Глава 24. Halestorm

⇐ ПредыдущаяСтр 24 из 61Следующая ⇒

Глава 24

Am I brave enough?

Am I strong enough?

To follow the desire

That burns from within

To push away my fear

To stand where I'm afraid

I am through with this

'Cause I am more than this

Halestorm

Аппарировав к черному ходу больницы Св. Мунго, Северус остановился перед дверью, запрокинул голову назад, закрыл глаза и попытался успокоиться. Это оказалось крайне непросто. Он и сам до конца не понимал, почему ему было так трудно сдержаться. За все эти годы он оказывался в самых разных ситуациях, требовавших от него предельной концентрации и выдержки, невзирая ни на какие внешние воздействия и раздражители. А уж вот так терять голову от поцелуев ему не доводилось еще с времен юности – он довольно быстро понял, что при этом он становится слишком уязвимым.

Слишком… открытым.

Он не любил открываться. Ни перед кем.

В первые годы службы в рядах Пожирателей он еще мог себе позволить какие-то подобные… развлечения, Малфой нередко устраивал в своем доме вечера, обычно оканчивавшиеся попойкой и развратом. Но даже тогда ему в какой-то момент стало отвратительным все это похотливое скотство, и он все реже и реже приходил на такие сборища. А уж когда он стал работать и на Дамблдора, то и вовсе отказался от всего, что могло пошатнуть его стойкость и мешало сохранять ясное сознание. Потому что если раньше это угрожало лишь концентрации и трезвому мышлению, то теперь могло привести к смерти.

Вино – ровно полбокала за вечер. Ни граммом больше.

Никаких стимуляторов.

Никаких привязанностей. И женщин это касалось в первую очередь. Случались, конечно, какие-то разовые интрижки на одну-две ночи, но не более того.

Он так привык к такой жизни, что даже не заметил, как полностью, намертво похоронил все свои чувства под этой тяжелой плитой железного самообладания. И даже перестал чего-либо хотеть. Ему всегда было на что отвлечься. И его это в какой-то степени устраивало. До вчерашнего вечера.

Ну, или если уж быть совсем точным – до того вечера в Малфой Мэнор, когда он увидел Гермиону в платье от Твилфитта. И она вдруг перестала быть бывшей ученицей. Но кем стала – он пока не совсем понимал.

Вчера все было еще не так плохо. Он целовал ее относительно спокойно. Да, ему, безусловно, хотелось большего. Да, ему это нравилось. Но ситуация была полностью под его контролем. Ему даже удалось нормально поспать ночью, быстро выбросив из головы все эмоции и мысли.

То, что произошло пять минут назад, не вписывалось ни в какие приемлемые для него рамки.

Девчонка меньше чем за минуту практически сломала его выдержку. И при этом почти ничего не делала, только отвечала ему и гладила по спине.

Он присел на корточки и помотал головой. Сжал виски руками.

«Что со мной происходит? Я никогда так себя не вел…»

«Естественно, – подсказал внутренний голос. – Конечно, не вел. У тебя не было ни малейшего шанса. Когда там у тебя последний раз был кто-то, кого можно было поцеловать? Да еще так поцеловать».

«Это здесь ни при чем, – возразил он этому невидимому собеседнику. – Я могу с собой справиться. Всегда мог. С Цисси у меня не было таких проблем. И с другими тоже».

«Она – не Цисси».

Несколько секунд он обдумывал это совершенно очевидное утверждение и признал, что так оно и есть. Но раньше чаша весов склонялась бы в сторону Нарциссы. А сегодня внезапно и резко качнулась в противоположную сторону. И относиться к Гермионе так же, как раньше, он уже не мог. Его тоже тянуло к ней. Если до этого она была просто девочкой, то теперь она стала его девочкой. И хоть она и остановила его, он видел, что вечером наверняка последует продолжение.

Дожить бы до этого вечера.

Он выпрямился, быстро проделал дыхательное упражнение, обычно помогавшее ему восстановить равновесие, и вошел в здание больницы.

Макнейр уже был на месте:

– Доброе утро, Северус. Чем займемся сегодня?

– Вы получили результаты анализов крови из маггловской клиники?

– Да, они на вашем столе.

– Вы их смотрели?

– Конечно.

– И что увидели?

– Никаких изменений в составе крови. Все, что мы пробовали за последнюю неделю, не оказало никакого воздействия.

– Гм… А сам состав? Магглы нашли что-нибудь, чего, по их стандартам, не должно быть в крови?

– Вообще-то, кое-что нашли, – Макнейр сходил к его столу и принес обратно белый листок. Снейп быстро просмотрел табличку с цифрами и поднял брови:

– Воспалительный процесс?

– Да. Любопытно, не правда ли? Ведь на ней нет никаких ран. И при последнем осмотре не было выявлено никаких внутренних повреждений. После трансформации она регенерировала, как положено. Жара тоже нет, он возникает только перед трансформацией.

– Коннелл, мы определенно что-то упустили. Мы ведь не давали ей ничего противоинфекционного?

– Нет. Это бы никому и в голову не пришло, учитывая характер заражения.

Снейп потер подбородок, напряженно размышляя. Заражение слюной верфольва, безусловно, относится к инфекции. Но к какой – вирусной или бактериальной? За всю историю ни одному целителю так и не удалось выяснить, каким образом это заражение происходит и что именно делает человека оборотнем. В слюне и крови должен быть какой-то компонент, который за это отвечает. Но в маггловской лаборатории его не нашли. Или списали на что-то другое. А колдовская медицина в принципе не работает с кровью на таком уровне. И только поэтому они обратились к маггловским анализам.

Единственный вариант, который приходил ему в голову – это разработать зелье по принципу контрастного рентгеновского раствора, о котором ему рассказывал Макнейр, и придумать, как с его помощью выявить чужеродные элементы в организме девочки. Та еще задачка. Для этого придется изобрести не только само зелье, но и целый комплекс заклинаний. Работа с чистой энергией. Это вам не Сектумсемпра, которая представляет собой всего лишь высокоточный энергетический «нож».

Он сомневался, под силу ли ему такое. Но попробовать все же стоит, если только они не придумают что-то еще.

– Что у нас еще на сегодня по плану?

– Принесли новые заказы. Сонное зелье, Умиротворяющий бальзам, экстракт бадьяна, два вида энергетиков, глазные капли и Скелерост.

Снейп в душе ругнулся. Со всем этим можно провозиться до выходных. А Скелерост нужно настаивать три дня в середине приготовления, прежде чем доваривать до нужной кондиции.

И все это как раз тогда, когда его мысли витают где угодно, но не на работе.

Изготавливая Сонное зелье, он буквально заставлял себя концентрироваться на процессе. Спасало только то, что большинство настоек он готовил едва ли не автоматически, и руки сами выполняли нужные действия. Но сегодня это было до того скучно, что мозг упрямо искал развлечений и непрестанно подбрасывал ему картинки со вчерашнего вечера и сегодняшнего утра.

Холодный душ. Холодный душ. Холодный душ.

Да что ж за напасть такая?

Нет, так работать невозможно. Прошло от силы полдня, а он уже чувствовал себя уставшим от этой бесконечной круговерти образов в своей голове, от которой не спасали даже дыхательные упражнения. Да плюс головная боль от невозможности понять, что же такое происходит с укушенной девочкой и почему это происходит. Может, взять выходной? За все это время он ни разу не брал ни выходных, ни отгулов. Приходил сюда даже в выходные дни, когда все остальные отдыхали. Наверное, ему тоже полагается хоть какой-то отдых.

– Коннелл, я беру отгул на три дня. Сделайте заготовки на Скелерост и экстракт бадьяна. Остальное я сделаю дома. Справитесь?

– Можете не сомневаться, Северус. Неважное самочувствие? Вы сегодня сам не свой.

Надо же, заметил.

Это плохо. Значит, у него и спрямь стало хуже с самоконтролем.

– Просто хочу немного отдохнуть. И вот еще что… Если я правильно помню, Фенрир укусил Билла Уизли год назад, будучи в человеческом облике. Уизли не трансформируется, живет как обычный человек. Свяжитесь с ним и возьмите у него кровь. Надо посмотреть, есть ли какие-то совпадения и отличия, помимо основного состава.

Макнейр хлопнул себя по лбу:

– Точно! Я и забыл об этом случае. Его тогда тоже лечили у нас. Правда, у него остались шрамы. Я все сделаю. Идите домой.

Снейп снял с огня котел с готовым отваром и отставил в сторону:

– Сонное зелье я сварил, можете передать по назначению. Остальное принесу через три дня. И не забудьте про заготовки.

Макнейр, театрально закатив глаза, махнул рукой: мол, сам разберусь, иди уже отсюда.

Снейп убрал остаток ингредиентов в хранилище, тщательно вымыл руки, осмотрел костюм, не осталось ли на нем каких-либо следов, прихватил плащ и без лишних слов убрался прочь из лаборатории.

Дома он аккуратно, стараясь не шуметь, закрыл дверь и прислушался. В ванной журчала вода. На кухонном столе стояла клетка с совой. Значит, уже прогулялась по Диагон-аллее сегодня и теперь плещется в ванне. Первой мыслью было пройти туда же и присоединиться.

«Не вздумай. Она все еще тебя побаивается».

Терпение, терпение и еще раз терпение.

Ухмыльнувшись, он поднялся в свою комнату и стал ждать.

Гермиона, основательно отмокнув и расслабившись в горячей ванне, отжала волосы, завернулась в полотенце и направилась к себе в комнату, чтобы одеться и взяться за приготовление ужина. Обычно она выходила из ванной уже одетой, чтобы не попадаться Северусу на глаза в каком-нибудь непристойном виде, но сейчас его не было, и можно было ходить хоть голой. Поплотнее обернув полотенце подмышками и придерживая его на груди обеими руками, она поднялась по лестнице и уже собралась пройти к своей двери, как вдруг дверь в его комнату открылась. Северус стоял на пороге, держа в руке зажженную палочку, одетый во все тот же черный сюртук, и сканировал ее глазами, сверху вниз. На мгновение задержал взгляд на ее коленях, не прикрытых полотенцем, и вернулся к ее лицу. Приподнял подбородок. А затем открыл дверь чуть шире и отступил в сторону:

– Хотите зайти?

Гермиона крепче вцепилась в свое полотенце. В голове разом завертелись десятки мыслей. Почему он дома так рано? Ведь еще только середина дня. Может, что-то почувствовал, когда начало реагировать заклятие? Она так и не нашла никакой информации о том, будет ли его действие проявляться только у кого-то одного или сразу у обоих из пары. Возможно, он и впрямь что-то почувствовал – и пришел посмотреть, не случилось ли чего. А тут она в этом дурацком полотенце. И на лице у нее, естественно, до сих пор видны отголоски того, что было утром. Она позволила себе немного помечтать, нежась в ванне, с нетерпением ожидая его возвращения домой вечером. Но он пришел слишком рано, и она опять растерялась, не успев к этому подготовиться должным образом.

Он смотрел только ей в лицо. Смотрел и ждал, придерживая рукой дверь, чтобы не закрылась.

«Грейнджер, хватит ломать эту глупую комедию. Ты же уже все решила. Поздно давать задний ход».

Пора. Пора-пора-пора.

Гермиона шагнула к нему, по-прежнему придерживая полотенце на груди. Снейп посторонился, пропуская ее. Она переступила порог. Комната была точно такой же, как и в первый день ее пребывания в доме. Только книг и бумаг на небольшом рабочем столе у окна стало гораздо больше. На улице стоял день, но здесь было темно как в подземелье – окно было наглухо занавешено. Наверное, так даже лучше… Только бы он не вздумал зажечь еще какой-нибудь свет.

Снейп отпустил дверь, но полностью закрывать ее не стал. Наверное, мог бы и закрыть, светлее от этого в комнате не стало – в коридоре света тоже не было. Гермиона всегда поднималась сюда практически наощупь или же подсвечивала себе палочкой. Ей вдруг подумалось, насколько же разными они оба были. Даже их комнаты это подтверждали. Ее комната была залита светом из окна, а у него царил непроглядный мрак. Единственным источником света была палочка в его руке.

Гермиона повернулась к нему лицом. Он стоял в полушаге от нее, глядя ей в глаза.

– Уверены, что хотите этого? – негромко спросил он. Она сглотнула. Коротко, решительно кивнула:

– Уверена.

– Хорошо, – он погасил палочку, и они оба очутились в полной темноте. И тишине. Гермиона поморгала, привыкая. Ей было одновременно и страшно, и необыкновенно волнительно. В следующее мгновение его ладони накрыли ее руки, удерживавшие полотенце на груди. Он медленно, давая ей время адаптироваться, потянул ее к себе и, оторвав ее руки от полотенца, опустил их себе на грудь. Она ощутила под пальцами длинный ряд пуговиц его сюртука и поняла, что сама должна расстегнуть их. Стараясь не думать о том, что полотенце на ней едва держалось и могло упасть на пол в любой момент, она принялась расстегивать пуговицы, от воротника вниз. Он не шевелился. Гермиона слушала его размеренное дыхание в темноте, подрагивающими пальцами переходя от пуговицы к пуговице, пока не дошла до самого низа. Снейп повел плечами, сбрасывая сюртук. Куда он приземлился, она не видела. Под сюртуком была белая рубашка. Тоже застегнутая. Рубашку она видела уже довольно отчетливо: глаза привыкли к темноте, но все вокруг оставалось смазанным и неясным. Гермиона неуверенно опустила руки ему на плечи, провела ладонями по его груди. Без сюртука, сквозь одну только рубашку его тело ощущалось иначе. Он перехватил ее запястья, легким движением забросил ее руки себе на шею и, притянув ее еще ближе, дотронулся губами до ее подбородка, прежде чем припасть к губам. С каждым касанием его губ ей становилось все жарче. Она отвечала ему, путаясь пальцами в его волосах, прижимаясь к нему теснее.

Северус погладил ее по плечам. Провел ладонями по спине до талии и снова вверх, ухватился за край полотенца и потянул вниз. Ей захотелось оттянуть этот момент еще хотя бы на пару минут, захотелось снова придержать эту злосчастную тряпку на груди, только бы не оставаться перед ним совсем обнаженной. Но вокруг было темно, и это скрадывало ее стыдливость. Она ждала, что он сейчас прикоснется к ее телу, но он не стал этого делать. Вместо этого опустил ладони на ее руки, обвивавшие его шею, и принялся легко, едва касаясь, гладить их, от плеч к локтям и дальше к запястьям, назад к плечам и снова к локтям. Гермиона неловко переступила с ноги на ногу, приникая к нему всем телом. Северус опять накрыл губами ее губы, медленно раздвигая их в поцелуе, чтобы глубже погрузиться в ее рот. Как у него получается так это делать, что у нее уже подгибались ноги? Она помнила свои поцелуи с Крамом, потом с Роном. Вообще ничего похожего. Таких ощущений у нее не возникало ни с одним из них. Она задрожала и крепче обхватила его за шею в попытке удержаться на ногах. Его ладони опять дошли до ее плеч и теперь легко, мягко гладили спину. Он придержал ее за бедра и слегка отстранился. Кончиками пальцев провел по ее бокам снизу вверх и остановился под грудью, не касаясь ее. Гермиона замерла. Ей и хотелось, чтоб он продолжал, и все еще было страшно. Причем, она сама толком не могла объяснить, чего именно боится. Пока что он был с ней очень нежен, и поводов бояться вроде как и не было.

Снейп скользнул губами по ее лицу. Выдохнул ей в плечо:

– Мне продолжать?

– Да…

Он пометил ее плечо поцелуем и повел пальцами вверх по ее телу, пока его ладони не легли ей на грудь. Гермиона судорожно вздохнула, когда прохладный металл кольца у него на пальце коснулся чувствительной кожи, и уронила руки с его шеи. Он поймал их и вернул обратно. Не давая ей снова прижаться к нему, он медленно, бережно ласкал ее грудь, пока ее не начала бить мелкая дрожь. Изнемогая под его руками, она ощущала идущий от его тела жар. Как он это выдерживает? Ее уже не держали ноги.

Северус почувствовал это. Положил руки ей на бедра и легонько подтолкнул к кровати. До нее вдруг дошло, что он до сих пор одет. Что ей делать? Помогать ему раздеваться? Или вообще не трогать? Он надавил ладонями ей на плечи, заставляя ее сесть, потом лечь. Отодвинулся от нее на несколько мгновений, чтобы сбросить обувь, а затем лег рядом. Гермиона полубессознательно вцепилась в его рубашку, нащупывая застежку у ворота, и ей даже удалось расстегнуть несколько пуговиц и скользнуть пальцами по его коже. Он снова снял с себя ее руку, прижал кончики ее пальцев к своим губам, провел губами по запястью и мягко опустил руку ей за голову. В темноте она угадывала очертания его лица, склонившегося над ней. Его пальцы легко, едва касаясь, повторяли линии ее тела, рисовали замысловатые узоры на ее коже, постепенно опускаясь все ниже. Его дыхание обжигало ее шею. Гермиона хотела повернуться на бок и прижаться к нему, но он не дал ей это сделать. Вместо этого провел ладонью по внутренней стороне ее бедра, слегка раздвигая ей ноги. Она вздрогнула. Снейп опять остановился. Склонился ближе, касаясь губами ее лица:

– Все еще да?

– Да…

Зажмурившись, она ждала, куда двинется его рука на этот раз. Он медлил, слушая ее взволнованное дыхание, держа ладонь на внутренней стороне ее бедра, и это ожидание буквально сводило ее с ума. В какой-то момент она даже пожалела, что он не видит толком ее лица и глаз и не может прочесть, чего именно ей сейчас хочется. Северус провел губами по ее губам, прежде чем поцеловать, и когда она отвлеклась на это, передвинул руку именно туда, куда ей и хотелось. Гермиона вздрогнула и выгнулась под его рукой и губами. Его пальцы медленно, очень медленно двигались меж ее раздвинутых бедер, то замирая, то начиная двигаться снова, пока она не начала постанывать. Нестерпимое, томительное, обжигающее удовольствие волнами расходилось по ее телу, словно круги на воде от брошенного камня. О, Мерлин, что же он с ней делает? Такое, казалось бы, совершенно простое действие – и она готова на что угодно, только бы он не останавливался. Кто бы знал, что у него такие чуткие, ласковые руки. Могла ли она хоть раз подумать о таком, когда видела его в Хогварце на уроках зельеделия?

Он опять остановился, и она нетерпеливо заерзала под его рукой, кусая губы.

– Еще? – шелестит его голос, пока его губы блуждают по ее лицу. Ее кожа под его дыханием вспыхивает крохотными огненными искрами.

– Да… да… да-а…

Снейп возобновил свое восхитительное занятие, то ускоряя, то замедляя темп, пока она не запрокинула голову, непроизвольно двинув бедрами, хватая воздух открытым ртом, не в силах сдержать протяжный стон. Он ощутил этот тягучий, сладкий спазм, сотрясший ее тело, и невольно вздрогнул сам. Гермиона вздохнула, комкая в пальцах покрывало под собой – и обмякла, прижавшись виском к его плечу. Он не шевелился, хотя его собственное тело уже давно буквально взрывалось, требуя более тесного контакта. То, что он пережил за эти несколько минут, стало для него настоящим испытанием. Когда она начала постанывать, у него попросту замкнуло в голове, а сдерживаться стало совсем невмоготу. Он уже сто раз мог бы наброситься на нее, и она не смогла бы его остановить. Он имел на это полное право. Но за последние несколько дней он убедился, что проявленное им терпение в итоге будет вознаграждено сторицей. Вдобавок, ему хотелось, чтобы девочка запомнила этот момент. Запомнила его. И чтобы ей было хорошо с ним и хотелось повторения. Если ради этого нужно потерпеть еще немного – он был к этому готов.

Гермиона, отдышавшись, наконец, открыла глаза и потянулась к Снейпу, когда поняла, что он лежит рядом совершенно неподвижно. Ей было слышно только его учащенное дыхание. Как он это терпит? И, главное, почему? Она чувствовала, как он возбужден. Как слегка подрагивала его рука, пока он ласкал ее. И как он задрожал вместе с ней, когда ее накрыло волной наслаждения.

Железобетонная выдержка.

– Северус…

– Да? – негромко отозвался он. Голос ровный, но хриплый. Она повернулась на бок и обвила рукой его шею. Сглотнула.

– Я хочу дальше.

– Уверены? Можем пока остановиться на этом.

– Уверена.

Он вздохнул. Она не поняла, что это значило. В следующее мгновение он выскользнул из-под ее руки и сел, словно намереваясь встать с кровати. Она испуганно подалась следом, волнуясь, не сделала ли она что-то не то.

– Северус…

– Терпение, моя дорогая, – в его голосе прозвучала уже знакомая ей легкая усмешка. – Я никуда не ухожу. Но я предпочел бы заниматься этим без одежды, если вы не возражаете.

Гермиона густо покраснела. Опять повела себя как дурочка. Хорошо, что в комнате темно. Приподнявшись на локте, она вглядывалась в темноту, пытаясь рассмотреть, как он раздевается, но ей была видна лишь неясная черная тень, и разглядеть какие-либо детали не представлялось возможным. Снейп вернулся на кровать. Обвив рукой ее талию, притянул к себе, прижавшись к ней всем телом. Она дернулась, когда поняла, что их уже практически ничего не разделяет. Он погладил ее по спине:

– Неужели все еще страшно?

– Нет, – быстро соврала она, отчаянно проклиная свою нервозность. Снейп взял ее руку, коснулся губами ладони и завел ее себе на спину:

– Когда будете готовы… не раньше.

Мерлин, да как он может это выносить? Он же весь горит.

Надо выключить голову. И вообще все выключить. Вместе с этим треклятым смущением. Чего уже стесняться… Ближе уже почти некуда.

Сосредоточившись только на ощущении его кожи под своими пальцами, она провела рукой по его спине. Ей показалось, что на ней местами есть шрамы, но мысль об этом как пришла, так и ушла. Вдоль позвоночника вниз, дальше, дальше, на его бедро, прижатое к ее бедру, еще дальше… Он ненавязчиво придержал ее запястье и вернул ее руку обратно себе на спину:

– Не сейчас.

– Это нечестно, – пробормотала она, скользя пальцами по его спине. Снейп выдохнул ей в шею:

– У вас будет масса возможностей. Но потом.

– Почему? – удивилась она, теснее приникая к нему и едва не прозевав момент, когда он легко перевернул ее на спину и опустился сверху, упираясь одной рукой в постель рядом с ее плечом. Его волосы, упавшие ей в лицо, щекотали ей лоб и щеки. Она убрала их ему за уши, провела кончиками пальцев по его лицу:

– Я делаю что-то не так?

Вместо ответа он склонился и закрыл ей рот поцелуем. Гермиона обняла его за шею и потянула на себя, зажмурившись, ожидая… сама не зная чего. На старших курсах в Хогварце девчонки часто шептались в гриффиндорской спальне по ночам. Ей было любопытно послушать, но не хотелось участвовать, чтобы не отвечать на какие-либо провокационные вопросы и не показывать, что у нее еще всего этого не было. Кто-то говорил, что первый раз больно. А кто-то – наоборот, что нет. Она не совсем понимала, от чего это зависит; несколько маггловских книжек на эту тему, которые она тайком принесла в дом на каникулах и тщательно изучила, никак не объясняли причины.

Все оказалось гораздо проще. Северус оторвался от ее рта, свободной рукой легонько погладил ее грудь, сжал в пальцах сосок, и когда она, отвлекшись на эти ощущения, со стоном запрокинула голову, он, помогая себе рукой, одним быстрым, стремительным движением подался вперед. Гермиона ахнула от неожиданности и замерла, широко открыв глаза, глядя вверх мимо его лица.

А затем он начал двигаться. И через каких-то тридцать секунд она уже с трудом помнила, где она и кто она. Она будто падала в бездонную пропасть и одновременно взлетала вверх, судорожно вздыхая от каждого нового движения, разгонявшего по ее телу теплые волны. Ей даже не с чем было это сравнить. Уже не отдавая себе отчета в том, что делает, она впилась ногтями в его плечи, обхватила его обеими руками, двигаясь вместе с ним, изнемогая от этого тягучего, мучительного удовольствия, пока не ощутила, как из глубины поднимается уже знакомая обжигающая волна. Он постепенно наращивал темп, низко склонившись над ее лицом, а она могла лишь цепляться за него, полностью отдавая себя в его власть. Только бы он не останавливался, только бы не останавливался, только бы не…

Мир вспыхивает ослепительным серебряным светом, совсем как ее недавний Заступник, и медленно гаснет, оставляя в памяти короткий, резкий вздох где-то у нее над ухом.

Мужчина в ее объятиях выдыхает и вжимается лицом ей в шею, по-прежнему удерживая бОльшую часть своего веса на локтях, которыми упирается в постель у ее плеч. Она обессиленно расслабляет руки, оставляя их лежать у него на спине. Зажмуривается.

Великий Мерлин, как же хорошо…

Какое-то время они так и лежали, пока не успокоилось дыхание. Гермиона слегка заерзала под ним, и он тут же приподнялся, видимо, решив, что ей некомфортно под его весом. Но ей было комфортно. И так не хотелось, чтобы он отодвигался.

Снейп заглянул ей в лицо:

– Все в порядке?

Она обняла его за шею, пробежалась пальцами по волосам:

– Да.

Он лег рядом и откинулся на подушки. Она пододвинулась к нему и, помедлив, опустила голову ему на грудь. Он обвил рукой ее плечи. Гермиона лежала, уютно свернувшись под его рукой, слушая стук его сердца. Шевелиться было лень. Надо же… Все оказалось так легко. И было так хорошо. И ничего страшного не случилось. Интересно, понравилось ли ему? И как бы спросить его об этом, опять не выставив себя дурочкой? Вряд ли он привык возиться с такими, как она… Он и так слишком долго терпел, давал ей возможность привыкнуть, перестать бояться, расслабиться…

Вот как, как ему это удается?

Гермиона теснее прижалась к нему, обняв его за пояс. Теперь, когда напряжение схлынуло, она вдруг поняла, что проголодалась. Утром она поесть толком не успела, а мороженое, съеденное на Диагон-аллее, давно уже превратилось в далекие воспоминания.

– Северус…

– Да?

– Я не успела приготовить ужин.

Он хмыкнул. Кончиками пальцев погладил ее плечо:

– Значит, пойдем в ресторан. Встать сможете?

– Не знаю…

Снейп выпустил ее, одним плавным движением сел, а через мгновение уже стоял на ногах у кровати. Протянул руку. Гермиона ухватилась за нее, и он легко поднял ее на ноги. Придержал за обе руки:

– Не упадете?

Она потопталась немного. По телу разливалась приятная истома. Но есть хотелось сильнее, чем завалиться обратно в кровать.

– Я справлюсь.

– Хорошо. Одевайтесь, и сходим поужинаем.

Гермиона сделала шаг от него и покачнулась, с непривычки потеряв равновесие в темноте. Он тут же подхватил ее за талию:

– Не похоже, что вы справляетесь.

– Я справлюсь, – повторила она. Ей казалось, что он улыбается. Ну не поведет же он ее одеваться?

Северус убрал руки. Она сделала еще шаг, давшийся ей гораздо уверенней, обошла кровать, нагнулась, пошарила по полу, ища упавшее полотенце. Судя по шороху, он уже одевался. Она вспомнила, как расстегивала эти его бесконечные пуговицы на сюртуке. Надо будет спросить его, почему он всегда наглухо застегнут, даже когда на улице стоит жара. Дверь в его комнату так и была приоткрытой. Наверное, специально так оставил, на случай, если ей опять захочется сбежать.

Но ей уже не хотелось.

Открыв дверь в свою комнату, Гермиона зажмурилась. На улице еще было светло. А ей показалось, что сейчас должна быть уже ночь. Она провела руками по своим волосам. М-да… Не высушила сразу после ванны, теперь попробуй расчеши их. Надо хоть какой-то косметики купить по уходу… Она оглядела свою комнату. Подумала, что здесь все равно слишком мрачно, невзирая на свет. Затем заглянула в шкаф. Он сказал – ресторан. Наверное, опять тот же, в котором они были в первый день. И что ей надевать? Кроме различных вариаций домашней одежды, джинсов, нескольких кофточек и красного платья у нее больше ничего не было. Платье не подойдет – все равно что красная тряпка для быка, судя по реакции ее супруга на красный цвет в магазине Твилфитта. Обреченно вздохнув, она потянулась за джинсами. Надо бы быстренько сбегать в ванную. Приоткрыв дверь в коридор, она прислушалась. Северус чем-то шуршал в своей комнате, значит, у нее есть еще немного времени. Прихватив одежду с собой, она тихонько, на цыпочках, спустилась вниз.

Снейп, сойдя в гостиную десять минут спустя, обнаружил свою юную супругу на кухне возле клетки с совой. Ожидая его, она кормила птицу и что-то ворковала ей сквозь прутья.

– Как вы ее назвали? – спросил он, подходя ближе. Гермиона обернулась. Это же надо, какие сияющие глаза! Ни малейшего сходства с той потерянной, несчастной девочкой, которую он увидел, когда вернулся из больницы. Тогда глаза были мертвыми. Абсолютно пустыми.

Хорошо, что жизнь налаживается.

– Пока никак, – ответила она, закрывая клетку. – Хотите что-то предложить?

Он поморщился:

– У меня никогда не было сов. Называйте, как вам угодно.

Она опять перевела взгляд на клетку с совой. Пока она рассматривала птицу, он, слегка нахмурившись, рассматривал ее. Нет, эти отвратительные маггловские тряпки определенно нужно сжечь в камине.

– Назовем ее Гестия, – решила Гермиона, просунув указательный палец сквозь прутья и погладив сову по спинке.

«Содрать и сжечь. Сегодня же», – решил Снейп, покончив с осмотром ее джинсов и кофточки.

– Разве я не говорил вам, что вы можете тратить деньги из моего сейфа на свое усмотрение? – стараясь говорить ровно, произнес он. Она снова обернулась к нему. Недоуменно подняла брови:

– Что вы имеете в виду?

Он слегка кашлянул, прочищая горло:

– Я имею в виду то, что я до сих пор вижу на вас ту же одежду, в которой вы пришли в мой дом. Замените ее. Где находятся магазины, вы знаете.

Она опять порозовела. Но на этот раз довольно быстро овладела собой. Кивнула:

– Хорошо. Спасибо. Мы уже идем?

Он молча отступил, давая ей дорогу к двери. Пока она с сомнением смотрела на висевший на вешалке плащ, он снял оттуда свой, надел его и, приняв решение за нее, набросил ее плащ ей на плечи.

– Северус, на дворе лето, – сказала она, слегка придерживая черную, ниспадавшую до самого пола ткань. – Неужели вам не жарко?

Снейп как-то не думал об этом. Он привык носить полностью закрытую одежду. Длинные рукава, высокие воротники, мантия, полностью скрывавшая его от любопытных взглядов. В какой-то мере, это было даже необходимостью. Но сейчас его заботили несколько другие вещи. И он, понизив голос и стараясь говорить доходчиво и мягко, взял ее за плечи:

– Я прошу вас выслушать то, что я сейчас скажу. Я понимаю ваши… чувства и потребности в данный момент и хочу вас заверить, что буду отвечать на них всеми доступными мне способами, пока мы находимся в этом доме. Но за пределами дома… там, где есть другие люди… я прошу вас вести себя как можно сдержаннее. Никаких проявлений близости. Можете держать меня за руку или под руку. Не больше.

– Почему? – она смотрела на него внимательными, блестящими глазами, и ему было все труднее быть с ней строгим. Он секунду поразмыслил, стоит ли говорить сейчас о причинах такой явно необычной, с ее точки зрения, просьбы. Решил, что стоит. Хотя бы полуправду.

– Все должны думать, что мы… не близки. Точнее, не настолько близки.

Похоже, ее это встревожило. Но Снейп ничего не мог с этим поделать. Он знал, что за домом следят. И за всеми прочими местами, где он появляется. Исключение составляли их совместные прогулки по вечерам – там их отследить вряд ли смогут, они каждый раз аппарировали в разные места по всей стране.

– Это касается заговора в министерстве? – вдруг спросила она, застегивая плащ. Он нахмурился, глядя на нее:

– Вам что-то известно?

– Кое-что.

Мысленно выругавшись, Снейп решил пока не продолжать эту тему, но это явно стоит обсудить. Позже. Он набросил ей на голову капюшон. Легко погладил ее по щеке:

– Да, и с этим тоже.

Она кивнула:

– Ладно. Но зачем капюшон?

Он усмехнулся:

– Ваше лицо по-прежнему очень легко прочесть. И на нем любой сразу увидит, что произошло сегодня.

Гермиона надвинула капюшон пониже, чтобы он не видел, что она опять покраснела. Снейп открыл дверь, быстро просканировал взглядом улицу и только после этого выпустил ее на крыльцо.

⇐ Предыдущая 19 20 21 22 232425 26 27 28 Следующая ⇒