухонные шкафчики на предмет чего-нибудь съестного, но поняла, что аппетит у меня пропал. Я не могла есть, думая о том большом обмане, в который превратилась моя семья. Я поняла, что смотрю на входную дверь, но куда мне идти? Чувствовала себя потерянной в этом доме и готовой покинуть его, но бежать было некуда. Простояв в прихожей несколько минут, я поднялась обратно в свою спальню.

Лёжа в кровати с натянутым до подбородка одеялом, я закрыла глаза и наблюдала хоровод картинок, проносящийся в моей голове. Образы Марси; Хэнка Миллара, которого я едва знала, и чьё лицо я могла с трудом воскресить в памяти; моих родителей. Картинки мелькали всё быстрее и быстрее, пока не смешались в странный безумный коллаж.

Внезапно картинки повернулись в обратном направлении, перемещаясь назад во времени. Все цвета из этого хоровода исчезли, пока не остались только размытые: чёрный и белый. Тогда я поняла, что попала в другой мир.

Я видела сон.

Я стояла во дворе перед входной дверью. Сильный ветер кружил опавшие листья на подъездной дорожке вокруг моих ног. Странное облако в форме воронки висело в небе над головой, но не касалось земли, как будто оно выжидало, прежде чем напасть. Патч сидел на перилах крыльца, склонив голову, его руки немного сжаты между коленями.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒