Учебное издание 5 страница

К художественно-публицистической литературе относятся произведения, в которых конкретные жизненные факты облечены в образную форму. При этом используются элементы творческой фантазии. Наиболее распространенным является жанр художественного очерка.

2. Поэтические фигуры

Слово в художественном произведении многомерно, система средств выразительности ставит на службу поэтическому содержанию все элементы, его образующие. Значение слова складывается из главного и вторичных смыслов, различные семантические оттенки взаимодействуют, часто образуют новое значение, даже так называемые нейтральные слова получают свою роль в структуре поэтического текста. Звуковая материя слова также участвует в раскрытии содержания. Все поэтические средства выразительности нужно воспринимать и анализировать целостно. Иначе получится разбор произведения по составляющим, лишенный всякого смысла. Слово рождает разные ассоциации, так проявляется эстетическая функция слова. Г. А. Гуковский писал: «Слово используется в качестве знака, символа, вызывающего в сознании читателя ряд ассоциаций с собственными переживаниями, с образом души поэта...»

Стилистические фигуры — обороты речи, средство художественной выразительности, способствующие восприятию образа, передающие содержание на уровне стиля.

Гипербола (от греч. НурегЬо1е — преувеличение) — стилистическая фигура, чрезмерное преувеличение, способ широкой типизации изображаемых явлений.

В большинстве случаев гипербола не только усиливает, но и обогащает мысль новым содержанием, часто используется как сатирический прием. В пьесе Н. В. Гоголя «Ревизор» фантазии Хлестакова экспрессивны и смешны:

На столе, например, арбуз — в семьсот рублей...

И в ту же минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры... можете

представить себе, тридцать пять тысяч одних курьеров!

Гипербола является метонимической формой, когда определение того или иного явления заменяется обозначением того же явления, но в большем числе, большей форме. Гипербола может образовывать метафорический образ. Например, «океаны слез» — безмерное страдание. Гипербола — одна из существенных сторон художественного образа. Так, романтики за счет условности, гиперболизации действительности создают исключительный образ, а сатирики представляют мир в подчеркнуто условных формах, как, например, Ф. Рабле представляет образы Гарган- тюа и Пантагрюэля.

На приеме гиперболы построена одна из форм комического — гротеск, то есть интенсивное комедийное преувеличение, придающее образу фантастический характер и условность, нарушающее границы правдоподобия, выводящее образ за пределы вероятного.

Литота (от греч. ШхЛез — малость, простота) — стилистическая фигура, определение какого-либо лица, понятия или предмета путем отрицания противоположного, обратная гиперболе фигура, преуменьшение.

На приеме литоты построено стихотворение А. Плещеева «Мой Лизочек» (это произведение было положено на музыку П. И. Чайковским).

Не менее интересным примером литоты являются обороты, которые мы часто употребляем в речи, например: «У меня нет ни копеечки в кошельке», или студент говорит перед экзаменом: «Я ничего не знаю». В оценке человека мы часто используем литоту, даже не предполагая, что это стилистическая фигура, например: «Он не дурак».

Амплификация (от лат. атрПГюаЦо — расширение) — стилистическая фигура, представляющая собой ряд повторяющихся речевых конструкций, словосочетаний или отдельных слов. Амплификация является одним из средств усиления поэтической выразительности речи.

Повторяющиеся предлоги, ряд однородных определений создают здесь образ большой глубины и силы.

Амплификация может состоять из повторяющихся предложений:

Когда в листве сырой и ржавой Рябины заалеет гроздь, — Когда палач рукой костлявой Вобьет в ладонь последний гвоздь, — Когда над рябью рек свинцовой, В сырой и серой высоте, Пред ликом родины суровой Я закачаюсь на кресте...

(А. Блок. «Осенняя любовь»)

Возможны амплификации, представляющие собой ряд сравнений:

Берет —

как бомбу,

берет —

как ежа;

как бритву

обоюдоострую,

берет,

как гремучую

в двадцать жал

змею

двухметроворостую...

(В. Маяковский)

На амплификации может быть основано целое произведение. Таково, например, стихотворение А. Пушкина «Три ключа».

В степи мирской, печальной и безбрежной, Таинственно пробились три ключа: Ключ юности, ключ быстрый и мятежный, Кипит, бежит, сверкая и журча. Кастальский ключ волною вдохновенья В степи мирской изгнанников поит. Последний ключ — холодный ключ забвенья, Он слаще всех жар сердца утолит.

Синтаксические фигуры — способ сочетания слов в целостные единства.

С помощью синтаксических конструкций достигается особое смысловое звучание текста: порядок слов в предложении (прием инверсии).

Под дыханьем непогоды, Вздувшись, потемнели воды И подернулись свинцом — И сквозь глянец их суровый Ветер пасмурно-багровый Светит радужным лучом, Сыплет искры золотые, Сеет розы огневые...

(Ф. Тютчев)

Оформление предложения особой интонацией — восклицательные и вопросительные знаки:

Когда исчезнет омраченье Души болезненной моей? Когда увижу разрешенье Меня опутавших сетей?

(Е. Баратынский)

Все мысль да мысль! Художник бедный слова! О, жрец ее! Тебе забвенья нет...

(Е. Баратынский)

Использование смыслового тире:

Без вас — хочу сказать вам много, При вас — я слушать вас хочу...

(М. Ю. Лермонтов)

Пунктуационные знаки в тексте — это своеобразная «партитура» художественного слова. Именно эти синтаксические фигуры помогают нам, читателям, понять авторское отношение к изображаемому, почувствовать пафос. Так, недопустимо воспринимать пушкинский «Я памятник себе воздвиг...» как текст, передающий торжественность и величественность, не следует это стихотворение прочитывать как оду, поскольку автор не акцентировал внимание на патетике стиля, не оформил стихотворение восклицательными знаками и риторическими вопросами, это философское размышление о жизни и творчестве, это выражение своего поэтического предназначения. Такая же ошибка часто встречается на плакатах, посвященных юбилейным датам Москвы. Цитируя Пушкина как самого авторитетного поэта, писавшего о Москве — древней столице, авторы плакатов «редактируют» поэта: «Москва! Как много в этом звуке!» Но ведь в седьмой главе «Евгения Онегина иначе: «Москва... Как много в этом звуке для сердца русского слилось!» Пушкин основной эмоциональный акцент делает на национальной природе столицы как патриархальном центре русской жизни.

Интонационное и графическое вьщеление текста. Курсив. И. Мят- лев в стихотворении «Сельское хозяйство» использует курсив для того, чтобы представить в поэтическом тексте русскими буквами французскую реплику. Этот пародийный прием позволяет автору выразить социальный конфликт, разобщенность дворянского сословия и крестьян:

Приходит староста-пузан И двадцать мужиков. Се сон, же круа, ле пейзан Де мадам Бурдюков.

(И. Мятлев)

В прозаических текстах курсив используется художниками слова для акцентирования какой-нибудь реплики, фразы, важной в разном смысловом контексте (ирония, восторг, иллюстрация «чужого слова» и т. д.).

В романе И. А. Гончарова «Обыкновенная история» мы встречаем курсив как прием в разных функциональных значениях: «Впрочем, он избегал не только дяди, но и толпы, как он говорил. Он или поклонялся своему божеству, или сидел дома, в кабинете, один, упиваясь блаженством, анализируя, разлагая его на бесконечно малые атомы. Он называл это творить особый мир... а на службу ходил редко и неохотно, называя ее горькою необходимостью, необходимым злом или печальной прозой...» Курсив в данном случае — это пародирование романтических идеалов и мироощущения Александра Адуева.

В начале романа И. А. Гончаров использует курсив для того, чтобы соотнести образ пылкого романтика с героями Пушкина, тем самым дает возможность читателю сопоставить сюжетные ситуации и определить свое отношение к Александру Адуеву: «Он с час простоял перед Медным всадником, но не с горьким упреком в душе, как бедный Евгений, а с восторженной думой». Следует обратить внимание на то, что Гончаров не выделяет курсивом собственно цитату из «Медного всадника» «с горьким упреком в душе», так как основной акцент делается на сюжетной ситуации, а не на отношениях «бедного Евгения» с «властелином судьбы».

Многоточие, или прием умолчания, выражение момента наибольшего напряжения:

Вы ушли,

как говорится,

в мир иной...

Пустота...

Летите,

в звезды врезываясь...

(В. Маяковский)

Пауза. В лирических произведениях пауза выражается многоточием или тире; в стихотворном ритме — цезурой. Особую роль выполняет пауза в драматических произведениях. На этот важный прием художественной выразительности обратил внимание С. Моэм в романе «Театр», где примадонна демонстрирует начинающей актрисе, как важно уметь держать паузу. Особую роль отводил паузе А. П. Чехов.

В режиссерском плане «Чайки» К. С. Станиславский все время указывал актерам: «Пауза секунд 5» или «Пауза 15 секунд». Дочеховский театр обычно избегал долгих томительных пауз или же толковал их мелодраматически, усиливая ими напряжение кульминационных ситуаций. У Чехова пауза становится метафорой трагедии.

Д. Дидро в трактате «О драматической поэзии» настаивал на необходимости текстовых пауз: «Пантомиму нужно писать почти всегда в начале сцены, а также всякий раз, когда она образует картину, когда она придает речи ясность и выразительность, связывает диалог, характеризует, состоит в тонкой, почти неуловимой игре или заменяет ответ».

К концу XIX века молчание буквально завоевало театр, одновременно возникло требование мизансценирования. Пауза становится важным компонентом композиции. В 20-е годы XX века Ж. Ж. Бернар, А. Ленорман и Ш. Вильдрак создали театр умолчания, в основе которого лежит эстетика недосказанного.

Анафора (гр. апарЬога < апа ... вновь + рНогоз несущий) — единоначалие. Этот прием делает речь экспрессивной, выразительно подчеркивая основную мысль текста.

За все, за все тебя благодарю я:

За тайные мучения страстей,

За горечь слез, отраву поцелуя,

За месть врагов и клевету друзей;

За жар души, растраченный в пустыне,

За все, чем я обманут в жизни был...

Устрой лишь так, чтобы тебя отныне

Недолго я еще благодарил.

(М. Ю. Лермонтов)

Эпифора (гр. ерШога < ер1 после + рЬогоз несущий) — повтор слова или группы слов в конце нескольких стихотворений, строф или фраз.

Странник прошел, опираясь на посох, — Мне почему-то припомнилась ты. Едет пролетка на красных колесах — Мне почему-то припомнилась ты....

(В. Ходасевич)

Симплока (гр. зутр1окё — сплетение) — повтор начальных и конечных слов.

Трагичный юморист, юмористичный трагик, Лукавый гуманист, гуманный ловелас...

(И. Северянин)

Силлепс — объединение неоднородных членов в общем синтаксическом или семантическом подчинении: «И звуков и смятенья полн», «У кумушки глаза и зубы разгорелись», «Агафья Федосеевна носит на голове чепец, три бородавки на носу и кофейный капот с желтенькими цветами».

Оксюморон (гр. охутбгоп — букв, остроумно-глупое) — соединение несовместимых (противоположных) понятий. Часто используется в названии произведений, например «Мертвые души», «Живой труп», «Горячий снег». Оксюморон позволяет поэту ярко выразить чувство или создать оригинальную метафору. Так Пушкин представляет любовь — «печаль моя светла» или Толстой представляет образ пошлого мира в метафоре «грязный снег».

Анаколуф (гр. апакокдЬов — неверный, непоследовательный) — нарушение грамматических норм связи слов в предложении. В художественном творчестве применяется в качестве особой синтаксической фигуры. Анаколуф является одним из средств характеристики персонажа. С его помощью может быть воссоздана психология личности, ее духовный облик.

Анаколуф свидетельствует об особом душевном состоянии, служит средством эмоциональной характеристики персонажа. «Надо не пожалеть денег, хорошего...» — говорит, волнуясь, Катюша Маслова Нехлюдову при свидании в тюрьме (Л. Толстой. «Воскресение»),

Это же состояние душевного напряжения с помощью анаколуфа передается читателю в речи Анны Снегиной (С. Есенин): «Поэтому было не надо... ни встреч... ни вообще продолжать». В последнем случае при передаче особого душевного состояния персонажа анаколуф выступает в сочетании с элипсисом (опущение в речи слов, легко подразумеваемых или восстанавливаемых по контексту).

Анаколуф широко применяется как средство юмористического, сатирического изображения:

«Вы отдали бы свою дочь... за человека, который в обществе позволяет себе заниматься отрыжкой?»

«Подъезжая к сией станции и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа» (А. Чехов).

Антитеза (гр. апйШевш — противоречие, противоположение) — речевая конструкция (фигура), заключающая в себе резко выраженное противопоставление понятий и явлений. Лексической основой антитезы часто являются антонимы:

Он царь и раб,

могущ и слаб,

самолюбив,

нетерпелив.

Он быстр, как взор,

и пуст, как вздор.

(А. Полежаев. «Четыре нации»)

Ты и убогая, Ты и обильная, Ты и могучая, Ты и бессильная.

(Н. Некрасов)

Антитеза усиливает эмоциональное впечатление и подчеркивает высказываемую с ее помощью мысль. Иногда по принципу антитезы построено все произведение («Убогая и нарядная» Н. Некрасова, «Сон и смерть» А. Фета).

Антитеза часто лежит в основе пародии:

Будешь ты чиновник с виду и подлец душой...

(Н. Некрасов. «Колыбельная песня»)

Аллегория (гр. аХХоо — иной и ауореш — говорю) — конкретное изображение предмета или явления действительности, заменяющее абстрактное понятие или мысль. Зеленая ветка в руках человека издавна являлась аллегорическим изображением мира, молот являлся аллегорией труда и т. д.

Происхождение многих аллегорических образов следует искать в культурных традициях племен, народов, наций: они изображаются на знаменах, гербах, эмблемах и приобретают устойчивый характер. Так, в женском образе Марианны мы находим аллегорическое изображение Франции. Лев — традиционное аллегорическое изображение Великобритании, образ дядюшки Сэма связан с представлением о США.

Многие аллегорические образы восходят к греческой и римской мифологии. Так, образ женщины с завязанными глазами и с весами в руках — Фемиды — аллегория правосудия, изображение змеи и чаши — аллегория медицины.

Аллегория как средство усиления поэтической выразительности широко используется в художественной литературе. Она основана на сближении явлений по соотнесенности их существенных сторон, качеств или функций и относится к группе метафорических тропов.

Аллегория обычно условна, предполагает какое-то заранее известное соотношение между двумя сопоставляемыми явлениями. Это отличает ее от метафоры. Метафора может быть нова и неожиданна. Но аллегория почти всегда требует комментария. Нам хорошо известны мифологические аллегории (Геракл — сила, Афродита — красота). В роли аллегории могут выступать как отвлеченные понятия (добродетель, истина), так и типические явления. Наиболее часто аллегория употребляется в поэзии (высокий стиль), басне, балладе. На основе приема аллегории построено стихотворение Пушкина «Анчар».

Часто произведение целиком состоит из аллегорических образов, представляет собой систему аллегорий. В этом случае можно говорить об аллегорическом стиле. Аллегорический стиль может быть определяющим как для творчества отдельных художников, так и для некоторых литературных жанров. В таком стиле пишутся басни, притчи, сказки, где носителями определенных человеческих черт выступают животные или явления природы.

Алогизм (от гр. а — частица отрицания и ^оуюцос — разум) — поэтический прием, основанный на смысловом противоречии. «Вошел к парикмахеру, сказал — спокойный: "Будьте добры, причешите мне уши"» (В. Маяковский).

Там груши — треугольные. Ищу в них души голые.

(А. Вознесенский.

«Вступительное»)

В судах их клевреты наглые, из рюмок дуя бензин, вычисляют: кто это в Англии ввёл бунт против машин?

(А. Вознесенский. «Отступления в виде монологов битников»)

В приведенных примерах резкая парадоксальность мысли оттеняет образ.

Алогизм может служить средством усиления авторской идеи. Из всей красотищи, Красотищи этой, Мне

больше всего понравилась трещина на столике Антуанетты. В него

штыка революции

клин

вогнали,

пляша под распевку, когда

санкюлоты

поволокли

На эшафот

королеву.

(В. Маяковский. «Версаль»)

Сближая несоединимые по смыслу понятия, поэт может достигнуть высокой эмоциональной выразительности образа.

Я жить хочу! Хочу печали Любви и счастию назло...

(М. Лермонтов)

В романтической лирике алогизм часто строится по принципу антитезы:

Слезами и тоской

Заплатишь ты судьбе.

Мне грустно... потому что весело тебе.

(М. Лермонтов. «Отчего»)

Произведение может быть целиком построено на алогизмах. Таково стихотворение С. Есенина «Кобыльи корабли».

При подчеркнутой несовместимости понятий фраза в алогизме (в отличие от анаколуфа) строится в соответствии с грамматическими нормами языка.

3. Поэтическая фонетика

Фонетические приемы позволяют поэту не только передать шум природы или звуки, окружающие человека, они являются орнаментальным способом выражения прекрасного или безобразного.

Аллитерация — повторение согласных звуков.

Розы там цветут душистее, Там лазурней небеса, Соловьи там голосистее, Густолиственней леса...

(Н. Некрасов)

Ассонансы — повторение гласных звуков.

В пустыне чахлой и скупой, На почве, зноем раскаленной, Анчар, как грозный часовой, Стоит — один во всей вселенной.

(А. Пушкин)

Звукоподражание.

Крылышкуя золотописьмом

Тончайших жил,

Кузнечик в кузов пуза уложил

Прибрежных много трав и вер.

— Пинь, пинь, пинь! — тарарахнул зинзивер.

(В. Хлебников)

Анаграмма (гр. аусх — пере и урацца — буква) — такое перераспределение букв и слогов в словах, в результате которого образуются другие слова.

Кока-кола. Колокола. Вот нелегкая занесла. (А. Вознесенский. «Еще вступительное»)

Эта анаграмма образована по принципу перераспределения слогов. При этом в одном из четырех слогов нет буквенного совпадения.

У-

лица. Лица У

догов годов резче. Через

железных коней... (В. Маяковский. «Из улицы в улицу»)

Здесь анаграммы «лица у», «через» образованы путем перестановки слогов, а анаграмма «годов» посредством перераспределения букв.

Никто не просил,

чтоб была победа

родине начертана.

Безрукому огрызку кровавого обеда

на чёрта она?!

(В. Маяковский. «Война и мир»)

В данном примере анаграмма «на чёрта она» образована простым делением слогов.

Анаграмма как поэтический прием резко подчеркивает образ, привлекает внимание.

Довольно часто она используется и как средство рифмообра- зования.

Месяц улыбается и заверчен, как будто на небе строчка из Аверченко...

(В. Маяковский. «Пустяк у Оки»)

Вы, щенки! За мной ступайте! Будет вам по калачу, да смотрите ж не болтайте, а не то поколочу. (А. Пушкин. «Утопленник»)

5-532

В этих примерах рифмы-омофоны являются анаграммами.

4. Тропы

Тропы (гр. тролос — оборот) — группа поэтических средств, образующихся по принципу перенесения значений слов с частичной или полной заменой обозначаемых ими понятий и явлений.

Возможность подобной замены или перенесения значений слов обеспечивается присущей им многозначностью. Эта многозначность является результатом длительного развития словарного состава языка и как бы воссоздает историю употребления слов на протяжении десятилетий и веков. В данном случае словарный состав языка выступает как память народа.

В некоторых словах их первоначальный смысл улавливается более или менее отчетливо. Так, мы сравнительно легко определяем, что слово «город» в его раннем значении — огороженная территория или место внутри ограды. Слово «деревня» восходит к понятиям «деревянный», «из дерева». В других словах отыскать их первоначальный смысл труднее. Так, постоянно употребляя слово «спасибо», мы уже не воспринимаем его первоначального значения — «спаси Бог».

Многие слова приобретают другие значения, не изменяясь ни в начертании, ни в произношении. Так, слово «обыватель», характеризующее в настоящее время (как и слово «мещанин») человека с ограниченным миром узко личных интересов, в прошлом употреблялось в значении «житель»: «сельский обыватель», «городской обыватель».

Но слово не только меняет смысл на протяжении своей истории, оно может менять значение в каждый данный момент в связи с его употреблением.

Явления и предметы действительности характеризуются присущими им чертами. Значения слов, выражающих эти черты, мы называем основными или первичными. В сочетании «огонь жжет» слово «жжет» употреблено в основном значении — здесь нет тропа. Очень часто, однако, слово, обозначающее одно понятие, выступает в сочетании со словом, обозначающим другое понятие. Это значение слова называется вторичным или переносным.

В данном случае мы уже будем иметь дело с тропом: так, сочетание «огонь бежит» — троп, образованный путем перенесения признака «бежит», основного для характеристики явлений животного мира и переносного (ассоциативного) для характеристики огня. То же самое в словосочетании «огонь струится», где основной признак воды перенесен по ассоциации на огонь.

При перенесении значений между словами и обозначаемыми ими понятиями и явлениями возникает новая связь.

Эта новая связь и воспринимается как особый поэтический прием — троп.

Благодаря новой (ассоциативной) связи явления действительности выступают в тропах своими необычными, неожиданными сторонами и придают речи особую выразительность.

Как видно, троп, основанный на многозначности слова, трудно объяснить, исходя из особенностей какого-либо отдельного слова: явление «тропизма» возникает только в словосочетании, в речевой конструкции. Так, слово «бежит» (или «струится») само по себе не является тропом: оно становится одним из его элементов лишь в сочетании со словом «огонь».

Троп — очень распространенное средство создания поэтического образа, используемое как в классической, так и в современной литературе. Создателем многих ярких тропов был А. С. Пушкин.

Как весело, обув железом острым ноги, Скользить по зеркалу стоячих ровных рек.

(А. Пушкин. «Осень»)

Здесь Пушкин с помощью вторичных признаков описывает «коньки» («обув железом острым ноги») и «лед» («зеркало стоячих ровных рек»). Благодаря тропам Пушкину удалось изобразить очень живую и яркую картину зимы — катание на коньках.

В русском языке, при неисчерпаемом богатстве его словаря, огромном разнообразии значений и оттенков значений слов, возможности употребления тропов, по существу, безграничны.

Каждый художник создает и использует тропы в соответствии со своим замыслом. Более того, можно говорить об индивидуальном употреблении тропов, о системе тропов в творчестве отдельных писателей. Сама по себе степень насыщенности произведения тропами не является показателем его художественности. Тропы взаимодействуют с другими изобразительными языковыми средствами и наряду с ними представляют собою составную часть поэтического языка. Поэтому в каждом конкретном случае необходимо определять меру, характер и функции тропов.

Тропы образуются с помощью значимых частей речи: глаголов («море смеялось»), прилагательных («одинокая гармонь»), существительных {«струя огня»), наречий («холодно блеснула сталь клинка»).

В рамках принципиально общего для всех тропов способа их образования путем перенесения значений возможны их отдельные разновидности.

В некоторых тропах при перенесении значения грамматически оформлены оба явления или понятия. Таково сравнение. «Словно как мать над сыновней могилой, стонет кулик над равниной унылой» (Н. Некрасов. «Саша»).

Крик кулика здесь замещается плачем матери. Но при этом сохраняются оба члена сравнения. В сравнении как бы зафиксирован сам процесс перенесения значений.

Самостоятельное значение сохраняют слова (и выражаемые ими понятия) и в одночленном сравнении: «Заря блестит невестой молодою» (А. Пушкин).

В метонимии, синекдохе, метафоре перед нами итог, результат перенесения значения. Эти тропы не только одночленны, они в какой-то степени однозначны.

Самодержавною рукой Он смело сеял просвещенье.

(А. Пушкин)

«Сеять просвещенье» — новое значение, образовавшееся в результате слияния двух значений: основного («просвещенье») и переносного («сеять»).

Как видно, эти тропы отличаются от сравнения большей слитностью значений; в метафоре и в метонимии из двух первоначальных, по существу, возникает третье, новое значение.

Метафора (гр. ше1арКога — переношу) — вид тропа, в котором отдельные слова или выражения сближаются по сходству их значений или по контрасту.

Метафоры образуются по принципу олицетворения («вода бежит»), овеществления («стальные нервы»), отвлечения («поле деятельности») и т. д. В роли метафоры могут выступать различные части речи: глагол, существительное, прилагательное.

Метафора придает речи исключительную выразительность:

В каждый гвоздик душистой сирени, Распевая, вползает пчела...

Вознеслась ты под свод голубой Над бродячей толпой облаков...

(А. Фет)

Здесь метафоры «гвоздик сирени», «распевая, вползает...», «бродячая толпа облаков».

Метафора представляет собой нерасчлененное сравнение, в котором, однако, легко усматриваются оба члена:

Со снопом волос твоих овсяных Отоснилась ты мне навсегда...

Покатились глаза собачьи Золотыми звездами в снег...

(С. Есенин)

Здесь волосы сравниваются с овсяным снопом, глаза — со звездами. В метафоре, как правило, не улавливается реальная связь понятий:

В голубой струе моей судьбы Накипи холодной бьётся пена, И кладет печать немого плена Складку новую у сморщенной губы.

(С. Есенин)

Слепцы напрасно ищут, где дорога, Доверясь чувств слепым поводырям...

(А. Фет)

В метафорах «пена накипи в струе судьбы» и «слепые поводыри чувств» сравниваются судьба со струею и чувства — с поводырями, то есть понятия, не соприкасающиеся никакими своими сторонами в действительности.

Помимо метафор-слов, большое распространение в художественном творчестве имеют метафорические образы, или развернутые метафоры. Такова приведенная выше метафора «пена накипи в струе судьбы», с помощью которой создается развернутый художественный образ.

Ах, увял головы моей куст, Засосал меня песенный плен. Осужден я на каторге чувств Вертеть жернова поэм.

(С. Есенин)

Эту детскую грусть рассеку я потом Вдохновенного слова звенящим мечом...

(А. Фет)

С помощью ряда метафор («песенный плен», «каторга чувств», «жернова поэм») Есенин воссоздает образ поэта и специфику его труда. Развернутая метафора из стихотворения Фета дает представление о слове как поэтическом оружии поэта.

Но в полдень нет уж той отваги; Порастрясло нас; нам страшней И косогоры, и овраги; Кричим: полегче, дуралей! Катит по-прежнему телега; Под вечер мы привыкли к ней И дремля едем до ночлега, А время гонит лошадей.

Иногда все произведение целиком представляет собой широкий, развернутый метафорический образ. Таково стихотворение А. Пушкина «Телега жизни»:

Хоть тяжело подчас в ней бремя, телега на ходу легка; Ямщик лихой, седое время, Везет, не слезет с облучка. С утра садимся мы в телегу; Мы рады голову сломать И, презирая лень и негу, Кричим: пошел!..

Здесь Пушкин в метафорической форме воспроизводит фазы человеческой жизни.

Очень часто переносное значение приобретают поэтические определения, которые называют в этом случае метафорическими эпитетами.

В приведенной выше метафоре «бродячая толпа облаков» из стихотворения Фета эпитет «бродячая» имеет метафорический оттенок; у Пушкина в выражении «седое время» определение «седое» — метафорический эпитет.

Что ж напрасно горячить Кровь в усталых жилах? Не сумела ты любить, Я — забыть не в силах.

(А. Фет)

Слово «жилы» Фет определяет здесь метафорическим эпитетом «усталые».

Метонимия (от гр. |хетоуо|ш8ш — переименовывание) — вид тропа, в котором сближаются слова по сходству обозначаемых ими более или менее реальных понятий или связей. В метонимии явление или предмет обозначается с помощью других слов и понятий. При этом сохраняются сближающие эти явления признаки или связи; так, когда В. Маяковский говорит о «стальном ораторе, дремлющем в кобуре», то читатель легко угадывает в этом образе метонимическое изображение револьвера. В этом отличие метонимии от метафоры.

Представление о понятии в метонимии дается с помощью косвенных признаков или вторичных значений, но именно это и усиливает поэтическую выразительность образа, придает ему свежесть и необычность:

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒