Монография 18 страница

Такие тезисы описывают лишь самые общие ориентиры гипотезы о роли имиджа как своеобразного «социального компаса» в психике. Разумеется, такая гипотеза может быть уточнена в целом ряде более частных вопросов, например - существует ли детский имидж и как он формируется? Можно ли по типам имиджей диагностировать психическое состояние человека, и как именно? Как воздействует аутотренинг на имидж, можно ли по имиджу определить тип личностных комплексов, и др.

У автора есть некоторые соображения на этот счет, но он предпочитает оставить их при себе по целому ряду причин, и для того, чтобы сделать наше исследование имиджей более компактным, и потому, что по данным упоминавшихся исследований, на одного респондента, интересующегося теорией имиджа, приходится не менее десяти, интересующихся только практикой имиджмейкинга. Кроме того, ответы на такие конкретные вопросы плохо выводимы из общей теоретической модели. Они требуют именно конкретных, рациональных, чуждых всякой мистике научных исследований - поскольку, как кажется автору, наука кончается там, где кончаются возможности рациональной, восходящей к идеям Ф. Бекона, Р. Декарта, Б. Спинозы проверки и сравнения гипотез, хотя бы на эстетическом уровне, странно было бы изучать маску, демонстративно игнорируя лицо.

Практика же конструирования имиджей показывает всю широту и мощь обыденных квазикоммуникаций. Относительно диалектики стихийного конструирования и совершенствования имиджей как обыденных квазикоммуникаций можно сказать лишь одно: изучение таких процессов лишь начинается, причем явно не со стадии первичного моделирования, - если не считать моделью иногда встречающееся у имиджмейкеров представление об имиджах как о врожденной, восходящей к гоминидам, склонности людей «кривляться».

Разговор об этом выходит за пределы избранной темы, отметим лишь возможность одной странной гипотезы о природе стихийного воспроизводства объекта нашего исследования – обыденных квазикоммуникаций.

Речь пойдет о феномене так называемого «скользящего имиджа», имиджа кратковременного общения с малознакомыми (или вовсе незнакомыми) людьми. Такой феномен почти не исследован в нашей литературе, - видимо из вполне понятного заблуждения, сводимого к формуле : «если кратковременно, значит, неважно».

Между тем, по данным автора, не менее двух третей вырабатываемых нами обязывающих и, зачастую, поразительно императивных оценочных высказываний по поводу малознакомых людей, формируются именно в результате применения «скользящего имиджа».

Выделим наиболее очевидные характеристики такого имиджа:

- явный и безоговорочный приоритет невербальных сторон общения. Почти вся вербалика в сценарии «скользящего имиджа» подчинена описанной выше логике «восьми точек», или обыденного обмена новостями. Во всяком случае, анализ смысловых рядов никак еще не приближает исследователя к пониманию квазикоммуникационности такого имиджа;

- невербальные же аспекты такого имиджа имеет смысл, видимо, разделить на «фоновые», «реактивные» и «остаточные». «Фоновые» аспекты наиболее стабильны и сводимы к попаданию визажных индикаторов имиджа партнера на упоминавшееся поле ранжирования. Иными словами, одним из важных аспектов формирования оценочного суждения (например, «хороший человек», «хочу общаться дальше», «этот человек мне пригодится») является то, до какой степени одежда, пластика, взгляд, интонация, секс-символы, запах «партнера» «попадают» на соответствующие «положительные» эталоны собеседника;

- «реактивная» же невербалика связана с вазомоторными реакциями партнера на все, что транслируется собеседником, в том числе осознанно. Это может быть прикосновение, благожелательный повтор слогов и интонаций («эхолалия»), наклон туловища, знаки внимания к секс-символам, что провоцирует у собеседника мгновенное чувствование, которое можно выразить примерно так: «этому человеку нравится не только то, что я говорю, но и я сам, - значит, это симпатичный, хороший и нужный мне человек»;

- «остаточные» элементы невербалики скользящего имиджа характеризуют образ партнера, который закладывается в дальнюю память. Такой образ не фундаментален, при невостребованности он быстро стирается, он сводим к пяти-девяти параметрам, которые автоматически закладываются в короткую память (объем такой памяти примерно 11 байт). Разумеется, сюда же закладывается и общий «оценочный индекс», «положительный» или «отрицательный»;

- требуется несколько встреч с использованием «скользящего имиджа», чтобы такое положение дел изменилось, и возник общий импульс забывания или перехода к более тесному общению;

- существует ряд легко фиксируемых ошибок, которые мощно и быстро провоцируют обрыв «скользящего имиджа», «импульс забывания»,- например, акцентированное другому приветствие, явное равнодушие и рассеянность при беседе, стремление увеличить дистанцию при общении, символы брезгливости, акцентирование разницы социальных статусов и др.

Фундаментальное изучение сложнейшего феномена «скользящего имиджа» требовало бы отдельного исследования. Отметим лишь, что такой имидж может служить важнейшим социологическим индикатором степени неосознанной привычки к квазикоммуницированию. Иными словами, люди отчуждены, хотя и используют друг друга в своих целях настолько, насколько это дано именно в их кратковременном общении друг с другом; в подавляющем большинстве случаев именно «скользящий имидж» наиболее правдив, показывая меру готовности человека к духовным коммуникациям.

В обычном же имидже всегда отслеживается некоторая последовательность, стадийность в формировании тактики общения с другим. Именно это и отражено в современных «пошаговых» технологиях имиджмейкинга.

Сама идея технологии step by step, насколько известно автору, впервые возникла в кибернетике и информатике при первых попытках моделирования искусственного интеллекта на примере «искусственного шахматиста»[141].

Она подразумевала конкретизацию рекомендательных подпрограмм как бы шаг за шагом, устанавливая жесткие логические связи, но с высокой степенью свободы при разветвлении вариантов.

В данном случае, идею программирования поведения людей шаг за шагом, чтобы построить имидж, можно сформулировать так: «Я имею поведенческие навыки, которые в состоянии изменять и регулировать, в зависимости от поведения партнера и ситуации так, чтобы с возможно большей вероятностью понравиться ему достаточно, чтобы он оказал мне желаемую услугу. Чтобы не ошибиться, я руководствуюсь не только интуицией, но и своим чувствованием правильного сценария происходящего. Я знаю, что, как ни парадоксально, чаще всего добиваешься таких целей, когда не торопишься, когда нравишься «шаг за шагом».

Возможно, при ознакомлении с описываемой ниже базовой блок-программой технологии step by step, у читателя возникнет ощущение безнадежности самой идеи что-то формализовать в общении, да еще до уровня каких-то конкретных программ. Такое ощущение вызывает у автора симпатию, поскольку изучать имиджи можно, и чувствуя в них своеобразного «врага». Оставляя в стороне чисто эмоциональные аргументы (вроде печали по поводу первого в истории проигрыша чемпиона мира компьютеру), автор хотел бы все же выразить несколько соображений по этому поводу.

Во-первых, имидж есть прямое выражение процессов социального программирования поведения людей, по крайней мере, таково убеждение автора, и было бы странным, принимая концепцию программирования в теории, отказываться от нее при разработке конкретных методик.

Во-вторых, автору кажется слишком примитивным понимание поведенческого программирования как чего-то жестко предписанного. Вполне представимы и в кибернетике уже созданы, программы для решения так называемых неточных задач с «плавающим выбором» - например, для бортовых компьютеров межпланетных станций (серия «Вояджер», «Пионер», «Марс»). Сама идея таких программ ассоциируется у автора с идеей аритмологии П. Флоренского, согласно которой смысл и хаос не являются бинарными понятиями. Они даны в переплетении, и степени свободы программ решения неточных задач (а строительство имиджа, безусловно, относится к их числу) достаточно высоки.

В-третьих, в описываемых процессах есть множество феноменов и морфем, движение которых «враждебно» имиджу, противоречит ему. Технологизация исследовательского аппарата позволяет, в принципе, держаться в окрестностях факта имиджа, не путать его с ними, и, тем более, с духовными коммуникациями.

Отметим, перед тем, как привести собственно базовую блок-схему конструирования индивидуального имиджа методом step by step, некоторые особенности его бытия.

Описание, удачное или нет, детерминистской «ниши» социальных и психических процессов, показывающих высокую возможность возникновения имиджей у огромного большинства людей, совсем не подразумевает и не описывает еще собственно уникальности конкретных имиджей. Примерно такая же зависимость наблюдается, например, в теоретической биологии - можно с уверенностью утверждать, что жизнь возникает при заданном интервале температур, давления, освещенности и т.д., - но из этого совсем не следует тезис о том, что, при наличии всех известных условий, жизнь возникнет непременно.

Индивидуальный имидж действительно является социальным программированием и самопрограммированием поведения людей и их объединений, - по крайней мере, автор пришел к такому выводу, - но лишь в том смысле, что человек вынужден осваивать символьную социальную реальность; причины такого положения вещей уже указывались - это и необходимость стереотипной психической защиты, и неистребимая склонность самой психики к социальной стереотипизации и др.

Но сценарии, темпы, акценты, нюансы, настрой, уровень адаптации к перципиенту - все это определяет сам носитель индивидуального имиджа. Выделим, для начала разговора о специфике индивидуального имиджа, первые «негативные» характеристики, игнорирование которых часто ведет, по опыту автора, к серьезным ошибкам в оценках конкретных имиджей:

• индивидуальный имидж не есть слепок с групповых норм и эталонов, - скажем, моды, или простых норм истеблишмента. Упоминавшаяся «детерминистская ниша» для индивидуальных имиджей означает просто, что те сценарии и акценты имиджей, которые явно нарушают групповые нормы, либо ситуативно оцениваются другими людьми, как нарушение таких норм, блокируются, подвергаются явному или скрытому групповому наказанию. В результате вероятность повтора после такого наказания падает.

Отметим, впрочем, что иногда, по прошествии времени, ранее «запрещенные» образцы становятся эталонными;

• индивидуальный имидж не редуцируется сверх порогового предела. Другими словами, неверно механическое представление о том, что существуют некие мифические «атомы» имиджа - улыбка, движение зрачка, интонация отдельного слова, и т.д., по крайней мере, такая мысль кажется автору неперспективной, хотя и не лишенной остроумия. Уже общие, упоминавшиеся ранее законы человеческого восприятия (законы У. Ланге, П. Жане и др.) показывают, что, если такие «атомы» и есть, то они, скорее всего, представляют собой идеальные, выводимые в «Я-систему» длинными ассоциативными цепями картины идеальных ситуаций, исходя из кодовых микроподтверждений ожидаемости и положительных оценок происходящего в общении. Говоря метафорами, имидж «гештальтирован», как и восприятие;

• индивидуальный имидж не динамичен, - во всяком случае, он, в среднем, меняется медленнее, чем конкретные ситуации жизни человека, в результате чего социальный успех, как параметр удачности самого имиджа, не может быть единственным; необходимость постоянной корректировки имиджа отчасти блокируется его инерционностью, стремлением многих людей клишировать, стереотипизировать однажды найденные нюансы и приемы воздействия на других и т.д.

По представлениям автора, имидж действительно является своеобразной матрицей эгоистической, квазикоммуникационной ориентации множества поведенческих актов на социальные цели; но это совсем не означает, что, кроме имиджа, в общении ничего нет. При любом подходе к природе общения представляется очевидным, что оно является субстанцией для имиджа, где, кроме него, проявляется множество более или менее странных феноменов, в социологии выражаемых, например, терминами «духовная коммуникация», «отношение», «ранжирование», «обмен символьной информацией» и др.

Исходя примерно из таких соображений, автор и его социологическая группа разрабатывали в 1989-2006 гг. технологию имиджмейкинга step by step.

Будем рассматривать имиджмейкинг как всю последовательность упомянутых определений и рекомендаций по конструированию эффективного индивидуального имиджа по следующей блок-схеме (рис. 36).

Рис.36. Стартовая модель построения индивидуального имиджа

Приступая к такому анализу, отметим еще раз, что речь идет именно о конструировании имиджа, которое отвечает приведенным выше установкам, т.е. речь идет о рекомендациях, позволяющих избегать грубых, по крайней мере, ошибок при любой приемлемой «точке старта». Такие рекомендации не раз апробированы автором в работе с политиками, предпринимателями, руководителями разного ранга, стремившимися сконструировать себе удобный и эффективный имидж.

Стартовая точка в нашем анализе, обозначенная цифрой «1» на блок-схеме, - возникновение одного, или нескольких одновременно, чувствований, которые можно сформулировать примерно так:

• «мне важно, и я хочу понравиться кому-то, для достижения своих целей»;

• «мне важно кому-то понравиться, а я чувствую, что стал нравиться меньше, надо что-то делать»;

• «я делаю карьеру, у моих конкурентов есть имидж, а у меня нет, или он хуже»;

• «меня стали больше обижать в общении, я страдаю, надо что-то делать»;

• «я чувствую тревогу, боюсь, что я чем-то ущербен, не хочу, чтобы это поняли» и т.д.

При условии возникновения таких чувствований[142] дальнейшие возможные решения распадаются по блокам «2»,«3»,«4» на блок-схеме.

Такой первичный выбор практически полностью зависит от мировоззрения и привычек человека:

- либо полностью отказаться от самой идеи имиджа (вариант «2» на блок-схеме) и, вместе с ней, от обычных средств и сценариев достижения успеха в группе, что, по понятным причинам, бывает не часто. При таком выборе человек либо тратит, по любым причинам (стремление быть нравственным, подражать какому-то редкому образцу и т.д.), силы на блокирование обычной логики социального поведения, в том числе, и провоцируя мотивацию духовной коммуникации (вариант «5» на блок-схеме), либо, устав и изверившись, пусть даже не признаваясь себе в этом, незаметно для себя стихийно строит упоминавшийся виртуальный имидж (вариант «6» на блок-схеме);

- либо, если приведенные выше чувствования слабы и неосознанны, пытается строить имидж стихийно, методом микропроб и ошибок, что особенно типично для женщин. Форм таких микропроб и микроошибок множество (вариант «3» на блок-схеме). Легкое изменение интонации, прикосновение, смена типа одежды, улыбки, при постоянной интуитивной проверке (нравится или нет?) - вот суть такого метода, который довольно рискован. Скажем, такой метод может неожиданно вызвать резко негативную реакцию партнера, просто из-за незнания специфики его ценностной системы. В таком случае, все остальные попытки строить имидж резко затрудняются;

- либо строить имидж осознанно (вариант «4» на блок-схеме).

Более глубоко линии выбора по направлениям «2,3» не исследуются. Подчеркнем лишь, что такой выбор вторичен, по сравнению с глубокими, мощными комплексами и фобиями. Ф.Е. Василюк, выделяя сами принципы переживания, справедливо отмечает: «От того, какой принцип лежит в основе конкретного синтеза различных типов переживания, во многом зависят развивающие возможности процесса. Если его доминантой является принцип удовольствия, то переживание, даже в случае успеха, может привести к регрессу личности, принцип реальности, в лучшем случае, удерживает ее от деградации, и только на основе принципов ценности и творчества возможно превращение потенциально разрушительных событий жизни в точки ее духовного роста и совершенствования».[143]

Переживание, как системное состояние «Я-системы», ведущее к выбору отказа от имиджа, должно, очевидно, базироваться на тяге, влечении к другим ценностям, пусть даже и менее ориентированным на успех в группе. «Творческое переживание, - как отмечается в той же работе, - взятое не как идеальный тип, а как основа эмпирического процесса, взятое как творчество в переживании, заключается в создании соответствующего этой, и только этой, критической ситуации уникального синтеза переживаний различных типов».[144]

Ассоциативное закрепление ценности чистого творчества, накопление опыта чувствования других, перенос симпатий при несчастной любви и многое другое лежит в основе движения человека по линии «2» на блок-схеме; так же, как и выбор стихийной корректировки связан с ощущением мнимой боязни.

Под осознанным же строительством имиджа (вариант «4» на блок-схеме) имеются в виду те выборы и переживания человека, которые вызывают (или, исходя из принятой точки зрения на природу личности, - «обнаруживают») тревожность, достаточную для контроля каждого крупного шага в строительстве имиджа.

Один из первых таких шагов - выбор следующей точки отсчета; под конкретного ли человека строится имидж (вариант «8» на схеме) или под группу лиц («хочу понравиться возможно большему числу избирателей во время публичного выступления»), что отражается на схеме знаком «7».

Отдадим предпочтение варианту ориентации на конкретного человека, исходя из целей работы и простого авторского опыта популяризации.

Первое, что желательно на таком пути - накопление информации, банка данных относительно партнера (далее будем использовать условный термин «партнер» для обозначения человека, «под которого» делается имидж). На блок-схеме такая фаза обозначена цифрой «9». При сборе такой информации имеет смысл, по наблюдениям автора, соблюдать следующие, как минимум, правила:

• правило «анонимности». Лучше не иметь никакой информации, чем раньше времени дать понять партнеру о своем интересе к нему;

• правило «ограничения источников». Исходя из первого правила, нежелателен сбор информации у близких лиц, лиц шизоидной ориентации и др.;

• правило «восьми точек». Такое правило иногда упоминается в западной литературе, особенно в известных работах Д. Карнеги[145]. Речь идет о темах беседы и вкусах человека в восьми областях, при разговоре о которых ответная реакция партнера наиболее вероятна. Некоторые из таких точек варьируются. По мнению автора, к ним имеет смысл отнести темы политики, здоровья, «детей» (кавычки ставятся для обозначения желания говорить о существах, уступающих по уму и относительно беззащитных - дети, домашние животные, больные и т.д.), секс, возможность и формы загробной жизни, общие событийные воспоминания, насилие (темы преступности, садизма, мистика в снах и т.д.). Такие темы лишь отчасти показывают интерес человека к собственным первичным, как их часто называют, потребностям.

Устойчивость роли неокортекса, даже в сновидениях, показывает резонность известной мысли Б.В. Зейгарник и А.Н. Леонтьева о том, что «человеческие потребности (следовательно, и мотивы) проходят иной путь формирования, чем потребности животных. Это путь «отвязывания» человеческих потребностей от органических состояний организма». [146]

Знание, хотя бы самое поверхностное, о вкусах и мнениях партнера по такому кругу тем есть желаемое, но не необходимое условие для перехода к строительству имиджа. Забегая чуть вперед, поясним однозначность такого тезиса.

Дело в том, что возникновение нужного типа симпатии (напомним выделенные типы «Я-Я»-симпатия, «Я-не Я»-симпатия, «Мы»-симпатия) возникают прежде всего по ключевым точкам разговора. Естественно, знание и «домашние заготовки» по наиболее вероятному кругу тем несколько облегчают провоцирование у собеседника («партнера») нужных чувствований;

• «правило статуса». Весьма желательна информация о социальном статусе партнера, привычных атрибутах его жизни и т.д.

Если сбор такой, как минимум, информации невозможен, подход к строительству имиджа идет по линии 8-10-11 по блок-схеме.[147]

Однако фактическим стартом в сложных процессах конструирования имиджа является так называемая пилотажная встреча (знак «9»). Иерархия целей такой пилотажной («разведывательной») встречи очевидна:

- сбор и запоминание вербальной и невербальной информации о партнере, причем по возможно более широкому спектру, ограничивающемуся лишь в минимуме упоминавшимися восемью «точками». Невербальная информация нисколько не менее ценна, именно в ней, преимущественно, и шифруется отношение к человеку;

- создать ощущение заинтересованности в себе; но не рекомендуется в ходе пилотажной встречи стихийно строить имидж, даже если есть ощущение удачи;

- сформировать возможно более однозначный повод для следующей встречи, на которой и имеет смысл опробовать свой, уже построенный по результатам пилотажной встречи, имидж.

Опыт нескольких десятков оргдеятельностных игр по сценариям пилотажной встречи в самых разных аудиториях привел автора к выводу, что общих рекомендаций по ее проведению совсем не так много, как кажется на первый взгляд. Дело в том, что пилотажная встреча объективно проходит несколько фаз:

• психодиагностика и провоцирование симпатий;

• фаза сбора основной информации;

• фаза прощания[148].

Отметим лишь некоторые, наиболее важные и унифицированные особенности пилотажной встречи, связывающие все фазы.

1. Накопление информации, своеобразного «банка чувствований» в ходе пилотажной встречи идет неравномерно, и было бы ошибочным думать, что вся информация по ходу встречи равномерно важна и должна быть сохранена и использована. Да это и невозможно, учитывая объем короткой памяти в 7-9 байт.

2. Существует оптимальная продолжительность пилотажной встречи, слабо зависящая от общих характеристик партнеров. Она определяется, прежде всего, но не исключительно, простым экспоненциальным ростом психической усталости при отсутствии крупных тематических и энергетических переключений. Иметь же яркий имидж уже на пилотажной встрече, как уже отмечалось, не рекомендуется, так что мотив возможной психологической усталости партнера, даже при оптимальном развитии событий, является весьма заметным мотивом встречи.

По наблюдениям автора, оптимальная длительность всей встречи колеблется в промежутке 1-1,5 часа чистого общения.

3. Учитывая упоминавшуюся известную мысль К. Левина о влиянии квазипотребностей на поведение человека, для выдерживания оптимального сценария пилотажной встречи имеет смысл блокирование потенциально раздражающих факторов по следующим, как минимум, направлениям:

• избегать приоритета ярких открытых цветов, особенно алого оттенка, в одежде и обстановке;

• не допускать уровня шумов и музыки, провоцирующего повышение голоса или молчание;

• избегать сильных запахов;

• стараться проводить встречу на «своей» территории, и уж, во всяком случае, избегать встреч на территории «нейтральной», где возможны мощные и длительные неучтенные воздействия.

4. Общий эмоциональный сценарий встречи должен строиться в примерном соответствии с приводимым графиком; во всяком случае, автор не раз наблюдал психологический выигрыш от соблюдения данного простейшего графика (рис.37).

Рисунок 37.Рекомендуемый эмоциональный сценарий беседы (пилотажной встречи)

Думается, что такой график не нуждается в комментариях. Подчеркнем лишь, что эмоциональные пики должны приходиться на встречу, расставание и тот момент, или моменты, которые хочется выделить для запоминания; именно такие моменты и будут, скорее всего, запомнены партнером.

5. Приведенный график описывает лишь общие зависимости данного сценария. Вместе с тем, учитывая строение пилотажной встречи «блоками» разговора, существует и микросценарий каждого блока. Он делается довольно интуитивно, «под себя», но всегда должен удовлетворять некоторым требованиям:

• поощрять партнера к самораскрытию;

• не раздражать партнера, - за редчайшим исключением, когда это надо для провоцирования внимания, или даже симпатии;

• позволять микропаузы для запоминания;

• позволять кодировать, в редких случаях, необходимые слова и мысли;

• позволять прятать, шифровать цели и точечный психологический интерес в разговоре;

• он должен быть рассчитан на оптимальное время, - во всяком случае, до 10 минут.

Психологические операции разговора, отвечающие таким требованиям, нагляднее, видимо, выразить на приводимой ниже схеме (рис.38).

«шифровка» отхода

запоминание

Тема речи

поощрение символ

Рисунок 38. Психологические операции разговора

Под «поощрением» имеются в виду автоматизированные и совершенно необходимые операции, провоцирующие речь партнера и его ощущение важности его речи, ее высокого психологического «рейтинга»: одобрительное кивание, поощряющие мимика, пластика, междометия, отсутствие «отрицательных символов беседы» - приближение и закрывание подбородка ладонью, «омертвение» мимики в ответ на фразу собеседника и т.д.

Под термином же шифровки ухода имеются в виду операции, провоцирующие у партнера ощущения незначимости только что произошедшего - операции переключения темы, цепочки банальных фраз, стереотипной оценки какого-то нового факта, неизвестного партнеру, и т.д.

Выработать тонкость, чувствительность и волю, необходимые для свободного владения такими операциями, нелегко. Иногда автору даже казалось, что это едва ли не врожденное качество. И.А. Бунин, скажем, писал о том, как «некоторый род людей обладает способностью особенно сильно чувствовать не только свое время, но и чуждое прошлое, не только свою страну, свое племя, но и ближнего своего, т.е., как принято говорить, «способностью перевоплощаться», и особенно живой и особенно образной памятью»[149].

Все остальные рекомендации чуть более частного плана рассмотрим, исходя из упоминавшихся фаз пилотажной встречи.

Первая из таких фаз - психодиагностика. Вряд ли есть другая область психологии, где сконцентрировалось бы столько блестящих идей, фальсификаций и непроверенных данных. Во всяком случае, попытки автора накопить статистический материал для проверки однозначных модальных рекомендаций в некоторых западных изданиях[150] не вызвали у него желания слепого копирования.

Поэтому автор ставил вынужденную цель минимизации диагностических признаков, принимая во внимание лишь те, которые хотя бы как-то поддаются верификации и согласуются с опытом исследования и оргдеятельностных игр. Разумеется, такой подход, основанный на здравом смысле и интуитивном нежелании смешивать психологию и астрологию, совсем не означает, что в литературе, которая заполнила сейчас коммерческие киоски, нет дельных или, по крайней мере, остроумных мыслей. Неясен лишь объем и достоверность экспериментального банка данных. Исследований же, очевидно опирающихся на такой банк данных и заранее оговаривающих количественные критерии фальсифицированности в психодиагностике, в сущности, немного.[151]

Психодиагностика в имиджелогии пока, кажется, не обрела статуса ни науки, ни особой дисциплины. Она представлена как бы на трех уровнях: поразительно императивных рекомендаций, как и что определять (угадывать, гадать) по внешним чертам человека, в основном в бульварных изданиях[152]; на уровне предлагаемых систем тестов, часть которых автору известна, но в которых очень редко есть хоть какие-то ссылки на методологию обработки результатов тестов, то есть читателю просто предлагается верить в то, что такая методология есть[153]; на уровне упоминавшихся редких попыток найти фундаментальное основание психодиагностике в имиджелогии, что тем более удивительно, учитывая, что психодиагностика в общей психологии имеет солидный стаж[154].

Потому все рассуждения автора о психодиагностике лишь отчасти подтверждены специальными исследованиями и приводятся как необходимое звено разговора о пилотажной встрече. Автор исходил из очевидных, а потому не бесспорных позиций - признак диагностики подтвержден лишь в следующих случаях:

• если такой признак очевиден для исследователя, и такая уверенность подтверждена мнением экспертов, или даже всех участников игры;

• если выделение системы конкретных признаков помогло на игре отгадать заранее записанную и запечатанную в конверте «биографию» и особенности поведения персонажа;

• если диагностика по таким принципам ведется большинством людей неосознанно, и они признают это при беседе - скажем, диагностика по мимике, темпу речи и др.;

• если такие признаки подтверждаются, хотя бы отчасти, теми исследованиями третьего «уровня» психодиагностики, о котором речь шла выше, и др.

По представлениям автора, все основные приемы психодиагностики можно, достаточно условно, разделить по двум классам: общая психодиагностика и диагностика по психическим типам.

⇐ Предыдущая 34 35 36 37 383940 41 42 43 Следующая ⇒