Единорог Афоня 2 страница

Лиза представила, как прямо сейчас опозорится на глазах у десятка томских умников, показав свою неспособность справиться с простейшим ветеринарным оборудованием, и похолодела. Стыдно было не столько за себя, сколько за Филиппа Петровича, назвавшего ее только что высококлассным специалистом. Разве можно теперь при всех просить шефа активировать дурацкое "Веретено"?

Она торопливо перевела разговор на другую тему:

— А чем ваш Афоня питался в последнее время?

— Рацион стандартный, бразильские кактусы, — пожал плечами Лакшман. — Он питается так с самого рождения. Желудок ему достался от папочки-носорога… Мы привезли нарезанные кактусы с собой, на всякий случай. — Он кивнул в сторону большого пластикового контейнера, заполненного вакуумными упаковками с колючими зелеными кубиками. — Ничего лишнего он не ел, мы дежурим возле Афони круглосуточно.

— Ясно, что ничего ясно, — мрачно резюмировала Лиза, чувствуя, как приближается ее персональный позор с "Веретеном".

Тем временем Филипп Петрович обратился к директору Анненскому с просьбой предоставить Авроре доступ к съемкам школьных камер видеонаблюдения. Директор без колебаний назвал Авроре пароль от сети. Всем хотелось узнать, кто виноват в ухудшающемся самочувствии редкого

— нет, единственного в своем роде — животного. Вокруг розового лэптопа с цветочками, помимо его владелицы, собралась тесная компания: Филипп Петрович, директор Анненский, Иван с сокурсниками. Лиза осталась один на один с пытливым индийцем, которому не терпелось приступить к активации анализатора.

Она вздохнула, потянулась к замку своего чемоданчика…

— Постойте! Погодите-ка секунду! — Лиза вдруг поняла, что владеет не всеми исходными данными. — Трициклик меня побери! А пьет-то он что? Ест — понятно, кактусы ваши. А пьет? Кофе?

— Нет-нет, кофе мы ему не даем, он от него дичает, — объяснил Лакшман. — С возрастом начал слишком бурно реагировать на кофеин. Поим обыкновенной водой. Поилка автоматическая, вода обновляется раз в день.

Он указал на чашу с небольшим фонтанчиком, установленную у входа

в денник.

— Ладусики, водой так водой, — согласилась Лиза. — Но вы же понимаете, что кто угодно может в нее плеснуть что угодно? Посмотрите, как близко к ограждению она стоит!

— Ну что вы, Елизавета Андреевна, — мирно улыбнулся индиец. — Я согласен, что даже Будда, если он из глины, не уцелеет, переходя реку вброд… Но кто же станет желать зла такому чудесному существу? У Афони нет недоброжелателей! Лично я связываю его болезнь с внутренними, отнюдь не внешними причинами. Легенда хочет остаться легендой. Единорог не может жить среди людей, его призывают обратно, в тот зачарованный мир, откуда он пришел.

— Фух, ну вы и загнули, товарищ Лакшман — а это, кстати, ваша фамилия или имя?

— Моя фамилия Сингх, — с некоторой обидой сообщил коллега. — В переводе с хинди — "лев". Лакшман — моё имя.

— В общем, товарищ Сингх, вы тут, конечно, нагнали папавериновых пупырышек, а я вам отвечу так: у вашего голубоглазого непарнокопытного приятеля, может, и нет врагов. Но кто вам сказал, что их нет у императрицы?

— Так-так-так, — сказал сзади знакомый голос. — Эту фразу я тоже занесу в протокол.

— Платон Арнольдыч! — Лиза подпрыгнула и тут же расплылась в неискренней улыбке. — А вы что здесь делаете?

— Слежу за тобой, — просто ответил Платон и скрестил руки на груди. — Жду, пока ты закончишь расследование.

Филипп Петрович на секунду оторвался от просмотра видео:

— Сударь, вы и сюда пожаловали? Что ж, ценю ваше служебное рвение, но будьте любезны не мешать коллеге при исполнении. Прошу вас подождать в сторонке.

Платон свел брови в одну каменную гряду и сделал несколько шагов к дальнему деннику, где подпер плечом бамбуковый столб и принялся буравить Лизу темными глазами.

Лиза повернулась к нему спиной и попыталась собралась с мыслями. Полная концентрация! Если прямо сейчас она раскроет дело, Семёрка наверняка тут же взлетит на верхнюю строчку Рейтинга, автоматически получит доступ к климатическому оружию, Аврора запустит дождь и свою программу телепортации — Лизе останется только увернуться от Платона и прыгнуть в стену воды. А там пусть Арнольдыч хоть сотню протоколов на неё составляет. Она для него уже будет недоступна. Как Бубликов из

"Служебного романа".

Так на чём она остановилась?

— Да, товарищ Сингх, я думаю, это вполне реальный вариант: кто-то идет мимо стойла — и раз — подливает некую отраву единорогу в поилку. Даже если вы неотрывно находились в деннике, вы могли просто этого не заметить. Надеюсь, камеры видеонаблюдения этот момент запечатлели. Вспомните, проходил ли мимо Афони кто-нибудь подозрительный?

Из экрана под потолком, настроенного на "Всемогущий", раздался радостный писк Ангела:

— Вы не поверите, друзьяшки, кого я видел сегодня на территории школьного ипподрома! Джима Смита, бывшего бойфренда императрицы! Мне неловко об этом вспоминать, ведь Её Величество давно и счастливо замужем, и я первый готов признаться в безумной любви к Его Величеству Генри, но — вы помните, каким страстным был этот роман, Кейт плюс Джимми? Екатерина Николаевна даже подумывала отречься от престола ради того, чтобы стать менеджером его модельной карьеры! И чем всё закончилось, милые мои? Вы не можете не помнить этот драматичный разрыв, Джим бросил нашу обожаемую Государыню ради простой кухарки… Отмирающая профессия!.. И вы будете безмерно удивлены, когда узнаете, что Джим растерял весь свой лоск, изрядно оброс, милые друзьяшки, увы! И самое главное, работает теперь установщиком солнечных батарей — сами понимаете, какое это падение после фотосессий! Я, конечно же, подошел к нему, спросил, как настроение, он ответил: "Нот соу гуд, май бест френд Энджел, нот соу гуд…"

— Филипп Петрович! Вы слышали? — Лиза взволнованно посмотрела на шефа. — Экс-парень императрицы находится на территории школы? Я думаю, он мог прокрасться сюда и плеснуть что-нибудь вредное Афоне в поилку.

Шеф еще раз окинул взглядом стойло, увидел незащищенную чашу с водой, нахмурился и обратился к директору:

— Иннокентий Фёдорович, дорогой мой, господин Головастиков ничего не путает? Где-то здесь разгуливает бывший жених нашей Государыни?

— Хм, на крыше соседнего корпуса, где бассейн, действительно уже второй день устанавливают солнечные батареи… — растерянно кивнул Аненнский. — Однако я и не подозревал, что среди служащих компании-подрядчика есть господин Смит… Разумеется, если бы я знал, я бы ни в коем случае не допустил его сюда…

Филипп Петрович отстучал на Перстне кодовую дробь, потом поднес

его к губам:

— Вниманию всех полицейских, дежурящих сегодня в Семьсот первой гимназии Санкт-Петербурга. Говорит шеф Седьмого отделения Личной Канцелярии Её Величества, Шевченко Филипп Петрович. Где-то на территории школы находится Джеймс Смит, бывший жених Государыни. Прошу немедленно разыскать, задержать и привести сюда ко мне, в конюшню. Денник единорога Афони. Благодарю.

На протяжении нескольких минут все напряженно ждали, с надеждой глядя на двойные двери конюшни. Одна только Аврора продолжала упорно отсматривать съемки камер видеонаблюдения.

Наконец из холла послышались громкие возгласы на английском:

— Какого черта? Какого черта вы делаете? Какого черта я сделал?

На пороге конюшни возник потрепанный жизнью красавец — опухшее лицо, небритый, неряшливый, но всё еще типичный мачо, с квадратной челюстью и длинными ногами. На глаза падали светлые грязные волосы. Лиза сразу поняла, почему русская принцесса в него без памяти влюбилась. Сейчас Джим был облачен в мятый комбинезон с надписью "Солнце — наша работа". Красавец пытался вырваться из крепкой хватки Макса, но всё безрезультатно.

— Категорически всех приветствую! — заявил Макс, подводя светловолосого мачо к Филиппу Петровичу. — Вот вам подарок из Америки. А премия мне положена за турбодоставку подозреваемого?

— Всё может быть, — довольно отозвался Филипп Петрович. — Благодарю вас, сударь.

— Аспартам вселенский, Макс! — обрадовалась Лиза.

— Богиня, — Макс отвесил изящный полупоклон, продолжая удерживать подозреваемого за плечо. — Вот, кажется, расстались совсем недавно, а раз — и судьба снова сводит нас вместе. Я бы на твоем месте задумался, Лизавета. — Он игриво ей подмигнул.

— Мистер Смит, я Филипп Петрович Шевченко, начальник Седьмого отделения Личной Канцелярии Её Величества, — сказал шеф, легко перейдя на хороший английский. — Вы Джеймс Смит? Хорошо. Не желаете ли признаться в совершении противоправных действий прямо сейчас, до начала допроса, сэр?

Лиза понимала английский с пятого на десятого, поэтому из всех ругательств, выданных Джимом, распознала только два самых неприличных.

— А от него пахнет еловым пивом, между прочим, — заметила она. — Спросите его, не подливал ли он часом единорогу елового пива? Симптомы

Афониной болезни уж очень похожи на похмелье. Сама пару дней назад от того же страдала.

Филипп Петрович спросил и получил в ответ еще одну коллекцию изысканных американских ругательств.

К содержательной беседе присоединился Лакшман:

— Мистер Смит, если позволите, я бы дал вам совет на все времена: победи себя, и выиграешь тысячи битв…

Джим высказал индийцу всё, что он думал о непрошеных советах и людях, которые с этими советами лезут к безвинным установщикам солнечных батарей.

— Не хочу вас расстраивать, шеф, — вступила в разговор Аврора. — Но Джима вы напрасно прихватили. Нашли тоже кого слушать. Технически отсталого лузера. Лиззи "Веретено" не умеет активировать, вот и выискивает любые способы этого не делать, неужели непонятно? Короче, я всё видео отсмотрела. И с ипподрома, и заодно съемки камер с соседнего корпуса. Джим ни при чем. Он в конюшне не появлялся. Два два честно колбасился на крыше бассейна со своими батареями. Ну пивка принял, ну и что, это не преступление… по крайней мере, не в нашей компетенции. Так что, Макс, гейм овер. Премии тебе не будет. Сорри, дьюд, — обратилась она к Джиму.

Филипп Петрович рассыпался перед "глубокоуважаемым мистером Смитом" в извинениях, достойных посла Российской империи, ненароком чихнувшего на платье датской королевы, подарил ему купон на бесплатный кофе в "Омеле" и отпустил несчастного работягу восвояси.

— Но хоть кто-нибудь заходил в стойло к Афоне, помимо его хозяев? — с надеждой спросил шеф у Авроры.

Та отрицательно помотала головой. Странно было видеть официальную фуражку на фиолетовых прядях, из которых к тому же во все стороны торчали зеленые перья.

— Позвольте, — Филипп Петрович что-то вспомнил, — позвольте, сударыня, вы сказали, что Елизавета Андреевна до сих пор не умеет активировать "Веретено"?

— Как это не умею, — необыкновенно довольным голосом сказала Лиза, — если я только что его включила и даже уже взяла у Афони кровь для анализа?

Да, и это было чудо похлеще рождения единорога. Как только Лиза осознала, что Джим невиновен, она достала дурацкий анализатор и принялась вертеть его в руках, лихорадочно пытаясь восстановить в памяти, чему там учил ее Филипп Петрович. Потом наткнулась на

огненный взгляд Платона — и внезапно вспомнила, какие именно манипуляции тот проделывал с "Веретеном" в самолете, когда нужно было брать кровь у другого Джима, кабана-пилота.

— Ну? Что показал анализ? — встревоженно спросил Лакшман, словно это и не он мгновение назад излучал спокойствие спящего Далай-ламы. Вероятно, судьба Афони ему все-таки была небезразлична. — Какие цифры?

— Осталась пара секунд, сейчас всё узнаем, — небрежно отозвалась Лиза, всем своим видом показывая, что работа с мудреным ветеринарным гаджетом была для нее делом обыденным и привычным.

Как и в прошлый раз, "Веретено" заверещало на всю округу. Афоня, в отличие от невозмутимого хряка Джима, ужасно испугался истошного писка и отпрянул к дальней стене денника. Анализатор между тем выдал на бамбуковую перегородку яркий пучок света, немедленно превратившийся в таблицу с результатами анализа крови.

— Эээ… — протянула Лиза. — Всем видно? Что-то я не пойму. Цифры пляшут, словно наглотались стимуляторов. Сумасшествие какое-то. Бред папавериновый. Слушайте, товарищи, а бывает, что "Веретено" ошибается?

— Не бывает, — отрезала Аврора.

Лакшман прикоснулся темными пальцами к светящимся строчкам.

— Нет-нет, сударыня, всё в порядке, показатели в норме. У Афони состав крови с рождения уникальный. Его цифры никогда не соответствовали никаким нормам, ни лошадиным, ни носорожьим. Я вам потом предоставлю все исследования… Меня смущает здесь только одно

— кальций. Сто двадцать семь миллиграммов на сто миллилитров! Трехкратное превышение его личной нормы!

— Гиперкальциемия? А знаете, товарищ Сингх, симптомы и правда один в один, — согласилась Лиза. — Кальций забивает Афоне сосуды, будто извести в вены насыпали. Конечно, ему даже дышать тяжело, удивительно, как он еще на ногах-то держится.

— Теперь мы знаем, что с ним, господа, — подвел итог Филипп Петрович. — Но по-прежнему не знаем, почему.

— И кто в этом виноват! — добавил Иван.

* * *

До полудня: 2 часа 10 минут.

— Что я пропустил, господа?

В конюшню влетел граф Александр: парадная форма придавала ему вид целеустремленный и строгий.

Единорог безразлично взглянул на новое действующее лицо и отвернулся к стене денника. Афоня уже начал примериваться, как бы ему поудобнее прилечь на усыпанный сеном пол, и это был плохой знак.

Зато Пуся громко поприветствовал гостя из своей сумки, напугав тем самым графа — фон Миних вздрогнул и вопросительно посмотрел на Лизу. Та махнула рукой: потом, потом. Всё внимание сейчас следовало уделить единорогу. Она предложила Афоне воды, но единорог, похоже, хотел только одного — чтобы его оставили в покое.

Тогда Лиза взяла себе в помощники Лакшмана, они открыли ее ветеринарный чемоданчик и начали громко спорить по поводу того, какие препараты пригодятся для выведения лишнего кальция из крови единорога. Очевидного ответа на этот вопрос не было, поскольку ни один известный науке медикамент не сочетался с индивидуальными особенностями Афониного организма. Оставалось только гадать, какой укол с наименьшей вероятностью отправит единорога в моментальную кому.

Тем временем шеф наскоро ввёл графа в курс дела и продолжил расследование:

— Голубчики, давайте рассуждать логически, — сказал Филипп Петрович. — Мы выяснили, что единорог не получал ничего лишнего, пил воду и ел привычные кактусы. Иннокентий Федорович, откуда берется вода

в поилке?

— Из центрального водопровода, — сообщил директор. — Подается во все стойла одновременно. Видите — такие же чаши установлены в каждом деннике. Все лошади пьют эту воду.

— Значит, с водой всё в порядке. Всё чисто, если вы позволите мне такой простой каламбур. В центре нашего внимания, дорогие коллеги, оказывается кактус. Сперва самое элементарное: не вскрыты ли вакуумные упаковки?

Иван принялся рыться в контейнере:

— Все целы.

— Значит, придется копать глубже. Откуда кактусы?

— Прямая поставка из Рио-де-Жанейро… — Иван покрутил в руках упаковку с зелеными кубиками. — Ферма Imortal opuntia, адрес Estrada do Pontal 577, Rio de Janeiro Brasil.

— Так это же Роберта Вяземского ферма, — с удивлением сказал граф. — Мы с ним год назад встречалась за стопкой текилы в одном

грязноватом баре Рио. Он тогда закатил приличный скандал из-за дольки лайма в своей текиле, кричал, что жизнь у него и так кислая, аж скулы сводит…

— А "Воздушный замок"? — спросила Аврора. — Помните, какую истерику он устроил на финале шоу? Блиин еловый! Вынос мозга.

Студенты и директор школы активно закивали, видно, забыть такое было невозможно. Даже Лиза с Лакшманом заключили временное перемирие, потому что вдруг стало интересно.

— Голубушка, а ведь вы правы, — сказал Филипп Петрович. — Граф Вяземский тогда предъявил права на секрет философского камня, найденного в ходе реалити-шоу. Даже мой друг Гавриил не смог эти права оспорить — исследование базировалось на уникальной коллекции алхимических книг, собранных лично Вяземским. Если мне не изменяет память, дамы и господа, граф Роберт надеялся, что философский камень станет его личным ключом к бессмертию.

— Ага, только у него ничего не вышло, — с сарказмом заключила Аврора. — Толку от этого философского камня. Разве что свинец в золото может превращать. А шуму-то, шуму! Сколько сил на него потратили алхимики, лузеры средневековые! Чуть ли не целое тысячелетие его формулу искали. И где, спрашивается, эта хваленая вечная молодость?

— Может, в роге единорога? — предположила Лиза из своего угла. У Игоря была одна противная книженция под названием "Бессмертная воительница", на обложке которой изображалась толстая тетка в доспехах, приготовившаяся вонзить копье в несуразного единорога, больше похожего на взбесившуюся корову. — Может, ваш Вяземский специально напичкал свои кактусы раствором кальция, чтобы Афоня их слопал и отрастил себе рог немыслимой длины? А потом Вяземский этот рог аккуратненько спилил бы. Натёр его себе на тёрочке в утреннюю кашу — и вуаля! Бессмертие на завтрак! Человек без медицинского образования вполне мог такое придумать. Откуда ему знать, что от переизбытка кальция кости, волосы и уж тем более рога становятся хрупкими, как стекло.

Все уставились на Лизу, будто она внезапно заговорила по-китайски.

— Голубушка, — торжественно сказал Филипп Петрович. — Вы совсем не похожи на нашего романтика Карла — но эта идея вполне в его духе. Как удачно я встретил вас тогда в "Омеле"!

— Да, в этом что-то есть, — согласился граф. — Роберт вполне мог решиться на подобное, я бы не удивился. Вопрос вечной молодости его беспокоит не меньше, чем господина Головастикова… Вот если бы только мы знали наверняка, что кактусы с его фермы перенасыщены кальцием…

— У нас есть мобильная лаборатория, мы можем сделать раскладку химического состава, — сказал Иван. — Ребята, сколько времени на это уйдет?

— Часа два, — пожал плечами один из студентов.

— А давайте воткнем в кактус "Веретено" и поглядим, что будет, — предложила Лиза, которой не терпелось вновь продемонстрировать свои благоприобретенные технические умения.

— Ты инструкции принципиально не читаешь? — поинтересовалась Аврора. — Анализатор для этого не годится. Сломаешь дорогую штуку. Сглючит его.

— Уверена? — переспросила Лиза.

— Эпик фейл обеспечен, — кивнула Аврора. — Отсталым лузерам со мной лучше не спорить.

— В таком случае — кто теперь из нас отсталый лузер? — торжествующе сказала Лиза, выводя на бамбуковую перегородку результаты анализа химического состава кактуса. Она успела потихоньку активировать "Веретено" и уколоть мясистый зеленый кубик, пока Аврора

ее отговаривала от этого не предусмотренного инструкцией шага.

— Аминокислоты, бета-каротин, всевозможные витамины, алкалоиды, — принялся перечислять Лакшман, глядя на светящуюся таблицу. — Святая корова! Сколько же тут кальция! И — да, и витамина Д, конечно, чтобы кальций принудительно усваивался.

— Я прямо сейчас беру билеты на ближайший самолет в Бразилию и лично разберусь с этим негодяем, — убежденно сказал Иван.

— Не совершайте опрометчивых действий, сударь, суд Линча запрещен законом. — Граф попытался остудить разгневанного богатыря. — К тому же нам следует собрать полную доказательную базу — пока что у нас на руках одни догадки, кроме разве что химического состава кактуса… Впрочем, я полагаю, у нас появились веские основания для принудительного звонка моему бывшему однокурснику. Как считаете, шеф?

— Звоните, сударь, — решительно сказал Филипп Петрович, дергая себя за ус.

Спустя несколько минут выяснилось два любопытных момента:

1. Граф Роберт Вяземский совсем не умеет обманывать.

2. Прямо сейчас он находится не в Бразилии, а на зрительских трибунах в нескольких метрах от Ищеек. Не желал, видите ли, пропустить выход единорога. Хотел посмотреть, как у Афони вырос рог. Подумал, а не пора ли уже собирать урожай. Принёс с собой на всякий случай ручной

напильник. Бессмертие — дело такое, лучше с ним не тянуть.

— Я схожу на манеж, прибью этого Вяземского? — с мольбой в голосе спросил Иван у графа Александра.

— Исключено, — твердо отозвался фон Миних.

— Голубчик… — повернулся Филипп Петрович к Максу.

— Понял! — с готовностью отозвался Макс и повернулся в сторону выхода — аристократа-злоумышленника следовало брать тепленьким. — Лизавета, встретимся вечером в "Омеле"? — бросил он напоследок.

— А? Чего? Ну ладусики, давай встретимся… — растерянно согласилась Лиза, понимая, что опять она врёт, никогда она с ним больше не встретится, ни сегодня вечером, ни завтра, ни через сто лет. И вообще "Омелу" вместе с "Ореховым взрывом" в жизни больше не увидит.

Макс исчез в холле.

Двойные двери не успели за ним закрыться. В конюшню ворвался бесцеремонный торнадо, состоящий из пяти-шести человек (определить наверняка было невозможно) в голубых жилетах, украшенных знакомой молнией, с камерами и микрофонами наперевес.

— Разрази меня гром, — пробормотал Филипп Петрович. — Телевизионщики.

* * *

До полудня: 1 час 30 минут.

— Ну что ж, милые мои друзьяшки, а сейчас настало время прогуляться по конюшне, полюбоваться на участников сегодняшних лошадиных гонок… пардон, скачек. И начнем мы, конечно же, с мировой суперзвезды — я имею в виду вовсе не себя, ха-ха-ха! Я говорю о белом единороге Афоне. Давайте-ка заглянем к нему в стойло и посмотрим, как наш Афанасий готовится к встрече с Екатериной Николаевной, которая состоится всего лишь через полчаса… Ой, что это с ним? И что тут делают Ищейки?

Возле денника стало очень людно и тесно. Телевизионщики снимали с двух камер всё подряд: потухшего Афоню, уже опустившегося на передние колени; озадаченных ветеринаров — Лизу и Лакшмана; расстроенного директора; злого, как берсерк, Ивана; встревоженного графа Александра; ироничную Аврору; и совершенно спокойного Филиппа Петровича. Платон, судя по всему, в кадр не попадал — его наблюдательный пост находился слишком далеко от эпицентра суеты.

Ангел сумел-таки сложить два и два и интригующим шепотом поведал зрителям, что если уж все Ищейки собрались в одном месте, значит, боженьки, случилось нечто обалденно серьезное! Чем это вы тут занимаетесь, друзьяшки, спросил он у шефа Семёрки.

Директор школы беспомощно смотрел на Филиппа Петровича.

Шеф подкрутил седые усы и добродушно сказал в камеру:

— Светлого дня, господин Головастиков и уважаемые зрители. Седьмое отделение Личной Канцелярии благодарит вас за интерес к его деятельности. Помните, дамы и господа, что мы всегда ждём вас в здании Офицерского собрания на Литейном проспекте. Мы расследуем любые преступления против животных. Защитим пернатых и пушистых, ушастых

и хвостатых от любых бед. Они веками служили людям, теперь настал наш черед…

Лиза поняла, что шеф цитирует телевизионную рекламу собственного Отделения. Помнится, именно с этого ролика и началось ее знакомство с Филиппом Петровичем.

— Господин Шевченко, дружочек мой разлюбезный, — перебил его Ангел. — Все и так знают, чем вы занимаетесь в обычном режиме. Мы с друзьяшками интересуемся, что происходит здесь и сейчас! Зачем вы тут все столпились возле единорога?

Филипп Петрович понятливо покивал:

— Этот единорог, дамы и господа, как и любой другой питомец, имеет полное право не только на вкусняшку — но и на уважение к его жизни и здоровью. Мы, Ищейки, призваны охранять права Афанасия, мы стоим на страже его интересов, блюдем их денно и нощно…

— Черт побери, — сказал в сторону Ангел. — Милый мой дружочек! Вы меня что, не слышите, что ли? Я спрашиваю, что вы, Ищейки, делаете здесь, в стойле у единорога? Ищейки ведь не станут болтаться просто так в конюшне! Вы наверняка что-то разнюхиваете!

— Вы задаете очень правильные вопросы, господин Головастиков, — одобрительно сказал Филипп Петрович. — Итак, почему же нас называют "Ищейками Российской империи"? Потому что у нас есть нюх, — он принялся загибать пальцы на левой руке, поблескивая Перстнем, — у нас есть скорость… И у нас есть безжалостность к преступникам. Но при этом, голубчики зрители, мы любим котиков! Верно, господин Пусентий?

Он поднес к камере сумку с Пуськой. Котяра немедленно начал тыкаться носом в сетку и урчать низким голосом, желая поохотиться за пушистым микрофоном, похожим на очень сытого хомяка.

— Боженьки, — вздохнул Ангел. — С вами просто невозможно

разговаривать. Да и некогда. — Он повернулся к камере. — Милые друзьяшки, мне только что сообщили, что Екатерина Николаевна уже въехала на территорию гимназии, так что мы побежали ее встречать! По моей информации, Её Величество изволили сами сесть за руль императорского Русско-Балта… — Ангел увлек операторов, звукорежиссеров и ассистентов к выходу из конюшни. Пестрая эскадра "Всемогущего" с грохотом выкатилась в холл.

— Как? — всплеснул руками директор. — Государыня уже здесь? Анненский бросился вслед за телевизионщиками.

— Поистине виртуозно, шеф! — Граф изящно поаплодировал. — "Давай ронять слова, как сад — янтарь и цедру, рассеянно и щедро, едва,

едва, едва…"²³

— Если не бить в барабан, он будет молчать, — глубокомысленно вставил Лакшман.

— Благодарю, голубчики. — Филипп Петрович слегка поклонился, как артист после удачного выступления. — Телевизионщиков отвадили. Однако мы до сих пор не помогли бедняжке Афоне, так что радоваться рано. Елизавета Андреевна, какие прогнозы?

Студенты во главе с Иваном смотрели на неё с тревогой и надежой.

— Мы с товарищем Сингхом зашли в тупик, — признала Лиза, поглаживая гриву, которая, по воспоминаниям Лакшмана, раньше была шелковистой, а сейчас буквально ломалась под пальцами, как соломка. — Похоже, что любой стандартный препарат попросту прикончит Афоню. Проверенных лекарств для единорогов ни в одном из миров пока несуществует. Остается ждать несколько недель, пока кальций самостоятельно выведется из организма и Афоня постепенно придет в себя.

Перстень Филиппа Петровича засветился небывалым, пронзительно-белым светом.

Запели трубы… А может, то были голоса других планет… В общем, Перстень шефа начал издавать некие немыслимые звуки.

— Сообщение от Ренненкампфа. Ох, не к добру…

Шеф казался раздосадованным. Не похоже было, чтобы он обожал общаться с главой Личной Канцелярии.

Филипп Петрович запустил над Перстнем полупрозрачное виртуальное послание небольшого формата, пробежал строчки глазами и помрачнел окончательно.

— Шеф, не томите, — сказал граф. — Что там?

— Гейм совсем овер? — предположила Аврора.

Лиза ничего не сказала, она думала, как помочь Афоне.

— Господин Ренненкампф ставит нас в известность, что он доволен интервью, которое я только что дал "Всемогущему", — сухо ответил Филипп Петрович. — По его словам, он высоко ценит тот факт, что я сумел избежать всенародного обсуждения плохого самочувствия единорога. Расследования, касающиеся государственной безопасности, не следует выносить в прямой эфир, пишет он.

Лиза не сдержалась:

— Нестыковка какая-то получается, Филипп Петрович — раньше ваш Ренненкампф ужасно радовался, когда наши расследования шли в прямом эфире, прямо-таки выпрыгивал из штанишек от счастья и тут же поднимал нас вверх по Рейтингу. А сейчас он, оказывается, категорически против того же самого прямого эфира и теперь бурно радуется, что нашу героическую деятельность не показали по телику. Ничего не понимаю.

⇐ Предыдущая 41 42 43 44 454647 48 49 50 Следующая ⇒