КЛАССИЧЕСКИЙ ГИПНОЗ. Глава 1. ИСТОРИЯ ГИПНОЗА

КЛАССИЧЕСКИЙ ГИПНОЗ

Глава 1. ИСТОРИЯ ГИПНОЗА

Гипноз известен с незапамятных времён. Человечество идёт с ним рука об руку, то проникаясь интересом, то забывая о нем. Удивительно то, что, несмотря на многолетнюю историю и постоянное соприкосновение, о гипнозе всегда говорят как о таинственном явлении психики, которое до сих пор не поддаётся разгадке, и его отдельные детали до сих пор не могут объединить в одну цельную картину. По-видимому, не хватает ещё многих кусочков мозаики, чтобы гипноз стал понятным и от этого ещё более близким.

Возможно, гипноз даже старше человека, поскольку мы знаем, что гипнотические явления встречаются и в животном мире: например, ныне живущие современники динозавров, крокодилы, так же могут впадать в состояние транса. Хотя, возможно, делают это без всякой цели.

Гипноз человека интересен именно своей целенаправленностью. Он позволяет либо уменьшить защитные силы человека и подчинить его влиянию другого, либо, наоборот, пробудить в нем такие силы, доступ к которым в бодрствующем состоянии был маловероятен. В сохранившихся письменных источниках самых древних цивилизаций мы находим упоминания о применении гипноза. Но ещё задолго до появления письменности шаманы использовали состояние транса для разных целей: для приобретения уверенности в удачной охоте, для исцеления больных, в обрядах, связанных с защитой от злых духов, и т. д. Наскальные рисунки, запечатлевшие шаманские ритуалы, могут свидетельствовать об особом состоянии сознания, в котором находится человек, беседующий с духами предков, привлекающий животных, разгоняющий тучи, а главное, верящий во все то, что он делает. Безусловная вера заражает, и соплеменники шамана наверняка действительно становились удачливее, здоровее, сильнее. Из века в век шаманы совершенствовали своё искусство, находили новые приёмы, передавали полученные знания из поколения в поколение. Постепенно у разных народов образовывались отдельные касты — касты жрецов, которые славились своей закрытостью, богатством накопленных знаний, умением воздействовать на людей и находить доступ к таким слоям психики человека, что, казалось, им действительно помогают боги. И чем больше была сумма знаний, накопленных жрецами, тем больше они были заинтересованы в их передаче. Изобретение письменности облегчило этот процесс. Шумерские клинописные таблички содержат первые свидетельства о том, что шумерским жрецам был известен гипноз: они умели лечить людей во сне, различали стадии гипноза, создавали внушения, больше похожие на молитвы. И неудивительно: люди в то время гораздо больше верили в силу богов, чем в собственную силу. Обращаясь к богам, они так сильно верили в то, что диалог возможен, что боги «посылали» им собственный ответ, который и становился исцелением, решением проблем. Обряды, ритуальные действия завораживали человека, и он верил, что благодаря жрецу напрямую общается с богом (некой высшей силой, духами предков), говорит ему о своих бедах и получает небесную благодать. Использование лечебного сна упоминается практически во всех культурах. Обязательным условием эффективного приёма лекарств было произнесение заклинания, которое, по сути, являлось просьбой к богам об усилении действия лекарства.

До наших дней дошёл так называемый «папирус Эберса» — первый памятник египетской культуры, посвящённый медицине. В нем, помимо описания лечения различных болезней, приводятся и обязательные слова, которыми надо сопровождать приём целебных средств. Больной должен был обращаться к Изиде, к Тору, прося их ниспослать ему возможность исцеления. И, разумеется, чем более истово человек молил об этом, тем больше у него было шансов исцелиться. И, казалось, что только боги помогают человеку, а не его жгучая заинтересованность в выздоровлении.

С древнеегипетских жрецов началось прорицание судьбы и предсказание будущего с фиксацией взгляда на прозрачном кристалле. То, чем мастерски владел легендарный граф Калиостро, в Древнем Египте начиналось так: жрец замирал на месте, впиваясь взглядом в кристалл, и цепенел. Через некоторое время на неподвижном лице начинали шевелиться только губы, рассказывая о событиях будущего, о том, что ждёт отдельного человека или предстоит целому народу. В других случаях специально обученный жрец в этом состоянии выводил письмена, и казалось, что его рукой управляет кто-то другой. Затем эти знаки трактовались как зашифрованные послания бога.

Велика роль гипноза и самогипноза в индийской культуре, которая основана на соединении собственного сознания с философско-мистическим пониманием мира, единении с ним и уходе из мира реального. Один из известных специалистов по гипнозу Брейер высказывал мнение, что из Индии гипноз попал в Японию, где у него тоже нашлось много сторонников, и состояние, в которое вводил себя один из основателей японской религии, было не чем иным, как гипнотическим состоянием.

В Древней Греции толпы народа стекались к храму бога Асклепия, паломники шли со всех сторон по тропинкам и дорогам, под палящим солнцем и под дождём, взбирались на возвышенность, где стоял храм, и верили, что вот оно — жилище бога, который обеспечит им здоровье. Благочестиво склоняясь перед величием бога, они входили в храм, на стенах которого висели таблички с рассказами о чудесных исцелениях. Суровые жрецы проводили длительные обряды, сопровождавшиеся молитвами, призывами к богу, воодушевлённым экстазом. Усталые паломники спали в специально отведённом помещении храма, где во сне могли слышать голос бога, который разговаривал с ними, оказывал им свою помощь и поддержку.

В храме Аполлона в Дельфах на вопросы паломников отвечала пифия. Она тоже находилась в состоянии транса. Измождённая постом, возможно, опоенная специальными сильнодействующими зельями, она выкрикивала бессвязные слова, которые записывались и затем интерпретировались служителями храма. Пифия не замечала никого и ничего, и это только усиливало благоговение вопрошающих. Они видели перед собой измождённую девушку, но в ней бушевали какие-то неведомые силы, которые, казалось, приходили откуда-то с небес, словно молнии. Как будто сам Аполлон вкладывал силы в прорицательницу.

Сила гипноза всегда была неразрывно связана с исцелением. И неудивительно, что исцеления происходили даже там, где, казалось бы, не было непосредственного транса. Например, когда император Веспасиан или царь Пирр исцеляли своих подданных наложением ноги. Вера участников этого действа была настолько велика, что подобное вмешательство, несмотря на всю его курьёзность, вызывало невероятный эффект.

Слова Иисуса Христа из Священного Писания: «По вере Вашей да будет Вам», говорят об особенной роли самовнушения и доверия в том результате, которого человек хочет достичь.

Библия содержит описания многих случаев внушения и необычных состояний сознания, однако эти явления традиционно трактуются как вмешательства сверхъестественной силы, умаляя роль людей, участвовавших в этом. Гипноз как бы остаётся за пределами науки, поскольку никому и в голову не приходит изучать божественные силы.

В ранних христианских сектах использовали гипноз как составляющую часть религиозного экстаза. Египетские гностики, молясь с закрытыми глазами, испытывали необычные чувства, их посещали различные видения, разумеется, в первую очередь появлялись боги. Известно течение омфалопсихиков, которые молились, уставив неподвижный взгляд в собственный пупок. Сейчас известно, что фиксация взгляда на одной точке, чем бы она ни была — блестящим предметом или собственным пупком, приводит к появлению состояния транса. Среди обрядов монтанистов — христианской секты первых веков нашей эры были молитвы, во время которых они держали указательный палец у носа и рта. Разумеется, длительное пребывание в подобном состоянии тоже приводило к трансу и самогипнозу.

Десятилетия сменялись десятилетиями, уходили века, а многое оставалось неизменным, и то, что упоминалось ещё в папирусе Эберса — наложение рук на голову больного для его исцеления, в средние века стало прерогативой коронованных особ. И французские, и английские короли начали соперничать в том, кто лучше может исцелять своих подданных. Такой дар передавался вместе с короной как одна из святынь, например, во Франции это продолжалось от царствования Франциска I до Карла X.

Часто целительскими способностями обладали не только коронованные особы, но и представители «социальных низов»— сумасшедших нищих, например, русские юродивые или персидские дервиши, которые считались «божественными» людьми.

Идея о том, что окружающий мир управляет человеком, была распространена с незапамятных времён. Средневековая наука стала искать доказательства этой теории. Величайший учёный XVI века Парацельс создал учение о том, что звезды влияют на человека. Он утверждал, что человек составляет единое целое с природой, и от звёзд и других небесных тел исходит особая сила, которая способна приходить к человеку и пробуждать его силу. В дальнейшем сам Парацельс и другие учёные предположили, что подобная сила может переходить от одного человека к другому. Более того, за этим теоретическим постулатом стоял конкретный способ лечения, дошедший до нашего времени: излечение с помощью магнита, который должен давать человеку силы и вбирать из него болезни. Парацельс был не только учёным, но и величайшим врачом своего времени. И, несмотря на то, что сегодня такой способ лечения может вызывать лишь улыбку, он с блеском применял его в собственной практике, и множество людей было вылечено таким образом. Они не знали, что сочетают силу магнита, или магнетизм, с самовнушением.

Живший несколько десятилетий спустя учёный ван Хельмонт утверждал, что люди обладают силой, с помощью которой они могут оказывать магнетическое влияние на других, прежде всего на больных. Чуть позже шотландец Максвелл, основываясь на идее магнетизма, создал особую форму магнетического лечения, которая, по-видимому, также основана на идее самовнушения. Так как идея магнетического лечения состоит в том, что магнетические лучи исходят из тела человека и доходят к другому, Максвелл предположил, что подобным свойством могут обладать все выделения человека. А поскольку экскременты легче собирать, чем магнетические лучи, то их ис пользование, то есть приём внутрь, растирание и другие способы контролировать гораздо проще. И таким образом человеческие выделения могут использоваться для самолечения лечения других людей.

Следует упомянуть ещё об одном событии, которое произошло в середине XVII века. Иезуитский священник А. Кирхер описал новое, совершенно необычное явление: он брал петуха со связанными ногами, резко переворачивал его, слегка фиксировал ладонями и устремлял его взгляд на линию, проведённую на поверхности, после чего убирал руки, и птица оставалась недвижимой в этом положении достаточно долго. Объяснения этому опыту не было, но он положил начало тому, что ещё долгие годы будет называться животным магнетизмом, хотя никакого магнита здесь нет и в помине.

Здесь история гипноза как будто замирает перед решающим прыжком, который сразу выведет гипноз из области теоретических изысканий, научных трактатов, написанных на малопонятном латинском языке, в бытовую сферу, сферу разговоров, обсуждения, возвеличивания, интереса, потому что на горизонте появляется венский врач Антуан Месмер. Годы становления Месмера проходят в Вене, где он сначала изучает теологию, а затем становится доктором философии. Именно в Вене, он изучает медицину, а затем защищает докторскую диссертацию о влиянии движения планет на людей. В этой работе он развил основные идеи Парацельса о возможности влияния планет на людей и людей друг на друга, о существования флюида, который циркулирует в органах и питает их. Он объяснял, что разные люди обладают разной степенью магнетической силы, её может быть избыток или недостаток, при этом магнетический флюид может передаваться на расстояние. Дальнейшее развитие теории привело к созданию идей магнетического лечения, которое стало называться магнетизмом или месмеризмом. Вначале Месмер лечил прикосновением, но в ходе собственных опытов пришёл к выводу, что целебное воздействие может быть опосредованным — передаваться и различными предметами из дерева, стекла, железа, эбонита. Венская научная общественность негативно отнеслась к идеям Месмера и его способу лечения. Месмер подвергался осуждению и даже преследованию, его обвиняли в шарлатанстве, и в 1778 году он перебрался в Париж, где организовал клинику для лечения месмеризмом. Падкая на все новое парижская знать с интересом откликнулась на опыты Месмера. Лечиться у него стало модно, и на сеансах появлялись представители элиты, вплоть до членов королевской семьи. Лечение было зрелищным, экстравагантным. Среди его пациентов была даже Мария Антуанетта. Наиболее значимым эффектом Месмер считал даже не усыпление больного, а прохождение его через «исцеляющий кризис». Для этого он использовал особое устройство, которое называл «бакэ». По описанию одного из членов правительственной комиссии, Бейли, это был сложный аппарат, представлявший собой дубовый ящик, наполненный бутылями с намагнетизированной водой, в отверстиях из него торчали железные стержни. Пациенты должны были держать эти намагниченные стержни в руках, и магнетическая энергия из чана переходила в них. Под специально подобранную музыку Месмер выходил и заряжал чан своей магнетической энергией. И люди, державшие в руках стержни и ожидавшие чуда, своим ожиданием доводили себя до целительного кризиса, часто сопровождавшегося конвульсиями. Пациент мог терять сознание, погружаться в сон, после которого часто испытывал облегчение.

Слава Месмера принесла ему как безусловных почитателей, так и врагов. Две высокопоставленные комиссии, одна из которых была организована Академией наук, а другая — королём Франции, провели самостоятельное исследование этой проблемы и вынесли вердикты, отрицающие существование животного магнетизма в принципе и подобный способ лечения людей в частности. Описанные эффекты комиссия приписывала воспалённому воображению пациентов, а не реально существующему физическому факту. Более того, комиссия, докладчиком в которой был Бейли, зафиксировала определённые чувственно-эротические переживания, особенно у женщин, и обвинила Месмера в подрыве основ нравственности. За свою жизнь Месмер обвинялся и в шарлатанстве, и в корыстолюбии, и во многом другом. Однако современники пишут о том, что и в Вене, и в Париже Месмер всегда оказывал бесплатную помощь беднякам, что он сам глубоко верил в те теории, которые предлагал, верил в присущую лично ему способность переносить магнетический флюид и передавать его страждущим людям. Месмер пытался продолжать своё лечение, но начавшаяся Французская революция вынудила его уехать в Швейцарию, где он продолжал свои занятия до глубокой старости.

Однако идеи Месмера взбудоражили научную общественность. У него нашлось много последователей. Некоторые из них пытались заработать деньги, используя популярность месмеризма, другие изучали его метод. Одним из самых известных последователей Месмера был маркиз де Пюисегюр, который не нуждался в деньгах, но был безусловно заинтересован в изучении магнетизма. Он лечил крестьян в своём родовом имении и постепенно пришёл к выводу, что целительный кризис вовсе не обязателен, а состояние транса, в котором находится пациент, помогает проводить внушение, которое способствует изменениям. Пюисегюр открыл глубокую стадию гипноза, находясь в которой, человек мог говорить, писать, вспоминать. При этом, выйдя из транса, он ничего не помнил о происходившем только что. Эту стадию гипноза маркиз назвал сомнамбулизмом, вернее, искусственным сомнамбулизмом.

Другие магнетизёры описывали сверхъестественные явления: ясновидения, прорицания, переноса чувств и др. И несмотря на то, что эти сообщения опровергались исследователями, тем не менее, они подогревали интерес к гипнозу.

В XVIII веке Францию начали сотрясать революционные катаклизмы, и на время исследования месмеризма и магнетизма прекратились. Но зерна магнетизма дали свои ростки сначала в Германии, а затем в Англии. Германия на первых порах достаточно холодно отнеслась к опытам Месмера и не приняла идеи животного магнетизма, однако энтузиасты, развивавшие новое учение, появились сначала в Бремене и землях Верхнего Рейна, а затем во всей Германии и соседних странах. И только Вена категорически отрицала явление магнетизма. Серьёзным доводом в пользу его признания стала тяжёлая болезнь Фридриха II. К заболевшему властителю со всех сторон съезжались лекари всех мастей, в том числе и практикующие магнетизм. Согласие великого монарха на магнетическое лечение весьма способствовало его признанию, и постепенно германское общество, в том числе и учёные мужи, начали воспринимать магнетизм вполне серьёзно. В Берлине это учение стало пользоваться таким уважением, что даже студентов-богословов обучали основам теории и практики магнетического лечения. По некоторым предположениям, эта идея принадлежала ещё Месмеру, который видел в магнетизме инструмент для усиления могущества духовенства и церкви.

Первый серьёзный удар по теории магнетизма был нанесён аббатом Фариа, который начал изучать его в Индии, а затем наблюдал за опытами маркиза де Пюисегюр. В обнародованных им 1819 году результатах опытов он доказал: для того чтобы вызвать магнетические явления, не требуется никакой посторонней силы, а причина возникновения необычного состояния сознания кроется в собственных способностях человека. Он определил термин «животный магнетизм» как концентрацию на определённом состоянии, то есть транс. Такая концентрация и является основой магнетических феноменов, опирающихся на индивидуальные свойства личности. Придавая большое значение личности магнетизёра и его контакту с больным, аббат Фариа изобрёл собственный способ гипнотизации: он садился напротив пациента, долго и внимательно смотрел ему в глаза, добиваясь контроля над ним, а затем резко говорил: «Спать!» Если этого было недостаточно, аббат предлагал пациенту фиксировать внимание на распятии, которое он держал в руках, до тех пор, пока пациент не погрузится в глубокий транс.

Фариа большое внимание уделял пропаганде гипноза и организовал курсы для обучения магнетическим явлениям, проводил показательные выступления, так что его можно назвать основателем «эстрадного гипноза». Однако это и подвело его, когда один специально нанятый актёр очень хорошо притворялся спящим и делал вид, что подчиняется требованиям Фариа, так что аббат не сумел обнаружить обмана. В результате зрители обвинили в обмане самого Фариа.

В Англии изучение гипноза связано с именем Джеймса Бреда, который в 40-х годах XIX века трижды посетил сеансы известного французского гипнотизёра Лафонтена. И то, что вначале он принял за шарлатанство, затем заинтересовало его, поскольку он обнаружил, что опыты, которые демонстрировал Лафонтен, проводились с неподготовленными людьми, и значит, то, что Бред видел своими глазами, является истиной. Вначале Бред пробовал загипнотизировать членов своей семьи, затем собственных пациентов, а потом увлёкся новой теорией и стал применять её в собственной практике. Бред просил своих пациентов фиксировать внимание на блестящем предмете, расположенном перед глазами, пристально вглядываться в него, а затем предлагал внушение и описывал, что они будут чувствовать. Это приводило к тому, что пациент погружался в транс, и давало возможность последующих манипуляций с ним.

Бред описывает обнаруженное им состояние как естественное явление и в противовес месмеризму и магнетизму даёт ему новое название — гипнотизм, подчёркивая, таким образом, его сходство со сном. С этого момента идеи магнетизма начинают угасать, сменяясь положениями гипнотизма. За достаточно короткое время магнетизм становится инструментом ненаучных кругов, гадалок, целителей, ясновидящих. Идеи магнетического флюида как некоего состояния окружающего мира уходят из научной среды, по-видимому, навсегда.

Состояние, которое Бред назвал гипнотизмом, активно изучалось и использовалось в первую очередь в лечебных целях, особенно для обезболивания при различных операциях. Ведь многие пациенты хирургов умирали не от операций или осложнений после них, а именно из-за сильных болей во время хирургического вмешательства. Однако этому направлению гипнологии через короткое время суждено было сойти на нет, поскольку был изобретён наркоз. Анестетики оказались гораздо эффективнее и надёжнее, и гипноз быстро потерял главенствующее положение в этой области, вытесненный закисью азота, хлороформом и эфиром.

Однако даже утратив приоритет как способ обезболивания, гипноз, тем не менее, оставался в поле внимания врачей, и серьёзные научные исследования и статьи о гипнотизме стали частыми явлениями в научных изданиях, что, безусловно, увеличивало популярность гипноза в профессиональных кругах. Молодые врачи, читая эти статьи, вводили гипнотические приёмы в ряд применяемых ими способов лечения, что привело к новой волне развития гипноза.

Идею Бреда о главенствующей роли внушения в создании и развитии гипнотического состояния подхватил Амбруаз Льебо — молодой врач, обосновавшийся в маленькой деревушке под Нанси. В молодости он практиковал пассы в некоторых случаях лечения, а после получения медицинского образования вновь заинтересовался гипнозом. Льебо начинает ежедневно практиковать гипноз, и хотя опубликованная им книга успеха не имеет, его работа привлекает внимание известного профессора Ипполита Бернгейма. Льебо излечил даму, страдающую ишиасом, которой в течение нескольких лет безуспешно пытался помочь Бернгейм, и профессор отправился к молодому врачу с намерением разоблачить антинаучность его метода. Но, понаблюдав в течение нескольких дней за тем, что делает Льебо, Бернгейм изменил свою точку зрения и пригласил Льебо приехать в клинику в Нанси, которая становится одним из основных центров изучения гипноза на ближайшие годы.

Основными фигурами вновь созданной нансийской школы становятся выдающийся практик Льебо и блестящий оратор, пропагандист и учёный Бернгейм. Льебо трудится не покладая рук. Бывали дни, когда он принимал более сотни пациентов, с которыми проводил гипнотические наведения. Нансийская школа опирается, прежде всего, на суггестию, которая применяется в лечении различных нарушений. Однако неожиданно Льебо возвращается к идеям магнетизма и признает наряду с психологическим воздействием непосредственное физическое воздействие одного человека на другого. Он не даёт теоретического обоснования этому феномену, но описывает явление воздействия здорового человека с сильной и спокойной психикой на ослабленного взрослого или ребёнка. Льебо настаивал на дальнейшем продолжении исследования гипноза.

Взглядам школы Бернгейма начинает противостоять другая школа, главой которой становится профессор Шарко, возглавляющий неврологическую клинику Сальпетриер в Париже. Школа Шарко рассматривала гипноз как патологическое явление, родственное истерическому неврозу. Следует заметить, что в силу обстоятельств Шарко проводил исследования гипнотизма на заведомо больных пациентках своей клиники, что, по-видимому, и привело к идее о болезненной природе гипноза.

Шарко стал не только изучать, но и популяризировать гипноз. Каждый вторник в его клинике проходили лекции, на которых не только рассказывалось о природе гипноза и феноменах, которые он вызывает, но и проводились демонстрации гипнотических проявлений, особенно телесных и психических, которые индуцировались чаще всего у истеричных больных. Как правило, в ходе этих опытов гипнотическое состояние достигалось с помощью резкого и неожиданного воздействия на пациента. Это был либо резкий удар гонга, либо яркая вспышка света. Гораздо реже гипнотическое состояние достигалось с помощью длительного повторения незначительных раздражителей.

В своих исследованиях Шарко выделял три стадии гипноза и определял комплексы признаков, характерных для каждой стадии. Он утверждал, что в гипнотизме исцеляет вера больного в собственное исцеление и в могущество врача.

Дискуссия, развернувшаяся между двумя школами, вызвала новую волну исследований в этой области, и в конце концов закончилась победой школы Бернгейма. На склоне лет даже Шарко признал важность внушения в гипнотической практике. Постепенно интерес к гипнозу вновь начал угасать, популярность приобретало новое течение психотерапии — психоанализом. Основатель психоанализа Зигмунд Фрейд, в своё время разделявший идеи Сальпетриера, а затем обучавшийся у Бернгейма, неприязненно относился к гипнозу. Это, по-видимому, сыграло неблагоприятную роль в развитии гипноза, хотя первое время после создания теории психоанализа гипноз принял на вооружение некоторые его положения. В дальнейшем психоанализ почти полностью вытеснил гипноз, лишь немногие специалисты продолжали им заниматься.

И только во второй половине XX века гипноз вновь начинает интересовать специалистов и исследователей. У пациентов уже не было возможности годами ходить к психоаналитику, и гипноз становится одним из методов краткосрочной психотерапии. Новый виток популярности гипноза связан в первую очередь с именем американского врача Милтона Эриксона, который наряду с привычными приёмами классического гипноза создал новый подход, который был назван по его имени эриксоновским (или эриксонианским) гипнозом. Несмотря на то, что М. Эриксон умер уже более 20 лет назад, его метод продолжает завоёвывать популярность, поскольку эриксоновский гипноз позволяет воздействовать даже на людей негипнабельных, то есть формально гипнозу не поддающихся.

История гипноза в России также полна скандалов, взлётов и падений. В конце XIX века стали необычайно популярны сеансы заезжего гипнотизёра Гензена. Достаточно сказать, что за участие в таком сеансе, проводившемся на частной квартире, необходимо было заплатить астрономическую по тем временам сумму в 200 рублей. Ведущие учёные в области неврологии и психиатрии, побывавшие на таких сеансах, дали отрицательную оценку и самому Гензену, и тому, что он делал. А известный профессор Мержеевский предложил Медицинскому совету запретить публичные сеансы гипнотизма, и его предложение было принято. При этом Медицинский совет разрешил врачам применять гипноз для исцеления, но лишь в присутствии другого врача и с согласия больного. Это требование сильно затормозило распространение гипноза в России, так как, по мнению Бехтерева, пациент не мог понять, почему он должен оплачивать сразу двух врачей, хотя и одного вполне достаточно. Не говоря уже о том, что в те времена в сельской местности даже одного врача найти было трудно.

Кроме того, этим постановлением врачи, применявшие гипноз, фактически рисковали своим положением и добрым именем, что также отвратило от гипноза передовую медицинскую общественность. Поэтому гипноз стали использовать не серьёзные врачи, а шарлатаны, те, кому нечего терять. Постановление действовало более 20 лет и было отменено только после специального обсуждения этого вопроса психиатрическими обществами России. Доклад, сделанный на Медицинском совете Бехтеревым, убедил авторитетных лиц в медицинской сфере пересмотреть отношение к гипнозу. Бехтерев становится одним из главных исследователей и пропагандистов гипноза и применения его в лечебной практике. Он считал гипноз разновидностью естественного сна и видел разницу лишь в процессе самостоятельного засыпания в первом случае и усыпления — в другом. По его мнению, ожидание, предшествующее гипнозу, усиливает внушаемость пациента. Бехтерев утверждал, что гипноз — это не что иное, как «биологическое состояние тормозного характера, сопровождающееся подавлением личных рефлексов». В гипнозе он различал психологические и физические факторы, и если физические факторы играли роль в возникновении гипнотического состояния, как, например, монотонный раздражитель, то психологическим факторам, в частности, внушению, он придавал особое значение в реализации идеи гипноза. На трудах Бехтерева основаны различные терапевтические подходы, в частности, лечение неврозов и зависимостей. Фактически Бехтерев впервые в России предложил коллективную гипно-суггестивную терапию алкоголизма, основывая её именно на своей теории.

Важную роль в понимании феномена гипноза сыграли исследования Ивана Петровича Павлова, который рассматривал гипноз как частичный сон, который распространяется в первую очередь по коре больших полушарий головного мозга и разъединяет их функции. Под разъединением функций он понимал такое состояние пациента, когда тот мог слышать обращённую к нему речь и в то же время не был способен изменить положение своего тела, при этом он «создавал» какие-то чувственные восприятия, не характерные для того помещения, в котором находился. Павлов отмечал, что при внушённом сне можно затормаживать и растормаживать деятельность определённых анализаторов и функций человека. Например, можно заставить человека почувствовать несуществующий вкус или, например, предложить голове пробудиться, в то время как все тело продолжает находиться в гипнотическом состоянии. Он говорил о том, что в гипнозе есть определённые фазы, которые фактически являются промежуточными состояниями между бодрствованием и сном, хотя не рассматр<

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒

КЛАС­СИ­ЧЕ­СКИЙ ГИП­НОЗ. Гла­ва 1. ИС­ТО­РИЯ ГИП­НО­ЗА

КЛАССИЧЕСКИЙ ГИПНОЗ. Глава 1. ИСТОРИЯ ГИПНОЗА