Часть II Рассказ продолжает Гарри Дж. Поттер 3 страница

Глава 5

Теперь время тянулось медленно-медленно. Я не могла связаться с Роном – он избегал меня. Совы приносили мои письма обратно. На работе, где я в отчаянии пыталась его разыскать, мне ответили, что он занят. Джинни сообщила, что он не появляется в Норе. И все-таки я отправилась туда и застала Молли, которая так обрадовалась моему приходу, что мы битых два часа обсуждали Джи и ее свадьбу с Гарри, Тедди, Артура и даже Северуса, чего мне, признаться, совсем не хотелось. Это немыслимо, но Молли, как оказалось, «отдает должное его таланту». Ни слова о Роне. Когда я пыталась перевести разговор на него, Молли ловко меняла тему. Видимо, цель моего визита была ей каким-то образом известна. Я ушла, получив «в дорогу» лимонный пирог к чаю и пожелание удачи.
Дома я пыталась сесть за работу, но пришла в ужас, перечитав несколько последних страниц – кажется, что записи вел несмышленый ребенок, столько там было повторов, ошибок и явно посторонних мыслей. Я пыталась читать, но смысл фраз вновь ускользал от меня, поскольку все мое внимание было приковано к окну – не прилетит ли сова от Рона. Джи несколько дней была очень печальна, а наутро после того рокового вечера я видела явные следы слез и бессонницы на ее лице. Гарри и Северус заперлись в лаборатории, словно Гарри хоть что-то понимал в зельях. Северус уже давно махнул на него рукой в этом смысле, говоря, что тот способен разве что нарезать флоббер-червей. У меня все чаще возникало чувство, что, завидев меня, они замолкают или быстро меняют тему разговора, в то время как перед этим обсуждали нечто важное. В моей комнате я по-прежнему находила зелье, но больше к нему не притрагивалась.
Как-то вечером, расстроенная оттого, что не могу заняться ничем полезным, я даже спросила Гарри, не меня ли они так часто обсуждают со Снейпом. Он немного растерялся, но быстро сделал удивленное лицо.
- О чем ты говоришь?
- Я же вижу, что вы что-то скрываете. Ты знаешь, я сама чувствую, что что-то не так. Что со мной, Гарри? Я больна? Что происходит?
Он облегченно улыбнулся.
- Нет, конечно нет, Гермиона, - и обнял меня, а я прижалась к его груди, пытаясь сдержать слезы.
- Я, правда, не понимаю, что со мной. Иногда я чувствую себя совсем разбитой, а потом голова кружится или болит, или даже меня тошнит, а потом я ни на чем не могу сосредоточиться. Мои руководители не понимают, почему я пропустила все консультации, я совсем не могу работать. Я пишу что-то, а потом, на другой день, не могу понять, как же я написала такую ерунду. А еще я стала такой плаксой, ты даже не представляешь! – он поглаживал меня по спине, успокаивая. – И я так несчастна! – тут я не выдержала и расплакалась. Он продолжал удерживать меня и укачивать, как ребенка.
- Ты здорова, - шептал он, - скоро все наладится, не бойся, я с тобой.
А вечером, наконец, зашла Джинни, уставшая и чем-то обеспокоенная.
- Гермиона, я говорила сегодня с Роном. Он обещал связаться с тобой, но, наверное, уже после бала. Ты знаешь, у него сейчас много работы, но он сказал, что вы обязательно увидитесь.
- Джинни! - я бросилась ей на шею вне себя от радости. – Спасибо!
Она так печально смотрела на меня, что сердце щемило.
- Что-то не так, Джи, милая?
- Нет, нет, Гермиона, не волнуйся.
- Это из-за Гарри? Ты рассказала ему?
- Нет, Герм, я сейчас не буду говорить, лучше после праздника, ведь осталось всего несколько дней.
- Тогда почему у тебя такое лицо? Ты что, плачешь?
Джинни резко отвернулась и встала. Уже в дверях она снова посмотрела на меня.
- Просто это очень больно, разочаровываться в близких тебе людях. Спокойной ночи, - и вышла.
А я лежала и пыталась понять, кого она имела в виду – Гарри? Вряд ли. Северуса? Но я не думала, что она считает его таким уж близким человеком. А потом я вспомнила, что через несколько дней состоится бал, к которому я совершенно не готова. Будет ли там Рон? Может, мы увидимся в Хогвартсе?
В этом году профессор МакГонагалл решила устроить благотворительный бал в честь Гарри и особенно напирала на то, что все пожертвования пойдут в пользу детей-сирот, так что ему пришлось согласиться. Мой друг только просил не акцентировать внимание на его дне рождения, однако повод был всем очевиден. И вот, бал уже в субботу. И я знала, что приглашено все семейство Уизли в полном составе.
Как бы там ни было, ожидание стало менее томительным. По ночам я по-прежнему вижу сны о Северусе, и они так реалистичны, что утром я продолжаю лежать с закрытыми глазами, перебирая в памяти каждую деталь. Там во сне все просто и понятно – я люблю Северуса, а он любит меня. Правда иногда после этого я полдня чувствую себя немного нездоровой, но в целом тошнота и мигрени прошли. Иногда я ловлю на себе его внимательные взгляды или чувствую, что он рассматривает меня через ресницы за обедом или ужином, когда выползает из своей лаборатории, но это бывает не слишком часто. Теперь он перенес вещи в гостевую комнату, и мы нечасто сталкиваемся в доме. Правда, я все еще злюсь на него за Рона и за зелье, хотя Гарри и утверждает, что это было обычное общеукрепляющее, но что он может понимать. Поскольку я практически не читаю, а предаюсь воспоминаниям, в сочетании со снами это дает странный эффект. Вечерами на меня иногда находит что-то, мне хочется разговаривать, смеяться и флиртовать, что мне не особенно свойственно. Однажды я пыталась втянуть Северуса в разговор в гостиной, чем заслужила удивленный взгляд Гарри. Когда начинает смеркаться, Гарри и Северус запираются в лаборатории, а Джи занята своими делами, во мне словно просыпается другое существо, дремавшее днем, другая я, которая не знает страха и сомнений, бесконечного ожидания и слез, которая готова сама взять то, что она хочет. Темная и сильная.
В один из таких вечеров я спустилась в лабораторию, чувствуя непреодолимое желание увидеть Северуса. Они работали вместе – Гарри нарезал что-то, а Северус помешивал зелье в котле, внимательно отсчитывая движения. Стол, который обычно находился в идеальном порядке, был заставлен грязными пробирками и ступками, тут и там разложены ножи, пестики и остатки ингредиентов. Видимо, здесь ставили какой-то эксперимент. Возможно, Гарри вновь получил задание в аврорате, но не рассказал мне об этом. Они оба подняли головы, когда я вошла. Северус не выглядел удивленным, впрочем, по его лицу всегда было сложно что-либо понять. Гарри же высоко поднял брови, а затем прищурился.
- Что-то случилось, Герм?
- Ничего, - сказала я, расправляя складки на блузке. - Мне просто скучно. Не возражаете, если я здесь посижу?
Мужчины переглянулись, словно обменялись мыслями. Я всегда любила наблюдать за ними, а сейчас, когда в их отношениях царило полное взаимопонимание, тем более. Часто знакомые удивлялись, как эти двое вообще могли ужиться под одной крышей. При посторонних Северус вел себя очень сдержано, отстраненно. Только узнав его достаточно близко, я научилась понимать и угадывать оттенки его настроения, скрытый смысл брошенных вскользь фраз и метких замечаний. Он был даже по-своему заботлив, хотя никогда бы не признал этого. И он был действительно благодарен, я знаю это, что Гарри так дорожил им и по-настоящему уважал. Северус умел несколькими ядовитыми замечаниями привести Гарри в чувство, как бы тот ни был взволнован или подавлен, и множество раз помогал ему, хотя, конечно, они частенько ссорились с криками и хлопаньем дверями. Помню, как-то утром, после очередной ссоры, мы все собрались за завтраком. Гарри не поднимал глаз от тарелки, Северус демонстративно читал газету. В какой-то момент Гарри понадобилась соль, он огляделся и заметил, что солонка стоит ближе всего к Северусу. Гарри нахмурился.
- Джи, - попросил он, - передай, пожалуйста, соль.
Джи, которая при всем своем желании не смогла бы дотянуться до солонки, мило улыбнулась.
- Профессор, не могли бы вы передать Гарри соль?
Северус раздраженно зашелестел страницами.
- Если бы Поттер мог напрячься и хоть раз применить свои знаменитые мозги по их прямому назначению…
- Ради Мерлина, - воскликнула я, доставая палочку, - что за радость скандалить с утра пораньше? Accio соль!
Гарри взял у меня солонку и хмуро произнес:
- Не понимаю, почему всегда нужно быть таким невыносимым…? – еще одно слово он проглотил, но намек был слишком прозрачен.
- Вы вообще мало что понимаете, Поттер! – закипая, бросил Северус. – У вас врожденное слабоумие.
- Ну, понеслось! – отозвался Гарри. – Не вам об этом судить!
- Идиот!
- Мерзавец!
В этот момент на столе начали подпрыгивать чашки, поэтому Джинни громко объявила, что разговор окончен, и отобрала у Гарри солонку, пока он не высыпал к себе в тарелку всю оставшуюся там соль. Завтрак продолжался в полном молчании. Мы с Джи переглянулись, и я спокойно поинтересовалась у Гарри, что нового слышно в аврорате. Завязалась беседа о непонятном артефакте, который раскопал аврор из его отдела, к разговору подключился Северус, мы перешли к зельям, которые будут необходимы для этой работы, Гарри что-то спросил у Сева напрямую, забыв, что тот невыносим, а Северус в свою очередь вновь назвал Гарри по имени. Мы с Джи довольно улыбнулись, и инцидент был исчерпан. Частенько я заставала эту парочку в гостиной за беседой, которая явно приносила удовольствие им обоим. Они учились уживаться вместе достаточно долго, но некоторые жесты, тщательно скрываемые обоими, выдавали взаимную глубокую привязанность.
Вот и сейчас обмен взглядами показал, как здорово они стали понимать друг друга. Я устроилась поудобнее, подперев подбородок рукой и разглядывая разложенные ингредиенты. Я пыталась прикинуть, какими свойствами должно было обладать новое зелье, учитывая его состав – судя по крови дракона, папоротнику и наперстянке, это было противоядие, но вот остальное не вписывалось в общую картину.
- Это что-то экспериментальное? – спросила я с интересом.
- Пожалуй, да, - отозвался Гарри. Северус вновь принялся помешивать содержимое котла. Словно меня здесь не было.
- Северус, - спросила я настойчиво, решив немного расшевелить его,- а разве папоротник и крылья шипоглазки не нейтрализуют действие друг друга?
- Мисс, Грейнджер, почему бы вам не перечитать учебник первого курса по зельеварению? Уверен, вы сможете сами найти ответ на свой вопрос, - его голос звучал поучающее ровно, но глаза сверкали. Уже что-то. Я улыбнулась, подходя ближе.
- Так скажите мне, что именно я забыла, профессор.
Он бесстрастно следил за моими перемещениями.
- Все зависит от порядка добавления компонентов.
- А каков предполагаемый результат? – я сделала еще шаг в его сторону.
- Успокоительное, - ответил он сердито.
Я хихикнула. Гарри нахмурился.
- Герм, ты, правда, в порядке?
- Конечно, Гарри. Мне значительно лучше. Я уже совсем здорова.
- Здорова? – переспросил Северус заинтересованно. Гарри вздохнул и положил руку ему на плечо.
- Гермиона думала, что больна, я тебе об этом говорил, - и опять этот взгляд, как обмен мыслями.
- Гарри, - произнес Северус, брезгливо морщась и отступая на шаг, - я был бы тебе благодарен, если бы ты перестал вытирать грязные руки о мою мантию.
Гарри удивленно посмотрел на свои руки, перепачканные после нарезки ингредиентов, а затем, ухмыльнувшись, на жирное пятно на мантии Сева. На лице зельевара появилось несвойственное ему выражение бесконечного терпения и покорности судьбе, так что я тоже беспечно рассмеялась. «Идиот», - почти беззвучно, одними губами произнес Северус, но я поняла и подмигнула ему. Тот пристально посмотрел на меня в ответ, а затем погасил огонь под котлом.
- Думаю, хватит на сегодня, мы извели уже достаточное количество мои запасов.
У меня возникло чувство, что он просто не хочет больше видеть меня, и появившееся было хорошее настроение мгновенно исчезло. Тогда я обошла стол и взяла Северуса за руку, отчего он вздрогнул, и банка какой-то сушеной травы полетела на пол. Он поморщился и убрал беспорядок палочкой, а затем взглянул мне в лицо.
- Довольно экспериментов на сегодня. Гермиона, спокойной ночи, - и вышел.

Мне снилось, что я сижу на берегу, кажется, это наша любимая бухта, а на руках у меня сидит черноволосый малыш. И я прижимаю его к себе, но он вырывается и бежит, бежит куда-то к скалам, и я бегу за ним. А потом я в доме, и мы с Северусом сидим в библиотеке на площади Гриммо, и я говорю, что наши дети будут похожи на него. И его лицо становится таким открытым и беспомощным, как никогда раньше, а я смеюсь и целую его.
Я проснулась с громко бьющимся сердцем. Я вспомнила ребенка, которого держала на руках – черноволосого и черноглазого. Мама когда-то говорила мне, что дети снятся к несчастью. Сегодня была суббота, через несколько часов начнется бал. Что плохого могло случиться со мной на балу? Я никогда не любила предсказания.

Кажется, в этот вечер в Хогвартсе собралась практически вся магическая Англия. В Большом зале расставили небольшие столики, украшенные свечами и цветами, в зависимости от факультета. Но уже через полчаса на это никто не обращал внимания. Где-то постоянно играла музыка, создавая праздничное настроение, в некоторых классах устроили благотворительные лотереи, профессор Флитвик пригласил всех желающих участвовать в конкурсе на лучшие гламурные чары, собрав вокруг себя десяток молодых волшебниц. Хагрид показывал гостям наиболее безопасных из своих питомцев. МакГонагалл танцевала с Кингсли, Андромеда и Гарри бурно обсуждали успехи Тедди в детском квиддиче. Последний, в новенькой парадной мантии и с фиолетовыми волосами, с визгом гонял на метле над лужайкой перед входом вместе с другими малышами под чутким руководством мадам Хуч. Казалось, здесь были все. Я видела друзей Гарри по аврорату, Молли и Артура Уизли, Луну Лавгуд в платье на манер римской тоги и красных бусах и мистера Лавгуда, Невилла, болтающего с профессором Спраут об очередной рассаде, Билла и Флер, приехавших на торжество из Франции, где они жили последние полгода. Где-то в толпе мелькнул Драко Малфой с супругой, должно быть искал Северуса или Гарри - бывшие непримиримые враги теперь общались вполне цивилизованно. Здесь было множество незнакомых мне сотрудников министерства, которые вежливо здоровались с Гарри, между танцующими парами ловко сновали эльфы, разнося напитки и закуску. Только Рона не было, как ни искала я его в Большом зале, около озера или в гостиных. Он просто не пришел, он не захотел нас видеть. Я продолжала улыбаться, но на душе стало тоскливо. Я несколько раз удачно избежала столкновения с мадам Помфри, которая, конечно, хотела обсудить мою работу. Вряд ли я смогла бы объяснить ей мое состояние. Да и не хотелось мне сейчас выдумывать оправдания и отговорки, когда Рон не пришел. Я поболтала с сестрами Патил, фальшиво улыбнулась Рите Скитер и ответила на несколько вопросов для «Правдобора». В воздухе витал аромат лилий, которыми украсили лестницы. От этого сладкого тяжелого запаха сердце сжимала неясная тоска, я чувствовала непривычное томление, словно ждала чего-то. У входа в Большой зал я остановилась. Часть столов сдвинули, устроив большую площадку для танцев, и там, в центре, я увидела Северуса, кружившего в вальсе Джинни. Окна были приоткрыты, с потолка лился серебристый лунный свет, колонны были увиты живыми цветами, от мерцающих свечей на лица ложились дрожащие блики, музыка звучала словно отовсюду, играла мягкая нежная мелодия. Танцующих было довольно много, но я смотрела только на них. Северус что-то говорил Джи на ухо, а она улыбалась. Возле открытого окна они остановились, продолжая беседовать. Ее руки все еще лежали на его плечах, а он обнимал ее за талию. Вдруг она подняла руку, провела кончиками пальцев по его волосам, и они оба рассмеялись. Я онемела. Даже не могу передать, что я чувствовала в этот момент – словно меня накрыло холодной тяжелой удушливой волной. Единственное, что я осознавала, - это желание вцепиться Джинни в волосы и оторвать ее от моего Северуса. Потому что он мой, и никто не имеет право отнимать его у меня! Мелодия затихла, а потом полилась снова, теперь более громкая и ритмичная. Северус что-то сказал, склонившись к самому лицу Джи, так, что его волосы скользнули по ее щеке - я едва сдержалась – и неторопливо вышел из зала. Я проводила его глазами, медленно допила шампанское и пошла следом. В этот момент я знала, что делать. Я не испытывала сомнений. В подземельях было темно, на стенах мерцали факелы, перешептывались портреты. Северус шел в нескольких шагах передо мной. Я не боялась, что он меня услышит – в том состоянии, в котором я была, я не боялась ничего. Я только знала, что никому его не отдам. Как во сне. Он замедлил шаг, остановившись у одной из дверей, и произнес:
- Sancta simplicitas!
Дверь отворилась, и Северус повернулся ко мне.
- Ты так и будешь меня преследовать, я полагаю?
- Я тебя не преследую.
- Нет? Тогда, что ты здесь делаешь?
- Я не хочу обсуждать это в коридоре. Можно мне войти?
Он сделал приглашающий жест рукой, пропустил меня и вошел следом, запирая дверь.
- Что это за место? – спросила я, оглядываясь.
- Мое пристанище на сегодня.
В комнате царил полумрак, только в заботливо растопленном эльфами камине тлели угли – в подземельях и впрямь было прохладно – отчего на стенах дрожали тени. В зачарованные окна светила полная луна – сразу вспомнился Ремус, мы часто говорили о нем в полнолуние, - и защемило сердце, словно в предчувствии беды. Впрочем, мои нервы и так были взвинчены до предела. Северус мягко прошел вперед, зажигая свечи. При таком освещении его лицо было загадочным и по-прежнему непроницаемым, черные бархатные глаза смотрели, казалось, прямо в душу. В углах рта легли тени, смягчая привычную усмешку, отчего выражение его лица казалось задумчивым, почти нежным. Я сделала несколько шагов к нему, остановившись практически вплотную, и позволила себе то, чего больше всего хотела последние полчаса – пропустила шелковые пряди его волос между пальцами. Я знала, какие они на ощупь, и теперь забытые ощущения заставили кровь быстрее бежать по венам, а сердце пуститься вскачь. На висках серебристыми нитями выделялись седые пряди – они появились после победы. От него шел такой знакомый запах душицы и шалфея – так пахли его мыло и шампунь, которые он предпочитал готовить сам. И он стоял не шевелясь, и не делая ни движения мне навстречу, но и не отстраняясь. Я чувствовала, как его дыхание касается моего лица, когда он выговорил:
- Мисс Грейнджер, вы отдаете себе отчет в своих действиях?
О да, я отдавала. Я поднялась на цыпочки, обнимая его за шею, и коснулась его губ своими. Несколько мгновений он оставался неподвижен, а затем его руки медленно, словно нехотя, легли мне на талию, привлекая к себе.
- Ты будешь жалеть об этом, - выдохнул он, прежде чем я вновь его поцеловала. Поцелуй вышел таким раздирающе нежным, что я задрожала в предвкушении, прижимаясь к нему. Казалось, что даже пламя свечей стало более приглушенным, а свет луны – ярче. Северус немного отстранился от меня, внимательно вглядываясь в лицо, а я касалась его кончиками пальцев, обводя контуры бровей, лаская щеки, поглаживая виски, и шептала:
- Северус, Северус, Северус…
- Гермиона, - тихонько шепнул он, - что же ты делаешь, ведь есть же пределы,.. – но я вновь закрыла ему рот поцелуем, заставляя умолкнуть. Ибо голос моего рассудка уже давно молчал.

Мы лежали в темноте, обнявшись. Я удобно устроилась на его плече. Все было реально и нереально, как во сне, когда ты осознаешь, что спишь.
- Я сплю, - сказала я тихо и почувствовала, что он немного приподнял голову и снова опустил ее на подушку, чуть крепче обнимая меня.
- Все совсем как во сне, - продолжала я полушепотом, - ты приходил ко мне каждую ночь, - его рука, поглаживавшая меня, замерла. - Эти сны были так же реальны, как сейчас. А потом, днем, я забывала, что люблю тебя. И я так по тебе скучала, - я слегка повернула голову, целуя его, а потом нашла его руку и прижала к щеке. – Я не хочу просыпаться, я не хочу забывать. Не оставляй меня, - я закрыла глаза, стараясь удержать слезы.
- Не оставлю, - произнес он глухо, - спи, глупышка, - и губами стал стирать соленые капли с моих щек. Уже проваливаясь в сон, я чувствовала его теплые объятия.

Глава 6

Я проснулась и еще несколько минут лежала с закрытыми глазами. Что-то было не так, я была не в своей постели. В комнате было прохладно и тихо. Я осторожно приоткрыла глаза и сразу же наткнулась на внимательный взгляд Северуса. Кажется, я застонала, прежде чем зарыться лицом в подушку, повторяя про себя: «Нет, нет, только не это!»
- Это сон, - сказала я тихо, словно пыталась убедить себя в этом.
- Уже нет, - произнес он спокойно, продолжая изучающе на меня смотреть. Под его взглядом я вспоминала события прошедшей ночи, чувствуя, что заливаюсь краской. Он был обнажен, под легкой простыней угадывались контуры тела.
- Отвернись, пожалуйста, - пробормотала я, чувствуя себя полной идиоткой, - я оденусь.
Он приподнял бровь, но подчинился. Я поспешно натянула лежавшую на стуле одежду. И замерла, не зная, что делать дальше. Вдруг одна мысль заставила мое сердце сжаться: наверняка многие заметили, что мы ушли практически одновременно. И кто-нибудь расскажет Рону. Расширившимися от ужаса глазами я уставилась в одну точку, когда Северус негромко кашлянул.
- Не думаю, что тебе стоит здесь задерживаться. Я тоже скоро буду дома, только скажу несколько слов Минерве. Ты сможешь воспользоваться камином?
- Да, - слабо прошептала я. Он нахмурился, наблюдая за мной, затем щелкнул пальцами: «Винки!» С хлопком появилась эльфийка, глядя на меня печальными глазами.
- Да, сэр?
- Проводи мисс Грейнджер домой, проследи, чтобы она нормально добралась, а потом возвращайся.
- Конечно, сэр, - только уши немного дрогнули.
- Спасибо.
Я шагнула к камину, взяла горсть пороха, потом оглянулась на него. Северус стоял у зачарованного окна, барабаня пальцами по стеклу. Во всей его позе, в повороте головы, была какая-то безысходность, скрытая тоска. Я почувствовала себя такой ничтожной – о чем я думала вчера?
- Сев, - прошептала я. Он сердито глянул на меня, а потом на порох, сыпавшийся на ковер. - Мне так жаль. Так еще больнее, да?
В его взгляде внезапно мелькнуло что-то холодное, сродни презрительной ярости.
- Не думаю, что хочу обсуждать это сейчас, мисс Грейнджер. Тем более, в присутствии эльфа, - уши Винки еще раз виновато дернулись. – В любом случае, я не нуждаюсь в вашей жалости, - он отвернулся и вышел.

Дома я прошла по пустому холлу к библиотеке – ее двери были приоткрыты, кто-то шуршал страницами. Когда я вошла, Гарри поднял голову от книги, лежавшей у него на коленях – что-то про сложные зелья, кажется. Даже в такую минуту я отметила, как это не похоже на него. Вероятно, в самом деле, какие-то дела аврората.
- Герм, - спросил он, вставая, - где ты была?
Я не смогла ответить, чувствуя, как нервное напряжение, в котором я находилась, прорывается слезами. Он обнял меня, успокаивая.
Позже, сидя в своей комнате с альбомом колдографий, глядя на наши детские, улыбающиеся лица, я думала о том, как мне повезло, что у меня есть такой друг, как Гарри. Но на сердце лежало чувство вины – перед Роном, перед Северусом - за мои обещания и обманутые надежды. Мне подумалось, что, когда Гарри узнает о случившемся, он тоже разочаруется во мне. Это было начало конца. Что-то неотвратимо надвигалось.
А во время завтрака в понедельник я получила сову от Рона – он назначал мне встречу в 6 часов вечера в маленьком маггловском кафе возле Гайд-парка, где мы когда-то любили бывать. Кажется, я побледнела, потому что Джи посмотрела на меня с беспокойством. Я извинилась и ушла к себе. Я вновь перечитала письмо, вернее, коротенькую записочку – все было очень сухо, время и место, вместо подписи – просто буква Р. И этого я ждала больше недели. Весь день я думала, что же мне говорить Рону, если он спросит меня про субботу. И что делать, если не спросит. Я сидела за книгами, но не видела страниц. Пытаясь отвлечься, принялась готовить тесто – порезала палец. Стала собирать букеты для гостиной и спален – получила нагоняй от Джи за то, что сломала какую-то редкую розу. Прошлась до обрыва и долго-долго стояла на ветру, вдыхая влажный солоноватый воздух и подставив лицо обжигающим солнечным лучам. Волосы за лето выгорели на солнце и у корней пряди казались почти рыжими. Я опять думала о Роне. Я не могла лгать. Не сказать ему правду значило предать его доверие. Я не видела выхода. Я и хотела и не хотела его видеть. С юго-запада надвигалась туча, отчего небо и море были торжественно-мрачными, фиолетово-золотыми, почти как цвета гриффиндора – это придало мне немного сил. Поднявшийся ветер перебирал мои кудри, спутывая их. А я стояла, завороженная небом, морем и ветром, растерянная, не понимающая своих чувств и желаний, не видящая своего будущего, скрытого от меня надвигающимися тучами. Я шла к дому, не замечая крупных дождевых капель. Когда я закрыла за собой дверь, вода текла с меня ручьем, словно я, как русалка, вышла из морской пены, и волосы прилипли к лицу, а мокрая юбка к ногам. Северус вышел из кухни навстречу.
- Ты принимаешь холодные ванны? – его пальцы были перепачканы в муке. Я заглянула на кухню.
- Чем это ты занимаешься?
- Пытаюсь спасти твое тесто.
Черт! Я совсем забыла! Он усмехнулся.
- Переоденься, ты совсем промокла. Выпей перцовое зелье на всякий случай. И не нужно на меня так смотреть, Гермиона, я не собираюсь тебя травить. Если хочешь, можешь сварить его сама, только осторожней.
- А ты сегодня променял зелья на кулинарию?
- Вечером у меня встреча с главой крупной парижской лаборатории, хочу немного отвлечься.
Я застыла у подножья лестницы.
- Парижской? Они предлагают тебе работу?
- Пока нет, но, думаю, предложат, - опять это нечитаемое выражение лица.
- Тогда желаю удачи, - сказала я, обхватив себя руками, чтобы скрыть дрожь, и пошла наверх. «Я действительно замерзла. И мне все равно, что он уезжает», - повторяла я. А вечер неотвратимо приближался.

Я увидела Рона сразу же, как вошла в кафе – он сидел за одним из столиков у окна. Пока что в зале было практически безлюдно, но я знала, что позже здесь будет играть живая музыка, и посетителей будет очень много. Официантка в накрахмаленном фартуке бесшумно скользнула между столиками, принимая заказ. У Рона в руках было квиддичное обозрение, на самом верху страницы была колдография загонщика ирландской сборной.
- Рон, - тихонько шепнула я, - а разве ты не боишься, что магглы это увидят?
Он скривился с досадой.
- Не беспокойся, на ней специальные чары.
Я почувствовала себя глупо. В самом деле, зачем я стала лезть к нему со своими замечаниями? Я улыбнулась, стараясь выглядеть беззаботной.
- Джи сказала, ты был очень занят. Много дел на работе?
- Разумеется, я бываю занят, а ты как думала?
Чувствуя, что опять промахнулась с темой, я решила подойти с другой стороны.
- А что нового в Квиддиче? Очередная победа «Пушек»?
Он посмотрел на меня, как на идиотку.
- Сейчас не сезон, команды в отпусках.
«А как же та игра, на которую ты ходил», - хотела я спросить, но прикусила язык. Вернулась официантка, раскладывая на столах приборы и напитки. Я сидела, молча разглядывая узор на скатерти. Когда она отошла я сказала, со стыдом слыша просительные ноты в своем голосе:
- Тебя так долго не было, Рон!
- Наша последняя встреча не оставила во мне желания возвращаться в ваш гостеприимный дом.
- Я искала тебя, чтобы объяснить.
- А что объяснять? Все и так было ясно. Ты осталась, я ушел. Ты сделала свой выбор. Очень веселились?
- Я не веселилась, - сказала я тихо.
Мы помолчали.
- Знаешь, - сказал он вдруг, усмехаясь, - я читал твое интервью в этой безумной газетенке, ну, у Лавгуда. Я думал, что тебе плохо без меня, я еще тебя жалел, боялся, что причинил тебе вред, а ты отлично развлекалась на балу, - и он вновь отвернулся к окну.
Официант принес наш заказ и ушел.
- Рон, - позвала я, - послушай! Там ведь все были. А потом, это день рождения Гарри. Я не могла не пойти. Я так ждала, что и ты там будешь…
- На этом сборище лицемеров и подхалимов вокруг «святого Поттера»? Благодарю покорно.
- Рон, зачем ты так, - прошептала я. – Ведь Гарри действительно сделал все, что мог, и многих спас.
- Даже больше чем нужно, - вставил Рон язвительно, - кое-кого не нужно было спасать.
Это было про Северуса. Сердце пропустило удар.
- Я слышал, праздник удался, - продолжил Рон спокойно. – Ты, правда, ушла довольно рано, вместе со Снейпом.
Я молчала, уставившись в тарелку. Руки дрожали.
- Я думал, ты порвала с ним, так, кажется, ты говорила.
Я молчала. «Говори же, говори хоть что-нибудь!» - подумала я с тоской. Но не смогла придумать ни одного слова в ответ.
- Так что же было дальше, Гермиона? - он смотрел на меня, прищурившись.
- Мы просто пошли в подземелья, - пробормотала я.
Рон нахмурился и сжал кулаки.
- В подземелья? Что ты забыла в подземельях?
- Северус там остановился, - прошептала я, едва слышно.
Рон сидел, тяжело дыша.
- Ты что, пошла в его комнаты?
Я могла только кивнуть, понимая, что это конец.
- И что же дальше? – поинтересовался он, угрожающе.
- Это была ошибка, Рон, - пробормотала я. – Я сама не знаю, что на меня нашло.
Он как-то судорожно втянул воздух, а затем резко выдохнул.
- Ты с ним спала? – неверяще спросил он. – С ним? Какая мерзость!
Понимая, что хуже уже не будет, я тихо сказала:
- Рон, это было как во сне! Словно я спала, не по-настоящему!
Его передернуло. Он достал несколько маггловских фунтов из бумажника, бросил их на стол, встал и вышел, не сказав больше ни слова.
Я нашла его в парке. Он стоял у пруда и смотрел на уток. Я встала рядом.
- Знаешь, за что я ненавижу Гарри? - спросил он вдруг.
- Ненавидишь? – переспросила я неверяще.
- Да-да, Герм, именно, я его ненавижу. За то, что он вытащил этого ублюдка с того света. Мой брат погиб, а эта сволочь живет и радуется. А ты… - ему словно не хватало слов, а у меня закончились силы, и я села на скамейку. Он остался стоять.
- Ты хуже, чем предательница, Гермиона. Ты стала такой же как он. Ты мне противна. И ты заслужила все, что с тобой произошло.
Я в ужасе смотрела на него снизу вверх. Помолчав он продолжил.
- Моя идиотка-сестра собралась замуж за героя. Что ж, флаг ей, как говорится, в руки. По крайней мере, ее не нужно будет содержать. Но ведь она еще стала рассказывать мне сказочки про Снейпа и учить жизни. Про тебя, как ты счастлива с ним, про его успехи, про то, что они с Гарри теперь настоящая семья. В журналах печатают его статьи, даже в пророке была его колдография – как же, герой войны. Герой! – он сплюнул. Я слушала в каком-то ступоре. – В любом случае, - продолжил он, - теперь уже мне все равно. Мне предложили работу в Штатах. Очень неплохое место. Надеюсь, там я о вас не услышу.
- Рон, - еле выговорила я, раздавленная этой новостью, - а как же я? Ведь я же люблю тебя! – я тронула его за руку, но он отдернул ее и отступил на шаг.
- Ты останешься здесь, разумеется, и вернешься к Снейпу. Все кончено, Гермиона.
Мне стало тяжело дышать, словно воздух перестал поступать в легкие.
- Я не понимаю…
- Что ж тут непонятного? Я вообще шел сюда извиниться перед тобой, но, полагаю, теперь это излишне. Я тебя не люблю, так что говорить-то, собственно, не о чем.
- Это что, шутка? – спросила я дрожащим голосом. – Ты решил меня так наказать?
- Прощай, Гермиона, - произнес он спокойно и аппарировал. А я осталась сидеть, глядя на то место, где он только что стоял.

⇐ Предыдущая 1 234 5 Следующая ⇒