Кныш Принц Чарльз 8 страница

просто не мог пролететь мимо другого голубя, чтобы не затеять с ним драку не на жизнь, а на смерть.

После тотальной ликвидации шерсти в квартире дышалось на удивление легко, Лиза моментально заснула и впервые за всё время пребывания в этом мире спала без тревожных и волнующих сновидений.

* * *

2 января

Система деликатного пробуждения сработала, как всегда, в 6.00.

Лиза еле-еле разлепила каменные веки. На соседней подушке пушистой морской звездой раскинулся Пуся.

— Чувствую себя так, словно меня пыльным мешком по голове огрели, — хрипло пожаловалась она Пусе. — Проспать семнадцать часов подряд! И как ты, Пусятина, живешь в таком режиме? У меня всё затекло и

к тому же я, кажется, поглупела процентов на восемьдесят.

Пуся насмешливо засопел и повернулся на другой бок, демонстрируя, что истинные мастера сонного спорта могут продержаться на подушечном ринге гораздо дольше, чем какие-то жалкие семнадцать часов.

Лиза, кряхтя и охая, как древняя старуха, поднялась с кровати и некоторое время пыталась сообразить, в какой последовательности нужно переставлять ноги. Все-таки Система деликатного пробуждения уж слишком деликатничала со своим владельцем. Лучше бы окатывала владельца ведром холодной воды. Дураки какие разработчики, одна я умная, похвалила себя Лиза и пошла открывать окно в надежде, что бодрящий январский ветер вернет ее к жизни.

Честно признаться, ей весьма приглянулся секрет Ангела-Клеопатры. Распахивая створку, Лиза вспомнила давешнего «Аиста»,

ошарашенные лица коллег, беззащитного кныша… Нет, никогда она не полюбит технику и всё, что с ней связано. Разве можно привыкнуть к бездушным механическим птицам, заполонившим местное небо? За последние три недели она соскучилась по обыкновенным городским голубям. А теперь видит сизарей разве что по каналу «Мяу»…

На подоконник сел голубь.

— Ой, — сказала Лиза, невольно отпрянув в сторону кровати.

Пуся дернулся, увидел голубя, резко вскочил на все четыре лапы — и мгновенно спрятался под кровать. Очевидно, он предпочитал наблюдать за

птицами дистанционно, по телевизору. А то клюнут еще, чего доброго.

Обидят маленького миленького котика.

Лиза осторожно подошла поближе. Кажется, пернатый гость не был голограммой наподобие двуглавого имперского орла из Перстня. Голубь был настоящим, взъерошенным — и мокрым?

Сизарь, в отличие от Пуськи, вел себя спокойно. Ворковал ненавязчиво, посматривал на Лиза круглым глазом, переступал лапками по подоконнику. Он явно хотел что-то сказать.

— Откуда ты прилетел, дружочек? Заблудился? — спросила Лиза — и вдруг заметила, что к правой лапке птицы примотана бумажка. — А это что

у тебя такое?

Она обхватила голубя за мокрое туловище и торопливо развязала веревку, на которой держалась бумаженция. Веревка показалась ей смутно знакомой — обыкновенная полиэтиленовая хозяйственная веревка, расползающаяся на белые волокна, — но Лизе некогда было об этом думать, потому что она раскрыла записку:

«Эх, Лиза… Нашёл я у тебя в тумбочке ту брошюру про остров. Ясно теперь, куда ты пропала. Бросила меня с кредитами и фиалками. Ну, спасибо. На декабрьский взнос ушла вся мамина пенсия целиком. Угадай, что теперь моя мамуля про тебя думает. Никогда ты ей не нравилась, но сейчас она совсем в тебе разочаровалась. Наша соседка Яна ей гораздо симпатичнее. Они прямо спелись, целыми днями пьют с Яной чай на общей кухне и твоё предательство обсуждают.

Фиалки твои на подоконнике все завяли, я их выкинул. Я не садовод, а изобретатель, и ты это знаешь.

Кот твой не вернулся. Но я по нему, честно, не скучаю. Думаю, и ты тоже, раз так легко его бросила и умотала на свой остров. Никто мне теперь не мешает сидеть в клетчатом кресле и думать над своим изобретением.

Звонили с твоей работы. Я пока сказал, что ты заболела. Надо будет достать где-нибудь больничный, когда вернешься. Мы же не хотим потерять твою зарплату.

Лиза, я тебе скажу как есть: мамуля очень настаивает на том, чтобы я разорвал с тобой помолвку. Яна ей видится более перспективной невесткой. Мама говорит, у тебя работа неинтересная, а Яночка работает ассистентом секретаря в отделе "Газпрома". "Будущее за нефтяными компаниями, сынок, а не за какими-то питомцами, от которых одна грязь", — твердит мне мама. Еще она постоянно повторяет, что Яна ласковая и приветливая, а ты колючка. Мне-то всегда

именно это в тебе и нравилось, но твой последний поступок показал, что мама была права. Разве можно жениться на такой непредсказуемой женщине!

Однако мамочка считает, что она воспитала меня порядочным человеком и настоящим мужчиной. Поэтому давай договоримся так: я тебе даю срок в 24 часа. Если ты не вернешься домой к 12.00 2 января 2020 года, будем считать, что между нами всё кончено.

Раз уж ты остаешься жить на острове, я получаю моральное право оформить на себя твою комнату. Хорошо хоть, ты мне гендоверенность дала, когда деда не стало! А то бы я сейчас тут попрыгал. Если Яна согласится заключить со мной брак (а мама уверена, что она согласится), то у нас будет уже две комнаты в центре Петербурга. Вторую комнату оборудую себе под голубятню — мой инновационный почтовый проект перешел на стадию практической реализации. Дело сразу пошло как по маслу, когда твой кот перестал меня отвлекать.

Посылаю к тебе своего первого обученного голубя. Насколько я понял, на твоём острове нет никаких средств связи, поэтому ты и телефон не взяла. А птице Интернет не нужен, она летит без навигатора. В этом-то и есть моя инновация. Всё новое — хорошо забытое старое.

Мамуля просила тебе передать, что она бы на твоём месте поторопилась бы вернуться. Найти мужа в твоём возрасте уже невозможно. Она-то знает, она у меня мудрая. Еще она просила тебе написать, что ты глупенькая дурочка, но я сказал, что это уже лишнее.

С любовью (до 12.00 02.01.20 г.), Игорь».

Тут Лиза поняла, почему веревка показалась ей знакомой. Это была веревка из ее родного мира. А точнее — из ящика ее собственного кухонного стола. Стола, на котором она приготовила сотни мясных обедов Игорю и его маме.

Единорог Афоня

2 января, 06:15

Шесть часов! До полудня осталось менее шести часов!

Лизу трясло.

Голубь улетел сразу, как только она освободила его от записки, но Лиза даже не заметила его исчезновения. Что ей какой-то голубь? У нее жених вот-вот упорхнет!

Игорь прав, абсолютно прав. Если она сейчас его упустит, останется до скончания веков старой девой во всех мирах. Кому она нужна в тридцать-то лет?

Может, тут, в Империи, и не принято заводить семью, пока не стукнет лет эдак сорок. С хвостиком. Тут считается, что сперва нужно состояться в жизни. Принести пользу обществу.

Но разве есть у нее что-либо общее со всеми этими людьми? Разве сможет она когда-нибудь привыкнуть к ним? К этому странному миру?

Да и плевать ей на это общество, честно говоря. Не собирается она самоотверженно строить карьеру. Никакая работа, никакие друзья не смогут заменить полноценную семейную жизнь.

К тому же иди, доверься этим друзьям. Вы посмотрите на Янку, пупырку папавериновую. Ну ничего, мы с ней ещё разберемся. Нет, доверять можно только животным. Люди не достойны доверия.

Все её бывшие одноклассницы лет через восемь-десять станут бабушками. А она что? Будет гоняться за нелепыми преступниками в компании еще более нелепых коллег?

Здесь у нее никакого романа не состоялось. Даже намека на роман. Надо это признать. Ни Макс, ни граф, ни Мяурисио, ни тем более Ангел предлагать ей руку и сердце не спешили. Альтернативы Игорю в этой альтернативной реальности нет.

Почему-то до сих пор Лиза не отдавала себе отчета в том, что не только она живет сейчас без Игоря, но и Игорь продолжает жить — без нее. Почему-то ей казалось, что в ее родном мире время остановилось. И когда она вернется, всё будет точно так же, как когда она ушла.

И вдруг — осознание: изменилась не только она сама. Изменился и ее родной дом. Еще чуть-чуть, и эти изменения будут необратимыми.

Так плохо ей не было с тех пор, как не стало дедушки.

Итак, до полудня оставалось менее шести часов.

До полудня: 4 часа 50 минут.

— Лиззи, что за дикий вид? У тебя глаза безумные. А кота зачем на работу притащила? Погоди, это что — пижамная кофта у тебя под жилеткой? И где твоя шляпа?

— Ох, Аврор, не до нарядов мне сейчас.

Лиза плюхнула сумку с Пусей на стол рядом со своим компьютером. Пуся тут же стал тыкаться мордой в сетку, поскольку очень заинтересовался золотой рыбкой на мониторе.

Графа в «светелке» не было. Аврора расположилась с лэптопом на своем диванчике и внимательно наблюдала за тем, как у Лизы дрожат руки.

Лиза хотела было снять жилетку, в кабинете было тепло, но никак не могла ухватить язычок молнии непослушными пальцами.

— Плевать, плевать… — пробормотала она горячечным шепотом и подсела к Авроре. — Послушай, дело серьезное. Отправить нас с Пусей домой нужно сегодня, до полудня. Без вариантов.

— С чего вдруг такая спешка? — поинтересовалась Аврора. Сегодня она выглядела почти не раздражающе, в стиле райской птицы, инвентаризованной Карлом Линнеем в 1758-м году. Зеленые перья, вплетенные в фиолетовые и розовые пряди, желтая футболка с длинными рукавами и скромненькой надписью «While(noSuccess) tryAgain()» — и роскошнейшая, многоярусная красная юбка в пол. Лизе пришло на ум словосочетание «баба на чайник», но вряд ли Аврора добивалась именно такого эффекта. В любом случае, современный ноутбук смотрелся на фоне кружевной бальной юбки до крайности странно.

Впрочем, все эти мысли пронеслись где-то на периферии сознания. Сейчас Лизу волновали совсем другие вещи.

— Почитай, что я получила час назад голубиной почтой. — Лиза протянула ей письмишко.

— Какой-какой почтой? — уточнила Аврора.

— А вот такой. Эта записка из моего мира. Похоже, голубь каким-то образом повторил наш с Пусей путь, — предположила Лиза. — Он был весь мокрый. Вода лилась с перьев. Хотя никаких осадков на улице нет и не было.

— Всё может быть, — не стала спорить Аврора. — Дверь, открытая однажды, будет открываться и впредь. Continue While и так далее. Ну, что там за роковое послание?

По мере прочтения письма ее лицо приобретало всё более

презрительное выражение.

— Только не говори, что это писал твой жених.

— Пока еще — мой жених, — подтвердила Лиза. — И если мы резко не ускоримся, то я окажусь совсем одна во всех мирах.

— Лиззи, бейби. — Аврора посмотрела на нее в упор. — Да он же редкостный лузер. Просто коллекционный экземпляр. А ты — пожалуй, ты всё же не безнадежна, несмотря на всю твою отсталость. Оставайся с нами.

Это было немыслимое заявление. Просто невозможно было поверить, что Аврора сказала нечто подобное.

Однако Лизу несло, она проигнорировала бы и глас небесный, раздайся он сейчас откуда-нибудь сверху, например, из Разумной Люстры с хрустальными висюльками.

— Я боюсь, понимаешь, Аврора? Боюсь. Это не мой мир. Тут всё чужое. Мне тут не место. Моё место — на моей родной кухне в моей родной коммуналке. А не в этом розовом кабинете с рыбьими компьютерами и неизвестными мне битвами. — Она махнула рукой в сторону батальных картин. — Ваши Перстни слишком умны для меня. Они разумны настолько, что это пугает. Я не могу, мне не перестроиться, я уже совсем не молода, фактически я уже должна думать о внуках. Мне не улететь с вами на Марс. Даже на Луну, даже на халяву. Я просто не могу, у меня голова по-другому устроена, понимаешь?

— Ну как знаешь. — Аврора пожала плечами. Зеленые перья взметнулись и опали. — У меня всё готово для первой итерации. Взяла разработки у своих френдов, "Артуровичей". Парни бились над разгадкой механизма телепортации раненого короля Артура на остров Авалон, слышала про такой? В вашей реальности его ещё не нашли? Я так и думала. Мир лузеров. Короче, "Артуровичи" не учли всего один фактор, до которого домыслила я. Это же Британия, бейби! Там вечные осадки! Есессьно, в момент той самой смертельной битвы шёл дождь. Готова поспорить на свой лэптоп. Так что уверена — у нас с тобой перемещение пройдет не хуже, чем у Мерлина с Артуром. У меня к тебе, Лиззи, всего два вопроса. Номер один: сколько ты сейчас весишь? Номер два: мы так и не провели испытания.

— Так, по порядку: вешу пятьдесят шесть. Испытания проводить не на ком, рискну. Уж лучше мгновенно разорваться на гравитоны, чем на всю жизнь остаться старой девой… В худшем случае, стану легендой, как король Артур. Что еще?

— Самое главное. — Аврора тяжело вздохнула. — У нас по-прежнему нет доступа к климату. За взлом «Емели» даже браться не стану. Нереал. Я

там работала, знаю. Остается легальный способ — возглавить Рейтинг Канцелярии и получить ключи от всех осадков. Сейчас мы в Большой Тройке — но не первые. Снобы из Трёшки всё еще держат лидерство. Чтоб их цунами, ими же вызванное, унесло!

Старинная дубовая дверь заскрипела — в розовую гостиную ворвался Платон. Агент кипел тяжелой яростью.

— Елизавета. Вот ты где. Я направил тебе четыре официальных письма. Первое — вчера днем. Прошли почти сутки. Ты скрываешься от правосудия? С Третьим отделением не шутят!

— Что? — промямлила Лиза. Всё это было совершенно некстати. — От какого еще правосудия, Платон Арнольдыч? Ничего я не скрываюсь, отсыпалась после Нового года, потом пришла на работу, как положено… Руссо туристо — облика морале… А зачем вы меня искали? Хотели спросить, как пройти в библиотеку в три часа ночи?

На этот раз цитаты из советских фильмов совсем не сработали.

— Я вызываю тебя на допрос, — отчеканил Платон. — Прямо сейчас. По делу об угрозе безопасности Империи.

— А я-то тут причем, папаверин побери? — жалко возмутилась Лиза, уже предчувствуя катастрофу. Угроза ее личной безопасности надвигалась неотвратимо, как цунами на жалкую рыбацкую деревушку. Похоже, у нее появилась проблема посерьезнее, чем остаться до конца жизни старой девой. Как бы не остаться до конца жизни за решеткой! Она уже знала, что угроза безопасности Империи — одно из самых серьезных обвинений в этом мире.

— Я проанализировал каждое слово, сказанное тобой в аэропорту. Отсмотрел все видеосъемки с твоим участием. Проконсультировался с лучшими учеными-этнографами, политологами, историками и физиками — специалистами по черным дырам.

— Неужто и с сэром Хокингом? — вставила Аврора со своего диванчика. — Если с кем и консультироваться по черным дырам, так с ним. Only.

— Сэр Хокинг отказался от сотрудничества, — неохотно признался Платон. — Когда узнал, для чего мне это нужно.

— А для чего вам это нужно? — тоненьким голосом спросила Лиза, страшась услышать ответ. Подтверждались худшие ее подозрения.

— Елизавета… Пока я называю тебя так. Но, клянусь, я узнаю твое настоящее имя… Елизавета, я пришел к выводу, что ты проникла в Империю незаконно. Ты не из Швейцарии. Более того — ты не принадлежишь нашему миру в целом. Каким-то образом — и я узнаю,

каким именно — ты нелегально пересекла границу между мирами. Не испросив разрешения у соответствующих служб. Не оформив визу. Не сообщив Империи о цели своего визита. Из этого следует, что ты представляешь угрозу безопасности страны. Возможно, ты вступила в сговор с котом, известным как Великий Усус, также появившемся в Империи нелегально и выдававшем себя за крупного религиозного деятеля. Моя задача — выяснить ваши намерения. Очевидно, преступные. Определить способ, при помощи которого вы передвигаетесь между мирами. Доложить о моем расследовании — расследовании тысячелетия — господину Ренненкампфу и тем самым реабилитироваться за швейцарский провал. Прошу немедленно пройти в мой кабинет.

Лиза медленно встала с уютного диванчика.

«Вот и еще одна железная причина сбежать из этого дурацкого мира… Если только мне удастся вырваться из медвежьей хватки Платона», подумала она, «а это вряд ли возможно, разве только прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете».

Платон сделал шаг ей навстречу.

Внезапно распахнулась дверь между Розовой гостиной и будуаром — и всё помещение заполнил знакомый глубокий голос:

— Голубушки мои, вы уже здесь? А я вас не ждал в Отделении раньше восьми часов. Вот это я понимаю — истинная любовь к работе! Горжусь вами, милые барышни!

Энергичная походка, знаменитые усы, белая шинель с зелеными погонами — из кабинета вышел Филипп Петрович, пышущий калифорнийским солнцем и неизменной благожелательностью.

— Филипп Петрович!

Лиза ринулась к шефу. Она была до папавериновых пупырышек счастлива его видеть. Еще лучше, чтобы это был ее дедушка… Но и Филипп Петрович наверняка ее спасет. Обнимать его она постеснялась, поэтому просто встала рядом, торжествующе поглядывая на Платона.

— Шеф, вы вернулись? — воскликнула Аврора. — Когда? И как вы проскочили мимо меня? Я здесь уже чуть ли не час.

Филипп Петрович добродушно усмехнулся в усы.

— Я вернулся прямым рейсом из Лос-Анджелеса три часа назад, переоделся — и сразу на службу, с половины пятого работаю с отчетами…

И тут есть над чем потрудиться, милые мои барышни, благодаря вам! — Он шутливо погрозил им пальцем. — Это что же вы тут натворили, сколько громких дел раскрыли за время моего отсутствия! Я глазам своим не поверил, когда увидел Рейтинг. Третье место?! Браво, голубушки, браво! О

таких высотах еще месяц назад мы и мечтать не могли… А больше всего меня поразила прозорливость нашей дорогой Елизаветы Андреевны. Какое чутье! Какая интуиция, разрази меня гром! Впрочем, и Аврора Валерьевна,

и граф Александр отличились. Именно о таком Отделении я и мечтал когда-то. Слаженная команда, великолепные расследования. Если бы спасенные вами животные умели писать письма, сервер Личной Канцелярии уже обвалился бы к этому моменту под грузом электронных благодарностей!

Шеф залихватски подкрутил усы и перешел на серьезный тон:

— А теперь к делу, барышни. Сегодня мы должны продолжить череду успешно раскрытых дел. Нам поступил срочный вызов из Семьсот первой Санкт-Петербургской гимназии. В одиннадцать утра у них по плану — торжественная церемония открытия школьных соревнований на Кубок Императрицы. Её Величество пожалует, собственной персоной! Государыня сделает круг верхом на моем старинном знакомце, единороге Афоне. Афоне всю ночь не здоровилось. Просят нас приехать на всякий случай. Графу я уже сообщил, встретимся с ним там… Словом, выдвигаемся, во имя Перуна-громовержца! Переодевайтесь, голубушки, в форму — мероприятие официальное. Это не бал, локоны накручивать не надо, корсеты зашнуровывать тоже, так что, уверен, справитесь за пять минут — и сразу на вакуумку…

— Не так быстро, Филипп Петрович.

Шеф заметно удивился — только сейчас он обнаружил темную глыбу в дальнем углу гостиной. Платон совершенно потерялся на фоне архинесуразной картины, изображавшей фантастическую битву не пойми кого не пойми с кем.

— Ах, и вы тут, Платон Арнольдович? Светлого утра, сударь. Платон не счел нужным поздороваться.

— Госпожа Ласточкина никуда не едет, — мрачно процедил он. — Я забираю ее на допрос.

— Простите за бестактность, дорогой мой коллега, — Филипп Петрович поднял густые брови, — но на каких основаниях?

— В рамках расследования дела об угрозе безопасности Империи.

— Молния мне в усы! А вы, мой друг, замахнулись на весьма крупную статью. И основания для допроса моих сотрудников должны быть у вас весьма крупными. Особенно в тот момент, когда они заняты исполнением своего долга перед Империей. У вас есть приказ за личной подписью господина Ренненкампфа о немедленном отстранении агента Ласточкиной Елизаветы Андреевны от текущего расследования?

— Нет, — отрывисто сказал Платон. — Но…

— Вот когда получите соответствующий документ, голубчик, обращайтесь. А сейчас — прошу нас извинить. Мы все, включая Елизавету Андреевну, отправляемся в Семьсот первую гимназию, выручать Государыню. Как говорят в Америке — гудбай, май френд, гудбай!

* * *

До полудня: 3 часа 35 минут.

Это всего лишь отсрочка.

Совершенно очевидно, что Платон раздобудет необходимый приказ. Стену кабинета Ренненкампфа проломит каменным лбом, но получит документ.

— Нам никак нельзя сплоховать, — нервно шептала Лиза, сидя с Авророй на заднем сиденье прелестного электромобильчика, который вёз Ищеек на школьный ипподром.

Это учебное заведение радикально отличалось от той тесной школы, в которой преподавал историю Лизин дедушка. С тем же успехом можно было бы сравнить футуристический Музей Гуггенхейма в Бильбао и рукописную стенгазету "Поэты нашего двора", вывешенную в районной библиотеке.

Гимназия была настолько шикарной, что сперва Лиза долго не могла поверить, что все школы в нынешней Российской империи выглядят примерно так же, а потом стала тихо радоваться, что приехала сюда в нарядной официальной форме. Мешковатый спортивный костюмчик, при всех своих преимуществах, был бы здесь слегка неуместен. Не говоря уже

о пижаме, в которой она сегодня явилась на службу. Белый китель и брюки делали её похожей то ли на Шэрон Стоун в старом фильме "Вспомнить всё", то ли на капитана трансатлантического круизного лайнера. Белая же лохматая шапка неплохо оттеняла медные волосы и румяное от мороза лицо. Впервые за много лет Лиза почувствовала себя привлекательной. Скорее бы Игорь увидел её такой. Она произведёт воистину парацетомольный фурор в их семнадцатикомнатной коммунальной квартире.

Территория гимназии была сравнима с территорией не самого бедного гольф-клуба. Так что и без гольф-каров тут было не обойтись: от корпуса к корпусу курсировали беспилотные «бусики» — забавные транспортные средства с нарисованными на капоте глазками, напомнившими Лизе старый мультик «Паровозик из Ромашково». «Кстати, такие бусики и во многих

наших тюрьмах есть», — усмехнулась Аврора. Вот тут-то Лиза и принялась причитать, что им любой ценой нужно сегодня подняться на первую строчку Рейтинга.

— Да ладно тебе. — Аврора шмыгнула покрасневшей на ветру картошкой, которая по каким-то неведомым причинам вообразила себя человеческим носом. — Ну провалим твою телепортацию, ну застрянешь ты в нашем мире. Ну отдаст тебя Платон под суд. Ну посидишь немного в заключении. Ну и что? Сериалы посмотришь, всякий масс-трешняк типа «Пляжных амазонок», это твой уровень. На бусиках от души накатаешься. Современную ветеринарию изучишь онлайн. Котяра рядом, кормят примерно как в «Омеле», это тоже твой уровень. Чего тебе еще надо? Круто время проведешь. А если верить Филиппу Петровичу, так до тюрьмы вообще дело не дойдет.

Шеф и правда, как только Ищейки вышли их здания Канцелярии, выспросил у Лизы все подробности ее общения с Платоном, а затем немного подумал и постановил: нужно сдаться на милость имперского суда. К перспективе возможного Лизиного заточения он отнесся на редкость легкомысленно — Филипп Петрович наивно верил, что справедливость восторжествует и судья сразу же поймет, что у Лизы не было ничего дурного на уме, очутилась она в этой реальности по ошибке, ничем кроме ветеринарии здесь заниматься не собирается и вообще в ее лице на Российскую империю и весь мир в целом свалился настоящий новогодний подарок.

Однако жизненный опыт и здравый смысл подсказывали Лизе, что в суд любого мира лучше не попадать в принципе. Даже в качестве свидетеля, и уж тем более — в качестве обвиняемого. Возьмем, допустим, моего дедушку, думала она в вагоне вакуумного трамвая, поглядывая на Филиппа Петровича, похожего на ее деда как две капли воды.

Однажды дедушка нежданно-негаданно оказался под следствием. На него подали в суд родители пятиклассника Димули Чайки, который «получил травму на уроке». Дело было так. Дурацкий мальчишка затеял классическую диверсию под названием "Кнопки на учительском стуле". Сперва всё шло по плану: Димуля подкрался к цели, пока дедушка писал на доске тему урока «Нападение вандалов на Западную Римскую Империю», и начал торопливо выкладывать кнопками на сиденье неприличное слово — для максимального эффекта. Однако поскольку юный затейник особой ловкостью не отличался, да к тому же сомневался, как правильно пишется то самое неприличное слово, то в процессе осуществления диверсии Димуля исколол себе кнопками все пальцы. В итоге вместо проведения

урока дедушке пришлось проводить Димулю в медпункт. Родители пятиклассника были очень недовольны, когда сыночек заявился домой весь обмотанный пластырями, как жертва нападения древних вандалов. Папа «пострадавшего» работал в прокуратуре, так что суд за пару минут приговорил деда к штрафу в сто тысяч рублей за незаконное хранение холодного оружия в кабинете истории. Лизе пришлось взять кредит, чтобы помочь деду с выплатой штрафа.

Словом, Лиза была убеждена, что на скамье подсудимых ее наверняка ждут кнопки остриями вверх. И никакое красноречие Филиппа Петровича не могло поколебать эту уверенность.

Сейчас шеф сидел на переднем сиденье бусика вместе с богатырём Иваном — хозяином единорога. Ивану было не больше двадцати пяти, он говорил густым басом и сразу дал понять, что молодость ничуть не мешает ему смотреть на мир через черное стекло. Суровости Ивана хватило бы с лихвой на целый хирд, то есть отряд викингов, включавший в себя: младших сыновей правителей, беднейших норманнов, любителей приключений и воинов в поисках наживы. При этом любой викинг мог бы позавидовать всепоглощающему стремлению Ивана найти и наказать обидчика единорога. Впрочем, до конца оставалось неясным, действительно ли такой обидчик имеется в наличии, либо Афоня просто приболел.

— Не волнуйтесь, сударь, с нами высококлассный ветеринар, сейчас Елизавета Андреевна во всём разберется, — утешал мрачного генетика Филипп Петрович.

— Лучше бы вы с собой Карла привезли, — буркнул Иван. — В прошлый раз именно он спас Афоню.

Выяснилось, что Седьмое отделение не впервые расследует дело, связанное с этим единорогом. Пока бусик катился по расчищенной от снега дорожке, Филипп Петрович вкратце рассказал Лизе, как около года назад Ищеек вызвали на реалити-шоу "Воздушный замок" — Афоня, не успев родиться, тут же куда-то пропал. Версии происшествия выдвигались самые разные, вплоть до самых диких, с упоминанием гномов и огненных колесниц. Всё же единорог — существо мифическое, даже если он выведен

в пробирке и родителями его являются обыкновенная белая лошадь и яванский носорог. В конце концов Карл, предшественник Лизы на посту ветеринара Семёрки, случайно нашел Афоню вовсе не у гномов, а в нижнем ящике комода Левинсона. Креативный директор самолично украл единорога, чтобы подогреть интерес к своему шоу, и всё это время поил чудо-животное отличным немецким латте.

— Представляете, сударыня, оказалось, что Афоня очень любит кофе с молоком! — восторженно завершил историю Филипп Петрович. — Ну разве это не чудо?

Лиза не успела ответить, поскольку они уже подъехали к школьному ипподрому, который представлял собой впечатляющий стеклянный параллелепипед, похожий одновременно на советский бассейн, футбольный стадион в Дюссельдорфе и хрустальную масленку гигантских размеров. Стены "маслёнки", подсвеченные диодами, переливались фирменными цветами гимназии — голубым и синим. Вокруг ипподрома суетились летающие телекамеры и дроны полицейского видеонаблюдения,

а на самом краю стеклянной крыши сидел насмерть перепуганный голубь

— вероятно, Лизин соотечественник, поскольку других птиц в альтернативном Петербурге вроде бы не водилось. Лиза помахала ему рукой, мельком подумав, что надо бы голубю тоже как-то помочь, только пока неясно, как.

⇐ Предыдущая 36 37 38 39 404142 43 44 45 Следующая ⇒