Глава 19. Vaults. Savage Garden

⇐ ПредыдущаяСтр 20 из 61Следующая ⇒

Глава 19

To pull yourself from harm

To be the braver one

To raise a weary hand

In a house that's built on sand

To wear it like a crown

To kick before you drown

To fight it and to cry no more

And I don't wanna cry no more

And I don't wanna die a little more every day

Vaults

– Гарри, ты это видел?

Гарри, только что закончивший отдирать со стены очередную отрубленную голову домового эльфа и удовлетворенно взиравший на уже почти пустую стену с зиявшими в ней дырами, обернулся к Джинни, показавшуюся из кухни с газетой в руках. Она сбежала из Норы с утра пораньше, чтобы провести с ним день и помочь ему с домом. Надо сказать, находиться в Норе в данное время стало буквально невыносимо. Постоянные вспышки ярости Рона и его пререкания со всеми членами семьи вынуждали домочадцев разбегаться из дома ни свет ни заря. А Флер вообще отказалась оставаться там, и они с Биллом вернулись в свой Ракушечный коттедж на берегу моря. Старшие братья пытались говорить с Роном, пытались как-то урезонить, успокоить, советовали взяться за какую-нибудь работу, чтобы не сидеть без дела, но Рон никого не хотел слушать. И оттого обычно гостеприимная Нора все больше превращалась в угрюмую берлогу.

– Что там? – он выпрямился и вытер руки о штаны. – Опять очередные пасквили Скитер?

– Вроде того. Но, мне кажется, это и впрямь любопытно. Посмотри их страницу светской хроники.

Гарри нашел нужный разворот и уставился на фотографию, занимавшую половину страницы. Гермиона в роскошном вечернем платье до пола, с мерцавшей серебром и драгоценными камнями тиарой в волосах, и Снейп, по обыкновению в своем черном костюме, но выглядевший необычайно статно и представительно. Он чопорно держал ее под руку, стоя с ней на крыльце фамильного особняка Малфоев, дававших вчера вечером какой-то официальный прием.

Ну да… В этом платье она вечером к нему и заявилась. Только уже без тиары. Судя по ее прическе, кто-то – или она сама – силой вырвал украшение из ее волос. Нетрудно догадаться, что произошло. Где Малфои – там одни неприятности. А уж если добавить в эту адскую смесь Снейпа… Наверное, как раз вчера на приеме она и узнала, что это Нарцисса толкнула ее на этот обряд. Он снова пристально взглянул на фотографию. Так даже и не скажешь, что они друг другу противны, она красивая, он держит ее под руку…

– Рон это видел? – спросил он Джинни. Та покачала головой:

– Я ему и не покажу. Еще вызовет Снейпа на дуэль после этого… Она отлично выглядит, правда?

– Да, неплохо.

Он уже хотел было рассказать ей, что Гермиона вчера приходила к нему после приема, но вовремя прикусил язык. Не стоит пока все это афишировать, пока он не разберется, в чем дело.

Джинни еще раз присмотрелась к паре на фотографии. Обняла Гарри за плечи:

– Знаешь… Я все думаю об этом.

– Я тоже. Кто бы мог ожидать такого, да?

– Наверное... Просто я поняла, что у меня нет ненависти к Снейпу. Он, конечно, столько всего натворил, но… Он выполнял приказы Дамблдора. И не его вина, если иначе сделать было нельзя. Ты же сам говорил мне… Он любил твою мать. И пожертвовал ради этой любви всем. Мне кажется, он не станет обижать Гермиону.

– Он и не обижает.

«Пусть бы только попробовал».

– Ну вот, – она прижалась щекой к его плечу, – они неплохо смотрятся вдвоем. Смотри, он даже голову вымыл. Ты когда-нибудь такое видел?

Гарри хмыкнул. Да уж, событие. Впрочем, у Гермионы, видимо, есть какие-то свои резоны, раз она вчера вернулась в его дом. Даже после того, как узнала, как именно она туда попала в первую очередь. Он пробежал глазами сопроводительную заметку авторства Скитер. Поморщился. Скитер, как всегда, добавила в маленький, совершенно невинный текст изрядную порцию желчи.

Вчера в Малфой Мэнор состоялся официальный прием в честь открытия нового лечебного центра для пострадавших от рук приспешников Сами-Знаете-Кого. Семья Малфоев, одна из наиболее влиятельных колдовских семей Британии, выступила спонсором данного центра, окончательно подтвердив свою лояльность новому правительству.

«Мы желаем оказать колдовскому обществу Британии всю возможную поддержку в реабилитации пострадавших в войне с Темным лордом, – заявил Люциус Малфой нашему корреспонденту. – Наш центр принимает всех пострадавших совершенно бесплатно. Смею вас заверить, мы сделаем все возможное для того, чтобы в стенах нашего центра люди получали всю необходимую помощь».

Помимо представителей самых именитых колдовских домов, на прием также был приглашен печально известный Северус Снейп со своей магглорожденной супругой, что вызвало немало толков в высших колдовских кругах, поскольку мистер и миссис Снейп к этим кругам совершенно определенно не относятся. Очевидно, таким образом семья Малфоев намеревалась заверить наших читателей в том, что более не имеет никаких предрассудков в отношении магглорожденных и призывает всех поступать так же. Миссис Снейп, в девичестве Грейнджер, предстала в атласном вечернем туалете от Теоруса Твилфитта, но, как читатели могут видеть по приведенным выше снимкам, совершенно не озаботилась ознакомлением с этикетом и позволила себе полностью открыть спину, что для подобного собрания просто неприлично.

«Это совершенно неприемлемо, – прокомментировала наряд миссис Снейп одна из приглашенных высокородных дам. – Я бы даже сказала, возмутительно. А эти сапфиры в волосах? Надо полагать, Северус Снейп заработал немало денег… ну, знаете… особенно за последний год. Главный Пожиратель да еще директор Хогварца. Я рекомендовала бы министерству тщательно расследовать, откуда у такого человека могут быть средства на подобные наряды для своей супруги».

Вот же завистливые змеи, подумал Гарри, рассматривая бесстрастное лицо Снейпа на снимке. Какое им дело, что у нее за платье и какие драгоценности, и на какие деньги это куплено. Под статьей было еще несколько фотографий гостей, среди которых был и Корнелиус Фадж, а также снимок, где чета Малфоев позировала на крыльце своего дома рядом с четой Снейпов. Гарри пристально вглядывался в них, хмурясь. Вот опять возвращаемся туда же. Снейп, его давние приятели Малфои и Фадж. Отличная компания. Надо потихоньку выяснить в министерстве, отдавал ли Шеклболт приказ о проведении публичного слушания. Почему-то ему казалось, что публичное слушание в данном случае было крайне нелогичным, ведь на закрытом заседании было куда больше шансов по-тихому приговорить Снейпа к тому же Поцелую Дементора, тут же это исполнить и закрыть этот вопрос. Но вместо этого они устроили показуху на весь мир, и вот чем это закончилось.

– И правда интересно, откуда у него деньги на такое платье и украшения, – протянула Джинни, все еще поглощенная нарядом Гермионы. – Мне казалось, преподаватели в Хогварце зарабатывают немного.

– Значит, мы многого не знали, – ответил Гарри, отдавая ей газету. – Давай-ка помоги мне вынести весь этот мусор, и займемся вторым этажом.

*****

Гермиона проснулась только ближе к полудню. В доме было тихо, следовательно, Северус опять ушел с утра. Она сладко потянулась и, перевернувшись лицом к окну, стала смотреть на неяркий серый свет, лившийся с улицы – сегодня было пасмурно. Ночные откровения Северуса и его внезапные слезы измотали ее вконец и оставили в голове и на душе одну только пустоту, словно все то, что она знала о нем до этой ночи, было начисто стерто, смыто этими слезами. И теперь она не знала, чего ждать. Наверное, он сам не знал, как теперь вести себя с ней, и потому опять сбежал из дома пораньше. Она вдруг подумала, что как-то не особо замечала, что он почти не бывает дома. Он уходил рано. Чаще всего она завтракала в одиночестве. Вечером он откуда-то приходил, вел ее на прогулку, но и там с ней практически не общался. За ужином он отмалчивался и заметно ждал, когда она закончит все дела и уйдет в свою комнату. Она никогда не видела его иначе, чем глухо застегнутым на все его бесчисленные пуговицы, хотя сама носила дома более свободную одежду. Она прожила с ним под одной крышей уже полтора месяца, но узнала его ничуть не больше, чем когда ходила к нему на уроки в Хогварце. Ей вспомнилась сегодняшняя ночь. Его глаза, полные животной тоски и боли. И его тихий голос на площади Гриммо.

«Я искал вас».

Он стоял под дверью и ждал ее. А если бы она не вышла, что бы он делал? Ждал бы ее до утра?

Гермиона мысленно перебрала все, что происходило с тех пор, как она переступила порог его дома. Те немногие, краткие фразы, которыми они обменивались. Его извечное молчание, постоянное соблюдение дистанции. И внезапно к ней пришло осознание того, в какие жесткие рамки он загнал себя, чтобы обеспечить ее покой. Она, погруженная в собственные переживания, даже не заметила, что он все это время жил в собственном доме на положении преданного пса. Он заботится о ней. Обеспечивает ее. Бережет ее покой и личное пространство. И ничего не требует взамен. Хотя мог бы. Он покорно поглощает скверную, часто подгоревшую или недоготовленную еду – Гермиона не питала иллюзий по поводу своих кулинарных талантов – и никогда не высказывает недовольства. Память услужливо подбросила ей все придирки и истерики Рона по этому поводу, пока они путешествовали втроем. Гермионе стало мучительно стыдно. Получается, все это время она горевала, что оказалась в тюрьме, но не заметила, что и сама стала Северусу тюремщиком.

Это неправильно. Так жить нельзя. Это попросту мучение.

Как там сказала ей профессор Макгонаголл? «Вам придется прожить с ним всю жизнь. Или его, или вашу».

«Я не буду жить свою жизнь в мучениях, Северус, и тебе не позволю. Иначе зачем я тогда тебя спасала? Я хочу жить счастливой и полной жизнью. И если нам придется прожить ее вместе, значит, я построю счастливую жизнь с тобой».

Эта мысль успокоила ее окончательно. И впрямь… Если другие варианты невозможны, значит, нужно извлечь из создавшейся ситуации максимум и обратить ее в плюс для них обоих. Ночью ей стало ясно, что это возможно.

Гермиона оделась и спустилась в гостиную. Тишина. Оглядев комнату, Гермиона увидела, что на каминной полке лежит тиара, которую она вчера так яростно выдрала из своих волос и швырнула на пол. Резонно полагая, что тиару ей просто сдали напрокат (вряд ли он мог купить что-то настолько дорогостоящее специально для этого случая, гоблинская работа и сапфиры явно стоили больше, чем мог позволить себе безработный преподаватель зельеделия), она решила оставить ее там. Пусть сам разбирается, куда и когда ее отнести.

Наверное, ей даже немного жаль… С этой тиарой она вчера выглядела просто сногсшибательно.

«Прекрати. Тебе все равно некуда носить подобные вещи, да у тебя таких никогда и не было».

Оставив каминную полку в покое, она проделала те несколько шагов, что разделяли камин и дверь на кухню, и остановилась на пороге, глядя на неожиданное явление, ожидавшее ее там.

На кухонном столе стоял завтрак.

Гермиона подошла к столу, чтобы рассмотреть получше. Вроде бы ничего особенного, всего лишь омлет, тосты и немного фруктов, но раньше Снейп никогда не оставлял ей завтрак, если не считать второй день после его возвращения из больницы. После его грубой легилименции. Обычно завтрак готовила она, если вставала первой. А если он уходил до ее пробуждения, то готовил завтрак только себе. В довершение к аккуратно выставленной на столе еде она увидела рядом с плитой маленькую кастрюльку. Заглянув в нее, она обнаружила, что Снейп еще и запомнил, что она любит какао. Сам он к такому не притрагивался ни под каким видом.

Ну надо же.

Она ухмыльнулась.

«Выслуживается, значит. Решил таким способом еще раз продемонстрировать свое раскаяние за то, что они с Нарциссой натворили…»

Нарцисса.

При одном только воспоминании об этой женщине у нее внутри все буквально взрывалось. Интриганка под стать Дамблдору. Но как же у нее это получилось? Северус сказал, что она добавила в зелье его волос. Откуда у нее его волос, если в больнице они не виделись? Или все-таки виделись? Сама-то она бывала там только утром. В течение дня к нему вполне могли приходить и другие посетители.

Но ведь Макнейр говорил, что к нему никто не приходит.

Интересно.

Покончив с завтраком, Гермиона привычно навела порядок на кухне, проверила, не надо ли сделать еще что-нибудь по хозяйству, но делать было решительно нечего, а приступать к приготовлению ужина очень рано. От бессистемно читаемых книг уже тошнило. Она окинула взглядом ряды книжных полок в гостиной. Сидеть в этом доме днями напролет просто нет смысла. Да, она поручилась за Северуса и стала его женой, но это не значит, что ей нужно всю жизнь проторчать в этих стенах.

Надо закончить учебу. И найти работу.

Стоило Снейпу вечером открыть дверь и переступить порог, как он увидел Гермиону, уже одетую в плащ и поджидавшую его.

– Я хочу к морю. Туда, где скалы и волны, – безо всяких прелюдий заявила она, шагнула к нему, нашла его руку в складках мантии и ненавязчиво, будто приглашая, потянула за собой. Он, не ожидавший от нее такой активности, мгновение колебался, но затем крепко сжал ее пальцы и последовал за ней.

Гермиона сидела на еще теплом камне у самой воды, глядя, как багровеет и клонится к горизонту солнечный диск. Снейп по обыкновению стоял в отдалении, неподвижный, как каменное изваяние. Ветер трепал его волосы и полоскал широкую черную мантию. Они гуляли уже больше часа, и Гермиона, пройдя вдоль берега пешком несколько километров, устала.

– Северус! – окликнула она его. Он обернулся и подошел ближе, чтобы лучше слышать. – Северус, я хочу спросить вас…

– Спрашивайте, – отозвался он, не глядя на нее, снова отвернувшись лицом к морю. Гермиона помедлила, покусывая губы:

– Какие у вас отношения с Нарциссой Малфой? Откуда у нее был ваш волос? Ведь вы не виделись с ней в больнице?

Он удивленно воззрился на нее, но затем, видимо, вспомнив, что вчера сам рассказал ей об этом, снова отвернулся и ровным, напрочь лишенным каких-либо эмоций голосом произнес:

– У нас была короткая связь. Давно. Двадцать лет назад. Возможно, она хранила его все эти годы. Или же сняла с моей одежды в прошлом году. Я тогда часто у них бывал.

Гермиона, ожидавшая какого угодно ответа, но только не этого, растерялась.

– У вас – с миссис Малфой?! – вырвалось у нее.

Снейп насмешливо прищурился:

– Что вас так удивило? Нарцисса тогда не была замужем. Я был молод и свободен, – он сделал легкий поклон в ее сторону. – Я же живу на этом свете намного дольше вас. Неужели вы решили, что в моей жизни не было женщин?

Это окончательно смутило Гермиону.

– А как же тогда… – начала было она, но вовремя осеклась.

«Как же тогда ваша любовь к матери Гарри?»

Эти слова чуть не сорвались с языка, но она вовремя сообразила, что едва не ляпнула чудовищную глупость. Да и вообще, это было бы бестактно с ее стороны. И совершенно ее не касалось. Лили Поттер к тому времени с ним не общалась. И наверняка уже сама была замужем. Гермиона даже покраснела от стыда за собственный идиотизм, но Снейп, видимо, истолковал ее выражение лица по-своему.

– Теперь нас с Нарциссой связывает только дружба. Я даже могу с уверенностью сказать, что она – мой единственный друг.

«Она – единственная, кому было на тебя не наплевать. Помимо меня», – мысленно подтвердила Гермиона.

Впрочем, полученная информация ей все равно не понравилась. Связь с Нарциссой Малфой, кто бы мог подумать?

А следом тут же пришла другая мысль.

«Кто еще? И сколько? Ведь и впрямь…. Наверняка были женщины».

Это показалось ей совсем уж из ряда вон. Какое ей дело, в конце концов? Она, как могла, старалась скрыть свое смущение, но, кажется, неудачно. Он смотрел на нее все с той же насмешкой в глазах, и она опять не знала, как себя вести, особенно после того, что она увидела в этих глазах прошлой ночью.

Снейп вздохнул. Затем, приблизившись, предложил ей руку.

– Идемте домой, Гермиона. Надеюсь, ваша беспочвенная ревность не лишит меня ужина.

Она фыркнула. Ревность, придумал тоже… Было бы к кому ревновать. И кого.

Ухватившись за его руку, она спрыгнула с камня. Поймала себя на том, что ей уже так привычно брать его за руку. Как будто она делала это всю свою жизнь. Он ни разу не прикасался к ней никак иначе, и это был их единственный физический контакт, если не считать вчерашний вечер, когда он скрутил ее и прижал к себе в попытке остановить ее истерику. Да еще цеплялся за ее колени, когда его накрыло раскаяние. Ах, да, еще он вчера целовал ей руки. Наверное, в какой-то другой ситуации она обратила бы на это более пристальное внимание, но ей было не до этого. Она даже не могла толком вспомнить свои ощущения – его катарсис выпотрошил их обоих без остатка.

Она метнула на него быстрый, любопытный взгляд. Он хоть сам помнит, что вчера было?

Возможно, что да. И поэтому предпочитает делать вид, что ничего не случилось. Оставленный ей на кухне завтрак был его пределом. И вряд ли ей следует ждать, что его поведение как-то изменится только потому, что они вроде как помирились, если это слово вообще можно было применить к их отношениям. Даже жаль… Гермиона так устала от этого бесконечного молчания и попыток обходить острые углы. Вчерашний вечер принес ей в некотором роде облегчение, когда она со всей доступной ей яростью вывалила на него все скопившиеся эмоции, всю свою горечь, всю боль. Вывалила – и сбежала. А он отправился ее искать. И потом стоял перед ней на коленях.

До чего же странный человек!

Хоть бы улыбнулся… Те ехидные полуулыбки, которыми он регулярно ее награждал, не в счет. Ему, наверное, пошла бы открытая, искренняя улыбка. Да и вообще… Когда он не хмурится и не язвит, а стоит вот так на берегу моря, подставляя расслабленное лицо ветру, то выглядит… очень даже неплохо. Интересно, что нашла в нем Нарцисса? Гермиона почему-то не сомневалась, что даже в юности у этой дамы были весьма и весьма завышенные стандарты, и чтобы им соответствовать, пусть даже для недолгой связи, нужно и впрямь быть неординарной личностью.

«Мужчиной. Неординарным мужчиной», – поправила она себя мысленно. И тут же испугалась этой мысли.

«Нет. Просто банальное, глупое любопытство. И уж о таком его точно спрашивать нельзя».

Но это правда. Ей было любопытно. Даже очень. Особенно в свете того решения, которое она приняла утром – попытаться наладить с ним отношения.

За ужином она украдкой присматривалась к нему, пытаясь понять, что же могло привлекать в нем женщин. У него красивая форма рук. И эти руки никогда не делали ни одного лишнего движения, словно их владелец четко и тщательно запрограммировал каждый свой жест на многие годы вперед и долго оттачивал каждый до совершенства и автоматизма. А вчера она гладила его по волосам и плечам, пока он вжимался лицом ей в колени, и ей это даже нравилось. Ну, может, не то чтобы нравилось… Но никаких неприятных ощущений не вызывало.

– Северус, я бы хотела кое-что обсудить, – сказала она, когда они покончили с ужином, и он уже собирался по обыкновению отправиться в свое кресло у камина. Он поднял брови:

– Да?

– Я не хочу больше сидеть дома целый день. Это скучно. И если я просижу так еще пару недель, то точно одичаю.

– Чего же вы хотите?

– Я хочу вернуться к учебе. Мне нужно сдать экзамены на П.А.У.К., а иначе я никогда не найду приличную работу. Быть вашей содержанкой всю жизнь мне не хочется.

– Вот как? – он скрестил руки на груди. – Что ж, не могу сказать, что имею что-либо против. Вы уже думали, чем хотели бы заняться после экзаменов?

– Думала. Я бы хотела работать в сфере магического правопорядка.

– А-а, – судя по его лицу, подобный выбор занятий не был для него неожиданностью. Его это скорей позабавило. – Хотите спасать мир от зла?

– Для этого у нас есть авроры, – ответила Гермиона, не моргнув глазом. – А вот законотворчество и соблюдение законодательных норм…

– Понятно. И чего вы хотите от меня в данном случае?

– Я просто подумала, что… Мы могли бы вместе сходить к профессору Макгонаголл.

– Вы и я? – изумился он. – Не думаю, что мое присутствие окажет какое-либо воздействие. С этим вы сможете справиться и самостоятельно. Мое разрешение у вас есть.

Все такой же высокомерный. И думает, что весь мир крутится вокруг него и буквально обязан спрашивать у него разрешения. В конце концов, она здесь не рабыня и не домработница. Она его жена. А он упорно делает вид, что общаться нет необходимости.

– Мне, возможно, потребуется ваша помощь, когда я буду готовиться к экзамену по зельеделию.

Он слегка вздернул подбородок:

– Не вижу причин отказывать вам в этом, если только вы сумеете договориться с Минервой Макгонаголл о дальнейшем обучении.

– Думаете, у меня могут быть с этим проблемы?

Наверное, он много чего думал. Но внешне этого никак не показывал. Лишь слегка раздул ноздри:

– Я думаю, что вам нужно перестать донимать меня бессмысленными догадками, а поговорить с директрисой, и чем скорее, тем лучше. Это все ваши вопросы на сегодня?

– Вопросы – да.

Он повернулся было, чтобы выйти из кухни, но Гермиона, досыта наевшись этим бесконечным однообразием вечеров, проведенных в гробовой тишине, снова окликнула его:

– Северус…

Он обернулся, явно раздраженный тем, что она опять пристает к нему:

– Что-нибудь еще?

– Мы могли бы хоть иногда о чем-то разговаривать?

Он задрал бровь:

– О чем же, например?

Гермиона помедлила.

– Ну, не знаю… Я живу в вашем доме уже полтора месяца и совершенно ничего о вас не знаю. Я ваша жена. И мне это кажется неправильным. Хотя бы расскажите мне, куда вы уходите каждый день… если это, конечно, не…

– Не что? – он смотрел на нее по-прежнему строго, но уже, кажется, без раздражения. Проклиная свою робость на чем свет стоит, Гермиона пробормотала:

– Не что-то личное.

Он хмыкнул:

– Думаю, на этот счет вы можете не беспокоиться, Гермиона. Все, что у меня может быть, как вы выразились, личного – это вы.

Гермиона отчаянно покраснела и опустила глаза. В самом деле… Он ведь тоже не может быть ни с кем другим. Даже если ему захочется просто… снять напряжение.

«Нельзя, нельзя так жить. Мы живые люди. Мы не должны так жить, как собаки на привязи. И так ограничений выше крыши».

Он, видимо, догадался, о чем она думает. Обойдя стол, достал из шкафчика открытую бутылку вина и два бокала. Плеснул немного в каждый. Повернувшись, поставил один бокал перед Гермионой. И, поймав ее слегка недоумевающий взгляд, вдруг улыбнулся.

«Оказывается, улыбаться он умеет. Не скалиться. Не язвить. А просто улыбаться».

И совсем уж неожиданная мысль: «И ему это идет».

– Значит, вы уже определились с профессией. Вы уже смотрели, какие предметы вам нужно сдавать для выбранной специальности?

– А… Да. Помимо зельеделия, мне нужно сдать Заклинания, Историю магии, Древние руны, Трансфигурацию, Арифмантику и Защиту от темных сил. Там еще предлагается Алхимия, но это, как я поняла, факультативный курс.

Северус уселся обратно на свое место за столом и отпил из своего бокала:

– Алхимия могла бы вам пригодиться, если вы собираетесь работать с магическими артефактами и чарами. Ее и в мое время давали как факультатив.

– А вы изучали алхимию, Северус?

– Изучал. При моей работе это абсолютно необходимо.

– Вы имеете в виду, для преподавания зельеделия?

– Не только, – он помедлил, глядя на нее, словно решал, стоит ли посвящать ее в столь подробные детали своего послужного списка. Затем все же продолжил: – Я не всегда занимался исключительно преподаванием. И не всегда только зельеделием.

Гермиона почувствовала себя крайне неловко. Она-то прекрасно знала, чем еще он занимался все эти годы. И к преподаванию это уж точно не относилось. Но он, возможно, имел в виду не только это.

– Так куда вы ходите каждый день? – наконец, спросила она, решив пока не развивать эту тему. Захочет – расскажет сам. Снейп несколько расслабленно откинулся на спинку стула:

– На работу, разумеется.

– Вы нашли работу? – удивилась она. – Я думала, что…

Он на мгновение прикрыл глаза и в этот момент показался ей невероятно уставшим. Спал ли он вообще после вчерашних откровений? Она-то сама просто вырубилась, стоило ей добраться до кровати.

– Да, нашел. Не скажу, что это было просто. Я варю зелья для госпиталя. Там очень много тяжелых пациентов, и некоторым из них требуются специальные сложные отвары.

Гермиона вспомнила, что прием, на котором они вчера были, был посвящен открытию какого-то лечебного центра для пострадавших от приспешников Темного лорда.

– Это имеет отношение к центру Малфоев? – осторожно осведомилась она. Снейп качнул головой:

– Нет. Я работаю на мистера Макнейра, который и вылечил меня.

– Трудно, наверное, – ей вспомнились бесконечные коридоры на пятом этаже, где были только закрытые палаты. Их было много. И все были заняты.

– Я привык к подобной работе, – он снова посмотрел на нее, затем на ее нетронутый бокал. – Не труднее, чем быть преподавателем в Хогварце.

Она улыбнулась. Представила, как он воспитывает каких-нибудь первоклашек, перевозбудившихся от новых возможностей и смены обстановки. Вспомнила, как он влетел в их класс, когда они с Гарри и Роном впервые пришли на зельеделие. Мрачный, черный, суровый. Он мгновенно завладевал всеобщим вниманием, еще не произнеся ни слова, полностью подчиняя себе аудиторию одним своим видом и энергетикой. Они даже пикнуть не смели в его присутствии. А уж пока он отчитывал Гарри за незнание ответов на элементарные вопросы, ей и вовсе хотелось спрятаться под парту.

Он допил свое вино. Слегка потер кончиками пальцев виски и поднялся на ноги:

– Если вы не возражаете, я хотел бы лечь спать. Мне требуется отдых.

Гермиона ошарашенно смотрела на него. Он никогда не говорил ей ничего подобного. По большей части именно она вечно у него отпрашивалась, чтобы, наконец, уйти к себе. И уж тем более он ни разу не признавал перед ней, что устал. Ей вдруг снова захотелось погладить его по плечам. Может, даже обнять. Но она никак не могла на это решиться. Он и так вел себя сегодня совершенно нетипично. Даже поговорил с ней немного.

– Да, конечно… Северус, я могу что-нибудь для вас сделать?

Он слегка наморщил лоб:

– Вы имеете в виду что-то конкретное?

– Нет, я просто… Может, вы бы хотели чего-нибудь?

Он помедлил, глядя на нее сверху вниз.

– Если вас не затруднит, приготовьте мне завтрак с утра. Я хочу уйти пораньше.

– Хорошо, – несколько растерянно согласилась она. В последнее время он чаще уходил еще до того, как она просыпалась. Но просыпалась она, в общем-то, довольно поздно. Он никогда не будил ее, если она спала. Снейп повернулся к двери, но затем, словно что-то вспомнив, снова посмотрел на нее:

– И заберите ваши вещи с каминной полки. Для ваших личных вещей у вас есть комната.

Гермиона подняла брови, не понимая, о чем он. А потом вспомнила, что тиара все еще там. Он не тронул ее, когда пришел. Даже отсюда, из кухни, она видела, как поблескивают сапфиры.

Так, значит, он все-таки купил ее? Для нее?

Пока она над этим размышляла, он уже шагнул по направлению к комнате. И, уходя, негромко добавил:

– Доброй ночи.

– Доброй ночи, – отозвалась она. Когда его шаги затихли на лестнице, и наверху открылась и закрылась дверь, она выпила оставленное им вино, помыла бокалы, еще раз тщательно протерла стол и, прихватив с каминной полки тиару, тоже отправилась спать.

Глава 20

Was it too soon to tell?

Oh what the hell

It doesn't really matter

How do you redefine something that

Never really had a name?

Has your opinion changed?

Savage Garden

Утром Гермиона встала пораньше и, как он и просил, приготовила ему завтрак, старательно следя, чтобы ничего не подгорело. Ей хотелось сделать для него хоть что-нибудь приятное. Интересно, что он готовит себе утром, когда она спит? Ей как-то и в голову не пришло расспросить, что он любит есть. Она знала, что он не пьет ничего крепче вина, чай – только черный, без сахара. А вот с едой как-то не задалось. Ей было так стыдно, что все это время она кормила его какой-то бурдой, но готовка на мини-костерках ей никогда особо не удавалась, а более привычная и знакомая ей газовая плита, стоявшая на этой кухне, не работала.

– Доброе утро, – Снейп возник на кухне так тихо и внезапно, словно аппарировал сюда прямо из своей комнаты. Она оглянулась на него:

– Доброе утро. Почти готово.

– Благодарю, – он уселся за стол и, дабы не отвлекать ее, углубился в принесенные с собой записи, которые, видимо, собирался взять на работу. Гермиона молча выставила завтрак на стол, налила чаю и, не зная, уйти или остаться, замялась возле раковины. Снейп, пододвигая к себе тарелку, поднял на нее глаза:

– Вы не завтракаете?

– Я… потом. Не хочу вам мешать. Вы, наверное, готовитесь к работе.

– Вы мне не мешаете. Можете посидеть здесь, если хотите.

Это тоже было удивительно. Он никогда не предлагал ей посидеть с ним. Она налила чаю и себе и осторожно присела на краешек стула. Снейп быстро расправился со всем, что она приготовила (тоже мне, готовка, подумала она, прямо кулинар века – сумела в кои-то веки сварить овсянку и не спалить ее, и даже тосты не пригорели. Правда, с ежевичным джемом было вкусно), и теперь допивал чай, просматривая лежавшие перед ним листы пергамента, густо исписанные его мелким, но очень четким почерком. Раньше ей не доводилось видеть, чтобы он что-либо писал по работе, и ей было жутко любопытно, что же там написано, да еще так много. Может, лабораторные заметки для каких-то исследований? Впрочем, завести с ним разговор она так и не решилась, боясь отвлечь его от чего-то важного. Просто сидела, пила чай и смотрела на его руки, лежавшие поверх стола. Интересно, он переодевается в какую-то рабочую одежду, когда варит зелья? Или же чистит свою одежду после работы? Домой он приходил с идеально чистыми, белоснежными манжетами. И в школе они были такие же. Гермиона всегда изумлялась, как ему удавалось сохранять их чистыми, даже невзирая на всевозможные очищающие заклинания. Все равно ведь в течение дня где-то испачкаешься и не заметишь. Она считала, что работает в классе зельеделия предельно аккуратно, но все равно ухитрялась чем-нибудь испачкаться. А уж мальчишки, бывало, уходили из подземелья, едва ли не целиком облитые какой-то изготовленной ими дрянью.

Снейп поднялся из-за стола, свернул свои заметки. Ей вдруг захотелось встать и обнять его. Хотя бы на мгновение ощутить чье-то тепло. Она привыкла обниматься с друзьями. С родителями. С миссис Уизли, которая всегда провожала их всех в школу на платформе 9 ¾ и обнимала их на прощание, бывало, что и не по одному разу. Ей отчаянно не хватало хоть какого-то физического контакта, какого-то взаимообмена, хоть каких-нибудь эмоций и ощущений. Держать его за руку при аппарировании не в счет. Ей этого было мало. Уже мало.

Он набросил мантию на плечи и, открыв дверь, обернулся. Поймал ее взгляд:

– Вы хотели что-то сказать?

– Нет, Северус. Хорошего вам дня.

Снейп помедлил, словно что-то обдумывая. Едва заметно кивнул:

– И вам того же.

И исчез на улице.

Гермиона осталась сидеть наедине со своим недопитым чаем. Ей даже не хотелось завтракать. Хотелось выскочить из этого дома и куда-нибудь пойти, куда-нибудь, где есть другие люди. Хотелось снова видеться с друзьями, и чтоб они не смотрели на нее как на прокаженную. Хотелось обратно в Хогварц, наслаждаться запахом нового пергамента и книг, увидеть уже знакомые лица, зайти в уже знакомые классы, посидеть на уроках, посидеть в библиотеке, а вечером съесть пудинг в огромном обеденном зале.

Хотелось обнять Снейпа.

«Дура ты, – мрачно сказала она себе, – все в твоих руках. Бери и обнимай, если так хочется. Может, он даже не будет против».

Может, и не будет. Во всяком случае, той ночью он не возражал, когда она гладила его по плечам.

Почему ей вообще этого хочется? Еще несколько дней назад она про это даже не думала.

Точно, засиделась. Было бы чем заняться – никаких идиотских мыслей бы не было.

Заняться было решительно нечем. Читать надоело. Поход к Макгонаголл она запланировала на завтра. Ужин, что ли, приготовить пораньше? Ага, легко сказать – приготовить ужин. Как бы она ни старалась, что бы она ни делала, даже следуя маггловским рецептам, готовка все никак ей не удавалась. Возможно, все дело в ее портативных кострах. Или в чем-то еще. Мясо получалось жестким, гарниры пригорали или не доваривались. Пожалуй, более-менее ей удавались супы. Но не может же она готовить на ужин только их.

Через каких-то полтора часа ей удалось превзойти саму себя, спалив мясо, которое она поставила запекать над открытым огнем. Раздраженная собственной криворукостью, чего с ней в принципе никогда не бывало ни в одном другом деле, Гермиона выбросила все в мусор и задумалась. Как бы кстати здесь был домовой эльф! Только, желательно, наемный. С зарплатой. Ей по-прежнему была противна мысль о порабощении этих трудолюбивых существ. Но Добби, похоже, был единственным подобным эльфом, жаждавшим свободы и зарплаты.

О, а ведь есть еще Кричер. С тех пор, как он признал Гарри хозяином и получил в подарок медальон Регулуса Блэка, его поведение и отношение к их троице заметно изменилось в лучшую сторону. И она же не собирается принуждать его выполнять домашнюю работу за нее, а научиться готовить самой. Может, он научил бы ее, раз уж к миссис Уизли хода нет.

Полчаса спустя Гермиона опять стучала в дверь дома номер 12 на площади Гриммо. Дверь открыла Джинни. Гермиона, увидев ее, запаниковала и отступила:

– Ой… прости… я не…

– Да ладно, заходи. Я сейчас позову Гарри.

Вконец удивленная таким неожиданно спокойным приемом, Гермиона несмело зашла внутрь и остановилась. Холл было не узнать. Позавчера здесь повсюду валялись какие-то обломки, а сегодня все было вылизано до блеска. Лишь огромная дыра в стене, где висел портрет матери Сириуса, да еще пустые, выгоревшие пятна на обоях вдоль лестницы, ведшей наверх, где, как она помнила, висели отрубленные головы домовиков. Джинни проследила за ее взглядом:

– А неплохо получается, да? Когда всей этой гадости здесь нет. Осталось перекрасить стены во что-нибудь менее мрачное, и очень даже хороший дом.

– Да, – пробормотала Гермиона, чувствуя себя неловко, – да, очень хорошо.

Гарри как раз спускался со второго этажа, таща за собой мешок с мусором. Увидев Гермиону, он бросил быстрый взгляд на Джинни, не увидел явного, открытого конфликта и, кажется, вздохнул с облегчением.

– Привет, Гермиона. Что-нибудь случилось?

– Э-э… Мне вроде как нужна твоя помощь, – она робко посмотрела на Джинни. – Ничего что я пришла?

– Все нормально, – ответила та. – Мы, кстати, видели твои фото. Ну, на празднике у Малфоев.

Гермиона покраснела. Ей совершенно не хотелось обсуждать это с ними. Впрочем, Джинни, видимо, тоже не особо хотела. Она перевела взгляд на Гарри, затем на мешок с мусором:

– Это все или там есть еще?

– Да там хватит чистить еще на неделю. Может, и больше. В жизни не видел столько хлама. И это при том, что мы много чего убрали, когда здесь был штаб Ордена Феникса.

– Ладно, я тогда пойду продолжу, а вы решайте свои вопросы. Гермиона, я рада тебя видеть.

И ушла наверх. Гарри проводил ее глазами и повернулся к подруге:

– Знаешь, она не осуждает тебя. По крайней мере, больше не осуждает. Может, нам уже как-то начать всем мириться, раз изменить ничего нельзя?

– Да я не против, – пролепетала она, теребя край мантии. – Я просто думала, что… ну, она же его сестра…

– Мне кажется, кровные узы в данном случае роли не играют, – отрезал Гарри. – Если кто-то ведет себя глупо, то это здесь ни при чем. Знаю по себе и Дадли. Тоже ведь родственник. Других у меня и нет.

– Ты о них знаешь что-нибудь, кстати?

– Про моих дядю с тетей? Они вернулись домой, когда опасность миновала. Наверное, так и живут. Замыливают глаза соседям и параллельно радуются, что избавились от меня, – он пожал плечами. – Мне как-то все равно, в общем. Ну, может, буду приглядывать за ними, время от времени. Мало ли…

– Гарри, ты такой взрослый, – пр

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 192021 22 23 24 Следующая ⇒