Бека Фитцпатрик 17 страница

На улице я услышала рев мотора Мустанга на парковке. Подойдя к шкафу, я забралась на стул во второй раз. Привстав на цыпочки, снова начала тянуть вешалкой коробку.

Входная дверь хлопнула.

– Скотт? – услышала я голос миссис Парнелл из кухни. – Что ты здесь делаешь так рано?

Я зацепилась вешалкой за край крышки и вытащила ее из отверстия. Как только она вылезла наполовину, гравитация проделала остальную часть работы. Коробка упала мне в руки. Я засунула ее в сумку и поставила на место стул, когда дверь комнаты распахнулась.

Скотт тут же нашел меня глазами. – Что ты делаешь? – заявил он.

– Я не думала, что ты вернешься так скоро, – заикалась я.

– Не было никакого прослушивания, правда?

– Я…

– Ты хотела, чтобы я ушел из квартиры.

В два шага он преодолел расстояние между нами и, схватив меня за руку, начал грубо трясти.

– Ты совершила большую ошибку, когда пришла сюда.

Миссис Парнелл подошла к двери. – Что случилось Скотт? Ради Бога, отпусти ее! Она приехала, чтобы забрать ноты, которые ты забыл.

– Она врет. Я ничего не забывал.

Миссис Парнелл взглянула на меня: – Это правда?

– Я солгала, – призналась я, сглотнув – в попытке вернуть своему голосу твердость.

– Дело в том, что я хотела пригласить Скотта на Вечеринку Летнего Солнцестояния в Дельфийском парке, но не решалась спросить его об этом лично. Мне очень неудобно.

Подойдя к столу, я предложила ему хот-дог вместе с клочком бумаги, на котором написала записку.

– Не будь дураком, – прочитал Скотт. – Пойдем со мной на Летнее Солнцестояние.

– Ну? Что скажешь? – я пыталась задержать улыбку на лице. – Хочешь быть дураком или нет?

Скотт посмотрел сначала на записку, потом на хот-дог, а потом на меня. – Что?

– Ну разве это не мило? – присоединилась миссис Парнелл. – Ты же не хочешь быть дураком, ведь так, Скотт?

– Дашь нам минутку, мама?

– На вечеринке Летнего Солнцестояния действует определенный дресс-код? – спросила миссис Парнелл. – Как на танцах? Я могла бы заказать у Тодда смокинг…

– Мама!

– Ох. Понятно. Я буду в кухне. Нора, мои аплодисменты. Я и понятия не имела, что ты задумала приглашение на вечеринку. Я на самом деле думала, что ты ищешь нужные ноты. Очень умно, – она подмигнула мне и вышла, закрыв за собой дверь.

Я осталась одна со Скоттом и снова начала нервничать.

– Что ты на самом деле здесь делала? – повторил свой вопрос Скотт, его голос многозначительно понизился.

– Я сказала тебе…

– Я не куплюсь на это, – он отвел взгляд и глазами начал осматривать комнату. – К чему ты прикасалась?

– Я пришла, чтобы угостить тебя хот-догом, клянусь. Я искала на твоем столе ручку, чтобы написать тебе записку, и ничего больше.

Скотт подошел к столу, открывая каждый ящик и тщательно рассматривая их содержимое. – Я знаю, ты врешь.

Я отошла к двери: – Знаешь что? Оставь хот-дог себе, но забудь о Летнем Солнцестоянии. Я просто пыталась быть милой. Я пыталась искупить вину за прошлую ночь, потому что чувствовала ответственность за твое разбитое лицо. Забудь о том, что я сказала.

Он молча разглядывал меня. Я понятия не имела, купился ли он на мое представление, но мне было все равно. Единственная мысль, которая засела у меня в голове – побыстрее выбраться отсюда.

– Я слежу за тобой, – наконец произнес он с угрозой в голосе.

Я никогда не видела Скотта столь враждебно настроенным.

– Подумай об этом. Каждый раз, когда ты будешь уверена, что одна, вспомни: я наблюдаю за тобой. И если я еще раз поймаю тебя в своей комнате, тебе конец. Все ясно?

Я сглотнула: – Предельно.

Выходя, я прошла мимо миссис Парнелл, которая стояла рядом с камином и пила охлажденный чай. Она сделала глоток, поставила стакан на каминную полку и остановила меня.

– Скотт – хороший парень, правда? – спросила она.

– Это как сказать.

– Держу пари, ты спросила его о вечеринке заранее, потому что знала: остальные девочки выстроятся в очередь, если ты не будешь действовать быстро.

Летнее Солнцестояние намечалось на завтрашний вечер и все, кто там будут, уже были в паре. Не имея возможности сказать об этом миссис Парнелл, я просто улыбнулась ей. Она могла интерпретировать мою улыбку, как ей было угодно.

– Мне нужно позаботиться о смокинге для него? – спросила она.

– Вообще-то, вечеринка вполне обычная. Джинсы и рубашка вполне подойдут, – я предоставила Скотту возможность сообщить о том, что мы не идем туда вместе.

Она огорчилась. – Ну, по крайней мере, есть еще встреча выпускников. Не стоит спрашивать, собираешься ли ты пригласить его на встречу выпускников?

– Вообще-то я еще не думала об этом. Да и кроме того, Скотт может и не захотеть пойти со мной.

– Не глупи! Вы тянетесь друг к другу. Он с ума по тебе сходит.

Или он попросту сумасшедший, время от времени.

– Мне нужно идти, миссис Парнелл. Я рада была увидеть вас снова.

– Будь осторожна на дорогах, – сказала она мне вслед, помахав рукой.

Я встретилась с Ви на парковке. Она согнулась пополам и, оперевшись руками на колени, глотала ртом воздух. От длительной пробежки она взмокла, и ее рубашка прилипла к спине.

– Ты отлично справилась с задачей задержать его, – сказала я.

Она подняла голову, ее лицо порозовело как Рождественская ветчина. – Ты когда-нибудь пыталась перехватить машину? – задыхалась она.

– Я сделала все за тебя. Отдала Скотту свой хот-дог и пригласила его пойти со мной на Летнее Солнцестояние.

– А причем тут хот-дог?

– Я сказала, что он будет дураком, если не пойдет со мной.

Ви захрипела. – Я бежала бы быстрее, если бы знала, что увижу, как ты назовешь его дураком.

Сорок пять минут спустя, отец Ви позвонил в арбитражную ассоциацию, и забрал Неон, а меня довез до фермерского домика. Я не стала тратить время на уборку кухонного стола и вытряхнула на него из своей сумки коробку Скотта. Коробка была обклеена слоями скотча, толщиной где-то в четверть дюйма. Что бы ни прятал Скотт, он не хотел, чтобы остальной мир узнал об этом.

Я разрезала скотч ножом для резки мяса. Сняв крышку, я отложила ее в сторону и заглянула в коробку.

На дне лежал обыкновенный белый носок, свернутый в трубочку.

Я смотрела на носок, чувствуя разочарование. Нахмурившись, я развернула носок и заглянула внутрь. Мои ноги подкосились.

Внутри было кольцо. Кольцо Черной Руки.

Тупо пялясь на кольцо, я с большим трудом упорядочивала свои мысли. Два кольца? Я не понимала, что это значит. По всей видимости, у Черной Руки было больше одного кольца, но почему одно из них было у Скотта? И зачем ему проблемы с припрятыванием кольца в тайнике в его стене?

И если он так стыдился клейма на своей груди, то зачем хранил у себя кольцо, которое, предположительно, и было источником клейма?

У себя в спальне я отрыла в шкафу виолончель и сунула кольцо Скотта в застёгивающуюся на молнию музыкальную сумку, рядом с его близнецом – кольцом, которое я получила в конверте на прошлой неделе. Я не знала, как разобраться в этом. Ведь я пошла к Скотту в поисках ответов, а ушла от него ещё более озадаченной, чем раньше. Мне бы следовало подольше и поподробнее порассуждать о кольцах, быть может, даже сопоставить некоторые теории и факты, но я пребывала в полной и совершенной растерянности.

Когда старинные часы пробили полночь, я – в последний раз – дважды проверила дверные замки и залезла в постель. Обложившись подушками и усевшись поровнее, я принялась красить ногти в тёмно-синий цвет. Закончив с руками, я переключилась на ногти на ногах. Включила IPod. Прочитала несколько абзацев параграфа по химии. Я знала, что не смогу вечно без сна, но была решительно настроена отсрочить его как можно дольше. Меня ужасала мысль, что если я засну, Патч будет ждать меня по ту сторону.

Я не осознавала, что спала, пока не проснулась от странного царапающего звука. Замерев, я лежала в постели, в надежде услышать этот звук снова и определить, откуда он идет. Шторы были опущены, и в комнате царил полумрак. Я выскользнула из кровати и отважилась выглянуть сквозь занавески. На дворе было тихо. Спокойно. Поразительно мирно.

На первом этаже что-то глухо скрипнуло. Я схватила с тумбочки сотовый телефон и открыла дверь спальни ровно настолько, чтобы можно было выглянуть одним глазком. Холл снаружи был пуст, и я пошла туда, чувствуя, как мое сердце колотится о рёбра, с такой силой, что мне казалось, моя грудь может треснуть. Я уже дошла до начала лестницы, когда мягкий щелчок предупредил меня, что ручка на входной двери повернулась.

Дверь открылась, и в темную прихожую осторожно вошла фигура. В моем доме был Скотт – он стоял в пятнадцати метрах от меня, у подножия лестницы. Я ослабила хватку на мобильном, который стал скользким от пота.

– Что ты здесь делаешь? – окликнула я Скотта.

Вздрогнув, он вскинул голову. И поднял руки на уровень плеч, показывая, что неопасен. – Нам надо поговорить.

– Дверь была заперта. Как ты вошёл? – мой голос дрожал и срывался на писк.

Он не ответил, но в этом не было необходимости. Скотт был Нефилимом, а значит, чудовищно сильным. Я была почти уверена, что если бы пошла вниз, чтобы проверить засов, я бы обнаружила, что он был сломан голыми руками.

– Взлом и проникновение являются преступлениями, – сказала я.

– Как и кража. Ты украла кое-что, что принадлежит мне.

Я кусала губы. – У тебя одно из колец Черной Руки.

– Оно не моё. Я… я украл его, – нерешительность в голосе подсказала мне, что он лжет. – Отдай мне кольцо, Нора.

– Нет, пока ты всё мне не расскажешь.

– Если ты настаиваешь, я могу взять его и сам, – он поднялся на первую ступеньку.

– Стой! – приказала я, пытаясь набрать на сотовом 911. – Сделаешь ещё один шаг, и я позвоню в полицию.

– Полиции понадобится двадцать минут, чтобы добраться сюда.

– Неправда! – но мы оба знали, что так и было.

Он ступил на вторую ступеньку.

– Стоп, – скомандовала я. – Я позвоню, клянусь!

– И что ты им скажешь? Что обманом ворвалась в мою комнату? Что украла украшение?

– Твоя мама впустила меня, – нервничая, сказала я.

– Она не стала бы этого делать, знай она, что ты собираешься меня обокрасть, – он сделал еще один шаг, ступени скрипели под его тяжестью.

Я ломала голову над тем, как бы заставить его остановиться и не подниматься выше. В то же время мне хотелось вынудить его сказать правду, раз и навсегда.

– Ты солгал мне о Черной Руке. В ту ночь в твоей спальне плакал ты вполне убедительно – аплодирую стоя.

Я почти видела, как зашевелились его извилины, пытаясь понять, как много мне известно.

– Да, я соврал, – сказал он, наконец. – Я старался уберечь тебя от эпицентра событий. Ты же не хочешь связываться с Черной рукой.

– Слишком поздно. Он убил моего отца.

– Твой отец – не единственный, чьей смерти желал Черная рука. Он хочет убить и меня, Нора. Мне нужно это кольцо, – внезапно он оказался уже на пятой ступеньке.

Убить? Черная Рука не может убить Скотта. Он бессмертен. Неужели Скотт думал, что я этого не знаю? И почему он так твёрдо настроен получить кольцо назад? Я думала, он презирал своё клеймо. Волна новой информации поднялась на поверхность моего разума.

– Черная рука не насильно поставил на тебе это клеймо, не так ли? – сказала я. – Ты сам этого хотел. Ты хотел присоединиться к Братству. Ты жаждал принести клятву верности. Вот почему ты хранил это кольцо. Это священный знак, да? Его дал тебе Черная рука после того, как заклеймил тебя?

Он схватился руками за перила. – Нет, меня заставили.

– Я тебе не верю.

Его глаза сузились. – Ты думаешь, я позволил какому-то психопату вдавить мне в грудь раскаленное кольцо? Если я так горжусь клеймом, почему я всегда его прикрываю?

– Потому что это тайное общество. Я уверена, ты думал, что клеймо – небольшая плата за преимущества, идущие в комплекте с членством в могущественном Братстве.

– Преимущества? Ты думаешь, Черная Рука сделал со мной только это? – его голос прерывался от гнева. – Он Безжалостный Потрошитель. Я не могу сбежать от него, а поверь мне, я пытался. Больше раз, чем я могу сосчитать.

Выслушав это, я подловила Скотта на очередной лжи.

– Так он вернулся, – сказала я, озвучивая свои мысли, – после того, как заклеймил тебя. Ты врал, когда говорил, что никогда больше его не видел.

– Конечно, он вернулся! – отрезал Скотт. – Он звонил поздно ночью, или незаметно подкрадывался ко мне по дороге с работы домой, одетый в лыжную маску. Он был там постоянно.

– Чего он хотел?

Глазами он оценивал меня. – Если я расскажу, ты отдашь мне кольцо?

– Зависит от того, поверю ли я, что ты говоришь правду.

Скотт яростно потёр голову костяшками пальцев.

– Впервые я увидел его на мой четырнадцатый день рождения. Он сказал, что я не человек. Он сказал, что я – Нефилим, как и он. Сказал, что я должен присоединиться к компании, к которой принадлежал он сам. Будто все Нефилимы должны держаться вместе. Он сказал, что нет иного способа освободиться от падших ангелов, – вызывающий взгляд Скотта метнулся ко мне, стоящей на верхней ступени лестницы, но в глазах плескалось беспокойство, как будто он опасался, что я могу заподозрить, будто он не в себе. – Я думал, он расстался с этой мыслью. Думал, что у него галлюцинации. И продолжал избегать его, но он всё время возвращался. Он начал угрожать мне. Говорил, что падшие ангелы доберутся до меня, как только мне исполнится шестнадцать. Он повсюду преследовал меня, после школы и работы. Он сказал, что прикрывает меня, и я должен быть благодарен. Потом он узнал о моих карточных долгах. Он погасил их, думая, что я оценю оказанную мне услугу и захочу присоединиться к его компании. Он не понимал одного – я хотел, чтобы он исчез. А когда я припугнул его, что собираюсь подключить отца, чтобы суд запретил ему приближаться ко мне, он затащил меня в склад, связал и заклеймил. Он сказал, что это был единственный способ уберечь меня. Он сказал, что однажды я всё пойму и буду благодарен ему.

По интонации Скотта я поняла, что этот день никогда не наступит.

– Похоже, он одержим тобой.

Скотт покачал головой. – Он думает, что я предал его. Мы с мамой переехали сюда, чтобы сбежать от него. Она не знает о всей этой нефилимской чуши и клейме, она просто думает, что он маньяк. Мы переехали, но он не хочет, чтобы я убегал, и особенно не хочет рисковать тем, что я открою рот и всё разболтаю про его тайный культ.

– Он знает, что ты в Колдуотере?

– Не знаю. Вот почему мне нужно кольцо. Когда он закончил клеймение, он дал мне то кольцо. И предупредил, что я должен хранить его, а еще находить и вербовать других членов. Он велел его не терять. Сказал, что если потеряю, произойдет что-то страшное, – голос Скотта чуть дрожал. – Он сумасшедший, Нора. Он может сделать со мной всё что угодно.

– Ты должен помочь мне найти его.

Он приблизился ещё на две ступеньки.

– Забудь об этом. Я не собираюсь искать его, – он протянул руку. – Теперь дай мне кольцо. Прекрати тянуть резину. Я знаю, что оно здесь.

Руководствуясь лишь инстинктом, я развернулась и побежала. С шумом захлопнула за собой дверь ванной и с силой ударила по щеколде.

– Это начинает приедаться, – сказал Скотт через дверь. – Открывай, – он ждал. – Ты думаешь, эта дверь остановит меня?

Я в этом сомневалась, но не знала, что ещё делать. Я прижималась к дальней стене ванной комнаты, когда увидела на полке нож для чистки овощей. Я держала его в ванной, чтобы открывать косметические коробочки и удалять затяжки с одежды. Взяв его, я направила острие лезвия в сторону двери.

Тело Скотта протаранило дверь, и она с шумом распахнулась, хлопнув оборотной стороной по стенке.

Мы стояли лицом к лицу, и я нацелила на него нож.

Скотт подошел ко мне, выдернул нож из моих рук и перенаправил его на меня.

– Ну и кто теперь главный? – усмехнулся он.

В прихожей за спиной Скотта было темно, свет из ванной освещал в холле блёклые обои в цветочек. Тень так незаметно пробежала по обоям, что я почти упустила ее. Позади Скотта появился Риксон, сжимавший в руках основание от латунной лампы, которую моя мама держала на столике в прихожей. Сокрушительным ударом он обрушил лампу на череп Скотта.

– А-а-а! – взвыл Скотт и, шатаясь, повернулся, чтобы посмотреть, что его ударило.

Движением, которое было, скорее, рефлекторным, он взмахнул ножом и вслепую полоснул им.

Нож не достиг цели, и Риксон ударил лампой по руке Скотта, вынудив того выронить нож в тот момент, когда он завалился боком на стену. Риксон выпнул нож в коридор, за пределы досягаемости. И кулаком врезал Скотту в лицо. Стену заляпали брызги крови. Риксон нанёс второй удар, и спина Скотта поехала вниз по стене, пока он тяжело не осел на пол. Схватив Скотта за воротник, Риксон приподнял его достаточно для того, чтобы ударить третий раз. Глаза Скотта закатились.

– Риксон!

Звук истеричного голоса Ви вырвал меня из оцепенения. Она поднималась вверх по лестнице, держась за перила, чтобы ускорить движение. – Прекрати, Риксон! Ты убьёшь его!

Риксон отпустил воротник Скотта и отошел. – Патч убьет меня, если я этого не сделаю, – он обратил свое внимание на меня. – Ты в порядке?

Лицо Скотта было забрызгано кровью, и при взгляде на него мой желудок сжимался. – Я в порядке, – повторила я тупо.

– Ты уверена? Может, выпьешь что-нибудь? Одеяло принести? Или хочешь прилечь?

Я переводила взгляд с Риксона на Ви. – Что нам теперь делать?

– Я собираюсь позвонить Патчу, – заявил Риксон, щелчком раскрывая мобильник и прижимая его к уху. – Узнав об этом, он захочет быть здесь.

Я была слишком ошарашена, чтобы возразить.

– Мы должны вызвать полицию, – сказала Ви, украдкой взглянув на избитое тело лежавшего без сознания Скотта. – Может, нам надо его связать? Что делать, если он очнётся и попытается сбежать?

– Я свяжу его в кузове грузовика, как только дозвонюсь, – сказал Риксон.

– Детка, иди ко мне, – пропищала Ви, притянув меня в свои объятия. Она повела меня вниз по лестнице, ее рука обнимала моё плечо. – Ты в порядке?

– Да, – ответила я автоматически, по-прежнему пребывая в тумане. – Как вы, ребята, сюда попали?

– Пришёл Риксон, и мы маялись дурью у меня в спальне, когда я почувствовала одно из тех жутких ощущений, которые нам надо бы на тебе проверить. Когда мы подъехали, то увидели припаркованный на подъездной дорожке Мустанг Скотта. Я посчитала, что его присутствие здесь не может быть желательным, особенно после того, как мы шныряли вокруг его спальни. Я сказала Риксону, что что-то не так, и он велел мне подождать в машине, пока он войдёт. Я так рада, что мы сделали это прежде, чем случилось что-то похуже. Дурдом на выезде! О чём он думал, накидываясь на тебя с ножом?

Прежде чем я успела сказать ей, что первой нож вытащила я, Риксон сбежал вниз по лестнице и присоединился к нам в холле. – Я оставил для Патча сообщение, – отчитался он. – Скоро он будет здесь. А ещё я вызвал полицию.

Через двадцать минут возле дома притормозил детектив Бассо, полицейская сирена мигала на крыше его машины. Скотт медленно приходил в сознание, начав шевелиться и стонать на платформе грузовика Риксона. Его лицо было опухшим месивом, покрытом пятнами, а руки были связаны веревкой сзади у поясницы. Детектив Бассо вытащил его из грузовика и заменил веревку наручниками.

– Я ничего не сделал, – протестовал Скотт разбитыми в кровь и распухшими губами.

– Взлом и проникновение – это ничего? – эхом отозвался детектив Бассо. – Забавно, но закон с тобой не согласен.

– Она украла у меня кое-что, – Скотт дернул подбородком в мою сторону. – Спросите её. До этого она сегодня побывала в моей спальне.

– Что она украла?

– Я… я не могу говорить об этом.

Детектив Бассо посмотрел на меня для подтверждения. – Она была с нами всю ночь, – быстро вставила Ви. – Правда, Риксон?

– Безусловно, – подтвердил он.

Скотт наградил меня обвиняющим в предательстве взглядом. – Не такая уж ты и праведница теперь, правда?

Детектив Бассо проигнорировал его. – Давай поговорим о том ноже, с которым ты напал на нее.

– Она первая вытащила его!

– Ты ворвался в мой дом, – сказала я. – Это была самооборона.

– Мне нужен адвокат, – прорычал Скотт.

Детектив Бассо улыбнулся, но в улыбке не было ни грамма терпения. – Адвоката? Звучит так, будто ты виновен, Скотт. Почему ты пытался прирезать её?

– Я не пытался её зарезать. Я забрал нож из её рук. Это она пыталась зарезать меня.

– Он хороший лжец, отдаю ему должное, – сказал Риксон.

– Скотт Парнелл, вы арестованы, – заявил детектив Бассо, пригибая голову Скотта и направляя его на заднее сиденье патрульного автомобиля. – Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас.

Выражение лица Скотта оставалось враждебным, но под всеми порезами и синяками он, казалось, побледнел. – Вы совершаете большую ошибку, – сказал он, только смотрел прямо на меня. – Если я сяду в тюрьму, то окажусь как крыса в клетке. Он найдет меня и убьет. Черная Рука поступит именно так.

В его голосе звучал настоящий ужас, и я разрывалась между тем, чтобы молча поздравить его с прекрасно сыгранным спектаклем… и мыслью, что возможно, он действительно не знал, на что был способен как Нефилим. Но как мог он быть носящим клеймо членом кровного Братства Нефилимов и при этом не знать, что бессмертен? Как в их Братстве могли не упомянуть об этом?

Скотт не отводил от меня глаз. Перейдя на умоляющий тон, он сказал: – Вот и всё, Нора. Если я уеду отсюда – я мертвец.

– Да, да, – сказал детектив Бассо, с трудом закрывая дверь. Он повернулся ко мне. – Могу я рассчитывать на то, что остаток ночи вы проведете, не вляпываясь в неприятности?

Я открыла окно в своей комнате и села на подоконник, задумавшись. Компанию мне составили дуновение освежающего бриза и ночной хор насекомых. На дальнем конце поля в одном из домов зажегся свет. Ощущение, что я не одна бодрствовала в такой поздний час, было обнадеживающим.

После того, как детектив Бассо уехал вместе со Скоттом, Ви и Риксон проверили замок на парадной двери.

– Ничего себе! – сказала Ви, увидев покореженную дверь. – Как Скотту удалось так погнуть засов? С паяльником?

Мы с Риксоном обменялись мимолетными взглядами.

– Я заскочу с утра и поставлю новый замок, – сказал он.

Это было около двух часов назад, Риксон и Ви уже давно уехали, оставив меня наедине со своими мыслями. Я не хотела думать о Скотте, но постоянно ловила себя на мысли, что все равно думаю о нем. Он просто реагировал слишком остро, или завтра утром я узнаю, что он был избит, находясь под полицейским надзором? В любом случае, он не умрет. Может быть, останутся несколько синяков, но смерть ему не грозит. Я не позволяла себе думать о том, что Черная Рука может пойти дальше, если Черная Рука вообще являлась угрозой. Скотт даже не был уверен, что Черной Руке было известно, что он был в Колдуотере.

Вместо этого я сказала себе, что все равно ничего не могу с этим поделать.

Скотт ворвался в мой дом и угрожал мне ножом. Он оказался за решеткой исключительно по своей вине. Он был заперт, а я – в безопасности. Ирония состояла в том, что я сама бы хотела оказаться сегодня в тюрьме. Если Скотт был целью Черной Руки, я хотела быть там, чтобы увидеть воочию обладателя этого имени. Моя сосредоточенность притупилась под натиском желания поспать, но я изо всех сил старалась разобраться в полученной информации. Скотт – Нефилим – был клеймен Черной Рукой. Риксон сказал, что Патч – ангел – и был той самой Черной Рукой. Складывалось ощущение, что это были два разных человека, имеющих одно и то же имя…

Время уже перевалило за полночь, но я не хотела спать. Ни тогда, когда это означало открыть себя Патчу, чувствовать, как его сети опутывают меня, соблазняют словами и прикосновениями, которые на ощупь словно шелк, запутывая меня еще больше. И мое желание получить ответы было больше, чем желание поспать. Я так и не побывала в квартире Патча, и была более чем уверена, что там я уж точно найду ответы.

Я надела темные джинсы-дудочки и черную приталенную футболку. И поскольку прогноз погоды предвещал дождь, я выбрала теннисные туфли и водонепроницаемую ветровку.

Взяла такси до самого восточного конца Колдуотера. Река извивалась как гигантская черная змея. Очертания труб фабрики, которая была за рекой, в темноте казались мне громадными монстрами, если я смотрела на них краем глаза. Когда я дошла до пятисотого здания этого промышленного района я увидела, я увидела два жилых многоквартирных дома, каждый в три этажа. Я вошла в фойе первого дома. Все было тихо, и я предположила, что жители этого дома уже видели десятый сон.

Проверила почтовые ящики, находящиеся в конце комнаты, но не нашла фамилию Киприано. Хотя Патч вряд ли был бы настолько беспечен, чтобы оставить свою фамилию, учитывая, как тщательно скрывал он свое жилище. Я поднялась по лестнице на верхний этаж, Квартиры были под номерами 3A, 3B, и 3C. Никакой 34-ой квартиры. Я сбежала по лестнице вниз, прошла пол квартала и оказалась во втором здании.

За парадным дверями было узкое фойе с потертым кафелем и тонким слоем краски поверх хорошо различимого красно-черного граффити. Как и в предыдущем здании, ряд почтовых ящиков находился в конце комнаты. Недалеко от дверей висел кондиционер, треща и жужжа, в то время как двери старого решеточного лифта были открыты, как будто в любой момент, намереваясь проглотить меня. Я прошла мимо лифта, предпочтя ему лестницу. Здание казалось таким пустынным и бесхозным. Местом, где соседи не лезут в твои дела. Местом, где никто никого не знает, и где легко хранить секреты.

На третьем этаже стояла мертвая тишина. Я прошла мимо квартир с номерами 31, 32 и 33. И в конце коридора нашла квартиру с номером 34. Я вдруг подумала: а что я буду делать, если Патч окажется дома. Но на данном этапе мне оставалось лишь надеяться, что это не так. Я постучала, но дверь никто не открыл. Я попробовала подергать дверную ручку. И к моему удивлению, она поддалась.

Я заглянула в темноту комнаты. И замерла, прислушиваясь.

Щелкнула по выключателю, который был прямо расположен прямо возле двери, но, видимо, здесь перегорели лампочки, или же было отключено электричество. Достав из кармана куртки фонарик, я зашла внутрь и закрыла за собой дверь.

В нос тут же ударил тошнотворный запах протухшей еды. Я посветила фонариком в сторону кухни. На столешнице стояли сковородка с приготовленным давным-давно омлетом и полный пакет молока, которое скисло до того, что пакет разбух. Это место совершенно не походило на то, которое – в моем представлении – Патч мог бы назвать домом, но это лишь доказывало, что существовало еще очень много вещей, которых я о нем не знала.

Я положила ключи и сумку на конторку и натянула воротник футболки до носа, пытаясь отгородиться от ужасного запаха. Стены были пустыми, мебели – мало. В гостиной стояли только один антикварный телевизор с антенной – скорее всего, черно-белый – и потрепанный диван.

Опустив фонарик на пол, я пошла по коридору в сторону ванной. Она была пуста, за исключением разве что бежевой душевой занавески, которая наверняка изначально была белой, и грязного отельного полотенца, висящего на вешалке. Ни мыла, ни бритвы, ни крема для бритья. Линолеум на полу загибался на углах; аптечка над раковиной была абсолютно пуста.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒