Бека Фитцпатрик 11 страница

– Откуда ты знаешь?

– А ты откуда знаешь?

Овчинка выделки не стоила, поэтому я не стала затевать спор и сунула устройство в задний карман джинсов. – Ты уверена, что спальня Марси на втором этаже?

– Один из ее экс-бойфрендов сидит за мной на испанском. Он сказал мне, что Марси каждый вечер переодевается в десять часов при включенном свете. И иногда, когда ему с друзьями скучно, они приезжают, чтобы посмотреть шоу. Он сказал, что Марси никогда не спешит, и к тому времени, когда она заканчивает, он покрывается испариной. Еще он сказал, что однажды…

Я закрыла уши руками. – Стоп!

– Эй, если мой мозг захламлен этим мусором, то и твой тоже выдержит подобное. И причина, по которой мне пришлось выслушивать эту феноменально блевотную чушь – исключительно из-за желания помочь тебе.

Я посмотрела на лестницу. Мой живот, казалось, жил собственной жизнью, готовый взбунтоваться в любую минуту. Я еще ничего не сделала, но меня уже мучило чувство вины. И когда я успела опуститься до того, чтобы пробираться в спальню Марси? Как я позволила Патчу впутать меня в это?

– Думаю, мне пора, – неуверенно сказала я. – Прикроешь меня?

– Доверься мне.

Я поднялась наверх. Прошла по коридору мимо ванной с кафельным полом и люстрой под потолком, свернув налево, обнаружила спальню для гостей, а также тренажерный зал, оборудованный всякой всячиной. Я вернулась и повернула направо. Первая дверь была открыта, и я заглянула внутрь. Общий цвет помещения был приторно розовым – розовые стены, розовый тюль, розовое пуховое одеяло и розовые декоративные подушки. Духами были заставлены все горизонтальные поверхности. Несколько фотографий на стенах, размером с настоящие постеры, на которых Марси красовалась в форме чирлидера. Меня почти стошнило, когда я заметила на комоде бейсболку Патча. Я схватила ее, свернула и сунула в задний карман джинсов. Чуть ниже на полке лежали ключи от машины. Они были запасными, но к ним был прицеплен брелок с эмблемой Джипа. Патч дал Марси запасные ключи от своего джипа.

Резко схватив ключи с комода, я затолкала их в другой задний карман. И раз уж я пришла сюда, стала осматривать комнату в поисках вещей, также принадлежащих ему.

Я открыла несколько ящиков комода, посмотрела под кроватью и в большом сундуке, и на верхней полке шкафа. В конце концов, я просунула руку между матрацем и кроватью. И вытащила дневник. Маленький синий дневник Марси, который, если верить слухам, был более скандальным, чем самый желтый из всех желтых таблоидов. Держа его в своих руках, я чувствовала невероятное искушение заглянуть внутрь. Что она написала про Патча? Какие секреты хранили эти страницы?

Моя рация зашипела.

– Вот дерьмо, – сказала Ви.

Я вытащила приемник и нажала на кнопку для разговора.

– Собака. Большая собака. Она только вошла в гостиную, ну или как бы это ни называлось. Она уставилась на меня. Будто следит.

– Какая собака?

– Я не очень разбираюсь в породах, но, кажется, это доберман. Заостренная морда, и она рычит. Немного напоминает Марси, если это поможет. О! Она навострила уши. И идет ко мне. Я думаю, что это одна из тех собак-экстрасенсов. Она знает, что я сижу здесь не просто так.

– Сохраняй спокойствие…

– Фу, собачка, я сказала: фу!

Рычание огромной собаки донеслось до меня через рацию.

– Эм, Нора? У нас проблема, – сказала Ви мгновение спустя.

– Собака не ушла?

– Хуже. Она пошла наверх.

Именно тогда я и услышала громкий лай у двери. Он не прекращался и становился все громче и страшнее.

– Ви! – зашипела я. – Избавься от собаки!

Она что-то ответила, но я не услышала ее из-за лая. Я прижала рацию к уху. – Что?

– Марси идет! Уматывай оттуда!

Я стала запихивать дневник обратно, но рассыпала картинки и записки. В панике мне пришлось собирать их с полу и засовывать обратно в дневник. Тогда я засунула эту маленькую книжицу туда же, куда и рацию. Я разберусь с этим позже. Сейчас мне нужно было выбираться отсюда.

Я подняла окно, ожидая, что мне придется иметь дело с защитной сеткой, но ее не было. Видимо, Марси убрала ее давно, чтобы та не мешала ей тайком убегать из дома. Эта мысль дала мне толику надежды. Если Марси уже проделывала это раньше, значит, и мне это под силу. И, кажется, я даже не разобьюсь. Конечно, Марси была более гибкой, и у нее отличная координация.

Высунув голову в открытое окно, я посмотрела вниз. Входная дверь была прямо подо мной, и под навесом, который держался на четырех столбах. Перекинув одну ногу, я нашла опору. После того, как я уверилась, что не скачусь кубарем вниз, я перекинула и вторую ногу. Зафиксировав себя в этом положении, я закрыла окно. И только-только спряталась за подоконником, когда в окне загорелся свет. Собачьи когти барабанили по стеклу, и она продолжала яростно рычать. Упав на живот, я прижалась к поверхности крыши и молилась, чтобы Марси не открыла окно.

– Что такое? – донесся до меня приглушенный голос Марси. – В чем дело, Бумер?

По спине пробежал холодок. Марси посмотрит вниз и увидит меня. Я закрыла глаза и попыталась забыть о том, что ее дом заполнен людьми, с которыми мне предстоит еще два года учиться в одной школе. Как я буду объяснять им, зачем проникла в спальне Марси? Как буду объяснять кражу дневника? От одной мысли об этом мне было стыдно.

– Заткнись, Бумер! – крикнула Марси. – Кто-нибудь может подержать мою собаку, пока я открываю окно? Он глупый и может выскочить. Эй ты, в коридоре. Да, ты. Держи за ошейник мою собаку и не отпускай. Просто сделай это.

Надеясь, что лай собаки заглушит любые звуки, я перевернулась на спину и тут же испугалась, вспомнив о том, что боюсь высоты, и о том, что от меня до земли довольно приличное расстояние.

Упираясь пятками в козырек крыльца, я старалась как можно дальше отодвинуться от края и вытащила свою рацию. – Ви? – шепнула я.

– Где ты? – спросила она сквозь громыхания музыки.

– Ты смогла бы избавиться от собаки?

– Как?

– Прояви смекалку.

– Например, отравить ее?

Я вытерла пот со лба тыльной стороной ладони. – Я думала о том, чтобы запереть ее в туалете.

– Хочешь, чтобы я прикоснулась к ней?

– Ви!

– Хорошо-хорошо, что-нибудь придумаю.

Тридцать секунд спустя я услышала, как в спальне Марси появилась Ви.

– Эй, Марси? – позвала она, перекрикивая собачий лай. – Не хотела мешать, но у входной двери полиция. Они говорят, что люди жалуются на шум. Хочешь, я приглашу их войти?

– Что? – Марси смотрела в окно прямо надо мной. – Я не вижу патрульных машин.

– Вероятно, они припарковались на пару кварталов дальше. Так или иначе, я видела у некоторых ребят запрещенные препараты.

– И что? – огрызнулась она. – Это же вечеринка.

– Алкоголь недопустим раньше двадцати одного года.

– Супер! – закричала Марси. – И что прикажешь делать? – она замолчала, а затем снова заговорила: – Это ты их вызвала!

– Кто? Я? – возмутилась Ви. – И потерять халявное угощение? Ни за что!

Через секунду безумный лай Бумера исчез за пределами спальни, и свет тут же погас.

Еще несколько минут я сохраняла абсолютную неподвижность, прислушиваясь. Когда же убедилась, что в спальне Марси пусто, то перевернулась на живот и прокралась к окну. Собака ушла, Марси ушла, и если бы я только могла…

Я прижала ладони к окну, чтобы попробовать поднять его, но ничего не вышло. Я нажала еще сильнее, но это не дало результатов.

Ладно, решила я. Ничего особенного. Марси, должно быть, закрыла окно. Все, что от меня требовалось, так это просидеть здесь еще часов этак пять – до конца вечеринки – и послать Ви за лестницей.

Я услышала шаги на газоне и вытянула шею, чтобы поглядеть, не Ви ли это прибежала меня спасать. К моему ужасу это был Патч, шагающий к своему джипу. Он набрал чей-то номер на своем телефоне, и приложил трубку к уху. Две секунды спустя мой сотовый в кармане зазвонил. И я не успела выбросить телефон в кусты, растущие по периметру особняка – Патч остановился.

Он посмотрел через плечо. Его пристальный взгляд впился прямо в меня, и мне показалось, что было бы куда лучше, если б меня сожрал Бумер.

– И тут я подумал, что их называют чересчур любопытными, – мне не нужно было смотреть на него, чтобы знать, что он улыбается.

– Перестань смеяться, – сказала я, а мои щеки запылали от чувства унижения. – Помоги мне спуститься.

– Прыгай.

– Что?

– Я поймаю тебя.

– Ты псих? Зайди внутрь и открой окно. Или принеси лестницу.

– Мне не нужна лестница. Прыгай. Я не собираюсь шутить и бросать тебя.

– О, конечно! Так я и поверила!

– Хочешь, чтобы я помог или нет?

– Ты называешь это помощью? – зашипела я. – Это не помощь!

Он покрутил ключи на пальце и стал удаляться.

– Ты такая сволочь! Вернись немедленно!

– Сволочь? – переспросил он. – Это ты подглядываешь в окна.

– Я не подглядывала. Я была… была… – Придумай же что-нибудь!

Глаза Патча поднялись к окну за мной, и на его лице появилось выражения полного понимания. Он наклонил голову и хохотнул. – Ты искала комнату Марси.

– Нет, – я закатила глаза, словно это самое абсурдное предположение в мире.

– Тогда что ты искала?

– Ничего, – я вытащила бейсболку Патча из заднего кармана и швырнула ему. – Возвращаю тебе эту штуковину!

– Ты ходила за моей бейсболкой?

– Очевидно, невелика потеря!

Он одел ее на голову. – Ты собираешь прыгать?

Я бросила недоверчивый взгляд на край карниза, и земля казалось, стала дальше еще на двадцать футов. Не спеша давать ответ, я спросила: – Зачем ты звонил?

– Я потерял тебя из виду. Хотел удостовериться, что ты в порядке.

Это звучало искренне, хотя он и был прекрасным лгуном. – А вишневая кола?

– В знак примирения. Так ты будешь прыгать или нет?

Не видя другого выхода, я подошла к самому краю. Мой живот болезненно сжался. – Предупреждаю тебя: если ты вдруг меня уронишь…

Патч поднял руки. Зажмурив глаза, я скользнула вниз. Я ощутила скольжение воздуха по своему телу, а потом оказалась в плотном кольце рук Патча, он прижал меня к себе.

Я стояла так несколько секунд, а сердце бешено колотилось после непродолжительного падения и от его близости. Это было так тепло и знакомо. Так надежно и безопасно. Я хотела вцепиться в его рубашку, положить голову в ложбинку у его шеи, и никогда не отпускать.

Патч заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос. – Хочешь вернуться на вечеринку? – пробормотал он.

Я отрицательно покачала головой.

– Я отвезу тебя домой, – он повел подбородком, указав на джип, все еще не выпуская меня из своих объятий.

– Я приехала с Ви, – сказала я. – Я должна с ней и вернуться.

– Ви не станет по пути домой заезжать за китайской едой.

Китайская еда. Это заставит Патча заглянуть в сельский домик на ужин. Моей мамы не было дома, а это значит, мы будем совсем одни…

Я еще немного ослабила оборону. А вдруг мы в безопасности. А вдруг поблизости не было архангелов. Патч казался безмятежным, а, значит, и мне не стоило волноваться. И это всего лишь ужин. У меня был ужасный день в школе, и с полудня я не съела ни крошки. Ужин с Патчем казался просто замечательным. Разве это может причинить боль? Двое людей просто поужинают вместе и все.

– Просто ужин, – сказала я, больше для себя, чем для Патча.

Он приложил пальцы к голове как бойскаут и отдал честь, но его улыбка выражала совершенно противоположное. Улыбка мальчишки-плохиша. Ироничная, обольстительная улыбка парня, который два вечера назад целовал Марси… и предложил поужинать со мной, скорее всего, рассчитывая на веселенькое продолжение. Он думал, что этой улыбочки достаточно, чтобы я забыла про свою боль. Забыла, что он целовал Марси.

Вся моя защита рушилась, потому что мне предлагали подарок в красивой упаковке. Все мои предположения испарились, заменившись чувством дикой тревоги, которая не имела никакого отношения к Патчу или к этому вечеру. Кожа покрылась мурашками. Я изучала тени, пересекающие лужайку.

– Мм? – пробормотал Патч, заметив мою нервозность и снова заключая меня в объятия, пытаясь защитить.

И я снова почувствовала это. Изменения в воздухе. Невидимый, невероятно теплый туман, который стелился низко по земле и обволакивал, превращаясь в кольца сотен змей. Чувство было настолько разрушительным, что мне оставалось лишь надеяться, что Патч ничего не заметил, даже если и почувствовал неладное.

– Что с тобой, Ангел? – его голос был низким, недоверчивым.

– Мы, правда, в безопасности?

– Это имеет значение?

Я осмотрела двор. Я не знала точно почему, но продолжала думать, что это архангелы. Они здесь.

– Я говорю об… архангелах, – сказала я очень спокойно. – Разве они не следят?

– Следят.

Я попыталась отстраниться, но Патч не позволил мне этого. – Мне все равно. Я устал от игр, – он поднял голову от моей шеи, и я видела вызов в его глазах.

Я предприняла еще одну, более уверенную, попытку отстраниться. – Отпусти.

– Ты не хочешь меня? – его улыбочка была вся-такая-лисья.

– Проблема не в этом. Я не хочу быть виновной в том, что может случиться с тобой. Отпусти.

Как он может быть таким беспечным? Они искали повод, чтобы избавиться от него. Они не должны видеть меня в его объятиях.

Он провел ладонями вдоль моих рук, и как только я решила воспользоваться возможностью вновь отстраниться, поймал меня. Его голос ворвался в мою голове. Я могла поддаться. И прямо сейчас мы бы прекратили плясать под дудку архангелов. Он сказал об этом так решительно, что стало ясно: эта мысль посещала его не один раз. Об этом он тайно мечтал долгое, очень долгое время.

Мое сердце колотилось с неистовой силой. Уйти? Прекратить играть по правилам?

– О чем ты говоришь?

Я живу, постоянно переезжая, прячась и надеясь, что архангелы меня не найдут.

– А если найдут?

Я предстану перед Судом. Меня признают виновным, но это бы дало нам несколько недель, пока они принимают решение.

Я испытующе посмотрела на него. – А потом?

– Они отправят меня в ад, – он сделал паузу, после чего добавил с тихим убеждением: – я не боюсь ада. Я заслужил то, что происходит. Я лгал, обманывал. Я причинял невинным людям боль. Я совершил больше ошибок, чем могу вспомнить. Но, так или иначе, мне пришлось расплатиться за них большей частью своего существования. Ад не станет для меня чем-то новым, – его губы сложились в кривоватую улыбку. – Но я уверен, что у архангелов есть парочка тузов в рукаве, – его улыбка исчезла, и он смотрел на меня так, словно обнажал душу. – С тобой мне всегда было хорошо. Это единственное, что было правильным. Ты – то единственное, что было правильно в моей жизни. Мне плевать на архангелов. Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал. Скажи только слово. Я сделаю все, что ты хочешь. Мы можем уйти прямо сейчас.

Он подождал мгновение, чтобы его слова дошли до меня. Я посмотрела на его джип. Стена холодного отчуждения между нами рухнула. А появилась она только из-за архангелов. Без них, все, с чем я и Патч боролись, не имело значения. Только они были нашей проблемой. Я хотела оставить и их, и все это позади, и уехать с Патчем. Я хотела быть беззаботной: жить только здесь и сейчас. Мы смогли бы заставить друг друга забыть о произошедшем. Завтра мы бы просто посмеялись над запретами, границами и всем остальным. Только я и Патч, а все остальное неважно.

Ничто неважно, кроме уверенности в том, что произойдет, когда отведенный нам срок подойдет к концу.

Я могла выбирать из двух вариантов, но выбор был очевиден. Единственное, что я могла сделать, чтобы защитить Патча, отпустить его. Прекратить любые контакты с ним.

Я даже не осознавала, что плачу, пока Патч не прикоснулся большим пальцем к моим влажным глазам.

– Шшш, – промурлыкал он. – Все будет хорошо. Я хочу тебя. И не могу продолжать жить так, как сейчас, находясь на перепутье.

– Но они отправят тебя в ад, – я запиналась, и мои губы дрожали.

– У меня было время, чтобы смириться с этим.

Я не хотела показывать ему, как это больно, но продолжала захлебываться в слезах. Глаза были мокрыми, а в груди все болело. Если бы не я, он не стал бы ангелом-хранителем. Если бы не я, архангелы не пытались бы его уничтожить. Я была виновата во всем этом.

– Сделай мне одолжение, – сказала я, наконец, тихим и совершенно не своим голосом. – Скажи Ви, что я ушла домой. Я должна побыть одна.

– Ангел? – Патч взял меня за руку, но я высвободила ее.

И поняла, что мои ноги продвигаются к выходу, шагая одна за другой. Они уводили меня все дальше и дальше от Патча, так, словно бы я растеряла способность чувствовать свое тело и управлять им.

На следующий день Ви высадила меня у входа в бар Энзо. Я была одета в сарафан с желтым принтом, который был одновременно и кокетливым, и классическим, и был гораздо более оптимистичен на вид, чем то, что я чувствовала внутри себя. Я остановилась перед окнами, чтобы встряхнуть волосами, которые кудрявились после сна, но жест этот вышел неестественным. Я заставила себя улыбнуться. Эту улыбку я отрабатывала все утро. Застыв на моих губах, она выглядела натянутой, и было такое ощущение, будто вот-вот переломится пополам. В отражении окна она казалась пустой и фальшивой. Но утром после ночи, проведенной в слезах, такая улыбка была лучшим, что я могла из себя выдавить.

После возвращения от Марси прошлым вечером я свернулась калачиком в своей постели, но так и не уснула. Ночь я провела, мучимая самоистязающими мыслями. Чем дольше я не спала, тем головокружительней уносились от реальности мои мысли. Я хотела сделать заявление, и мне было очень обидно, я переживала о том, насколько резким оно было. Мне в голову пришла мысль, которую в своей прежней жизни я никогда бы не одобрила. Если я покончу с собой, архангелы узнают об этом. Я хотела, чтобы они испытывали угрызения совести. Я хотела, чтобы они усомнились в своих архаичных законах. Хотела, чтобы они несли ответственность за то, что разрушили мою жизнь, за то, что все отняли у меня.

Всю ночь мое сознание тонуло в водовороте подобных мыслей. Мои эмоции проходили сквозь душераздирающую потерю, отрицание, гнев. В какой-то момент я пожалела, что не убежала с Патчем. Любое счастье – неважно, насколько короткое – казалось, лучше, чем долгая медленно-кипящая пытка – день за днем просыпаться, зная, что я никогда не смогу быть с ним.

Но, как только сегодня утром солнце начало пробиваться сквозь темное небо, я приняла решение. Я должна двигаться дальше. Либо так, либо погружение в вялотекущую депрессию. Я заставила себя двигаться, чтобы принять душ и одеться, и пошла в школу в твердой решимости, что не позволю никому лезть мне в душу. Ощущение покалывания охватило мое тело, но я отказывалась показать хоть один внешний признак жалости к себе. Я не позволю архангелам победить. Я собиралась взять себя в руки, найти работу, оплатить выписанный мне штраф, закончить летнюю школу с наивысшими баллами, и занять себя настолько, чтобы думать о Патче только по ночам, оставшись наедине со своими мыслями.

Внутри "У Энзо" слева и справа располагались два полукруглых балкона с широкой лестницей, ведущей вниз в основную обеденную зону и к барной стойке. Балконы напомнили мне изогнутые подиумы, возвышающиеся над партером. Столики на балконе были заполнены, и только несколько одиночек, пьющих кофе и читающих утреннюю газету, оставались в зале.

Сделав глубокий вдох, я спустилась вниз по лестнице и подошла к барной стойке.

– Простите, я слышала, вы нанимаете бариста, – сказала я женщине за кассой.

Мой голос звучал безжизненно, но у меня не было сил попытаться это исправить. Рыжеволосая женщина средних лет с бэйджем, на котором было написано "РОБЕРТА", подняла глаза.

– Я хотела бы заполнить заявление, – мне удалось выдавить полуулыбку, но я опасалась, что она даже и близко не была правдоподобной.

Роберта вытерла свои веснушчатые руки тряпкой и вышла из-за стойки. – Бариста? Уже нет.

Я смотрела на нее, затаив дыхание, чувствуя, как во мне угасает надежда. Мой план был всем. Я не думала над тем, что буду делать, если хотя бы один пункт этого плана не будет реализован. Мне нужен план. Мне нужна эта работа. Мне нужна тщательно контролируемая жизнь, где будет распланирована каждая минута, и каждая эмоция упакована отдельно.

– Но я по-прежнему ищу надежного администратора, только на вечернюю смену с шести до десяти, – добавила Роберта.

Я моргнула, мои губы слегка дрогнули в удивлении. – О, – сказала я. – Это … хорошо.

– По вечерам мы приглушаем свет, предлагаем услуги бариста, играем джаз, в общем, добиваемся более утонченной обстановки. Как правило, после пяти здесь пусто, но мы надеемся привлечь толпу клиентов. У нас режим жесткой экономии, – объясняла она. – Поэтому тебе придется отвечать за встречу клиентов и прием заказов, после этого их нужно передавать на кухню. Когда еда будет готова, ты должна будешь относить ее на столики.

Я старалась кивать с видимым рвением, решив показать ей, как сильно я хотела получить эту работу, и чувствуя, как лопается кожа на моих губах, когда я улыбаюсь.

– Это звучит отлично, – удалось мне произнести хриплым голосом.

– Есть ли у тебя опыт работы?

У меня не было опыта. Но мы с Ви приходили к Энзо, по крайней мере, три раза в неделю.

– Я знаю меню наизусть, – сказала я, начиная чувствовать себя надежнее и увереннее.

Работа. От нее зависело все. Я собиралась начать новую жизнь.

– Вот это мне нравится, – сказала Роберта. – Когда ты сможешь начать?

– Сегодня вечером? – я едва могла поверить, что она предлагает мне работу.

Вот она я – неспособная выдавить даже искреннюю улыбку, но она прощала мне это. Она давала мне шанс. Я протянула ладонь для рукопожатия, слишком поздно заметив, что она дрожит.

Игнорируя мою протянутую руку, она искоса взглянула на меня, склонив голову набок так, что заставила меня почувствовать еще большее смущение. – Все в порядке?

Я тихонько втянула воздух и задержала дыхание. – Да, все хорошо.

Она оживленно кивнула. – Будь здесь без четверти шесть, и перед началом смены я выдам тебе униформу.

– Большое Вам спасибо, – начала я своим все еще шокированным голосом, но она уже неслась обратно за стойку.

Выйдя из бара к слепящему солнцу, я произвела подсчеты в уме. При условии, что буду получать по минимальной ставке, мне, чтобы оплатить свой штраф за превышение скорости, придется работать каждый вечер следующие две недели. А если я проработаю оба следующих месяца, то это будет уже шестьдесят вечеров, в которые я буду слишком загружена, чтобы зацикливаться на Патче. Я буду на шестьдесят ночей ближе к концу летних каникул, когда снова смогу все силы бросить на учебу. Я уже решила, что плотно забью свое расписание самыми сложными предметами. Я смогу справиться с домашними заданиями в любом состоянии, но разбитое сердце – это совершенно другое.

– Ну и? – спросила Ви, паркуясь на Неоне рядом со мной. – Как все прошло?

Я взобралась на пассажирское сиденье. – Я получила работу.

– Прекрасно. Ты очень нервничала, когда шла туда, будто была уверена, что провалишь собеседование, но больше беспокоиться не о чем. Ты официально принята в общество трудоголиков. Горжусь тобой, малыш. Когда приступаешь?

Я взглянула на циферблат на приборной панели. – Через четыре часа.

– Я зайду вечером и попрошу, чтобы меня посадили в твоей зоне.

– И лучше оставь чаевые, – сказала я, и робкая попытка пошутить едва не довела меня до слез.

– Я – твой шофер. Это лучше, чем чаевые.

Шестью с половиной часами позже "У Энзо" было забито под завязку. Моя рабочая униформа состояла из гладкой белой рубашки, серых твидовых брюк с соответствующей жилеткой и кепки, как у мальчишки-газетчика. Кепка не больно-то помогала сохранению моей прически, так как мои волосы отказывались помещаться под ней. И сейчас я ощущала, что выбивающиеся локоны с обеих сторон липнут к моему влажному от пота лицу. Несмотря на то, что я была совершенно ошеломлена, испытала странное облегчение, что могла отвлечься от всего, что происходило у меня в голове. Не было времени, чтобы даже мимоходом подумать о Патче.

– Новенькая! – один из поваров – Фернандо – окрикнул меня. Размахивая лопаткой, он стоял за коротким пристенком, отделявшим плиты от остальной части кухни. – Твой заказ готов!

Я схватила три тарелки с сэндвичами, осторожно установила их в ряд на руку и вышла сквозь распашные двери. Продвигаясь по залу я встретилась глазами с одной из официанток. Она дернула подбородком на вновь занятый столик на балконе. Я ответила быстрым кивком. Буду там через минуту.

– Один простой поджаренный сэндвич, один c салями, и один с жареной индейкой, – сказала я, расставляя тарелки перед компанией трех бизнесменов в костюмах. – Приятного аппетита.

Я быстро помчалась вверх по лестнице, ведущей из зала, на ходу вытаскивая из своего заднего кармана блокнот для заказов. Но на полпути к подиуму сбилась с шага. Прямо передо мной, за моим столиком, восседала Марси Миллар. И я также узнала Эдисона Хейлза, Окли Уильямса и Итана Тайлера – все они из моей школы. Я подумала о том, что мне следует дать задний ход и сказать старшей смены, чтобы мой столик отдали кому-нибудь – кому угодно – другому, когда Марси подняла глаза, и я поняла, что попалась.

Твердокаменная улыбка тронула ее губы.

У меня перехватило дыхание. Возможно ли, что она уже знала, что я взяла ее дневник? Нет, вряд ли, ведь – насколько я помнила – прошлой ночью, когда я пришла домой и забралась в постель, он был у меня. Я могла сразу вернуть его, но это было последнее, о чем я тогда думала. Дневник казался такой мелочью по сравнению с диким хаосом, терзающим и мою душу, и тело. И в эту минуту ее дневник – нетронутым – валялся на полу моей спальни, рядом со сброшенной накануне одеждой.

– Ну разве не миленькая униформа? – спросила Марси, заглушая джазовую фонограмму. – Итан, на тебе был такой же жилет в прошлом году на выпускном, правда? Я думаю, Нора совершила налет на твой шкаф.

Пока они смеялись, я, покачиваясь взад и вперед, держала карандаш наготове над блокнотом для записи заказов.

– Могу ли я принести вам что-нибудь выпить? Напиток дня сегодня – коктейль с кокосом и лаймом.

Неужели нотки вины в моем голосе слышны всем? Я сглотнула, надеясь, что, когда снова заговорю, нервной дрожи не будет.

– Последний раз я была здесь на юбилее своей мамы, – сказала Марси. – Официантки пели ей "С Днем Рождения".

Мне понадобилось целых три секунды, чтобы понять ее мысль. – О! Нет. То есть – нет, я не официантка. Я администратор.

– Мне все равно, кто ты. Я хочу, чтобы ты мне спела "С Днем Рождения".

Я застыла на месте, мой ум лихорадочно нащупывал выход. Я не могла поверить, что Марси жаждет моего унижения. Подождите. Конечно, она хочет, чтобы я унижалась. Последние одиннадцать лет я вела тайный счет между нами, но теперь, я уверена, она ведет свой собственный. Она жила ради того, чтобы одержать верх надо мной. Но что еще хуже – она точно знала, что переиграла меня уже вдвое, но по-прежнему продолжала набирать очки. Что делало ее не просто занозой, а настоящей гадюкой.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒