IV ГЛАВА. ПУСТЬ БУДЕТ ТАК

IV ГЛАВА

Я могла бы выбрать какое-то другое занятие в эту шестичасовую поездку: послушать «Богемскую Рапсодию» около шести раз или позвонить давней подруге Нетели, с которой мы разговаривали последний раз шесть месяцев назад. Время от времени, мы переписывались, но я была бы рада услышать её голос. Возможно, я бы смогла использовать время, чтобы мысленно подготовиться, как держаться подальше от Джереми Крауфорда во время проживания в их доме.

Но вместо этого, я решила послушать аудиокнигу первого романа Верити Крауфорд. Когда аудиокнига подошла к концу, мои костяшки пальцев побелели от того, как сильно я сжимала руль, и я почувствовала, как жажда одолевает меня. Сейчас же, моя

уверенность ушла куда-то в Олбани.

Она действительно замечательный писатель, и я не лгу об этом.

Сейчас жалею, что подписала контракт. Я не уверена, что выполню хорошо работу, и подразумеваю, что она уже написала шесть книг. Как она могла придумать такое?

Может остальные пять книг отстой. Я могу надеяться на это. Таким образом, не будет никакого ожидания для последних трёх книг в серии.

Над кем я шучу? Каждый выпуск новой книги Верити, это номер один в Таймс.

Я стала ещё больше нервничать после того, как я выехала из Манхэттена. Остаток пути я была готова вернуться в Нью-Йорк с «поджатым хвостом», но держусь, потому что начинаю понимать, как я недостаточно хороша в писательстве. Но это часть моей жизни. У меня есть три пути, как закончить серию книг:

1) Начать книгу и ненавидеть всё, что я пишу.

2) Продолжать писать книгу и всё ещё ненавидеть то, что пишу.

3) Закончить книгу и притвориться, что я счастлива.

На моём творческом пути никогда не бывает такого момента, когда я чувствую, что достигла того, что намеревалась сделать или написала то, что каждый должен прочитать. Большую часть времени, я плачу в душе и смотрю на экран компьютера как зомби, задаваясь вопросом, как много авторов могут продвигать свои книги с такой уверенностью. Это самая замечательная вещь, которую я написала в последний раз! Вы должны прочитать это.

Я тот неуверенный писатель, который скидывает картинки своей книги в социальные сети и говорит: «Это хорошая книга. Здесь есть слова. Прочитайте, если вам захочется».

Я боюсь, что этот особый опыт окажется намного хуже, чем я себе представляла. У многих возникают трудности при прочтении моих книг, поэтому я не собираюсь страдать из-за негативных комментариев. Но моя работа – это имя Верити, тысячи читателей собираются прочитать эти серии с немым предвкушением. И если я всё испорчу, Кэри узнает об этом, так же, как и издательство, как и Джереми. И... завися от её душевного состояния... Верити тоже.

Джереми так и не сказал мне степень травм Верити, когда мы были на встрече, поэтому я не имею понятия, сможем ли мы обсудить с ней все детали. Есть всего несколько мутных статей, в которых пишутся об автомобильной катастрофе. Издатель кратко сообщил, что из-за аварии Верити получила травмы неопасные для жизни. Две недели назад, они опубликовали в другой статье, что она спокойно выздоравливает дома. Но её агент, Аманда, заявила, что они хотят сохранить в тайне об этом. Есть вероятность того, что они преуменьшили.

Допустим тот факт, что из-за потерь, произошедших с ней за последние два года, уничтожило всё её желание, чтобы писать снова.

Я думаю, что это вполне объяснимо, что им нужно было обеспечить завершение серии книг. Издатели не хотят, чтобы самый большой их источник дохода был уничтожен. И хотя для меня это большая честь, что попросили завершить меня, но я не

горю желанием быть в центре внимания. Когда я начала писать книги, у меня не было цели стать известной. Я мечтала о жизни, где некоторые люди будут покупать моётворение, и я буду платить по счетам, и никогда не думала о богатстве и славе. Есть несколько авторов, которые пытаются найти путь к успеху, но это не было моим намерением, это просто случилось.

Я осознаю, что, уделяя внимание своему имени в этой серии, могут повыситься продажи моих предыдущих книг, что обеспечит мне возможность в будущем, но Верити невероятно успешна. И эти серии, которые я беру на свою ответственность. Если использовать моё реальное имя в этих книгах, тогда я бы подвергла себя вниманию, которого боялась большую часть своей жизни.

Я не пытаюсь найти пятнадцатиминутную славу, мне нужна другая сторона монеты.

Это будет долгое ожидание моего успеха. Я потратила большую часть денег на аренду машины и отправку моих вещей на склад. Я внесла залог за квартиру, но она освободится только через неделю, и мне придётся пожить несколько дней в отеле, когда я уеду из дома Крауфордов.

Это моя жизнь. Своего рода остаться без жилья, живя с чемоданом, всего через полторы недели после смерти последнего члена семьи. Что может быть ещё хуже?

Я могла бы быть сейчас замужем за Эймосом, и это было бы ужасно.

– Иисус, Лоуэн, – я закатываю глаза из-за отсутствия понимания, как много писателей убили бы за такую возможность, и я думаю о том, как моя жизнь достигла самого дна.

Какая же я неблагодарная.

Мне приходится перестать смотреть на свою жизнь сквозь мамины очки. Как только я получу аванс за эти романы, я начну искать себе жильё. Я больше не буду находиться в той квартире.

Через несколько минут, я свернула в сторону к дому Крауфордов. Навигатор ведёт меня по длинной, ветреной дороге, усыпанной цветущими деревьями и домами, которые становятся всё больше и отделяются друг от друга.

Когда я нашла верный проулок, свернула на парковку, чтобы остановить машину и стала любоваться видом. Две длинные, кирпичные колонны, наклоненные с двух сторон у подъездной дороги, будто она никогда не заканчивается. Я вытянула шею, в попытке узнать её протяжённость, но тёмная дорога скрывается между деревьев. Где-то там находится дом, и там – Верити Крауфорд. Я задумываюсь, а знает ли она о том, что я еду сюда. Мои ладони стали потеть, перестаю держаться за руль и тяну их к вентиляции, чтобы высушить.

Загадочные ворота немного приоткрыты, поэтому я выключаю зажигание в машинеи медленно, лёгкой походкой подхожу к крепким, металлическим воротам. Я говорю себе, чтобы не теряла рассудок, даже, если я замечу, что повторяющиеся узоры на воротах напоминают мне паутину. Я дрожу, будто осиновый лист, деревья становятся плотнее и выше, пока в поле зрения не появился дом. Я взбираюсь на холм, и первым делом вижу крышу: сланцево-серая, как тёмное, грозовое облако. У меня перехватило дыхание после того, что я увидела дальше. Тёмный камень пересекает фасад дома, выделяя кроваво-красную дверь, единственный цветной участок в этом сером море. Плющ покрывает левую сторону дома, но это настолько пугающе, будто медленно двигающийся рак.

Я думаю о квартире, в которой теперь не живу: выцветшие стены и слишком маленькая кухня с ярко-зелёным холодильником 1970 года. Вся моя квартира походит больше на дом монстра. Моя мама говорила, что дома имеют свою душу, и, если это правда, то душа дома Верити Крауфорд так же темна, как и люди, проживающие там.

Спутниковые снимки в интернете не смогли показать того, что увидела сейчас, да, я пыталась найти снимки этого дома. Согласно сайту, где выставлены продажи, они купили этот дом пять лет назад за 2.5 миллиона долларов. Сейчас он стоит около трёх.

Это подавляющий, огромный и изолированный дом, но он не имеет обычную атмосферу, как все остальные. Не ощущается какого-либо преимущества, которые окутывают стены.

Я подхожу к машине, задумываясь о том, где мне её припарковать. Лужайка выглядит пышно и ухоженно, по крайней мере, три акра глубиной. Озеро, находящееся по другую сторону дома, простирается с одного края до другого. Зелёные горы рисуют настолько живописный вид, что сложно поверить в ужасную трагедию, которая здесь произошла.

Я вздыхаю от облегчения, когда заметила стоянку рядом с гаражом. Я заехала туда и выключила зажигание машины.

Моей машине вообще здесь не место. Я пинаю себя за то, что арендовала самую дешёвую машину. Тридцать баксов в день. Я спрашиваю себя, а если Верити сидела в Киа Соул*. В статье я читала о её аварии, и она водила Рендж Ровер*.

Я тянусь к пассажирскому сиденью, чтобы взять телефон и написать Кэри, чтобы дать ему знать о моём приезде. Когда я дотрагиваюсь до ручки двери со стороны водителя, я напрягаюсь, вытягивая спину на сиденье. Я поворачиваюсь и смотрю в окно.

– Чёрт! Какого хера?

Я хлопаю себя по груди, чтобы убедиться, что моё сердце всё ещё бьётся, когда смотрю на лицо, уставившееся в окно моей машины. Затем, я вижу, что фигура у моей двери – это всего лишь ребёнок, прикрываю рот, надеясь, что он не услышал мои ругательства. Он не смеётся. Он просто наблюдает, что кажется ещё более жутким, чем, если бы он испугал меня нарочно.

Он – миниатюрная версия Джереми. Та же улыбка, зелёные глаза. Я читала в одной из статей, что у Верити и Джереми было три ребёнка. Должно быть этот их сын.

Я открываю дверь, и он делает шаг назад, когда я выхожу из машины.

– Эй, – он не отвечает. – Ты здесь живёшь?

– Да.

Я направляю свой взгляд на дом, задумываясь, каково это расти здесь.

– Должно быть это хорошо, – пробормотала я.

– Когда-то было.

Он поворачивается и направляется к входной двери. Мне сразу становится жаль его. Я не думала о том, в какой ситуации находится эта семья. Этому маленькому мальчику не больше пяти лет, который потерял двух сестёр. И кто знает, какое горе пережила его мать. Я знаю, так как это проявляется в Джереми.

Я закрыла дверь, следуя за маленьким мальчиком. Я шла за ним, когда он открыл дверь, зашёл в дом, и закрыл передо мной дверь.

Я подождала минуту, задаваясь вопросом, есть ли у него чувства юмора. Но я могу увидеть через матовое стекло, что он продолжает идти, и даже не думает возвращаться обратно.

Я не хочу называть его засранцем. Он маленький ребёнок, и через многое прошёл.

Но я не отступаю от той мысли, что он является тем, кем я его назвала ранее.

Я позвонила в звонок и стала ждать. И ждать.

Ждать….

Я позвонила ещё раз, но мне никто не ответил. Джереми отправлял мне свои контактные данные на почту, поэтому я написала ему: «Это Лоуэн. Я стою у входной двери».

Я отправила сообщение и стала ждать.

Через несколько секунд, я услышала, как кто-то спускается по лестнице. Я смогла увидеть, как приближается всё ближе тень Джереми. Перед тем как открыть дверь, я заметила, как он остановился, сделав глубокий вдох. Я не знаю почему, но этот момент успокоил меня, так как, возможно, не одна я нервничаю в этой ситуации.

Как же странно, что его нервозность вызывает чувство комфорта. И я не имею понятия, как это работает.

Он открывает дверь, хотя это тот мужчина, с которым я встретилась пару дней назад, но он выглядит по-другому. Нет пиджака, галстука, нет загадочности в нём. Он одет в спортивные штаны и голубую Гавайскую рубашку, носки и никакой обуви.

– Эй.

Мне не нравится, как меня сейчас бросает в дрожь. Я игнорирую это и улыбаюсь

ему.

– Привет.

Он пристально смотрит на меня, а затем делает шаг назад, открывая шире дверь,

приглашая меня зайти.

– Извини. Я был наверху. Я сказал Крю открыть дверь, но думаю, что он не услышал.

Я сделала шаг в фойе.

– У тебя есть чемодан? – спрашивает Джереми. Я поворачиваюсь к нему.

– Да, он у меня на заднем сидении в машине, но я могу забрать его позже.

– Твоя машина открыта? Я кивнула.

– Оставайся здесь.

Он обувается и выходит из дома. Я медленно поворачиваюсь, рассматривая всё вокруг. Не такое уж отличие от фотографий, которые я видела на сайте. Это так странно, так какя уже видела все эти комнаты, спасибо социальным сетям. Такое чувство, будто я знаю каждую деталь здесь, хотя пробыла в этом доме всего ничего.

По правую сторону – кухня, а по левую – гостиная. Они отделены прихожей с лестницей, которая ведёт на второй этаж. На фотографиях, кухня отделана тёмно- вишнёвой мебелью, но сейчас в ней произошёл ремонт, и все старые шкафы исчезли, и были заменены в основном на полки, и несколькими шкафчиками над столешницей, которые были сделаны из светлого дерева.

Есть две духовки, и холодильник со стеклянной дверью. Я пристально смотрела на это, когда маленький мальчик спускался по лестнице. Он прошёл мимо меня и открыл холодильник, беря диетическую бутылку Доктора Пеппера*. Я наблюдаю, как он пытается открыть крышку.

– Может, ты хочешь, чтобы я тебе помогла? – спрашиваю его я.

– Да, пожалуйста, – говорит он, смотря на меня зелёными глазами. Я не могу поверить, что он негодяй. Его голос звучит так сладко и его ручки такие тоненькие, что он даже не может открыть содовую. Входная дверь открывается, когда я передаю бутылку Крю.

Джереми, прищурившись, смотрит на него.

– Я же сказал, никакой содовой. – Он ставит у стены мой чемодан, подходит к Крю и забирает бутылку. – Иди в комнату. Я через минуту зайду к тебе.

Крю качает головой и идёт обратно к лестнице. Джереми поднимает бровь.

– Никогда не доверяй детям. Он умнее нас с тобой. – Мужчина делает глоток содовой, перед тем, как поставить её в холодильник. – Ты хочешь что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо.

Джереми хватает мой чемодан и несёт его по коридору.

– Надеюсь, это не будет выглядеть странно, если я тебе отдам хозяйскую спальню. Мы все спим наверху сейчас, и я думаю, что было бы легче отдать тебе ту комнату, которая ближе всех к её кабинету.

– Я не уверена, что останусь здесь на ночь, – говорю я, следуя за ним. Место вызывает жуткие ощущения, так что было бы неплохо, если бы я смогла взять то, что мне нужно и поехать в отель. – Я планировала рассмотреть её кабинет и оценить ситуацию.

Он засмеялся, открывая дверь спальни.

– Поверь мне. Тебе необходимо около двух дней, может больше. – Он кладёт чемодан на сундук в ногах кровати, затем открывает шкаф и указывает на пустое место. – Я освободил место, если тебе понадобится что-нибудь повесить. – Он указывает в сторону ванны. – Ванная в твоём распоряжении. Я не уверен, есть ли все туалетные принадлежности, поэтому дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. Я уверен, что мы решим проблему.

– Спасибо, – я разглядываю комнату, и всё это кажется таким странным. Особенно то, что я буду спать здесь. Мой взгляд тянется (логично ли?) к изголовью кровати, особенно к следам зубов, оставленных на нём. Я тут же отвожу взгляд, пока Джереми не поймал меня. Он, вероятно, увидит по моему лицу, что я задумалась о том, кому из них пришлось укусить изголовье кровати, чтобы не кричать во время секса. У меня когда- нибудь был сумасшедший секс?

– Тебе нужна минута, чтобы побыть наедине или ты готова осмотреть остальную часть дома? – спрашивает Джереми.

– Всё хорошо, – отвечаю я, следуя за ним. Он выходит в холл, но я останавливаюсь, глядя на дверь спальни. – Эта дверь запирается?

Он делает шаг назад к спальне, смотря на дверную ручку.

– Я не знаю, запирали ли мы её когда-нибудь, – он дёргает ручку. – Я уверен, что могу поискать ключ, если хочешь.

Я не спала в спальне с открытой дверью с десяти лет. Я хочу попросить его найти ключ, но также не хочу быть ещё более навязчивой, чем сейчас.

– Нет, всё в порядке.

Он отпускает дверную ручку, но прежде чем выйти в коридор, говорит:

– Прежде чем я отведу тебя наверх, ты знаешь, под каким именем будешь писать эти книги?

Я не думала об этом с тех пор, как узнала, что Пантем согласился на требования Джереми.

Я пожимаю плечами.

– Я как-то не думала об этом.

– Я хотел бы познакомить тебя с медсестрой Верити, используя твой псевдоним, на случай, если ты не хочешь, чтобы кто-нибудь приобщил тебя к этой серии книг.

Её травмы настолько серьёзны, что ей нужна медсестра?

– Хорошо. Я думаю... – не знаю, какое имя я должна использовать.

– На какой улице ты выросла? – спрашивает Джереми.

– Лаура Лейн.

– Как звали твоего первого домашнего питомца?

– Чейз. Он был йоркширским терьером.

– Лаура Чейз, – говорит он. – Мне нравится.

Я склоняю голову, узнавая эти распространённые вопросы из тестов на Фейсбуке.

– Разве не так люди выясняют имя их порнозвезды? Джереми смеётся.

– Псевдоним, имя порнозвезды. Это всегда срабатывает, – он делает знак следовать за ним. – Сначала познакомься с Верити, а потом я отведу тебя в её кабинет.

Джереми перепрыгивает через две ступеньки. Там есть лифт, который выглядит недавно установленным, прямо за кухней. Верити, должно быть, сейчас в инвалидном кресле. Боже, бедная женщина.

Джереми ждёт меня, пока я поднимаюсь по лестнице. Коридор разделяется, с тремя дверями на одном конце и двумя на другом. Он поворачивает налево.

– Это спальня Крю, – говорит Джереми, указывая на первую комнату. – Я сплю в этой комнате. – Он указывает на дверь рядом с комнатой его сына.

Через холл от этих двух спален находится ещё одна комната. Дверь закрыта, поэтому он тихонько стучит в неё, а потом толкает и открывает.

Я не уверена, чего я ожидала увидеть, но только не это.

Она лежит в кровати, уставившись в потолок, её светлые волосы рассыпаются по подушке. Медсестра в синей униформе стоит в ногах кровати и надевает ей носки. Крю лежит рядом с Верити на кровати, держа телефон. Глаза Верити пусты, её не интересует, что происходит вокруг. Она не знает о медсестре. Не подозревает обо мне, Крю. Когда Джереми наклоняется и убирает волосы с её лба, она моргает, но больше ничего не делает. Верити не понимает, что мужчина, с которым у неё трое детей, пытается быть с ней ласковым. Я пытаюсь скрыть озноб, который появился на моих руках.

Медсестра обращается к Джереми.

– Она выглядела усталой, поэтому я решила уложить её спать пораньше. – Она накрывает Верити одеялом.

Джереми подходит к окну и задёргивает шторы.

– Она принимала послеобеденные лекарства?

Медсестра поднимает ноги Верити, подоткнув под них одеяло.

– Да, она в порядке до полуночи.

Медсестра старше Джереми, ей около пятидесяти пяти, с короткими рыжими волосами. Она смотрит на меня, потом снова на Джереми, ожидая, когда он познакомит нас.

Джереми качает головой, как будто забыл, что я нахожусь здесь. Он машет мне, глядя на медсестру.

– Это Лаура Чейз, писательница, о которой я тебе рассказывал. Лаура, это Эйприл, медсестра Верити.

Я пожимаю руку Эйприл, но чувствую её осуждение, когда она оглядывает меня с ног до головы.

– Я думала, ты старше, – говорит она.

Что я на это скажу? В сочетании с тем, как она смотрит на меня, как будто пытается докопаться до истины или обвинить меня. Я игнорирую это и улыбаюсь.

– Приятно познакомиться, Эйприл.

– Мне тоже.

Она хватает сумочку с комода и обращает внимание на Джереми.

– Увидимся утром. Ночь должна быть лёгкой.

Эйприл наклоняется и щиплет Крю за бедро. Он хихикает и убегает от неё. Я отступаю в сторону, когда седсетсра выходит из спальни.

Я смотрю на кровать. Глаза Верити всё ещё открыты, но они не подают признаки жизни. Я даже не уверена, что она знает об уходе медсестры. Она что-нибудь понимает? Я ужасно переживаю за Крю, за Джереми, за Верити.

Я не знаю, хочу ли я жить в таком состоянии. И зная, что Джереми привязан к такой жизни… всё это так угнетает. Этот дом, трагедии в прошлом этой семьи, борьба в их настоящем.

– Крю, не заставляй меня это делать. Я сказал тебе идти в свою комнату. Он смотрит на Джереми и улыбается, но не встаёт с кровати.

– Я буду считать до трёх.

Крю сидит с айпадом в руке и продолжает бросать вызов Джереми.

– Три... два... – и затем, на счёт один, Джереми бросается на Крю, хватая его за лодыжки и поднимая в воздух.

– Перевёрнутая ночь! Крю смеётся и корчится.

– Только не это!

Джереми смотрит на меня.

– Лаура, сколько секунд ребёнок может висеть вниз головой, прежде чем его мозг перевернётся, и он начнёт говорить задом наперёд?

Я смеюсь над их игрой.

– Я слышала двадцать секунд. Но может быть и пятнадцать. Крю говорит:

– Нет, папа, я пойду в душ! Я не хочу, чтобы мой мозг был вверх тормашками!

– И ты будешь чистить уши? Потому что они недостаточно чисты, когда я тебе сказал об этом ранее.

– Клянусь!

Джереми перекидывает его через плечо, поворачивает на правый бок и ставит на ноги. Он ерошит волосы и говорит:

– Иди.

Я смотрю, как Крю выбегает за дверь и бежит в свою спальню через холл.

Наблюдая, как Джереми играется с сыном, дом кажется немного более гостеприимным.

– Он милый. Сколько ему лет?

– Пять, – говорит Джереми. Он наклоняется к больничной койке Верити и слегка приподнимает её. Мужчина берёт пульт со стола, рядом с кроватью, и включает телевизор.

Мы оба выходим из спальни, и он слегка прикрывает дверь. Я стою посреди коридора, когда мужчина смотрит на меня. Он засовывает руки в карманы серых спортивных штанов. Джереми ведёт себя так, будто хочет сказать больше – объяснить больше. Но он этого не делает. Мужчина вздыхает и оглядывается на спальню Верити.

– Крю боится спать здесь один. Он боец, но ночью ему сложно. Он хотел быть ближе к Верити, но Крю не нравится спать внизу. Я переселил нас обоих сюда, чтобы ему было легче. – Джереми идёт обратно по коридору. – А это значит, что по ночам ты будешь бегать вниз. – Он выключает свет в коридоре. – Хочешь посмотреть её кабинет?

– Конечно.

Я следую за Джереми вниз, к двойным дверям на лестничной площадке. Он толкает одну из них, открывая самую сокровенную часть жизни Верити.

Её офис.

Когда я захожу внутрь, мне кажется, что я роюсь в ящике с её нижним бельём. Книжные полки от пола до потолка заставлены книгами, засунутыми в каждую свободную щель. Вдоль стен стоят коробки с бумагами. Стол... Боже мой, её стол. Он простирается от одного конца комнаты до другого, протянувшись вдоль стены с огромными оконными стёклами, выходящими на весь задний двор. Нет ни дюйма стола, который не был бы покрыт стопкой страниц или файлов.

– Она не самый организованный человек, – говорит Джереми. Я улыбаюсь, признавая родство с Верити.

– Большинство писателей именно такие.

– Это займёт время. Я бы попытался организовать это сам, но для меня это всё китайская грамота.

Я подхожу к ближайшей полке и провожу рукой по книгам.

Это иностранные издания её работ. Я беру с полки немецкий экземпляр и изучаю

его.

– У неё есть ноутбук и рабочий стол, – говорит Джереми. – Я написал для тебя

пароли на стикерах. – Он берёт блокнот рядом с её компьютером. – Она постоянно что-то

записывала: мысли, идеи на салфетках, диалоги в душе на водонепроницаемом блокноте.

– Джереми бросает блокнот обратно на стол. – Однажды она использовала Шарпи*, чтобы записать имена персонажей на нижней части подгузника Крю. Мы были в зоопарке, и у неё не было блокнота с собой.

Он медленно делает круг, оглядывая её офис, как будто прошло много времени с тех пор, как он вошёл сюда.

– Мир был её рукописью. Ни одна поверхность не была без листочков.

У меня теплеет изнутри, как он, кажется, ценит её творческий процесс. Я вращаюсь по кругу, впитывая всё это.

– Я понятия не имела, во что ввязываюсь.

– Я не хотел смеяться, когда ты сказала, что тебе не нужно оставаться на ночь. Но, честно говоря, это может занять больше двух дней. Если это так, то ты можешь оставаться столько, сколько тебе нужно. Я бы предпочёл, чтобы ты не торопилась и убедилась, что у тебя есть всё, что тебе нужно, прежде чем возвращаться в Нью-Йорк, не зная, как справиться с этим.

Я смотрю на полки с сериями, которые я собираюсь продолжать писать. Всего в серии будет девять книг. Шесть из них были опубликованы, а три ещё предстоит опубликовать. Название серии – "Благородные добродетели", и каждая книга – это отдельная добродетель. Три, что мне осталось, – это мужество, истина и честь.

Все шесть книг стояли на полке, и я сделала вздох облегчения, увидев лишние.

– Ты уже читала эту серию? – спрашивает Джереми.

Я качаю головой, не желая показывать, что слушала аудиокнигу. Он может задавать мне вопросы.

– Ещё нет. У меня не было времени между подписанием контракта и приездом. – Я кладу книгу обратно на полку. – А какая твоя любимая?

– Я ни одну не прочитал с тех пор, как она написала первую книгу. Я поворачиваюсь и смотрю на него.

– Неужели?

– Мне не нравилось быть у неё в голове.

Я сдерживаю улыбку, но сейчас он немного похож на Крю: неспособный отделить мир, созданный его женой, от того, в котором она живёт. По крайней мере, Джереми, кажется, немного более осведомлённым, чем сын.

Я оглядываю комнату, слегка ошеломлённая, но не уверена, то ли из-за Джереми, стоящего здесь, то ли из-за хаоса, в котором мне предстоит разобраться.

– Я даже не знаю, с чего начать.

– Да, я позволю тебе делать всё, что угодно. – Джереми указывает на дверь кабинета. – Я, наверное, пойду, проверю Крю. Будь, как дома. Еда... напитки... дом твой.

– Спасибо большое.

Джереми закрывает дверь, и я устраиваюсь за столом Верити. Один только её стул, вероятно, стоил больше, чем месячная аренда в моей квартире. Интересно, насколько легче писать тому, у кого есть деньги, чтобы сжигать вещи, о которых я всегда мечтала, пока пишу. Удобная мебель, достаточно денег, чтобы иметь по вызову массажистку, не один компьютер. Я думаю, что это сделает процесс написания намного проще и, намного менее напряжённым. У меня есть ноутбук без пароля и интернет, когда сосед забывает отключить его. Я сижу на старом обеденном стуле за импровизированным столом, который на самом деле просто пластиковый складной стол, который я заказала на Амазоне* за двадцать пять долларов.

Большую часть времени у меня даже нет денег на чернила для принтера и компьютерную бумагу.

Думаю, несколько дней в её офисе – это один из способов проверить мою теорию.

Чем богаче человек, тем более творческим ты можешь быть.

Я беру с полки вторую книгу серии. Я открываю её, только чтобы взглянуть и посмотреть на каком моменте я остановилась. В итоге я читаю три часа подряд.

Я даже не сделала ни одного движения с тех пор, как села. Глава за главой, интриги и испорченные персонажи. Действительно испорченные персонажи. Это займёт у меня время, чтобы работать над собой в этом мышлении во время написания. Неудивительно, что Джереми не читает её работы. Все книги Верити с точки зрения злодея, так что это для меня ново. Мне действительно следовало прочитать все эти книги до приезда.

Я встаю, чтобы размять спину, но даже не чувствую боли; стул, на котором я сидела – самый удобный предмет мебели, к которому когда-либо прижималась моя задница.

Я оглядываюсь вокруг, задаваясь вопросом, должна ли изучить компьютерные или напечатанные файлы.

Я решаю проверить её рабочий стол. Просматриваю несколько файлов в Майкрософт Ворд*. Это программа, с которой она предпочитает работать. Все файлы, которые я нахожу, связаны с книгами, уже написанными ей. Я пока не слишком беспокоюсь об этом. Хочу найти какие-нибудь планы Верити относительно книг, которые ещё не написаны. Большинство файлов на её ноутбуке такие же, как файлы на рабочем столе.

Возможно, Верити принадлежала к тому типу авторов, которые пишут от руки свои очерки. Я обращаю внимание на груды коробок вдоль задней стены, возле шкафа. Их вершины покрыты тонким слоем пыли. Я просматриваю несколько коробок, вытаскивая версии рукописей на разных этапах процесса написания, но все они являются версиями книг из её серии, которые она уже написала. Ничто не намекало на то, что она собирается писать дальше.

Я открываю уже шестую коробку, роясь в содержимом, когда нахожу что-то с незнакомым названием. Этот называется «Пусть будет так».

Я пролистываю первые несколько страниц, надеясь, что мне повезёт, и я найду план седьмой книги. Почти сразу я могу сказать, что это не так. Это кажется... личным. Я возвращаюсь к первой странице первой главы и читаю первую строку:

«Иногда я вспоминаю ту ночь, когда встретила Джереми, и задаюсь вопросом: Если бы мы не встретились глазами, моя жизнь закончилась бы так же?»

Как только я вижу имя Джереми, я просматриваю ещё немного страницы. Это автобиография.

Это совсем не то, что я ищу. Автобиография – это не то, за что мне платят издатели, так что я должна двигаться дальше. Но я оглядываюсь через плечо, чтобы убедиться, что дверь закрыта, потому что мне любопытно. Кроме того, читая эти исследования, мне нужно увидеть, как работает разум Верити, чтобы понять её, как писателя. Вот моё оправдание.

Я переношу рукопись на диван, устраиваюсь поудобнее и начинаю читать.

ПУСТЬ БУДЕТ ТАК

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒