И.А. Федоров 15 страница

Для автора базовым критерием, отделяющим типы личности, является личностный комплекс, показывающий упоминавшееся «восхождение» или «нисхождение» по отношению к экзистенциалу, выработку привычных навыков блокирования тревожности и, следовательно, привычки к квазикоммуникациям.

Разумеется, такой подход имеет много альтернатив. Общеизвестны попытки выделения особых типов личности по врожденным качествам (например, по темпераменту - сангвиник, холерик, меланхолик), или по общей ориентации интересов (например, тест Айзенка, устанавливающий интравертность или экстравертность, «внутреннюю» или «внешнюю» ориентацию человека) и др.[131]

Не сомневаясь в фундаментальной отработанности моделей таких тестов, автор, тем не менее, убедился в том, что выделение данных типов «перекрывает» слишком мало в реальном поведении человека. Взяв за основу идею польских социологов о стилях жизни, как сторонах образа жизни, автор старался выработать классификацию, пусть неточную, но позволяющую практически различать типы людей по иерархии их жизненных ценностей и ориентаций, прямо и доступно для наблюдения проявляющихся в поведении человека.

Помимо визажистики, в истории гуманитарного знания было предпринято множество попыток, в том числе и автора работы, классифицировать людей по их «внутренним качествам».

Подчеркнем еще раз, что такая классификация разработана в прагматических целях и главным критерием выделения типов была их практическая определимость и несводимость друг к другу.

Разумеется, описание таких типов и приемов работы с ними в рамках квазикоммуникаций - задача, требующая отдельного исследования. Поэтому приводимые ниже фрагментарные описания психологических типов даются просто как намек на специфику каждого типа, учет которой - одно из главных условий деятельности квазикоммуникатора.

«Пассионарий» (термин Л. Гумилева, от фр. passions - страсть). Базовые диагностические признаки:

· высокая врожденная психическая энергетика. Пассионарии чрезвычайно работоспособны, могут годами обходиться минимумом сна (например, Цезарь, Наполеон, Сталин);

· как правило, холерический темперамент (люди с таким темпераментом производят впечатление сильных и недобрых);

· пассионарии, как правило, имеют аномально мощные детские комплексы; они как бы всю жизнь доказывают окружающим свою значимость, подсознательно психически мстят за то, что им в детстве казалось постыдным, оскорбляющим их достоинство. Во всяком случае, высокая, часто доходящая до патологии, тяга к власти, лидерству - отличительная черта пассионария. Конкретные причины и формы такой тяги заслуживают отдельного разговора. По мнению многих исследователей, такая тяга, влечение, не сводится ни к желанию личного обогащения, ни к сексуальной агрессии, ни к славе;

· они почти всегда, под любыми предлогами, стремятся к профессиям, дающим реальную власть над людьми - военный, руководитель, политик (заметная часть преступников – «пассионарии»);

· люди этого типа редко имеют приятный для окружающих визаж. Более того, как правило, «пассионарии» имеют довольно ярко выраженные внешние недостатки, провоцирующие упоминавшиеся детские комплексы. Некоторые из исследователей даже пробуют выявить частотную иерархию таких недостатков: излишний вес (Черчилль), маленький рост (Наполеон), сухорукость (Сталин), так называемую «дьяволову» гамму цвета глаз (все оттенки желтого), у женщин - скрытое косоглазие, «комплекс амазонки (правая грудь несколько меньше левой)», диспропорцию тела и головы (Петр I), и так далее[132];

· аномально и ярко выраженная сексуальность, - видимо, являющаяся инакобытием той же тяги к власти. Э. Климов, например, считает, что обычная сексуальность аномально редко присуща «пассионариям», что, видимо, справедливо, поскольку связано с комплексом обиды и желанием отомстить за детские и юношеские психические комплексы, причем довольно часто их сексуальность отожествляется с латентным гомосексуализмом;

· «пассионарий» обладает развитой дальней памятью, причем чаще всего доходящей до уровня открытой личностной злопамятности; жестокость, которую они проявляют к людям, всегда каким-то образом оправдана для них самих (как правило, либо через рассуждения о необходимых жертвах ради общего блага, либо через тезис об условности, обратимости личной смерти);

· комплексы пассионарности, в отличие от большинства других типов, можно распознать уже в детстве, через стабильную тягу к лидерству в малой группе, причем женщинам это свойственно в меньшей степени;

Таким образом, пассионарность можно определить как комплекс самооправдания и романтизации повторяющихся, личностно мучительных воспоминаний, субъективных оценок и поведенческих стереотипов путем агрессивного навязывания их, с использованием всех возможных, в том числе институциональных средств, как можно большему числу окружающих, причем весь этот процесс сопровождается скрываемыми сексуально ориентированными символами и ассоциациями. Иными словами, пассионарность есть качественно особый процесс экстериоризации, транслирования личностных комплексов на целые социальные группы людей.

Легко предположить, что базовыми символами триггер-калибровки для работы с пассионариями, или аудиториями, где их большинство, должны быть симулякры власти, избранности элиты, скрываемого презрения к ценностям других групп населения, идеологии сексреволюции и т.п. Разумеется, постоянно и бурно растущий опыт участия в квазикоммуникациях - решающий фактор формирования ценностного мира пассионариев; но, как уже отмечалось, и этот мир должен содержать в себе самоотрицание, что может выражаться в редких, но бурных попытках духовного коммуницирования с близкими людьми.

На этот парадокс справедливо указывал, например, К. Симонов в романе «Живые и мертвые», отмечая у И. Сталина попытки вступить в духовную коммуникацию с последовательно отстаивающими свое мнение людьми, причем попытки, чаще всего, неумелые и заканчивающиеся чем-то вроде «почетной ссылки» бывших партнеров по коммуникации. Иногда это проявляется и в парадоксальных попытках поддержки самой возможности духовной коммуникации извне, не участвуя в ней самому,- например, неожиданная и мощная поддержка Ю. Андроповым театра на Таганке.

Объяснить такие попытки случайностью или неожиданными переходами настроения высокопоставленных пассионариев вряд ли возможно. Видимо, здесь сказывается известный еще со времен «Записок о галльской войне» Г. Цезаря парадокс «послевластия»; как известно, Г. Цезарь честно признавался в том, что, после захвата власти, самым неожиданным для него было огромное количество неотложных и мелких дел по ее удержанию и огромная, не вполне ясная ему самому, трудность реализации предыдущих планов.

Возможно, редкая, но мощная тяга пассионариев к духовной коммуникации и связана со смутным чувством невозможности реализации тех гуманных планов реформ, с которыми они приходили к власти.

Отметим, что пассионарность невозможна без формально обратного, а, по сути, тесно связанного с ней типа «субпассионариев» (или, попросту говоря, мещан). Парадоксальной особенностью этого типа является уверенность в отсутствии комплексов, в отрицании принадлежности к нему. Отметим также, что «субпассионарии», в буквальном смысле, - повинующиеся пассионариям, «подпассионарии» - наиболее распространенный тип личности, имеющий, по мнению автора, несколько ярких разновидностей. К числу же общих характеристик можно отнести, как минимум, следующие:

· «субпассионарии», - люди, которые имеют ярко негативный опыт выхода за пределы установок в возрасте социализации. Иными словами, в детстве или юношестве они пробовали блокировать свой комплекс экзотическими способами (например, через попытки лидерства, демонстрацию своих способностей, симпатий, любви, причем все они, по представлениям «субпассионария», потерпели яркую неудачу); в итоге, они стремились копировать поведение других, чтобы с наибольшей надежностью избавиться от негативных ассоциаций;

· одной из важных сторон «субпассионария» является ярко выраженная социальность, проявляющаяся как упоминавшаяся экстравертность, стремление транслировать себя, с целью занять наиболее престижное место в группе. Не случайно фокусом идеологических служб, системы масс-медиа, предвыборных технологий являются именно «субпассионарии», как основной электоральный слой;

· формальным выражением базовых комплексов «субпассионария» является боязнь, скрытая или явная, творчества. Это вовсе не означает, что они лишены способностей к нему. Напротив, «субпассионарии» стараются заглушить эту способность, всегда присущую разуму, через систему выраженных увлечений, «хобби»;

· в иерархии социальных ценностей, которые чрезвычайно важны для «субпассионария», высшие места занимают семья, высокий уровень жизни, престиж;

· с возрастом «субпассионарии» закономерно обретают систему предубежденности, жестко выраженных привычек, политических взглядов, консервативных убеждений. Столкновение с ситуацией, заведомо и явно не вписывающееся в систему таких убеждений, провоцирует личную трагедию, в ходе которой либо меняется психический тип личности (феномен «возрождения», описываемый, например Л.Н. Толстым, Б. Лавреневым), либо комплекс «субпассионарности» становится неадаптивным, безразличным к жизненным ситуациям; иными словами, желание быть «принципиальным» господствует над естественным для носителя разума желанием понять как можно больше;

· трудно, разумеется, говорить о точном выражении численности «субпассионариев» в сумме населения; в любом случае, как представляется автору, она не менее трети в любой случайной выборке с генеральной совокупностью более тысячи человек. Столь заметная квота, естественно, не может быть однородной. Классификация подгрупп «субпассионариев» может идти по нескольким основаниям: по ментальным особенностям, по выработанному типу предубежденности (субъективно признающие себя субпассионариями и отрицающие это), по степени копирования поведения других.

Общих рекомендации по общению с «субпассионариями» не так уж много:

· прибегать к темам, требующим творчества и тонкого понимания лишь при крайней необходимости; не поручать «субпассионариям» специфических работ (или назначать на должности), требующих постоянного творчества;

· учитывать, что «субпассионариям» вообще не свойственен трудовой энтузиазм, почти наверняка семейные ценности будут более значимы. Эти люди предпочитают монотонную привычную работу любой другой;

· помнить, что одной из излюбленных тем «субпассионариев» является акцентуация недостатков окружающих (наиболее яркая форма - осуждение известных людей - например, пристрастия Есенина к алкоголю, старческого слабоумия Мопассана, супружеской неверности Пушкина и т.п.);

· люди с такими базовыми комплексами вполне могут быть в управленческой «команде», для исполнительских функций, а также работ, требующих внимательности, пунктуальности, точности;

· при внутрипроизводственном или социальном конфликте основные управленческие воздействия ориентируются, учитывая их многочисленность именно на «субпассионариев». Эта же зависимость сохраняется и при макровоздействиях, что следует учитывать, например, в контент-анализе масс-медиа, в организации предвыборных кампаний, управленческом планировании.

Подчеркнем, что именно субпассионарии – наиболее удобный объект квазикоммуникаций, и сейчас львиная доля таких коммуникаций интуитивно ориентирована именно на них, включая рекламу, шоу-индустрию и др., хотя появляются и первые опыты квазикоммуникаций, учитывающих и другие типы личности (например, шоу «Comedy club»).

Разумеется, отождествлять «субпассионариев» с каким-то гипотетическим «социальным слоем прирожденных квазикоммуникаторов» было бы наивно, - уже потому, что в словосочетании «тип личности человека» акцент, по представлениям автора, должен ставиться именно на последнем слове.

Диалектика формирования слабой, но неуничтожимой полностью потребности к духовному коммуницированию действует и для них; другое дело, что такая потребность часто принимает своеобразную «дистантную форму». «Субпассионарии», например, часто имеют формально невинные увлечения, хобби. Однако, то, что для других типов личности является просто приятным времяпрепровождением, для них зачастую полно глубокого смысла, является выходом на уровень собственно символьной духовной коммуникации. Попросту говоря, коллекционирование марок, путешествия или пение в церковном хоре для «субпассионариев» может быть духовной коммуникацией с воображаемым партнером, причем такой коммуникацией, которая связана ассоциативными рядами именно с тем временем, когда субпассионарность для них еще не сложилась.

Отметим также, что, по наблюдениям автора, именно «субпассионарии» особенно склонны к кратковременным групповым духовным коммуникациям, особенно в период кризиса гендерной идентификации (например, «кризиса среднего возраста»). Печаль по поводу нереализовавшихся надежд, первое острое чувствование своей смертности, неумение передать словами накопившийся опыт упоминавшихся «прикосновений к экзистенциалу», - все это является хорошей почвой для возникновения таких «групповых духовных коммуникаций».

Впрочем, они очень хрупки, из-за возможных несовпадений графика перехода от фазы «аптайма» к фазе «поиска».

Еще одна своеобразная диадная пара психических типов личностей - шизоиды и рефлексики.

Шизоиды - численно наиболее динамично развивающийся в нашей стране тип личности. Есть основания утверждать, что через одно - два поколения (40-50 лет) люди с такими базовыми комплексами будут составлять никак не менее 15% рабочей силы страны, что связано с целым рядом оформившихся негативных факторов: рост пьянства, психических заболеваний, мощных стабильных стрессоров, несбалансированность питания, в ряде регионов - радиоактивное заражение, высокая мутагенность среды; все это, еще по мысли Э. Дюркгейма, отражает «кризис государства в индивидуальной психике».

Базовые комплексы «шизоидов» - оформившаяся привычка использовать экзотичные способы социализации в критически большом числе ситуаций. Иными словами, речь идет не о психически ненормальных людях, но о тех, кто имеет предрасположенность к этому. Такие люди в детстве неудачно пробовали копировать обычные способы вхождения в какие-то группы, в силу чего и возникла привычка к экзотическому поведению.

Диагностические признаки типа широко описываются в соответствующей литературе[133]. Выделим лишь главные из них:

· явные или скрыто выраженные «точки соскальзывания». Как правило, это темы (а иногда и кодовым образом воспринимаемые ситуации), когда шизоиды перестают придерживаться формальной логики. Как правило, это темы врагов, которые мешают достигнуть цели и их собственных способностей, которые не только недооцениваются, но и не могут реализоваться из-за внешних обстоятельств;

· энергетическая циклоидность, чередование периодов апатии и бешеной, не всегда подчиненной видимой цели, активности;

· принципиальные разрывы слитности мышления. Проще всего отслеживать это, произвольно меняя темы разговора, причем ярко выраженный шизоид быстро забывает предшествующую тематику. Не менее надежен контент-анализ смысловых рядов письменной речи шизоидов, где, как правило, очевидны сюжетные перескакивания, неровный почерк (каллиграфия почти исключена), попытки обосновывать очевидное и описывать его, как необычное, сложное и трудное для восприятия читателя;

· в связи с явной девиантностью, смещенностью ценностей шизоидов, они редко обладают спокойным визажем, легко нарушают известное правило «трех цветов» (сочетание не более трех цветов дает ощущение строгости и деловитости), имеют выраженную склонность к алой гамме, не любят тщательно отрабатывать детали визажа;

· шизоиды обладают обостренным, зачастую неадекватным восприятием, что провоцирует неординарные реакции в обычных ситуациях, злопамятны и, одновременно, привязчивы. Не любят монотонную, требующую аккуратности работу. У них ослаблен известный «эффект Зейгарник» (фоновая тяга к завершению начатого дела)[134] и т.д.

Отметим также, что базовый комплекс шизоида (постоянные выходы за пределы установок) связан с тем, что только для этого типа личности такой выход доставляет удовольствие; в этом смысле обычные экзистенциальные страхи людей перед сложным и непонятным блокируются. Наоборот, копирование поведения других доставляет неудовольствие, провоцирует тревожность, обиды, иногда - невротические срывы.

Еще не так давно в управленческой психологии считалось нежелательным привлечение шизоидов даже к простой исполнительской работе на предприятиях. По упоминавшимся причинам, теперь позиции заметно изменились. Приходится вырабатывать новые методики использования шизоидов на производстве и в предпринимательстве. Выделим лишь общие ориентиры таких рекомендаций:

· не показывать удивление, отторжение или испуг при невротических срывах шизоидов;

· при беседах с ними акцентировать общность ценностных ориентаций (например, демонстрировать имидж «у меня тоже есть странности, но я более тщательно их скрываю»);

· люди этого типа могут выполнять широкий круг функций при регулировании конфликта (сбор информации о конфликтерах, внедрение в одну из группировок, и др.). Причем без дополнительных финансовых трат, поскольку, при умелом общении, они легко привязываются к руководителю;

· шизоидов не рекомендуется назначать на руководящие должности, привлекать для исполнения представительских функций, поручать монотонную, требующую аккуратности работу; производительность труда шизоидов снижается при изоляции от коллектива, что провоцирует у них невротические срывы; при планировании работ для шизоида имеет смысл предусматривать отдельные критерии для периодов депрессии и подъема, причем в первом случае нормативы должны быть занижены (возможно специальное приурочивание отпуска к таким периодам), а во втором - завышены;

· шизоидам противопоказана работа воспитателя, ведение деловых переговоров, менеджерские работы, постоянное ведение документации, экономический анализ, бухгалтерские работы. Оптимально использование их при выработке банка управленческих идей, в массовых мероприятиях (митинг, пикет, забастовка), в исполнительских работах. Особенности организации квазикоммуникации с шизоидами легко представимы даже при частичном учете описанных диагностических признаков.

Для шизоидов проблема возможности духовной коммуникации остра и мучительна, она является одной из основ выстраивания возможных жизненных сценариев. Такие коммуникации почти всегда являются заветной целью шизоида,- уже в силу их маловероятности. Такие коммуникации действительно маловероятны, поскольку:

- все (кроме, может быть, типа личности «сенситив» и «стоик») остальные типы личности вырабатывают похожие правила общения с шизоидами, где защитные для них функции преобладают, желание же понять шизоида, вступить с ним в духовную коммуникацию - большая редкость;

- маловероятны духовные коммуникации между самими шизоидами, даже при разнополости, что, по наблюдениям автора, заметно облегчает коммуницирование. Видимо, одной из главных причин такого положения дел является постоянное несовпадение движения по графикам «триггер-калибровки» и «аптайма» для шизоидов (феномен несимметричных квазипотребностей, используя терминологию К.Левина);

-существует, видимо, и критический объем опыта неудачных попыток духовного коммуницирования для каждого шизоида, после которого он неосознанно обрывает даже удачно начавшуюся духовную коммуникацию именно из-за боязни неудачи.

Редчайший же вариант беседы с «шизоидом», имеющим достаточный опыт духовного коммуницирования, - заветная мечта социолога, поскольку именно шизоиды обладают уникальной способностью передать самые неожиданные нюансы такого коммуницирования, не прибегая к стереотипам и языковым клише.

Едва ли не противоположным образом дело обстоит с «рефлексиками», которые настолько погружены в себя, что зачастую рассказывают, как о духовной коммуникации о любой беседе, где им не противоречили. Как ни парадоксально, это объединяет их с «пассионариями» которые так редко стремятся к «симметричному общению»; уже поэтому изучение диалектики духовного коммуницирования «рефлексиков» - самое трудное и неблагодарное дело для социолога.

«Рефлексики» (от лат. reflexio - размышляю) - столь же редкий, как и «сенситивы», тип личности. Его внешняя «парность» с шизоидами связана с яркой его ориентацией на творчество - а, следовательно, с выходом за пределы привычных, все более жестких с возрастом установок. Однако они не заходят столь далеко за эти пределы, как шизоиды. Можно выделить следующие, как минимум диагностические признаки:

· мощное, оригинальное, но, как правило, замедленное мышление; в силу последнего «рефлексики» редко занимаются спортом и физической культурой, что сказывается на визаже (типичный образ рефлексика - умный, странный, страдающий излишним весом, небрежно одевающийся человек, которому явно скучны обычные разговоры);

· излюбленные темы беседы для рефлексиков - необычные загадки, тесты, экзотические путешествия, наука, натуралистические описания событий, фантастика;

· согласно известному закону компенсации способностей, сформулированному Б. Тепловым,[135] развитие одних способностей происходит как бы «за счет» других; видимо, поэтому, рефлексики редко социально успешны, как правило, они пополняют ряды тех страт, которые раньше назывались «кухонной интеллигенцией»;

· они обладают развитым воображением, любят необычные решения даже тривиальной задачи. В американской литературе иногда отмечается неудачливость рефлексиков в личной жизни. Опыт авторских исследований ставит этот тезис, для нашей страны, под сомнение;

· рефлексики невнимательны, но искренни. Они редко прибегают к осознанной лжи, им это кажется неинтересным; идеи рефлексиков часто присваивают другие, что провоцирует все новые обиды, мнительность. В этом смысле, это как бы саморазвивающейся тип личности. Рефлексивность с возрастом возрастает.

Вместе с тем, вряд ли верно отождествление рефлексиков с каким-то типом ученого. В мышлении рефлексиков слишком много «вкусовщины», нежелания заниматься черновой эмпирической работой. С возрастом этот недостаток усиливается. Рефлексики просто теряют интерес к возражениям и сомнениям собеседника, перестают его слушать.

Постоянные выходы за пределы установок не проходят бесследно для их психики, сталкиваясь здесь с неприятными воспоминаниями, чувством вины, негативными ассоциациями. Они становятся чувствительными к мистике, странности в их поведении растут. Таким образом, один из путей углубления рефлексивности - шизоидность.

Выделим, в связи с этим, и общие рекомендации по общению с «рефлексиками»:

· рефлексики приносят большую пользу в управленческой команде, выполняя функции «генератора идей». Рекомендуется также использование их в чисто творческой работе (программирование, прогностика вариантов событий, юриспруденция);

· рефлексики болезненно относятся к грубой критике. По крайней мере, в управленческой команде такая критика должна быть исключена; желательно достижение ситуации допуска ответственного рефлексика к широкому кругу служебной информации при постоянном отслеживании возможной утечки; по отношению к рефлексикам должна быть снижена жесткость чисто дисциплинарных норм и т.д.

Разумеется, именно для рефлексиков выстраивание квазикоммуникации наиболее затруднено.

«Сенситив» - тип личности, базовые комплексы которого вытекают из отлично развитой системы восприятия, сенсорной чувствительности. Основные диагностические характеристики этого типа:

· перегруженность восприятия вследствие заметно большей, чем обычно, развитости органов чувств (особенно обоняния);

· привычка, закрепленная с детства, ориентироваться на чувственное восприятие в принятии поведенческих решений, вследствие чего и имиджи другого воспринимаются, прежде всего, на чувственном уровне, аномально высокую роль играет визаж, цвет, запах, интонация, пластика;

· резкие перепады настроения, высокая реактивность, склонность к различным видам аллергии;

· меньшая, чем обычно, мощность чисто социальных ценностей и ролевых влечений (уже в силу известного закона компенсации способностей). Например, причудливость политических симпатий, в зависимости от ситуации и визажа лидера, нежелание работать вне нравящихся условий, даже при высокой оплате, отвращение к циничным и жестким управленческим нормам, логике семейной жизни, политике в целом;

· высокий художественный вкус, склонность к красоте, изяществу («сенситивы» могут стать хорошими дизайнерами, художниками, модельерами, психодиагностами, иногда - воспитателями);

· высокая эмоциональность, нежелание сдерживаться при сенситивно раздражающих ситуациях, иногда - высокая привязчивость, хотя чаще, из-за накопления обид и нежелания понимать их причину, сенситивы стараются не привязываться к людям.

Отметим также, что описываемый тип достаточно редок (во всяком случае, менее 1,5% взрослых людей), причем «сенситивы» чаще женщины; с возрастом уровень сенситивности может падать; «сенситивы» чаще несчастливы в личной жизни, склонны к религии, причем зачастую из-за красоты церковных обрядов; тонко чувствуют животных; азартны, обладают развитой интуицией; редко бывают интеллектуалами; испытывают трудности при решении логических задач.

Таким образом, базовые комплексы «сенситивов» постоянно провоцируются избытком ощущений, в силу чего их оценки, мотивы и влечения, чаще всего, выражают собственные фантазии, а не желание разобраться в реальном положении вещей. Современная практика шоу часто отпугивает «сенситивов» именно из-за нарушения элементарных правил учета их особенностей.

Приведем и некоторые, самые общие рекомендации по общению с «сенситивами»:

· ни при каких условиях человек, за редчайшим исключением, относительно которого диагноз сенситива считается установленным, не должен назначаться руководителем; необходимо помнить, что при общении с сенситивами следует избегать резких запахов, громкой музыки, открытых или безвкусных цветовых гамм, натуралистических описаний или «грубых» тем;

· опытному квазикоммуникатору имеет смысл привлекать одного «сенситива» в управленческую команду, специализируя его как диагноста (например, для диагностики групповых или индивидуальных симпатий к себе, диагностики во время деловых переговоров, для дизайнерских и иных работ, требующих воображения и творческой фантазии). Если такого рода услуги предприятию не требуются, сенситивы должны отсеиваться уже при первичном отборе кандидатов;

· сенситивам, учитывая их душевную чуткость и тонкость, нельзя явно лгать, и уже поэтому они с трудом поддаются квазикоммуникациям. С другой стороны, они спокойно относятся к непривычным ситуациям и предложениям (например, к предупреждению о том, что ты хочешь занять у него деньги и вовсе не собираешься их отдавать);

· при подозрении на сенситивность следует резко уменьшать значимость большинства обычно рекомендуемых социальных тем (карьера, политика, бизнес, международные новости). Такие темы не могут долго удержать внимание сенситива. Если они все же необходимы, следует искать необычные, «красивые» переходы к ним;

· сенситивы - единственный тип, по отношению к которому резко падает эффективность обычно столь действенных психологических уловок - «приглашающих пауз», приписывания себе чужих мыслей и др. Восприятие «сенситива» имеет заметные качественные отличия, поэтому примерный имидж при общении с сенситивом можно описать так: «Я - спокойный, умеющий слушать, молча принимать красоту, искренний в описании своих недостатков и намерений человек».

Отметим также, что «сенситивы» не способны к устойчивой скрытой неприязни. Поэтому диагностировать устойчивое отрицательное отношение сенситива не слишком трудно. Кроме того, оно может быть преодолено с помощью соответствующих технологий. Впрочем, по отношению к сенситиву у людей редко бывает откровенно враждебное отношение; они чаще вызывают симпатию, любовь, жалость, юмор, «отеческий» (или «материнский») комплекс.

Духовное коммуницирование для «сенситивов» имеет ряд принципиальных особенностей; отметим лишь наиболее яркие из них:

- видимо, состояние духовного коммуницирования для них менее вероятно, чем для остальных типов личности (кроме «пассионариев»), поскольку они чувствуют (или ошибочно провоцируют в себе такое чувствование) множество нюансов, которые, по их мнению, символизируют неудачу попыток в этом направлении. Такими нюансами могут быть неприятные для «сенситивов» цвет, запах, мимика, интонация, тембр голоса, организация пространства беседы и др.;

- «сенситивы» очень мнительны, и могут спровоцировать упоминавшиеся выше нюансы уже в ходе самой коммуникации, что ведет к немедленному ее прекращению;

- сенсорность этого типа личности настолько велика, что многие парадоксы духовной коммуникации, - например, трансформация чувства пространства и времени, изменение фокусировки зрения, резкое снижение роли членораздельной речи, - для них сравнительно привычны, встречаются и за пределами духовного коммуницирования, что затрудняет формирование осознанного мотива вступления в духовную коммуникацию;

- все более обнаруживающееся равнодушие «сенситивов» к моральным нормам часто отпугивает партнеров по коммуникации;

- если же духовная коммуникация для «сенситива» все же наступила, то его стремление дойти до высших ее этапов становится мощным и почти непреодолимым; именно поэтому выход из состоявшейся духовной коммуникации для «сенситивов» часто трагедиен, мучителен, сопряжен с весьма вероятным возникновением коммуникофобии («не хочу больше мучиться зря»), или коммуникофилии, постоянного поиска коммуникаций при растущем игнорировании социальных ценностей.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒