Учебное издание 15 страница

Крупнейший ученый, заложивший основы академически-просветительской концепции народности в русской литературе, — академик А. Н. Пыпин (1833—1904). В своих работах — «История русской литературы», «История русской этнографии» и других — он анализирует творчество русских литераторов с точки зрения вклада, вносимого ими в разработанную Пыпиным и его соратниками программу, известную под именем «народоведение». Программой предусматривалось: изучение забытых памятников древнерусской литературы, памятников народного творчества, изучение славянских литератур, сочувственное изображение положения народа. Пыпин и его соратник Н. С. Ти- хонравов опирались при этом на работы Гердера, Я. Гримма, Тэна. В отличие от Гегеля и Белинского их не очень интересовал уровень эстетического мастерства писателя: основным критерием оценки выступал уровень народности и историзма. Это были профессионалы науки о народе. Впервые в истории отечественного литературоведения возникает целое направление, посвященное одной идее — идее служения литературы народу. Эта «народоведческая» наука была по-своему уникальной. Пыпин буквально мобилизовал все смежные с литературой науки (историю, этнографию, археологию, языкознание) на раскрытие проблемы народности, пропагандируя при этом идею улучшения жизни простых людей. Практически это выразилось в стремлении поднять уровень народного «самосознания» посредством просветительства. Наибольшими возможностями в этом плане, по мнению Пыпина, располагала художественная литература, которую он ставил в центр своего внимания.

Проблема народности литературы раскрывается Пыпиным на широком историческом фоне. В его методе исследования принимается в расчет огромное количество внешних по отношению к литературе факторов, влиявших так или иначе на жизнь народа. Пыпин подчиняет юридические, этнографические, бытовые, археологические источники единой цели — уяснению всех обстоятельств народной жизни. Принцип народности обеспечивает цельность его метода, связывает воедино самые различные факты истории национальной культуры и литературы. Пыпин с постоянством и настойчивостью наблюдал преломление принципа народности литературы не только в исторических, но и в социальных условиях, всякий раз связывая литературные явления с конкретными обстоятельствами, их породившими.

Предпринятый Пыпиным с позиций народности социально- исторический анализ творчества русских писателей положил начало новому, многоаспектному методу рассмотрения литературных явлений в рамках развивающихся различных направлений европейской и русской общественно-научной мысли. До настоящего времени сохраняет свое значение анализ Пыпиным творчества Новикова, А. С. Грибоедова, Пушкина, Белинского, Н. Некрасова, Салтыкова-Щедрина; представляет интерес оценка им романтизма, славянофильства, масонства, народничества.

Просветительский демократизм Пыпина и других представителей культурно-исторической школы был обусловлен их академической методологией. Целенаправленная, многолетняя деятельность ученых культурно-исторической школы была прогрессивной для своего времени. Яркие работы представителей культур- но-исторической школы контрастировали с радикальными идеями революционных демократов. Культурно-демократическая, народоведческая социально-историческая и литературная концепция Пыпина оставалась в рамках мировоззрения передовой русской интеллигенции, сохраняя свою специфику. Патриотический и научный подвиг ученых народоведческой школы заключается также и в том, что благодаря их трудам открыты, исследованы, включены в научный обиход многочисленные, дотоле неизвестные памятники русской национальной культуры. Работы ученых этого направления усиливали не только теоретическую, но и фактическую, количественную сторону науки: описание и издание памятников старины, в том числе — житий, апокрифов, повестей и сказаний, мифов, поэзии, иконографии, «животного» эпоса и т. д.

В этой непосредственно фактической направленности была дополнительная, сильная сторона работ ученых народоведческой школы. Подобное миросозерцание не могло не сказаться и на решении вопроса о целях литературы. Ученые этой школы были противниками теории «чистого» искусства. Они считали, что литература просветительскими средствами должна решать практические вопросы народной жизни — содействовать отмене крепостного права.

Однако Пыпин не принимает главного в учении революционных демократов о народности — классового принципа. Указывая, что народная поэзия в Древней Руси была «предметом гонений и проклятий», Пыпин не соглашается с Добролюбовым в объяснении причин этих гонений, объявляя классовый подход к этому вопросу со стороны Добролюбова «огульным». Соглашаясь с Добролюбовым в том, что искусство «слагается» по жизни, а не наоборот, то есть разделяя материалистический взгляд революционных демократов на природу искусства, Пыпин считает литературные приговоры Добролюбова, как последователя Белинского и Чернышевского, слишком «суровыми». Он «защищает» от Добролюбова сатиру XVIII века, народность творчества Фонвизина, Грибоедова, Пушкина, Гоголя.

В основу анализа творчества писателя Пыпин также положил принцип народности, ее характер и уровень. В соответствии с методологией анализа, разработанной Пыпиным, он определяет прежде всего время «истинно-научной постановки вопроса народности» и указывает, что это происходит в последние десятилетия века, а вплоть до середины XIX века научное изучение проблемы народности в России было, по мнению Пыпина, «слабым» по важнейшим факторам.

1. «По основной точке зрения», то есть по социальному содержанию проблемы народности; запутанность терминов доходила до того, замечает Пыпин, что в формуле официальной народности 30-х годов под словом «народность» подразумевались официальные правительственные установки, концепция, якобы объединявшая русское общество на принципах «самодержавия», «православия» и «народности».

2. «По свойству побуждения»; по утверждению Пыпина, побуждения, по которым возникали сочувствие, антипатия, недовольство, были двоякого рода: а) «литературные» (так, классикам казалась нарушением всех правил сама форма пушкинской поэзии и ее «легкое» содержание, а «новое» поколение, напротив, восторгалось этой формой); б) «общественно-тенденциозные» (так, власти не могли забыть «либеральной» юности Пушкина, когда он был «союзником прогрессивного направления», а для Бенкендорфа Пушкин был не поэт, а либерал и «глава оппозиции»).

Очевидно, что слабость научного изучения «по основной точке зрения» и «по свойству побуждения» не что иное, как слабость (бессистемность) мировоззрения исследователя. Белинский, по мнению Пыпина, высоко и верно оценил поэзию Пушкина, хотя и усомнился в ее народности по причине малой образованности народа. У Пушкина, говорит Пыпин, это было «настроение» народности, «тон» ее. Народность «как принцип», «правдиво-реальное» отношение к народности, сознательное применение ее как «литературного орудия» получило развитие в русской литературе уже после Пушкина, у его «преемников».

Если у Пушкина и Лермонтова народность — «народно-исторический инстинкт», то у Гоголя — реализм. Главный представитель следующего периода развития принципа народности литературы — Тургенев, который изображал непосредственно крепостной быт и показывал развращающее влияние крепостного права. Степень народности писателя определялась Пыпиным близостью к «крестьянской» тематике и отношением к вопросу об освобождении крестьян. Различие между тремя писателями — в степени глубины и сознательности воплощения принципа народности. У Пушкина народность — «инстинкт», у Гоголя — «могущественный реализм», у «преемников» Гоголя (Тургенева, Григоровича, Писемского) — «любящее изображение светлых сторон народного характера» и «протест против народного угнетения».

Подобно Добролюбову, Пыпин старается определить «степень участия народности» в развитии русской литературы, принимая в качестве критерия для сравнения глубину осознанности принципа народности писателями. Пыпин не связывает задачи литературы с революционным действием во имя интересов народа. Он полагал, что «освобождение крестьян» произойдет в результате «внутренних исправлений русской жизни», то есть посредством реформ. Именно поэтому, оценивая степень народности литературы, он останавливается на Тургеневе, тогда как для Добролюбова наивысший уровень народности — в сатире Щедрина.

К началу царствования Николая I, к 1830-м годам, идея народности получила широкое распространение в России. Она вышла далеко за рамки литературы и наряду с понятиями «самодержавие» и «православие» стала символом официальной правительственной идеологии. Триединство — «православие», «самодержавие», «народность», — выдвинутое министром просвещения С. С. Уваровым, знаменовало собой нерасторжимость союза монархии и народа и, следовательно, незыблемость самодержавного государственного строя. Меценатство, укоренившееся при царском дворе в XVIII столетии, во многом определявшее деятельность Ломоносова, Сумарокова, Тредиаковского, Державина, приобрело в XIX веке формы систематического регулирования и контроля. Помимо самого императора и членов царской семьи, постоянные контакты с крупными писателями осуществлялись со стороны руководителей министерств просвещения и внутренних дел — С. Уварова, А. X. Бенкендорфа, Л. В. Дубельта. Под пристальным вниманием правительственных структур, столичных губернаторов находились Карамзин, Жуковский, Пушкин, Гоголь. Концепции официальной народности, помимо правительственных изданий, придерживались такие журналы, как «Сын Отечества» Ф. В. Булгарина, «Библиотека для чтения» О. И. Сенковского и некоторые другие.

В творчестве таких писателей, как Булгарин (роман «Иван Выжигин»), Н. В. Кукольник (либретто к опере «Жизнь за царя»), идея официальной народности проводилась сознательно, у таких писателей, как А. А. Орлов, являлась результатом недостатка художественного мастерства. Идея народности здесь выступала в назидательно-дидактической форме: исправлялись такие пороки, как пьянство, невежество героев из простого народа. Такая «народность» была неприемлема для больших художников и также сознательно отвергалась, начиная еще с Н. М. Карамзина. Лишь внешним признаком народности для этих писателей являлась чисто национальная тематика, обязательное изображение людей из народа. Такую «народность» В. Г. Белинский называл «простонародностью». Для него признаком народности являлся «сгиб ума», угол зрения, взгляд писателя: так, Пушкин оставался народным, изображал ли он Испанию, Польшу, Францию или Россию.

В. Идея народности в славянофильстве

Особым литературно-философским явлением выступает русское славянофильство, в котором идеи патриотизма и народности приобрели форму, отличную от официальных, академических и радикальных взглядов. В славянофильстве идея своеобразия русской народности была подчеркнута. Славянофильство явилось формой оппозиции правительству со стороны патриархального дворянства. Она возникла в среде довольно независимого барства. Оппозиция славянофилов с самого начала носила ограниченный характер именно ввиду ее дворянских истоков. Такова социальная природа славянофильства.

Хотя славянофильская оппозиция носила патриархально- дворянский характер, все-таки славянофильство нельзя отождествлять с официальной идеологией. Одной из причин, повлиявших на возникновение славянофильства в России, явилось усиление славянского национально-освободительного движения в Европе в первой трети XIX века, особенно в Чехии и Сербии. Именно в этот период, во второй половине 1830-х годов, и возникло славянофильство.

Можно отметить определенные этапы развития славянофильства как общественно-литературной системы. К первому, старшему поколению славянофилов, характеризовавшему становление и ранний период развития школы, относятся братья Киреевские — Иван Васильевич (1806—1856) и Петр Васильевич (1808—1856), А. С. Хомяков (1804—1860), а также поэты славянофильского направления Н. М. Языков (1803—1846), И. Аксаков.

К середине 40-х годов определились основные принципы славянофильской системы, которым были в основном верны все представители школы. Общие черты славянофильской системы, как она выявилась в их печатных и рукописных сочинениях, таковы. По мнению славянофилов, петровская реформа, заимствовав чужие формы цивилизации, толкнула Россию на ложный путь развития, отделив народ от образованных классов. Ликвидировать возникший разлад, как полагали славянофилы, можно было, лишь возвратив России допетровские формы жизни. Славянофилы полагали, что народ невозможно поднять до уровня современного образования: необходимо вернуться к народу как единственному хранителю старинных преданий, верований и инстинктов. Славянофилы противопоставили западный и восточный миры по всем линиям: религиозной, государственной, бытовой, моральной, культурной.

В католицизме и протестантстве они видели искажение христианства. Папский авторитет, по их мнению, стал выше самой Церкви, наследуя «римские» черты христианства; греко-славянское православие, напротив, исходит из чистого византийского источника. Западные государства основаны на насилии, завоеваниях, феодализме, борьбе сословий, личной собственности; на Руси же государство началось с добровольного призвания князей, без феодализма и борьбы сословий, на основе общинного самоуправления, высшим представителем которого был царь. Православие определило нравственно-бытовое единство русского общества допетровских времен. В России не было вражды между Церковью и светскими властями. Российская цивилизация (литература, философия) поэтому, в отличие от западной, не была рассудочной, сухой, формальной, логически отвлеченной. По мнению славянофилов, западная цивилизация могла обогнать русскую только в частных приемах исследования, но была неприемлема в основном своем принципе, несовместимом с православной религией. Противопоставив разум вере, европейская цивилизация, по мнению славянофилов, стала несостоятельна и у себя дома. У русского общества оставался лишь один путь: установить утраченное единство с народом, слиться с ним и тем самым помочь ему в осуществлении его национального предназначения — занять ведущее место в мировой цивилизации. Славянофилы считали антинародными и антирусскими реформы Петра I, оторвавшие образованную часть дворянства от народа. Они не ставили целью борьбу с крепостничеством.

Для реализации своей «системы» славянофилы пытались создать и «программу», то есть определить пути практического воплощения их теорий. Эта программа менее конкретна и определенна. Она утопична. И. Киреевский выдвинул идею подчинения западной цивилизации Востоку. Идея была принята всеми славянофилами. Они считали, что возрождение подлинной народности в России может быть достигнуто в результате «подчинения» европейской цивилизации греко-славянским началам жизни.

В спорах И. Киреевского и Хомякова 1838 года по вопросам религии и было положено начало славянофильству как концепции. И. Киреевский и Хомяков могли еще в какой-то степени прислушиваться к другим мнениям, остальные же славянофилы характеризовались нетерпимостью к иным взглядам. Хомяков по значению и роли в разработке идей славянофильства стоит рядом с И. Киреевским. Он отличался эрудицией, тонким умом, талантом полемиста, энергией.

Если главой школы славянофилов, его теоретиком был И. Киреевский, то родоначальником славянофильства в плане историческом, хронологическом явился младший брат И. Киреевского П. Киреевский. П. Киреевский выступил всего лишь с одной статьей в «Москвитянине» в 1845 году (по поводу одной из работ М. П. Погодина). Но именно в этой статье впервые развивается идея мирного призвания варягов, вопросы общинного быта, вечевого управления в Древней Руси.

Итак, славянофильство явилось совокупностью ряда постоянных идеологических принципов, в том числе религиозных. «Народность русская — ...залог новых начал, полнейшего, жизненного выражения общечеловеческой истины», — писал И. Киреевский. Вслед за братьями Киреевскими с теологической точки зрения противопоставлял западный и восточный миры выступивший под именем М..., 3..., К... Ю. Ф. Самарин, видный деятель славянофильской школы. Самарин, развивая идеи И. Киреевского, выдвигает ряд гипотез. По его мнению, община древних славян строилась не на отсутствии прав личности (как утверждали противники славянофильства), а на добровольном и сознательном отказе ее от своих прав в пользу единого общинно-церковного начала. Являясь определенной заслугой славянофилов, разработка ими проблем древней и современной сельской общины в целом была оригинальной. Сторонники идеи общины из неславянофильского лагеря (а также Герцен и ранние народники) не рассматривали общину как всеобщую форму русского национального быта и не идеализировали древнерусскую историю.

Видным представителем младшего поколения славянофилов был также К. Аксаков. К. Аксаков первоначально был близок к Белинскому, входил в кружок Станкевича, где занимались немецкой философией. К началу 40-х годов он становится ревностным приверженцем славянофильства, развивая идею древней общины, народовластия, соборности, обличая «петербургский» (петровский) период русской истории. Это был искренний, увлекающийся, благородный человек, главным интересом которого был народ. Во второй половине 40-х годов славянофильские идеи отчетливо обнаруживаются в его взглядах. Целый ряд положений, выдвинутых им, не являлся принадлежностью только славянофильства, а характеризовал взгляды «западников», «отрицателей», «скептиков». К таким положениям относились требования свободы слова и печати, защита интересов крепостного крестьянства, а также вопрос об общине. К. Аксаков связал воедино такие элементы древнерусской истории, как община, вече, Земская дума, государство. Он выдвинул тезис о русском крестьянине как «лучшем русском человеке», тезис, унаследованный народниками.

Противопоставление западного и восточного миров у славянофилов имело два источника и шло по двум направлениям: религиозному и национальному. Это было резкое противопоставление католического и православного христианства. Национальные идеи, породившие панславизм, были связаны с усилением национально-освободительной борьбы славянских народов в Западной Европе. Эта борьба, в которой принимали участие и православные, и неправославные славяне, имела патриотический характер и поддерживалась прогрессивными силами в самой Западной Европе. Этот «панславизм» (а по существу, славянское освободительное движение) не сочетался у славянофилов с тайными планами завоевательной политики русского правительства.

Несмотря на то что разграничить позиции славянофилов 30—40-х и 50-х годов довольно трудно, определенной заслугой первого поколения славянофилов явилась постановка ими проблемы народа и народного характера. Защита славянофилами интересов народа имела большое нравственное значение, составляла сильную сторону славянофильства, соответствовала идеям народоведческой школы в литературоведении. Славянофилы были энтузиастами идеи защиты народа: будучи противниками крепостного права, они полагали, что проникновение идей западной образованности в Россию усиливает гнет народа, его политическое бесправие.

Социально-философские и исторические взгляды славянофилов получили специфическое преломление и в их литературных позициях. Идеи патриотизма славянофильства получили отражение в поэтической форме — в стихах Хомякова и Языкова. Славянофилы активно использовали в своих идейных целях определенные черты творчества Гоголя и других русских писателей. Литературные теории славянофилов, как и философские, восходят к романтизму. Романтизм славянофилов противостоял формализму системы официальной народности.

В связи с этим Пыпин замечает, что, например, изучение К. Аксаковым древнерусских былин являлось не столько научным историко-этнографическим или литературоведческим исследованием, сколько иллюстрацией «общественно-нравственных теорий» славянофилов.

Наиболее высокую оценку из «новых» писателей у славянофилов получило творчество Гоголя. Особенно восторгался им К. Аксаков, ставивший его рядом с Гомером. Отрицательно относясь к новой русской литературе (ранним произведениям Достоевского, повестям В. Одоевского, стихам Тургенева и А. Майкова), К. Аксаков сочувственно отзывался о «Записках охотника» И. Тургенева, повестях Д. Григоровича, где, по его словам, менее обнаруживается «петербургский» взгляд на народ. В стихах И. Аксакова, также развивавшего славянофильские идеи, отмечается стремление к стилизации в «народном» духе. Славянофилы высоко ценили русский фольклор, видя в нем глубину «народного духа».

Рассматривая вопрос об эволюции литературных позиций славянофилов, можно указать славянофильские литературные издания. Славянофильским идеям сочувствовал журнал «Москвитянин». В 1845 году под редакцией Д. Валуева вышел славянофильский «Сборник исторических и статистических сведений о России и народах, ей единоверных и единоплеменных». В 1846,1847 и 1852 годах выходили славянофильские «Московские литературные и ученые сборники». На втором этапе, в 1850— 1856 годах, в журнале «Москвитянин» выступила группа «неославянофильских критиков» — А. Григорьев, Т. Филиппов, Б. Алмазов. И лишь на третьем этапе, в 1856—1860 годах, славянофилы получили в свое распоряжение литературный журнал. Это была «Русская беседа», издававшаяся А. И. Кошелевым. К чисто славянофильским изданиям относятся газеты 60-х годов «Москва» («Москвич»), «День», а также газета 80-х годов «Русь», которые редактировались И. Аксаковым. Славянофильских позиций в ряде вопросов придерживались журналы 60-х годов «Время» и «Эпоха», издававшиеся братьями Достоевскими, журнал «Заря» (1869—1872), издававшийся В. В. Кашпиревым, журнал «Беседа» (1871—1872), издававшийся С. А. Юрьевым, газета и журнал «Гражданин», издававшиеся В. П. Мещерским, газета «Голос» (1863—1884), издававшаяся А. Краевским. Но эти издания не выражали славянофильских идей в «чистом» виде и характеризовались пестрым идейным содержанием от умеренного либерализма и «почвенничества» до крайней реакционности.

Писатели и издания этой школы выражали идею «народности» литературы. Русская славянофильская школа явилась уникальнейшей системой народности не только для России, но и для Европы в целом.

Г. Проблема народности в России в конце XIX и в XX столетии

Идеи народности литературы в конце XIX века на социально-экономическом уровне развивали писатели-народники Н. Н. Златовратский, Н. И. Наумов, А. И. Эртель и другие. Непосредственное изображение народной жизни, людей из народа с радикально демократических позиций характеризовало группу писателей-разночинцев второй половины XIX века, куда входили Н. В. Успенский, Г. И. Успенский, Ф. М. Решетников, Н. Г. Помяловский и другие.

Народность литературы на протяжении почти всего XIX века в России связывалась с реалистическим методом. «Что верно, то и народно», — утверждал Белинский. Сам же народ, по существу, был отлучен от литературы. Н. А. Некрасов еще во второй половине XIX века мечтал о том времени, когда народ «Белинского и Гоголя с базара понесет».

В советский период понятия «идейность», «партийность», по аналогии с триединством монархического правительства, также выражали официальную правительственную идеологию и составной частью входили в систему метода социалистического реализма. В учебниках рекомендовалось измерять степень и уровень народности творчества писателя глубиной понимания и изображения им «интересов» народа. Это понимание устанавливалось в качестве единой программы на государственном уровне и могло быть весьма различным на уровне индивидуальном.

В условиях начала XXI века многочисленные «народные» партии характеризуют в основном политическую конъюнктур- ность общества, проявляясь в пестроте идей и стилей художественной литературы.

Вместе с тем ясно, что исчезновения наций и возникновения общечеловеческой культуры в ближайшей перспективе не предвидится. Следовательно, остается в силе идея национального своеобразия и народности литературы, базирующейся на своеобразии языка, культуры, характера.

Во все времена ложной народностью, псевдонародностью, подделкой под народность являлось подражание внешним формам народной жизни и народного творчества, использование атрибутов одежды и быта народа, стиля речи, его идей и лозунгов в стремлении подменить этим ту высокую, подлинную духовность, какой всегда характеризовалось творчество талантливых писателей любой нации, независимо от предмета изображения. Профессиональным долгом филолога-литературоведа и критика, его обязанностью и первостепенной задачей всегда было умение отличить декларативность, стилизацию от настоящей, подлинной народности.

Контрольные вопросы и задания

1. Что такое содержание и форма литературного произведения? Как соотносятся эти понятия?

2. Что имеется в виду под содержательной стороной произведения? Какие категории с ней связаны?

3. Объясните смысл понятия «тема». Покажите, что тема выступает основой литературного произведения.

4. Что такое проблема? Разграничьте категории темы и проблемы.

5. Докажите, что проблематика произведения указывает на основные противоречия действительности, раскрывает противоречия в жизни общества.

6. Что входит в понятие идеи произведения?

7. Чем различаются и чем сближаются тема, проблема и идея литературного произведения?

8. Что такое пафос произведения? Какие разновидности пафоса вы можете назвать?

9. Раскройте содержание понятия «идейный смысл» художественного произведения, используя такие литературоведческие категории, как авторский смысл, авторская позиция (идейное утверждение и идейное отрицание), субъективная и объективная идея, тенденция и тенденциозность в литературе.

10. Что есть форма? Какие элементы художественного текста обладают формальным характером?

11. Объясните, почему поэтический язык является важнейшим компонентом художественной формы.

12. В чем проявляется языковая специфика литературного произведения? Расскажите о языке как средстве типизации и индивидуализации.

13. Что такое образ автора? Отличается ли он от образа героя литературного произведения?

14. Может ли существовать художественное произведение без темы? Докажите свой ответ, приведите примеры.

15. Что такое тематическое единство произведения?

16. Как соотносятся между собой категории содержания художественного произведения?

17. Как соотносятся между собой идея художественного произведения и авторский замысел? Может ли идея не совпадать с первоначальным авторским замыслом? Докажите свою точку зрения, приведите примеры.

18. Проанализируйте с точки зрения категорий содержания рассказ И. А. Бунина «Красавица». Выявите тематику, проблематику и идейный план произведения, подумайте, какую функцию выполняет заглавие рассказа.

19. В чем заключаются идеи народности Ж. Ж. Руссо и И. Гердера?

20. Расскажите о концепции национального характера И. Тэна.

21. Каковы особенности теории народности Н. Добролюбова и А. Пыпина?

22. Назовите представителей славянофильства в русской литературе.

23. Какова эволюция славянофильства?

24. В чем самобытность славянофильской теории народности?

25. Перечислите славянофильские издания.

26. Расскажите о чертах народности творчества писателя на различных этапах развития этой теории.

Литература

Абрамович Г. Л. Введение в литературоведение. М., 1979; Аверинцев С. С. Историческая поэтика: Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1994; Арнольд И. В. Текст и его компоненты как объект комплексного анализа. Л., 1986; Введение в литературоведение: Учебник/ Под ред. Г. Н. Поспелова. М., 1988; Введение в литературоведение: Хрестоматия/ Под ред. П. А. Николаева. М., 1997; Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины/ Под ред Л.В. Чернец. М., 1999; Виноградов В. В. О языке художественной прозы: Избр. труды. Т. 5. М., 1980; Виноградов В. В. Проблемы содержания и формы литературного произведения. М., 1958; Гирш- ман М. М. Литературное произведение: Теория художественной целостности. М., 2002; Головенченко Ф. М. Введение в литературоведение. М., 1964; Гуляев Н. А. Теория литературы. М., 1985; Давыдова Т. Т., Пронин В. А. Теория литературы. М., 2003; Динамическая поэтика: От замысла к воплощению. М., 1990; Есин А. Б. Литературоведение. Культурология: Избр. труды. М., 2002; Есин А. Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения. М., 1998; Жирмунский В. М. Введение в литературоведение. СПб., 1996; Задорнова В. Я. Восприятие и интерпретация художественного текста. М., 1984; Корман Б. О. Изучение текста художественного произведения. М., 1972; Кормилов С. И. Основные понятия теории литературы. М., 1999; Краткая литературная энциклопедия. Т. 1—9. М., 1962—1978; Краткий словарь литературоведческих терминов. М., 1985; Кухаренко В. А. Интерпретация текста. М., 1988; Ладыгин М. Б. Основы поэтики литературного произведения. М., 2002; Ларин Б. А. Эстетика слова и язык писателя. Л., 1974; Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001; Литературный энциклопедический словарь. М., 1987; Лотман Ю. М. Структура художественного текста. М., 1970; Николина Н. А. Филологический анализ текста. М., 2003; Новиков Л. А. Художественный текст и его анализ. М., 1989; Основы литературоведения / Под ред. В. П. Мещерякова. М., 2000; Поспелов Г. Н. Теория литературы. М., 1978; Проблемы художественной формы социалистического реализма. Т. 1—2. М., 1971; Пути анализа литературного произведения. М., 1981; Ревякин А. И. Проблемы изучения и преподавания литературы. М., 1972; Руднева Е. Г. Пафос художественного произведения (из истории проблемы). М., 1977; Семанова М. Л. Творческая история произведений русских писателей. М., 1990; Семенов А. Н., Семенова В. В. Теория литературы: Вопросы и задания. М., 2003; Современный словарь-спра- вочник по литературе. М., 1999; Сорокин В. И. Теория литературы. М., 1960; Теория литературы: В 4 т. Т. 2. М., 1964; Тимофеев Л. И. Основы теории литературы. М., 1976; Федотов О. И. Введение в литературоведение. М., 1998; Фе- сенко Э. Я. Теория литературы. Архангельск, 2001; Федоров А. Язык и стиль художественного произведения. М.; Л., 1963; Хализев В. Е. Теория литературы. М., 2002; Храпченко М. Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. М., 1975; Цейтлин А. Г. Труд писателя. М., 1968; Чичерин А. В. Идеи и стиль. М., 1968; Шанский Н. М., Махмудов Ш. А. Филологический анализ художественного текста. СПб., 1999; Щепилова Л. В. Введение в литературоведение. М., 1968; Энциклопедический словарь для юношества: Литературоведение от «А» до «Я». М., 2001. Аксаков К. С., Аксаков И. С. Литературная критика. М., 1982; Киреевский И. В. Избранные статьи. М., 1884; Янковский Ю. 3. Из истории русской общественной мысли 40—50-х годов XIX столетия. Киев, 1972; Кулешов В. И. История русской критики XVIII — начала XX века. М., 1991; Кулешов В. И. Славянофилы и русская литература. М., 1976; Записки А. И. Ко- шелева // Русское общество 40—50-х годов XIX века. Ч. I. М., 1969; Воспоминания Б. Н. Чичерина // Русское общество 40—50-х годов XIX века. Ч. II. М., 1991; Кошелев В. А. Эстетические и литературные взгляды славянофилов (1840—1850 гг.). Л., 1984; Цимбаев Н. И. Славянофильство. Из истории русской общественной политической мысли XIX века М., 1986; Литературные взгляды и творчество славянофилов: Сб./ Под ред. К. Н. Ломунова, С. С. Дмитриева, А. С. Курилова. М., 1978; Венгеров С. А. Передовой боец славянофильства (Константин Аксаков) // Очерки по истории русской литературы. СПб., 1907; Литературная критика ранних славянофилов. Дискуссия. Вопросы литературы. № 5, 7, 10, 12, 1969; Ю. 3. Янковский. Патриархально-дворянская утопия: страницы русской общественно-литературной мысли 1840—1850 гг. М., 1981; А. Н. Пыпин. Общественное движение в России при Александре I. СПб., 1910; А. Н. Пыпин. История. История русской этнографии. Т. I. СПб., 1890; Н. С. Ти- хонравов: Сочинения. Т. I. М., 1898; И. Тэн. Философия искусства. «Республика». М., 1996; Н. А. Добролюбов. О степени участия народности в развитии русской литературы: Соч.: В 9 т. Т. II. М., 1962; Академические школы в русском литературоведении. М., 1975; Ж. Ж. Руссо. Трактаты. М., 1969; И. Г. Гердер: Избр. соч. М.; Л., 1959; А. С. Хомяков. Работы по философии: Соч.: В 2 т. М.: Мое. филос. фонд, изд. «Медиум», 1994.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒