Часть II Рассказ продолжает Гарри Дж. Поттер

Собственно, оглядываясь назад, я понял, что происходит что-то неладное только в тот вечер, когда Рон неожиданно заявился на ужин, а Герм приняла его с распростертыми объятиями. И вела себя с ним так, что я смотрел на нее во все глаза, не узнавая. Моя серьезная подруга рассуждала о квиддиче, словно заправская болельщица. Конечно, она часто слышала все это от меня, а потому была в курсе основных событий, но происходящее сейчас было за гранью моего понимания – ее, казалось, интересовали все подробности, она слушала, затаив дыхание. Уже вечером, когда я несколько успокоился, до меня (а, точнее, до Джинни) дошло, что она слушала даже не рассказ, а сам голос Рона. Вот это было просто непостижимо. Надо знать, как они расстались, чтобы оценить всю глубину моего удивления. Впрочем, Гермиона уже рассказала об этом. Правда, со своей точки зрения.
С Роном у нас вышла крайне неприятная история, о которой мне до сих пор не хочется вспоминать. Было ли дело в Северусе, в нас самих, в его отношениях с Гермионой – я и сам не знаю. Для меня до сих пор остаются загадкой мотивы его поступков, однако мы все видели результат – Рон очень изменился после победы. На него, конечно, подействовала смерть брата, в которой, надо заметить, Северус был абсолютно не виновен. Вообще, в первые месяцы после победы царили эйфория, праздник, все поздравляли друг друга. Только я уже тогда знал, что мне это не нужно – на той войне я потерял всех близких: родителей, Сириуса, Ремуса, - и не нуждался в фальшивом сочувствии. А Рон, напротив, получал удовольствие от всей этой шумихи. Как ни странно, Снейп был единственным, кто связывал меня с прошлым, поэтому, наверное, я и начал ему помогать – искал доказательства невиновности и даже скрывал одно время от министерства. Рон был против с самого начала, но ничего особенно не говорил. А потом мне повезло, и дело Снейпа закрыли. Начался новый учебный год, я стал заниматься заочно, посещая только зачетные занятия и кое-какие лекции, пользуясь своим званием мальчика-который-и т.д. Конечно, Северус не вернулся преподавать, однако всегда помогал советом, если я к нему обращался. А делал я это практически каждый день, не обращая внимания на его нелицеприятные замечания в мой адрес. Однако, когда Рон узнал, что Сев оправдан и поправляется в Мунго, он словно с катушек слетел. Тогда уже была весна. Помню, как-то днем я встретил Гермиону, которая рассказала мне удивительные вещи – Рон написал письмо в министерство с обвинениями в адрес Снейпа (словно там было недостаточно таких же кляуз), а потом дал интервью самой Рите Скитер. Это интервью я прочитал, после чего отправился поговорить с Роном, потому что кое-какие факты не укладывались у меня в голове. Например, Рон говорил, что когда мы с Гермионой не хотели продолжать поиски хоркруксов, именно он смог повести нас за собой. Черт, это было тем более обидно, что я до сих пор до конца не забыл, как он бросил нас с Герм. Конечно, Рита могла перевернуть его слова, как ей вздумается, мне ли этого не знать, поэтому я хотел услышать версию Рона. И я услышал – в тот раз мы так кричали друг на друга, что прибежала миссис Уизли. Я был немного смущен, что так повел себя в ее доме, но подоспевшая Джинни спокойно взяла меня за руку и увела в какой-то маггловский ресторан ужинать. Потом я читал и другие статьи, где Рон поливал грязью Северуса, а мимоходом рассказывал о своих подвигах. Я почерпнул оттуда множество неизвестных мне подробностей. Возможно, Гермиона до сих пор считает, что я не дал ему возможности оправдаться, но тогда он и не думал этого делать, а что хуже всего, действовал исподтишка. Плохо было и то, что под давлением общественности министерство снова начало дело о «Северусе Снейпе, Пожирателе Смерти. Гермиона приходила теперь каждый день все более растерянная, мы садились заниматься вместе, но я видел, что она просто не понимала, как ей жить с тем человеком, каким становился Рон. В тот день, когда она сказала мне, что иногда боится его, я предложил ей остаться у меня, на Гриммо. Она пришла на следующий день, с вещами. Тем временем я обратился к Кингсли, у которого и без меня работы было по горло, он свел меня с одним аврором, я нашел адвоката, мы отыскали свидетелей и очевидцев, которые были готовы дать показания Уизенгамоту; помогло завещание Дамблдора, все как-то завертелось, и Сев был оправдан окончательно и бесповоротно. Не могу сказать, что он был счастлив лицезреть меня после освобождения, но мы так искренне радовались, что, кажется, он немного оттаял. Не надо думать, что у нас с Северусом отношения складывались так уж просто. Тем более что про него продолжали писать, и чего там только не было. Впрочем, про меня тоже появлялись занятные статьи – о том, какой я неуравновешенный тип, что от меня всегда можно было ожидать чего угодно. Я уже устал отслеживать творчество Рона, видимо, он стал популярен среди читателей. И чем больше появлялось подобных статей, тем негативнее Северус относился к моей идее жить всем вместе на площади Гриммо. Правда у меня был аргумент в запасе, которым я и воспользовался во время очередного спора.
- Я думаю, что так нечестно, профессор Снейп, - сказал я, - про нас обоих пишут всякие гадости без серьезного повода. Почему бы ни дать им повод, профессор Снейп, сэр?
Он посмотрел на меня, как на умалишенного.
- Поттер, - ответил он, - поправьте меня, если я ошибаюсь, но мне показалось, будто вы только что предложили мне дать повод журналистам, чтобы писать о нас?
Я пожал плечами.
- Возможно, я не так выразился, сэр.
- Возможно, - ответил он спокойно и поднял одну бровь.
- Я хотел сказать, что мы можем спокойно жить под одной крышей, не опасаясь сплетен, поскольку хуже уже не будет – просто некуда. Сэр.
Он внимательно смотрел на меня: непроницаемое выражение лица и мерцающие глаза.
- Зачем вам это надо, Поттер? – спросил он, наконец. Я стушевался, поскольку не знал, как ему объяснить, что он последний взрослый, который у меня остался, и что я отчего-то привязался к нему, и что мне было невыносимо думать, что он будет жить совсем один со своими воспоминаниями о войне. Но он не стал требовать объяснений.
- Смотрите, Поттер, - произнес он, усмехаясь, - не пожалейте потом. И прекратите добавлять «сэр» после каждого предложения. Я больше не ваш профессор.
Но я не пожалел о своей настойчивости, хотя мы, конечно, ссорились и кричали друг на друга, а иногда, наоборот, молчали неделями. Он требовал, чтобы я предупреждал его, когда ухожу, и мог сровнять меня с землей (на словах, конечно), если я возвращался на несколько часов позже, чем обещал. Я говорил, что он не имеет права. Он обзывал меня идиотом и грозился уйти из этого дома. В общем, мы учились сосуществовать в новых условиях. Он не любил говорить о себе, но кое-что я все-таки узнал... И он стал мне по-настоящему дорог, хотя я и не собирался говорить ему об этом. Равно как и он. Правда, он, вероятно, лишь терпел меня. Я привык к его постоянному присутствию в нашей жизни. Даже Джи, которая уже практически жила у меня, а в Нору ездила в гости, утверждала, что ей не хватает профессора, когда он уезжает на очередной симпозиум, а в доме становится тихо без наших вечных перепалок. Оказалось, что он очень известен как зельевар, его исследования злободневны и востребованы; его приглашали на работу в научные центры магической Европы, где всем было безразлично его прошлое, а вот за признание в нашей стране ему необходимо было бороться, преодолевая всевозможные предубеждения. Так что Северус работал в своей лаборатории, сотрудничая с иностранными коллегами. И часто о его успехах я узнавал из статей зарубежных издательств, поскольку сам он никогда особенно не распространялся на эту тему. Как раз в то время, когда Северус перебрался наконец в дом на площади Гриммо, у нас с Роном состоялся последний разговор, в присутствии Гермионы, после чего мы больше не встречались. Он обвинял нас в предательстве, говорил, что мы помогаем убийце, укрываем преступника, а, значит, способствуем преступлению. Сначала мы приводили какие-то аргументы, вернее, Гермиона приводила, а я пытался держать себя в руках, потом он перешел на личности, мы с ним схватились за палочки и разнесли бы, пожалуй, старый особняк к чертовой бабушке, но Снейп, возникший на пороге, окатил нас водой. После того случая я изредка встречал Рона в министерстве и даже пытался найти пути к примирению, но каждый раз натыкался на абсолютно глухую стену. Честно говоря, я испытывал чувство вины, словно мог сделать что-то еще, убедить Рона, а не бросаться в него проклятьями, но пути назад не было. Так закончилась наша восьмилетняя дружба. Потом была аврорская школа, бесконечные рейды и ночные дежурства. Хорошо, если я появлялся дома пару раз в неделю. Не представляю, как Джинни все это терпела. И вот в этом году я получил долгожданный отпуск. Но я, кажется, отвлекся.
Итак, наша Гермиона, которая последние полгода могла говорить только о своем исследовании, колдомедицине, чарах и тому подобном, весь вечер кокетничала с Роном. Кокетничающая Гермиона немного не вписывалась в мои представления о мире. Весь предыдущий вечер она, скучая, вздыхала о Северусе, а сегодня стремилась остаться с Роном наедине. Честно говоря, мне хотелось взять ее за плечи и встряхнуть хорошенько, но позже, когда я дождался ее в саду и увидел эти растрепанные волосы и припухшие от поцелуев губы, я не нашелся, что сказать. А она плакала от того, что он ушел. Я стоял среди темного сада, таращась в темноту, раздираемый злостью и беспокойством, и думал о Северусе, который знать ничего не знает, сидя на своей конференции. И чувствовал свое бессилие – ведь я же ничего не могу сделать! Прохладные пальчики коснулись моей руки. Я повернулся к Джинни, стоявшей в тени яблони. Я хотел сказать ей, что не знаю, как поступить, что даже не понимаю, что происходит, но она опередила меня.
- Гарри, милый, я все понимаю. Послушай меня. Это дело Гермионы и Северуса. Ну и Рона тоже, конечно. Я его не защищаю, пойми. Просто подумай, в какой ярости будет профессор, если ты вмешаешься без его ведома.
Я молчал. Ответить мне было нечего.
- Не вмешивайся, милый, подожди немного. Нужно понять, что происходит. Мы знаем Гермиону – она не могла вот так просто разлюбить одного и полюбить другого в течение нескольких часов. Мы должны узнать причину, а пока что пусть все идет своим чередом, тем более что в данной ситуации ты не сможешь защищать интересы обоих.
Моя чудесная, маленькая Джинни! Которая когда-то давно неизвестно за что полюбила меня раз и навсегда. Я обнял ее, зарываясь лицом в рыжие кудри и вдыхая легкий цветочный аромат, исходящий от ее волос.
Я решил, и Джи со мной согласилась, что мы подождем до завтра, а потом, если будет необходимо, я напишу Северусу и намекну, чтобы он возвращался скорее. Правда, я не совсем понял, что Джи говорила о письме.
- Напиши ему, но ничего не объясняй, - сказала она.
- Что ты имеешь в виду?
- Просто намекни. Иногда молчание красноречивее слов.
Я недоуменно пожал плечами.
- Но как это сделать?
Она загадочно улыбнулась, в темноте сверкнули белые зубы.
- Не волнуйся, Гарри, тебе такие письма удаются лучше всего.
Я хотел было запротестовать, но она засмеялась и закрыла мне рот поцелуем.

Джи уже мирно спала, а я еще долго лежал без сна, перебирая в памяти события прошедшего дня. Я раньше особо не задумывался, но теперь понял, что у меня до сегодняшнего вечера была крепкая и дружная семья. Именно такая, о какой я всегда мечтал. И я готов был бороться за нее.

Глава 8

Наутро мир казался в сто раз приветливей, вероятно от того, что Джи вычерчивала какие-то непонятные узоры на моей груди кончиками пальцев.
- Знаешь, - сказала она задумчиво, - я попробую потихоньку расспросить Гермиону, может она мне что-нибудь расскажет.
Я согласно кивнул.
- И не показывай ей, что ты злишься, постарайся успокоиться и не совершать опрометчивых поступков.
- Постараюсь, - произнес я, целуя ее.
Гермиона еще не встала. Я аппарировал в Лондон, заглянул в аврорат к ребятам, просмотрел кое-какие отчеты, заодно показал экспертам, что смог сделать Северус по последнему делу – он помогал нам, когда требовались тщательные экспертизы или особенно сложные зелья. Потом я немного прошелся, стараясь не думать о вечере.
Дома меня ждало послание Северуса. Он вкратце описывал, как проходит конференция, и интересовался, как дела дома. Конечно, он уже волновался – ведь Герм ничего ему не написала. Я начал сочинять ответ и понял, что это совсем не так просто, как казалось вначале. Я так и не понял, что же имела в виду Джи, поэтому письмо получилось коротким, очень скомканным и невнятным.
«Здравствуй Сев! Надеюсь, твое выступление пройдет успешно. Ты скоро вернешься? У нас все в порядке, все здоровы. Вчера на ужин неожиданно пришел Рон, но было не так уж плохо. Очень ждем твоего возвращения, не тревожься, хорошего дня, Гарри».
Наверняка, Северус еще выскажется по этому поводу, но, поскольку ничего другого я придумать не мог, я запечатал конверт и отправил его со срочной совой.
Когда Джи и Гермиона вернулись, я постарался говорить совершенно спокойно, чем явно удивил Гермиону. А она неважно выглядела – бледная, глаза припухшие – плакала? Или не спала? Черт, что же происходит?
Вечером, до прихода Рона я даже перелистал старые колдографии, чтобы проникнуться духом прошлого и вести с ним цивилизованную задушевную беседу, а возможно, устроить вечер воспоминаний. Получалось откровенно плохо. С полчаса я тренировал перед зеркалом любезную улыбку, но выходил какой-то оскал или, в лучшем случае, кривая усмешка. Джи несколько минут наблюдала за мной, а потом подошла и легко взъерошила мне волосы, которые я перед этим тщательно уложил.
- Джи, - запротестовал я, пытаясь поймать ее руки, - это была моя прическа!
- Правда? – она звонко рассмеялась. – Прости, милый, я не заметила. Что ты смотришь?
Оказывается, я продолжал заворожено смотреть на нее, вдыхая аромат ее духов, слушая ее голос, смех, звеневший словно колокольчик, чувствуя, как сердце начинает стучать быстрее.
- Ты красивая, - произнес я, пропуская пряди ее волос сквозь пальцы. Она мило покраснела.
- Эй, Гарри, это была моя прическа, - сказала она тихо, не отводя от меня глаз.
Когда раздался звонок в дверь, мы с трудом оторвались друг от друга.
- Рон, - воскликнули мы хором, приводя себя в порядок. Щеки Джинни раскраснелись, волосы водопадом спадали на плечи, губы алели, блеск глаз меня завораживал, но было понятно, что в ближайшие два-три часа мне ничего не светит. Джи напоследок оглядела меня критическим взглядом, смахивая с плеча несуществующую пылинку. Я поймал ее руку, целуя пальцы.
- Идем, - улыбнулась она, - а то Рон там с Гермионой вдвоем. Нужно что-то делать с этой идиллией.
Я только кивнул.
- И держи себя в руках! Представь, что ты на работе. Будь милым.
Милым на работе? Черт, Джи, ты хоть знаешь, где я работаю? Мы спустились вниз, когда Рон как раз топтался у зеркала. Тоже прическу поправлял? Вечер сюрпризов.
В гостиной стол уже был накрыт. Все-таки домашние эльфы сильно упрощают жизнь. Главное не говорить об этом при Гермионе. Хотя в данный момент при ней, похоже, можно было называть Волдеморта спасителем человечества, а Пожирателей – его доблестной армией, а она все равно будет улыбаться. Что же это такое? Словно под заклятьем! Заклятье… О, Мерлин! С этого момента я поймал волну - или вошел в раж, не важно. Главное, что воспоминания полились из меня рекой. Рон поначалу обалдело поддакивал, а потом его тоже понесло, и мы обсудили все наши приключения и выходки, начиная с первого года в Хогвартсе. Потом опять перешли на квиддич – об этом можно было говорить бесконечно. Но даже когда мы вспоминали Норберта или подсчитывали голы в матче между торпедами и гарпиями, мысль о наложенном на Гермиону проклятии не оставляла меня. Она словно просто отошла в сторону, дожидаясь своего часа. Джи внимательно посмотрела на меня, немного приподняв брови. Я улыбнулся, продолжая наблюдать за Роном и Гермионой. Он расслабленно откинулся в кресле, верхняя пуговица на рубашке была расстегнута, рыжие волосы в беспорядке топорщились во все стороны, ничуть не уступая моим. Сейчас он был настолько похож на моего лучшего друга Рона Уизли, что даже глаза защипало. Гермиона сидела нахмурившись и крепко сцепив пальцы. Кажется, ей было не особенно приятно, что я полностью завладел вниманием Рона. Но я не чувствовал раскаяния, хотя и понимал, что вечер для нее испорчен по моей вине. Прости, подруга, но прежде чем я позволю тебе причинить боль Северусу, я должен понять, что же происходит. Рон ушел, наконец, когда я вышел на крыльцо, прерывая их с Гермионой нежное прощание. Она практически убежала в дом, обжигая меня взглядом. Да, я такой – бестактный, надоедливый тип. Но я тебе друг, такой, какой есть.
В спальне я выложил Джи все свои подозрения – на Гермиону кто-то наложил проклятие. Я пока не знал какое, но как только я узнаю…
- Гарри, - прервала меня Джи, задумчиво покусывая губу. – Постой. Все не так просто. Мысль о проклятии уже приходила мне в голову. И я пробовала Finite incantatem, когда мы ездили в город. Не получилось, как видишь. Что из этого следует?
- Это сложное проклятье, его может снять только тот, кто его накладывал, - медленно проговорил я. – Или же это проклятие из разряда темных, для его отмены нужна комбинация чар и зелья.
- Верно. А что еще ты знаешь о темных проклятьях?
- Знаю, что конкретно такое проклятье мне не встречалось. Может, это аналог Империуса?
Она сосредоточено накручивала прядь волос на палец.
- Не знаю, - произнесла она, наконец. – Здесь нужен совет специалиста.
- Да, - отозвался я, - совет Северуса, вернее. Он бы мог разобраться и с чарами, и с зельем, - я осекся, поднимая на Джинни глаза. – Джи! Это может быть зелье!
- Браво, Гарри, - произнесла она насмешливо. – Вот только на стандартное любовное зелье это не слишком похоже. Вспомни Рона на шестом курсе.
- Пожалуй, - я стал мерить шагами комнату. Джи некоторое время наблюдала за мной, потом поморщилась.
- Милый, у меня голова кружится, - и потянула меня за руку к себе. Я сел на постель рядом с ней.
- Итак, давай определимся, что мы имеем?
Я потер лоб.
- Давай начнем с того, когда это началось. Вчера она уже вела себя странно.
Джи нахмурилась.
- Утром все было в порядке, кажется. Мы завтракали в саду, потом разошлись по своим делам, а вечером вдруг пришел Рон.
- Не думаю, что это произошло вдруг, Джи, вероятно, она сама его пригласила.
- Пожалуй, допускаю. Значит, вчера днем? Вряд ли кто-то мог наложить на нее проклятье у нас дома, а она никуда не выходила.
Я задумался, перебирая в памяти все известные мне темные проклятья, с какими я сталкивался на работе. В конце концов, я еще прошел подготовку в школе Авроров, правда, ускоренную…
- Проклятье с отсроченным действием? – изрек я, наконец. Джинни удивленно посмотрела на меня.
- А такие есть?
- Кажется, я о таком слышал
Она задумчиво кивнула.
- А если зелье? Когда ей могли его подлить?
Я развел руками.
- Не знаю, милая, в этом я пас. Зелья – не мой конек. Что дальше, Джи? Чем это вообще проявляется?
Она склонила голову к плечу.
- Ну, во-первых, неожиданная привязанность к Рону?
- Есть, еще.
- Хм… Плохое самочувствие, в городе ее пару раз тошнило. И она сегодня неважно выглядит.
- Да, я заметил. Это меня здорово беспокоит. Думаешь, это связано? Ну, тошнота и Рон?
Джинни пожала плечами, постукивая пальцами по колену.
- Еще она про Снейпа совсем не говорит. То есть когда я спросила у нее сегодня утром: «А как же Северус?» - она начала что-то говорить, но потом ей стало нехорошо.
- Думаешь, и это тоже связано?
Она сердито посмотрела на меня.
- Не знаю, Гарри, я просто перечисляю все, что я заметила. Это может быть простым совпадением.
- Ладно, ладно, извини, - я примирительно поднял руки. – Я еще заметил, что она стала больше бывать на улице. За два дня, я имею в виду, - пояснил я, заметив взгляд, который бросила на меня Джинни. – Обычно ее за уши из библиотеки не вытянешь.
- Пожалуй.
Мы помолчали, пытаясь припомнить еще детали. Внезапно в голову пришла мысль.
- Джинни, - прошептал я, - а вдруг она просто забыла? Может быть, ей скорректировали память? И она не помнит о Северусе… А о Роне помнит.
- Это, конечно, тоже вариант, но в целом не очень похоже. Она кое-что говорила про Северуса сегодня. Я бы не сказала, что она что-то забыла.
М-да, пожалуй. Задачка.
- А вдруг она больна? – мы тревожно посмотрели друг на друга.
- Скорее бы вернулся профессор, - озвучила Джинни мою мысль. – Кстати, ты написал ему?
Я поискал свою мантию и достал черновик письма. Прочитав его, Джи расхохоталась. Мне стало даже немного обидно, конечно, я неважно пишу письма, к тому же волновался, но не до такой же степени!
- Что там такого смешного?
Джин вытерла выступившие от смеха слезы тыльной стороной ладони.
- Это гениально, Гарри. То, что нужно. Думаю, никто не написал бы лучше.
Я начал злиться – вместо того, чтобы объяснить, она просто издевалась!
- Джинни, - начал я предостерегающе, но она не дала мне договорить. Вечно меня обрывают на середине фразы.
- Гарри, я не над тобой смеюсь, честное слово. Письмо действительно отличное. Я бы так не смогла. Ты несколькими фразами сумел дать ему понять, что что-то случилось, неприятное, но не смертельное. К тому же объяснил, что дело касается Рона. Теперь он знает, что нужно возвращаться как можно быстрее. Честно, Гарри ты молодец. Давай спать.
И она отправилась в ванную, а я так и остался сидеть, хлопая глазами. Я что, действительно все это написал? Бедный Сев! И еще одна мысль не давала мне покоя – как же я сразу не подумал, что происходящее с Гермионой не просто блажь? У меня было только одно оправдание – я никогда не встречал ничего подобного в своей практике. Все-таки на настоящее черномагическое проклятие это было не похоже.

***

Весь следующий день мы с Джи провели в библиотеке Хогвартса, сказав Гермионе, что хотим навестить Хагрида. Конечно, к Хагриду мы тоже зашли, даже попили чай с его несъедобными, как обычно, пирожками. Клык здорово сдал в последнее время. Он все больше лежал на солнышке и лениво следил за нами взглядом. Для собаки он и так прожил достаточно длинную жизнь. У Хагрида в бороде прибавилось седины, но в целом он выглядел по-прежнему цветущим. Мы посмотрели на его новых питомцев – я так и не понял, зачем он держал этих дикобразов, я не запомнил их точного названия. В замке было непривычно тихо. Мадам Помфри увидела нас на лестнице и попросила передать Гермионе кое-какие статьи. Мадам Пинс только улыбнулась, когда мы вошли в библиотеку, позволяя нам искать все, что вздумается. Как же здесь хорошо! Я уже и забыл это ощущение силы, исходящее от серых камней – словно вся мудрость веков, вся древняя магия были заключены в этих стенах. Но, кажется, даже Хогвартс не мог помочь нам сегодня – ни в одной книге из тех, что мы успели просмотреть сегодня, не было описано ничего похожего. Даже в фолиантах, хранившихся в Запретной секции, все упомянутые темные проклятия были мне знакомы. Я также просмотрел кое-что по сложным зельям – опять пусто. Значит, придется дожидаться Сева. Когда мы вернулись домой, нас встретил только Кричер – Гермиона уже ушла на свидание с Роном. На душе было тоскливо. Я вышел в сад. Вечерело, в гостиной горели лампы. Днем прошел небольшой дождь, и я быстро промочил ноги, но так и стоял, глядя на окна. За занавеской то и дело мелькал силуэт Джинни, я слушал пение цикад, а в голове, обгоняя одна другую, роились мысли, но, увы, ничего путного я придумать не мог. Что если она и вправду больна? Что произошло в тот день? Или это случилось раньше? Что не дает мне покоя? Я смотрел на клумбу, где распустился табак – гордость Джи, - но не видел его. Не видел, потому что вспомнил, что так беспокоило меня: утром в тот день, когда все началось, мы завтракали в саду. Кричер принес чай в беседку, Я рассказывал про Тедди – он так подрос за последнее время и отлично держится на метле… Мы смеялись, а потом у Гермионы случился обморок. Вот оно. Она так побледнела и выронила чашку, я еле успел ее подхватить. Раньше такого не случалось. Кажется, это было от солнца. Так ли это? Ведь она сидела в тенечке. Может, именно в этот момент сработало проклятье? Почему? Что еще я не заметил?
- Поттер! – я вздрогнул и оглянулся. На дорожке у ворот стоял Северус, хмуро меня разглядывая.
От радости я практически кинулся ему на шею
- Сев, наконец-то!
На его лице отразилась целая гамма чувств, что случалось достаточно редко, больше всего было заметно изумление. Он взял меня за плечи, немного отстраняя, чтобы всмотреться в лицо.
- Что происходит? Что с тобой, Гарри?
Он нечасто называл меня по имени, так что я повел себя, как идиот, обняв его еще раз, чем, разумеется, утвердил в мысли, что случилось что-то ужасное. Северус побледнел, изумление на его лице уступило место явной тревоге. В этот момент на крыльцо вышла Джинни и тоже радостно воскликнула:
- Профессор! Вы вернулись!
Северус окинул ее хмурым, настороженным взглядом, отпуская меня.
- Вы как всегда наблюдательны, мисс Уизли. Может быть, вы мне доходчиво объясните, что здесь происходит?
Тут я вернул себе утерянный на время дар речи, понимая, что нужно срочно его успокоить.
- Ничего, Северус! Честное слово, ничего страшного! Главное, ты вернулся!
Он взглянул на меня с жалостью, словно я был тяжело болен, в то время как Джи ослепительно улыбнулась.
- Все действительно не так плохо, профессор, просто вас очень не хватало. Может быть, мы поговорим в доме?
Мы прошли в гостиную. По дороге Северус шипел сквозь зубы, но так, что мне было отлично слышно, какой я идиот, начисто лишенный умственных способностей. Кажется, я еще уловил слово «имбецил». Я шел молча. Начать с того, что я вообще не знал, как рассказать все Северусу. Несмотря на все наши страхи и опасения, это выглядело как предательство по отношению к Гермионе. Поэтому поначалу наша беседа состояла в основном из его вопросов, моих коротких и маловразумительных ответов и его замечаний об уровне моего интеллекта. Не удивительно, что очень скоро он не на шутку разозлился.
- Мало того, что ты так и не научился писать хоть сколько-нибудь внятные письма, Поттер, из-за чего я уехал, не дослушав и половины докладов, так теперь я вынужден терпеть твое безответственное поведение. Я ошибочно полагал, что ты уже достаточно вырос, и содержимое твоей черепной коробки хоть иногда применяется по назначению. Похоже, я ошибся.
Джи сидела в кресле, склонив голову на бок, и откровенно забавлялась. Нечестно! Словно услышав мои мысли, она встала.
- Думаю, пора сделать перерыв, - произнесла она с милой улыбкой. – Поскольку Гермиона вернется поздно, пожалуй, стоит ужинать без нее. Я дам указания Кричеру, - и она вышла.
Снейп, прищурившись, посмотрел ей вслед.
- Какой тонкий намек. Мисс Грейнджер вернется поздно?
- Да, - со слабой улыбкой пробормотал я. – У нее, кажется, встреча.
Он ожег меня таким взглядом, что я поежился. И не разучился же, черт ходячий!
- С мистером Уизли, я полагаю? – не вопрос, утверждение. Странно. Если бы не этот взгляд, решил бы, что он спокоен. Голос такой ровный. Я только неопределенно пожал плечами. Он скривился.
- В Лондоне?
- Да, кажется, - и снова губы кривятся. Ну, прости, прости, что я могу сделать?
- Вчера они тоже встречались? – без тени эмоций.
- Нет, не совсем, то есть, он приходил на ужин, просто посидели, - черт, что я несу?
Брови приподнялись.
- Возобновление былой дружбы?
- Северус, - взмолился я устало, - пожалуйста, не нужно так. Я его не звал.
- В самом деле? Значит, полагаю, это мисс Грейнджер его пригласила?
…Кретин!!!
Вернулась Джинни.
- Ужин будет готов через полчаса, - произнесла она спокойно. – Придется подождать.
- Я не голоден, - ответил Северус, отворачиваясь. Пора было заканчивать этот затянувшийся фарс. Я посмотрел на Джи, она кивнула и вышла, сославшись на домашние дела. Я подошел к Севу и тронул его за плечо.
- Послушай, я просто не знаю, как все это сказать.
Он хмыкнул, не оборачиваясь, но и не отстраняясь.
- Северус, я сначала хотел тебе сразу написать, но решил, что не должен вмешиваться в ваши дела.
- Мисс Уизли, как всегда, деликатна, - прокомментировал он.
Я потер переносицу.
- Да, ты прав. Просто, давай ты сам посмотришь, а потом уже я все объясню, если будет нужно.
Он стоял, по-прежнему глядя в окно, только поза стала какая-то усталая.
- Стоит ли объяснять очевидные вещи? Я всегда знал, что это не продлится долго.
- Это не так, - произнес я осторожно. – Ты сам увидишь. Я уверен, что все наладится.
Он передернул плечами, скидывая мою руку.
- Мне не нужна жалость, Поттер.
- А это и не жалость вовсе. Просто я хочу, чтобы ты знал – я с тобой. Почему ты не хочешь принять от меня поддержку или участие?
Он обернулся. Сейчас его лицо не казалось безучастной маской, в глазах, в глубоких складках у рта было столько невысказанной боли, что я прикусил губу, чтобы не выдать себя и не наговорить лишнего, лишь удивляясь, что он позволил мне это увидеть. Потом его губы тронула мягкая усмешка, но глаза остались печальными.
- Куда уж я денусь от тебя, Поттер, - произнес он, на секунду сжав мою руку. – Полагаю, мы вновь вернемся к этому разговору после возвращения мисс Грейнджер, - и вышел.

Глава 9

И мы действительно вернулись к этому разговору вечером, когда Гермиона уже заснула. Когда она появилась на пороге, и я подхватил ее, обессиленную и промокшую, на руки, я и думать забыл, какое впечатление это произведет на Сева. Он влил в нее какое-то зелье, отчего она перестала дрожать и немного расслабилась, а потом отнес наверх, бережно укутав в мягкий плед. Когда я заглянул в их спальню полчаса спустя, Северус сидел на стуле возле кровати, поглаживая ладонь Гермионы, которая мирно спала, и только темные круги под глазами выдавали ее.
Когда я вошел, он поднял голову, и я увидел в его лице сосредоточенную решимость.
- Я тебя слушаю, - произнес он вполголоса.
- Мы не разбудим ее? – поинтересовался я больше по привычке, нежели желая оттянуть разговор.
- Я дал ей успокаивающее и укрепляющее зелье, раньше утра она не проснется, - он сделал паузу, всматриваясь в ее лицо, потом повернулся ко мне. Пришлось присесть прямо на ковер возле кровати. – Что происходит?
- Ты сам видел, с ней что-то не так.
- Не так? – он говорил приглушенным голосом. Я видел как ему тяжело. – Поттер, меня не было дома четыре дня! Всего четыре! Мерлиновы яйца, как это могло произойти? Она была цветущей молодой женщиной! Сейчас она выглядит тяжело больной, - он замолчал, стараясь сдержать крик. – Я хочу услышать внятный и четкий рассказ, - Северус перевел дыхание, словно после быстрого бега, и тогда я стал говорить, стараясь не упускать никаких подробностей, рассказал, как прошли эти дни, о Роне, о своих догадках, о наших с Джин поисках. Он слушал меня, не прерывая, все больше хмурясь.
- Последнее, что пришло мне в голову, Северус, как раз перед твоим возвращением – обморок Гермионы в то утро в саду может быть связан со всем этим, - и я кивнул на кровать, где спала моя подруга. Сев ничего не сказал, задумчиво водя по губам кончиками тонких пальцев.
- А что она пила в то утро? – спросил он наконец.
Я пожал плечами. Обычно Гермиона пила по утрам ромашковый чай. Собственно, только она одна в нашем доме и пила его, но я не мог гарантировать, что в то утро ей ни захотелось кофе.
- Толку-то от тебя, сыщик, - проворчал Сев беззлобно, и я вздохнул с облегчением.
- Просто, понимаешь, я же не знал, что будет нужно…
Он усмехнулся.
- Твоя наблюдательность всегда меня восхищала. И как тебя держат в аврорате? Впрочем, что я спрашиваю, там все такие.
Я только вздохнул. Иногда я задавался вопросом – Северус в самом деле считает меня настолько никчемным? Или все-таки это больше наигранно?
- У тебя есть какие-то мысли на этот счет? – спросил я, стараясь говорить непринужденно.
- Есть кое-что, - ответил он также небрежно. – Нужно подумать.
Похоже, он хотел, чтобы я ушел. Я поднялся, поправляя сбившуюся рубашку, он встал вслед за мной. Возле двери я оглянулся.
- Спокойной ночи, Северус.
Он вдруг протянул руку и провел ладонью по моим волосам, то ли в попытке пригладить их, то ли просто лаская. Это было так неожиданно, что я, наверное, изменился в лице, потому что он немного неловко улыбнулся.
- Не нужно считать, что я в чем-то обвиняю тебя, Гарри. Просто все это нелегко.
Я смотрел на него во все глаза. Он что, извинялся передо мной?
- Все нормально, - произнес я слабо, - я все понимаю.
Он еще некоторое время внимательно смотрел на меня, потом кивнул и отступил.
- Мы обсудим все завтра утром. Иди спать, Гарри.
Я тоже кивнул, понимая, что за несколько минут он второй раз назвал меня по имени, что делал довольно редко. Чувствуя, что если мы продолжим в таком духе, то я начну нести сентиментальную чушь или снова брошусь ему на шею, что он вряд ли одобрит, я поспешно пожелал ему спокойной ночи и вышел. Прежде чем лечь спать, я постоял немного у раскрытого окна, вдыхая запахи ночного сада. Никогда раньше не думал о том, что Северус стал для меня не просто другом. В моей жизни раньше не было человека, которого бы я мог и хотел называть отцом. Живого человека, я имею в виду, а не воспоминание. Даже Сириус, как ни больно это признавать, не смог или не успел занять это место. И лишь сейчас я понял одно – я бы гордился таким отцом, как Сев. Нет, я не собирался говорить ему об этом, вряд ли ему бы понравилась такая идея, просто только его слова и советы были для меня по-настоящему важны, а редкие похвалы – приятны. И хотя я полностью отдавал себе отчет, что подчас он мог быть и жесток, и мелочен, но я почему-то был уверен, что и он вел себя со мной не так, как с другими, хоть и не стремился этого показывать. Потому от сегодняшнего вечера, не смотря ни на что, у меня на душе осталось какое-то теплое и нежное чувство. Просто Северус вернулся домой.
Конечно, утром я пересказал Джи наш с Северусом разговор, упуская кое-какие детали. Она слушала меня, расчесывая волосы и задумчиво покусывая губы.
- Я могу ошибаться, но мне кажется, что она пила свой любимый чай, - произнесла она, наконец.
- Не знаю, Джи, я не обратил внимания.
Она еще раз провела щеткой по волосам.
- Я не подумала про обморок. Ты прав. Но я действительно помню, что заваривала чай.
Когда мы вошли на кухню, Кричер сообщил, что Северус еще не спускался.
- Кричер, - позвала Джинни, открыв дверцы буфета, - а где ромашковый чай, который пьет Гермиона?
- Чая нет, хозяйка Джинни, - произнес эльф, не раздумывая.
- Что значит - нет? – удивился я.
- Кричер не знает, хозяин, чай просто пропал.
Мы переглянулись.
- Когда пропал чай, Кричер? – спросил я, немного поразмыслив.
- Кричер готовил чай три дня назад, хозяин, для хозяйки Гермионы. А на следующий день банки уже не было. Кричер не знает, кто взял чай, хозяин. Кричер что-то сделал не так?
- Нет, нет, - поспешно произнес я, чтобы предотвратить его приступ самобичевания, - все хорошо. Ты не видел, кто-то заходил на кухню в тот день, когда ты в последний раз готовил чай?
- Хозяйка Гермиона была утром, до завтрака, хозяин. Потом днем заходила хозяйка Джинни, мы разговаривали по поводу обеда. Вечером заглядывал ваш гость, этот Уизли, но я все время смотрел за ним, - мне показалось, что последняя фраза прозвучала немного неуверенно.
- Ты уверен, что Рон не оставался один, Кричер? – уточнил я. Уши эльфа слегка поникли.
- Кричер вышел только на секундочку хозяин, - прошептал он виновато, - Кричер подвел хозяина.
- Напротив, - произнесла Джинни ровно, - ты нам очень помог.
Но эльф, кажется, был в этом не слишком уверен, и мы не стали больше задавать вопросов.
Мы сели завтракать, но Джи только ковыряла кашу, размазывая ее по тарелке, и даже не притронулась к тостам. Странно, мы с ней уже много лет вместе, но я никогда не видел такого горестного выражения на ее лице, как в то утро. Даже в самые трудные времена она умудрялась сохранять присутствие духа и всегда поддерживала меня. Но сейчас она выглядела такой потерянной, что я не мог молча смотреть на ее страдания.
- Что такое, милая? Что случилось? – спрашивал я недоуменно, но она только качала головой и отворачивалась. Так нас и застал Северус. Когда он вошел, Джинни подняла на него глаза и, не сдержавшись, разрыдалась. Я попытался обнять ее, но она отстранила мои руки и быстро выбежала из комнаты. Черт знает, что происходит. Северус остановился у окна. Молчание затянулось, и я впервые с того дня, как мы стали жить одной семьей, н

⇐ Предыдущая 1 2 3 45