Глава 7. Астрид

Глава 7. Астрид

- Это ты предложил мне держать наши отношения в секрете, а теперь хочешь сыграть роль отца, заговорив о дисциплине? Ты не можешь иметь все сразу, Элтон. - Я выдержала его пристальный взгляд, оставаясь непоколебимой в своей решимости. Я не была склонна к слезам, и прошло уже много лет с тех пор, как я плакала перед своим отцом. Я не собиралась сейчас изменять этой черте характера.

Он вздрогнул, услышав свое имя.

- Я же просил тебя не называть меня так, когда мы вдвоем.

- Ты не можешь быть моим отцом только тогда, когда тебе это удобно.

- Я всегда буду твоим отцом, Астрид.

- Я имею в виду, что ты не можешь просто взять и стать моим отцом, когда я делаю что-то совершенно нормальное, что тебе не нравится. Если бы это случилось несколько лет назад, я бы, возможно, поняла, но я вполне способна справиться с романтическими отношениями. - Мои щеки пылали от гнева. - Ты хочешь, чтобы я осталась изгоем на всю оставшуюся жизнь, или мне придется покинуть этот ковен, чтобы обрести хоть какое-то чувство нормальности?

Он выглядел удивленным.

- Но ты же не уйдешь.

- А почему бы и нет, раз уж ты, похоже, решил разрушить любую возможность, которая у меня здесь может быть?

- Я просто беспокоюсь за тебя, вот и все, - сказал он. - У Гарретта на всем теле отпечатались неприятности.

- Нет, к нему привязана камера. И это была твоя работа, помнишь?

Элтон вздохнул.

- Я серьезно, Астрид. Он тебе не подходит. Он не годится ни для кого в этом ковене.

- О чем ты говоришь? - Любопытство было у меня в крови. Нет, если он хочет что-то сказать о Гарретте, то я хочу услышать это прямо сейчас.

- Я ничего не могу сказать по этому поводу.

Мои глаза закатились так сильно, что мне показалось, будто я вот-вот отсоединю свои глазные нервы.

- Тогда зачем об этом упоминать? Очевидно, ты веришь, что он что-то замышляет, иначе не стал бы намекать на это. Итак, скажи мне, в чем ты подозреваешь его на этот раз?

- Это... это всего лишь мое предположение.

Я недоверчиво уставилась на отца.

- Намек на что? Ты будешь судить его без каких-либо оснований или доказательств?

- У меня есть основания.

- Например?

У него, по крайней мере, хватило порядочности выглядеть смущенным.

- Его дружба с Финчем.

- Его прежняя дружба с Финчем, прежде чем он понял, что Финч предатель. Ты же не серьезно, - пробормотала я. - Это потому, что он оборотень, и ничего больше. Признайся.

- Я ничего не имею против оборотней, и ты это знаешь.

- Что, так, это всего лишь оборотни, которые, меняют форму, как Гарретт Кейтелер? Ты только что сказал «кто-то вроде него», как будто он был чем-то меньшим, чем остальные из нас. Я знаю, что ты на самом деле имел в виду, и это не имеет ничего общего с отцовской заботой. Ты не мог бы быть более предубежденным, даже если бы попытался! - Я яростно замотала головой. - Сколько раз ему приходится прыгать через обручи, чтобы ты убедился, что он честен и предан тебе? Неужели он должен быть в огне? Должен ли он совершить двенадцать подвигов Геркулеса, прежде чем ты поймешь, что он заслуживает твоего уважения? - Теперь я была в ударе. - Он чуть не погиб в той драке с Кэтрин. Ты, должно быть, видел это на камерах. Он сражался вместе с нами, бок о бок. Он не убегал при первых признаках опасности и не переходил на другую сторону, когда казалось, что мы проигрываем. Если бы он был в сговоре с ней, его бы здесь уже не было.

- Я действительно нахожу это весьма удивительным, - признался он, когда внезапная догадка осенила меня.

- Скажи мне, что ты этого не делал.

Он нахмурился. - Что не сделал?

- Я вовсе не дура. - Я почти прошипела это слово.- Это ты его подставил, да? Ты установил камеры, чтобы видеть, как он будет вести себя с друзьями Кэтрин. Ты хотел, чтобы он перешел на другую сторону. Ты хотел, чтобы он был предателем. Ну же, признайся. Ты ведь хотел, чтобы он доказал твою правоту, не так ли?

- Может быть, и так.

Мои плечи поникли.

- Почему же? Ты сделал это для меня?

- Я все для тебя делаю, Астрид. Может быть, я не всегда хорошо это показываю, но ты - мой главный приоритет во всем, - сказал он с отчаянием в голосе. - Каждый день я просыпаюсь и благодарю свою счастливую звезду за то, что ты все еще с нами.

- Это не значит, что ты можешь диктовать мне, что делать со своей жизнью. Ты не можешь спасти меня от опыта, и я не хочу, чтобы ты это делал. - Я знала, что он хотел как лучше, но эта чрезмерная забота не была его приятной чертой. Подставить кого-то, и все это во имя того, чтобы увести его подальше от дочери, это было почти подло, и мне не нравился кислый привкус, который он оставлял у меня во рту. Мой отец был выше этого, и все же он опустился до самого низкого из низов.

- Я присматриваю за тобой, - настаивал он.

- Нет, ты делаешь то, что хочешь. Ты прячешь меня от чего-то, что может причинить мне боль или страдания. Если это случится, и он разобьет мне сердце, пусть так и будет, но я не думаю, что Гарретт заслуживает того, чтобы его сделали изгоем, потому что я ему нравлюсь. - На сердце у меня было тяжело. - Ты хочешь, чтобы я осталась одна на всю оставшуюся жизнь?

Он присел на краешек стола.

- Я защищаю тебя, потому что ты постоянно в опасности, Астрид. Ты уязвима, хочешь ты в это верить или нет. - Его взгляд стал печальным, а лицо постарело лет на десять прямо у меня на глазах. - Меня беспокоит не романтика, а беда, которая ходит с Гарреттом. Если Кэтрин добралась до Финча, то кто знает, добралась ли она и до его друзей. В том числе и до него. И я не хочу ставить тебя в такую ситуацию, когда мне придется снова воскрешать тебя из мертвых.

Я вздохнула.

- Я знаю.

- Пожалуйста, умоляю тебя, пойми, каково это, с моей точки зрения: держать на руках свою безжизненную дочь и желать, чтобы ее мертвое тело вернулось к жизни. Один раз было достаточно плохо, но я делал это уже не раз. В последний раз я почти успел добраться до тебя вовремя... я не хочу снова проходить через это.

Моя смерть во время помощи ковену была не единственной причиной, по которой он воскресил меня. Так как я его дочь, он не мог позволить мне умереть. Я знала это, и я знала, что он страдал из-за этого, но это все еще не делало все правильным.

- Гарретт не собирается меня убивать. Он предан нам, - сказала я.

- И пока я не буду знать это наверняка, пока я не буду знать, что он не работает на Кэтрин, мне нужно, чтобы ты поняла, почему ты должна держать дистанцию. Все, о чем я прошу - это временный перерыв, пока мы не будем на сто процентов уверены в его лояльности.

- Я уже.

Голова Элтона опустилась на грудь.

- Ну, а я - нет.

- Почему ты не можешь просто порадоваться за меня? Я бы не возражала против небольшого отцовского бахвальства, но это просто смешно, - сказала я, не в силах больше сдерживать свой гнев. - Маме он понравился, так почему же ты не можешь?

Элтон резко вскинул голову.

- Подожди... что? Твоя мать уже встречалась с ним?

- Гарретт не знает, что встречался с ней, но да, они были представлены друг другу, - ответила я. - На днях я повела его в магазин, и они прекрасно поладили. Потом она сказала мне, что он ей нравится, что она чувствует исходящую от него приятную энергию. Ты же знаешь, что она честна до безобразия. Она рассказывает людям, как это бывает, даже когда маги приходят в Кабот, чтобы попытаться убедить ее, что их Эсприт - это долбаный бриллиант Куллинан, хотя на самом деле это потрепанные старые часы. Некоторые хотят иметь модные вещи, и она говорит им, что они не могут их получить, хотя это стоит ей кучу денег. - Конечно, эсприты просто так не работают. Ты получишь то, для чего был предназначен, но не обязательно то, что хотел.

Моей матерью была Генриетта Кэбот из знаменитого магазина «Эсприт» в Уотерфронт-парке. Будучи не магической, как я, она обладала исключительной склонностью ко всему древнему и могущественному, будь то заклинания или Эсприты. Я безмерно восхищалась ею за это, так как люди часто ошибочно принимали ее за обладательницу магических способностей, хотя на самом деле это был просто превосходный инстинкт. До встречи с Элтоном она торговала редкими артефактами и единственными в своем роде драгоценностями, часто путешествуя по миру, чтобы найти новые предметы для частных коллекций, для которых она покупала предметы. Я была почти уверена, что когда-то она могла быть расхитительницей гробниц, но она никогда не раскрывала мне ничего подобного.

- Твоя мама, наверное, знала, что он мне не понравился, - сказал Элтон после короткой паузы. - Она сделает все, чтобы выставить меня в дурном свете.

- Нет, она никогда бы не попыталась замарать твое имя, и ты это прекрасно знаешь.

Элтон и моя мама родили меня после короткой интрижки. Они не продержались дольше нескольких месяцев, но Элтон оставался рядом с ней во время беременности и настаивал на том, чтобы быть вовлеченным в мою жизнь. Несмотря на то, что они не были вместе, они оба любили меня, и я не держала никакой обиды на них обоих за то, что они не смогли сделать это. Такова была жизнь.

Он выглядел обиженным.

- Может быть, и нет, но я всегда кончаю тем, что становлюсь плохим копом.

- Мама не виновата, что ты ненавидишь Гарретта за то, какой он есть. Она не превратила тебя в плохого полицейского, ты сам это сделал. Держу пари, даже Изабель не была бы так строга к нему. Почему бы нам не спросить ее, что она думает о нем, может быть, она встанет на твою сторону?

- Она бы сказала тебе, чтобы ты не связывалась с мальчиками в твоем возрасте.

- Неужели? Ты думаешь, что такая умная женщина, как она, просто слепо встанет на твою сторону, потому что ты ее муж? Да ладно, мы оба знаем, что это неправда. - Изабель Монро была грозной женщиной в области молекулярной науки, с острым умом и более острым чувством юмора. Всякий раз, когда наша странная, смешанная маленькая семья собиралась на Рождество или другие праздники, она всегда была той, кто безжалостно обижал Элтона, заставляя нас смеяться до слез. Они с мамой ладили, и я знала, что это иногда беспокоило Элтона. Он чувствовал себя так, словно они объединились против него, что было одновременно мило и весело. Великий Элтон Уотерхауз, превратившийся в краснеющую развалину из-за своей жены и матери своего ребенка.

- Это не меняет моего взгляда на те ”отношения», которые ты затеяла, Астрид, - многозначительно сказал он.

- Почему ты считаешь, что имеешь право диктовать мне, что я делать, а что нет? Я знаю, что ты мой отец, но это не значит, что ты ведешь себя по-отечески большую часть времени. Я почти всегда чувствую себя твоим сотрудником, а не дочерью. - Я попыталась запихнуть свои горькие слова обратно, но было поздно. - Дело в том, что ты не имеешь права решать, с кем я буду встречаться, ты последний человек, от которого кто-либо должен принимать романтические советы. - Я сделала паузу, чтобы перевести дух. - До Изабеллы твой послужной список отношений был не слишком велик. Ты не можешь помешать людям жить своей жизнью или совершать свои собственные ошибки. Жизнь случается. И я хочу, чтобы моя тоже.

Он устало вздохнул.

- Я знаю, что совершил несколько ошибок и не слишком долго проработал в отделе романтики, но я никогда не представлял реальной опасности для кого-либо. Гарретт вполне может быть таким.

- Но это не так! - крикнула я, закрывая рот руками, чтобы остановить слова, вырвавшиеся так резко.

- Астрид, я...

- Все, о чем я прошу, это чтобы ты смотрел на вещи с моей стороны, - перебила я его. - Гарретт не сделал ничего такого, что заслуживало бы такого рода подозрений. Он честен и предан, и он доказал это на поле боя. Твоя подстава должна быть единственной вещью, которая показывает тебе, что он невиновен. У тебя же все это есть на пленке, ради бога.

Элтон пожал плечами.

- Может быть, ему велели притвориться?

- А теперь ты ведешь себя совершенно глупо. - Я натянуто рассмеялась. - Ты не получил желаемых результатов, поэтому теперь пытаешься найти недостатки, которых не существует. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, убери камеры с оборотней. Не ради меня, а ради всех, чье доверие ты нарушил. Ты обещал им, что не будешь раскрывать их личности, и все же пошел и ударил по ним камерами. Ты ставишь на них мишени, отец. Они поверили в тебя, а ты их подвел.

- Я уже потерял счет тому, сколько раз говорил тебе это, Астрид, но если Гарретту нечего скрывать, то он не должен так уж сильно возражать против камер, - парировал он. - А тебе не кажется, что это хоть немного подозрительно?

- Нет. Я вижу группу обиженных людей, которые потеряли к тебе доверие. Ты выделил их, конечно, они будут сопротивляться этому.

- Вот почему эти отношения так сильно меня беспокоят. Они ослепили тебя. Другие оборотни не произнесли ни слова жалобы на камеры. Они понимают эту необходимость. И все же Гарретт продолжает ворчать по этому поводу. Почему только у него есть проблемы?

Я пожала плечами.

- Ну, не знаю. Может быть, это потому, что они боятся противостоять тебе, а Гарретт - нет? - Я прищурилась, глядя на отца. - Может быть, это ты что-то скрываешь, раз уж тебе так не терпится переложить вину и подозрения на кого-то другого. Какие тайны ты хранишь, отец?

- А теперь это ты ведешь себя нелепо.

- Я? - Во внезапном порыве нехарактерного для него импульса я подошла к его столу и начала рыться в бумагах, делая вид, что поднимаю все его документы и роюсь в папках. Я выдвинула все ящики и вывалила папки на стол, драматично перелистывая их. Он поспешно обошел меня и встал между мной и столом, преграждая мне путь.

- Довольно! - сказал он холодным тоном. - Ты выше такого ребяческого поведения.

- По-видимому, нет, поскольку мне нужно, чтобы меня нянчили через камеру. Ты ненавидишь то, что потерял контроль надо мной, вот и все.

Он тяжело вздохнул и повернулся ко мне спиной, закрывая мне обзор. Напрягшись, чтобы получше рассмотреть, я заметила, как что-то блеснуло под его рукой, когда он смахнул это со стола в верхний ящик. К нему прилагалось сложенное письмо. Я нахмурилась при виде этого зрелища. Зачем он это сделал? Почему он положил в ящик два предмета, а остальные нет? Я сказала это в мстительной шутке, но теперь у меня было тревожное чувство, что он что-то скрывает от меня.

- Камеры останутся, Астрид. Они здесь для всеобщего блага. Если небольшой группе приходится терпеть временный дискомфорт, то мы должны принять это как факт. Если у Гарретта и дальше будут проблемы, он может прийти и поговорить со мной сам, а не использовать тебя в качестве посредника.

- Я не перестану с ним встречаться.

Он резко повернулся ко мне лицом.

- Это мы еще посмотрим.

- И что это должно означать?

- Это значит... это значит, что я не перестану присматривать за тобой. Если ты пойдешь против моей воли, то это твоя прерогатива, но не думай, что я перестану пытаться защитить тебя от всего, что мне кажется опасным. Пока я не буду знать наверняка, что Гарретт не работает на Кэтрин, он подходит под эту категорию. Мне очень жаль, но так и должно быть.

- И я буду продолжать бороться за свое право жить своей жизнью, на своих собственных условиях.

- Как пожелаешь, Астрид. - Он прислонился спиной к столу, используя свое тело, чтобы прикрыть верхний ящик. - Тебе лучше уйти. У меня сегодня много дел.

Не говоря больше ни слова, я вышла из-за стола и пересекла комнату. У двери я обернулась и бросила на него разочарованный взгляд через плечо, прежде чем выйти в коридор.

Когда я возвращалась в свою комнату, мне в голову пришла одна мысль. Это было не то, на чем я хотела бы остановиться, но оно все равно всплыло, как это обычно бывает с мыслями: я задавалась вопросом, может ли когда-нибудь наступить время, когда я буду вынуждена выбирать сторону.

И если это случится... чью сторону я выберу?

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒