Аннотация 5 страница

Мое сердце начинает колотиться.

Я изгибаю запястье, а затем осторожно поворачиваю его так, чтобы добраться до кармана. Я уже чувствую верхнюю часть телефона, когда его рука двигается с молниеносной скоростью и хватает мою. Он сжимает мое запястье и тянет со всей дури. Я взлетаю вверх и приземляюсь наполовину на его тело, а мои ноги свисают с кровати. Я извиваюсь, но его вторая рука поднимается и пригвождает мои бедра, вжимая меня в него.

― Ты так просто не сдаешься, верно? ― бормочет он.

Это дает мне мгновение, чтобы среагировать, потому что я полностью ошеломлена его запахом. Его кожа излучает теплый жар, а запах ― смесь рома и мужчины. Я сглатываю, и мое зрение затуманивается, когда я понимаю, как хорошо было бы замутить с ним. Я качаю головой, в ужасе от себя, от того, что допустила, хоть на мгновение, наслаждение от ощущения его рядом с собой. Я вытаскиваю запястье из его руки, и он фыркает, прижимая руку к моим бедрам.

― Ты действительно думал, что я сдамся тебе? ― выпаливаю я.

― Думал, учитывая, что ты связала жизнь своего друга со своим поведением.

Я застываю.

Эрик.

Я останавливаюсь на секунду, думая о том, как это может повлиять на него. Я закрываю глаза в ужасе от своего поступка.

― Ты действительно считала, что можешь подкрасться ко мне и взять этот телефон? ― говорит он, пока его пальцы поглаживают мои бедра.

― Отпусти меня.

― Ответь мне, inocencia.

― Нет, не считала, пират. Но я должна была попробовать. Я, возможно, и подставила свою жизнь за жизнь друга, но это не значит, что я просто опрокинусь на спину и приму все это, когда вижу шанс спастись.

― Так глупо, ― бормочет он, и его пальцы начинают вычерчивать круги на моих бедрах. Я напрягаюсь.

― О... отпусти меня.

― В подходящее время.

Какого черта?

― С чего ты решил, что можешь делать все, что хочешь? ― шепчу я, отталкиваясь назад в еще одной неудачной попытке выскользнуть.

― Я пират, в океане я придумываю правила и нарушаю их. Я здесь неприкосновенный.

― Это не делает тебя непобедимым, пират. Я заставлю тебя заплатить за это. Однажды я найду способ победить тебя.

Он тихо усмехается.

― Я знаю, что ты это сделаешь, inocencia.

― И откуда ты это знаешь? ― огрызаюсь я.

Он отпускает меня, и мое тело скользит на пол.

― Потому что ты огонь, ― шепчет он. ― А огонь никогда не прекращает гореть.

~ * ГЛАВА 7 * ~

Кит в море! [3]

В первую неделю «драм» больше не происходит. Я провела большую часть своего времени с Эриком, и мы, сколько могли, обсуждали побег. Хотя чем дольше я находилась здесь, тем меньше думала, что побег на самом деле был возможен, пока мы где-нибудь не пристанем. Если пристанем. Тем не менее, я была признательна, что Эрика кормят и не бросают. Хендрикс держал свое слово, поэтому я придерживалась своей части сделки. Я ела, заботилась о себе и больше не пыталась убежать.

А вот пребывание в комнате Хендрикса было занятным, если можно так выразиться. Большую часть своего времени он проводит за маленьким столом в углу с тем телефоном, что не для меня, выпаливая приказы людям и организуя то, что, судя по услышанным обрывкам, мне не хотелось бы знать. А вечера были совсем странные. Пытаться уснуть, когда он в постели недалеко от меня, было... неловко. Еще хуже, когда он встает утром и идет мимо меня полуобнаженный, с утренним стояком. Не буду лгать... у этого мужчины впечатляющий утренний стояк.

Ненавижу то, что подглядываю, и часть меня считает, что у меня временное помутнение рассудка, но так трудно отвернуться. У мужчины тело, не похожее ни на какое, когда-либо виденное мною. Его грудь широкая и рельефная, мышцы живота без капли жира и крепкие, а у кожи прекрасный бронзовый цвет. На его груди целый ряд татуировок, все в серых и черных тонах, ни одной цветной. Кожа на его руках полностью забита, но на спине нет ничего. Ничего, кроме великолепной оливковой кожи поверх твердых, четко очерченных мышц.

Я не буду лгать и говорить, что утром не открываю глаза и не слежу, как он проходит мимо. Его волосы со сна всегда взъерошены, а глаза всегда сонные, с такими густыми ресницами, будто выставленные напоказ, чтобы я ими любовалась. Я обнаруживаю, что по утрам сворачиваюсь в клубок, ненавидя, что мое тело наперекор моим лучшим побуждениям поворачивается к нему, что его сводит от желания к мужчине, который мне на самом деле не нравится. Это неправильно, но, Боже помоги, я не могу перестать смотреть. Я даже не знаю, хочу ли я перестать это делать.

На восьмое утро я, что непривычно, просыпаюсь раньше Хендрикса. Я сползаю со своего местечка на софе и тащусь в ванную. Я не принимала душ несколько дней, потому что проводила все время с Эриком. Когда возвращалась, чувствовала себя выдохшейся. Обычно я падала на софу и не шевелилась.

Но сегодня мне нужен душ. Я наконец-то чувствую, что прихожу в себя, и моя кожа начинает заживать, так что думаю, пришло время пойти в душ и убрать облезающий слой. Самое время.

Я вхожу в ванную и закрываю за собой дверь. Сбрасываю свободное платье, которое ношу, и включаю воду. Когда вода становится достаточно теплой, становлюсь под воду. Удовлетворенный вздох срывается с моих губ, и я закрываю глаза, отклоняя голову назад и позволяя воде сбегать по голове и телу. Я вытягиваю руку, пока не нахожу бутылку шампуня, и выливаю немного на ладонь, прежде чем поднести к волосам и взбить пену. Ох, как хорошо!

Заканчиваю с волосами и хорошенько тру свое тело, убирая лоскутки отмершей от солнечного ожога кожи. Когда их не остается, я намыливаюсь еще раз, а потом выхожу из-под воды. Иду взять полотенце, только чтобы увидеть, что здесь их нет. Я делаю большие глаза и чертыхаюсь. Черт, это что, шутка? Ни одного полотенца. Я гляжу вниз, на платье на полу, только чтобы понять, что оно пропиталось водой, которую я расплескала. Мне нужно выйти и взять другое полотенце с софы. Подхожу к двери и со щелчком открываю ее. Хендрикс все еще спит, его большие руки закинуты за голову, а грудь мерно поднимается и падает.

Я решаюсь. Выхожу из душа и тороплюсь к софе, но не добираюсь до нее. Я спотыкаюсь и растягиваюсь на подушке, сброшенной на пол. Приземляюсь с глухим звуком и вскриком. Через секунду вспыхивает свет, и я собираюсь бежать назад, чтобы вернуться в ванную. Прежде чем я успеваю это сделать, появляется Хендрикс. Он взбудоражен пробуждением и целится в меня из пистолета. И я делаю единственное, что приходит в голову, ― поднимаю руки.

Его глаза округляются, а челюсть отвисает.

Только тогда понимаю, что руки вверх я подняла, как была.

А была я на полу, голая, и с поднятыми руками.

― Пи*дец, ― шипит Хендрикс.

Я опускаю руки и пытаюсь прикрыть себя. Если сдвинусь, он увидит все, что я могу предложить. Я подтягиваю ноги, пытаясь спрятаться. Хендрикс хватает полотенце с софы и бросает его мне, не отрывая взгляда от моего тела. Почему это вызывает россыпь мурашек по коже?

― Я... я... в душе не было...

― У тебя красивая кожа, ― говорит он, теперь его взгляд сосредоточен на коже моих плеч.

― Я... гм...

― Как шелк, такая чертовски красивая. Я не знал, что ты такая, черт возьми, идеальная.

О Боже.

Он смотрит на меня, по крайней мере, минуту, его глаза пылают чем-то, что я не могу расшифровать, и вдруг качает головой, будто не может поверить, что он только что сказал. А потом Хендрикс весь подбирается и, прежде чем повернуться и вынестись, громко хлопнув дверью, рычит:

― Чоппер будет наслаждаться ею.

Блин, что это было?

~*~*~*~

Соленый ветер. Мое ежедневное удовольствие. Люблю стоять на ветру и дышать им. Мне нравится, как завиваются и путаются мои волосы. Мне нравится, как он ощущается на моей коже. Этим утром ветер легкий и прохладный, и океан пахнет божественно. Я хватаюсь за боковые перила на корабле и выглядываю наружу. Я не видела Хендрикса с той самой нашей маленькой сцены; ему удалось найти способ избегать меня. Я даже сама искала его, но не смогла найти его на корабле. Хотелось бы мне знать, как он это сделал.

Я поворачиваю голову, глядя на спасательную шлюпку. Я все еще подумываю о побеге на ней. Не знаю, смогу ли и каковы мои шансы, но это не раз приходило мне на ум. Я обвожу взглядом палубу и вижу, что здесь нет никого, поэтому направляюсь к шлюпке. Я уже на полпути к ней, когда спотыкаюсь на груде веревок на палубе. Приземляюсь с грохотом и громко ругаюсь. Проклятье. Как только начинаю двигаться, сразу понимаю, что моя нога запуталась в одной из толстых веревок. Я извиваюсь и дергаюсь, выкручивая ногу только для того, чтобы запутать себя больше.

― Чем ты занимаешься? ― слышу я голос Хендрикса из-за спины.

Конечно, он выбрал именно этот момент, чтобы прийти.

― Я застряла.

Он наклоняется, сжимает мою ногу и пытается выпутать ее.

― Как, черт возьми, ты так запуталась?

― Не знаю, ― бормочу я. ― Пыталась распутаться.

Он качает головой и приседает, поворачивая мою стопу, чтобы попробовать вытащить ее. Я ерзаю и тяну ногу, а он хлопает меня по бедру.

― Не двигайся.

У меня отвисает челюсть. Он застывает, словно только сейчас понял, что сделал. Наши взгляды пересекаются, и мы в смущении просто смотрим друг на друга.

― Ты сейчас... шлепнул меня? ― шепчу я, шокированная.

― Если бы ты не двигалась, мне бы не пришлось, ― хрипло бормочет он, снова обращая все свое внимание к веревкам.

Я открываю рот.

― Закрой его, прежде чем я найду для него подходящее применение, ― рычит он, поднимая темный взгляд, чтобы посмотреть мне прямо в глаза. Мою кожу покалывает.

― Встань, будет легче, если ты будешь стоять, ― командует он. Он поднимается, потянув меня за собой, а я теряю равновесие, случайно пытаясь приподнять не ту ногу. Хендрикс протягивает руку, берет меня за плечо и делает шаг вперед, чтобы удержать. Но тут понимает, что вокруг его лодыжки тоже обмоталась веревка, и он теперь тоже в силках. Как будто в замедленной съемке мы опрокидываемся назад. Я кричу и шлепаюсь о палубу, меня окружают канаты. Хендрикс приземляется на меня, но ему удается подставить руку, чтобы я не приняла всю тяжесть его тела. Его тело давит на меня во всех неподходящих местах.

― Твою мать, ― ругается он, изо всех сил дергая рукой, и освобождает ее.

― Какого черта, ты тоже запутался? ― взываю я, извиваясь.

― Прекрати, бл*дь, так извиваться, ― приказывает он, и я останавливаюсь, как только до меня доходит, почему он это потребовал. Он твердый. Боже мой, он твердый.

― Ты... у тебя...

― У меня охрененный стояк, потому что ты извиваешься подо мной. Я мужчина. Заканчивай с этим.

Я в изумлении смотрю на него, а он бросает мне в ответ решительный взгляд, прежде чем потянуть вторую руку и высвободить ее. Затем он тянется вниз и распутывает мою руку, а я ворочаюсь, чтобы попытаться сдвинуть ноги.

― Хватит, черт возьми, ты снова нас запутываешь.

― Ну, я не могу просто лежать здесь и не двигаться, ― возражаю я. ― Почему бы тебе просто не встать и не дать мне самой разобраться.

― Если я оставлю это тебе, то на следующей неделе вернусь к мешку с гниющими костями.

― Это нечестно, ― огрызаюсь я.

― Да прекрати ж, мать твою, вертеться, ― рычит он.

Я сама не понимаю, что снова ерзаю. Я стараюсь не двигаться и позволяю ему сфокусироваться на нашем освобождении. Вот только остановившись, я сосредотачиваюсь на том, что к моему бедру прижимается его эрекция, и это действительно не очень-то хорошо. Я закрываю глаза и стараюсь сконцентрироваться на чем-то другом, а не на том, как его тело изгибается и двигается надо мной.

― Э-э, босс?

Мы оба поворачиваем головы и видим, как на нас смотрит Дрейк.

― Дрейк, режь эти гребаные веревки, ― выпаливает Хендрикс.

― Есть, босс, ― говорит он, но я слышу в его голосе юмор.

― Это не смешно, Дрейк, ― выпаливаю я.

Он не отвечает, просто разрезает веревки и освобождает нас. Когда Хендрикс поднимается на ноги, он наклоняется и тянет меня вверх. Я стряхиваю нитки с моей ноги и отказываюсь встретиться с ним взглядом, спеша уйти.

― Было бы неплохо сказать «спасибо», ― кричит мне вслед Хендрикс.

― Спасибо, ― кричу я и бегу вниз по лестнице.

Боже, может ли быть хуже?

~ * ГЛАВА 8 * ~

Приветствую, друзья мои!

От стыда я прячусь до конца дня. Мои щеки вспыхивают каждый раз, когда вспоминаю о нашем с Хендриксом маленьком инциденте. Я решаю сегодня не видеться с Эриком, мне нужно просто подумать. Когда опускается ночь, я ложусь спать пораньше, пытаясь избежать любого столкновения с капитаном. Мне скучно, я едва ли не в отчаянии, но единственное, что могу сделать, это уснуть. Вот только сегодня вечером, сна ни в одном глазу. Я никак не могу устроиться и верчусь на софе. После долгих дебатов самой с собой я решаю сделать вылазку на кухню. Мне нужно молоко. Оно решает любые проблемы со сном.

Я поднимаюсь с софы и пробираюсь на кухню. Войдя внутрь, включаю свет и на цыпочках добираюсь до холодильника. Открыв дверцу, я шарю в нем, пока не нахожу бутылку молока. Вынимаю и наливаю молоко в стакан, а затем ставлю его в микроволновку. Включаю на 30 секунд и жду. Сегодня вечером на корабле шумно. Наверное, парни решили, что самое время для вечеринки. Микроволновка звенит, и я вытаскиваю свой подогретый стакан, взбалтывая молоко, прежде чем поднести к губам. Теплая жидкость успокаивает мое пересохшее горло, и я вздыхаю.

Я резко оборачиваюсь, когда кухонная дверь распахивается, и, спотыкаясь, входит Хендрикс. О, волшебно, он поддатый. Сначала он не замечает меня и подходит к шкафу, открывает его и вытаскивает пакет крекеров. Я прочищаю горло, и он разворачивается, рассыпая крекеры по полу. Я фыркаю и сжимаю обеими ладонями мой стакан молока, чтобы не разлить.

― Что...? ― бормочет он.

У него стеклянные глаза, так что, думаю, он не просто пропустил стаканчик. Я приподнимаю свой стакан.

― Просто молоко. Вы, ребята, шумите, и я не могла уснуть.

Он направляется ко мне, и взгляд на его лице заставляет мое сердце ускориться.

― Всегда можно присоединиться, inocencia.

Почему, черт возьми, он все время меня так называет?

― Нет уж, спасибо, ― бормочу я, пытаясь пройти мимо него.

Он вытягивает руку, останавливая меня.

― Ты боишься меня?

Я наклоняю голову и перехватываю его взгляд.

― Нет, вовсе нет.

― Тогда почему бы тебе не влиться в компанию?

― Потому что на самом деле ты этого не хочешь. И потому что единственная причина того, почему я здесь, это сделка с тобой насчет того, как я буду себя вести. Ты выставляешь меня на продажу, мне нет смысла пытаться подружиться с кем бы то ни было.

― Держи своих друзей близко, ― он понижет голос, подходя ближе, ― а врагов еще ближе. Разве тебя никто не учил этому, inocencia?

― Учил, ― шепчу я, прикусывая нижнюю губу.

Ну зачем он подходит так близко? Я чувствую запах рома в его дыхании, когда он наклоняется, ловя мой взгляд. Боже, он великолепен. Сегодня он надел узкую черную футболку и выцветшие синие джинсы, тяжелые черные ботинки, на шее цепочка с крупными звеньями, а его темные волосы взъерошены и в беспорядке. Вокруг запястий у него широкие золотые и серебряные цепочки, которые добавляют нечто особенное его внешности. Возможно, они нужны для образа плохого мальчика.

― Есть много способов заснуть, ― говорит он, глядя на мои губы.

Дерьмо.

Сваливай, Индиго.

― Конечно, есть, ― пытаюсь я сказать, но мой голос дрожит. ― Просто этот ― лучший.

― Я предпочитаю теплое телом под боком, милая.

Он сейчас меня милой назвал? И почему от этого так колотится мое сердце?

― У меня имя есть, знаешь?

Легкая, но бесподобная усмешка расплывается на его лице. Господи, он красив, когда улыбается.

― Индиго, ― мурлычет он.

― Мне нужно идти.

Я пытаюсь протиснуться мимо него, но он выбрасывает руку и хватает меня за талию. Я напрягаюсь и сглатываю, поворачиваясь к нему. Он приближается еще на шаг и смотрит на меня.

― Если бы я не был обязан, ― бормочет он, ― я бы не стал продавать тебя. Ты именно то, что мне нужно.

Я напрягаюсь и отпихиваю его назад.

― Ну ты и придурок. Я тебе не подстилка!

Его глаза открываются шире, и он делает шаг назад.

― И все же ты та, кто мокнет при мысли обо мне.

― Не льсти себе, ― огрызаюсь я.

― Если я положу пальцы тебе между ног прямо сейчас, inocencia, ты потечешь для меня.

― Ты не прав.

Он подходит ближе, заставляя меня опереться о стойку позади меня.

― Правда?

― Прекрати, ― шепчу я, качая головой.

― Просто скажи это, и я отпущу тебя.

Он бросает мне вызов. Ненавижу то, что он прав. Мое тело оживает для него, но ему я это не покажу. Моя гордость не позволит. Я делаю глубокий вздох, распрямляю плечи и рычу:

― Отпусти меня.

Он делает шаг назад, его взгляд подернут дымкой и расслаблен.

― Если это то, чего ты хочешь, inocencia, но я не предлагаю дважды, ― хрипло говорит он, а затем поворачивается и выходит из комнаты.

Черт бы его побрал.

Он не должен был заставлять меня чувствовать, будто я сделала неправильный выбор.

~ * ~ * ~ * ~

― У меня свежие простыни для тебя, ― говорит Джесс, входя в мою комнату на следующий день со свертком в руках.

Мне хотелось спросить ее, почему она здесь, и, наблюдая за ее непринужденным передвижением по комнате, я наконец-то набираюсь храбрости выпалить:

― Зачем ты это делаешь?

Она как раз кладет простыни на софу, но при моих словах поворачивается и смотрит на меня, в ее зеленых глазах смущение.

― Зачем делаю, что?

― Остаешься здесь... с ними?

Она тут же оглядывает комнату, словно удостоверяется, что мы действительно одни, затем подходит и садится на софу рядом со мной. Она кладет руки на колени и смотрит на кровать Хендрикса. Просто смотрит на нее в течение долгой, долгой минуты.

― Он спас мне жизнь.

― Хендрикс? ― спрашиваю я, потрясенная.

― Да, он спас меня.

Я ничего не говорю, просто смотрю на нее, желая, чтобы она продолжила в ответ на мой умоляющий взгляд. Она на мгновение закрывает глаза, а затем начинает тихо говорить.

― Я была приемным ребенком, заброшенным в патронатную систему после смерти моих родителей, когда мне было всего четыре года. Я переходила из семьи в семью, но последняя из них... они были ужасны. Ну, в особенности, один из них был ужасен... мой приемный отец. Он оскорблял меня, был жестоким, а однажды ночью… изнасиловал меня. Мне было четырнадцать.

Мою грудь сковывает, и все внутри моего тела крепко сжимается в ужасе от этих слов.

― Это продолжалось около четырех лет. Когда мне было восемнадцать, я потеряла голову и убила его. Я так устала от этого, была так истощена. Я хотела быть свободной. Я не думала ни о чем, знала, что его убийство не освободит меня от боли, но у меня не было другого выбора. Он не собирался останавливаться. Однажды ночью я сунула нож под подушку. Когда он вошел, я колола его ножом так много раз, что его стало не узнать. Я убежала, окровавленная и безумная. Оказалась на причале, не знаю как, но наткнулась на Хендрикса, когда он причалил, чтобы загрузить свой корабль. Я не знала, кто он, только то, что была вне себя, а он успокоил меня и сумел понять, что происходит, даже сквозь бред, что я несла. Он сказал, что заключит со мной сделку. Он возьмет меня, спрячет и предоставит убежище, если я пообещаю стать медиком на его корабле. У меня не было медицинского опыта, но он заплатил за кое-какое базовое обучение, а остальное я поняла на собственном опыте. Он сказал мне, что через пять лет я смогу уйти, если захочу. С тех пор я была под его защитой.

Он спас ее? Он забрал ее и спас от жизни в тюрьме.

― Ты когда-нибудь вернешься?

Она качает головой.

― Полиция тут же заберет меня, если я вернусь.

― И ты счастлива здесь?

Она опускает голову.

― Парни, вроде как, моя семья, но я знаю, что никогда не найду любви, не буду иметь детей, не выйду замуж. Это просто жизнь, которая у меня есть.

― Мне очень жаль, ― мягко говорю я.

Она поворачивается ко мне, заставляя себя улыбнуться.

― Приятно иметь здесь еще одну девушку, кроме Сэнни. Она ужасна.

Я тихонько хихикаю.

― Ужасна, но я надеюсь, мы с тобой сможем быть друзьями.

Она улыбается, и ее лицо преображается. Она красивая девушка, какой кошмар, что она должна жить так.

― Знаешь, он не такой страшный человек.

― Ты имеешь в виду Хендрикса?

― Да, он не жестокосердный. Он только ведет себя так.

― Он продает меня...

Она хмурится.

― Я не понимаю, почему. Знаю только, что у него крупная сделка с другими пиратами... Я действительно ненавижу то, что он использует обмен на чью-то жизнь, особенно после того, как он спас меня.

Я сглатываю, и мое тело вздрагивает, когда меня охватывает страх. Я знаю, что настоящий смысл моей ситуации не исчез. Но услышав это от нее... узнав, что это реально... меня это пугает. Боже, меня это так пугает.

― Я боюсь, ― шепчу я, глядя вниз.

Джесс удивляет меня, потянувшись и схватив меня за руку.

― Борись, ― тихо говорит она. ― Борись за свою жизнь, заставь его увидеть все это в другом свете. Он не ужасный человек. Дай ему повод не отдавать тебя.

Дверь скрипит, и она быстро отпускает мою руку и встает. Хендрикс входит и смотрит на нее прищуренными глазами, затем переводит взгляд на меня. Я изображаю нейтральное выражение лица, а затем обращаю взгляд к журналу на кофейном столике. Джесс кладет простыни на софу и быстро уходит. Как только она выходит, Хендрикс подходит ближе, останавливаясь передо мной. Я сосредотачиваюсь на его сапогах и потертостях на их боках.

― В столовой есть жаркое, ― говорит он. ― Тебе не обязательно проводить здесь дни напролет.

― Моему другу можно прийти? ― спрашиваю я, поднимая взгляд.

― Нет, но ты можешь взять ему еды.

Я качаю головой и вскакиваю на ноги.

― Тогда мне это не интересно.

Я прохожу мимо него и направляюсь к двери.

― Я хотел спросить на днях, но... эти шрамы у тебя на... теле. Они от него?

Я делаю усилие и разворачиваюсь.

― Мое тело ― не твоя забота. Я для тебя всего лишь товар, пират. Не пытайся разглядеть что-то большее. Или ты сейчас беспокоишься о том, что мой новый владелец подумает о подпорченном товаре?

― Я хочу знать, ― изрыгает он, ― потому что хочу убить суку, которая приложила к тебе руки.

― Зачем? ― рявкаю я, схватившись за дверь. ― Ты не лучше его.

И тогда я выхожу, хлопнув дверью.

Я слышу, как он матерится, пока слова Джесс прокручиваются у меня в голове.

«Дай ему повод не отдавать тебя».

~ * ~ * ~ * ~

― Ты же не всерьез подумываешь о том, чтобы присоединиться к ним? ― спрашивает Эрик, проводя пальцами по своим спутанным светлым волосам.

Хендрикс позволил ему принять душ, но он все еще ужасно выглядит. Я переступаю с ноги на ногу.

― Я должна попытаться, Эрик. Если я смогу заставить... понравиться ему...

― Ты собираешься его соблазнить? ― вздыхает он. ― Не так ли?

― Я этого не говорила, но мне нужно дать ему повод оставить меня или, по крайней мере, пересмотреть его выбор.

― И ты готова спать с ним, чтобы добиться этого?

Я скрещиваю руки и смотрю на него.

― Спать с ним будет небольшой ценой за мою жизнь, ты так не думаешь? И я никогда не говорила, что собираюсь, так что перестань делать необоснованные выводы.

― Это глупый план, он просто рассердится и причинит тебе боль. Что тогда? Или, что еще хуже, он навредит мне. Это то, чего ты хочешь?

― Не смей, ― выплевываю я. ― Я променяла свою свободу на тебя, Эрик.

― А я застрял в камере из-за тебя!

Мое тело деревенеет, а сердце начинает сердито стучать. Я чувствую, как сужаются от ярости мои глаза. Я наклоняюсь и берусь за решетку.

― Как ты смеешь, ― едва не рычу я.

― Если бы ты соблюдала закон, нас здесь не было бы.

― Ты серьезно? ― кричу я.

― Ты должна была позволить полиции разобраться с Кейном, и мы никогда бы не почувствовали необходимость попасть на ту яхту. Я говорил тебе оставить это полиции, но ты отказалась...

Мой рот открывается, и я чувствую, как из моих глаз текут слезы.

― Ты мой лучший друг, Эрик. Я заложила ради тебя свою жизнь, чтобы ты был в безопасности, но знаешь что? Иди ты на хер! Сейчас я все сделаю по-своему.

Я поворачиваюсь и направляюсь к двери, мои плечи напряжены, а в сердце боль.

― Индиго!

Я выставляю средний палец через плечо и поднимаюсь по лестнице.

Да пошел он.

Пошло оно все.

Я собираюсь немного оторваться.

~ * ГЛАВА 9 * ~

Грабь, разбойничай, тащи и играй!

― Вы же не испугались девчонки, а? ― фыркаю я, стоя перед тройкой пиратов, которые смотрят на меня, будто я рехнулась.

― Еще не родилась та, что нас бы напугала, ― говорит один из них, что постарше.

― Тогда могу я присоединиться к вам?

Все поднимают брови, а затем переглядываются.

― Разве ты не пленница? Мы, так сказать, не танцуем с заключенными, ― говорит самый старый из них.

― У нас с Хендриксом сделка. Кроме того, это он пригласил меня сюда сегодня вечером.

Они поднимают брови.

― Правда, ― киваю я. ― Ну а теперь, кто-нибудь даст мне ром?

Они снова смотрят друг на друга, а потом один из них сует мне бутылку. Жидкость булькает в горлышке, а от ее запаха в носу жжет. Господи, что там?

― Уверена, что справишься, девочка?

Я насмешливо усмехаюсь и прикладываю губы к бутылке, запрокидывая голову назад и делая большой глоток. Он прожигает всю дорожку вниз, и желание кашлять душит, но я не позволяю себе показать этого. Жидкость попадает мне в живот и… дерьмо, кажется, мне конец. Но я вручаю бутылку обратно, подмигиваю пиратам, а затем хватаю стул и присоединяюсь к ним.

― Ну, и как вас зовут? ― говорю я, скрещивая ноги.

У них делаются странноватые выражения лица, потом они пожимают плечами и отвечают.

― Джок, ― произносит первый, с длинными седыми волосами, в синей бандане и с пирсингом гораздо большим, чем должен иметь мужчина его возраста. Он у него в носу, в губах, в бровях, черт, даже в веках.

― ДжиДжи, ― говорит второй. Он самый молодой, у него волосы с проседью, покрытое татуировками тело и яркие зеленые глаза, которые выделяются на загорелой коже.

― Ленни, ― представляется третий. Он самый красивый из всех троих, с большими карими глазами, волнистыми каштановыми волосами с проседью и бородой, которая почти касается его груди.

― А я Индиго, но вы можете называть меня Инди, или девочка, или крошка, или как вам, черт возьми, нравится.

Они скалят зубы.

Я сломала лед.

― Хочешь добавки? ― говорит Ленни, суя мне бутылку рома.

Мой живот крутит от этой идеи, но я все равно принимаю предложенное и проглатываю еще одну смертельную дозу. Ой. Е-мое. Всего два глотка, а моя голова уже кружится. Нехило градусов в этом роме.

― Ну, и что вы вообще делали в океане на лодке без яхты? ― спрашивает ДжиДжи, прикуривая сигарету.

― Я направлялась в Великобританию. Яхта загорелась, и нас отнесло от нее. А что вы, пираты, делали в этих водах?

― Мы просто пополняли запасы и должны были пройти мимо. Это опасные воды, и обычно их нужно пересекать побыстрее. Мы рисковали, подбирая вас, ― говорит Джок.

― Что ж, вам повезло, что все закончилось хорошо, ― подмигиваю я.

― А ты деловая, а, девочка Инди? ― говорит ДжиДжи, ухмыляясь.

― Могу быть. Скажи, вы, в самом деле, пираты?

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒